На спор

– А... Арс, – от внезапного пробуждения сердце быстро-быстро колотилось у меня в груди. Больно. Судорожно оглядывалась по сторонам, я пыталась понять, за что хвататься в первую очередь и как справиться с болью в области ребер. – Доброе утро, соня, – мягко сказал Арсений. Я услышала, как он усмехнулся, и живо представила себе его насмешливую улыбку и искорки в прекрасных глазках. – Я не Соня, – возразила я капризно, положив руку на сердце. Как будто это бы помогло унять боль: мне защемило ребра, ощущение совсем не из приятных. – Там... домофон. Сто пятьдесят седьмая квартира. Сейчас я тебе открою. Зевая, я заставила себя подняться с постели и, запинаясь о разбросанные ночью вещи, встала возле домофона, ожидая звонка. Потом поняла, что вчера легла спать в одних трусах, поэтому бросилась к комоду в поисках приличной футболки и джинс. Потом – увидела, что в квартире жуткий бардак, ведь ночью я вернулась домой, раскидала вещи по всей комнате и заснула без пижамы, даже без повязки на глаза, только укрывшись толстым ватным одеялом. Хватаясь за сердце, я собрала вещи, как попало спихала их в комод – и, мельком глянув в зеркало, поняла, что вчера я ещё и не смыла макияж. Раздался звонок в домофон. Я открыла Арсу дверь в подъезд и бросилась в ванную. Быстро стерев макияж влажными салфетками, я поняла, что у меня ещё и зубы не почищены, поэтому, плеснув себе в лицо холодной водой, я быстро сунула под кран зубную щётку и выдавила на нее белую горошинку мятной пасты. Только-только я начала начищать зубы, как услышала уже дверной звонок.  Сплюнув в раковину излишки пасты, я побежала открывать входную дверь, продолжая массировать зубы щеткой.  – Пживет! – получилось немного невнятно, но я махнула рукой Арсению, у которого при моем появлении довольную улыбку сменили расширившиеся от удивления глаза. Он чуть опустил бумажный пакет, который держал в руках и каким-то чудом не уронил держатель с двумя стаканами, очевидно, с кофе. – Пжошти, пожалуйшта, я только что пжошнулаш. Арсений с понимающим видом кивнул. У него под глазами пролегли глубокие тени, видимо, он не спал всю ночь. Но в них все равно плясали уже так хорошо знакомые мне смешливые огоньки. – Шейчаш пжиду, – зубная щётка снова съела половину букв в моей дикции, но Арсений снова кивнул и прошел в квартиру.  Из-за приоткрытой двери ванной я слышала, как он закрывает входную дверь, чем-то шуршит в кухне и как звенят не убранные со вчерашнего дня бокалы и тарелки. Очевидно, Арсений разгребает оставшийся со вчера хаос, освобождая нам место для завтрака. Я старалась как можно скорее закончить утренние процедуры и прийти ему на помощь. От одной только мысли о том, что этот визуал пришел ко мне в гости и увидел, какой у меня бардак, я сгорала со стыда. При этом я не могла не признать: его внезапное появление меня... Обескуражило. Зачем он сорвался сюда? Помочь Оксане мы уже ничем не сможем, вещи все она собрала четко по списку, а с больницей я все уладила. Беспокоиться было совершенно не о чем, только о том, как прошли роды. Взволнованно глянув на себя в зеркало – и зачем-то покусав губы – я вышла из ванной.  Да, и правда, Попов уже вовсю хозяйничал в моей небольшой кухне. Когда я с крайне смущенным видом зашла и встала у порога, он уже закрыл недопитую бутылку вина и поставил ее в холодильник, убрал остатки заветрившихся со вчера сыра и фруктов и протер стол. Я бросилась помогать ему и встала у раковины, чтобы помыть освободившиеся тарелки, а Попов поставил на стол два стакана с кофе и выудил из бумажного пакета две приличного такого размера слойки. – Будешь кофе? – на его лице была такая радостная улыбка, что я против воли улыбнулась ему в ответ. – Они без свинины, – он кивнул на выпечку и вытащил из бумажного пакета пакет поменьше, в котором оказалось два шоколадных пончика. – Я специально уточнил. Я благодарно улыбнулась, выключила воду и бахнулась на стул возле окна, щелкнув чайником. Коснувшись кончиком пальца одной из булочек, я с удовольствием отметила, что они еще теплые. Но было здесь что-то... не то. Зачем он приехал? – Арс? – осторожно начала я, наблюдая, как закипает вода в чайнике. Арсений быстро что-то печатал на своем телефоне. Отправив сообщение, он поднял голову. – Маш? – сказал Арсений мне в тон. Настоящий актер – умудрился с точностью повторить все мои интонации. – Прости, пожалуйста, за вопрос, но... – Ты подстриглась? – он протянул руку и слегка дернул меня за короткие волосы. – Зачем? Я коротко вскрикнула – не от боли, а от внезапности жеста – и положила руку на место, за которое он дёрнул. Он усмехнулся. – Что? – не поняла я. – Зачем?.. А, это, – я повторила его жест, стараясь не обращать внимания на электрический разряд, который прошел по моему телу от его прикосновения. – Да, решила немного сменить имидж, – сказала я уклончиво. Попов прищурился, пристально рассматривая мое лицо. Я попыталась смотреть ему в глаза, но не выдержала и отвела взгляд. Он едва слышно фыркнул и глотнул кофе. – Тебе хорошо, – сказал он уверенно. – Но, конечно, хвостик был больше к лицу. – Ну Арс! – воскликнула я. Конечно же, он вспомнил про кичку, с которой я бегала в последний день гастролей, в Воронеже. Попов в ответ только подтолкнул мне булочку и усмехнулся. – Ешь давай, – сказал он. – А то остынет. Я откусила кусочек, с наслаждением чувствуя, как тает во рту нагретый сыр. Божественно. Он с довольной усмешкой посмотрел на выражение крайней степени удовольствия на моем лице.  – Кофе попробуй, – он легонько подтолкнул ко мне стакан и зевнул, прикрыв рот рукой. – Мммм, – я прикрыла глаза от наслаждения. И как только вспомнил? – Латте без сахара, – сказал Арсений с улыбкой. – Как ты любишь.  Как я люблю. Какой же он милый.  Конечно, я не стала говорить это вслух, хотя, наверное, стоило бы как-то поблагодарить его за прекрасный завтрак, кроме выражения невероятного кайфа на лице и скомканного «спасибо», половина которого была поглощена невероятно вкусным пончиком.  Но, казалось, ему это и не нужно. Он только отмахнулся от моего смущенного выражения благодарности, подавил зевок и скомандовал мне собираться.  Я удивлённо посмотрела на него.  – Ты хочешь поехать со мной погулять с Эбби? – недоуменно спросила я. Арсений поднял бровь. – А ты думаешь, зачем я вообще сюда приехал, – сказал он, еле слышно фыркнув. Он снова подавил зевок. Я подскочила со своего места, чмокнула его в лоб в знак благодарности (Арс одарил меня каким-то хмурым взглядом – и каким-то другим, но то, второе, я понять не смогла) подхватила пустые упаковки от еды, выбросила их в мусорку и побежала одеваться. – Не заглядывай в комнату! – крикнула я, скидывая с себя домашнюю футболку и оставшись в одних домашних штанах. – А чего я там увижу из того, что еще не видел? – крикнул из кухни Арсений. Я проигнорировала двусмысленную реплику, как и то, что я сейчас разгуливаю по дому топлесс, а от Арса меня отделяет одна всего лишь дверь, прикрыла дверь в комнату и полезла в комод. Так. Ну, если мы пойдем гулять с собакой, значит, нужно одеться как-то простенько, наверное. Я же не знаю, как ведет себя Эбби во время прогулки. И термос с чаем взять, чтобы веселее было. Была бы одна, взяла бы еще наушники с музыкой или аудиокнигой, но так как со мной поедет Арс, необходимости забивать уши и разум не будет. – Арс? – позвала я, выуживая из комода вещи. – А что, с Эбби так сложно гулять, раз ты приехал? – Она с опаской относится к незнакомым людям, – объяснил Попов из кухни. – Так что, несмотря на то, что сейчас ты наверняка считаешь, что тебе не нужна моя помощь, через пару часов ты будешь очень рада, что я смог вырваться. Я застегнула черный кружевной лифчик. – Ясно. Вот уж не ожидала, что в общении с такой маленькой собакой могут возникнуть проблемы. Но если он не обманывает меня, ей точно будет легче, если я приду не одна – мой запах она еще почти не знает, и я одна могу ее напугать. – Слушай, Маш, – голос Арсения был теперь совсем рядом. Я в этот момент просовывала голову в футболку, и мне показалось, что он чуть дрожит. – А что это такое? – Что? – недоуменно спросила я. Как будто я вижу, что он там нашел. – Ну, вот у тебя в рамке висит в коридоре. Букеты какие-то. Ты флористикой увлекаешься? – спросил он. Нет, все-таки показалось. Четко и уверенно, как и всегда. Я нахмурилась. Не хочу рассказывать Арсу ни как они у меня появились, ни кто мне их подарил. – Да это так, – сказала я. – Сувениры из поездки. Покупала в каждом городе, в который мы ездили, а потом решила в рамку повесить. Больше не придумала, как их можно красиво хранить, – я искренне надеялась, что говорю максимально беспечно. – Но их же шесть? – спросил Арсений. Голос у него был какой-то приглушенный. – А, ну, наверное, где-то забегалась и забыла, – я пожала плечами, как будто он мог меня видеть, и застегнула штаны. – В Воронеже, наверное... Последний день почему-то самый сложный оказался. Арс задумчиво хмыкнул. – Ну куплю в другой раз, у меня на стенах места еще много, – сказала я, выходя из комнаты. Он стоял прямо возле двери, сложив руки на груди, и с задумчивым выражением лица смотрел на неуклюже собранную мной композицию. – Чего завис? – я подтолкнула его локтем в плечо. – Давай, я заварю нам чай, и поехали. – Да. Поехали, – сказал Арс.

***

Вскоре после того, как мы выехали – он усмехнулся, услышав, что я наизусть выучила адрес Оксаны, – я обратила внимание, что настроение у Арса явно подпортилось. Но как я не пыталась, я никак не могла понять, в чем дело. Когда он приехал ко мне, он очевидно сиял как начищенный пятак – даром что был после долгой дороги, которую, как я поняла, провел за рулем, и бессонной ночи. А сейчас он все время нервно поглядывал на свой телефон и как-то чересчур агрессивно рявкал на проезжающих мимо водителей. – Да смотри, куда едешь, идиот тупорылый! – бормотал он себе под нос. Слышать, как обычно такой спокойный и воспитанный Граф вот так ругается, было немного непривычно и страшно. Я внимательно изучила измученное лицо Попова. Этот железный человек после бессонной ночи и долгой дороги везет меня гулять с собакой своей подруги, которую я до этого отвезла в роддом. – Арс? – сказала я осторожно. – Да, Маш? – ответил Попов, слишком резко выкручивая руль. Я прикусила губу, думая, как начать разговор и не разозлить его ещё сильнее. – Дубровская, – напомнил Арсений уже мягче. – Слушай, а ты много спал? – я решила зайти издалека. – Не очень, – признался Арсений, крепко сжимая руль. – И мне бы явно удалось поспать подольше, если бы определенные дамы, которые совсем недавно решили кардинально сменить имидж, не забыли о правилах приличия. Я смущённо посмотрела на термос с зелёным чаем с мелиссой, который я так заботливо налила перед выходом. Кажется, я ошиблась с выбором напитка. Причем, очень сильно. – Я на тебя не сержусь, – сказал Арс, очевидно, увидев, как я поникла. – Но я бы очень хотел, чтобы ты прекратила попытки суетиться вокруг меня – ситуацию это никак не исправит, – добавил он, зевая. – Я не собираюсь ложиться спать до вечера. Я посмотрела на часы. Сейчас час дня. – Прости меня, – искренне извинилась я, глядя на пролегшие у него под глазами тени. – Я не хотела тебя будить. Мне просто больше не к кому было обратиться. – А как же Сережа? – спросил Арсений, вопросительно подняв бровь. – Кажется, с ним ты общаешься куда лучше, чем со мной. – Он был... занят, – я неуютно заерзала, не желая распространяться о том, что вчера ночью мог делать Сережа. – Спасибо тебе, что приехал. Это невероятно много значит для меня – даже несмотря на то, что я до сих пор считаю, что тебе не стоило так ради меня утруждаться. Арсений усмехнулся. Я знала эту усмешку – точнее, эту усмешку в чуть более сильном ее проявлении. Именно с такой ухмылкой он смотрел, как восторженные поклонницы пишут ему комплименты, когда он вел трансляцию в портупее. Похоже, мне удалось чуточку поднять ему настроение. Когда он открыл рот, чтобы ответить, мой браслет завибрировал, оповещая о входящем сообщении. Я с удивлением заметила, что загорелся экран и на часах Арса. – Оксана? – спросила я, глядя на маленький экран. – Сурков... – Смотри скорее! – торопил меня Арсений. – Давай, открывай беседу! Я послушно разблокировала свой телефон. – «Суркова Елизавета Алексеевна, 3960 гр, 52 см», – прочитала я. – С ума сойти. Девчонка. Я посмотрела на Арсения. Попов счастливо улыбался и, чуть прищурившись, смотрел вдаль. Я сама пялилась на него с точно такой же счастливой улыбкой – на него, на проезжающие мимо машины, на прохожих, на дорожные знаки – даже на стоящих у обочины хмурых патрульных. Наверное, они решат, что мы наркоманы, раз оба едем с таким счастливым видом. С удивлением я обнаружила, что в глазах у меня стоят слезы. Я уже было хотела сказать, что как жаль, что у нее не сын, ведь я так радовалась, когда узнала, что у нее будет именно пацан, но все равно, как я за нее рада, но Арсений включил камеру на своем телефоне. – Надо записать для нее видео, – сказал Арсений. – Что? – переспросила я, смахивая с глаз слезы. – Видео. Поздравить. Видео. Арс такой Арс, ей-богу. Он фыркнул, демонстрируя, что заметил мою кривую усмешку. – А кто знает, что ты со мной? – спросила я озадаченно, пока он зачем-то настраивал камеру. – Никто. Мы скинем это ей в личку. Или ты думала, что я выложу это в сториз? – Арс вопросительно поднял бровь. По моему многозначительному взгляду все было ясно без слов.  – Так, давай... Три... два... один, – Арсений усмехнулся и нажал на кнопку. – Оксаночка, мы от всей души поздравляем тебя с рождением дочки!  – Да! – я влезла в кадр. – Ты в порядке? Как все прошло? – Желаем тебе и дочке здоровья! Пусть Лизка растет большой и красивой! – закончил Арс. Я заулюлюкала. – Мы вас любим! – воскликнула я, и Арс выключил запись. Я смотрела, как он отправляет видео Оксане и паркуется возле ее дома. Когда он вышел из машины, я недоуменно посмотрела на него. – Чего сидим? – спросил Арсений через закрытую дверь. – А разве... ответ... – начала мямлить я. – Ты что, Маш, – сказал Арсений, открывая мне дверь машины. – Какой ей сейчас отвечать, потом посмотрим. Пошли, долг зовет. Эбби встретила нас недовольным фырканьем. Арс был прав, она действительно относилась к нам по-разному. Очевидно, Попова собака знала уже достаточно хорошо, потому что рядом с ним она дружелюбно виляла хвостом и прыгала, терпеливо ожидая, пока он наденет на нее поводок. Когда же я поднесла к ней руку, чтобы она понюхала ее, как вчера ночью, собака настороженно фыркнула и еле слышно гавкнула на меня, мол «Где моя любимица? Куда ты ее увезла?» и в этот раз не разрешила погладить себя по спине. Я обиженно убрала руку, и Попов потешался надо мной все время, пока мы ехали в лифте. Мы вышли на улицу, и я недоуменно посмотрела по сторонам. – Не знаешь, тут есть какой-нибудь парк? – спросила я, глядя, как Эбби носится вокруг Арсения. Он ответил не сразу, а я, увидев, почему он отвлекся, сразу вспомнила, как сильно он любит собак. Рядом с Эбби его плохое настроение словно испарилось без следа. Казалось, он сейчас сорвется с места и побежит куда-нибудь вместе с собакой. Попов заигрывал с кокер-спаниелем и так заливисто смеялся, что я невольно залюбовалась ими. – Арс? – еще раз позвала его я. Арс поднял голову, тряхнув своей отросшей челкой, и я улыбнулась ему в ответ. – Да, – сказал он, сверкнув на меня своими прекрасными глазками. – Эбби, да подожди ты! Сейчас пойдем гулять, да, – отвлекся он на скачущую вокруг него собаку. – Пойдем туда, – это уже мне. – Ну, пойдем, – усмехнулась я, следуя за своими непоседливыми компаньонами. На протяжении прогулки мне казалось, что я этим двоим вообще не нужна. Им было вполне хорошо вдвоем. Арс отпустил Эбби с поводка и бегал с ней на перегонки, кидал ей неизвестно откуда взявшийся у него мячик, хлопал себя по коленям, совершенно не смущаясь, что собака ставила грязные лапы ему на колени и пачкала черные джинсы с порванными коленками, и тренировал ее, заставляя выполнять простейшие команды: «лежать», «сидеть»... Я бы никогда не решилась так играть с собакой, а он делал это так... непринужденно. И я никогда не слышала, чтобы он так смеялся. Расслабленно. Даже счастливо. – Так ты, получается, dog-person? – спросила я с улыбкой, когда мы уже направлялись к дому. – Чего? – спросил Арсений со смешком. Наигравшаяся и нагулявшаяся Эбби вальяжно вышагивала перед нами. – Любишь собак, – объяснила я, с важным видом подняв палец. – А ты, получается, нет? – спросил Арс с лукавой улыбкой. Я задумалась. – Сложно сказать, – сказала я. – Я люблю собак. Но все-таки, я больше по кошкам. – Когда через сорок лет приду к тебе в гости, меня встретят сорок кошек? – с усмешкой спросил Арс. Я натянуто ухмыльнулась. Конечно, он ничего не знал про мою сорванную свадьбу, поэтому не знал, какую боль причинил мне своей мимолетной шуткой. – О да, – ответила я. Кто бы знал, чего мне стоило сказать это спокойно, так, чтобы у меня не дрогнул голос и ни один мускул на лице. – Сорок кошек и Маша Дубровская, старая дева с неудавшейся сказкой. Арс усмехнулся. – А что тебя смутило? – сказал он, внимательно глядя на меня. Я постаралась отмахнуться от мысли о том, как он сейчас красив – раскрасневшийся после активной прогулки, довольный, уставший, с этой своей спадающей на лоб темными локонами челкой... – Я бы никогда не подумала, что можно так играть с собаками, – объяснила я, чуть смутившись и отведя взгляд. – Аааа, какая скучная у тебя была жизнь, – протянул Арс и шутливо, и насмешливо одновременно, – раз ты никогда так не гуляла с собаками. Он задумчиво посмотрел на желтый мячик, который сжимал в руках, и убрал его в карман своего худи. Я посмотрела на часы. – Арс, нам же еще надо будет погулять с ней вечером, да? – спросила я. Арсений кивнул в знак согласия. Я открывала дверь под внимательным взглядом двух пар глаз: прекрасных голубых и карих глаз маленькой хозяйки квартиры. Эбби выглядела вполне довольной, только хмурилась, когда я пыталась приблизиться к ней и поиграть. Кажется, этого вредного кокер-спаниеля устраивало все, кроме моего присутствия. Похоже, она решила, что это я увезла куда-то ее любимицу. Поэтому когда мы вошли в квартиру, я сказала Арсу, что хочу сама покормить собаку. Надо же мне как-то завоевывать ее расположение. А угощение всегда казалось мне самым верным способом завоевать любовь любого домашнего питомца. Арс хмыкнул, но спорить не стал. Эбби настороженно смотрела, как я ищу на кухне ее еду, добавляю ей в миску сухой корм и меняю воду. – Она к тебе привыкнет, – сказал Арсений с улыбкой, глядя, как я напряженно слежу за тем, как собака подходит к миске. Когда она, в последний раз строго глянув на меня, начала есть, я с облегчением выдохнула. – Просто она очень недоверчиво относится к незнакомым людям... – он зевнул. – Пожалуй, мне все-таки стоит прилечь на пару часов, – сказал он. – Все-таки, бессонная ночь и долгое путешествие из Петербурга в Москву дают о себе знать. Я неуютно заерзала. Это ведь целиком и полностью моя вина. – А мне нужно домой, – сказала я, замявшись. – У меня урок итальянского через два часа. – Решила все-таки вспомнить язык? – сказал Арсений, по-видимому, вспомнив тот чуть ли не единственный раз, когда я при нем говорила по-итальянски. «Да. И прибраться к твоему следующему визиту, ты, визуал несчастный». Я утром чуть со стыда не сгорела. – Хотя, – продолжил он, – мне казалось, что ты справляешься вполне хорошо. Очень профессионально, – сказал он, в точности повторив мою «рабочую» позу: встал, чуть расставив ноги и сложив руки под грудью. Я фыркнула. И как запомнил вообще? – На самом деле, это было ужасно, – засмеялась я. – Мне кажется, синьор Умберто хвалил меня исключительно из вежливости. – Но руками ты размахивала очень... аутентично, – сказал Арс с усмешкой. – Арс, еще один комментарий касательно моей манеры работы, и, клянусь всеми богами и буддами, сегодня ты не уснешь, – пригрозила я. Я почти сразу поняла, насколько это двусмысленно и густо покраснела. Попов засмеялся. Впрочем, он тоже слегка порозовел. – Осторожно, Дубровская, а то заставлю тебя разучивать со мной слова для новой роли, – усмехнулся он. – Вот уж точно будет не до сна. – Иди спать уже, – рассмеялась я, увидев, как он снова широко зевает, прикрыв рот рукой. – Увидимся вечером, Арс.