На спор

– Блять... – я зашипела от боли и быстро поставила чашку на блюдце. По черному шелку стремительно расползалось темное мокрое пятно. За соседним столиком одобрительно загалдело несколько парней. Я бросила на них настороженный взгляд – и случайно посмотрела в глаза одному из парней. Он подмигнул мне. Я нахмурилась, положила телефон на столик рядом с чашкой и поспешно вытащила из подставки несколько салфеток. С концерта в Питере прошло уже несколько недель, а я всё ещё не могла свыкнуться с тем, что мой термос остался на кухне у Арса. Писать ему я боялась, так что периодически (довольно часто, на самом деле), погружаясь с головой в работу или учебу, я обжигала губы или проливала содержимое неудобных чашек себе на одежду. Как будто мне дома больше стирать нечего. Сережа подошёл к столику и бросил на меня сочувственный взгляд. – Ты опять? – спросил он, глядя, как я пытаюсь промокнуть блузку салфеткой. Намокшая ткань уже начала остывать и неприятно липла к коже. Бросив быстрый взгляд на парней, я с облегчением увидела, что с появлением Сережи они, кажется, потеряли ко мне интерес. – Угу, – недовольно пробурчала я. Одной рукой я пыталась промокнуть мокрый черный шелк, а второй – перевернуть телефон, чтобы Сережа не увидел, чем я занималась, пока они с Олей танцевали медленный танец в соседнем зале. Не успела. Сережа бросил всего один взгляд на экран, и на смену сочувственному выражению на его лице появился слегка обиженный прищур. – Маш, слушай, – сказал он, – я, конечно, все понимаю, но можешь, пожалуйста, на один вечер забыть о своем экзамене? Я густо покраснела, снова перевернула телефон экраном вверх и со вздохом выключила тренажер слов. – Да как о нем забудешь, до него всего неделя осталась, – пробурчала я. Я боялась этого экзамена до потери пульса, и дело было совсем не в «сессионном мандраже», как я его называла. Дело было в том, что еще через три недели мне нужно будет переводить на большом мероприятии. А если я не сдам... будет как минимум стыдно. Конечно, результаты будут известны не сразу, скорее всего, даже после Нового года... Но что я скажу, если окажется, что я не смогла справиться с заданиями? С другой стороны, ребята вытащили меня сюда не для того, чтобы я грузилась из-за учебы или модерировала рабочие аккаунты. – Прости меня, – вздохнула я, виновато опустив голову. Сережа ухмыльнулся и плюхнулся на диван рядом со мной. – Да ты нервничай меньше, – сказал он, дружелюбно подтолкнув меня в бок. Я усмехнулась. – У тебя руки дрожат, капец. Может, винца? Я удивленно посмотрела на свои пальцы и поняла, что они и правда немного подрагивают. Я потянулась было за чашкой, чтобы сделать еще один глоток чая, но Сережа как раз в этот самый момент решил обнять меня, и я снова облилась. Пока мы искали способ просушить многострадальную блузку, я подумала, что у них с Олей есть какая-то суперспособность: оба всегда безошибочно определяли, когда я близка к нервному истощению и делали все, чтобы я не довела себя до нервного срыва. Сегодня вон в бар вытащили... Вообще-то, сегодня у меня в планах был образцово-показательно унылый вечер: я хотела поготовиться к экзамену и лечь спать. Но случайно столкнулась с Олей, когда шла к нам в комнату отдыха после очередной сессии синхронного перевода. Увидев, в каком я была состоянии, подруга и слушать меня не захотела. – Да ты себя видела? – возмущенно спросила она. – После работы ты ничем заниматься не будешь! Я прослежу! И проследила ведь. Я сама виновата, что не могу отпустить тревожные мысли. В глубине души я, конечно, была рада такой заботе. Может быть, мне и правда стоит на время перестать забивать голову? – А Оля где? – спросила я, оглядываясь по сторонам. – Вы же вроде вместе танцевать ходили? – Сейчас придет, – сказал Сережа, оборачиваясь. – Друга какого-то у бара встретила. Пока я выцеживала из чайничка остатки чая, Сережа как ни в чем не бывало подозвал миниатюрную официантку и заказал еще пол-литра их фирменного коктейля из смородины и розмарина. Я, чуть подумав, заказала пина коладу. Вот что мне нравится в Серёже – он не ограничивает свою девушку в общении. Не представляю, чего ему стоило сдерживаться. Оля объективно очень красива, и за ней постоянно кто-то увивался. Сережа внезапно посмотрел в сторону прохода в другой зал и жестом показал мне, чтобы я наклонилась к нему. – Смотри, видишь, вон там парни стоят? – сказал он, с ухмылкой ткнув пальцем в сторону соседнего столика. Он показывал на тех самых парней, которые загалдели, когда я в первый раз залила блузку. Сейчас они снова косились в сторону нашего столика и активно перешептывались. – Спорим, они попросят сфоткаться? – Да ну, Сереж, ты преувеличиваешь, – сказала я, тайком поглядывая на них. Мне не хотелось, чтобы они заметили, что я на них смотрю. Сережа был не таким робким и даже не пытался скрыть, что мы говорим именно о них. – Ну не может же все быть настолько очевидно? Ты, конечно... Я осеклась, увидев, что парни встают со своих мест и направляются прямиком к нашему столику. – Простите, пожалуйста, – сказал один из них. – Сергей, можно с вами сфотографироваться? Я бросила на Сережу удивленный взгляд, и он кивнул. Губы его скривились в торжествующей ухмылке. – Учись, студент, – сказал он мне, подходя к парням и пожимая всем руки. – Да, конечно, ребят. Мария, не поможете нам? – Да, Мария, пожалуйста, – сказал парень, который до этого на меня поглядывал. Я натянула на себя дежурную улыбку. Мне и раньше приходилось фотографировать ребят с поклонниками шоу: в кафе, в гостиницах, в поездах, Арса во время наших прогулок так вообще постоянно... не говоря уже о фотосессиях на концертах. Все-таки, я администратор ребят, а такие просьбы – неотъемлемая часть моей работы, даже несмотря на то, что сейчас мы с одним из моих «подопечных» сидим в баре и формально на работе не находимся. Привычно взяв на себя командование парадом, я выставила парней так, чтобы все попали в кадр, и сделала первые несколько фотографий. – Ой, а можно мне тоже сфотографироваться? – раздался голос, когда парни давали мне другой телефон. С огромным трудом мне удалось сдержать стон и сохранить непроницаемое выражение лица. Нечасто мне приходилось слышать в «Розмарине» этот голос, но каждый раз, когда это случалось, я попадала в мелкие – и не очень приятные – приключения. – Жень! – тут же укоризненно воскликнула Оля, подтверждая мои догадки, и Сережа обернулся, испортив кадр. – Ну ты чего, веди себя нормально. Женя протиснулся через компанию фотографирующихся парней – умудрившись каким-то образом не разлить свой коктейль – и встал рядом со мной. – В очередь, – сладко улыбнулась я, краем глаза поглядывая на парней. При них я не могла открыто послать навязчивого молодого человека куда подальше. Но, кажется, моей неприязни и так никто бы не заметил: как раз в этот момент ослепительная Белых пробралась к нашему столику и грациозно опустилась на диванчик. – Ребят, смотрите в камеру, пожалуйста, – строго сказала я, заметив, что еще несколько парней повернулись на голос и явно обомлели. Услышав меня, все они как по команде, повернулись ко мне. Выражения у всех были одинаково огорошенные. Я изо всех сил постаралась сдержать фырканье. Удивительно, что на Белых так реагирует даже Сережа, хотя они встречаются уже несколько месяцев. – Так... раз... два... три. Кто-то из парней, разряжая обстановку, сказал «сыр». Вся компания засмеялась банальной шутке. Сделав серию кадров, я вернула телефон владельцу. – Маша, извините, пожалуйста, – как-то смущенно сказал он. Я удивленно подняла бровь. – Можно вас чем-нибудь угостить? – он мельком просмотрел получившиеся снимки. О господи. Только не это. Я едва заметно сдвинула брови и оглянулась в поисках Сережи. – Простите, пожалуйста, я не могу... – В знак благодарности за прекрасные фотографии, – поспешно добавил молодой человек. – Ничего такого... Снова оглянувшись, я увидела, как Женя кивает Сереже и Оле в мою сторону. – У меня на завтра планы, – сказала я. – Я тут совсем ненадолго. Один коктейль – и по домам, – для пущей убедительности я повела рукой в сторону нашего столика, на который официантка как раз выставляла мою пина коладу и сэндвич. Парень явно смутился. Мне стало жутко неловко, и я лихорадочно заоглядывалась по сторонам, чтобы найти себе достойное оправдание. Сережа подошел ко мне и аккуратно коснулся моего локтя. На стене висел коллаж из фотографий кошек и собак, так что я, не подумав, ляпнула: – Я с собаками гулять завтра еду. Они же пьяных не очень любят... так что увы. Простите, пожалуйста, – я извинилась перед молодым человеком, стараясь сгладить отказ от нежелательных ухаживаний. Брови Сережи взлетели вверх, но я сделала вид, что ничего не заметила и подтолкнула его в сторону нашего столика. Сережа почему-то не поддался. – Уважуха! В собачий приют едете, я же правильно понимаю? – сказал парень, пожимая нам руки. Я в замешательстве посмотрела на него и улыбнулась, стараясь сохранить лицо. Я знала, что снова покраснела до корней волос. – Это классное дело. Я улыбалась, не зная, что ответить. Сережа аккуратно взял меня под локоть и хотел было увести, но парень внезапно сказал: – Вы скиньте данные приюта в сториз... Мы тоже внесем свой вклад, если сами не сможем поехать, то хотя бы деньгами. Мы все на вас подписаны, так что с радостью поможем вам в таком деле. – Эм... хорошо, – сказала я с какой-то натянутой сердечностью. – Обязательно скину, если не забуду. – Отлично! – молодой человек просиял. – Надеюсь, не в последний раз видимся, – сказал он. – Сергей, спасибо вам огромное. Они пожали друг другу руки, и парень отошел к своей компании. – И что это было? – поднял бровь Сережа, пропуская меня за столик и усаживаясь рядом с Олей. – Пиздец это был, – тихо сказала я, усаживаясь на диван рядом с Женей и делая большой глоток пина колады. – Ебать я попала... – В чем дело? – спросила Оля, глядя на мое красное от стыда лицо. Сережа быстро рассказал, к чему привели мои попытки вежливо послать навязчивого парня, и Оля нахмурилась. – Я явно не этого ожидала, – усмехнулась Белых, – когда звала тебя в бар. – Удивительно, – фыркнул Женя. – Оказывается, ты умеешь отшивать парней самостоятельно. – Жень, – сказала я. – Помолчи, и без тебя тошно. – И без длинного твоего явно тоже, – с довольной улыбкой сказал он, знаком подзывая официантку. – Длинного? – удивленно спросил Сережа. – Потом расскажу, – сказала я, отпивая коктейль. Мне не хотелось, чтобы эту историю слышала официантка. И чтобы о ней вообще кто-то знал. – Да уж, пожалуйста, – сказал он, когда девушка ушла. – Того парня ты почему-то на хуй не послала. – Что? – хором спросили Сережа и Оля. – На иврите, между прочим, – с довольным выражением лица поведал Женя. Неожиданно у меня появилось огромное желание выплеснуть ему в лицо остатки коктейля. – Ты его подучила, кстати? Теперь правильно сможешь сказать? – Да неважно, – сказала я, усилием воли заставив себя сосредоточить свое внимание на сэндвиче. – Что делать-то теперь? – Очевидно, ехать в приют? – спросила Оля. – Ой, да забей, – сказал Женя. – Нафиг надо. – Так нельзя, – возразила я. – Придется ехать. Лгать о том, что я занимаюсь благотворительностью – не самая лучшая идея. Плюс Сережа рядом стоял, его подставлю... ладно бы одна была... – Я уже говорил тебе, что ты знатно проебалась? – подмигнул Женя. – А могла бы сходить на свидание. Пока твой длинный где-то шляется. А то такое ощущение, что ты себя для него хранишь. – Блять, Жень, завали, – тихо и очень злобно процедила я. Сережа бросил на меня удивленный взгляд. – Ой, да брось, – сказала Оля. – Прорвемся. Наверняка организовать такую поездку будет нетрудно, нас же мало. Сомневаюсь, правда, что мы к завтрашнему дню сможем собраться, но на неделе... – Погоди, в смысле? – спросил Женя у Оли. – Ты вот так просто сорвешься в приют для животных? Типа – реально? – Ну да, – просто ответила Оля, переводя взгляд на меня. Она на секунду нахмурилась. – Я поеду хотя бы для того, чтобы ты несколько часов провела не скрючившись над тренажером слов, а то я же тебя знаю. – Тренажером слов? – мгновенно оживился Женя. – Она скоро всю кровь сама из себя высосет, – кивнула Оля, не вдаваясь в подробности. – Не удивлюсь, если она и здесь пыталась слова учить... Я обратила на Сережу кислый взгляд и показала ему кулак, задаваясь вопросом, когда он успел меня сдать. Но Матвиенко только развел руками. На лице Оли появилось выражение «ну вот, я же говорила». – У тебя хоть приют какой-нибудь на примете есть, изобретательная ты наша? – прищурился Женя, переводя взгляд с нее на меня. – В Москве – нет, – тихо сказала я, постаравшись не обращать внимания на фамильярное обращение. Дома, в городе Н., я время от времени ездила в один приют на окраине Академгородка и иногда переводила им деньги. Но по очевидным причинам сейчас этот приют нам не подходил. – Можно же загуглить... – я задумчиво прикусила трубочку от коктейля. – Может быть, у тебя есть знакомый, который занимается волонтерством? – продолжал мозговой штурм парень. – Длинный твой, например? – Кто тебе сказал, что он мой? – ощерилась я, совершенно не желая обсуждать с ним Арса и наши отношения. Сережа снова поднял брови и, как мне показалось, многозначительно переглянулся с Олей. – Ладно-ладно, не кипятись. Я уже понял, у вас «все сложно», – Женя поднял руки в примиряющем жесте, и я усмехнулась. Он мне все еще не нравится, но в нем есть какой-то... шарм?.. Этого отрицать точно было нельзя. – Наверняка после того, как он увидел тебя в том топе с пайетками, это ж надо было так вырядиться... Да, этот топ с пайетками, похоже, успел стать легендарным. Мы с Олей одновременно фыркнули: она тоже вспомнила забавную шмотку в стиле девяностых, которую я как-то раз напялила на вечеринку в «Розмарин». До чего же она была неуместна, когда мне пришлось сорваться к... Наши с Олей лица одновременно просветлели. – Сереж, мне кажется, они с ума сходят, – сказал Женя. – Им точно ничего в коктейли не подмешали? Смотри, какие они... одухотворенные.... Матвиенко ухмыльнулся. Он-то наверняка понял, почему на нас с Олей внезапно снизошло озарение. – Мне ей писать? – спросила я у Оли. – Давай, да, – согласилась Белых. Я кивнула. – Объясните, пожалуйста, что происходит? – спросил Женя, недоуменно глядя, как я достаю телефон из кармана и начинаю искать в контактах в Телеграме Оксану Суркову. Я сделала вид, что настолько увлечена поисками нужного номера, что не услышала его вопрос и, секунду поразмыслив, набрала сообщение: Я Оксана, привет! Слушай, а как называется собачий приют, для которого ты волонтеришь? Когда Женя попытался заглянуть в мой телефон, чтобы посмотреть, кому и что я строчу, я быстро отвернулась и отправила сообщение.

***

Оксана ответила почти час спустя, когда мы уже ушли из бара и поехали в сторону центра города. – Серьезно? – пораженно спросил Сережа. – Ты никогда не видела Кремль ночью? Я покачала головой: – Не доводилось как-то... Матвиенко, душа нараспашку, разумеется тут же вознамерился отвезти меня на Красную площадь. – Ты уверен, что это хорошая идея? – спросила я, устраиваясь на заднем сидении его «малышки». – Пятница, вечер... Нет, я не возражала, в общем-то. И дело было не во внезапно проснувшемся интересе к архитектуре. И даже не в упреке Арса, который, наверное, даже не подозревал, как сильно пристыдил меня тогда в Петербурге. Просто мне всегда хотелось увидеть Кремль не при свете дня. Но, несмотря на все положительные стороны намечающегося приключения, здесь было место и ложке дегтя. Женя почему-то вознамерился поехать вместе с нами, а Сережа почему-то впустил его к себе в машину. Неудавшийся казанова сидел рядом со мной на заднем сидении и всю дорогу отвлекал меня насмешливыми репликами: «Какая ты мечтательница, оказывается...» «Смотрит, как будто это в этом и правда есть что-то красивое» «Оль, а у тебя все подруги такие странные, или только эта словно из другого мира сбежала?» Мне он мешал любоваться городом, а Сереже – придумывать адекватные темы для разговора. К счастью, в машине была Оля, а у нее с этим странным парнем каким-то образом получилось найти общий язык. Так что мы с Сережей по большей части молчали, изредка вставляя в разговор ничего не значащие реплики. Я в основном смотрела в окошко. Кто бы там что не говорил, ночная Москва безумно красива. Ребята смеялись надо мной, потому что она чем-то напоминала мне мой родной город Н., с его серостью и какой-то странной разномастностью. Я смотрела на серые хрущевки, замечала, как постепенно на смену им приходят разноцветные старые здания и не могла сдержать улыбки. Так это красиво – просто глаз не отвести. Когда Сережа припарковался неподалеку от метро Китай-город, я не без злорадства заметила, что Женя вышел из машины, смешно втянув голову в плечи. Пока он натягивал капюшон, с виноватым видом, прямо как нашкодивший кот, поглядывая в сторону виднеющегося вдалеке здания Хоральной синагоги, я глянула на часы. – Шаббат шалом? – не сдержалась я. Он бросил на меня затравленный взгляд, и я не смогла сдержать усмешку. – Шаббат шалом, – проворчал он. – Я вообще сейчас вон там должен быть, – он махнул рукой в сторону синагоги. – Если меня увидят, по головке явно не погладят. Я не стала ему отвечать. Мне было немного стыдно за свое ехидство, но вести себя мило конкретно с этим человеком мне не хотелось. Особенно после всего, что он наговорил мне сегодня – и всех его намеков на Арса. – Ой, госпидя, – фыркнула я, посмотрев на часы. – Ты еще успеешь. Может быть, даже придешь во время Леха Доди [1], – подколола его я. – На свадьбу потом позовешь, я никогда не была на хупе [2]. Я ухмыльнулась еще шире, стараясь не думать о той свадьбе, на которой буду присутствовать всего через несколько недель. – Угу, – пробурчал Женя. – Обязательно. Я довольно хмыкнула. Неужели у меня получилось хоть немного сбить с него спесь? – Леха доди, ликрат кала пеней шабат не кабела, – тихо затянул он, видимо, решив, что все-таки нужно встретить невесту-субботу. Мы стояли на наземной парковке, здесь не было никаких дверей – но и людей тоже не было, так что я поддалась атмосфере гимна и присоединилась к нему. Мы примерно с минуту пели слова гимна, пока шли к тротуару. Сережа с Олей, посмеиваясь, шли чуть позади нас. Женя периодически оглядывался, бросая, как мне казалось, очень заинтересованные взгляды на мою подругу. – Таки вы, получается, тоже евrей? – лукаво спросила я, стараясь удержать атмосферу – и, параллельно, отвлечь Женю от Белых. Я нарочно картавила и изо всех сил старалась изобразить израильский акцент, и Женя засмеялся моему ребячеству. Я, в свою очередь обернулась на Сережу. Встретившись со мной взглядом, Сережа демонстративно нахмурился. Пытаясь его успокоить, я одними губами сказала ему «потом» и он, нахмурившись кивнул мне, чтобы я начала, наконец, смотреть на дорогу. Оборачиваясь, я неожиданно споткнулась, но Женя ловко подхватил меня под локоть. – Вот только не говори, что твой длинный тебя хоть раз так поймал, – с лукавой ухмылкой сказал он, не давая мне упасть. Я зашипела, когда он сильно сжал мою руку. – Да, я-таки евrей. Только таки вас я в синагоге ни rазу не видел. Я сделала ему знак, чтобы он говорил тише и, как ни в чем не бывало, подхватила его под руку. Достал он своими постоянными намеками на Арса. Может быть, снова споткнуться, а, поднимаясь, заехать ему локтем в бок... или еще куда? Пока я обдумывала заманчивую мысль, мой браслет завибрировал, послушно оповещая о входящем сообщении. Оксана Суркова Привет, Маш! Приют называется «Доброе сердце», а что? – Да как-то возможности не было, – призналась я, поворачиваясь и протягивая Оле свой телефон, чтобы ребята прочитали сообщение. – Вся в делах, вся в делах. – Я заметил, – сказал Женя, оглянувшись. Сережа с Олей оживленно зашушукались позади нас. – Позови ее с нами, – внезапно сказала Белых, возвращая мне мобильный. – Что, втроем поедем? – с ухмылкой спросила я, набирая сообщение. Конечно, я знала, что в приютах для животных всегда нужны свободные руки, готовые помочь, но обычно, когда мы собирались ехать волонтерить, мы старались, чтобы с нами поехали парни – они и тяжести могут помочь перенести, и больших собак на себя взять. Но неожиданный казус, похоже, увлек не только нас с Олей. – То есть, мальчиков вы не считаете? – спросил Сережа, и я чуть затормозила, чтобы идти рядом с ними. Женя отпустил мою руку и снова пошел рядом с Олей. – А ты хочешь с нами? – я удивленно подняла бровь. – Да, – сказал Сережа. – И я даже знаю, кто еще бы точно поехал, если бы был в Москве. – Даже не представляю... – протянула я, не очень убедительно изображая наивность и простодушие. Оля усмехнулась. Женя тут же не преминул подколоть меня: – Ой, а смутилась, смутилась-то как! Почти в цвет Кремля! – веселился он. – Ну-ка, кто счастливчик? Я не ответила: мы наконец-то вышли на Красную площадь. Я понимала, что это магия правильного освещения и - для меня в большей степени – в значимости этого места. Но от такой красоты все равно дух захватывало. – Сестра, мы ее теряем! – воскликнул Женя, помахав рукой возле моего лица. Не отрывая взгляда от Спасской башни, я с усилием опустила его руку вниз. С ума сойти просто. Может быть, я слишком впечатлительна, но сейчас мне казалось, что Кремль вечером еще красивее, чем днем. Сережа встал рядом со мной и усмехнулся. – Ты реально никогда не была здесь вечером? – спросил он тихо. – Нет, – сказала я. – Сфоткать тебя? – Не надо... – сказала я, снова чувствуя вибрацию браслета. – Будет повод прийти сюда еще раз. – Как знаешь, – подмигнул мне Сережа. Женя с Олей отошли ближе к каменным стенам, и казанова начал позировать на фоне Кремля. Когда я засунула руку в карман, чтобы достать телефон, мимо прошла группа китайских туристов. – Он на Арса все время намекает? – тихо, чтобы слышала только я, спросил Сережа. – Это долгая история, – сказала я, с нетерпением постукивая по экрану, пока загружалось сообщение. – Если хочешь, расскажу ее тебе за бутылкой вина. – Когда он сказал, что ты послала его на хуй при первой встрече, я очень удивился, – усмехнулся Матвиенко. – О, я видела, – сказала я, показывая Сереже полный энтузиазма ответ Оксаны. – Но теперь ты понимаешь, почему? Оксана Суркова С радостью! Следом пришло еще одно сообщение: Оксана Суркова Я поговорила с Лешей, могу в воскресенье. Вы как? – Мы без проблем, – сказал Сережа, поднимая голову и настороженно глядя на Олю и Женю. Мы медленно побрели вслед за ними в сторону ГУМа. – Значит, воскресенье it is, – задумчиво заключила я, с какой-то тревогой глядя, как Оля фотографирует Женю на фоне Исторического музея. ___________ [1] Леха доди - еврейский гимн, приветствующий наступление шаббата. С этим гимном связано несколько забавных... примет? Та, из-за которой главная героиня подкалывает нашего местного казанову, заключается в том, что если войти в комнату во время исполнения Леха доди (или сразу после), то ты женишься / выйдешь замуж. Версий этого гимна очень много, мне наиболее привычен вот этот: https://www.youtube.com/watch?v=wEc7XVYwssM&t=101s [2] Хупа - еврейская свадебная церемония и балдахин, под которым эта церемония проходит.