На спор

– Сереж, ну я же просила ничего не говорить, – возмущалась я, зажав кнопку записи голосового сообщения. – Они же меня сейчас засмеют, ты чего... Кажется, Матвиенко спалил контору сразу же, как только высадил меня у подъезда, и мысль о том, как на произошедшее отреагируют ребята, сильно меня пугала. – Маш, ну грех же такой идеей не поделиться, – ответ от Сережи пришел практически мгновенно. Матвиенко откровенно посмеивался над моей мнительностью, но хуже всего было то, что на заднем плане я совершенно точно слышала серебристые колокольчики смеха Оли. Смешно ей... конечно, это же не ее выставили полной дурой перед всей крю... Сердито нахмурившись, я топнула ногой и начала собирать по квартире грязные тарелки и вещи. Когда я говорила Оле, что заезжать ко мне вовсе не обязательно, я не преувеличивала. За последний месяц я действительно, мягко скажем... засралась. – Ты же не эгоистка? – спросил Сережа в следующем аудиосообщении. И тут же сам ответил: – Не эгоистка. Доброе дело же сделаем, почему бы не позвать остальных присоединиться? Доброе-то доброе, но мне очень не хотелось, чтобы ребята – а особенно, Арс – знали, как именно эта идея возникла, а Сережа же от своих ничего скрывать не станет, он в этом просто смысла не видит. Для него, в отличие от меня, это просто ситуация, над которой можно посмеяться. Я закряхтела, поднимая чашку с кофейной гущей, которую утром оставила на прикроватной тумбочке рядом с конспектами, и быстро понесла ее в грязное. – Сам спросил, сам ответил? – фыркнула я в телефон, ставя чашку возле раковины. Правда, он не считал, что прокололась только я одна или, по крайней мере, специально представил ситуацию так, что этот прокол был виной обоих, но легче мне от этого не становилось. Ведь благодаря его болтливости наша скромная делегация неожиданно превратилась в целую экспедицию. Позовы сразу же заявили, что поедут с нами. Дима потом всю субботу присылал видеосообщения, в которых рассказывал, как они с Катей решают, вызывать няню в выходной или кто-то из них останется дома с Тео. Антон с Ирой поехать не смогли, но передали через Сережу несколько больших пакетов собачьего корма. Стас сказал, что присоединится к спонтанной вылазке, если у него будет возможность. Кирилл не очень любит собак, но перекинул мне денег на карту и сказал, что это от него на собачий корм или пожертвование. Макс тоже извинился – и перекинул денег, насколько я поняла, Сереже. Единственным, кто вообще никак не отреагировал, был Арс. Это было немного странно... и немного меня разочаровало и расстроило. Попов обычно был за любой движ, и его молчание было для меня признаком того, что я что-то делаю не так. Но, кажется, над этим задумывалась только я одна, потому что в воскресенье днем на точке сбора неподалеку от приюта встретились я, Сережа и Оля, Оксана, Дима с Савиной и – самым последним – приехал Женя. – Он очень хотел тоже поехать, – шепнула Оля, увидев, что при его появлении мои губы растянулись в очень неестественную улыбку. К счастью, Оксана и Дима были заняты с Савиной и этого не заметили. Матвиенко же не сводил пристального взгляда с приближающегося к нам парня. – Ты прямо как Сережа. – А что Сережа? – я ехидно подняла бровь. Я знала, что, кажется, сейчас мой взгляд был не менее угрожающим, чем взгляд Матвиенко. Впрочем, в отличие от него, я хотя бы попыталась скрыть, что совсем не рада видеть последнего участника нашего похода: в Сережином взгляде сквозила откровенная враждебность. – Тебе он тоже жутко не нравится, – прошептала Оля. – Перестань на него так смотреть! – она сжала мою руку, заставляя меня повернуться к ней. – Может быть, дело в том, что мы разбираемся в людях? – тихо проворчала я, улыбаясь подруге – уже искренне. – Может быть, – сказала она. – А может быть, вы просто предвзяты. Я хмыкнула. Оля подтолкнула меня в плечо и пошла навстречу Жене, а я встала рядом с Матвиенко. Мы с Сережей переглянулись. У меня еще не было возможности рассказать Оле, при каких обстоятельствах мы познакомились с розмариновым казановой, да и особо не хотелось посвящать ее в эту не очень приятную историю. Уверена, Сережа знал обо всем от Арса: он и в пятницу держался так, словно знал о парне чуть больше, чем должен был. И, судя по тому, как мы синхронно подняли брови при его появлении, оба считали его появление неуместным. – Угрюмая компашка! – воскликнул он, глядя на нас. – Чего такие грустные? – спросил он, подходя ко мне и заключая меня в бойцовский захват. Я закряхтела и краем глаза заметила, что Оксана тактично повела Савину в сторону приюта. – Бутерброды не вкусные, – огрызнулась я, стараясь выбраться из медвежьей хватки. Женя, по сравнению со мной, все-таки, был очень большим. – Да отстань ты от нее, – сказал Сережа. Я услышала, как Оля что-то тихо сказала ему на ухо. Женя в итоге отпустил меня, и я выпрямилась, поправляя сбившуюся набекрень шапку и пуховик. Заботливая Белых тут же подскочила ко мне и так посмотрела на Женю, что его довольный смех мгновенно оборвался. Пока Оля поправляла мне шапку, я краем глаза заметила, как Дима застегивает куртку и поправляет рукава. Ой-вэй... Кажется, если Женя не прекратит, не только мы с Сережей будем смотреть на него волком. – Пойдем, – сказал Матвиенко, бросив на Женю злой взгляд. Дождавшись, пока мы обойдем его, он пошел сзади, даже не стараясь завязать с парнем разговор. Женя в целом вел себя... не очень располагающе. За то короткое время, пока мы с Оксаной бегали к пожилой загруженной хозяйке приюта, Галине Ильиничне, и знакомили ее с ребятами, Женя умудрился разозлить даже всегда рассудительного Диму, тайком глотнул из небольшой фляжки и попытался подкатить к Оксане. Алкоголем от него, вопреки моим опасениям, не пахло, но он явно старался держаться от собак подальше. Когда Сережа перепарковался и мы таскали подарки для приюта, Женя чуть не уронил на Савину тяжеленный мешок с собачьим кормом, но апогеем стало то, что, когда никто не видел, он внезапно шлепнул меня по заднице – за что тут же отхватил смачную пощечину. Вскоре из всех, кто поехал в приют, с ним соглашалась контактировать только Оля – к огромному неудовольствию Сережи, который, кажется, был бы рад, если бы этот тип вообще не подходил к его девушке. – Любопытный молодой человек, – нахмурившись, сказала Оксана, когда мы распределили между собой обязанности. Парни пошли расчищать снег, Оля с Савиной – выгуливать первую партию собак, а мы с Оксаной вызвались отсортировать просроченные сосиски и сыр [1]. – Уникум, – согласилась я. Мы посмотрели на тачку, в которой были навалены упаковки просрочки, и со вздохом взяли ножи. – Рассказывай давай, как дела, – подначила я Оксану. – Как тебе роль молодой мамочки? – Ну как, – у Оксаны была очень милая улыбка. Поразительно, как она умудряется улыбаться так открыто и искренне, хотя мы стоим возле подванивающих продуктов, а в самом приюте стоит стойкий запах фекалий. – Потихоньку. Скучно, конечно, иногда, без этой суеты. Ну, ты понимаешь... – теперь уже я заулыбалась. О, я понимала. Я работаю уже полгода, но не представляю, как раньше жила без этого. – Но Лизка скучать не дает. Вдалеке раздался заливистый смех Савины и серебристые колокольчики Оли, и мы с Оксаной улыбнулись. – Уже голову держит? – спросила я, вытряхивая сыр из одной пачки в ведро и доставая другую. Оксана покивала. – И на ручках поднимается, – она прищурилась и чуть сморщила носик. – И смеется зво-о-онко... Я неосознанно наморщилась, как и она, и вслед за ней выбросила в ведро содержимое очередной пачки с едой. Пахло тут, все-таки, не очень, смесь кисловатого запаха просроченной еды и фекалий, но я старалась задерживать дыхание – и рвотные позывы. Наверное, из всего, что можно было сделать для приюта, это было самой сложной для меня частью, но также одной из самых важных. – Покажешь видео? – спросила я с улыбкой, пытаясь отвлечься от бьющего в ноздри неприятного запаха. – Да ты приезжай и сама посмотри, – сказала Оксана, ловко вскрывая ножом очередную пачку. – А то от тебя почти ничего не слышно в последнее время... – В работу ушла, – смутилась я, чуть покраснев. Мне стало стыдно. Действительно, я исправно лайкала каждую фотографию Оксаны в инстаграме и реагировала на каждую сториз, но вот нормально писать ей – не писала. Слишком была погружена в свои проблемы, в то, чтобы ни о чем не думать, чтобы как следует общаться с кем-либо, кроме ребят и рабочих контактов. – Да, да, наслышана я про твой экзамен, – сказала Оксана, усмехнувшись. В отличие от меня, Сурковой, казалось, было совершенно плевать на запах. Я не понимала, что она сделала, потому что мне очень хотелось зажать нос и не дышать. Но я мужественно потянула носом воздух, попытавшись сделать это через шарф, и с лукавой ухмылкой сказала: – Кто это там сдает меня? Суркова такая солнечная, что даже моя обычная подозрительность с ней проявлялась не как обычно. – Догадайся, – сказала Оксана с лукавой ухмылкой. Я открыла было рот, чтобы ответить, но дверь в сарай открылась, и почти все собаки в сарае радостно залаяли. – Ну что, девчонки, как вы там? – спросила хозяйка приюта. – Помощь не нужна? – Да нет, – разулыбались мы. – Справляемся. – Хорошо, – улыбнулась она. – Пойду тогда остальных проверю. – А что там парни? – спросила я. – Сейчас со снегом закончат, да с собаками гулять пойдут... – Ой, Галина Ильинична, а можно будет присоединиться? – с энтузиазмом спросила Оксана. – Да конечно, – сказала она. – Гулять-то у нас всегда есть с кем. Двести пятьдесят собак. – Да мы и по нескольку раз можем, Галина Ильинична, – заулыбалась я. Женщина улыбнулась, погладила меня по плечу и быстро вышла из сарая, чтобы проверить, как там остальные. Оля с Савиной уже успели выгулять нескольких собак, и мне, честно говоря, не терпелось к ним присоединиться. И не только мне. – Галина Ильинична, – крикнул Женя. Он был настолько громким, что его было слышно даже здесь, хотя дверь в сарае была закрыта. – Можно мне тоже выгулять кого-нибудь? Я выглянула из-за мутного окошка. Дима с Сережей вовсю перекидывали снег, а Женя стоял, опершись на лопату и ожидая ответа пожилой женщины. Оксана проследила за направлением моего взгляда. – Он тебе нравится? – спросила она. Я дернулась и резко схватила влажную пачку с сардельками. – Что? Оксана кивнула в сторону окна. Ну хотя, да, а чего еще мне было ожидать? Что у нее не появятся вопросы после того, как Арс примчался тогда из Питера? О том, что Арс приехал именно для того, чтобы помочь мне, знала только она. – Нет, Оксан... – сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал. Запах в сарае внезапно стал каким-то спертым, а горло внезапно сжало в тиски. – Хорошо, – девушка сморщила носик и целиком выбросила очередную пачку в ведро для отходов. – Осенью мне показалось, что между тобой и Арсом что-то есть. И ничего удивительного. Она знает ребят гораздо дольше меня. Наверняка она увидела то, что я даже не заметила, еще до того, как я начала осознавать, что происходит. Я не смогла сдержать горькой усмешки. – Ну было же, – подначила меня Суркова. – Это... сложно, – призналась я, выбрасывая очередную пачку испорченного сыра. – А с Арсом по-другому быть и не может, – Оксана против обыкновения нахмурилась и раскрыла сосиски в первое ведро. – Он непростой человек. – Да, – сказала я. Наверное, чуть ли не впервые я радовалась возможности поговорить о нем, вместо того, чтобы, наоборот, переводить разговор на себя. – Он скрытный. Но умный, – при этих словах я не могла скрыть своего восхищения. – Что вообще творится у него в голове? – спросила я, пытаясь справиться с очередной пачкой сарделек. Мы одновременно усмехнулись. Я, забывшись, потянула носом воздух – и снова спрятала лицо в шарф, чтобы меня не вырвало. – Вопрос, на самом деле, не слишком сложный, – Суркова пожала плечами. – У него в голове как будто свой собственный мир. Прекрасный и полный ярких красок, но скрытый почти ото всех остальных... – задумчиво сказала она. – И одиночество. – Одиночество? – переспросила я. Вот уж от кого не ожидала. Арс всегда был в гуще событий. Если он появлялся в комнате, вместе с ним появлялся шум и странные истории. Забавные шутки. Необычные выходки. Чего стоит только шоколадка риттер-спорт, запрятанная в потолке одного из ДК во время гастролей. Вокруг него всегда кто-то крутился, так что мысль о том, что он может быть одинок... – Да, – Оксана грустно кивнула. – У него много лет назад была... – она нахмурилась, словно решая, посвящать меня в какую-то тайну или нет. Секунду спустя она решилась и, понизив голос, продолжила: – семья, дом. Красавица-жена [2]... – А где она сейчас? – не удержалась я. – Они уже давно не вместе, – сказала Оксана. – Она хотела детей, уют, домашний очаг... а Арс хотел строить карьеру. Путешествовал, гастролировал. А потом идея с шоу выгорела, и у них начались сложные времена. Она не выдержала его напряженного гастрольного графика. – Ох... – только и смогла сказать я. – Иногда он жалеет о былом, – сказала она. – Сейчас ему почти сорок, конечно, он хочет семью. Я слушала ее, затаив дыхание, позабыв про нож и пачку плавленого сыра в руках. – Так вот почему он так ходил за тобой во время беременности... – проговорила я. Оксана кивнула и горько усмехнулась. – Леша мне иногда такие сцены из-за него устраивал... – девушка помолчала. – Он устал. И ему нужен кто-то надежный, тот, кто был бы ему опорой. – А с чего он решил, что этой опорой могла бы быть я? – ляпнула я, не подумав. Оксана пожала плечами. – Раз решил, значит, посчитал, что тебе можно доверять, – сказала она. – И если ты предашь его доверие, получишь лично от меня, – неожиданно добавила она, достаточно угрожающе указав на меня ножом. – Не посмотрю, что ребята уже к тебе привязались. – Эй! – Да колись, что там между вами было, – лукаво улыбнулась девушка. – Целовались? – Оксана! – укоризненно воскликнула я. Вот уж не ожидала, что меня будет так подначивать светлое-солнышко-Оксана-Суркова. – Да шучу я, – засмеялась она. – Вы во многом похожи: от тебя тоже ничего не добьешься... Он как-то говорил, вскользь, что твое поведение ему... импонирует. – Поведение мое ему импонирует, – насупилась я, нагибаясь за последней пачкой сосисок. – А в начале он говорил, что во мне «искорки нет». – Ой, ну ты, что, Арса не знаешь? – спросила Оксана. Я закончила с сосисками, и мы с явным облегчением пошли помыть руки. – Как будто он будет вот так прямо говорить, что у него на душе. Она немного помолчала и добавила: – Но своему человеку он границы своего мира откроет, – сказала она, хмуро всматриваясь куда-то в даль. – Когда будет готов. Наверное, выражение моего лица было весьма красноречивым, потому что Оксана неожиданно ухмыльнулась и показала мне на полотенце. – Ну что, пойдем тоже с собаками гулять? – спросила она, подняв бровь. – Вон, слышишь, как парни хохочут? Мы вышли из сарая и присоединились к Диме и Сереже. По их покрасневшим от мороза лицам и снегу на куртках было совершенно очевидно, что они либо снова устроили греко-римскую борьбу, либо решили покидаться друг в друга снежками. Я ухмыльнулась. Детский сад, ей-богу. Хотя, может быть, в этом и есть соль? В том, чтобы уметь иногда выпускать наружу своего внутреннего ребенка? Жени рядом с парнями уже не было, а Оля с Савиной еще не вернулись. Но только я это подумала, как Савина гордо появилась в поле зрения в сопровождении маленькой и очень медлительной собачки, неторопливо вышагивающей прямо перед ней. – Савин, я не понял, а где тетя Оля и дядя Женя? – спросил Дима. – Дядя Женя сказал вперед идти, – прокричала девочка. – Сказал, что он смотрит за мной. – А сами-то они где? – спросил Сережа, с обеспокоенным видом втыкая лопату в снег. Нахмурившись, я дошла до Савины и проводила ее до клетки. Галина Ильинична впустила собаку обратно на место, но я пока попросила не доверять нам никого нового. Долго ждать не пришлось: очень смущенная и рассерженная Оля вышла по той же тропинке, что и Савина, буквально через пару минут. Женя не показывался. Вернувшись к ребятам вместе с девочкой, я услышала, как Сережа говорит: – Как отпустил? Он совсем е... – увидев, что мы с Савиной уже вернулись, он осекся: – с ума сошел, что ли? Я поспешно закрыла уши Савины руками и посмотрела на Диму. Его взгляд не предвещал ничего хорошего. Оказалось, что Женя, отправив Савину к нам одну, решил, что лучше места, чтобы признаться Оле в симпатии, просто не найти, и попытался поцеловать ее. Но, получив отпор, бросил поводок и ушел. Беглянку надо было искать, и мы разделились. Мы с Димой и Савиной пошли в сторону леса, в надежде, что собака не успела убежать далеко, и чтобы выследить ее по следам, Сережа быстро зашагал в сторону парковки, надеясь догнать парня до того, как он уедет. Оксана осталась с Олей: подруга была совсем в расстроенных чувствах. Я бросила на нее обеспокоенный взгляд и хотела было подойти к ней, но она мотнула головой и сказала: – Не волнуйся, со мной все в порядке. Я сейчас присоединюсь к вам, только немного приду в себя. Когда мы дошли до тропинки, Дима усадил дочь к себе на плечи. – Савина, – сказал он. – Хочешь быть штурманом? – Штурманом? – спросила девочка, с довольным видом обхватывая шею отца. – Да, – кивнул Позов. – Видишь, какая тетя Маша маленькая? А нам очень нужно найти, куда побежала собачка, справишься? – Да! – ответила Савина. Это было настолько мило, что я поняла, что мне просто жизненно необходимо это сфотографировать. – Ой, Маш, да потом нас пофоткаешь, – сказал Позов, когда я достала телефон. – Ну что ты как Арсений? Резонно. Но я просто не смогла удержаться. – Да поводов еще знаешь, сколько будет, – фыркнул Позов. Он секунду помолчал и спросил: – Скинешь потом? Я улыбнулась. – Вон там дядя Женя мне сказал, чтобы я сама шла! – пару минут спустя воскликнула девочка, указывая вперед маленьким пальчиком. Действительно, если до этого было видно, что двое взрослых и ребенок идут на каком-то расстоянии друг от друга, то тут следы были какими-то... messy. – Да эта ситуация вообще вся какая-то «месси», – сказал Дима. – А вон смотри, как она потом носилась, – он показал на следы на сугробе. – Пройдешь? Я пока с дочей разберусь. – Да, я сбегаю, – сказала я, ускоряя шаг. Определить хаотичные следы беглянки было легко еще и потому, что по снегу волочился ее поводок. Я быстро прошла по неширокой, почти не тронутой тропинке и с удивлением обнаружила, что она выводила на парковку. – Ты ж моя хорошая, – послышался ласковый голос. Я улыбнулась. Этот тембр я не перепутаю ни с чем. – Ты потерялась? Иди сюда... Со смущенным видом я вышла из-за машины и увидела, как Арс с явным удовольствием чешет беглянку за ухом. Я уже и забыла, как он расцветает рядом с собаками. _____________________ [1] Некоторые магазины отдают в приют продукты с истекшим сроком годности (или продают их по совсем бросовым ценам). Для приютов, на самом деле, это большая помощь. Такие продукты нужно сортировать, отделяя то, что совсем испортилось, от того, что еще «можно есть». [2] История Арса - это ни в коем случае не отсылка на его настоящую семью! Я уже говорила (и не устану повторять!), что я понятия не имею, что у Арса "на личном фронте" и, хоть мне это чисто по-женски интересно, не хочу лезть в это. У меня нет намерений демонизировать или возносить настоящих людей, живых, да и тех, к тому же, кого Арс так очевидно оберегает от общественного внимания. Это примечание просто на всякий случай.