На спор

Я устало усаживаюсь на диван и открываю термос. В термосе на этот раз снова черный кофе – и, делая глоток, я понимаю, что что-то я с ним в последнее время зачастила. Скоро и вовсе без кофе из дома перестану выходить, совсем как некоторые не выходят без него на сцену.  Сейчас у меня перерыв: в будке [1] осталась Бьянка и ещё один наш коллега, кудрявый парень по имени Лоренцо. Мы работаем по графику 15-30 [2], и сейчас моя очередь наслаждаться свободой. Бьянка подстраховывает Лоренцо и входит в курс дела после своего перерыва, я же решила посидеть пару минут в тишине. Все равно служба только начинается. Жутко хочется выглянуть из комнатки и изучить повнимательнее убранство церкви. Я совершенно точно видела на стенах фрески. Но высовываться во время церемонии я побаиваюсь, потому что не хочу попадаться никому на глаза. Хотя мне все равно интересно невероятно. Эта церковь большая – не Санта-Мария-дель-Фьоре [3], конечно, но в моих глазах и это было очень многообещающе. Настоящая итальянская церковь! Католическая! Как в книжках! Жалко, что я не успею увидеть собор. Я бы с удовольствием побродила по Флоренции недельку или две и даже встретила бы здесь Новый год – хотя, наверное, низенькая девушка с вызывающей прической и мечтательной моськой была бы магнитом для воров и других проходимцев. Но, к сожалению, мы в Италии всего на несколько дней – и расписание у нас очень плотное. Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, но при мысли о Санта-Мария-дель-Фьоре в голове все равно появился образ знаменитого купола и непроизвольно заиграла тема сериала «Медичи». А потом, непроизвольно, появился и еще один образ. Совсем не связанный с работой и эпохой Возрождения и, более того, грозящий, если я позволю задержаться ему в своей голове, эту самую работу напрочь испортить. Я вспомнила вкус сладких яблок на губах, прикосновение горячих пальцев к коже. Еле слышные стоны. Нежное «Молчи... рано...». Покачав головой, я сделала ещё глоток кофе и усилием воли заставила себя думать о другом. Ясная голова и спокойствие – главные инструменты синхронного переводчика. Ну, кроме ушей, разумеется. Бьянка уже начала посмеиваться, что я зажимаю наушники левым плечом и поворачиваю голову левой стороной, как будто собеседник находится прямо передо мной, а не за стеклом в специально оборудованной будке.  – Нельзя же так очевидно демонстрировать свое рабочее ухо! – повторяла она. А я, глядя на улыбчивую смешливую женщину, все никак не могла перестать удивляться, как же по-другому она вела себя в Москве. Ложное первое впечатление? Я, когда работаю на Дусмухаметова, тоже воплощение сдержанности и невозмутимости, а на самом деле... Ещё мне кажется, что Бьянка время от времени поглядывает на меня с каким-то подозрением. Я замечала это буквально пару раз, но была слишком занята, чтобы заострять на этом внимание. Она ничего не спрашивала, ни на что не намекала, просто иногда – изредка – бросала на меня задумчивые взгляды. Об этом я тоже старалась не думать.  У меня тоже был повод посмеиваться – над излишним пылом Лоренцо. Он на два года старше меня – и так же, как и Бьянка, ведет себя с исключительным профессионализмом, – но рвения у него было как у синхронных переводчиков из тех смешных картинок, которые мы с одногруппницами пересылали друг другу в университете [4]. Нет, рвения и мне хватало, конечно. Я пользовалась всеми возможностями будки и позволяла себе размахивать руками или шепотом материться, когда не могла сразу найти для Бьянки нужное слово. Когда я работала с человеком лично, такой свободы рукам я не давала. Но Лоренцо иногда настолько увлекался, что Бьянке приходилось класть руку ему на плечо, чтобы он в порыве вдохновения не опрокинул стул. Сама она переводила с той же невозмутимостью, что и при нашей первой встрече. Ругалась, правда, точно так же, как и я. Только по-итальянски. Нахмурившись, я включила телефон и увидела в уведомлениях новые сообщения от Арса. Арс Удачи! Арс Я знаю, что уже поздно и ты, наверное, увидишь это сообщение только днем, но мне хотелось тебя поддержать. Я шумно втянула носом воздух. Господи. Писать буквами у меня не было ни сил, ни желания, так что в ответ я записала ему видеосообщение. – Спасибо. Не переживай, я не филоню, у меня перерыв. Статус сообщения с маленьким видеокругом мгновенно сменился на «прочитано». – Я подумал, что было бы неплохо поддержать тебя в незнакомой обстановке, – в чате появилось новое сообщение. Он тоже решил записать видео, и голос его был таким нежным и тихим, что я на какое-то время утонула в его звучании. Мне его не хватало. И его улыбки. Смотрю на него, и сердце пропускает удар. Очевидно, он только что вышел из душа: на лоб падает влажная челка, лицо чуть раскраснелось. На заднем плане виднелась незаправленная кровать, на прикроватной тумбочке стоит раскрытая сумка. – Кстати, отлично выглядишь, – снова подмигнул он из небольшого круга. Шутит, не иначе. Я проспала и собралась за десять минут. Мне даже в зеркало смотреть не нужно, я и так знаю, что косметики на мне минимум, а синяков под глазами – максимум, несмотря на все мои попытки их скрыть. Но в остальном я выгляжу прилично: черная водолазка, белая блузка, черные, чуть расклешенные штаны... Все строго в рамках профессионального дресс-кода, как и всегда. Лоренцо, вон, вообще в свитере пришел... Это оказалось довольно предусмотрительно: в церкви, все-таки, было довольно прохладно. Бьянка надела юбку-карандаш, и уже через десять минут нам стало очевидно, что она мерзнет. Я шепнула Лоренцо пару слов – и парень умудрился раздобыть где-то теплый плед. А она великодушно делилась им с нами, когда мы сидели рядом. Но в этой комнатке почему-то было теплее. Чуть поразмыслив, я отправила в ответ эмодзи с закрытыми глазками и заблокировала телефон. Если я сейчас же не перестану думать об Арсе, работать я сегодня не смогу. А провалить этот квест мне никак нельзя. Проще на время выкинуть его из головы – или хотя бы попытаться выкинуть, учитывая, что в последнее время он занимает практически все мои мысли. Арс писал что-то еще и, перед тем, как идти на второй заход, я сняла с руки фитнес-браслет и убрала его в сумку. Пусть буду без часов – зато не буду отвлекаться на вибрацию и думать о том, что в чате кое с кем есть неотвеченные сообщения. Три часа спустя, когда гости начали уезжать обратно в поместье, Бьянка встала рядом со мной возле входа и закурила сигариллу. – Ну и денёк, – сказала она, выдувая из легких дым.  Проповедь действительно была не из легких. Пока священник зачитывал свое слово, мы успели смениться в полный круг. Бьянке вечно везло на какие-нибудь заковыристые метафоры и в итоге мы с Лоренцо плюнули на распределение нагрузки и подстраховывали ее вдвоем, а под конец и вовсе оба вполголоса начали материться на смеси русского и итальянского языков. И оба, судя по нашим расширяющимся изредка глазам, сегодня значительно увеличили свой словарный запас. Неудивительно, что Бьянка закурила прямо перед входом в церковь. Я по привычке потянула носом воздух и закашлялась. Не ожидала, что она курит такой крепкий табак. Бьянка легонько похлопала меня по спине, и я краем глаза заметила, как синьор Умберто шутливо грозит женщине пальцем, усаживаясь в машину.  К моему удивлению, на лице женщины появилось виноватое выражение. Она улыбнулась, как нашкодивший ребенок, и коротко махнула ему рукой. – Интересные у вас отношения, – осторожно отметила я, надеясь, что фраза не звучит слишком бестактно. – Ты хочешь сказать, куда более теплые, чем просто профессиональные? – подняла бровь Бьянка. Я смущённо кивнула. – Он меня воспитал, – сказала женщина, выдув ещё одну струю воздуха. – И выучил. – Вы родственники? – я подняла бровь.  Это было бы логично. – Нет, он просто увидел во мне потенциал, – сказала Бьянка, делая очередную затяжку. – И позволил заниматься любимым делом. – Он, похоже, любит высматривать перспективных ребят, – пошутила я, думая, как же он нашел Лоренцо.  Меня с Арсом, вон, на парковке встретил...  Лоренцо уже уехал в поместье вместе с гостями. Мы с Бьянкой поехали бы вместе с ним, но нужно было дождаться, когда рабочие закончат выносить оборудование из импровизированной будки в церкви. А кто-то должен был проверить микрофоны в банкетном зале. – Ты не поверишь, но так и есть, – сказала Бьянка, выкидывая сигарету в урну. – Кстати, можно задать тебе личный вопрос?  Женщина так неожиданно сменила тему, что моя маска напускной невозмутимости мгновенно спа́ла. Я чуть покраснела и коротко кивнула, уже подозревая, о чем она может спрашивать после того, как я по глупости заговорила с ней на личные темы.   – Что у вас с Арсением? – Бьянка с заговорщическим видом нагнулась ко мне, когда рабочие выносили большую коробку с наушниками. Она говорила тихо, несмотря на то, что мы с ней общались по-русски, и нас все равно бы не смогли понять. – Вчера он очень хотел тебя встретить. Надпись на табличке маркером пририсовал... – Ничего, – ответила я, пожав плечами. Мой голос не дрожит, и я знаю, что сейчас мы обе улыбаемся: Бьянка тоже нашла табличку весьма забавной. Но мне приходится делать это через силу, и я не знаю, как это выглядит со стороны. – Мы просто коллеги. Да, только мы целовались и неделю почти что жили в одной квартире. И, кажется, оба влюблены друг в друга без памяти. Я вспомнила, как осенью он запускал дрожащие пальцы мне в волосы, и украдкой, чтобы Бьянка не заметила, сделала глубокий вдох. Дубровская, возьми же себя в руки, наконец! По глазам женщины я видела, что мои маневры, несмотря на все усилия, все же не остались незамеченными. Она не слишком поверила в мои слова. Но больше ничего спрашивать не стала.  – Ты первая начинаешь переводить банкет, – просто сказала она, когда рабочие вынесли последнюю коробку с оборудованием. Мне оставалось только кивнуть. Она, на самом деле, очень грамотно координировала нашу работу – видно было, что в этом у нее большой опыт. И раз она считала, что нужно, чтобы банкет начинала переводить я, значит, так тому и быть.  От неудобных мыслей меня отвлекла необходимость быстро поесть и переодеться: для нас сделали поблажку и разрешили надеть вечерние платья и костюмы, чтобы мы не особо выделялись среди гостей. Конечно же, когда я спешила вниз, я столкнулась с Арсением. Сначала просто не заметила, как он выходил из-за поворота, а потом заметила – и случайно наступила на длинные полы своего платья. – Долг зовет? – поймал меня как ни в чем не бывало и стоит, смотрит, с головы до ног окидывая оценивающим взглядом. Надо бы сказать ему, чтобы он не пожирал меня так глазами.  Хотя сегодня, признаться, мне этого хотелось. На мне светлое вечернее платье – все более-менее скромно, высокое горло закрывает ключицы, разрез на одной стороне чуть подколот булавками, чтобы не обнажать чересчур бедро. Я кивнула, не доверяя своему голосу. Он красивый невероятно.  Черный пиджак, наглухо застегнутая рубашка в тон. Темные локоны падают на лоб, очки в черной оправе... – Маш, все в порядке? – спросил Арс, пытаясь стряхнуть с пиджака несуществующие пылинки. – Что-то не так? Неожиданно я поняла, что совсем забыла, как дышать. – М... нет, – черт, все-таки, хриплю. Рассердившись на себя, я прочищаю горло. – Отлично выглядишь. – Спасибо, – сказал Арс. – Ты тоже. Я чувствую, как отчаянно краснею под его взглядом и приказываю себе не смотреть ему в глаза. Почему-то сейчас я не хочу, чтобы он видел, что творится в моей душе. Мы прошли мимо картины, на которой была изображена молодая девушка с двумя собаками, и свернули в сторону лестницы. – Как все прошло? – спросил Арс, ненароком задевая мою обнаженную кожу. Я почувствовала, как у меня по руке пробежали мурашки. – Непросто, – честно призналась я. – Словарный запас итальянских матов сегодня у меня значительно увеличился. Нам навстречу прошла компания молодых людей. Они посмотрели на меня таким взглядом, что я невольно сжалась и схватилась за руку Арса в поисках поддержки. Он молчал, и, подняв голову, я заметила, что он напряженно поджал губы. – Ты в какой-то момент перестала даже в сеть выходить, – кивнул он, когда парни, наконец, скрылись за поворотом. Я хотела было ответить ему, но мы заметили в другом конце коридора еще одну компанию горячих южан. Арс жестом показал мне, чтобы я спряталась за него, и я послушно ухватилась кончиками пальцев за его ладонь. Это как будто сработало. По крайней мере, до комнатки, прилегающей к банкетному залу, я смогла дойти, не замечая больше на себе ничьих сальных взглядов. – О, а вот и вы, – сказала Бьянка, когда Арс открыл дверь и галантно пропустил меня в комнату. – Арсенио, гости уже собираются, нам еще надо некоторые организационные моменты обсудить. У тебя есть сценарий банкета? Услышав, как Бьянка назвала Арса Арсенио, я не сдержалась и хихикнула. И тут же получила щипок в локоть. – Ну и программка у вас, – улыбнулся Арс, пока я демонстративно шипела от боли и потирала руку. – Очень насыщенная. – Он единственного внука сегодня женит, чего ты ожидал, – засмеялась Бьянка. – Они с невестой еле уговорили его поумерить пыл. Мы с Арсом переглянулись. Оба мы хорошо помнили, какая широкая душа у синьора Умберто – это было ясно еще при нашей первой встрече на парковке «Главкино». В комнатку вошел Лоренцо. Заметив Арса, он поднял брови и улыбнулся. – А вы – тот российский юморист? – спросил он с едва заметным акцентом. Я затаила дыхание. Между собой мы общались на дикой смеси русского, итальянского и английского. Но с появлением Арсения все как-то не сговариваясь перешли на русский язык. Мужчины обменялись рукопожатиями. Я обратила внимание на строгий темно-синий костюм и рубашку Лоренцо и смутилась, поняв, что, кажется, одна из всей команды решила выделиться и выбрать одежду в светлых тонах. Но я все равно не преминула погладить – с разрешения, разумеется – темно-зеленый бархат платья Бьянки и сняла с пиджака Лоренцо несуществующую пылинку, чувствуя при этом, как горят мои пальцы и как Арс не сводит с меня глаз. Когда Бьянка дала нам знак собраться вокруг нее, смешливая атмосфера из комнаты мгновенно куда-то испарилась. – Так, – женщина подняла бровь. – Мария, ты Арсения лучше всех знаешь, так что ты идешь первой, – я в ответ на ее слова сосредоточенно кивнула. – Потом идет Лоренцо, потом я. Мы пока посмотрим на его манеру речи. Работаем так же, 15-30, по необходимости будем меняться. Между номерами будут перерывы, так что сейчас такой нагрузки, как с утра, уже не будет. И длинных проповедей – тоже... Мы с Лоренцо переглянулись и кивнули. – А со мной кто-нибудь будет меняться? – спросил Арс. Серьезная рабочая обстановка мгновенно лопнула, как зеленый воздушный шарик. Мы с Бьянкой прыснули. Лоренцо поднял бровь в вежливом недоумении. – С тобой – нет, – подколола я. – Жаль, – сказал Арс. – Хватит обмениваться любезностями, – беззлобно прикрикнула Бьянка, глядя на наши широкие ухмылки. – Вам выходить скоро, возьмите себя в руки! Я начала послушно делать глубокие вдохи, чтобы успокоиться. – Пока ты не появился, у меня был прекрасный специалист, – Бьянка погрозила Арсу пальцем. – А потом ты начал ее смешить, и все пошло кувырком. – Простите, кара синьора [дорогая госпожа], – ответил Арс, и я снова прыснула. – Мария! – возмутилась Бьянка. Я снова сделала глубокий вдох, радуясь, что она не видит, что Лоренцо тоже начал ухмыляться у нее за спиной. – Давай, пойдем, Маш, – сказал Арс, взяв меня за руку. – Через пять минут начало. Когда я шла вслед за ним к сцене, я чувствовала, как он упивается всеобщим вниманием, наслаждается им. Я же... чем дальше мы шли, тем сильнее мне хотелось спрятаться. Сделав над собой усилие, я заставила себя улыбнуться. Мы с Арсом переглянулись и я на секунду подняла брови, показывая, что готова. – Добрый вечер, дамы и господа, – сказал он, когда аплодисменты стихли. Сделав глубокий вдох, я привычно вступила в речь после третьего слова. – Меня зовут Арсений Попов, и сегодняшний вечер мы проведем вместе с вами...

***

Несколько часов спустя, когда официальная часть вечера давно уже закончилась и из банкетного зала доносилась игра модной местной кавер-группы, я бродила по коридорам поместья, время от времени останавливаясь у старинных картин. «Хочешь коснуться истории – только руку протяни», – подумала я. Я хотела украдкой дотронуться до самого полотна и уже подняла было руку, но в последний момент передумала и лишь провела кончиками пальцев по массивной деревянной раме. Арс сегодня был очень красив. Я могла бы сказать, что он превзошел самого себя, но деталей его образа я не запомнила. Слишком была сосредоточена на работе и на том, чтобы сохранять кристальную ясность разума. Это было непросто. Попов в черном всегда казался мне отдельным видом искусства. Я хмыкнула этой мысли и медленно опустила руку. Какая дурацкая аналогия. Арс – не картина. Он человек из плоти и крови, теплый, мягкий, живой. Я не испорчу его, даже если коснусь кончиками пальцев. Вдалеке послышалось тихое пение. Не из банкетного зала – я отошла уже так далеко, что музыки оттуда было почти не слышно. Из одной из открытых комнат дальше по коридору. Пройдя чуть дальше, я смогла различить тихое бренчание струн. Сразу после окончания официальной части Арс куда-то ушел. А я, почему-то, не стала его искать. В конце концов, он полдня сегодня слушал мой голос, желание отдохнуть было вполне естественно... Только вот чем ближе я подходила к источнику музыки, тем сильнее было ощущение, что я точно знаю, где он. Точно слышу, где он. Работа превыше всего – я контролировала себя так, что ни словом, ни малейшим намеком в интонации не показала, как мне тяжело с ним работать. Особенно когда мне казалось, что некоторые его шуточки адресованы именно мне. – О! Я забыл самое главное, – с довольной улыбкой заявил он, когда Лоренцо заканчивал переводить его последнее слово. – Похлопайте, пожалуйста, нашим переводчикам, – он повернулся к нам и назвал каждого из нас по именам. – Благодаря ним у меня сегодня есть крылья и на языке любви тоже. Когда гости закончили аплодировать, Арс как ни в чем не бывало раскланялся и ушел, а я от души порадовалась, что больше ничего переводить не надо. В этом месте у меня бы точно начал дрожать голос. Значит, он точно посмотрел то видео... Пение становилось все громче. Изначально я хотела просто заглянуть в комнату и узнать, все ли в порядке, но увидела, что в комнате сидят Бьянка и Арс. Оба сидели, согнувшись над мобильным телефоном, и оба подняли голову, как будто я застала их за изменой. – Решили устроить вечеринку? – я подняла бровь.  Бьянка лукаво улыбнулась.  – Арсений проходил мимо, увидел, что я играю на гитаре и попросил что-нибудь для него спеть, – объяснила она. Я ухмыльнулась. – Да, он это дело любит... – сказала я, проведя рукой по коротким волосам. Как только я увидела, как он на меня смотрит, я пожалела, что в принципе поддалась своему любопытству и не пошла сразу к себе в комнату. От его взгляда я только что плавиться не начинала. Чтоб ее, эту любовь к посиделкам под гитару. – Присоединяйся, – пригласила Бьянка, двигаясь, чтобы освободить мне место на диване. – Сыграй свою самую любимую песню, – предложила она с улыбкой. – Мы с Арсением тут пели «Крылья». Обожаю «Наутилус помпилиус». О господи. К моему несчастью, я уже села на диван, и поэтому Бьянка сразу заметила, что я застыла, не в силах сдвинуться с места. – Мария? – Маша не очень любит Бутусова, – пошутил Арсений, выигрывая для меня спасительные секунды, чтобы я могла овладеть собой. Я отчетливо видела, как в его глазах пляшут смешливые огоньки – те самые, которые я не видела на протяжении вот уже многих месяцев. – Я не люблю позднего Бутусова, Арс, – устало сказала я. У меня начало появляться какое-то странное чувство дежавю, и это давило даже больше, чем взгляды Арса. – Может быть, тогда что-то другое? Как вы относитесь к джазу? – спросила Бьянка. Она явно не хотела, чтобы мы начали спорить, и спросила, может ли выбрать песню сама. – Конечно, – любезно сказал Арс. – Мы полностью полагаемся на твой вкус. Я закивала, показывая, что полностью с ним согласна, и Бьянка начала с одухотворенным лицом искать что-то у себя в телефоне. Как она во время работы умудряется так сдерживать свою мимику? – Не так-то просто найти те самые аккорды этой песни, – не без гордости сказала она. – Так что это, можно сказать, редкость. Бьянка показала мне экран своего телефона, и я с ужасом увидела на нем "Bewitched, Bothered and Bewildered". – Ну так? Что скажешь? – Бьянка пытается меня приободрить. – Не сложно? Я могу поискать версию попроще, но мне очень хочется услышать именно эту... «Мне очень хочется сгореть со стыда», – думаю я, и чувствую, как к горлу подступает ком. Но вместо того, чтобы отказаться, я говорю: – Давай попробую. В конце концов, когда-то она и мне нравилась... На то, чтобы удобно устроиться на диване, у меня уходит целая вечность, и Арс озадаченно смотрит на меня, облокотившись на спинку кресла. Он не знает, какую Бьянка предложила песню, явно не понимает, почему я не начинаю играть, и ободряюще улыбается мне. – Prego [Прошу], – говорит Бьянка, и я поняла, что мне не оставили выбора. Я сделала глубокий вдох, опустила голову и коснулась пальцами струн. – After one whole quart of brandy like a daisy, I'm awake... Бьянка начала петь вместе со мной, и я вижу, что она получает искреннее удовольствие от песни. У нее, оказывается, красивый высокий голос и приятный тембр, но, несмотря на все усилия, я не могу полностью погрузиться в музыку. В голове сами собой начали проноситься сцены: я сижу с гитарой на своей кровати и наугад перебираю струны. На журнальном столике стоит открытая бутылка вина и тарелка с нарезанными яблоками. Рядом со мной сидит Арс. «Почти как сейчас», – проносится в моей голове. Я даже не дошла до того места в песне, а мой голос уже дрожит и срывается, и я никак не могу это скрыть. Хуже того. На секунду подняв голову и посмотрев на Арса, я заметила, что на смену замешательству в его взгляде пришла боль. Но, что самое страшное, отражение этой боли я вижу на его лице. Кажется, это первый случай, когда он не смог совладать со своими чувствами при посторонних. И, осознав это, я не выдержала и перестала играть прямо посреди куплета. Бьянка так увлеклась мелодией, что даже не сразу поняла, что я остановилась. Я видела, что она все еще погружена в атмосферу песни, но понимала, что просто не смогу продолжить. Трудно сосредоточиться на музыке, когда ты вся горишь изнутри. Как в тумане я опускаю голову, передаю гитару Бьянке, скомканно извиняюсь и выхожу из комнаты. Оказавшись в коридоре, внезапно понимаю, что у меня руки покрыты «гусиной кожей» – и меня пробирает дрожь. Платье с открытыми плечами в старинном поместье, наверное, было не лучшей идеей. Но пиджак я с собой взять не додумалась. Обхватив себя руками, я быстро шагаю в сторону своей комнаты. Вот та картина, до которой мне так хотелось дотронуться. Вот та, которая висит перед поворотом на большую лестницу. Возле банкетного зала я столкнулась с Лоренцо. Я не сразу его узнала, потому что уже почти ничего не видела из-за застилавшей лицо пелены слез. Но у меня каким-то образом хватает выдержки придумать для него отговорку. Я не уверена, насколько она связная, но когда я говорю с ним, мой голос не дрожит, и вскоре я начинаю подниматься по лестнице. Смаргиваю слезы, позволяя им стекать по щекам, и быстро вытираю их тыльной стороной ладони. Ищу взглядом знакомую картину с девушкой и двумя собаками. – Маша? – окликнул меня Арс, когда я уже заметила дверь своей комнаты. Я не хочу оборачиваться и показывать ему, какая буря поднялась в моей душе, когда я только начала играть эту песню. На щеках у меня видны дорожки слез, и он заметит, что я плачу, даже если я буду прятать глаза. Но мне хочется узнать, почему он зовет меня, и я останавливаюсь. – Ты телефон забыла, – сказал Арс. Оказывается, он уже совсем рядом – и правда протягивает мне мой смартфон. Я на автомате поворачиваюсь, протягиваю руку, забираю у него телефон – и чувствую, как дрожат его пальцы. Они горячие. Я знаю, что мои руки холодные и тоже дрожат, и Арс это уже заметил. Но я не хочу, чтобы он что-то говорил, и пытаюсь отвернуться. – Маша, подожди, – говорит он, легко касаясь моего плеча, и я снова поворачиваюсь к нему. В том месте, где он коснулся моей руки, кожа горит огнем. Мне не хочется смотреть ему в глаза, но он нежно проводит большим пальцем по моей щеке, касается подбородка и поднимает мою голову. Одновременно и наслаждаясь, и сгорая от его прикосновений, я набираюсь решимости и открываю глаза. Мне кажется, или я вижу на его лице потрясение и какую-то отчаянную решимость? Я пытаюсь щуриться, чтобы присмотреться, но разглядеть ничего не успеваю. Он не дает мне возможности проанализировать ситуацию, быстро наклоняется и нежно целует меня в губы. С моих губ срывается еле слышный стон, и я целую его в ответ. ___________________ [1] Будка – здесь имеется в виду специальная будка с оборудованием, из которых синхронные переводчики работают на крупных мероприятиях. Они обычно оснащены микрофонами, мониторами и т.д. [2] 15-30 – то есть, 15 минут работы, 30 отдыха. Это (как и такая работа в командах) связано с огромной нагрузкой, с которой связана работа синхронных переводчиков (в т.ч. нагрузка на сердечно-сосудистую систему и практически все каналы восприятия). Собственно, я дала нашим дамам поблажку и добавила им в команду Лоренцо, чтобы им было не так сложно работать. Если что, это не какое-то специальное обозначение, насколько я знаю, это просто мне так удобно обозначать эти промежутки. [3] Санта-Мария-дель-Фьоре – кафедральный собор во Флоренции, самое знаменитое из архитектурных сооружений флорентийского кватроченто. Находится в центре города, на Соборной площади. Известна, помимо всего прочего, крупнейшим в мире куполом диаметром 45,52 м. [4] Тут речь идет вот про эти смешные картинки. Типы синхронных переводчиков в карикатурах: https://vk.com/wall-151253779_167. Я – песель из самой первой картинки:)