На спор

Ему явно неудобно – я чувствую, как сильно он сгорбился, когда провожу рукой по его затылку. Он тоже это понимает, резко выдыхает, снимает очки, аккуратно убирает их в карман пиджака, а потом внезапно подхватывает меня под ягодицы и прижимает к стене. – Так удобнее, – выдыхает он, когда наши губы оказываются, наконец, на одном уровне. Он снова целует меня и мне почему-то кажется, что он как будто пьет и не может напиться: прикосновения губ сначала очень нежные, почти невесомые, но как только я привыкаю к правилам игры, он неожиданно втягивает носом воздух, резко углубляет поцелуй, и кусает мою нижнюю губу.  С моих губ срывается возмущенный стон, мне кажется, что он переусердствовал, но он на секунду отстраняется, озадаченно смотрит на меня, а потом снова целует – с удвоенной страстью. Он вжимает меня в стену, я обхватываю его ногами – даже не стараясь скинуть бежевые лодочки – и запускаю пальцы в его волосы. Они мягкие. Сравнение с шелком кажется мне чересчур поэтичным, потому что перед банкетом он укладывался, но все равно – они мягкие. Как шелк. Как же давно я хотела их коснуться. Когда я провожу ногтями по чувствительной зоне на затылке, он едва слышно стонет мне в рот, а потом начинает терзать губами мои обнаженные плечи. В этот раз я не собираюсь ему мешать – совсем наоборот, я наклоняю голову в бок, чтобы он мог оттянуть высокий воротник платья и коснуться губами и шеи тоже. Мы выглядим ужасно развратно. Какое-то время мы остаемся у стены: так целоваться действительно намного удобнее. Мне нравится, как он сжимает мою талию и ягодицы через ткань платья, и нравится чувствовать его прерывистое дыхание.  Нравится гладить его шею и пытаться нащупать верхние пуговицы рубашки, но когда я пытаюсь ее расстегнуть, Арс мягко убирает мои пальцы и нежно касается их губами. Он делает это так... естественно, как что-то само собой разумеющееся, но для меня этот жест кажется каким-то слишком чувственным, и я осторожно вытягиваю пальцы из его руки. – Почему? – спрашивает он, но я уже вырисовываю круги на его спине и, несмотря на то, что на нём пиджак, он делает прерывистый вдох и целует меня. Все начинается заново – он как будто старается продержаться как можно дольше, прикосновения поначалу совершенно невесомы, почти целомудренны... но потом он не выдерживает, стонет мне в губы и углубляет поцелуй. Он проводит рукой по моей ноге, добирается до того места, где разрез платья аккуратно заколот булавками, а потом прерывает поцелуй и вопросительно поднимает бровь.  Я требовательно подаюсь бедрами ему навстречу. – Ну чтобы люди слушали, что я говорю, а не пялились на мои ноги, – объясняю я, когда Арс все равно опускает глаза, и только тогда он еще сильнее прижимает меня к стене. Между нашими телами всего лишь несколько слоев ткани, но ему, кажется, и этого много. Он снова проводит рукой по моей ноге и не без труда расстегивает первую булавку. Я целую его и легонько кусаю его нижнюю губу – потому что не хочу, чтобы эта преграда далась ему слишком легко – и, когда он нащупывает вторую булавку и касается кончиками пальцев кружева чулок, сильнее обхватываю его ногами. Мои лодочки падают на пол. Он возбужден, безумно возбужден, и в подтверждение моим мыслям он нетерпеливо касается моего плеча губами, откидывает с ноги плотную ткань, проводит рукой по кружеву чулок и хватает меня за ягодицу. С моих губ срывается тихий хриплый стон – и одновременно со стороны лестницы слышатся голоса. Мы с Арсом мгновенно прерываем поцелуй и оглядываемся. Он очень осторожно опускает меня на пол и достает из кармана ключ от своей комнаты. Я поспешно поднимаю с пола туфли. Мы смотрим друг другу в глаза, и я отмечаю, как потемнели радужки его глаз. Потом он открывает дверь, кивает в сторону комнаты, и я ныряю внутрь. Пока Арс пытается закрыться, я смеюсь: какую аферу мы провернули. – Частая смена настроения – повод обратиться к специалисту, – нервно шутит Арс, пытаясь справиться с ключами. Он говорит ровно, но я слышу в его голосе непривычную хрипотцу. Как можно так страстно целоваться и одновременно всё ещё пытаться держать себя в руках? Я не успеваю подумать ни о чем другом: он наконец побеждает упрямый замок, кидает ключи на тумбочку и поворачивается ко мне. Но почему-то не идет ко мне сразу, хотя я жду его – и ждать с каждой секундой становится все сложнее. Я зачем-то стараюсь успокоиться и взять себя в руки, опускаю взгляд, медленно оглядываю его с головы до ног, и когда я наконец поднимаю голову, он вопросительно смотрит мне в глаза. Мои брови взлетают вверх, и как по щелчку пальцев на смену настороженному ожиданию в его глазах снова загорается темный огонь. Не говоря ни слова, он снова устремляется ко мне, но на этот раз садится на кровать, ставит мою ногу на свое бедро и медленно, двумя руками расстёгивает вторую булавку. Закусывает губу – я от этого жеста чуть голову не теряю, еще больше, чем от его взгляда – любуется обтянутой в чулок ножкой, а потом проводит по бедру кончиками пальцев. Мне уже хочется умолять его, чтобы он задрал платье и взял меня прямо так, но он никуда не торопится: снова запускает руку под платье, проводит по кружевам чулок, нащупывает корректирующее белье и хмурится. – Сколько на тебе слоев одежды? – спрашивает он, аккуратно приподнимая подол. – Слишком много, – выдыхаю я, убирая ногу с его колена. Ткань снова спадает по моим ногам, он поднимает на меня жадный, невероятно пошлый взгляд, и мой живот буквально сводит от желания. Но я хочу целовать его – и он с охотой позволяет мне касаться его губами. Когда я провожу языком по его верхней губе, он стонет и сильно сжимает мою талию, а когда я наконец расстегиваю верхние пуговицы его рубашки и провожу пальцами по ключицам, он на секунду закрывает глаза и шумно выдыхает. – Нашел, – довольно сообщил Арс, очевидно, нащупав пояс шорт, и я хмурюсь и прерываю поцелуй. – Может быть, мне сходить переодеться? – осторожно спрашиваю я, пока Арс проводит руками по моему телу. Я осторожно провожу пальцем по цепочке, висящей у него на шее, и аккуратно перекидываю подвеску ему на спину. – Нет, – просто отвечает он. Он наощупь, не снимая платья, находит мои соски, и от прикосновения через ткань у меня перехватывает дыхание. – У меня с собой кружевное белье... – говорить становится все тяжелее и я едва могу закончить фразу, потому что с губ срывается стон. Но я продолжаю искушать его, потому что то, что на мне надето сейчас, совсем не сексуально. Мне хочется, чтобы он видел меня не такой. – Я успею им полюбоваться, – обещает Арсений, закусывая губу, и снова встает с кровати. Он помогает мне стянуть с него пиджак и смотрит, как я вытаскиваю заправленную в штаны рубашку и расстегиваю пуговицы на рукавах. Потом, неожиданно, он поворачивает меня спиной к себе и начинает медленно, почти не касаясь моей кожи, расстёгивать платье.  Сначала – воротник.  Одна пуговица, вторая, третья – и когда верх платья наконец свисает на поясе, я поднимаю руки, чтобы прикрыть обнаженную грудь. – Не надо, – медленно говорит Арс. Я подчиняюсь и опускаю руки. Он медленно проводит самыми кончиками пальцев по моей спине. Кожа снова покрывается мурашками, и я хочу его невероятно, но он не спешит, так же медленно расстёгивает молнию – и мне хочется взвыть от нетерпения. Но он не позволяет мне даже повернуться и посмотреть на него. – Я хочу тебя, – не выдерживаю я, когда платье полностью падает на пол, и он наконец разворачивает меня к себе и нагло рассматривает мое тело. Я чувствую, как неудержимо краснею. Его черная рубашка сильно контрастирует со светлой кожей и, чтобы сделать хоть что-нибудь, я кладу руку ему на грудь, уверенно веду ее вниз и слышу его прерывистый вздох. Почему-то я ухмыляюсь – пошло и совершенно непристойно – и в предвкушении закусываю губу, но он не дает мне коснуться линии косых мышц. Медленно, очень медленно он поднимает руку, опускает мою руку и тянет меня к себе. Он усаживает меня на кровать и осторожно проводит губами по моей шее. Я распахиваю его рубашку, а он проводит рукой по моему обнаженному животу и сжимает грудь. Вторую грудь он начинает терзать языком – самым кончиком. Кожа на сосках холодная и слишком чувствительная, и когда он касается ее своим горячим языком, я мгновенно забываю обо всем на свете. Он дразнится, специально не целует грудь губами, а только проводит по соску языком, не касаясь ареолы. Я втягиваю носом воздух и прошу: – Арс... хоть что-нибудь... пожалуйста... Но он только ухмыляется и аккуратно смыкает зубы на ареоле. Мне надоело, что я сижу перед ним в одном корректирующем белье, и я решаю взять инициативу в свои руки: отталкиваю его на кровать, расстёгиваю до конца его рубашку и нетерпеливо обнажаю его кожу. – Постой... – говорит Арс, когда я усаживаюсь сверху и начинаю наконец-то изучать его торс. Родинки... столько родинок... Я провожу по ним сначала пальцем, специально стараясь не приближаться к его соскам, а потом – и всей ладонью. У него горячая кожа, и она действительно бархатная, как я и думала, когда впервые увидела его в его гостиной. От обилия родинок мне щекотно, но я нагло провожу ладонью по его животу, касаюсь кубиков пресса, самыми кончиками пальцев провожу по коже на границе со штанами – тут он задерживает дыхание – а потом снова провожу руками по его торсу и снимаю с него рубашку. Получается немного неловко: ему приходится приподняться, чтобы помочь мне, но он покорно отбрасывает рубашку в сторону. У него поджарое тело и сильные руки, четко выделенная линия косых мышц, а сбоку – почти неприметный тонкий шрам. Он безумно красив. Он терпеливо ждёт, когда я закончу им любоваться, а потом неожиданно выдыхает: – Ты такая красивая...  И я удивлённо моргаю в ответ на его слова, понимая, что так пристально изучала его, что забыла о том, что он тоже смотрит на меня. Я не могу удержаться и снова целую его. Он на секунду прикрывает глаза – а затем с его губ срывается стон, и он толкается ко мне, сжимает руки на моих бедрах, и я даже через штаны чувствую, насколько он возбуждён. Он и не пытается это скрыть, напротив, явно пытается столкнуть меня на кровать, чтобы самому сесть сверху, но я не поддаюсь и прижимаюсь к нему.  И у меня перехватывает дыхание. Когда я касалась его кожи ладонью, она казалась мне бархатной и нежной, но сосками... сосками контраст между нежностью кожи и выпирающими родинками ощущается еще сильнее, и я втягиваю носом воздух. Я провожу по его губам языком и впервые выдыхаю его имя: – Арс...  И он как будто голову потерял.  Нежно, но настойчиво он заставил меня слезть с его бедер, и вот, я уже дрожащими пальцами расстегиваю его штаны. Руки не слушаются, Арс помогает мне справиться с пуговицей.  Я тяну язычок молнии вниз и помогаю ему освободиться от штанов, и вот он лежит передо мной в одних трусах. Прикусив губу, я провожу пальцем по его груди, по аккуратным кубикам пресса, по поясу – и нежно сжимаю руку на бугре между ног. Мы снова неловко перегруппировываемся и начинаем целоваться. Арс одним махом снимает с меня и шорты, и трусики, и помогает мне стянуть свои боксеры. «Ты точно этого хочешь?» – почему-то хочется спросить мне, но я знаю, насколько это глупо, когда мы уже полностью голые. Поэтому я просто опускаю глаза на его член и сглатываю вязкую слюну. Он красивый. И, к моему удивлению, на нем тоже есть маленькая родинка. «Это так... очаровательно...» – проносится в моей голове, и я правда очарована. А Арс замечает мой взгляд и как будто бы немного краснеет. Я хочу опуститься вниз и коснуться ее губами, но что-то говорит мне: «Не сейчас», и я отступаю. Арс властно заводит руку мне между ног. С моих губ тут же срывается глухой стон – как же я ждала этого прикосновения – и я касаюсь рукой головки его члена и сжимаю вокруг него пальцы. – Сильнее, – выдыхает Арс мне в ухо, и я подчиняюсь, и чувствую, как он подается мне навстречу.  Когда он вводит в меня пальцы, я задыхаюсь. Я всё ещё пытаюсь сдерживать стоны, но все-таки позволяю ему уложить себя на спину.  Он начинает двигать пальцами внутри меня, и я закусываю губу, чтобы не начать стонать в полный голос. Это... хорошо... – Господи, да... – шепчу я, поднимая бедра ему навстречу. Арс втягивает носом воздух, и я, наконец, решаюсь посмотреть ему в глаза.  В них горят не привычные мне смешливые искорки. Они горят самым настоящим огнем, опаляющим, обжигающим. Радужки потемнели от желания. Он прикусывает губу и жадно смотрит на меня – и как будто сдерживается из последних сил.  – Кричи, – жарко шепчет он мне в ухо. – Пожалуйста... Я выдыхаю и закусываю губу. – Арс... – произношу полушепотом, полустоном. Он целует меня и, когда на смену пальцам наконец приходит плоть, у обоих перехватывает дыхание.

***

Когда я проснулась, Арс уже не спал.  Я поняла это даже до того, как провела рукой по его половине кровати, – услышала, как в ванной журчит вода.  «Пожалуй, душ и мне бы не помешал», – подумала я, отвернувшись от окна и лениво уткнувшись носом в его подушку, чтобы спрятаться от бьющего в глаза солнечного света. У постельного белья был какой-то запах... стиральный порошок, неуловимые нотки терпкого одеколона, соленого пота, смазки и – едва заметно – моих собственных цветочных духов. Я совсем не ожидала, что почувствую во всем этом буйстве запахов знакомый сладкий аромат. Неожиданно до меня дошло, что я чувствую самый настоящий запах секса. Сон после этого как рукой сняло – но почему-то мне кажется, что после такой ночи он должен был тихонько ушмыгнуть из этой комнаты и моей жизни, пока я сплю. Но комната-то это его. А жизнь – это вам не дешёвые мелодрамы и не фанфики с рейтингом NC-17. Здесь все работает совсем не так... В жизни люди как минимум разговаривают... Я потянулась и села на кровати – как-то нарочито лениво, что совсем не вязалось с творившимся у меня в голове раздраем, – и осмотрела комнату, пытаясь найти в хаосе разбросанной по комнате одежды свое белье и чулки. Трусики нашлись быстро, к моему облегчению, они валялись прямо возле кровати. А вот с чулками вышла проблема – один из них почему-то висел на бра, в лучших традициях романтических фильмов, а найти второй никак не получалось. Я натянула один чулок, но, когда опустилась на четвереньки, чтобы заглянуть под кровать в поисках второго, Арс вышел из ванной. – Интересно, – хмыкнул он, явно с удовольствием обозревая открывшиеся перед ним виды. – Уже уходишь? Услышав его голос, я почувствовала, как к щекам приливает кровь. – Я тебя хотела дождаться... – смущённо пробормотала я, не поднимая головы. – В душ хочу... и зубки почистить... – я поднялась с четверенек – и покраснела еще сильнее. Он вышел из ванной, только обернув вокруг бедер черное полотенце. Это чертовски сексуально. Он сел рядом со мной на край кровати и прижал меня к себе. Я ожидала всего, что угодно: что он снова начнет меня целовать, что начнет говорить, что все это было ошибкой. Что он поможет мне найти второй чулок, в конце концов. Но он поцеловал меня в макушку и спросил: – Ты вернёшься? Я подняла голову. Голос его звучал ровно, но в глазах была такая надежда и нежность, что я поняла, что не смогла бы ему отказать. – Да, – проговорила я ему в грудь, легко поцеловав его в одну из многочисленных родинок. Пока он со вздохом поднимал мое платье с пола, я думала, что теперь нам точно нужно поговорить. Но вряд ли за двадцать минут что-то изменится. Это подождёт.