На спор

Вы Спишь? Отправив сообщение, я бросила телефон на кровать, плюхнулась на нее сама и обхватила голову руками. Ну и денёк, конечно... Начиная с визита парней к моим родителям и заканчивая концертом и четырехчасовой дорогой из сибирского города Н. в не менее сибирский город Т. И если за концерт я не боялась совсем, то вот за встречу с родителями... Мы с Арсом спланировали все до мелочей. Визит ни в коем случае не должен был выглядеть как знакомство с родителями или смотрины. Просто обед с коллегами дочери – ничего особенного. Правда, мама все равно иcпсиховалась и сделала свой фирменный брискет [1], который готовила только в исключительных случаях, но, правда, в этом не было ничего особенного. И папа согласился какое-то время вести себя прилично и не отмачивать свои обычные папошуточки. А так – да. Совершенно ничего особенного. – Хочется посмотреть наконец на человека, из-за которого ее высочество не соизволила явиться домой на Новый год, – сказал папа, когда мы созвонились, чтобы обсудить детали предстоящей поездки. Потому что я не явилась домой ни тридцать первого декабря, ни первого января – да и в родной город приехала потому, что у ребят гастроли, а не потому, что я смогла взять отгул и вырваться на денёк домой. С недавних пор все мои отгулы были посвящены только одному человеку. – Ну пап! – я виновато опустила глаза. – Я же говорила, мне неожиданно пришлось ехать на работу в другой город. Потому что Арс не смог найти помощника на этот неудобный корпоратив и все-таки уговорил меня поехать с ним. Правдами. И неправдами – тоже. И, честно говоря, чувствуя, как он задаёт ритм этим «неправдам», я готова была сделать для него что угодно. А аргументы у него были... ну очень весомыми. Едва я это подумала, браслет завибрировал, оповещая о новом сообщении. Арс Нет, иди сюда Я вздохнула, прикусила губу и вышла в коридор. Да, мы уже не скрывались от ребят, но я все равно почему-то старалась, чтобы никто не видел моих перемещений между номерами. Ну, мало ли что. Может быть, разок и получится придумать для посторонних какое-то оправдание – но что будет, когда не получится? Я уже привычно быстро пересекла коридор, постучалась нашим особым условным стуком – и дверь тут же открылась. Я вошла в номер – сразу же, не тратя время на какие-то предлоги – Арс закрыл за мной дверь и накрыл мои губы поцелуем. Нетерпеливым. Страстным. Жадным. Но целоваться было все так же неудобно из-за большой разницы в росте. Словно прочитав мои мысли, он нежно провел языком по моей верхней губе, заправил за ухо выбившуюся прядь волос и аккуратно отстранился, напоследок ласково поцеловав меня в макушку. – Это был слишком долгий день, – пробормотал он, сжимая меня в объятьях. Я неразборчиво закряхтела в знак согласия. По-другому реагировать пока не получалось: я уткнулась носом ему в грудь, и пыталась вдыхать аромат его одеколона так, чтобы это было не слишком заметно. Удивительно, как быстро можно соскучиться по запаху любимого человека... Мы постояли так какое-то время – я, прижавшись к его груди, а он, положив подбородок на мою макушку. Объятья размыкать никто не торопился. – Ну, и как? – спросила я спустя несколько минут. – Как – что? – Арс усмехнулся, увлекая меня за собой в комнату. Я, приподняв бровь, заметила два пакета с эмблемами местной фирмы доставки. – Концерт отвели, я живой, в общем-то, ты сама видела... – Арс! – я шутливо подтолкнула его локтем. – Да понял я, понял, о чем ты... – он снова усмехнулся и бросил на меня довольный взгляд. Любит меня дразнить. И пользуется тем, что я не всегда это понимаю. А еще – тем, что я неизменно таю, когда вижу его улыбку. – Я... честно, я думал, что будет хуже, – сказал он, крепко прижав меня к себе. – Я тоже... У родителей очень маленькая кухонька, а сегодня мы с мамой не просто суетились там вдвоем – мы суетились там, готовясь к приходу очень важных гостей. Конечно, она нервничала. За утро она чуть не пересолила несчастный брискет, без конца проверяла, как запекается картошка с ананасами и все ли мы учли при составлении меню (мне пришлось дважды напоминать ей, что у Антона аллергия на крупы, а Арс не ест рыбу), и рявкала на папу, который, как на зло именно сегодня решил послушать на репите какую-то совершенно несодержательную песенку в исполнении Азамата Мусагалиева [2]. – И ладно бы, он слова учил, – проворчала мама, посыпая приправами свой фирменный брискет, – так там слов-то раз, два и обчёлся. Он ее за один раз выучил... – За два, Тамарочка, – раздалось из зала флегматичное бурчание. – Там же ещё посчитать нужно... и понять, что в какой синтаксической роли употребляется. – А, так вот почему она так нервничала, – сказал Арс. – Угум... Пока Арс выходил наливать в чайник воду из кулера, я рассеянно раскладывала на тарелке мелкие пирожные и мармеладки, которые он умудрился заказать с доставкой чуть ли не прямо в номер. – Смеёшься над моей мамой. А сам-то? – А что – я? – Цветы-то ты зачем купил? – поддразнила его я. Арс взял с тарелки маленькую мармеладку в форме бутылки кока-колы и держал ее у моих губ, пока я не открыла рот. Я зажевала – и желания возмущаться сразу сильно поубавилось. – Я, между прочим, ехал знакомиться с родителями любимой женщины, это уважительная причина, – сказал он, хватая с тарелки такую же мармеладку и ловко закидывая ее себе в рот. Я как стояла, поднеся очередную мармеладку ко рту, так и застыла. Все никак не могу привыкнуть, что он называет так меня. Арс увидел мое выражение лица и улыбнулся – похоже, решив, что это реакция на весьма эффектный способ поедать мармеладки. У меня так и правда никогда не получалось. – К тому же... Мне показалось, букет ей понравился. – Да-то да... – я легонько приобняла его и продолжила раскладывать лакомства. – Но это все равно было очень подозрительно... – Ой, да ладно, ребята все равно уже в курсе, – отмахнулся Арс. – Да, а после Серегиных намеков и мои родители тоже могут быть в курсе... Арс нахмурился. – Ну, они с Димкой обменивались весьма многозначительными взглядами, когда ты отворачивался, – пояснила я, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. Все-таки, гостиничные чайники закипают очень медленно. – Это не показатель, – ответил Арс. – Помимо всего прочего, – добавила я, разблокировав телефон и показав ему одно из последних Сережиных сообщений. Сережа Арс так волнуется, как будто к теще знакомиться едет. Цветы зачем-то купил... Арс немного помолчал и, нахмурившись, вручил мне телефон. – Завтра поговорю с ним. А то доведет тебя, а послезавтра с моими знакомиться... Я прикусила губу. Волноваться раньше времени мне не хотелось. – Хуями только его не крой... – попросила я, наливая наконец себе чай. Все-таки, Сережа самым первым узнал, что мы с Арсом встречаемся, и какое-то время прикрывал нас, помогая скрывать нашу тайну от остальных. Мы бы и ему ничего не рассказывали, но в какой-то момент он застукал нас целующимися в комнате отдыха – прямо как когда-то я застукала самого Сережу с Олей. Правда, надо отдать Матвиенко должное, он, в отличие от меня, не ударил в грязь лицом и не дал нам спалиться перед всем коллективом. Он умудрился очень ловко отвлечь Стаса, пока мы с Арсом пытались привести себя в порядок, и спас меня от неминуемого позора. Что касается Димы... Позов догадался обо всем сам. На откровенный разговор он, правда, вывел меня весьма своеобразно. Я как раз спустилась в курилку и встала рядом с Антоном, осторожно вдыхая запах его крепких сигарет, когда Поз многозначительно взглянул на меня и тихо спросил: – Маш, вот скажи честно, мы же с тобой друзья? – Эээ... ну да, – осторожно протянула я. – А что? – Ну, у друзей же нет друг от друга секретов, да? – продолжил Поз свою логическую цепочку. – Нет, – я, кажется, начала подозревать, к чему клонит Поз, и попыталась сделать максимально недоуменное выражение лица. Судя по выражению лица Шаста, его недоумение было совершенно не наигранным. – Тогда скажи честно: сколько вы уже встречаетесь с Арсом? Этот вопрос произвел эффект разорвавшейся бомбы. На меня, потому что за время тесного общения с Поповым я начала перенимать эту его раздражающую привычку и старалась не отвечать прямо на те вопросы, отвечать на которые мне не хотелось. На Антона, потому что он, мягко скажем, охуел от такой бестактной развязки Диминой подводки. – Блять, Поз, ну ты вообще хуйню какую-то сморозил сейчас, – сказал Антон, делая очередную затяжку. Слава богу, хотя бы Шаст тут нормально себя ведет – реагирует как отреагировал бы адекватный человек, если бы при нем задали слишком личный – и не слишком обоснованный – вопрос. Но Дима даже бровью не повел. Я покраснела под его пристальным взглядом. – Маш, – сказал он. – Ну меня-то можешь не обманывать. Я Арса уже почти десять лет знаю – и знаю, когда он что-то скрывает. – Только ты почему-то не ему этот вопрос задаешь, – брякаю я, не успев прикусить язык, и глаза Антона от удивления становятся круглыми как блюдца. – Серьезно?! – спрашивает он, забавно открыв рот и размахивая руками. – Маша, блин! Маша! – Я ничего не говорила! – возмутилась я, прячась за Поза от зажженной сигареты. – А нам это и не нужно, – Позов улыбается: подтверждение его предположения уже фактически получено, а реакция Антона на мою реакцию говорит о том, что он попал в самое яблочко. – Стасу не говорите... – проворчала я, с надеждой глядя на Поза и Шаста. – Ты в красках представляешь, как я крою Серегу хуями? – спросил Арс. – Да не... – я делаю глоток и устало прислоняю голову к спинке кресла. – Тогда о чем задумалась? – В том числе о том, какой могла бы быть реакция Стаса, если бы мы не решили признаться ему сами... Это были, пожалуй, самые неловкие десять минут моей жизни. Вроде давно не маленькая уже, да и за поступки и решения свои отвечать умею, но все равно было так страшно признаваться боссу в том, что я, несмотря на свои обещания и установки, все-таки закрутила роман с одним из своих «подопечных». – Нам бы все равно пришлось это сделать – рано или поздно, – Арс поднял голову и посмотрел на меня. – Лучше было поставить его в курс до гастролей. Иначе мы бы здорово его подставили. – И не спорю, – вздыхаю я. Стас узнал обо всем последним, сильно после Сережи и после Димы с Антоном. Начальник отнесся к новости не совсем так спокойно, как мне бы хотелось – но по крайней мере не уволил меня на месте. Это говорило уже очень и очень о многом. Хотя лекцию он нам, конечно, прочитал, да такую, что Журавлев с Дроном даже заглянули в комнату, где мы закрылись, узнать, все ли у нас в порядке. И одной из главных претензий Стаса было то, что мы поставили его в известность так поздно. Но мы с Арсом и правда вели себя скрытно. Очень скрытно, о чем начальник поведал, не стесняясь в выражениях. Причин такого поведения было несколько, и главная из них заключалась в том, что я была совершенно не готова быть в центре внимания. А девушка Арсения Попова в центре внимания непременно будет, со всеми вытекающими в виде любви, ненависти, угроз и – возможно – сталкинга со стороны фанаток шоу. Мы с Арсом решили перестраховаться и скрывать наши отношения как можно дольше. А то моя суетливая мама ведь не выдержит и растрезвонит о моем новом парне по всей округе. Поэтому моим родителям мы решили пока ничего не говорить. Их нужно подготовить. – Но в целом все прошло... сносно, – добродушно пробухтел Арс, отпивая чай из своей чашки. Действительно, сносно. Выражение лица Арса, когда он увидел моих родителей, было просто шедевральным. Внешне они настолько напоминали нас самих, что он даже на секунду забыл, что у него в руках букет цветов – и где он только орхидеи сумел раздобыть в апреле? Мама с папой не ударили в грязь лицом и приняли ребят как родных – мне даже показалось, что в моей семье теперь не один ребенок, а все восемь. Мама, оказывается, посмотрела все импровлоги – и со мной, и тех времен, когда администратором была Окси. Кажется, за эти месяцы она стала самым ярым фанатом «Импровизации». Правда, обрадовало ее далеко не все. – Дочь, – сказала она, когда мы уже собирались выезжать на концерт, – таки скажи мне, а где ты научилась так материться? Я виновато улыбнулась и посмотрела на папу. Он был филологом и не видел ничего зазорного в том, чтобы я познавала все возможности родного языка, но сейчас он сделал ооочень серьезное лицо и всем своим видом показывал, что «не одобряет» мое поведение. Мама все еще ворчала на меня, а он встал так, чтобы она его не видела, криво усмехнулся и прикусил губу – точно так же, как и я, когда мне хотелось что-то скрыть. Арс, тут же подметив это, ухмыльнулся, украдкой бросив на меня до одури нежный взгляд. В глазах его в этот момент плясали смешливые искорки – да и я сама еле сдерживалась, чтобы не засмеяться от забавного контраста. Я аккуратно поставила чашку на тумбочку, нагнулась и поцеловала Арса в макушку. Он как-то по-дурацки, как только он делает, замурлыкал и прижался к моим ногам – точно так же, как я когда-то прижималась к его. Когда мы оставались наедине, с ним вообще было очень... нежно. На людях он старался вести себя как обычно, разве что иногда позволял себе легкие касания и едва заметные улыбки. Но когда рядом была только я, он становился самым внимательным человеком на земле. Готовил завтрак в постель, заваривал чай, помогал мне готовить, когда я хозяйничала у плиты. Мебель помогал собирать. – Между прочим, у меня родители инженеры! – заявлял он, с важным видом размахивая отверткой. Я лишь сдержанно улыбалась в ответ. Да, теперь мне не приходилось возиться с инструкциями – в таких делах я всегда предпочитала, чтобы мне просто говорили, что делать, – но Арс, когда у него что-то не получалось, начинал здорово так психовать и не очень хорошо координировал общее дело. Попробуй-ка собери стеллаж из Икеи, когда тебе нужно перед этим успокоить своего разбушевавшегося мужчину. Но все равно, если мне нужно было сделать что-то по дому, Арс не позволял мне вызывать мастеров, если мог сделать что-то сам. – Ай, черт! – выругались в ванной. – Что случилось? – я подскочила с кресла, едва успев поставить на столик чашку с чаем. – Да душ забыл переключить... – крикнул Арс из ванной. – Не переживай, я сам разберусь. Я усмехнулась, разблокировала телефон и тихо-тихо включила музыку. Арс даже умудрился найти ту песню, под которую мы танцевали медляк тогда в Италии. Впервые он включил ее первого января, когда я проснулась после того корпоратива в его постели. Я пришла в неописуемый восторг, а он в ответ на все мои вопросы лишь пожал плечами и ответил: – Ну, я прочитал, что синхронные переводчики по большей части забывают то, что переводят. А тебе так понравилась та группа, что я... Он не успел договорить, потому что я заключила его в объятья. Лоренцо ответил на мое сообщение с просьбой сказать, что это была за песня, лишь после Нового года. Ну, и в постели Арс тоже был просто безумно нежный. Секс поначалу был страстным и каким-то бешеным, словно ему казалось, что я могу через секунду исчезнуть, но с течением времени, чем четче Арс осознавал, что я никуда от него не денусь, тем спокойнее становились моменты нашей близости. – Что за перемены? – спросила я, когда заметила, что он, кажется, стал делать это немного по-другому. Тогда он в первый раз именно что занимался со мной любовью – нежно, словно смакуя каждое мгновение, а не как раньше, пытаясь поглотить все время одним куском, словно через секунду я могла исчезнуть. – А тебе нужно, чтобы было как-то по-другому? – он устал и запыхался, а на лбу у него выступили капельки пота, но он ускорил темп, буквально вдалбливая в меня свой вопрос. – Ну же... чего ты молчишь? Он не давал мне возможности ответить. В голове у меня было только одно сплошное да, да, да... и его довольная усмешка, когда он, все-таки, соизволил сбавить скорость, чтобы позволить мне наконец перевести дыхание. Но самое любимое мое воспоминание было связано не с сексом, а с первой ночью, которую мы провели вместе в статусе пары. Мы приехали домой только в четвертом часу утра – тогда, когда стало понятно, что ведущий на этом корпоративе уже давно не нужен и люди прекрасно развлекают себя и без нас. Он помог мне переодеться, очень аккуратно расстегнув черный комбинезон, и, пока я без всякого стеснения, прямо при нем, натягивала футболку, достал откуда-то бутылку шампанского. – И даже Инстаграм не проверишь? – спросила я, ехидно подняв бровь. – Очень смешно, – прокомментировал Арс, аккуратно открывая бутылку и доставая из шкафа два бокала. – Ты серьезно? – Ну... Новый год, все-таки... – он разлил шампанское по бокалам. – С праздником, Маш. Я взяла бокал и невольно засмотрелась на поднимающиеся в нем крошечные пузырьки. – С праздником, Арс... Тем утром я уснула, сидя на диване, сжимая бокал шампанского в руках. А проснулась уже в спальне. Арс мирно посапывал рядом со мной, положив руку мне на талию – и на его усеянной родинками коже играли солнечные зайчики. Есть, наверное, в этом какой-то символизм – в том, чтобы начинать отношения в Новый год. Да ведь? – Маша, ты явно о чем-то задумалась, – сказал Арс, когда мы расстилали постель. Его бедра были обмотаны белым отельным полотенцем. Очень соблазнительно. – Ты как-то непривычно молчалива. – Просто подумала о том, как же сильно я тебя люблю, – улыбнулась я, быстро сворачивая покрывало, небрежно бросая его на кресло и обхватывая его со спины. Арс нежно накрыл мои руки своими. Эти слова – такие простые – всегда оказывали на него какое-то феноменальное действие. Как будто это были не слова вовсе, а волшебное заклинание, которое превращало Арсения Попова в самого счастливого человека на свете. Которое превращало в самого счастливого человека меня. Конечно, иногда с ним было тяжело. Он очень вспыльчивый: распаляется за секунду, обрушивает на людей цунами эмоций – наорется, а потом сидит довольный как чеширский кот. Я дико сердилась, конечно, когда он начинал на кого-то кричать, потому что «Ну какого хера, Попов, мне казалось, что ты более адекватный». А ребята реагировали так, как будто это самое что ни на есть обычное дело, еще и подшучивали над ним: «Ой, что-то долго ты держался, Арс», «Мне казалось, что ты завязал со скандалами, Арс». Он напропалую флиртует с другими женщинами в кадре, и это бесило меня куда больше того, что он повышает голос. Поначалу я пыталась сдерживаться и не закатывать ему истерик, но Арс как-то напомнил, что мы дали друг другу обещание – и с тех пор я перестала стесняться и время от времени закатывала ему сцены. Не слишком бурные, правда, по его меркам. Я же не холерик, в отличие от некоторых, во время наших ссор (если это можно было назвать ссорами) голос чаще всего повышал он. Но примирения наши были весьма и весьма... бурными. – Надеюсь, твои родители не будут пытаться накормить меня до отпада... – пробормотала я, когда Арс устроился рядом со мной на кровати и выключил светильник. Он зевнул. – Надейся... – проговорил он. Он устал, и голос у него был уже совсем тихий. – Потому что мама точно будет пытаться накормить меня... – он повернулся на спину, чтобы я могла устроиться у него на груди. Шоу продолжится – завтра. Да, завтра нас снова ждут концерт, поезд, новый отель, Инстаграм, образы для публики... но сейчас я с ним, а вся эта суматоха, беготня... Может пока подождать. _________________ [1] Брискет – это отруб говядины, состоящий из большой и малой грудных мышц, снятых с ребер. Требует особого способа готовки, но если все получится, то мясо получится очень даже вкусным и нежным (хотя в готовке эта часть говядины не так уж и проста). Эдакая отсылка на «Удивительную миссис Мейзел». [2] В одном из выпусков Бара в большом городе Азамат спел песню «Че-то», кажется, собственного сочинения. Что-то она мне в душеньку запала, несмотря на всю свою простоту. Поэтому решила вставить ее в эпилог.