Что было, то было/What's Past Is Present

      «Жизнь прекрасна», — подумал Нил, расположившись поудобнее в плетёном кресле и вылив в бокал остатки вина. Стоял на редкость прекрасный летний вечер: последняя дневная жара уходила, гонимая потоками прохладного речного бриза, а небо над Нью-Йорком раскрашивалось в яркие краски заката. Птицы вились вокруг деревьев и прятались в их ветвях, из расположенного неподалёку парка раздавались голоса играющих детей — словно маленький оркестр, наигрывающий одну и ту же незамысловатую мелодию.       Нил посмотрел на Питера и мягко улыбнулся. Питер Бёрк с головой ушёл в работу, не замечая такого прекрасного вечера, но это было в порядке вещей. Идеально огранённому бриллианту не нужна оправа. Нила ничуть не беспокоило, что Питер не уделяет ему внимания, он хорошо изучил привычки своего любовника и знал: сдвинуть земную ось и то проще, чем оторвать Питера от работы.       Краски заката совсем померкли, и их сменили ночные огни Нью-Йорка, когда Питер задумчиво произнёс:       — Тебе это было бы интересно.       Нил отвлёкся от созерцания вечернего неба и посмотрел на папку с печатью ФБР, которую пододвинул ему Питер. По телу прокатилась волна предвкушения. Они с Питером не работали вместе уже целую вечность.       — Думаешь? — с сомнением спросил Нил.       — Уверен. Окружной прокурор Манхэттена запросил помощь ФБР в закрытии дела о краже произведений искусства.       — Проект «Древность»? — Нил едва удержался от того, чтобы не схватить папку со стола.       — Он самый, — довольно улыбнулся Питер.       Последние несколько лет Манхэттенская окружная прокуратура оказывала помощь различным иностранным правительствам, возвращая им украденные предметы искусства и старины, конфискованные из частных музеев и коллекций. Многих посредников и покупателей арестовывали и предъявляли им обвинения в скупке и хранении краденого имущества. Сказать, что Нил очень хотел принять участие в этом проекте, — не сказать ничего. Вскоре после того, как Питер в последний раз снял с его ноги браслет слежения, Нил отправил свое резюме в офис окружного прокурора с предложением своих услуг, но так и не получил ответа.       Как ни велико было искушение взять папку, Нил прежде хотел услышать мнение Питера.       — Я думал, окружная прокуратура изо всех сил старается держать такие дела подальше от федералов и не предавать огласке. Так почему же они сейчас обращаются за помощью к ФБР?       Питер презрительно фыркнул, чего не позволял себе раньше.       — Вероятно, потому, что в новом деле фигурируют некие очень известные иностранные покупатели. Недавно британский граф и его новоиспечённый муж приехали в город, чтобы забрать свои последние приобретения.       Нил приподнял бровь.       — Значит, если что-то пойдёт не так, под ударом окажется репутация ФБР. А Вэнс и компания сможет свалить всё на нас, назвав своевольными дилетантами, слишком занятыми саморекламой, чтобы обращать внимание на нюансы. — Нил даже не заметил, что оговорился, говоря про себя и ФБР «мы»; он считал себя полноправным членом команды, несмотря на то, что уже почти два года не работал консультантом отдела Белых воротничков.       А вот от Питера эта оговорка не ускользнула, и он усмехнулся.       — Обожаю, когда ты так говоришь. Значит, тебе всё же интересно?       — Чёрт возьми, да! — Но брать досье в руки Нил по-прежнему не торопился. — Мне нужно знать что-то ещё?       — Это предметы из Ирака, якобы украденные во время разграбления Музея Мосула ИГИЛом в 2015 году.       Нил горько усмехнулся:       — Ничто не ново под луной. Интересно, ты собирался вызвать Лорен Круз из Майями для этого дела?       К удивлению Нила, Питер не воспринял этот вопрос как шутку.       — Нет, и не думал даже. Последнее, что я слышал, — она ушла из ФБР на какую-то секретную должность в частном агентстве.       — Хм-м… — Нил никогда не относился с теплотой к Лорен (впрочем, как и она к нему), но считал, что у неё есть все задатки превосходного агента. — Ладно, дай мне посмотреть, что там.       — Ты знаешь правила, Нил, — внушительно и серьёзно сказал Питер. — Как только я дам тебе заглянуть в это досье, ты полностью подчиняешься Бюро. Таковы условия сделки.       — Да-да, я знаю. Я читал свой договор с Бюро. Гражданские лица не должны иметь доступ к данным ФБР без надлежащих мер безопасности. Просматривая этот файл, я обязуюсь принять участие в операции в степени, разрешённой надзирающим агентом, — как мантру, повторил он слова контракта.       — И мы оба знаем, — продолжал наседать Питер, — что у надзирающего агента поводок будет такой длины, чтобы ты смог повеситься, если попытаешься сбежать или задумаешь играть по своим нотам.       — Сколько метафор разом, Питер.       — Я знаю. — Питер не удержался и хохотнул, а Нил улыбнулся в ответ. С самого начала такие взаимные подколки многое значили в их отношениях. — Просто хочу убедиться, что ты понимаешь, во что ввязываешься. Ты ведь так хотел поучаствовать в этом проекте. Меня удивило, что ты никогда не просил меня использовать свои связи в окружной прокуратуре, чтобы попасть в него.       — Я хотел попросить, но… — Нил запнулся, однако ему и не надо было ничего объяснять Питеру.       — Ты хотел всё сделать сам. Понимаю, — кивнул тот.       Нил был уверен: Питер действительно понимает, как сильно Нил хочет быть Человеком, а не мошенником и преступником; как важно ему доказать самому себе, что он может пройти по тонкой грани и всё же остаться самим собой, Нилом Кэффри.       — Так я посмотрю?       Питер отдал ему материалы дела. Нил нетерпеливо прихватил досье и исчез в глубине квартиры, оставив Питера в одиночестве допивать своё пиво и любоваться тем, как поднимается луна в небе.       Когда Нил вошёл в гостиную, Сачмо, предпочитавший прохладу из кондиционера в квартире вечернему теплу террасы, поднял голову. Нил с удовольствием потрепал старого пса между ушей, почесал ему шею и оставил в покое. Как и любое другое живое существо, Сачмо старел: теперь он почти постоянно спал на прохладном полу и стал скорей уж седой, чем золотистый. Нил боялся, что однажды наступит день, когда лабрадор уже не проснётся.       Но, похоже, Сачмо не собирался умирать сегодня, поэтому Нил выкинул из головы невесёлые мысли, налил себе бокал вина, устроился за столом и, открыв досье, погрузился в чтение сухих строк.       Файлы ФБР имеют собственный язык и структуру, которые первое время сильно путали Нила. Теперь, когда он изучил слэнг, просмотр досье ФБР для него был подобен чтению на иностранном языке, которых Нил знал немало. В первом разделе подробно описывались недавние решительные действия Манхэттенской окружной прокуратуры по конфискации украденных артефактов, кое-где упоминалось, что привлекалась помощь федералов. Эта информация немного удивила Нила, так как Питер говорил, что отдел Белых воротничков до сих пор не участвовал в этом проекте. Пролистав ещё несколько страниц, Нил понял, что речь шла об отделе по борьбе с преступлениями в сфере искусства, — подразделении из Вашингтона, с которым Нил не желал иметь ничего общего, хотя Фил Крамер и Мелисса Мэтьюз давно ушли оттуда.       Следующий раздел был посвящён истории музея Мосула, и, к восторгу Нила, в нём упоминалось дело, которое он помог закрыть в 2009 году, когда подставили мужа подруги Элизабет. Он вздохнул — хорошее было времечко. Если он правильно помнил, это было то самое дело, когда Питер и Моззи впервые встретились и когда он вовлёк Моза в настоящую федеральную авантюру.       Нет, это была не авантюра — Операция.       Моз, как обычно, ни за что не хотел признавать, что тогда помог федералам и спас ситуацию.       Сердце Нила обливалось кровью, когда он читал о разрушении музея Мосула ИГИЛом и совершенно варварском разорении бесценного исторического наследия, часть из которого он помогал вернуть.       По крайней мере, некоторые предметы старины были сохранены — только для того, чтобы их контрабандой вывезли из страны и выставили на торги на чёрном рынке антиквариата. Окружная прокуратура обнаружила семь артефактов в галерее в Верхнем Вест-Сайде, которая, согласно их проверенному источнику, на этой неделе собиралась продать их Генри Стивену Ансельму ДеВеру, восьмому графу Хаттону. В документах отмечалось, что эти предметы, по-видимому, являются свадебным подарком графа своему молодому супругу, бывшему мистеру Гарету Ангеру, который был студентом-археологом до женитьбы на немалом состоянии ДеВеров.       Генри ДеВер.       Это имя зазвенело колокольчиком в памяти Нила — и зазвенело тревожно. Он когда-то знал некоего Генри ДеВера: высокого, обходительного и умного мужчину средних лет. Когда-то он очаровал Нила. Одним безумным летом в Англии, отвлёкшись от поисков музыкальной шкатулки, Нил вовсю дурил Дмитрия Роскова, русского олигарха: притворился перекупщиком французских импрессионистов на чёрном рынке и продал ему несколько редких картин. Конечно, продавал он свои собственные, тщательно созданные подделки со ссылкой на столь же фальшивые источники, а прибыль получил солидную, как от стоимости самих картин, так и от своих собственных «комиссионных». Он познакомился с миллиардером Генри ДеВером на одной из вечеринок, которую Дмитрий устраивал в Сарри, и Генри проявил большой интерес как к искусству, так и к самому Нилу. Нил же, одинокий и изголодавшийся по ласке, позволил себя соблазнить.       К его огромному удовольствию, Генри был не только остроумен, но и весьма изобретателен в постели. С ним Нил испытал такое, чего никогда не было ни с Винсентом Адлером, ни уж тем более с Келлером. Но их бурный роман внезапно кончился, когда Дмитрий послал по их души своих головорезов, а Генри, прямо на глазах у Нила, превратился в безжалостную машину для убийства. Всё кончилось уже через минуту: Нил замер, забрызганный кровью с головы до ног, а шестеро бандитов, посланных их убить, превратились в остывающие на полу его спальни бесформенные мясные туши.       Генри стоял посреди этого безумного хаоса голый, окровавленный, с пистолетом в одной руке и ножом в другой. Он велел Нилу принять душ и одеться — так вежливо, будто попросил принести бутылку вина из мини-бара. Ошеломлённый такой жестокой расправой, Нил подчинился и на ватных ногах поплёлся в ванную. Когда он вышел, Генри уже ждал его, безупречно одетый и собранный. Следующее, что Нил помнил, это как он проснулся в ярко освещённой камере, подключённый к детектору лжи, и куча незнакомых мужчин начала его допрашивать. Они хотели знать, какую роль он играл в мафиозном окружении Дмитрия и что знал об оружии, урановых отходах и прочем дерьме, которое не имело никакого отношения к семи подделанным им картинам.       У Нила не было ответов на эти чудовищные вопросы, но неизвестные настойчиво задавали их снова и снова. Иногда они кричали на него, пытаясь запугать, а иногда действовали мягче, обещая свободу и деньги, если он расскажет им то, что знает. Нил, несмотря на то, что умел искусно лгать, не мог воспользоваться своим мастерством: он ничего не знал и гнул свою линию.       В конце концов, дознаватели сдались. Они накачали его какой-то дрянью и вернули обратно в квартиру. Он проснулся растерянным, его мутило, и он ничего не мог вспомнить о том, что с ним приключилось. На ночном столике лежала записка от Генри, в которой тот вежливо извинялся за свой внезапный отъезд. Только через несколько дней Нил нашёл гильзу от пули между матрасом и изголовьем кровати, и все воспоминания вернулись яркой вспышкой цветного фейерверка: нападение, кровь, мёртвые тела, допрос и один очень странный образ — перевёрнутая буква «К» на экране компьютера. Логотип Кингсман, одного из самых шикарных портных на Сэвил-Роу.       Нил позвонил Моззи, рассказал о случившемся, и Моз сделал то, в чём ему не было равных, — начал копать. Обнаруженная им информация была настолько ужасающей, что Нилу впору было бросить всё и начать благопристойную жизнь порядочного и законопослушного гражданина. Оказалось, что Генри ДеВер был не миллиардером, инвестором и коллекционером произведений искусства, а шпионом и убийцей под кодовым именем «Галахад», работающим на сверхсекретную организацию, штаб-квартирой которой являлся с виду безобидный и дорогой портняжный магазин. Вероятно, они приняли Нила за члена террористической группировки, финансирующей закупки оружия через продажу поддельных или краденных произведений искусства.       Нил воспринял это как знак того, что пришло время вернуться домой и найти Кейт. Остальное, конечно, уже история.       План операции в досье ФБР казался очень уж похожим на то, во что ввязался Нил много лет назад, за исключением того что Генри ДеВер, которого знал Нил, был не английским пэром с опытом работы в реставрационной архитектуре, а миллиардером, сделавшим свое состояние на продаже нефти и лондонской недвижимости. Конечно, это было просто прикрытие, вероятно, одно из многих, которые были у Генри ДеВера, шпиона и убийцы.       Затаив дыхание, Нил перешёл к следующему разделу досье — фотографиям. Он не задерживаясь пролистал красивые фото драгоценностей и нашёл именно то, чего надеялся не найти. Генри ДеВер, с которым Нил однажды провёл невероятно горячее лето, оказался тем самым человеком, что теперь искал и покупал украденные древности, — минус глаз и плюс несколько седых волос, придающих ему ещё больше изысканности. Значит, всё дело, разработанное окружным прокурором и ФБР, фальшивка. ДеВер не интересуется похищенным искусством — у него какая-то другая цель. У Нила кровь застыла в жилах, когда он понял, что, возможно, Питер вмешивается в дело, из которого может не выйти.       И Нил сделал то, что всегда делал в моменты крайней паники, — позвонил Моззи. Тот ответил после первого же гудка, словно только и ждал этого звонка:       — Лавка любопытных котов «Котейка». С кем вас соединить?       — Это я, Моз.       Пауза, удар сердца.       — О, ну конечно же! Я не ожидал тебя услышать. Думал, что сегодня вечером ты присматриваешь за собакой и её Костюмом. — Сарказм Моза можно было черпать ложкой.       Нил подавил вздох, едва не вырвавшийся из груди. Большую часть времени Моз притворялся, что находится в полном неведении об их с Питером романе, тянувшемся с мудрого благословения Элизабет. Наверное, это и к лучшему, потому что он ни в коей мере не одобрял этой связи и довольно громко выражал своё недовольство — как, например, вот сейчас.       — Я знаю.       — Тогда почему звонишь?       — Мне нужна кое-какая информация.       — Гугл тебе в помощь. — Моз был настроен решительно, но, по крайней мере, не спешил прерывать разговор. — Или Нью-Йоркская публичная библиотека       — Помнишь, ты изучал для меня кое-что в две тысячи четвёртом? — вкрадчиво спросил Нил.       — Музыкальная шкатулка? А не поздновато ли ты о ней вспомнил?       В такие моменты Нил удивлялся, почему он до сих пор дружит с Моззи.       — Я сейчас не о шкатулке, Моз. О портном.       На другом конце провода повисла напряжённая тишина.       — Вот дерьмо! — через паузу ёмко выдал Моз, выразив их общие чувства по этому поводу.       — Именно что дерьмо.       — Надеюсь, ты не собираешься сшить себе новый костюм?       — Ни в коем случае. Мне просто нужна вся информация, что на них есть. Хочу убедиться, что всё чисто. Видимо, мне придётся с ними пободаться.       — Твой Костюм об этом знает?       — Я ему ещё ничего не говорил.       — А собираешься?       Нил посмотрел на террасу. Питер как раз закончил прибирать свои бумаги и оставшийся от вечерних посиделок мусор. Потом выключил свет снаружи и вошёл в квартиру.       — Не уверен, — ответил Нил.       — Будь осторожен, mon frère*.       — Я сама осторожность.       Нил отключил телефон и выкинул пустую пивную бутылку Питера в мусорное ведро.       — Пообщался с Моззи?       — Как ты угадал?       Питер бросил на него удивлённый взгляд.       — Неужели ты думаешь, что после стольких лет я не могу прочесть тебя с той же лёгкостью, что передовицу «Пост»?       — Кто бы сомневался.       И ведь правда: Питер мог чувствовать Нила и его настроение почти так же хорошо, как Нил умел чувствовать настроение Питера.       — Что-то случилось?       Нилу пришлось приложить немало усилий, чтобы отвести взгляд от папки с документами на столе.       — Пока ничего, но как только случится — ты узнаешь первым.

***

      Питер повернулся во сне и, вместо тёплого тела, нащупал рядом только остывающие простыни. Сон как рукой сняло. Нил обнаружился в гостиной, на диване. Снова погрузившийся в материалы дела и задумчиво листающий страницу за страницей. Мягкий свет лампы был одновременно безжалостен и добр к возлюбленному Питера, подчёркивая серебряные пряди на его висках и крошечные, похожие на гусиные лапки морщинки в уголках глаз.       Днём Нил казался вечно молодым, не старше, чем когда Питер впервые его встретил, но, несмотря на шикарные костюмы и лоск успешного и уверенного в себе человека, время не щадило никого. Даже великолепного Кэффри.       Наверное, Питер подкрался не так тихо, как ему бы того хотелось, потому что Нил услышал его или, может быть, просто почувствовал и поднял голову:       — Чего не спишь?       — Хотел спросить тебя о том же.       — Мне не даёт покоя возможность поработать над проектом «Древность». — Нил улыбнулся, но даже в приглушённом свете Питер заметил, что в улыбке этой сквозит напряжение. — Снова поработать с тобой и командой Скуби.       — Постарайся, чтобы Диана не услышала, как ты называешь её Дафной.       — Нет, Дафной будет Клинтон. Диана Фредом. Ну, а ты — Велма.       Питер поджал губы, сделав вид, что обиделся:       — Вообще-то, оранжевый идёт тебе больше. Если хочешь, обеспечу тебя пожизненным запасом рубашек и штанов.       — Очень смешно, Питер. Прошло столько лет, а ты всё о том же.       Питер нашёл свои домашние штаны — старые, потёртые спортивки — и присоединился к Нилу в гостиной. Сел рядом и безуспешно попытался вырвать папку из его рук.       — Вместо того чтобы заговаривать мне зубы, лучше расскажи, почему ты на самом деле сидишь и читаешь материалы дела в… — Питер прищурился, посмотрев на часы в кухонной зоне. — В три шестнадцать утра?       Нил закрыл папку и небрежно бросил её на кофейный столик:       — Просто не смог уснуть.       По лицу Питера проскользнула пошлая ухмылка:       — Я тебя недостаточно утомил? Мне обидеться?       — Да ты меня чуть не утопил в сперме и смазке.       Питер подавил смешок:       — Нил, это по́шло.       — Зато правда. Вот что происходит, когда мы не пользуемся презервативами.       Питер понял: причину своих тревог и сомнений Нил ему ни за что не расскажет.       — Если ты закончил, как насчёт того, чтобы вернуться в постель? Может быть, мне попробовать утомить тебя ещё разок?       Нил широко зевнул и сладко потянулся, прогнувшись так, что Питер завис на пару секунд.       — По-моему, в этом нет необходимости. — Он встал и протянул руку Питеру. — Но я был бы не против нескольких умопомрачительных поцелуев.       — Я мастер поцелуев, а? — поддел Питер.       — Самый искусный! Знаешь, Элизабет сказала, что вышла за тебя замуж только из-за поцелуев.       — Теперь я точно обиделся. Я-то думал, что она вышла за меня из-за моего тушёного мяса.       — Питер, мне очень неприятно об этом говорить, но никто не вышел бы за тебя замуж из-за жарко́го.       — Сачмо бы вышел. — Питер мягко и настойчиво потянул Нила обратно к кровати.       — Сачмо будет есть и из мусорного бака, если дать ему волю.       — Согласен. И это самый нелепый разговор в четвёртом часу утра, включая даже то несметное количество слежек, что я вёл. — Питер лёгким толчком аккуратно уронил Нила на кровать. — Давай немного поспим. Мы и глазом не успеем моргнуть, как будет уже шесть.       Нил проворчал что-то о том, что ему не обязательно так рано вставать, но Питер прервал его ворчание одним из тех выносящих мозг поцелуев, которые никогда не оставляли Нила равнодушным.       Довольно скоро дыхание Нила стало глубже и он погрузился в сон, а Питер так и не смог последовать его примеру. Мысли, догадки и всё возрастающее волнение очень этому способствовали. К половине шестого он бросил все попытки уснуть и отправился на пробежку через парк Риверсайд, пока на город не обрушился летний зной. На обратном пути он встретил невыспавшегося Нила, который не спеша прогуливался с таким же сонным Сачмо. К тому времени как Питер вышел из душа, Нил уже успел вернуться домой и сварить кофе. Досье ФБР, которое обеспечило им обоим бессонную ночь, снова лежало на обеденном столе.       Питер допил свою первую чашку кофе итальянской обжарки, прежде чем попытался снова разговорить Нила.       — Так ты расскажешь мне, в чём дело? — как можно более небрежно спросил он.       На сей раз Нил не смог сдержать тяжелого вздоха. Отвёл взгляд, готовый смотреть куда угодно, только не на Питера.       — Нил, не заставляй меня волноваться и воображать себе бог знает что.       Нил собрал все свои силы и посмотрел на него.       — Мы через многое прошли вместе, правда? Особенно если вспомнить, с чего начинали.       У Питера внутри всё перевернулось и затянулось тугим узлом. Не самое оптимистичное начало.       — Так и есть, — осторожно ответил он, не понимая, куда клонит Нил.       — Я столько раз лажал и всё портил. За эти годы из-за меня было много неприятностей. Пара отстранений, арест.       — Ты забыл ещё о моём повышении, которое случилось не без твоей помощи. — Питер терпеть не мог, когда Нил занимался самобичеванием, виня себя за прошлые ошибки. — Я же говорил, что никогда ни о чём не жалею.       — Ты мне доверяешь? — Нил настороженно посмотрел на него, как будто в ожидании удара.       — Нил, я доверяю тебе свою жизнь и всё, что для меня важно. Думаю, ты не раз в этом убеждался.       Нил промолчал.       — Что ты нашёл такого в этом деле? Ты сам не свой с тех пор, как прочитал досье.       — Мне нужно, чтобы ты мне доверял, Питер. Не как друг и любовник, а как агент ФБР, который попросил бывшего криминального консультанта внести свой вклад в деликатное дело.       Питер налил себе ещё одну чашку кофе, пытаясь понять, что происходит и как он может свести к минимуму нежелательные последствия.       — Если я верну дело обратно и скажу окружному прокурору, чтобы прокуратура занялась этим делом сама, что будет тогда?       — Точно не знаю. — Нил устало провёл ладонью по лицу. — Можешь дать мне время до полудня?       Питер колебался, не спеша с ответом. Из слов Нила выходило, что это дело на редкость плохо пахнет. На первый взгляд, всё выглядело вполне обычно: окружная прокуратура Манхэттена выполнила всю тяжёлую работу, а ФБР участвует в операции только потому, что одним из главных фигурантов дела является английский пэр.       — Если верить нашим контактам в галерее, завтра покупатели забирают товар и сразу после этого улетают в Великобританию. План такой: чтобы мы могли добавить к остальным пунктам обвинения ещё и намерение экспортировать украденное имущество, придётся арестовать покупателей, прежде чем они сядут на свой самолёт в аэропорту Кеннеди. Ты должен быть под рукой, чтобы подтвердить подлинность предметов древности.       — Значит, до завтра ничего не случится, — скорее самому себе, чем Питеру, кивнул Нил.       — Ладно. У тебя есть время до полудня.       Питер думал о миллионах случайностей, которые могли вмешаться в ход операции и привести к её провалу. При этом он понимал, что ни одна из них не может быть хуже того, о чём Нил пока умалчивал.       — Я полагаюсь на тебя, Нил.       Нил прикрыл глаза, словно вознося благодарственную молитву.       — Я не подведу тебя, Питер. Обещаю.       — Даже не сомневаюсь.