Давайте сыграем в игру

      Через 5 дней все встретились в холле первого этажа. Первыми вернулись Виктория и Манта, после поездки не сказавшие друг другу ни слова. Спустя пару дней приехала группа, вернувшаяся с пляжа; последними прибыли последователи идеи Ананси. На их лицах читалась грусть, и выглядели они не очень-то счастливыми.       — Что случилось? — спросила Алия.       — Где Ноа и Дэйв? — подхватила Русалка.       Все молчали, опустив глаза.       — Ребят?       — Ноа похитили, — каменным голосом произнес Суббота. — Дэйв... остался, чтобы содействовать полиции в ее поисках.       Духи поняли, что Дэйви Джонс был дисквалифицирован, поэтому просто промолчали.       — Но как же так? — грустно сказала Королева. — Она ведь такая спокойная девочка. Кому она могла перейти дорогу?       — Мы не знаем, что случилось и как она была похищена, — сурово продолжил Рэйден. — Она могла приглянуться кому-то.       — Ну все, обсудили и забыли, — раздраженно сказал Манта. — Нечего было шляться черт знает где.       — Но она не шлялась, — строго возразила Вил. — Почти все время она была рядом с нами, а я просидела на первом этаже весь вечер до глубокой ночи и не видела, чтобы она покидала отель.       — Подтверждаю, — согласился Шибальба.       — Не имеет значения. Теперь это прерогатива полиции, хватит сотрясать воздух, — отрезал Манта.       Градус напряжения и осуждения повышался с каждой секундой, все подбирали слова, чтобы поставить Морского Дьявола на место, но это сделала Виктория, стоявшая рядом с ним. Раздался звонкий удар, эхом разнесшийся по холлу и привлекший внимание других постояльцев отеля. Она дала ему пощечину.       — Какой же ты отвратительный! — крикнула она и, почти срываясь на бег, направилась прочь.       Какое-то время царила тишина, Манта держался за пылающую щеку, после чего молча развернулся и пошел следом за Викторией. Он научился чувствовать ее, поэтому безошибочно нашел ее там, где для них все началось, — на балконе третьего этажа. Манта молча стоял в самом центре балкона и смотрел в спину возмущенной девушки. Он знал, что она чувствует его присутствие, и он не ошибся. Виктория повернулась к нему, ее лицо было злым, а взгляд — холодным. Их зрительный контакт продолжался довольно долго, после чего она сказала сквозь зубы:       — Ты — самый равнодушный человек, которого я только встречала, — помолчав, она добавила. — Я тоже проявляю много равнодушия, но ты... — она запнулась на полуслове. — Ты бесчувственный.       Манта ощущал, как в нем закипает каждая клетка, как ему хочется придушить эту девчонку. Он схватил ее запястья одной рукой и сомкнул их за ее спиной, другой рукой он небрежно взял ее за подбородок и, глядя прямо в нахальные глаза, прошипел:       — Какая же ты мерзавка, — он сильнее сжал ее запястья, отчего девушка тихо взвыла. — Это я равнодушный? Я бесчувственный? — схватив ее за горло, свободной рукой он усадил ее на широкие перила балкона.       — Отпусти меня, чокнутый!       — Замолчи, — и, глядя ей прямо в глаза, он погрузил два пальца в рот, облизав их, после чего резко развел ее бедра ногами, прижимаясь ближе, отодвинул трусики и вставил в нее оба пальца.       Она вскрикнула от неожиданности, но в этом крике слышалось больше удовольствия, чем сопротивления. Она не могла повернуть голову и была вынуждена смотреть только на Манту, который все еще держал ее за горло мертвой хваткой. Его движения были довольно быстрыми, но он специально не набирал темп, ожидая, пока Виктория привыкнет и подастся ему навстречу. Он хотел, чтобы она просила его делать ей приятно, но в то же время он не собирался следовать ее желаниям и намеревался делать то, что сам посчитает нужным. Когда он заметил, что девушка начала дрожать, он переместил руку с шеи на талию, крепко удерживая ее. Не в силах противиться происходящему, Виктория обняла его за шею одной рукой, другой вцепилась в его предплечье. Даже сквозь ткань рубашки он чувствовал остроту ее ноготков. Их взгляды снова встретились. Такой он еще никогда не видел ее: горящие щеки, слегка нахмуренные брови и умоляющее выражение лица. Она перевела взгляд на его губы, и он нагло поцеловал ее, запуская язык ей в рот. Она с жадностью ласкала его губы, а ее стоны становились все громче и слаще. Манта быстрее заработал рукой, и Виктория задрожала, несколько обмякнув в его объятиях.       Пару секунд ничего не происходило, после чего она произнесла шепотом:       — Я хочу тебя.       Девушка притянула его за шею и снова поцеловала. Она расстегнула пуговицы его рубашки одну за другой, ее рука медленно опустилась от ключиц до ремня брюк. Проведя пальцами чуть ниже, она обнаружила большой бугор, который, пульсируя, отозвался на ее прикосновение. Она накрыла его ладонью и слегка сжала, отчего Манта тихо простонал сквозь поцелуй. Пока она боролась с ремнем и молнией, его руки изучали ее тело. Расстегнув молнию на ее платье, он наполовину оголил ее большую грудь, сжав одну ладонью. Прервав поцелуй, он коснулся пылающими губами ее щеки, затем спустился к мочке, тонкой шее. От самого уха до ключицы он оставил языком мокрую дорожку, после чего, придвинувшись к ней еще ближе, медленно вошел в нее до конца, остановившись на мгновение. С губ Виктории сорвался продолжительный стон, Манта же выдохнул с наслаждением. Они смотрели друг другу в глаза, они ненавидели друг друга, но так же сильно они желали друг друга. Силе их притяжения было все равно на степень взаимного раздражения, которое они испытывали. Они прижимались друг к другу телами и снова и снова целовались. Манта кусал ее губы до крови, а потом слизывал ее, начиная новый поцелуй. Он перенес девушку в кресло, в котором сидел несколько дней назад, и поставил ее на колени, осторожно задрав подол платья. Она прогнулась и нетерпеливо подалась ему навстречу. Он водил членом по ее киске, дразня ее и сходя с ума от желания вновь оказаться в ней. Притянув ее корпус к своей груди, он вошел в нее, сразу набирая темп. Его большая рука протянулась от низа ее живота к шее, которую он сжал, перекрывая девушке часть кислорода. Средний палец этой руки он погрузил в рот Виктории, которая начала послушно посасывать его, отчего Манта возбудился только сильнее. Вторая его рука опустилась вниз, он начал помогать себе пальцами, массируя клитор. Почти не имея возможности дышать и задыхаясь от наслаждения, Виктория обвила рукой его шею, вонзив в нее ноготки и оставляя глубокие следы. Его тихие стоны слышались прямо над ее левым ухом, а горячее дыхание сводило с ума. Он повернул ее голову вбок, вовлекая в финальный поцелуй. Несколько глубоких толчков, девушка в очередной раз задрожала, а по ее попке начала стекать горячая сперма. Манта выудил из кармана платок и учтиво вытер свое творение, после чего помог Виктории встать. Ноги совсем не держали ее, но она была настолько смущена произошедшим, что поспешно скрылась, пошатываясь и поправляя одежду на бегу. Манта свалился в кресло, где минуту назад находилась Виктория. Он тяжело дышал, все его мысли были заняты ею. Ее запах витал в воздухе, он был на его руках и губах. Он закрыл глаза и погрузился в глубокие раздумья.       После того, как Манта и Виктория ушли, все разошлись довольно быстро — обсуждать было нечего, сил не было. Лишь спустя пару часов новая встреча состоялась в ресторане за ужином. Теперь все сидели за одним огромным овальным столом. 9 духов и 9 людей хранили гробовое молчание, только звон посуды и разговоры других постояльцев доносились отовсюду. Виктория пришла в шортах и водолазке с высоким горлом, но даже она не смогла скрыть след большой ладони на ее шее. Манта, заметив это, растерялся, но Виктория отвела взгляд и больше не смотрела на него. Поужинав, все так же молча разошлись по номерам.       Следующим утром Барон Суббота пригласил Рейчел на прогулку в город, к ним присоединились Инквизитор, Алия, Русалка и Виктор. Спустившийся вниз Манта поинтересовался, видел ли кто Викторию, и Вильгельмина, с утра занятая работой, сказала, что видела, как она покинула отель чуть свет. Бриджит и Александр отправились в городскую библиотеку. Узнав об этом, Рэйден напросился с ними и потащил туда Катрину. Шибальба хотел побыть с Вил, но она, виновато посмотрев на него, сказала:       — Майкл, прости, у меня куча работы. Возможно, вечером.       Но вечером встречи не произошло. Когда Шибальба возвращался с прогулки ближе к полуночи, на ресепшене его окликнул дежурный и передал записку от Вильгельмины. Она сообщала, что ей очень жаль, но она не может больше задерживаться в Бразилии, так как ее ждут дела в Индии. Она оставила свой номер и просила позвонить ей завтра. Поднявшись в номер, Шибальба выпил бутылку ее любимого бурбона и исчез, выйдя из игры.       Королева и Лиам ушли в бар, где просидели до утра. Они много пили, смеялись и болели за футбольную команду, название которой Королева слышала впервые. Сегодня для Лиама был особенный вечер: его адвокат завершил бракоразводный процесс, а это значило, что баскетболист начал новую жизнь, полную свежего воздуха. Королева боялась, что их досуг Гранс Буа засчитает ей как один из «особых навыков», но утром на счетчике все было без изменений. Стало очевидно, что судья имел в виду другую ночь вместе.       Ананси с Марией весь день провели в огромном торговом центре, купили балерине несколько красивых платьев и брючный костюм, ели сладкую вату и посетили кинотеатр. Женщина все больше расцветала рядом с лоа, который с удовольствием наблюдал все изменения в ней.       После ужина, на котором Виктория не появилась, Рэйден позвонил своей девушке в Токио. Поначалу разговор был теплым, молодой человек рассказывал о дне, проведенном в компании новых знакомых, о том, как красива Бразилиа. После этого собеседница Рэйдена на том конце провода заметно охладела, начала придираться к мелочам, а затем закатила скандал. Она обвиняла его в невнимательности, в том, что, попав в «свою Бразилию» он звонит ей лишь впервые, пишет редко и не интересуется ее делами. Разговор шел к расставанию. Она бросила трубку и отключила телефон. Рэйден тут же открыл сайт аэропорта и заказал билет до Токио. Вылет состоялся в 7 утра, и, в отличие от Вильгельмины, которая оставила Шибальбе записку, он улетел, не сказав Катрине ни слова. Таким образом, хозяйка «Страны незабытых» также выбыла из игры.       Виктория не появилась и на следующий день, и Манта направился к девушке, дежурившей на ресепшене.       — Виктория Фостер из 308 номера выехала?       — Прошу прощения, господин, я не могу разглаша…       — Да скажите Вы только, уехала она или еще здесь! Мне больше не нужна никакая информация.       — Она не выезжала, — дрожащим голосом ответила девушка.       — Спасибо, — бросил Манта и направился к номеру Виктории.       Прислушавшись, он не услышал ни звука. На стук ему тоже никто не открыл. Дух понимал, что вместе со злостью в нем закипает тревога.       На следующий день в Бразилии начался Ежегодный Карнавал. Все пытались вытянуть Манту с собой, но он послал всех к черту, третий день подряд отсиживаясь в вестибюле первого этажа и сканируя каждого входящего и выходящего человека. Компания оставшихся игроков двинулась на праздник, вернувшись лишь к полудню следующего дня. Виктория вошла в отель в 22:26. Манта сразу встал и направился к ней. Она увидела его и остановилась в ожидании. Выглядела она бледной и уставшей.       — Где ты была? Я собирался искать тебя, если бы ты не вернулась, — сказал он, положив ладони ей на плечи.       — Давай не здесь, — тихо сказала она, беря его за одно запястье.       Они поднялись на 3 этаж, прошли к комнате девушки. При попытке открыть дверь, она выронила ключи. Манта наклонился, поднял их и помог ей с замком.       — Входи, — сказала она, разуваясь на ходу.       Манта закрыл за собой дверь, разулся и прошел следом. Когда он вошел в комнату, Виктория сидела на кровати, на ее коленях лежал снятый пиджак. Только сейчас он увидел синяки на сгибе обоих локтей и следы от уколов на руках.       — Что случилось? — спросил он, садясь перед ней на колени и рассматривая ее руки. — Это связано с тем, из-за чего ты плакала?       — Да, это связано, — устало ответила она, поднимая на него потухший взгляд.       — Расскажи мне, — полушепотом попросил он.       — Я была в больнице. Завтра утром мне нужно вернуться туда. Меня отпустили, потому что мне нужны некоторые вещи.       Манта молчал, улавливая каждое ее слово.       — Я тяжело больна, Итан, — с грустью сказала она. — Мне предстоит операция. А плакала я из-за того, что мой молодой человек — теперь уже бывший — сказал, что ему не нужна такая девушка. Плакала я не столько из-за его слов и расставания, сколько из-за разочарования, что потратила 3 с лишним года на человека, который этого не стоил, — она взглянула на Манту, грустно улыбнувшись.       Он не знал, что сказать, поэтому, сидя на коленях, обнял ее, насколько хватало сил. Уставшая бороться со всем в одиночку Виктория обняла его в ответ. В этом положении он был почти с нее ростом.       — Ты вкусно пахнешь, — вдруг сказала она, и добавила шепотом. — Спасибо тебе.       — Я поеду с тобой, — строго заявил дух. — Отказов не принимаю.       То ли она не возражала, то ли была настолько уставшей, но она лишь кивнула в ответ.       — Что у тебя за диагноз?       — Гематомиелия. Проще говоря, кровоизлияние в вещество спинного мозга. Обнаружили слишком поздно после того, как я упала с лестницы. Это не единственная проблема со здоровьем, но с остальным я уже научилась жить.       — Твой парень — настоящий мудак, — злобно сказал Манта, сжимая ее ладонь. — Отдыхай, завтра утром я зайду за тобой, — добавил он, касаясь губами ее лба. — Ты горячая.       — Это не самое страшное.       У порога он обернулся к ней, коснувшись выбившегося локона, и попрощался.

***

      Утром Манта, как и обещал, зашел за Викторией, которая как раз была готова. В 6:20 они уже мчали в такси к клинике имени Альберта Эйнштейна. Девушку разместили в палате, куда ни в какую не хотели пускать Манту. После долгих совместных уговоров им удалось добиться разрешения его нахождения рядом с Викторией. Операция была назначена на вечер, весь день ей было запрещено есть, а за 3 часа до операции даже пить воду. Она часто проваливалась в сон, а лоа просто сидел рядом с ней. За весь день ей поставили 9 уколов, отчего к моменту операции она была бледна как снег. За эти дни щеки Виктории впали, она заметно похудела и обессилела. Наконец, ее увезли в операционную. Спустя полтора часа ее привезли обратно в палату, она еще была под наркозом. Манту снова хотели выгнать, но вместо этого он прогнал врачей, запретив им шуметь. Он склонился над беззащитной девушкой и долго разглядывал ее при свете ночной лампы. Ее спокойное лицо шло ей гораздо больше гневного выражения, которое Манта, все же, очень любил. Глядя на нее, он спросил себя:       «Что я чувствую? Раздражение и гнев по отношению к ней у меня остались. Но помимо них теперь во мне целый вихрь эмоций. Я волнуюсь перед встречей с ней и разочаровываюсь, когда не вижу ее. Мне одинаково хочется придушить и поцеловать ее. Неужели я начал проигрывать спустя неделю игры?»