Расскажи, что ты видел

— Повезло тебе. Я, пока учился, даже подумать не мог о том, чтобы от универа поехать за границу. Надо было тоже гуманитарием заделаться. Серёжа благодарно улыбался. На самом деле, болтовня Матвея здорово отвлекала и разряжала обстановку. Он волновался всю поездку до аэропорта, но теперь, когда от огромного здания из бетона и металла его отделяло всего пара десятков метров, Серёжа струсил не на шутку. Прежде он за все двадцать лет жизни не летал на самолётах. — Если честно, я бы лучше никуда не летел, — признался Серёжа, нервно сжимая пальцы на ручке чемодана. — Мне и в Питере неплохо живётся. — Глупости, — бросил Матвей. — Не видишь, что творится? Лучше вырваться и посмотреть, как живут нормальные люди. Во Франции вообще вся культура, так что смелее. «Не нужна мне их культура», — с тоской подумал Серёжа, а потом мысленно пристыдил себя. Ну, как он мог так думать? Ему ужасно нравилось учиться, свой Институт иностранных языков он обожал до беспамятства, мечтал поехать во Францию, чтобы пожить среди носителей языка. Такая невероятная возможность выпадает раз в жизни, нельзя упускать её только из-за глупой боязни самолётов. И потом, не для этого Серёжа впахивал весь первый курс, как проклятый! Он заслужил эту поездку, нельзя теперь всё отменить. В конце концов, деньги на всё, не включая перелёт и проживание, копила мама, хотя бы из-за этого нельзя идти на поводу у своего беспокойства. Жаль, что она не смогла поехать, чтобы проводить среднего сына, с работы бы её не отпустили. Они остановились перед входом в аэропорт, отошли от дверей, чтобы не мешать людям. Матвей осмотрел Серёжу, поправил пиджак, который когда-то принадлежал ему самому. — Ну, что, пора? — улыбнулся он. — Выше нос. Через четыре месяца вернёшься. Если не захочешь навсегда остаться за границей. — Только если вы все туда переедете, — улыбнулся Серёжа. Обнявшись с Матвеем, он поудобнее перехватил чемодан и шагнул внутрь здания. Вообще-то, переживал Серёжа напрасно. Вместе с ним поехали ещё несколько человек с его курса, так что, хоть Серёжа и не слишком тесно общался с ними за все годы обучения, за время ожидания посадки они все перезнакомились и неплохо заобщались. Это были Катя Лаваль, Аня Бельская и Кондратий Рылеев. Серёжа даже забыл о своём страхе перед высотой, потому что весь долгий полёт умудрился проболтать с Аней, с которой они сидели через проход. Приземлились в Париже, потом пересели на другой самолёт, и через час были в Лионе. Правда, измученные долгим перелётом студенты не могли в полной мере насладиться видами старинного города, потому что было темно, и вообще, всем хотелось только вымыться и уснуть. Серёжа, после двух перелётов сразу, вообще еле держался на ногах. — Не переживай, завтра всё станет куда лучше, — поддержала его Катя, которая летала во Францию каждый год и гостила у бабушки в Париже. — Ты отдохнёшь, выспишься, и тебе не будет хотеться как можно скорее уехать домой. Серёжа был очень благодарен Кате, потому что без неё, он бы точно не выдержал. Он ужасно устал, а ещё пришлось ждать, пока их заселят в общежитие. Их с Кондратием поселили вдвоём, к ещё двум ребятам. Ими оказались Джонни из Америки и Рамон Меркадер из Испании. Они играли в карты, когда Серёжа с Кондратием появились на пороге. Кондратий тут же поспешил завести новые знакомства, а Серёжа, переодевшись с полузакрытыми глазами, рухнул на кровать и отрубился. Проснулся он только утром, причём, от того, что Кондратий забористо матерился. Оторвав голову от подушки, Серёжа сонно уставился на противоположную кровать. На ней восседал Кондратий, и вид у него был, как у учителя. Только вот никакой учитель не будет произносить матерные слова так, словно объясняет алфавит. — П-и-з-д-е-ц, — чётко проговорил он, а сидящие напротив Джонни и Рамон попытались повторить. У них это выходило довольно забавно «письдесь». Кондратий еле сдерживал смех, да и ребятам явно было весело. — Великий и могучий русский язык, — повернулся Кондратий к Серёже. — Про Пушкина и Достоевского они уже знают, почему бы не рассказать им про мат? — Я был лучшего мнения о тебе, — наигранно-укоризненно пробормотал Серёжа. Уткнувшись лицом в подушку, он широко зевнул, а потом сел, завернувшись в одеяло. Катя оказалась права, всё и правда наладилось. — Зато теперь я знаю ругательства на испанском, — поделился Кондратий. — Теперь могу изысканно посылать всех нахер. Обучение ругательствам пришлось прекратить, потому что нужно было привести себя в порядок и позавтракать, а потом отправляться в университет, чтобы узнать расписание. Первое, что поразило Серёжу это отсутствие ларьков на улице и огромных очередей в магазины. Проходя мимо витрин, он с удивлением обнаружил, что на них полно продуктов. — Вот это да, — удивился он, легонько пихнув Кондратия в бок. — У них тут всё есть. — Ага, — закивал тот. — У них здесь даже оружием не торгуют. Серёжа смотрел на все эти дома, выкрашенные в яркие цвета, на этих довольных людей, которые были одеты в добротную одежду, на эти чистые улицы, по которым не бегали беспризорники, так и норовившие выхватить кошелёк из кармана зазевавшегося прохожего. «Не понимаю, — думал он. — Питер же культурная столица, а Лион даже не центр Франции. Тогда почему у них тут так хорошо?». Но от одной картины серёжины глаз вообще полезли на лоб. Они остановились на светофоре, дожидаясь, пока проедут машины; и в нескольких метрах от всей компании расположились два молодых человека. Их лица были настолько близко, что, казалось, они вот-вот поцелуются. Собственно, именно это и произошло. Джонни, усмехнувшись, сказал: «love is in the air», Рамон закивал головой, а после они оба рассмеялись, наблюдая за реакцией Серёжи. — What are you staring at? Джонни посмотрел на Серёжу, выгнув светлую бровь. Вообще, они приехали сюда, чтобы практиковать французский, но по-английски всем было разговаривать легче, так что пока решили пойти по пути наименьшего сопротивления. — Nothing. Well, it's just…They are not afraid. This is strange. — What should they be afraid of? Рамон явно не понял. Но тут в разговор вмешался Кондратий: — If they had done this in our city, it would have ended badly. — Why? Серёжа ответил просто: — In Russia, they hate those who are different. С каждым днём Серёжа всё больше и больше убеждался в том, что Лион — город свободы. Люди, которые говорили, что на Западе нет ничего хорошего, что оттуда из-за каждого угла может выскочить какой-то маргинал, были совершенно неправы. Наоборот, здесь все были очень приветливыми и открытыми. Правда, даже здесь не обошлось без эксцессов. Это случилось спустя две недели после того, как Серёжа прибыл в Лион. Была суббота, он возвращался с дополнительных занятий и попал под ливень. Куртка служила неплохой защитой от дождя, только вот обзор был не очень хорошим. Потому Серёжа и не понял, кто окатил его водой, но всё-таки успел заметить колёса велосипеда. — Да ты охуел, мудак! — завопил Серёжа быстрее, чем понял, что за слова вырвались у него изо рта. «Ладно, француз всё равно не поймёт по-русски», — успокоил себя он, но все его надежды разбились в тот момент, когда ему крикнули: — Сам мудак, смотри, куда прёшь! Против воли, Серёжа громко расхохотался, повернулся посмотреть на своего земляка. Молодой парень примерно его возраста, с потемневшими кудрями, прилипшими ко лбу и забавными усами, смотрел на него и тоже смеялся. Они укрылись от непогоды на автобусной остановке. — Мишель, — протянул парень руку, прислонив велосипед к стенке. — Серёжа. — Прости, что-то случилось с тормозами. Я хотел сбавить скорость, но сначала ничего не вышло. — Всё нормально. Относительно. Я как будто принял душ. — Я живу тут, недалеко, возле площади Белькур. Можем зайти, я угощу тебя чаем. Серёжа согласился без промедления, потому что ему было холодно, да и потом, Мишель не производил впечатление какого-нибудь сумасшедшего. Хотя, он был достаточно чудаковатым, вот так просто приглашать к себе в дом первого встречного. Впрочем, Мишелю было грех бояться, Серёжа убедился в этом сам. В прихожей их встретила огромная собака. — Это Пьер, — сказал Мишель, поглаживая немецкую овчарку между ушами. — Моя тётя служила кинологом в полиции, потом вышла на пенсию и забрала его с собой. Он не старый, просто получил травму и не может работать, как прежде. Но всё ещё наводит страх, верно? — Ещё как, — закивал Серёжа. — А где она сейчас? — Сидит с соседскими мальчиками. Итак, какой чай ты пьёшь? Сидеть в одежде Мишеля было не очень удобно, потому что она была немного мала Серёже, но всё лучше, чем сидеть голышом. Его собственная одежда благополучно сушилась, он пил вкусный чай, гладил собаку и разговаривал с самым милым русским во всём Лионе, городе-побратиме Ленинграда.