Аметистовые ночи

- Девочки, ну перестаньте вы, прошу вас, - застонала Шура сквозь слёзы, отталкивая папки, которыми ее обмахивали Таня и Света. - Андрей Палыч и Роман Дмитрич никакие не голубые. - Но ты же сама сказала, что видела… Да и Жданов расстался со всеми своими пассиями, - Света сложила руки на груди. - Вот я лично не удивлюсь, если они во время своих загулов не по той дорожке да и свернули. - Но Роман Дмитрич только недавно вот… дня два назад, к смугленькой такой модели «клинья подбивал», я сама видела, - авторитетно заявила Таня. - А их, голубых, не поймёшь, - хмыкнула Амура, закуривая сигарету, она, как начальство, могла теперь себе позволить небольшой перерыв вне обеденного времени, - то туда их несёт, то сюда. Я знала одного парня, он и с девушками… «дружил», и с мужчинами. - Де-во-чки, ну перестаньте вы, и так тошно. Никакие они не голубые, и не розовые, и не полосатые, просто, - всхлипнула, слёзы брызнули из глаз новым потоком. - Просто они дурачились… Дураки… - Дурачились? Ты уверена? - Абсолютно! Свет, ты ещё не слышала… Ай, да ладно, - махнула рукой, и скрылась за бумажным полотенцем, рыдая. - Шур, успокойся, пожалуйста. - Но если они невсерьёз, то… То почему ты тогда плачешь? - Надоело мне… Я устала, девочки-и-и. Как же я устала… Мой Шурик очень хороший, очень, - зашептала она, будто бы оправдываясь. - И высокий, и красивый, и меня любит, но я уста-а-ла-а-а. Я ничего не могу с собой поделать. Мне Роман Дмитрич нравится-я-я. - Во дела, - выдохнула Амура, хватаясь за голову. - Как же так? - вытаращила глаза Таня. - Малиновского? Шурочка, как же так?.. Он же бабник, и человек ненадежный и… - Да знаю я-я-я… А ещё невысокого роста, не брюнет и даже не темный шатен, - шмыгнула носом. - И меня-я не замеча-а-ет… - Шур, так, может, ты уважение и любовь к Роману, как к начальнику, спутала с чем-то иным? - спросила Ольга Вячеславовна. - Такое часто бывает. Он красивый, умеет себя подать, к тебе тепло относится. А вот пройдёт несколько месяцев, и ты сама смеяться будешь… - Уже два года прошло, а мне всё не смешно, как видите, - проговорила тихо. - Что я только не делала, чтоб его забыть… А когда Шурик появился, так обрадовалась… Зря… Шурик хороший. Боже, какой же он хороший! - вздохнула. - Но мне Роман Дмитрич снится… ну, вы сами понимаете, в каких снах, - покраснела, и снова спряталась за бумажное полотенце. - Так… Это не просто общий сбор, девочки, это караул! - Амура вскочила на ноги. - Свет, надо вытаскивать Машку, и Катю… что у неё там с ногой и со Ждановым. Вот! Надо всех хватать в кучу и разбираться, как-то решать эту проблему. - Подожди, Амур! Машка нам тут не советчица, как ты сама понимаешь. Машка сама с Малиновским, ну, ты помнишь, как разбиралась. Шуруп, ты вот, что скажи: неужели он совсем никак на тебя не реагирует? - Да, Шур, а ты не пыталась… ну, это… почву прощупать? - Пыталась. Я в последнее время только и делаю, что пытаюсь… - Постой… смена гардероба и новые духи - это и есть все твои попытки? - Почему же? Я поговорить пыталась, намекала… Шоколадками его завалила… А он с Андреем Палычем… дурачится… - снова зарыдала. - Нет, дорогие мои, без экстренного заседания тут не обойтись, - вынесла вердикт Амура. * * * Пушкарёв был задумчив. Первым делом он позвонил Лене и успокоил, что Катя на месте, всё с ней хорошо, про ушибленную ногу пока говорить не стал, другие срочные новости имелись. Прихватив нужную документацию и переговорив с Колькой - по делу - он отправился домой, в последнее время Валерий Сергеевич предпочитал работать дома, там и жена под рукой с вкусными обедами, и привык он уже к домашней обстановке. Войдя на порог, Пушкарёв удивился, никто его не встречает, затем услышал, как Ленка болтает с кем-то по телефону в Катиной комнате. Прислушался. Постоял несколько секунд. А когда понял, что с Борщовыми, громко хмыкнул и ушёл мыть руки. - Валер, - спустя несколько минут на кухню вошла Елена Александровна. - Валер, увели нашего Мишу, - выдала она взволнованно. - Как это увели? Он что, телок, чтоб его уводить? - В поезде познакомился с какой-то известной журналисткой. И она влюбилась в него по уши. - Прям так сразу и влюбилась? - Лариса говорит, что они даже жить вместе будут, - села, кинула на стол кухонное полотенце, что висело все это время у неё на плече. - Ой, чувствовала я, что не хорошо это все закончится. Как чувствовала… Ещё сон этот. Два голубя к нам в окно влетели. Она - беленькая голубка, он - сизый голубь. Я же думала, что это к добру, значит, помирятся наши голубки. А тут вот, как вышло… - Ну, и пусть себе живут, - процедил сквозь зубы. - Раз быстро замену нашёл, значит не наш человек был. Не доглядел я где-то, ох, не доглядел. - Валер, но как же это… Катенька и так переживает... - А Катя тоже одна не останется. И у неё выбор есть. - Что ты такое говоришь? Какой выбор? - Очень даже достойный. Подостойнее всяких профурсеток журналисток будет. - Кто? Колька, что ли? - рассмеялась. - Э, нет. У Коли другие увлечения. Ходит это его увлечение по компании, ноги растит, да на отсутствие денег жалуется, бездельница и скандалистка. А на Катеньку нашу другой ловец сыскался. Другой сизый голубок. Знаешь, я ведь даже не замечал раньше. А теперь, как вспомню, как он на Катюху смотрел, да бегал за ней всё время, а зимой как искал! Ещё тогда думал, что неспроста это. - Валер, ты о ком, - а сама уже догадалась, уже сердечко заволновалось. - О Жданове Андрее Павловиче. Я сегодня случайно разговор один подслушал, где Андрей Палыч в любви Катеньке признавался. - Как это? - за сердце схватилась. - Кому признавался? - Роману Дмитриевичу, дружку своему и заместителю. Валерий Сергеевич вкратце пересказал подслушанный разговор. - Звони, Ленка, Борщовым и говори, что и у нашей Кати ухажёр имеется. - Жданов? - смотрела на мужа с сомнением и невысказанной тревогой. - И ночевала она сегодня где? - У Коли, я же тебе говорила. - А вот и нет! Катька сама призналась, что Жданов ее приютил. Вот пусть Леша и Люда покусают себе локотки. Увели такую невестку! - Валер, может, не надо? Ещё же ничего не известно. Да и Катя… Вдруг Андрей Палыч ей не нравится? - сказала и сама не поверила в то, что сказала. - Андрей Палыч настроен очень серьезно. А если мужик настроен серьезно, он своего добьётся. Звони-звони. * * * «Каждый день напивался, дрался… А один раз пришёл… ой, Катя… Все лицо в синяках, опухшее, в кровоподтеках. И говорит такой: «Маша, Катя не звонила?». «Я от него даже прятаться начала. Девочки прикрывали. Всё спрашивал и спрашивал: «Катя не звонила?». Как будто от твоего звонка зависела вся его жизнь. Как будто он напивался и дрался именно из-за того, что ты не звонила. Он даже о потере президентского кресла так не переживал, и о расставании с Кирой и отмене свадьбы. Он только о тебе спрашивал». «А Амурка говорила, что случайно один раз вошла, а он в каморке твоей сидит и на телефон смотрит. Будто гипнотизирует его». «Я винил себя во всем, что случилось, и наказывал... чужими руками - ввязался в драку с боксёрами, но приехала Кира, и вытащила меня из того бара… Я даже не знаю до сих пор, благодарен ли я ей за это». «Я даже не знаю до сих пор, благодарен ли я ей за это». «Когда ты уехала, я чуть не умер. Пил, нажирался до беспамятства, а боль не уходила, ты не появлялась». «Я даже не знаю до сих пор, благодарен ли я ей за это». Катя зажала уши руками. Зажмурилась. Голоса вертелись в голове непрерывно, как маленькие кусочки разбросанной мозаики, как озлобленные осы, запертые в банке. Они роились, жалили. И гудели, не смолкая. Маша давно уже ушла, отпросилась на обеденный перерыв, а Катя осталась. Одна. Один на один с собой настоящей и с собой позабытой - не преданной, по уши влюблённой дурочкой, что ловила каждое слово, что молилась на объект своей любви. Настоящая Катя взглянула в глаза той Кате - из прошлого. И пропала… Катя металась по столу. Стискивала голову. Разбрасывала бумаги. Ничего не помогало. Ещё чуть-чуть и она сойдёт с ума. Ещё чуть-чуть и она распластается на полу, на том самом месте, и умрет во второй раз. Ещё чуть-чуть и у неё ничего не останется кроме... любви. В дверь постучали. В кабинет протиснулись доставщики с обедом. Выгрузили Кате на стол несколько блюд, разложили, рассервировали. - Но я ничего не заказывала, - прошептала Катя. - Мы ничего не знаем. Заказ поступил из вашей фирмы. Приятного аппетита, - ушли так же быстро, как и появились. Знает она, от кого поступил этот заказ. «Боже, как я могла быть такой слепой? Слепой идиоткой… Напридумала себе сказок с коварным злодеем… Отгородилась стенами и ледяными замками… А он жить не хотел...», - дрожащей рукой подняла телефонную трубку. «Как тяжело… Как тяжело снова ему верить. И как просто было страдать… Я уже почти свыклась с мыслью, что никогда… Я научилась не думать, не вспоминать… Но так дальше нельзя. Надо быть сильной. Последняя попытка… Последняя». Катя набрала по памяти номер. Сердце стучало как бешеное. - Алло. - Андрей Палыч, нужна ваша помощь. - Что-то случилось, Кать? Он волнуется за неё. Эта нежность в голосе. Невозможно вынести. - Нет-нет. Всё в порядке, - голос почти не дрожит. - Просто я сегодня вдруг выиграла бесплатный обед с доставкой. Представляете? Мне столько не съесть одной. Вы... не поможете мне?