Аметистовые ночи

Миша стоял на тротуаре, неподалеку от «Зималетто», и уже несколько минут наблюдал интересную картину - как из дорогого спортивного автомобиля выходит Кира Воропаева, следом за ней, пиликнув сигнализацией, плетется какой-то рыжий тип в дорогом костюме, потом они останавливаются, и начинают о чем-то разговаривать, а точнее спорить. Кирюша... Это же она? Она... Вот только выглядит теперь иначе — так, как раньше — стильная, надменная, очень уверенная, знающая себе цену, женщина. И нет в ней и следа от той - той, что пленила Мишино сердечко совсем недавно, несколько часов назад - той - тихой, невзрачной, загадочной. Исчезли скромность, застенчивость и трепет пушистых ресниц. Эта Кира Воропаева скорее придушит обидчика, чем засмущается. Вон, как с рыжим типом спорит — как фурия! Тип только морщится, не успевая и слова сказать. - Кира, ну, хорошо, - сдается он. - Я понял, ты сейчас быстренько сходишь в компанию, испортишь Жданову день, и обратно. Я понял, я подожду тебя на подземном паркинге. Нет никакого желания видеть этого придурка. «К Жданову?», - у Миши в глазах потемнело. «Несмотря ни на что, к Жданову? Что он с ними делает?», - отшатнулся, попятился назад, и уже не слышал, как Кира громко возразила, как сказала, что Жданов ее не интересует, что не пошел бы он лесом, что у нее и без Жданова дел хватает. Миша ничего больше не слышал. На его глазах растаяла мечта, как мираж, раскололась на мелкие осколки, обнажая реальность. А реальность была такова: нет, это не в Киру Воропаеву он внезапно так сильно влюбился, нет. Все гораздо хуже... На секунду, на мгновение Кира напомнила ему Катеньку... Взглядом ли, позой, движением, возможно, одеждой? Неважно. Призрак надежды и любви всколыхнулся внезапно, и так же внезапно исчез. Не нужна ему эта стильная, холодная женщина. Не нужна. Ошибся. Обознался. Что он здесь делает? * * * - Не было никакой драки, девочки, отстаньте вы уже, наконец, от меня! - взмолилась Шура. - Пустите, я пойду... Пойду я... Не могу я так больше. Пойду к нему, извинюсь и... - всхлипнула, быстро смахнула со щеки непрошеную слезу. - Девочки, Шурик ему такого наговорил... Видели бы лицо Романа Дмитрича. Что он обо мне теперь подумает? Уже думает. Нет, так больше нельзя... Я пойду... поговорю... И больше никогда в жизни не посмею перешагнуть эту черту. - Да какую черту? Шурка, не кипятись, еще ничего не ясно, - Света гладит ее по плечу, смотрит сочувственно. - Черту между начальником и секретаршей. У нас теперь будут только рабочие отношения, девочки, - губы дрожали, Шурка отмахивалась от подруг. - Я сейчас пойду... Только успокоюсь немного. Успокаивалось пока очень плохо, Шура прикрыла рукой лицо, привалилась с стойке ресепшн, и у нее за спиной тут же что-то с грохотом упало. Кажется, принтер... Лина Копылова посмотрела осуждающе: «Опять притащились! Мало им туалета, так они еще решили для своих вечных драм и мизансцены менять? Прям драм кружок какой-то, а не компания!», - Лина решила отвернуться и максимально не замечать глухую стену из женсовестчиц перед своим рабочим столом. А тут прибежала еще одна кандидатка на койку-место в больнице имени Кащенко — Виктория. И выглядела Вика странно даже для самой себя. Она была взъерошена, помята и явно чем-то испугана. Руки к груди прижимала, и пялилась в потолок. А потом приехал лифт. Из лифта вышла блондинка. И через мгновение «Зималетто» содрогнулось от крика: - Киииирааа!! Клочкова налетела на блондинку, принялась ее обнимать, хватать за руки. - Киираа! Кирочка, ты вернулась! Ты вернулась за мной. Я верила. Я ждала. Киираа! Забери меня отсюдааа. Блондинка, как ни странно, не оглохла и признаков контузии пока не подавала, она спокойно так улыбнулась. - Вика, я тоже рада тебя видеть. - Кира, если бы ты знала, что со мной произошло тут без тебя! Это сущий кошмар. Пойдем, Кир. Пойдем, посидим где-нибудь, по-у-ужинаем! - в глазах промелькнули хищнические блики. - Вик, обязательно, только... - повертела головой. - Здравствуйте, девочки. А вы, как всегда, не на рабочих местах? - Здравствуйте, Кира Юрьевна. А мы тут по делу все... - пролепетала Таня. - Ага, факс ждем, - покивала головой Шура, постучала по факсу, и случайно отломала от него какую-то детальку. Лина Копылова угрожающе взмахнула телефонной трубкой. «Женсовет» синхронно отошел от стойки ресепшн на шаг. - Конечно, по делу, никак иначе, - усмехнулась Кира. - Но я все равно рада вас видеть. - Мы тоже, КирЮрьевна, очень рады, - соврала Маша. - А где же Амура? - А Амурка работает, она у себя в каб... то есть у вас в кабинете, то есть... Ну, вы поняли, - Шура смущенно кашлянула. - Понимаю, - протянула Кира. - Незаменимых людей нет. - Кииира, что ты с ними возишься? - возмутилась Вика. - Ты меня лучше послушай! У меня тут такое... Мне такое нагадали... Кира! Ты обязана это услышать! Пойдем в ресторанчик, Кииир. - Ну, раз обязана услышать, то пойдем, - посмотрела по сторонам, - только... Ты не знаешь, Зорькин сейчас у себя в кабинете? Вика замерла, уставилась недоверчиво. - Зорькин? А тебе он зачем? - подозрительно присмотрелась к Воропаевой. - Да так... Нужно кое-что ему вернуть. Так он у себя? У Вики перекосило лицо. - Прости, Вик, я забыла, что вы с ним в ссоре. Светлана, ваш начальник сейчас у себя? - Да, Кира Юрьевна. Он и на обед сегодня не уходил. - Вот и прекрасно. Клочкова Виктория со смесью боли и недоверия смотрела, как ее лучшая подруга, лучший и единственный оставшийся спонсоркий кошелек, смело и уверенно шла к кабинету Зорькина. Во второй раз за сегодняшний день она стояла под этой дверью и подслушивала (и немного подглядывала). Кира нежно и многословно благодарила Николая за что-то. Даже страшно подумать, за что! «Кира? И она? И она тоже?.. Куда катится этот мир?», - в животе громко заурчало, Вика обиженно хмыкнула. И совсем уж растерялась, когда увидела, как Воропаева протянула Зорькину ключи, по-видимому, от квартиры, и какой-то пакет, а потом отчетливо так сказала: - Это твои вещи. Спасибо еще раз... за всё. Нет, Вика не могла больше наблюдать за этим предательством. И пусть желудок урчит, но она сегодня будет гордой и не пойдет с Кирой ни в какой ресторан! Виктория Клочкова неподкупна! А пусть этот Зорькин хоть с Анджелиной Джоли тут отношения выясняет. Пусть делает, что хочет! Пусть катится ко всем чертям. У нее, у Вики, тоже есть жених. И он где-то рядом. Вика выскочила из приемной, вбежала в прибывший лифт, затем пробежала мимо Потапкина. А оказавшись на улице, задумалась: - А куда дальше бежать-то? * * * Как хорошо, что он решил все же заехать сначала домой и удостовериться, что Борщевы уже ушли, а на полочках в ванной комнате не завалялось ни одной кириной помады. Ну, и еще вещи Катюши привез. Хотя мог бы и в багажнике оставить пока... Хорошо, что не оставил. Потому что это же кошмар просто какой-то. Войдя в квартиру, Андрей было подумал, что его ограбили. Такого бардака у него никогда не было, даже в самые загульные времена. Диван перевернут, по ковру раскиданы шампуни, шторы в спальне сорваны, постель вывернута на пол. А на кровати сверкают металлическими бликами забытые наручники. - М-да, - протянул Жданов. - Вот тебе и сибирское воспитание, - подцепил наручники, поразглядывал их, и понимающе хохотнул. - Скромники, однако. Радовало одно: Борщевых и след простыл. Андрей (на всякий случай) проверил, на месте ли ценности — деньги там, телевизор, камин, зеленый пакет с его открытками для Кати. Все было на месте, только... Почему шампуни на ковре? В чем смысл? Андрей завис ненадолго, разглядывая шампуни, а потом взглянул на настенные часы, и понял, что безбожно опаздывает. Как он мог оставить Катеньку на такое время одну? А вдруг ей нужна помощь? А вдруг... Андрей грохнулся на диван, едва не промазав. А вдруг Катя передумала, вдруг опять решила отгородиться от него ветряными мельницами? Вдруг решила его не прощать? Во рту пересохло, воздух застрял в легких. - Нет, Катюш, я не позволю, - прошептал он уверенно, и кинулся наводить хотя бы видимый порядок. Все-таки гостеприимство иногда бывает наказуемо. * * * Вика пошла направо, затем вернулась, и пошла налево, затем снова вернулась и пошла направо. У Потапкина, благодаря такой зарядке, мгновенно улучшалось зрение, расширялись сосуды, успокаивались нервы и потихоньку начинал вырабатываться мелатонин. Сергей Сергеич широко зевнул, потер глаза. А когда снова посмотрел на Клочкову, увидел, что она оступилась, и едва не завалилась под куст. Но куст, дай бог ему здоровья, Викулю удержал, и даже помог отряхнуться... Стоп. Это и не куст вовсе, а чьи-то руки... И тело. Чье-то. И этот что-то-кто-то вышел вдруг из-за куста, откидывая ветки. - Мужик какой-то. В белом. Маньяк, что ли? Потапкин внимательно присмотрелся. - Ааа, - протянул он. - Нет, это не маньяк, это Миша, - зевнул еще несколько раз, и решил вернулся в здание — выпить кофе. Миша галантно подал Виктории руку, проводил ее до скамейки, и спросил: - Вы как, не ушиблись? Вика, как зачарованная смотрела на Борщева, она сразу его узнала. Это же он — владелец ресторана, состоятельный пушкаревский жених под номером два. Первый номер Вика уже бездарно упустила, номер два она теперь не упустит никогда. - Нет, - сказала она, силясь улыбнуться как можно очаровательней. - Простите, что вас напугал. Представляете, в третий раз за последние несколько дней телефон потерял. Выскользнул из рук, и будто под землю провалился. Проклятие какое-то, - Миша развел руками. - Придется покупать новый. «И мне!», - подумала Вика. «И мне покупать новый телефон!». Вслух же сказала другое: - Михаил, а я вас узнала. Я столько статей прочитала про ваш ресторан, и даже пару раз бывала. Таких вкусных пельменей я в жизни не ела, - сказала, и очень правдоподобно облизнулась. Борщев заулыбался, он был польщен, вот только... - Это не пельмени, а манты, - поправил он. - В отличие от пельменей манты варятся на пару — или в классической двойной кастрюле, в нижней части которой кипит вода, поднимающаяся паром в верхнюю, где этажами расположены манты. Кстати, такую кастрюлю часто называют мантушница, мантоварка, мантышница, мантница. Или можно воспользоваться классической мультиваркой, но приготовленные в ней манты будут иметь уже не тот вкус. В моем ресторане, как раз, используют мантницу. Или мантушницу, мантоварку, мантышницу... Голодный блеск Викиных глаз отвлек Михаила от приятных размышлений. - Простите, девушка, как вас зовут? - Виктория Аркадьевна Клочкова, специалист по связям... с этой, как ее.. с общественностью компании «Зималетто». Миша поморщился. Компания «Зималетто» оставила неприятный осадок в его душе, наверное, навечно. Но эту девушку Миша помнил. Видел несколько раз, когда приходил за Катериной в конце рабочего дня. Тогда он не обратил на нее даже внимания. И очень зря. Виктория, оказывается, очень увлекается кухней, с ней явно есть, о чем поговорить. - Виктория, а можно пригласить вас в ресторан? Вика задохнулась от невозможности происходящего. Она что, должна сказать «нет»? Сейчас? Когда заветный ужин так близко? Ему? Сказать «нет»? Вика проглотила ком в горле, и прохрипела: - Нет. Я не пойду в этот... ваш ресторан. Миша удивленно посмотрел на девушку. - Не хотите? У Виктории задергался глаз, но она стоически промолчала. - Знаете, а вы правы. Я вот тоже не хочу сейчас в свой ресторан. Тем более, телефон потерял. Никто до меня не сможет дозвониться. Если я приглашу вас в другой ресторан... Вика уже мысленно прощалась с другим рестораном и с вереницей блюд, проплывших у нее перед глазами. - … вы же не откажете мне во второй раз? - сказал Михаил, и очень мило улыбнулся. Вика не верила своему счастью. - Нет, - сказала она. - Не откажу. - Вот и замечательно! Пойдемте, Виктория, еще успеем на автобус. Простите... я как-то без машины сегодня остался. Оптимизм у Клочковой мгновенно поугас. «А такси нельзя вызвать? Жмот!». Но Вика молчала, в ее положении грех жаловаться.