Аметистовые ночи

Подиум утопал в россыпи прожекторов, вспышки фотоаппаратов слепили, вводя в легкое состояние транса. Катя сидела рядом с Андреем, в первом ряду, и никак не могла поверить в происходящее. Волна осознания накатила как-то внезапно, и сплющила, парализовала мысли. Вот он — Андрей Жданов, тот самый — который еще год назад улыбался ей с обложек модных журналов, был недосягаемо красив и так же недосягаемо далек, как самая яркая звезда из соседних галактик. Нереальный, сказочный принц. Андрей Жданов. Могла ли Катя представить, что однажды он обратит на нее внимание? Будет бегать за ней, как мальчишка, признаваясь в любви. И даже позовет замуж... Катя в сотый раз повернулась, чтобы незаметно посмотреть на Андрея. И в сотый раз утонула во встречном взгляде озорных глаз. - После показа обязательно сбежим, - шепнул на ушко. И от этого шепота по телу пробежал целый табун мурашек. Катя поняла, что краснеет, быстро приложила руки к пылающим щекам, зажмурилась, и снова повернулась к Андрею. Вчера что-то изменилось в их отношениях. После звонка Катерины, после признаний в любви, когда Андрей бросил все и примчался в «Зималетто», время словно сдвинулось со своей орбиты, и пошло совсем по другой траектории. «Честно-честно» - и секундная стрелка огибает уже другой мир, другую реальность. Как-то разом исчезли сомнения, как-то разом забылась злая инструкция, просто вычеркнулась из памяти, и былые чувства — нежность, трепет, восторг — всколыхнули сердце, заполонили его, так сильно, что хотелось кричать, хотелось плакать. Резко обострились запахи. В самой гуще жаркого июля вдруг повеяло ноябрем, сыростью опавшей листвы, первыми заморозками — первым осознанием: «Я люблю его. По-настоящему люблю. И ничего не могу с этим поделать». «Я люблю его», — голос из прошлого, удивленный, затем смиренный, и, наконец, отчаянный. «Я люблю его», - старая Катя Пушкарева снова ожила где-то внутри, и сейчас сходит с ума от счастья. «Я его люблю». Нет, никакая это не старая Катя. Просто Катя. Просто Катя, которая не может усидеть на месте и уследить за показом, раз за разом поворачивается к Андрею, и раз за разом ловит табуны мурашек и приливы жара к щекам. Но что она может поделать? Этот Жданов... Он прям такой... Жданов. Весь светится, искрит, как бенгальский огонек, он до одурения похож себя из прошлого — живого, порывистого, азартного — того самого Андрея Жданова, от которого у Кати снесло крышу еще осенью. И сносит до сих пор. Настолько, что даже Юлиана хмурит брови и озабоченно качает головой. - Катюша, так нельзя, - говорит она. - Ладно Андрей потерял всякую связь с реальностью, но ты... Ох. Ну, съездите вы, что ли, куда-нибудь, на пару дней, возьмите после показа отпуск. Смотреть на вас невозможно. Отпуск — это хорошо, отпуск — это прекрасно, от одной только мысли об отпуске сердечко предательски заходится и дыхание сбивается. Но, к сожалению, на задворках сознания еще жива память о том, что Катя — не только счастливая влюбленная, она еще и президент компании «Зималетто». И, как президент, не может позволить себе такой роскоши, как отпуск. Вот Андрей может. Он готов сбежать с работы хоть сейчас и не появляться в компании месяцами. Андрей... Катя окинула взглядом подиум, и очень удивилась, когда поняла, что модели уже выстроились на финальную мизансцену, а Милко давно произносит благодарственную речь. Она, что, пропустила весь показ? Пропустила показ, потому что все время думала только об Андрее. Какой кошмар! Вспышки фотоаппаратов освещали подиум, а также первые ряды зрителей. Катя осторожно выглянула за плечо Андрея, и с облегчением отметила, что Павел Олегович и Маргарита Рудольфовна довольно улыбаются, рукоплещут Милко. Кажется, им понравился показ. Финальные овации плавно стихают, гости начинают подниматься с мест. Катя в панике оглядывается. Десятки журналистов с жадностью смотрят прямо на нее. Нет, она не боится давать интервью, наоборот, готова говорить о новой коллекции часами. Но вся беда в том, что не эксклюзивный дизайн им всем сейчас интересен, и не перечисление успехов компании, и не обсуждение обновления модной линейки, и даже не секреты «закулисья», а кое-что другое. Что-то вроде: встречается ли Андрей Жданов со своим президентом? Или: насколько все у него серьезно? А еще: смирилась ли Кира? И напоследок: а это и есть та самая уродина-секретарша, что таскалась за Андреем повсюду, вводя в тихий ужас всю московскую тусовку? Катя смотрит на Андрея, он спокоен, преступно спокоен, и более того, счастливо улыбается. Эту его улыбку уже растащили на первые страницы все модные газеты и журналы, с подробной раскадровкой и с масштабированным увеличением. - Да, женюсь, - говорит он набежавшим журналистам. - Кира? С Кирой мы расстались добрыми друзьями. Кира сейчас в Польше, у нее есть поклонник. Больше ничего не скажу, секрет... Что? Секретарем? Что вы! Мне порою казалось, что это я у Екатерины Валерьевны в секретарях ходил.... Да. Влюбился еще тогда. Но тогда все было так сложно... Что вы! Какие модели? Мне кроме Кати никто не нужен. И прочая, и прочая. И ни слова про показ. Разумеется. А после Андрей вдруг притянул Катю к себе, и поцеловал, прямо на виду у всех. Вдвое чаще защелкали фотоаппараты, даже раздались аплодисменты. - Десять, одиннадцать, двенадцать, - кричала толпа. Катя ничего не слышала, звуки, вспышки, карусель из лиц — все это смешалось в туманной дымке, отошло на второй план. В ушах стучали барабаны — так сильно билось сердце. Катя медленно отстранилась. У нее горели уши и щеки, в голове поселился вакуум. Андрей смотрел ей прямо в глаза, неотрывно. А затем хитро подмигнул, и начал нагло врать журналистам про очень срочные дела, что им с Екатериной Валерьевной давно пора, что медлить нельзя ни секунды, и так далее, и тому подобное. Павел Олегович согласно кивал, а Катерине тихо шепнул: - Езжайте, езжайте. Мы тут справимся без вас. Андрей быстро утащил Катю за кулисы, завел в пустой от моделей уголок, и громко воскликнул: - Катюш, поздравляю! Мы это сделали. - Объявили всем, что женимся? - И это тоже. Ка-ать, - заправил ей за ухо, выбившуюся из прически, прядку волос, - мы провели показ. Всё. Теперь ничто не сможет нас разлучить. Ни на минуту. - Мы и так не расстаемся... ни днем, ни ночью. - Мне этого мало. Подхватил Катю на руки. - Андрюш, я сама могу стоять, - попыталась отстраниться. - Нога почти не болит. - Я знаю, что можешь, - сказал ей прямо в губы, собираясь поцеловать... Но совсем рядом вдруг раздался заливистый ор Милко, отбивший всякую охоту целоваться: - Дениска, воробушек, я соглашусь дать это интервью только с тобой! Ты куда спрятался? Выходи. У Жданова горло сдавило спазмом, кулаки налились свинцом — аллергия на имя «Денис» проявилась во всей красе и грозила развиться в невроз навязчивых движений кулаками. - Дэн, соколик, ты где? Выходи! - сотрясались кулисы. Внезапно из-за дрогнувшей занавески к ним выскочил кудрявый парень, метнулся к одной стене, к другой, и налетел прямо на Андрея. - Простите, - прошептал он, увидел Катю, отшатнулся, бледнея. - Кать, я... Я тут... - запнулся, попятился назад. Катерина выползла из рук Андрея, приземлилась на ноги, посмотрела на вихрастого юношу с упреком. - Кать, я... - снова промямлил юноша. Страшная догадка озарила сознание Андрея: «Это вот этот сопляк — Денис?». Катя нахмурилась. Вихрастый отводил глаза. Цветастая рубашка, белые джинсы узкой посадки, стразы, цепочка на груди, лак с блестками в волосах. «Катенька, девочка моя, и вот в ЭТО ты была влюблена?», - Андрею стало дурно. «Сначала Зорькин, теперь этот. Или наоборот... Один лучше другого! Катенька, милая, как же так?» Вихрастый павлин, надо отдать ему должное, быстро оправился от шока, перестал пятиться назад, посмотрел на Жданова даже с некоторым вызовом. Катерина шумно выдохнула. - Андрей, знакомься, это Денис... мой однокурсник. Цыпленок протянул ему руку. «Он, что, совсем не понимает, что я сейчас могу эту руку только поломать?» Видимо, взгляд у Жданова был максимально устрашающим, потому как Денис поспешил протянутую руку убрать, за спину. - А это Андрей... мой... жених. - Очень... приятно... - промямлил цыпленок. Лак переливался в его волосах блестками. Цепь и сережка сверкали ничуть не меньше. Андрею во всей этой иллюминации отчетливо виделись маленькие кружочки мишеней, с красной точкой в центре. «А если ударить ему в челюсть прямо отсюда, то вихрастый впечатается прямо в стену», - приятно согревали возникающие идеи, страшная улыбка расползалась на лице. Денис закашлялся, отступил от Жданова еще на шаг назад. - Поздравляю вас с показом. Я под большим впечатлением. - Спасибо, - сухо ответила Катерина. «Может, я ему, все же, сверну чуть-чуть шею?» - вопрошал мысленно Андрей. Катя покачала головой, нахмурилась. «Совсем немножко. Никто и не заметит. А?» Подхватила Андрея под руку, крепко удерживая. «Ну, хотя бы в глаз дам, Кать!» Катерина метнула на Андрея гневный взгляд. «Нельзя прощать так сразу!» «Нельзя?» - наклонила голову на бок. «Совсем никого?» Андрей мгновенно сдулся. Не ему судить о прощении. - Спасибо, вам, Демид, - сказал он, резко поворачиваясь к пташкину. - Я рад, что вам понравился показ. Прошу меня простить, но нам с невестой пора, - максимально вежливо выговорил сквозь зубы, привычно подхватил Катю на руки, и широким шагом зашагал прочь. - Андрюш, я сама могу, - прошептала куда-то в шею. Жданов ее не слышал, он не шел, он мчался, как пароход. Из трубы, разгораясь, валил пар. Блески-мишени, как красная тряпка, стояли перед глазами, снабжая топку тоннами горючего. - Кать, где ты их находишь? - не выдержал, выкрикнул, когда они оказались на улице. - Он же... Он... Цыпленок! Катя хихикнула. - В костюме Милко кто угодно превратится в цыпленка. Вспомни себя в платье. Жданов резко остановился, втянул в себя воздух, Катерина поняла, что она, кажется, ляпнула что-то не то. - Не сравнивай нас, пожалуйста, - выдохнул он. - Я не сравниваю. Как можно вас сравнивать? - взъерошила Андрею волосы, обняла крепче. - Денис был красивой картинкой, которую я сама себе сочинила когда-то. А в тебя я влюбилась с первого взгляда. Или со второго? - задумалась. - Катюш, ты влюбилась после наших... свиданий, - мягко возразил Андрей. - Ты не знал? - посмотрела удивленно, даже немного смущенно. Андрей сбился с мыслей. Липкий холод перехватил дыхание. - Кать, ты... - выдохнул, собрался с духом, быстро спросил, в тайне боясь услышать ответ: - Все это время ты была в меня влюблена? Катя продолжала смущенно улыбаться. Руки обомлели, Андрей осторожно опустил Катю на землю. Он и сам чуть устоял на ногах, в груди разверзлось торнадо, взметнувшее пыльный ворох воспоминаний. - Ты была влюблена в меня еще тогда? Катерина пожала плечами, поправила очки, принялась рассматривать парковку, прикидывая, как далеко еще до машины. - Катюш? - Да. Влюбленная секретарша. Что может быть банальнее? - Кать, - попытался заглянуть ей в глаза, но Катерина упорно отворачивалась. - Больше всего я боялась, что ты узнаешь... догадаешься... по взгляду, по голосу, и тогда уволишь меня. Я перестала на тебя смотреть. Я старалась не думать о тебе... - Кать, посмотри на меня. Медленно обернулась. Жданов был мрачен, в зрачках его плескалась паника. - Больше всего на свете я хочу свернуть сейчас шею себе. Ничего не видел. Даже не подозревал. - Ты был занят «Зималетто» и Кирой. - Слепой глупец! Ничего не замечал. Малиновский идиот! - Андрюш, - взяла его за руку. - Может, поедем уже? - Куда? - блестки-мишени так сильно переплетались с насмешливой физиономией Малиновского, подбившего его влюблять и без того влюбленную секретаршу, что Андрей не сразу сообразил, о чем Катерина говорит. - В «Лиссабон». Целоваться, - усмехнулась Катя. - А лучше — домой. Я устала. Очень. У Андрея снова сбилось дыхание. Воображаемые кудри-блестки, Малиновские, серии нокаутов рухнули осколками вниз. - Кать... Так получилось, что ты любишь меня чуть дольше. Но я обещаю наверстать упущенное. Ярко-красный закат осветил парковку, расползаясь в зеркальных отражениях машин, в окнах зданий. Жара не думала спадать, она растекалась по улицам, заглядывала в душные здания, поглощая в себя даже легкие намеки на дуновение ветерка.