Маяк

      Восс положил на искусственный газон датапад, комлинк, бутылку с водой и небольшое махровое полотенце. Футбольную площадку по периферии обрамляла беговая дорожка на шесть полос. Восс выбрал четвертую от середины и неспешно засеменил, разогревая мышцы. Вообще, у старших офицеров звездного разрушителя был отдельный тренировочный зал, но для бега он не подходил — слишком маленький. Беговой тренажер, увешанный голограммами со всех сторон, раздражал, поэтому Восс предпочитал три-четыре раза в неделю бегать вокруг футбольной площадки.       В наушниках играла какая-то популярная мелодия. Не то, чтобы Восс интересовался современной музыкой. Ему вообще было всё равно. Но этот бодрый ритм — бум-бум-бум-бум — прекрасно подходил под длину шагов. Лишь периодически мелодию приглушал холодный механический голос, возвещавший о том, что позади очередной километр.       Разогрев мышцы, Восс увеличил скорость. Сегодня можно побегать подольше — старпом с офицерами снабжения возился с поставками на имперской базе, а Восс терпеть не мог бумажную работу, с удовольствием спихнув её на своего зама. Назавтра планировался отлёт. Он помотал головой и встряхнул руками, пытаясь закинуть на задворки сознания названия звёздных систем из самописца «Тэты». Он размышлял над этим списком уже много дней. Не знал, за что взяться, с чего начать, с какого конца подойти. В поисках повстанцев, по-видимому, придётся прочёсывать каждую систему по очереди: буквально искать частичку нейтрино в зеве чёрной дыры.       От Трауна давно не поступало никаких вестей. Восс полагал, что «Предостерегающий» уже должен был добраться до границы Диких пространств. А что дальше? Лишь одной Силе известно. Не то, чтобы Восс верил в эту мифическую энергию, но, служа на старореспубликанском «Венаторе», он видел, на что способны джедаи, поклонявшиеся ей.       Работы было выше крыши, но Восс старался каждый день навещать Мэрис Фераси и уделять ей время. Она искренне радовалась, когда он заходил в палату. Добрые небесно-голубые глаза светились теплотой. Это было приятно. Восс помнил, как она поначалу шарахалась от него. Боялась, словно какого-нибудь сарлакка. Но, кажется, он смог заслужить её доверие. С ней всегда интересно беседовать и даже можно было немного расслабиться. Из-за жесткой субординации и четкого регламента отношений, прописанного в уставе, Восс не мог в общении с другими офицерами поднимать многие темы. Даже несмотря на многолетнюю дружбу. С Фераси было по-другому. Они разговаривали практически обо всём. Только темы рабства он решил не касаться, чтобы не вызывать у неё неприятные воспоминания. Ему нравилось, как она внимательно слушала его длинные рассуждения. Нравилось наблюдать, как с каждым днём ей становилось всё лучше.       Дорожка превратилась в бесконечную рыжую полосу. Взгляд сфокусировался на плотном покрытии. Всё, что находилось на периферии зрения, превратилось в размытые цветные пятна. Восс ощущал себя звездолётом, двигавшимся по гиперпространственному коридору. Всё дальше и дальше. Вперёд и вперёд. И даже бренчавшая мелодия в наушниках как будто ушла на второй план. Он слышал лишь собственное напряжённое дыхание. А в голове, несмотря на все попытки абстрагироваться, продолжали мелькать названия звёздных систем.       Рилот. Орвакс IV. Коррекция Курса. Нар Шаддаа. Фелуция. Коррекция курса. Иего. Талассия. Коррекция курса. Кашиик. Родия. Коррекция курса. Коррекция курса. Коррекция курса.       «Тренировка приостановлена».       Громкий механический голос вывел его из транса. Восс заметил, что стоит посреди бегового трека и тяжело дышит, чувствуя, как по вискам стекают капельки пота. На встроенном в хронометр треккере высветилась цифра в десять с половиной километров. Маловато, конечно. Да и темп оставлял желать лучшего. Задумавшись о грядущей миссии, Восс совсем забыл, что хотел сегодня побегать короткие спринтерские дистанции на скорость.       — Ладно, пусть будет восстановительная, — недовольно буркнул он и, сделав быстрым шагом ещё один круг, чтобы восстановить дыхание и замедлить сердцебиение, ступил на газон, собираясь закончить тренировку хорошей растяжкой. Сделав широкий выпад, он согнул вторую ногу и подтянул пятку к ягодице. Квадрицепс тут же дал о себе знать — заныл привычной тягучей болью.       — И зачем на Перлемианском гиперпространственном маршруте так часто корректировать курс? — шептал он себе под нос, стараясь опустить бедро как можно ниже. — Там же всё изъезжено вдоль и поперёк. Никаких затерявшихся сверхновых или чёрных дыр нет и быть не может.       Форменная майка, в которой он бежал, насквозь пропиталась потом, неприятно липла к телу. Закончив тянуть икры и ступни, Восс просто снял её и закинул на плечо. Тренировка на сегодня окончена. Взяв бутылку воды, он принялся жадно пить. Прохладные капельки, не попавшие в рот, проворно стекали по шее и обнаженной груди, приятно щекоча кожу. Остатки воды он просто вылил себе на голову. Подхватив полотенце, Восс вытер блестящий от влаги рельефный торс. Мышцы ног немного ныли от усталости. Сейчас бы не помешал хороший массаж.       Взяв в руки датапад, Восс интереса ради вывел на экран голограмму карты Галактики. Вот он — Перлемианский торговый путь. Начинается от самого Корусанта, пронизывает пол-Галактики и теряется в Диком Пространстве. Пальцы проворно пробежались по сенсорной клавиатуре. Программа быстро наложила на карту зафиксированные перемещения шаттла «Тэты» и отметила точки коррекции курса.       — Крифф, неужели?       Действительно, большинство точек сгруппировалось в одном конкретном месте. Прямо посреди Перлемианского гиперпространственного маршрута между системами Колумекс и Аркан IV.       Что-то нехорошее шевельнулось внутри. И вместе с этим пришло ощущение возбуждения. Разгадка близка.       — Навигатора ко мне в кабинет, — приказал Восс, активировав комлинк. Он посмотрел на хронометр — нужно было успеть привести себя в надлежащий вид — и поспешно добавил: — Через двадцать минут.       — …радиопульсар, — сказал навигатор, указав пальцем прямо в тот участок карты, где «Тэта» осуществляла многочисленные коррекции курса. — Когда-то, сотни тысяч лет назад в этом месте вспыхнула сверхновая. Сбросив внешнюю оболочку, она превратилась в нейтронную звезду, которая теперь стабильно испускает в космос импульсное радиоизлучение. Она используется как естественный радиомаяк. Автоматические навигационные системы на всех звездолётах ориентируются на неё.       — Тогда зачем корректировать курс? — спросил Парк.       — В этом нет смысла, сэр, — развёл руками навигатор. — Между Колумексом и Арканом IV нет никаких гиперпространственных ответвлений. Автопилот ориентируется на этот радиопульсар и ведёт корабль точно по курсу.       — Очень странно… — Восс задумчиво потеребил подбородок.       — Могу я узнать, сколько ушло времени на коррекцию курса? — поинтересовался навигатор.       — Разумеется.       Восс вывел на голоэкран таблицу с временными промежутками. У навигатора от удивления округлились глаза, едва он ознакомился с цифрами.       — Кхм… прошу прощения, сэр… Могу я говорить откровенно?       Восс кивнул, окинув его властным, уверенным взором. Весь разговор, что происходит здесь, останется строго между ними. На «Быстром ударе» Восс не поощрял соперничество между подразделениями. Он считал, что для успешного выполнения миссий все должны работать в команде. Любой намёк на конфликт жёстко пресекался.       — Я могу понять, если коррекция курса занимает один-два часа. На таком удобном маршруте это время отводится для обучения кадетов. Но несколько дней… — навигатор задумался, явно подбирая слова. — Либо этот самописец неисправен, что вряд ли, либо техники что-то напортачили, пока извлекали информацию, — он сглотнул и заёрзал на стуле. — Последнее наиболее вероятно.       Восс нахмурился. Да, снова пинок в сторону другого подразделения. С этим он разберётся позже. Однако в голове вертелась совсем другая мысль. Восс кашлянул в кулак и озвучил третью версию:       — Либо… «Тэта» действительно могла регулярно задерживаться там на несколько суток.       — В этом нет смысла, сэр, — запротестовал навигатор, сообразив, к чему клонит начальство. — Радиопульсар — это своего рода остывающий труп звезды. Его излучение — это как мышечные судороги после смерти. Взрыв сверхновой начисто сметает все небесные объекты в радиусе нескольких световых лет. Если там когда-то и были планеты, они уже давно сгорели при выбросе плазмы.       — Излучение радиопульсара очень мощное, так? — начал рассуждать Парк, скептицизм подчинённого вовсе не смущал его. — Тогда он может заглушать другие радиопередачи. Сигналы, которые в этом самом месте легко можно скрыть. Сигналы от крупных военных кораблей или от какой-нибудь космической станции. Хорошее место, чтобы остаться незамеченными.       — Вы же не думаете, что…       — Сколько времени понадобится «Быстрому удару», чтобы добраться туда? — быстро перебил Парк, чувствуя себя ищейкой, напавшей на след добычи.       — Мне нужно немного времени, сэр.       Навигатор принялся за расчёты, ловко перебирая пальцами по клавишам датапада. Восс всматривался в быстро мелькающие колонки цифр, от которых рябило в глазах, и размышлял о своей догадке. Что, если повстанцы действительно спрятались там?       — Около суток, — наконец подал голос навигатор.       — Идеально! — громко хлопнул в ладони Парк. — Возвращайтесь на мостик и рассчитайте курс. Как только отстыкуемся от базы, выводите «Быстрый удар» в гиперпространство.       — Есть, сэр.       Едва навигатор вышел, Восс включил голопроектор.       — Капитан Парк, — на появившемся голоизображении уважительно отсалютовал старпом.       — В течение суток приведите все системы в боевую готовность. Эскадрильи должны быть готовы к вылету в любой момент. Штурмовые корпусы по десантным шаттлам. Нам понадобится абордажная команда.       Когда голоэкран потух, Восс предвкушающе улыбнулся. Похоже, медитация во время пробежки принесла свои плоды. Загадка чёрного ящика «Тэты» должна вот-вот разрешиться. Повстанцы там. Он знал это! «Быстрый удар» ждала битва.

***

      — Капитан Парк просил передать, что сегодня он будет слишком занят и не сможет вас навестить, — едва шагнув в палату, выпалила энсин Теят. Судя по выражению лица, девушка была очень взволнована.       — Ничего страшного, — с губ едва не сорвалось слово «жаль», тем не менее, Мэрис сдержалась и мягко улыбнулась. — Мы с вами сможем подольше позаниматься.       За эти несколько дней она усиленно обучала Теят основам торгового языка таарья. Процесс шёл небыстро. У Теят не было склонности к языкам, но благодаря её напористости и энтузиазму дело со скрипом, но продвигалось вперёд. Эти занятия помогали Мэрис развеять скуку и заставляли мозг работать.       — Это вряд ли, — с легкой грустью отозвалась энсин. — У меня особые распоряжения относительно вас, мисс Фераси. «Быстрый удар» предположительно будет участвовать в сражении. Мне приказано эвакуировать вас до ближайшей спасательной капсулы, если что-то пойдёт не так.       — Вот как? — удивилась Мэрис, но не стала задавать Теят наводящие вопросы. Энсин вряд ли что-то знала. Внутренний голос шептал, что грядущая битва как-то связана с теми повстанцами, которые погибли в допросной.       Будет много смертей.       Мэрис поёжилась от этой мысли. Юная идеалистка, заточённая где-то в глубине души, кричала, что всё это неправильно. Что нельзя просто так отнимать жизни. Что всегда можно прийти к мирному соглашению, а не расчехлять турболазеры. Суровая правда жизни же была весьма противоречива. Мэрис не знала, как относиться к повстанцам и всё ещё не определилась, может ли доверять имперцам. Мятежница Илуна сделала всё, чтобы помочь ей выбраться из дворца хаттши, повстанцы подобрали, но их захватили имперцы. Из них самым жутким существом оказался агент Каниф, от одной мысли о котором Мэрис бросало в дрожь. Но здесь, под знамёнами Империи теперь служит Траун, который оправдал её. И этот замечательный капитан Парк, который был так добр к ней. Мэрис призналась себе, что совсем запуталась. Рабское мировоззрение, которое помимо воли, овладело её разумом за все эти годы, говорило, что и на этот раз необходимо покориться, принять свою судьбу. Она ничего не может сделать. Оставалось лишь довериться капитану Парку. Если повстанцы — враги Империи, он сделает всё, чтобы устранить эту угрозу.       — Доброе утро, мисс Фераси.       На пороге стоял лечащий врач, а за ним знакомый дроид DD-13, которого Мэрис почти перестала бояться.       — Утренние процедуры? — улыбнулась она, привыкнув, что после завтрака её руки на некоторое время опускали в ванночки с бактой.       — Процедуры вам больше не требуются. Мы собираемся заменить тяжёлые ортезы на легкие, — доктор сдержанно улыбнулся и подошел к ней. — Думаю, следующая новость вас обрадует. Мы взяли образцы вашей кожи и в лаборатории смогли вырастить небольшой её пласт. Мы готовы стереть с вашего тела рабское клеймо.       Мэрис ошеломленно уставилась на доктора, чувствуя, как у неё отвисла челюсть. Внутри всё всколыхнулось от радости. Она свободна! Теперь она точно больше не рабыня! С тёмным прошлым навсегда покончено. В этой печальной истории, наполненной отчаянием и болью, длившейся целых десять лет, наконец-то будет поставлена точка.       Она готова была кинуться доктору на шею и благодарить его. Обнять его ноги и сотню, нет тысячу раз шептать спасибо. Это был настолько волнующий момент, что Мэрис откинулась на подушку и закрыла глаза, чувствуя сильное головокружение.       Свободна…       От радости она лишилась дар речи. Слова вертелись на языке, но ни одно из них так не сорвалось с губ.       Тем временем, доктор и дроид подготовили оборудование для миниоперации. Мэрис завороженно наблюдала, как с неё снимают ортезы, обкалывают руку анестетиком, вырезают сморщенную кожу вместе со страшным рубцом в виде буквы «D». Даже кровь, обильно лившаяся из пореза, вовсе не пугала её. Новую кожу аккуратно прикрепили к плечу, словно заплатку, и довольно быстро пришили лазерной иглой. На это место доктор бережно наложил бакта-компресс для быстрого заживления.       Всё закончилось. Теперь действительно закончилось.       — Я не знаю, как благодарить вас… — наконец смогла выдавить из себя Мэрис, взглянув на доктора.       — Это моя работа, мисс Фераси. Операция-то пустяковая, — сухо ответил он. — Приказ отдал капитан Парк. Его вам следует благодарить.       Когда палата опустела, Мэрис повернула голову, прислонившись щекой к мягкой подушке, и впервые за долгое время искренне улыбнулась. Это была улыбка свободного человека.