Стражница

В первые же минуты сомнамбулических плутаний длинными коридорами и необъятными залами с потолками, напоминающими своей площадью полноценное небо, Рей осознала, что заблудилась. Нет, она не отстала от проворно и уверенно шагающего вперёд капитана Греджерса и озирающегося с не меньшим, чем у неё самой, потрясением на лице Ремма Хирша — просто в какой-то момент вдруг поняла, что совершенно не запомнила, откуда они шли, куда направлялись и сколько помещений успели уже пересечь. Строго-пустые стены переходов с редкими пневмодверями и люками попеременно сменялись залами, напичканными сверх нормы и всякой техники безопасности экранами, голографическими передатчиками и панелями управления; вышагивающие колонны штурмовиков, заинтересованные взгляды которых можно было ощутить даже сквозь непроницаемые, обезличивающие шлемы, вступали в контраст с небольшими группами персонала в чёрной и серой форме, которые держались чинными рядами, заложив руки за спины, если только они не были заняты планшетами или тележками и подносами с электроникой; негромкие диалоги перемежались с отчётливыми, громкими командами. Передвигались лифты, раздвигались пневмодвери, отдавались отрывистые приказы, срабатывали сигнальные звонки, нажимались клавиши, с эхом проносились над потолком громкие, учтиво-педантичные объявления, внимательные глаза неотрывно отслеживали показатели на экранах, шум сотен ног в сапогах и ботинках чеканил шаг, отбиваясь от стен бесстрастным эхом. Рей ощущала это. Здесь царил порядок. И это чувство кружило её голову. Порядок. Настоящий, тот самый, с которым она впервые за всю свою хаотичную, негармоничную, суматошную жизнь столкнулась только в академии Первого Ордена. Чёткая последовательность действий, холодные алгоритмы, без случайностей, отклонений, смущённых предположений, скользких оправданий — строгий порядок, общий план, отлаженный, словно механизм дроида первого класса, едва вышедшего из-под руки искусного мастера. Но… то, что она видела в академии, частью чего успела стать, что лелеяла всей душой и к чему стремилась всеми фибрами, каждой клеткой своего преданного идеалам Ордена тела, — всё это оказалось ничем, астероидной пылью, осевшей на обшивке звездолёта, когда она оказалась в самом сердце мироздания настоящего Порядка. Чистота последовательности. Строгий, пунктуальный распорядок. Отточенное состояние единственной правильности. Её слабо запоздало тряхануло изнутри. Она моргнула, в очередной раз ускоряя шаг, когда опять случайно притормозила у длинной панели с погружёнными в работу людьми за ней, неосторожно заинтересовавшись показателями и тихими разговорами. Капитан Греджерс не особенно озаботился тем, чтобы показать хлопающим глазами, непривычно притихшим, оглушённым впечатлениями молодым офицерам важные помещения или хотя бы навскидку рассказать им план расположения внутренних залов базы; только пару раз он махнул рукой, буркнув мало что говорящие названия различных отсеков, и этим остался удовлетворён. Рей надеялась, что хотя бы настырный Хирш пристанет к капитану с вопросами и выудит из него полезные подробности, чтобы им не пришлось тыкаться в безликие двери, точно слепым лот-котятам, но всякое желание Ремма ввязаться в разговор с явно самодовольным упором на то, что «уж офицерам-то точно нужно знать, где и что тут находится», оказалось пресечено ответом капитана, который, не повернув головы, брезгливо предупредил его, чтобы поосторожнее разбрасывался должностями. — Это вам в академии в головы вдолбили, что вы офицеры, — назидательно, с ноткой пренебрежения объявил он, — Здесь, на Старкиллер, другая иерархия, здесь «офицеры» все от мала до велика. Привыкайте к тому, что вы пока что два младших лейтенанта, и не смешите персонал своей самоуверенностью. Рей и Ремм в очередной раз за день переглянулись (видит Сила, за сегодня они сделали это по собственной воле и без дальнейших язвительных пикировок больше раз, чем за прошедшие два года обучения на одном курсе), и так же быстро отвели взгляды, каждый в свою сторону. Рей крепче перехватила ремни сумки, сцепила зубы, пытаясь сфокусировать размытый эйфорией и шумящей в ушах от возбуждения крови взгляд на окружающих предметах, отчаянно стараясь запомнить попадающиеся на пути лица и номера у пневмодверей. Система в расположении залов, естественно, существовала — уж где ей существовать, как не в самом сердце единственного истинного Порядка, — но пока что Соло была не в состоянии её уловить и запомнить. А придётся со временем — вряд ли ей сейчас выдадут карту базы, чтобы не блукала первые дни. Капитан Греджерс походя представил их ещё одному человеку, который явно не выглядел расположенным к беседе и знакомству с новобранцами; оценив их быстрым взглядом, он представился майором Рожери и почти сразу после этого исчез в группе других офицеров на другом конце зала, больше не удостоив младших лейтенантов ни словом. Греджерс что-то пробурчал ему вслед и зашагал дальше, продолжая избирательно представлять Хирша и Рей всяческим лейтенантам, капитанам и майорам, то ли по совпадению, то ли нарочно выбирая для этой цели каждый раз наиболее занятых делом. Рей практически никого не успела запомнить, только капитана Фазму, которая верховодила местными штурмовыми отрядами и которая, несмотря на неожиданно проявившиеся несерьёзные угодливые ужимки Греджерса, вовсе не заговорила с ними, пройдя мимо и не замедлив шаг. Соло оглянулась ей вслед с легким приливом одобрения и понимания, плеснувшимся в груди. Туманная экскурсия достигла блока 118, где Рей и Ремм под строгим присмотром сотрудника службы безопасности прошли через четыре различных арочных детектора, затем просканировали свои удостоверения и после недолгой проверки получили личные передатчики, которые вкладываются в ухо, и собственные пропуска — пока что просто безликие карточки с несколькими числами. — Цифры на них — номера отсеков, в которые вы имеете доступ, — любезно пояснил сотрудник, — Их пока немного, но с ростом списка ваших должностных обязанностей и подъёма по карьерной лестнице для вас будет открываться всё больше дверей. С потерей к вам доверия, впрочем, их закроется ещё больше, чем вы можете себе сейчас представить. Он ободряюще улыбнулся, но Рей всё равно ощутила, как взмокли ладони. «С потерей к вам доверия»… с её-то внутренней проблемой, с её карманным сопротивленцем ей бы вовсе не следовало доверять электронные ключи, даже если они дают доступ только к паре основных отсеков. Интересно, если они узнают, кого она притащила с собой на базу — сразу пристрелят, или будут пытать, выясняя тайные подробности внутренней работы Сопротивлении? Незаметно сглотнув тягучую горькую слюну, она повертела пропуск в руках, пряча глаза и притворяясь, что заинтересована указанными на нём цифрами. К собственному удивлению, даже узнала несколько — они проходили через эти залы несколько минут назад. Значит, там она будет работать? Мысль об этом снова захватила дух, и Рей даже немного приободрилась: в окружении знающих своё дело, исполнительных, вышколенных профессионалов она будет выглядеть наверняка как рыбёшка в балетной студии, но это всё равно вселяло вдохновение и желание наконец уже уйти с головой в процесс, прознать все тонкости общего организма работы, прощупать устройство иерархии, деятельности и аппаратуры. Уже не терпелось после затяжных экзаменов, трёх мучительных выходных и горы новых впечатлений вернуться к нормальной, обычной работе, ради которой она сюда прибыла. Не только. Рей вздрогнула. Сотрудник службы безопасности посмотрел на неё, и она поспешно нагнулась, подбирая с пола свою сумку. «Не подслушивай!» — сердито мысленно отчеканила она. Прости. Ты так сильно радуешься. «Имеешь что-то против?» — Рей вышла из блока, нервно пробегаясь пальцами свободной руки по ремню, быстро оглядываясь. Нет. Просто не хочу, чтобы всё затянулось. Соло не стала ничего ему на это отвечать — свою точку зрения она высказала ещё на звездолёте, пусть теперь переваривает, как пожелает. Бередить рану едкой кислотой совести, подпитываемой ещё живой энергией принесённой несколько дней назад присяги, ей не хотелось — она прилетела сюда работать, и Бену просто придётся смириться с этим. Она ему обещала, конечно… и, исходя из её собственного заявления, которое она безоговорочно отчеканила в уборной на корабле, глядя в зеркало, ей бы следовало решить проблему с Беном и Кайло в ближайшие дни, если не часы, пока он ещё вместе с нею не успел узнать непоправимо много о базе… но что-то внутри неё просило повременить, потерпеть, подождать, присмотреться. Чего ждать, к чему присматриваться — она понимала смутно. Но она давно уже подозревала, что что-то с планом Бена было не так. Так что, наверное, присмотреться ей следовало именно к нему. Пока ещё не стало слишком поздно. Капитан Греджерс повёл их дальше, так же молчаливо и равнодушно, будто его и вправду не заботило удобство новобранцев, — только изредка представлял их каким-то случайным сотрудникам, не скрывая, что делает это для Рей и Хирша по великой милости, на которую в дальнейшем им рассчитывать не следует. Лейтенанты это понимали, куда лучше, чем капитан себе мог представить — даже Ремм не задавал вопросов и не отпускал комментариев по поводу окружающей обстановки, и, надо сказать, порой Рей, которая успела уже окончательно оробеть от волнения, его болтовни даже слегка не хватало. Она отстранённо шагала за ними, всеми силами стараясь запомнить хотя бы расположение некоторых помещений, хотя и понятия не имела, куда конкретно они направляются на этот раз — надеялась только, что в конце путешествия её будет ждать душ и какой-никакой перекус. В какой-то момент группа офицеров, шагающая перед ними с идеально ровными спинами, остановилась и расступилась, словно бы пропуская кого-то мимо себя, вскидывая руки в угловатом почтительном жесте, а затем, обтекаемой толпой обойдя по обе стороны, направились дальше. Капитан же остановился как вкопанный, словно не ожидав увидеть перед собой… — Генерал Хакс, сэр! — выдал он моментально изменившимся голосом. Хирш, услышав заветные слова, резко повернулся от внезапности и замер точно так же, вытянувшись по струнке и вылупив глаза. Рей, из-за заминки оказавшаяся зажатой между рабочей панелью и изорванной, под завязку набитой сумкой Ремма, выглянула из-за его плеча, и взгляд её тоже остекленел. Истории не преувеличивали — горделивую осанку генерала Армитажа Хакса невозможно было повторить, и тем более превзойти. Генерал явно не был расположен к диалогам, он остановился всего на секунды и с таким выражением лица, словно с трудом сдерживал одновременно гнев, нетерпеливость и отвращение, окинул капитана быстрым, лишённым всякого интереса взглядом, и вскинул одну рыжую бровь в ожидании разъяснений. — Новобранцы, младшие лейтенанты Хирш и Соло, — Греджерс обвёл их широким жестом и с такой гордостью в голосе, точно собственноручно каждого из них воспитал и вымуштровал на службу Ордену, — Первая пятёрка и выдающиеся результаты плюс курсы лётного училища, — не добившись от генерала реакции, он на всякий случай поочерёдно указал на Хирша и Соло, точно рассчитывая, что уж теперь-то Хакс придёт в восторг. Генерал всё-таки оглядел лейтенантов, быстро и мимолётно, и Рей пробрала дрожь от этого проницательного, хотя и отрешённого взгляда. Только слепой бы не увидел, что его мысли сейчас занимали совсем иные проблемы, куда более вселенского масштаба, нежели какие-то там два вчерашних курсанта, которые свалились на его голову в самый неподходящий момент. — Прекрасно, — заключил наконец генерал совершенно без выражения, вновь переводя бесстрастный взгляд на капитана, моментально переключаясь на насущные дела, — За основного распорядителя на время моего отсутствия назначен полковник Ли. Позаботьтесь о том, чтобы он узнал о новобранцах и с других подразделений академий. Плотнее запахивая китель, он сорвался было с места, продолжая свой целеустремлённый путь, но капитан тут же с искренним удивлением спросил: — Вы покидаете Старкиллер, сэр? Надолго? — На сколько потребуется, — ледяным голосом отрезал Хакс, смерив его красноречивым взглядом. Капитан не отступился, сделав по инерции несколько шагов следом за ним: — Но как же миссия «Холодное Стекло-2»? — Она будет проводиться без моего присутствия, — генерал едва заметно поморщился, произнося эти слова — его явно и самого бесконечно нервировала одна только мысль о том, чтобы покинуть базу в момент, когда здесь начинают разгораться события, к которым Первый Орден готовился столько лет и на осуществление которых бросил столько сил; но затем его лицо вновь стало непроницаемым, будто никакие переживания не могли пересечь его лоб новыми задумчивыми морщинами, — Распоряжение Верховного Лидера. — Понял, генерал, — растерянно кивнул капитан. Он отступил, отпуская Хакса, устремившегося дальше, точно чёрно-рыжая молния. Рей перевела взгляд от генерала вперёд за мгновение до того, как Бен, до того ни разу ни звуком, ни вдохом, ни толчком нервов не высказавший волнения, резко втянул в себя воздух и нырком с большой высоты ушёл глубоко под кору головного мозга Рей, заставив ту вздрогнуть от неожиданности рывка. И только после этого её взгляд сфокусировался на высокой чёрной фигуре, что шагала вслед за генералом, держась на отдалении. Вокруг человека в чёрном непроницаемом шлеме и плаще как будто образовалась мёртвая зона — разговоры на мгновения умолкали, офицеры оглядывались, штурмовики отступали; взгляда человека нельзя было разобрать сквозь плотное стекло маски, но каждый боялся встретиться с ним, точно за этим могло последовать что-то… ужасное. Рей никогда не видела Кайло Рена, только слышала истории о нём — в основном скупые факты от Бена и приукрашенные легенды от Мэйлеи. Теоретически, всё, что она знала — тем, кого с трепетом и ужасом называли Кайло Реном, являлось лишь тело Бена Соло с остатками тьмы, что некогда клубилась в его душе; человек в чёрном плаще и в пугающем шлеме, который он никогда не снимал в присутствии других людей, словно преданный своим принципам мандалорец. Она не отвела взгляда, как все остальные. Рефлекторно накрыв ладонью свой живот, успокаивая Бена, она смотрела на приближающегося вора и убийцу, точно пытаясь разглядеть сквозь его маску лицо — лицо Бена, настоящее, из плоти, крови и кости. Любопытство перебороло страх. Она не знала, следует ли ей бояться вообще. Ведь это же Бен. Да? — Генерал, поторопитесь, — донёсся из-под маски хриплый голос, обезображенный модификаторами. Хакс, быстро оглянувшись, кивнул ему, едва взглянув, и нетерпеливо направился дальше, походя хлопнув полой пальто ногу капитана Греджерса. Рен прошёл мимо них, словно чёрная тень, и Рей поневоле поразилась тому, насколько же видение Бена её обманывало — таких широких плеч она определённо никогда в жизни не видела. Руки в перчатках таили в себе мощь и без влияния Силы — кажется, голову Рей Кайло бы без труда раздавил пальцами, словно орех. Она вздрогнула, невольно представив себе этот звук, и Рен, проходя мимо неё, на мгновение повернул голову в шлеме в её сторону, и в ту же секунду глубоко в её груди шевельнулось узнавание — то ли её, то ли его. Она не отвела взгляд — только слабо дрогнули губы, словно в немом вопросе, который Бен удержал, напоминающе огладив её рёбра изнутри опасением. Кайло прошёл мимо, больше ни разу не оглянувшись. И только после этого она и Бен позволили себе выдохнуть забивший лёгкие, вдруг ставший слишком плотным воздух. Голову и колени тронуло слабостью, она устало опёрлась бедром о панель, отвернув лицо и делая вид, что прочищает горло. Бен вынырнул со дна их общего разума и с шумом выдохнул ей в левое ухо в неразборчивом выкрике, которого никто больше не мог услышать. Рей закашлялась, и на этот раз — по-настоящему, надрывно и сухо. — Значит, Финализатор готов к отправке, — рассеянно произнёс капитан, глядя вслед генералу и Магистру. — Они туда вместе отправляются? — тоже не сводя взгляда с мелькающих далеко впереди двух идеально ровных спин, спросил Хирш, за что тут же получил неодобрительный взгляд от опомнившегося Греджерса: — Правда полагаешь, что как сошёл с трапа, так все миссии Ордена тебе сразу на блюдечке принесут? В твоём распоряжении первое время будут едва ли полтора действующих алгоритма, поумерь пыл. — Постойте, — вмешалась Рей, прорываясь сквозь окутавшую её разум слабость. Её сердце скакнуло куда-то вниз, обрывая сосуды, — Я не ослышалась? На Финализатор? Хирш смерил её презрительным взглядом, мигом освобождаясь от нахлынувшего на него минутного очарованного оцепенения под влиянием генерала: — Тебе всё нужно дважды повторять? Крифф! Рей глупо захлопала глазами, полностью подтверждая в общем-то риторический вопрос Ремма. Финализатор… — выдохнул Бен одновременно с беззвучно шевельнувшей губами в том же слове Рей, и это словно спустило их общий шок с цепи благоразумия, пинком отправив все реакции организма в полёт. Сердце споткнулось и вбилось в грудину, словно молот в наковальню, причинив резкую, отчаянную боль, дыхание перехватило, будто Рей сунула голову в бочку с водой. Финализатор… Кайло отправляется на Финализатор… Колени снова слабо дрогнули, Соло на мгновение ощутила, как огненным языком облизало мозг быстрое решение сорваться с места и рвануть за Кайло, вцепиться голыми руками в его плащ, заставить остановиться, потянуться и сорвать с его головы шлем, отправив его с гулким грохотом катиться по полу… но одного только быстрого незаметного, но болезненного до дрожи щипка за собственное бедро было достаточно, чтобы привычная, адекватная трезвость ума смыла все порывы отчаяния океанической волной и затушила пламя яростной безысходности без остатка. Рей сморгнула застелившую на безумное мгновение пелену с глаз и втянула в лёгкие воздух. Хирш наконец отступил в сторону, освобождая её из хватки своей плотно перевязанной изорванной сумки, и Соло на ватных ногах шатнулась вслед за двинувшимся дальше вглубь зала капитаном, ощущая, как потрясение кружит голову, слабо и тошнотворно. Не могу поверить. «Я тоже» *** С момента, когда они с Хаксом покинули зал аудиенций после кратких переговоров с Верховным Лидером Сноуком, Кайло больше ни разу не ощутил того странного порыва, скорее даже дыхания Силы, который показался ему столь неуловимо знакомым, как мотив песни, которую он слышал в далёком детстве. Отвернувшись от погасшей голограммы с полученным чётким приказом отправляться на Джакку и не возвращаться без информации о Скайуокере, направляясь быстрым шагом вслед за прямой спиной генерала, он возродил в памяти то необычное ощущение, напомнившее ему о чём-то домашнем, испуганном, отчаявшемся… песчаном? О чём-то до ужаса знакомом. Пожалуй, настолько, что он мог бы даже назвать имя, хотя и не произносил его много, много лет. Четыре года, если быть точным. Насколько это было возможно? Кайло понятия не имел, что тогда случилось на самом деле, не знал, куда делась его «светлая» сторона; но порыв Силы, ударивший его естество и воззвавший к его памяти, только ещё сильнее укрепил Рена в его мрачной, трудной цели: разыскать Люка. Разыскать, схватить, выпытать всё, что удастся. Наказать за всё, что он натворил. Убить. Просто, как дважды два. Бывали миссии и потруднее. Мимо проплывали лица, пневмодвери, стены, панели, иллюминаторы с россыпью холодных звёзд — Кайло, шагая, отстранённо считал свои вдохи и выдохи, сосредотачиваясь на Силе, что его окружала, текучими ручьями пронизывала металл и камень, вилась и сплеталась под ногами, взбираясь по стенам и телам, прокрадывалась за пределы базы и мощными приливами врывалась обратно, — постоянная и непостоянная, внушающая доверие и отбирающая его, отнимающая надежду на всякий исход и тут же дарующая её, игривая, любопытная, голодная до зрелища… ничего. Никаких чужих потоков. И его собственных — тоже. Но что-то всё равно происходило. Он чувствовал, как ему в лицо заглядывают давно знакомые тёмные глаза, и не мог понять, видение это, галлюцинация, самовнушение или истина, — что-то происходило; но он не мог остаться на Старкиллер, не сейчас. Видения обманывают, вводят в заблуждение, запутывают, совсем как сны… как сны, в которых он видит смерть Люка Скайуокера. Он не мог себе позволить поддаться этому. Если он готов убить всякого, кто станет на защиту Скайуокера, если он готов без сожаления изувечить каждого, кто загородит последнего джедая своей грудью, то отвлекающие от цели видения станут первыми в очереди. Кайло провёл пальцами по рукоятке светового меча, закреплённого на ремне. Он готов отправиться за ним. — В чём дело? — спросил его генерал, когда они быстро шагали через отсеки сквозь расступающуюся толпу сотрудников в сторону ангара. При этом, Рен был готов поклясться, Хакс не взглянул на него ни разу и ни один лишний мускул на его лице не дрогнул, — Выглядите… рассеянным. Кайло повернул голову в его сторону и несколько секунд просто смотрел на профиль генерала, невозмутимо глядящего прямо вперёд. Он знал ненависть Хакса к этому слову — рассеянность. Слышал и не раз, как он возмущённо выговаривает провинившимся невнимательным подчинённым, утверждая, что «рассеянность», которой те изредка нерешительно оправдывались, — невыразимо убого смягчённая форма слова «ограниченность». Хакс не признавал существование этого слова в нормальном обиходе, и именно поэтому они негласно выбрали именно «рассеянность», чтобы употреблять в самых крайних, неудобных случаях. Случаях, когда им следовало обсудить то, о чём больше ни единая живая душа знать не должна. Армитаж всегда был излишне внимателен к деталям. А Кайло всегда давал ему их в распоряжение слишком много. — Вас не касается, — глухо проговорил Рен. Хакс кивнул, не посмотрев на него, словно бы удовлетворённый ответом. — Тем лучше, — заключил он спокойно, на ходу натягивая на кисти кожаные перчатки. Рен отвернулся, стиснув правую руку на рукояти меча на поясе, наблюдая, как опускается трап звездолёта, который был готов отправить их на крейсер. Оба знали, что самое большее следующим вечером они снова встретятся в каюте Армитажа или в комнате отдыха и прояснят ситуацию. Так уж у них повелось: рассеянность одного неизменно приводила их обоих к совместным проблемам. Возможно, подумал Кайло, именно поэтому Хакс так и ненавидел это слово. *** Следующим, и последним пунктом назначения оказался жилой корпус, где в это время не было ни души. Греджерс даже не стал их заводить в коридоры, ограничившись тем, что махнул рукой, буркнув что-то неразборчивое, но, кажется, не весьма ругательное, и с очевидным чувством выполненного долга отправился прочь, оставив молодых офицеров, вернее, просто младших лейтенантов, разбираться с их новыми жизнями собственными силами. Хирш не смотрел ему вслед и пяти секунд — тут же сорвался с места и устремился вперёд, с невозмутимым знанием дела на лице, как к себе домой. Рей, которая всё ещё находилась в прострации после недавних новостей, ничего не оставалось, кроме как хвостом последовать за ним — правда, недоумённое преследование продлилось недолго: Ремм удивительно быстро нашёл нужную пневмодверь, пискнул карточкой электронного ключа о пропускную панель и скрылся в каюте, напоследок одарив Соло заносчивым взглядом. Когда створка плотно задвинулась, и в коридоре снова наступила тишина, которую едва-едва прорывал идущий издалека неразличимый гул голосов, шагов и агрегатов, объёмы которых она могла себе только представить, Рей снова растерянно огляделась, медленно шагая вперёд, сквозь пустые оглушённые мысли рассматривая выбитые над каждой пневмодверью числа, пытаясь сравнить их с теми, что были указаны на её пропуске. Бен, подлец, естественно, молчал. А мог бы и помочь, недовольно подумала она, морща лоб от напряжения и тупой боли, проснувшейся в голове. И без того тяжко. Со временем систему она всё-таки уловила — залы и помещения, через которое они сегодня проходили, преимущественно имели трёхзначные и четырёхзначные номера, в то время как двери здесь, в спальном отсеке, обозначались двухзначными числами. Рей без труда отыскала на своём пропуске нужный номер — двухзначный был всего один, 54. Подняв голову в очередной раз, она остановилась, удовлетворённо кивнув и тут же почувствовав, как обдало бёдра жаром волнения — ноги сами привели её к нужной двери. Не дыша, Рей приложила пропуск к сканеру, и створка сдвинулась. Каюта оказалась на двух человек, маленькая, но с достаточно широкими кроватями, чтобы на них можно было чувствовать себя комфортно вдали от соседки. Стально-серые, как и везде, стены с чёрными строгими вставками, без излишеств, но и не вызывающие мрачную тоску; два узких шкафа, два небольших стола с одинаково чистой поверхностью, два стула; в дальней стене — дверь в освежитель. Рей, убедившись, что каюта пуста, вошла и поставила сумку у подрагивающих ног, ощутив, как мягко коснулся волос сквозняк бесшумно закрывшейся за спиной двери, медленно обошла комнату, робко оглядывая мебель. Сунула нос в несколько ящиков, за дверцы шкафов — один стол и один шкаф оказались пустыми, а оставшиеся — в меру захламленными скромным набором одежды, личных вещей и аккуратно сложенных вычислительных планшетов и передатчиков. По-видимому, её новая соседка ожидала её прибытия. Припомнив, что, вероятнее всего, личного времени у неё оставалось всего ничего, Рей вернулась к сумке и, выдернув из неё полотенце, устремилась в освежитель, чтобы наспех принять быстрый душ и смыть с себя волнение путешествия. Она могла бы, конечно, задержаться и позволить воде немного расслабить напряжённые мышцы, но Соло понятия не имела, сколько у неё в распоряжении времени, так что она дала себе только три минуты, чтобы лишь смыть с кожи пот, пыль и липкие, гадкие впечатления, и тут же вскочила обратно в форму, с некоторым трудом натягивая штанины на влажную кожу. Встряхнувшись и убедив себя, что теперь чувствует себя гораздо более бодрой и собранной, Рей вдела в ухо передатчик, полученный в службе охраны, включила его, наладила сигнал и громкость, и как оказалось — вовремя: наушник мягким свистом сообщил, что минуту назад ей поступило оповещение. Соло прослушала его дважды, чтобы точно не ошибиться — её вызывали в отсек 1417 через десять минут. Её руки дёрнулись к голове, она попыталась было лицемерно пригладить волосы в состояние «и так сойдёт, всё равно под фуражкой не видно», но пряди явно торчали сильнее уместного. Негодующе сдув выбившиеся волоски с лица, она протянула руку и ладонью провела по поверхности запотевшего зеркала, после чего подскочила от неожиданности — за её спиной стоял Бен, и его глаза как раз глядели на неё в щель протёртого от пара стекла. — Что ты делаешь? — вырвалось у Рей. Тот выглядел слишком серьёзным для притворно-любезного диалога. Нужно поговорить. — Явился зачем? — Соло рефлекторно оглянулась. Никого, естественно, за спиной не увидев, она снова повернула лицо к зеркалу, — Что тут обсуждать? Мы в пролёте, привет. Скажешь сейчас попытаться зайцем на Финализатор пробраться? — она подняла руки, распустила волосы и принялась быстро расчесывать их пальцами. Мне не ясна причина твоей агрессии. Кажется, всё происходит точно как ты хотела. Движения Рей замедлились, она поражённо приоткрыла рот, уставившись на нагло сжавшего губы Соло, не веря собственным ушам. — Ты меня сейчас что, обвиняешь в том, что мы… Не обвиняю! — мигом среагировал Бен, примиряюще поднимая ладони. Рей невольно сравнила их с руками Кайло, которые какие-то двадцать минут назад видела в метре от себя, вспомнила звук трескающихся орехов и резко, нервно сглотнула, тут же отводя взгляд и с остервенением впиваясь пальцами в свои волосы, — Только слегка негодую. — Ещё бы тебе не хватало меня обвинять в том, что от меня совершенно не зависит, — прошипела Рей, от злости слишком сильно дёрнув собственные спутавшиеся пряди и вырвав несколько волосков, при этом даже не пискнув и не поморщившись, — Ну и что ты тогда пытаешься мне предъявить? Я не… я не пытаюсь ничего предъявлять, — Бен крепко стиснул челюсти, так, что заиграли желваки. Холодный, недовольный взгляд прожигал зеркало, — Просто мы, кажется, только что проиграли, едва заполучив победу. — Вот спасибо за констатацию факта, — Рей затянула с грехом пополам распутанные волосы в короткий хвост, пригладила смоченными в холодной воде ладонями и нахлобучила сверху фуражку, исподлобья недобро косясь на Бена за своей спиной. Тот вдохнул — призрачное тёплое дыхание коснулось её левого уха — и наклонил голову на бок, так, что чёрные кудри легли на крепкое плечо, примагнитив к себе взгляд Рей, которая никогда не умела долго выдерживать зрительный контакт с Соло. Её пальцы с силой вцепились в края раковины. Я не виню тебя. В этом точно не могло быть твоей вины, — настойчиво, и вместе с тем уравновешенно, мягко проговорил Бен, — Я понимаю это. Прости. Мы сейчас на взводе. — Да уж, — пробормотала Рей, продолжая рассматривать иссиня-чёрные пряди, красиво лежащие на плече Соло и самую малость мистически поблёскивающие, отражая какой-то иной, не местный электрический, а некий потусторонний, не из этой реальности свет. Слова Бена отозвались в взвинченном новостью и намёками на обвинение организме приятным накатом тепла и покоя, уюта; он не винит её, не считает её виноватой, он понимает её. Где-то в застенках логического мышления что-то сказало ей, что она и вправду не виновата, что бы Бен ни говорил, ведь произошедшее не зависело о неё совершенно; но голос Бена, исступлённо повторяющий приятные слова, заглушал трезвую, холодную адекватность, не оставляя места размышлениям — только умиротворению и спокойной радости. Рей расслабилась и неловко, слабо улыбнулась, на что Соло ответил яркой, ослепительной, довольной улыбкой и подмигнул ей. Значит, продолжаем, напарница? — Как будто у нас есть выбор, — Рей попыталась придать тону серьёзности и неотвратимости, но ей это всегда удавалось из рук вон плохо. Она резко отвернулась от зеркала, скрывая растягивающую губы непрошенную улыбку — хотя, крифф, чему она улыбалась? Нервы явно сдавали не по-детски — неудивительно, раз сознание крутится на месте и кашляет в истерике, не способное проглотить слишком большой кусок впечатлений. Отсюда и нелогичные поступки и импульсивные решения, успокоила себя Рей, — Поверить не могу, что мы здесь всё-таки задержимся. Придётся дожидаться его возвращения… а ты всё ещё здесь. Если хочешь, я буду закрывать глаза и уши всякий раз, когда ты будешь выходить из спальни, — весело предложил Бен, — Если тебе так будет спокойнее. Девушка проигнорировала полуехидный выпад — в обычное время она бы непременно ввязалась в усталый спор, или начала бы отстаивать свою правоту, или ответила бы ядовитой иронией, но точно не сейчас. Не до него и его попыток мыслить позитивно и утягивать Рей в свои сети оптимизма на самое дно зрячего хладнокровия. Прослушав ещё разок сообщение, полученное на наушник, она вытерла взмокшие от волнения ладони о штанины, ещё раз взглянула в зеркало, проверяя себя на предмет торчащих прядей и степень бледности лица, после чего, до лучших времён затолкав ногой свою сумку под ту кровать, которую расценила нежилой, хотя и столь же аккуратно застеленной, как и вторая, быстрым шагом вышла из спальни, проследив, чтобы пневмодверь задвинулась за ней. Строго говоря, Рей редко подолгу блуждала в малознакомых местах, запоминая нужные пути уже с первого раза и практически интуитивно улавливая методику расположения помещений, так что найти выход из сетки спального корпуса сумела почти сразу, и очутилась в соединяющем отсеке, в который сходилось несколько коридоров из разных частей базы — хотя, проще говоря, оказалась она в прозрачном коробе величиной едва не с академию, которую покинула буквально сегодня, и словно заворожённая уставилась сквозь толстую стеклянную, чисто вымытую стену на самое сердце Старкиллер. От образа захватывало дух — не было видно конца-краю окружающей паутине металла, камня и запутавшихся в них выбитых в теле планеты необъятных залов, вспышек света и проблесков звёзд в трещинах и расщелинах на поверхности. Рей неожиданно в очередной раз ощутила себя невообразимо маленькой и ничтожной, словно муравей, прилипший к большому пальцу готового раздавить его мусорщика; но затем, в то же мгновение, будто спасение, над головой пронёсся сигнальный звонок, и она от неожиданности опёрлась рукой о стеклянную стену, вскидывая голову, и ладонь её ощутила вибрацию — легчайшую, совершенно привычную для персонала базы, которые уже так долго здесь живут и работают, что абсолютно не замечают дрожи Старкиллер, что вместе с ними трудится над стремлением к высшему благу — к Порядку. И она, Рей Соло, — по спине разлилось приятное тепло, спускаясь по плечам до самых кончиков пальцев, прижатых к стеклу — она была его частью. Частью базы, частью персонала, частью Первого Ордена, частью Порядка. И это было хорошо. — Соло, — раздался за спиной знакомый голос, с трудом сдерживающий растерянность, — Слушай, а ты не запомнила, проводил ли нас этот болван через зал с номером 1417? *** Работа оказалась не из лёгких. Нет, сказать откровенно — Рей даже не поняла в полной мере в первый день, насколько трудными будут рабочие будни. Офицер, который наспех рассказал им о расположении основных отсеков, где будут трудиться молодые лейтенанты, явно и сам был ужасно занят, поэтому экскурсия также оказалась краткой и малопонятной — распорядок дня такой-то, отслеживание здесь, радары тут, архивные документы по планетам и системам там, механизм наведения — по ту сторону планеты… сотни экранов, миллионы подвижных графиков и диаграмм, мили кодов, невообразимые терабайты информации, которые было необходимо расшифровывать, отслеживать, сортировать, складировать, укладывать в отчётность и сравнивать с архивными данными. Всё, что только могло быть автоматизировано, — уже давно обрабатывается компьютерами; но оставшаяся информация, в работе с которой требовались рука и разум человека, создавала впечатление необъятной горы, на которую чем старательнее ты отгребал задания и поручения, тем больше сваливалось новых дел. Нет, Рей прекрасно осознавала ещё в академии, что за работой у неё не будет лишней минутки. Просто она плохо себе представляла масштабы того труда, который каждый день обрабатывали без остановки преданные Порядку и Лидеру первоорденцы. И в общем-то… ей это вполне нравилось. По крайней мере, это не бесконечное лазание по песчаным дюнам и обломкам кораблей — на Старкиллер, в Первом Ордене, у каждого были свои навыки и своё назначение, они действовали согласно плану и следовали порядку. А если есть порядок и алгоритм — значит, и Рей их освоит. Первый день они с Хиршем провели, перебирая километровые почасовые отчёты на предмет несостыковок — в тексте, кроме всего прочего, использовались два дроидных языка, так что процесс оказался не таким простым и скучным, каким в начале представила его Соло. Вчитавшись в строчки повнимательнее, она поняла, что здесь описано едва не всё, что происходит на базе — от исправности основного боевого механизма (естественно, только в общих словах) до стабильности атмосферы планеты. Бесконечная череда чисел складывалась для Соло в осмысленный текст, настоящую историю малейших изменений на поверхности базы, и Рей надолго увлеклась процессом, чувствуя на себе завистливые и ревностные взгляды вспотевшего от напряжения Хирша. Под конец дня, после звонка, офицер, присматривающий за ними, проверил результат их работы и даже произнёс что-то вроде лёгкой похвалы, прежде чем столь же поспешно, как и раньше, утащить их за собой, чтобы показать столовую, повторяя, что у него вообще-то ночное дежурство и ему вообще не следует задерживаться с ними надолго. Рей шла за ним по пятам с чувством выполненного долга — ей удалось найти маленькую ошибку в коде, которую не сочла важной проверка искусственного интеллекта, — хотя и с гнетущей мыслью, что всю жизнь она бы подобной работой не хотела заниматься. И год бы тоже, наверное, не вытерпела. Да даже месяц! Самое большее — две недели. И то с натяжкой. Но, конечно же, свои мысли она держала при себе. Скрывала даже от Бена. Нечего давать ему в руки новое оружие против неё самой — он и без того достаточно вооружён. Столовая оказалась широким помещением с высоким потолком и потрясающей панорамой на звездное полотно, и ужин оказался сносным — простоватый, но питательный и даже в меру разнообразный, чем-то похожий на питание в академии. Рей почувствовала себя голодным зверем, едва учуяла запах жареного картофеля, да настолько, что без раздумий и игр в этикет, зато с невыразимым удовольствием умяла две порции под пристальным взглядом Хирша, который по какой-то необъяснимой причине занял место за столом прямо напротив неё, так, что их подносы касались друг друга. Рей старалась не обращать на Ремма внимания, и, учитывая, как долго она мечтала о еде (считай, почти двенадцать часов, со своего последнего завтрака в академии), это давалось ей без труда. Хирш, однако, ковырялся вилкой в тарелке без аппетита, только хмуро глядел на Соло, подперев подбородок рукой и о чём-то размышляя. И чего он тут уселся? Мест, что ли, мало свободных? Без своей свиты он выглядит не таким уж уверенным, — неожиданно произнёс Бен с неодобрением. Рей вздрогнула и едва не выронила вилку, звякнув ею о стакан. Ремм, точно расценив это как призыв к действию, шевельнулся, посмотрел в одну сторону, в другую… а затем чуть наклонился над столом, доверительно и вместе с тем с неприязнью: — Как у тебя вообще может быть аппетит после всего, что произошло? Рей вскинула на него удивлённый взгляд, тщательно пережёвывая кусочки какого-то овоща, напоминающего текстурой и вкусом мокрую губку: — М-м-м-м, а почему нет? Хирш поморщился, даже не скрывая своего презрения к низменным потребностям бывшей мусорщицы, но всё-таки продолжил говорить, ещё сильнее понизив голос и ниже склонившись над их подносами, приближая лицо к Рей: — Я тут выяснил кое-что. Этот козёл-капитан, который нам устроил визуальные гонки с астероидами, оказывается, просто какая-то местная прислуга. Он даже не в штате. Стажёр, что удивительно для его возраста. Вот и измывается, видимо, над молодыми офицерами вроде нас. Завидует, — скороговоркой самодовольно заключил Ремм, красноречиво изогнув бровь, — Слышала же, что он сказал тогда? Уважение мы его заслужили, крифф. Представь, что будет, если кто-то повыше должностью узнает об этом? — А тебе так не терпится уже настучать на кого-нибудь? — поинтересовалась простодушным тоном Рей, не сводя с него взгляда и отправляя в рот последнюю, к счастью, ложку салата. — А для тебя подобное отношение к подчинённым, нет, мы ведь даже не… — Крифф, Хирш, — Соло закатила глаза и поднялась из-за стола, беря в руки свой опустевший поднос — вернее, оставался ещё хлеб с маслом, но, так уж и быть, она была готова пожертвовать ими, лишь бы убраться сейчас подальше от надоедливого бывшего сокурсника, — Иди познакомься с кем-нибудь, ладно? Просто не донимай меня. — Ты не понимаешь, — Ремм вскочил на ноги и резко схватил её за локоть, заставив покачнуться и едва не уронить шатко стоящий на подносе стакан, — Нам нужно держаться вместе. — Руку отпусти! — прорычала с неожиданной яростью Рей, выдернула руку, чудом балансируя тарелкой (осторожно, — легчайшее прикосновение Силы удержало хрупкие предметы от падения), и окатила его полным изумлённого раздражения взглядом, замечая краем глаза, что в их сторону начали оглядываться сидящие поблизости офицеры. Крифф. Не хватало вот сейчас только такой славы, в первый же день. Удивительно, что ещё история в Гнезде Сокола пока нигде не выплыла наружу, нечего набивать новые шишки — и нечего набивать их другим, какими бы выводящими из себя они ни были, — И не смей больше цепляться ко мне. — Соло, — тихо и настойчиво проговорил Хирш, продолжая проникновенно и непривычно серьёзно смотреть ей в глаза, словно они стояли на плацу, — Мы в одной лодке. Нам нельзя теряться. По одиночке здесь не выжить. — Значит, давай станем первыми, кому это удалось, — неприязненно бросила Рей, обошла его и быстро, точно он гнался за ней, направилась прочь, к кухне, чтобы сдать посуду, чувствуя на себе взгляды — кто-то смотрел украдкой, кто-то пялился в открытую в ожидании продолжения шоу. Кровь снова грохотала в висках, словно она только что закончила бежать десятый километр, а локоть, в который вцепился тогда Хирш, горел, точно обожжённый. С грохотом поставив поднос на подвижную дорожку, уносящую посуду в мойку, она утёрла взмокший лоб рукавом, слегка затравленно огляделась и выскользнула прочь из столовой, сквозь зубы ругаясь. Ладно — Старкиллер. Даже тот факт, кто Бен оказался приверженцем Сопротивления, мог быть списан со счетов после всего, что они пережили вместе. Ладно — Кайло Рен улетел и не известно, когда вернётся. Она в ближайшие годы никуда улетать не собиралась и могла ждать его сколько влезет. С любыми обстоятельствами можно было смириться, будь то работа, обстановка, или их полная неразличимость — Рей считала, что уж она-то могла пережить что угодно. Но не с Хиршем же под боком! Ради всего святого, только не с Хиршем. Доверять ему? Держаться вместе с этим ублюдком, который все годы её третировал и завидовал до зубовного скрежета? Плыть в одной лодке с человеком, благодаря которому два или три курсанта вылетели из академии за чужие проступки? Ага, с разбегу. И смеет же такое предлагать. Зараза. Раздражение, вызванное давно знакомой проблемой разряда «заноза» по имени Хирш, помогло ей всё-таки слегка воспрянуть духом — сегодняшние потрясения отошли немного на задний план, давая проход приятно сильным эмоциям. Именно поэтому, из-за её сосредоточенности на собственных внутренних чувствах, она и не заметила, как Хирш пристально, не отрываясь, смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверями, — с того же места, где она его оставила, внимательно щурясь и словно бы что-то просчитывая в уме. *** Должность генерала Первого Ордена даровала многие преимущества — в том числе возможность добыть редкие материалы (как информационные, так и предметные) и дефицитные блюда. Хакса, который всю жизнь называл себя простым солдатом, всегда довольствовался малым и обычно его не интересовали роскошь и чрезмерность, — за исключением алкоголя. Даже у него могут быть слабости, и, справедливости ради следует добавить, что слабостей у генерала в общей сложности было совсем немного. Второй его слабостью, если так можно было назвать, оказались долгие диалоги с Кайло — к искреннему удивлению обоих. Два приближённых к Верховному Лидеру своенравных командира, каждый с личными тайнами и собственными методами решения проблем, — они холодно грызлись с самого момента знакомства, борясь за место перед троном Сноука, и никто никому уступать не желал; а потом как-то раз Хакс предложил Рену распить бутылку виски, просто потому что оно было того сорта, что быстро выветривалось после откупоривания, а выливать напиток в канализацию было куда более жаль, чем в глотку своему злейшему после Сопротивления врагу; Кайло отозвался на приглашение с подозрением, но достаточно охотно, и… нет, друзьями они не стали, но такие вечера у них периодически повторялись, словно добрая традиция двух отчаявшихся, утомлённых бесконечными играми в верховенство соперников. Чаще они просто сидели по обе стороны от электрического камина в комнате отдыха, изредка беззвучно соприкасаясь краями стеклянных стаканов с янтарным напитком на дне, почти не разговаривая и тем более не обсуждая насущных проблем. Просто отдыхали, вместе и в одиночестве. И это вошло в привычку. В вечера, когда Хакс желал что-то выпытать из Рена, он звал его пить бренди. Кайло не знал, почему его выбор пал именно на этот напиток — так уж повелось, генерал любил во всём порядок и последовательность. Бренди плеснулся в стаканы уже ночью, после последнего звонка, когда дневной персонал Финализатора уже разбрёлся по спальному корпусу, а ночная смена ровными рядами занимала свои места за пультами управления. Хакс со стуком поставил перед Кайло стакан, поднёс к губам свой и откинулся на спинку кресла, щуря глаза в свете электрического огня, как обычно не особенно расположенный излишне затягивать тему и откладывать суть в долгий ящик: — Что-то происходит? Рен мрачно смотрел на алкоголь, как всегда собранный и сжатый, напряжённый; одна рука лежит на бедре в каких-то сантиметрах от рукоятки меча, вторая покоится на снятом с головы шлеме, будто в вечной готовности надеть его и ринуться в бой в любое мгновение, без предупреждения и промедления. — Это не ваша специфика, — едва слышно ответил он, не поднимая глаз и не шевелясь. Хакс закинул ногу на ногу, лениво и задумчиво поигрывая бренди в стакане. — А я полагаю, моя. Всё, что происходит в рядах моей армии — моя специфика. — Я не в рядах вашей армии, — Кайло бросил на него острый резкий взгляд. Армитаж призрачно улыбнулся одними губами: — Каждый день благодарю Силу за это, — он качнул кистью руки, не отрывая запястья от подлокотника: — Попробуйте. Бренди неплох. Кайло раздумывал недолго — скорее для виду. Завтра, правда, ему нужно будет уже быть на Джакку, при этом достаточно бодрым, трезвым, сосредоточенным и сильным, чтобы вести допросы местных жителей, — но это будет завтра. А если отказаться сейчас — он точно не сумеет уснуть, будучи на взводе. Рен отнял руку от своего бедра, взял стакан и отпил, продолжая смотреть куда-то в пространство, только не на генерала. Вторая его рука продолжала медленно поглаживать самыми кончиками пальцев испещрённую мелкими царапинами поверхность чёрного шлема. — Так что произошло? — медленно, словно бы ненавязчиво, спросил Хакс, поводя стаканом, — Осмелюсь предположить, если речь идёт о «не моей специфике», имеется в виду Сила? — Появился новый чувствительный, — обрубил Кайло, крепко сжав толстое стекло сильными пальцами, и Армитаж от неожиданности замолк, — И, вернее всего, вернулся один старый. — Что? Скайуокер набирает команду? — мигом настораживаясь, предположил Хакс. — Вернее всего. Хотя я уже не уверен и в этом, — нехотя ответил Кайло. — Верховный Лидер не упоминал этого, — ревностно заметил генерал, сощуриваясь. — Я не говорил ему. — Если бы появились новые чувствительные, думаю, он бы уже знал об этом, — резонно произнёс Хакс, — И что значит — один старый? — Он бы не различил их, даже окажись они под его носом, — пробормотал Кайло. Его взгляд устремился в камин, но тёмные глаза едва ли видели пляшущие языки пламени: в сознании пронёсся призраком воспоминания недавний сон, где он почуял знакомые и незнакомые потоки Силы, где он видел гибель Люка, тот самый сон, который, обещал он себе, уж точно не собьёт его с курса. Рен качнул головой, снова фокусируя взгляд, рассерженно убеждая Хакса и себя: — Просто волнения в Силе. Такое случается. И всё ещё вас не касается. — И чем ближе мы к Джакку, тем ближе развязка этой истории, — таким голосом, словно декламировал вступление к пьесе, насмешливо, недоверчиво протянул Армитаж, и, откинув рыжую голову, метнул в рот остатки бренди, прежде чем подняться из кресла и оставить Кайло в одиночестве, по собственному опыту прекрасно зная, что тот больше ничего не скажет.