Стражница

Покинув столовую и неспеша направляясь коридорами уже знакомым путём, Рей наконец почувствовала, как адреналин медленно угасает в грудной клетке и конечностях, покалывая кончики пальцев и виски; отмахнувшись от произошедшей стычки с Хиршем в столовой (не первой и не последней, видит Сила), она наконец задышала ровнее и заморгала медленно, сонно; утомлённые после богатого на события и активность дня мышцы слегка тянуло, но это было скорее приятно, нежели причиняло дискомфорт — слабая, мягкая боль усталости сулила спокойную ночь крепкого сна без метаний и сновидений, нужно только вовремя добраться до кровати, пока затишье не разбил снова очередной всплеск адреналина. Но всё-таки Рей не удержалась и, проходя мимо залов, сунула свой нос за открытые пневмодвери, притормаживая на мгновения, чтобы рассмотреть, как ночная смена, едва зашедшая на дежурство, рассредоточивается по периметру чётко отработанным веером, занимая свои места за мониторами и панелями, величественно и вместе с тем деловито возлагая руки на клавиши, сканеры и рычаги, погружаясь в работу ответственно и серьёзно. Зрелище по-своему захватывающее, Соло даже немного жалела, что не пройдёт и пары недель, как оно станет для неё привычным или даже успеет надоесть. Скрывая улыбку, она ускорила шаг — офицер, который присматривал за ними с Хиршем, рассказал им о строгом графике, и Рей знала, что вот-вот прозвенит следующий звонок, последний на сегодня, возвещающий начало отбоя. Ей нужно было выспаться. Трудный выдался денёк. В спальный отсек она вошла вместе с ещё несколькими офицерами, которые, несмотря на окончание рабочего дня, продолжали сохранять горделивую осанку, серьёзный негромкий тон голоса и непроницаемые лица. На Рей они внимания особого не обратили, только мельком взглянули, продолжая держаться своей небольшой группой, что-то активно обсуждая, и Соло немного хмуро подумала — сколько времени потребуется ей, чтобы стать такой же, бесстрастной, гордой, слегка надменной… чтобы стать таким же профессионалом? Профессионалом, которым она не может позволить себе стать, пока не избавится от всевидящего сопротивленческого ока в виде Бена. Всё, что она может узнать, выяснить и изучить в стенах базы, останется в памяти Соло — и она пока не особенно хорошо понимала, как относится к этому. С одной стороны, естественно, как офицеру Первого Ордена, для неё собственноручно отдать Бену в руки эти знания было бы непростительной ошибкой, предательством, настоящим клятвопреступлением. С другой же… ведь в любой ситуации, как ни крути, есть две противоположные стороны… Бен обещал, что не предаст её. После всего, что они сделали вместе, чего успели добиться, куда добрались. Он обещал ей, что поможет найти её родных и что не воспользуется Рей для шпионажа на Сопротивление. Верить, не верить… она глубоко вздохнула, устало потирая лоб. Нет, сегодня точно не время обдумывать свои сомнения. Нужно лечь в кровать и отключиться до утра, позволив мозгу самостоятельно обработать информацию в тишине и покое. Да, сейчас определённо нужно просто уснуть, отпустив ненадолго все тревоги и впечатления. А на утро уже что-то решать. Каюта оказалась не пуста — когда Рей, пискнув пропуском на панели номер 54 уже привычно и автоматически, вошла через сдвинувшуюся дверь, на неё оглянулась соседка, уже переодевшаяся в майку и хлопковые шорты. Волевое, немного угрюмое лицо со слегка раскосыми глазами и угловатыми чёрными бровями, к щекам прилипли короткие мокрые волосы. Рей уловила лёгкий цветочный запах шампуня. — Привет, — она постаралась улыбнуться как можно более дружелюбно, но ответной реакции не получила, — Я… твоя новая соседка, Рей Соло. Младший лейтенант, — сочла нужным добавить она. — Лейтенант Доретт, диспетчер, — не моргая, отозвалась та моментально, будто рапортовала. Затем, будто задумавшись, выдержала взгляд ещё пару секунд и отвернулась обратно к своему столу, где до прихода Рей что-то перелистывала в планшете. У Соло слегка отлегло от сердца — добираясь сюда, она успела поразмыслить над личностью своей сожительницы, и очень надеялась, что она не окажется общительной и говорливой, как Мэйлеа, или неряшливой пофигисткой, бросающей упаковки и обёртки под кровать, как Пелл; и с той, и с другой Рей прожила два года в одной комнате (и ещё с несколькими девушками, практически у каждой из которых были собственные уникальные закидоны), так что была по горло сыта жизнью в подобном общежитии. Делить комнату с единственной соседкой проще, чем с десятью; естественно, если только эта соседка не обладает странностями, которых бы хватило на весь флот. Но, к счастью, по крайней мере в их комнате царил идеальный порядок, да и сама офицер Доретт казалось не более и не менее странной, чем весь прочий персонал Старкиллер, с которым Рей успела за сегодня познакомиться — столь же холодно-вежливая, отстранённая, деловитая и важная, как и все остальные. Доретт без имени, значит. Просто лейтенант Доретт. Просто диспетчер. Что же… Соло подошла к своей кровати, выволокла сумку с намерением уйти в свои мысли за раскладыванием вещей по полкам, раз уж разговор не завязался, но процесс занял у неё жалкие пять минут, если не меньше — Рей не успела даже толком сосредоточиться на уходе от пережитого за день стресса, как немногочисленная одежда и прочие личные предметы оказались на своих местах в шкафу и на полке в освежителе. Она огляделась с лёгким недовольством, уперев руки в бока, затем опустила глаза на опустевшую сумку, где на дне сиротливо остался лежать завёрнутый в рубашку передатчик с Джакку. Повинуясь внутреннему зову, она взяла его в руки, не снимая ткани, и закрылась в освежителе, чтобы там, опершись бедром о раковину, со странно вспыхнувшей надеждой проверить, не поступил ли новый сигнал. Не поступил. Соло сжала покрытый царапинами корпус пальцами и повернула голову к зеркалу. Бен смотрел на неё, стоя на фоне тёмно-серой стены, спрятав руки за спину и слегка сутулясь, ненавязчиво разглядывая отражение девушки. Рей не стала ничего говорить — не хотелось бы, чтобы её новая соседка услышала, как она болтает сама с собой за закрытой дверью, — только пожала плечами и, отложив приёмник, наклонилась над раковиной, чтобы умыться холодной водой. Когда она вернулась в спальню, лейтенант Доретт, диспетчер, неожиданно с ней заговорила. Вернее, это было трудно назвать обычным началом непосредственного, лёгкого диалога двух едва знакомых людей — она просто резко повернула голову в сторону Соло, когда дверь освежителя открылась и та вышла оттуда, утирая лицо полотенцем, и возмущённо, словно бы продолжая непроизошедший эмоциональный разговор, выпалила, меча глазами молнии: — Они откладывают операцию «Холодное Стекло-2» на неопределённый срок! Рей от неожиданного заявления, больше напоминающего обвинение, замерла на месте, не отведя от лица полотенца и глупо уставившись на пышущего гневом офицера непонимающим взглядом. — После всего, что мы сделали! — Доретт, кажется, не особенно нуждалась в одобрении или вообще какой-либо реакции. Она пальцем резко оттолкнула планшет по поверхности стола, досадливо стукнув кулаком собственное тонкое, но крепкое бедро, — Именно сейчас! — А… да, — Рей вспомнила, почему название «Холодное Стекло-2» показалось ей таким знакомым, хотя сначала от внезапности реплики соседки она не сразу это уловила — про эту миссию, кажется, говорил Греджерс, когда они наблюдали за спешным уходом Хакса, — Я поняла. Это потому что генерал улетел? — Представляешь?! — Доретт с жаром кивнула, её мокрые волосы влажно хлестнули шею. Офицер заметалась по спальне, меряя периметр шагами, крепко стискивая кулаки и шаря широко распахнутыми глазами по стенам и потолку, словно бы в поисках выхода своего праведного возмущения, — Мы год готовились к этому, оттачивали программные алгоритмы, словно истуканы проверяли всякий разумный и неразумный ход… и вот — пожалуйста! — откладывают! — Кошмарно, — согласилась Рей, аккуратно обошла вызверившуюся соседку и опустилась на свою кровать, рассеянно складывая полотенце на коленях и наблюдая за быстро шагающей вдоль комнаты и обратно Доретт. Затем её осенило и она как можно более невзначай поинтересовалась: — И когда вернётся генерал? Неужели не обозначили сроки возобновления этой… миссии? — За каким вообще криффом… ох, да они вечно улетают, и как правило, надолго, — Доретт негодующе сдула со лба прилипшую подсохшую прядь, остановилась посреди комнаты, угрюмо скрещивая руки на груди, с ненавистью глядя в сторону лежащего на столе планшета, — Вечно смешивают дела Ордена и ситхов! Как будто и без того не тошно. — Что? — переспросила Рей, почему-то ощутив, как нехорошее подозрение куснуло сердце, — Причём тут ситхи? — Этот криффов Рен, — офицер раздражённо махнула рукой, — Какая, к чёрту, разница? Вечно они пытаются усидеть на двух бешеных эопи — на политике и магии. Скажи, каким боком «Холодное Стекло-2» может быть менее важным для Ордена событием, нежели поиски какого-то там проклятого одинокого джедая, про которого ничего не слышно уже столько лет? Рей похолодела. Хотя, наверное, на самом деле похолодел Бен — ведь смысл слов Доретт пока что был далёк для неё, и услышанное одаривало Рей пока ещё только смутной тревогой. И Соло не поняла причины, и не успела над нею задуматься — удивление и недоверие захлестнули её волной, заставив глаза расшириться — Да он уже наверняка давным-давно в земле лежит, пока за ним носятся, как за альзокской жемчужиной, закатившейся в щель в полу, — продолжала офицер, презрительно фыркнув, и покачала головой, — Чего все так вцепились в этого чертова джедая? — Какого ещё?.. — вместе с Беном начала Рей. Дыхание, касающееся её левого уха, шокировано замерло. — Люка Скайуокера, — с ненавистью выплюнула Доретт. Конечно же, такие эмоции у неё вызывал не столько факт существования этого человека, сколько то, что его жизнь (или смерть) руководство Ордена ставило выше насущных миротворческих дел, в которые она сама вложила столько сил, — Я бы с радостью продолжала полагать, что эта вся история — лишь очередная красивая легенда для поддержания духа Новой Республики и мятежников, лишь бы все эти сказки не мешали нормальному функционированию базы. И вот — пожалуйста!.. — Люка Скайуокера?.. — переспросила Рей тихо. Мысли пронеслись галопом и хором впечатались в стену ступора, замирая, будто угодив в застывающий бетон, — Они… — ей пришлось прочистить горло — голос неожиданно охрип от волнения и потрясения, — Рен… и генерал… они полетели искать Скайуокера? Ты уверена? — Это никогда и не было тайной, — ворчливо ответила диспетчер, скривив рот. Тряхнув головой, она умело взяла себя в руки, вернула лицу выражение абсолютной непроницаемости — внутреннее возмущение выдавала только изогнувшаяся под немыслимым углом подвижная бровь — и села на свою кровать, точно напротив буквально вросшей в матрас Рей, у которой побелели кончики пальцев от того, с какой силой она впилась ими в одеяло. Глаза Доретт блуждали по комнате, каждый раз возвращаясь к планшету на столешнице, — Всё ещё поверить не могу, что они так поступили. — Знаешь, я сегодня случайно услышала, как генерал говорил об этой операции, — ободряюще сказала Рей, стараясь придать лицу спокойствия и невозмутимости, хотя и чувствовала, как отлила от него кровь. Собственные слова звучали где-то далеко, как сквозь вату, казались неважными, неправильными, ненужными, — Как раз перед отлётом. Он сказал вроде, что миссия будет проводиться без его присутствия. — А с тобой в разведку не ходи, сразу всё выдашь, — остро бросила Доретт, и Рей мигом стыдливо осеклась. Лейтенант устало махнула рукой, — В любом случае, я уже об этом знаю. Но распоряжение было изменено — осуществлять подобные операции без присутствия генерала мало того, что опасно, но и к тому же неуважительно. Рей медленно, понимающе кивнула. А шестерёнки в её голове завертелись, болезненно царапая краями осознания и сомнений кору мозга, отправляя перед глазами гулять цветные вспышки. Ей сейчас не было дела ни до генерала, ни до миссии — хотя она и последние дни всеми силами убеждала Бена в обратном. Её волновало совсем другое — до дрожи, до сведённых скул. Ногти, с силой вжатые в кулаках, оставили на коже болезненные полумесяцы. «Ты же сказал мне, что Кайло убил Скайуокера» Мысль прозвучала так громко и чётко, будто она проговорила её вслух, прижавшись губами к рупору. Бен вздрогнул всем их телом. Рей невыносимо захотелось вернуться в освежитель и посмотреть в зеркало, на своего невольного соседа, увидеть в его глазах отражение собственных растерянности и опасливого недоумения — иначе она остро, неприятно ощущала, что она единственная во всей Галактике уже который год ни черта не понимала. «Ты сказал, что он убил твоего дядю, как только он вас разделил» Так и есть, — запнувшись, проговорил Бен, сам ещё толком не пришедший в себя после слов Доретт, — Я не понимаю… — Разве он не мёртв? — стараясь, чтобы голос не дрожал, невзначай поинтересовалась Рей вслух, фокусируя взгляд на соседке напротив, и тут же мысленно отругала себя за скакнувший сразу на две октавы тон. Но Доретт, всё ещё погружённая в личное недовольство, кажется, перемены не заметила, и нервно передёрнула плечами: — А я о чём? Столько лет ни слуху, ни духу, а они всё ищут, будто заняться больше нечем. Конечно, кощунственно так говорить, — торопливо добавила она, словно извиняясь, — но я и не имею претензий к Ордену или к его решениям. Просто иногда некоторых призраков нужно просто… — она помолчала, словно бы неуверенно подбирая нужное слово, — просто отпустить, да и всё. Рей медленно кивнула, не сводя с неё невидящего взгляда. Бен дышал через раз, она ощущала, как всё его нематериальное естество дрожит глубоко внутри её тела, словно пульс ещё одного сердца, патологически ускоренный, готовый в любое мгновение разорвать клапаны и сорваться с сосудов, низвергаясь куда-то вниз, во тьму. — А Рен вцепился в эту идею, словно ничего важнее на свете нет, — проворчала, понизив голос, лейтенант, диспетчер, — Ещё и генерала Хакса привлёк к этому, в то время как ему самое место и время здесь, на Старкиллер. База готова к первому залпу, очередь из грядущих военных и технических операций теснит график, а генерала нет на месте. Воистину гениальное решение. Части сознания Рей хотелось поспорить, напомнить о преданности Ордену, о присяге, о том, что решения, принимаемые начальниками, Советом и Верховным Лидером всегда, всегда несут в себе предназначение, более важное и запутанное, чем можно увидеть на поверхности, не вникая во внутренние детали миссий. Но она только кивнула в знак согласия, погружённая в себя и в Бена. Ей казалось, что её собственные мысли кричат, оглушая, и отстранённо задавалась вопросом — а каково же сейчас Бену, который слышит голос её сознания, наверное, в десятки раз громче, пропуская каждый мысленный виток сквозь себя, один неумолчный децибелл за другим? Крик сознания она оборвала, обрушив поверх обломков ужаса и накатывающей паники испуганного непонимания единственную чёткую мысль, вычлененную из миллиона схожих. «Как такое вообще возможно?» Её руки нервно потянулись к подушке, под которую она, не задумываясь, быстро сунула всё так же завернутый в рубашку передатчик. Полотенце упало с её колен на пол, а она даже не обратила внимания. «Он мёртв. Ты сказал, что он мёртв», — исступлённо повторяла она, чувствуя, как слова гулко, тупо бьются о внутреннюю поверхность черепа. Причина, по которой она ощущала вопиющую неправильность услышанной новости о дяде Бена, казалась ей далёкой и туманной — она просто чувствовала, словно бы её жестоко обманули и не давали шанса выяснить правду, не позволяя вставить ни единого аргумента, будто запечатав её рот скотчем и усадив на стул в тёмной комнате, прямо перед экраном с ползущей надписью «Кто солгал? Кто солгал?». Получается… Кайло скрыл, что убил его? — Соло непонимающе быстро задышал, взволнованно и словно бы с испугом. «Или Скайуокер жив?..» Воздуха начало не хватать. Кто солгал, кто солгал? Невозможно, — отрезал Бен неожиданно твёрдо, и вместе с тем растерянно, — Я сам видел его гибель. Клянусь тебе, Люк Скайуокер мёртв. Пал от руки Кайло Рена. «Но почему тогда?.. Куда, зачем отправились они с генералом?..» Мысли путались, её и его, свиваясь, но не смешиваясь, обращаясь неразберихой, словно переплетённые пальцы. Сердце, одно на двоих, колотилось, кажется, за обоих, вбиваясь в рёбра, бесполезно гоняя горячую кровь. Не знаю… Рей, чувствуя, как рассеивается от усталости взгляд, сняла с себя форму, аккуратно её повесила в шкафу и в одной майке и белье влезла под тяжёлое одеяло, хотя всякая надежда на сон давно уже её покинула. Как и все прочие её надежды. Она на Старкиллер. Вместе с Беном. Кайло Рен на Финализаторе. И он ищет Люка Скайуокера. Которого собственноручно убил четыре года назад. Рей закрыла глаза, почувствовав, как Бен Соло заботливо затягивает её взвинченный разум пеленой расслабления и дрёмы, нашёптывая успокаивающие слова. Воздух вырвался из её лёгких неконтролируемым болезненным стоном, и она провалилась во тьму, даже быстрее, чем успела это осознать. *** Ноги утопали в остывшем чёрном песке. Она была не одна. Строго говоря, она уже четыре года не оставалась одна ни на минуту, и дело было даже не в соседях-мусорщиках на Джакку и не в сокурсниках в академии Первого Ордена, с которыми она делила кров и стол, — с ней всегда был Бен Соло. Её личный голос в голове, направляющий, руководящий, боготворимый. Но сейчас она всё равно была не одна. И они были не только вдвоём. Необъяснимым образом она чувствовала это — знакомый поток Силы, выпутавшийся из хитросплетения общемировой энергии, опоясывающей реальность, связывающей воедино свет и тьму, добро и зло. Рей улыбнулась, протянула руку навстречу, желая коснуться потока хотя бы самыми кончиками пальцев. — Бен… — в голосе звучала нежность, которую она себе никогда не позволяла наяву. Волна Силы ударила её спину смесью противоречивых чувств — страх, любопытство, удивление, гнев, ненависть… ей понадобилась долгая, долгая секунда, чтобы понять, что чувствует два потока, а не один. — Бен, — едва шевельнув губами, прошептала Рей. Со страхом. И с любопытством. — Я не Бен, — сказал голос. Удивлённо. Гневно. — Я Бен, — сказал голос. С ненавистью. Три. Три потока Силы. Три потока Силы ворвались в её тело без предупреждения, как горная река, как целый рой TIE-истребителей, прорывая её кожу и кости насквозь, вырывая органы и пронзая каждую клетку и каждый нерв, лишая её возможности даже вскрикнуть, взмолиться, потерять сознание… Она рухнула в чёрный песок, как подкошенная, запоздало задыхаясь, зарываясь в него лицом и отчаянно отплёвываясь. За спиной раздался знакомый (но она никогда прежде не слышала его!) звук, смесь взвизга и жужжания, и поверхность смешанного её рывками песка перед ней осветил яркий голубой свет. Рей оглянулась, привставая на локтях, практически инстинктивно вскидывая одну руку, заслоняясь от занесённого над ней светового меча и одновременно будто что-то хватая, что-то невесомое, нематериальное, несуществующее. Ладонь снова ударил чужой пульс — как в том сне. Как в тот раз. — Бен! Нет! — старик со световым мечом схватился за горло, и уже знакомым образом ушёл под чёрный песок, напоследок блеснув исчезнувшим в толще непроницаемой, лишённой всякого блеска тьмы голубым лазерным клинком. Лицо Рей озарила улыбка — не её улыбка. Там, где мгновение назад исчез старик с мечом, темноту располосовало лицо Бена, улыбающееся, бледное, с целым созвездием родинок. Ресницы отбрасывали на светлую кожу длинные заострённые тени, напоминающие пики. — Я всегда буду тебя защищать. Её ладонь — его ладонь — легла на её щёку, накрывая теплом, мягко поглаживая по скуле большим пальцем, счищая налипший песок. Тёмные глаза скрывали двойное дно. Рей потянулась вперёд, стараясь разглядеть, что там пряталось… — Ты веришь мне? Как она могла не верить? Ведь это же Бен. Её Бен Соло, её голос в её голове, нетерпеливый, импульсивный, мудрый, саркастичный, смелый, справедливый. Её Бен, которого она знает столько лет, за которого она в ответе, с которым они через многое прошли, в которого она, наверное, даже… Бен… и что-то ещё в его взгляде… Их губы, улыбающиеся в унисон, соприкоснулись. Песок впился в нежную кожу между ними. — Ты доверяешь мне? — спросил Бен у её левого уха. Бен. Это всё так нереально. Рей потянулась ближе, прижимаясь к нему плотнее, ощущая, как царапает песок язык, когда она проникает языком в его рот, чувствуя, как он притягивает её к себе за талию большой, сильной рукой, способной, наверное… …раздавить её голову одними пальцами, без особых усилий. Фантомный звук треснувшего ореха слился с электрическим стрекотанием, и сквозь опущенные веки глаза Рей полоснуло красным светом. Она отпрянула, отрываясь от губ Бена, и инстинктивно повалилась в песок, когда световой меч, ярко-красный, нестабильно искрящийся вспыхнувшей гардой, пронёсся на расстоянии пары сантиметров от её носа. Рей в панике откатилась в сторону, невыносимо медленно, в то время как слепяще-красный плазменный клинок виртуозно кружил вокруг неё во тьме, раз за разом едва не опаливая кожу, в руках у невидимого противника. Беззвучно вскрикнув, не имея ни единого лишнего мгновения, чтобы хотя бы вскочить на ноги, Рей неловко скользнула в сторону по песку, в ужасе и безысходности загребая его руками и рьяно брыкаясь, пытаясь задеть нападавшего, ударить, — однако, казалось, клинком владеет сама темнота вокруг неё, лазер с гудением проносился совсем рядом, ударяя в песок, вздымая пыль, когда Рей с трудом уворачивалась от выпадов и уколов, вертясь на спине и животе, точно напуганная змея, наглотавшаяся песка, ослеплённая тьмой и алым сиянием, не способная двигаться быстрее, она ползла дальше, перекатываясь с боку на бок, задыхаясь, оттягивая момент… тяжёлая нога в ботинке опустилась на её лодыжку, удержав на месте, и в уголках её глаз мелькнула красная искра замеревшего на мгновение в воздухе меча, готового пронзить её тело насквозь. Но тут в её руку ткнулось что-то твёрдое, продолговатое, зарытое в песок, и ещё более холодное, чем он, чем темнота вокруг. Рей выхватила это из песка, рывком перевернулась на спину, выворачивая придавленную ногу под неестественным углом, практически инстинктивно нажала кнопку активации, и красный световой меч, вознесённый над её головой, с грохотом и треском опустился крест-накрест на вспыхнувшее в её руках голубое лазерное лезвие. Ярчайшая вспышка осветила лицо нападавшего, хоть он и успел отвернуть голову и заслониться ладонью, защищая глаза. Рей узнала его, но… парадоксально — она не знала, кто это был. Она вывернула рукоять меча в своей руке немыслимым рывком и отбросила алый клинок с шипящими гардами от своего лица, заставляя противника на секунду потерять равновесие, и вырвала свою ногу из-под его ботинка, после чего резко, с размаху, практически не раздумывая, с отчаянным разъярённым криком вонзила тому в бедро свой синий световой меч по самую холодную рукоять. Она узнала нападавшего. Но не знала, кто это был. Кайло. Или Бен. *** Кайло не любил медитировать, хотя эта практика была, пожалуй, единственной, в пользе которой уверенно сходились все его учителя. Люк убеждал его, что в покое и сосредоточенности медитации кроется понимание Силы; Сноук призывал освоить контроль над эмоциями, разжечь пламя страсти в своей душе и с его помощью охватить ещё большее могущество, «которое не было по силам ни одному ситху, ни одному джедаю». Кайло не проникся разъяснениями ни одного, ни второго; медитации вызывали у него только раздражение, уж точно не покой и не более яркие эмоции; но порой ему попросту приходилось ими заниматься. Например, именно сосредоточенность в равновесии помогала очистить ауру Силы вокруг себя и уловить чужие потоки, протекающие мимо, незаметные в обычное время бодрствования. Несмотря на его слегка лицемерные самоубеждения, что никакие видения не собьют его с пути и не заставят отвлечься от его кровавой, мстительной цели, именно недавний сон о смерти Скайуокера, о призрачном отголоске Бена Соло и о новом чувствительном к Силе вынудил его пойти на такие крайние меры. Сразу после бренди с Хаксом Рен отправился в свою каюту, запер пневмодверь, разделся и устроился на кровати, скрестив ноги и положив на колени руки, чувствуя себя как обычно невероятно по-дурацки. Но в более удобном лежачем положении существовал риск уснуть, поэтому Кайло сосредоточился на дыхании, закрыв глаза и не меняя позу, только иногда нервно подёргивая выпрямленными пальцами. Его вдохи и выдохи прорывали тишину каюты всё реже и реже, пока он медленно, будто спускаясь по ступенькам в тёмный подвал, впадал в транс, чутко улавливая малейшие колебания Силы вокруг себя, точно локатор. Расстояние и время были для Силы не преградами, не обстоятельствами, с которыми было необходимо смириться, а инструментами; поэтому, достигнув достаточно глубокой плоскости погружения, он без страха потянулся вперёд. Куда-то между прошлым, настоящим и будущим, между «здесь» и «за миллионы световых лет». В вихрь. Он бывал здесь и не раз. Самое безопасное место во всей Галакти… Песчаная темнота схлопнулась над ним, точно крышка гроба. Рен резко распахнул глаза — одновременно с такими же глазами, что оказались напротив. Что перед ним? Не зеркало, ведь так?.. Он наклонил голову на бок, и отражение сделало то же самое, а затем ухмыльнулось уголком рта, заставив ближайшую к губам родинку поползти вверх. — Бен? — спросил чужой голос, с надеждой, с любовью. Кайло бросил взгляд поверх плеча своего отражения, но ничего не увидел, кроме темноты, непроницаемой и плотной, как бетон. — Я не Бен, — недоумевающе, сердито ответил он, и отражение не повторило за ним. Оно сощурилось, и рот скривили презрение и нечеловеческая ненависть. — Я Бен, — произнесло оно. Кайло ударил, до последнего надеясь, что его кулак разнесёт бескрайнее зеркало перед ним на осколки, которые обрушатся на чёрный песок, но вместо этого Бен Соло рухнул вниз, закрываясь руками. Рен выхватил меч давно отработанным движением, активировал его и нанёс несколько беспорядочных, излишне резких, эмоциональных ударов, которых Бен избежал, откатившись в сторону, прежде чем Кайло наконец сосредоточился и отправил в сторону ненавистного отражения, смеющегося ему в лицо, лежа в чёрном песке, один за другим, выпад, укол, снова выпад! Красное лазерное лезвие вспороло толщу песка в сантиметрах от уха Соло, затем прошило поверхность по другую сторону — Бен избежал точного попадания чудом. Он перекатился на живот, и Кайло, воспользовавшись ситуацией, с силой вдавил его ступню в песок, удерживая на месте, занёс над головой меч, будто совершая некий таинственный, жуткий ритуал жертвоприношения… Возникшее перед искажённым лицом Соло голубое плазменное лезвие с неожиданной силой отшвырнуло руку, которой Рен наносил удар, и в следующее мгновение клинок глубоко вошёл в его ногу. Кайло вскочил, задохнувшись, мёртвой хваткой впившись в бедро, по инерции прыгнул и проскользил по полу, едва не влетев с размаху в стену. Сила неслась сквозь него, словно горная река в тысячелетнем ущелье, выбитом в скалах. Рен закашлялся, пытаясь расправить слипшиеся лёгкие, наполнить их воздухом, которого вдруг в каюте стало слишком, слишком мало. Сила клубилась в нём, протекая сквозь его разум, оставляя жалкое, скупое, но такое важное осознание. Три потока. Три потока Силы. Это не затянувшееся мутное желание верить в то, что он не одинок в Галактике, что есть другие чувствительные к Силе, не запятнанные Скайуокерскими учениями; это истина, это правда, и Сила подводит, подталкивает его к этому осознанию. Нога всё ещё призрачно выла болью от нанесённого в видении удара, но Кайло уже хромал к дверям, на ходу набрасывая на себя плащ. — Готовьте корабль, — рыкнул он в передатчик, сдёргивая с полки свой шлем, — И штурмовой отряд. Мы отправляемся на Джакку сейчас же.