Стражница

Рей вскочила с кровати быстрее, чем успела проснуться. Темнота, встретившая её широко распахнувшиеся глаза, казалась столь непроглядной, что, панически зарываясь руками во влажное от её собственного пота одеяло, она ожидала, что её пальцы найдут вокруг только безграничные залежи песка. Она глубоко задышала, раскрыв губы, словно пытаясь вдохнуть в себя одним рывком весь воздух в комнате, а затем, опомнившись, резко зажала рот двумя руками — но с соседней кровати доносилось только мирное, тихое, размеренное дыхание, а значит, Соло никого не потревожила своим шумным пробуждением. — Бен? — хрипло, невнятно спросила она сквозь свои собственные пальцы, пялясь во мрак. Я тоже это видел, — Бен ответил не как обычно, призрачным голосом на левое ухо, а порывом мысли, заговорив прямо в её голове — и оттого она не смогла различить выражение, которое он вложил в свои слова. — Кто это был? — она старалась говорить тихо, скрывая эмоции, но это удавалось ей не очень хорошо. Она потянулась дрожащими от волнения руками к спутавшейся причёске и попыталась было стянуть резинку, чтобы сделать новый хвост, но едва её пальцы коснулись волос, Рей буквально похолодела. Желудок словно крепко схватила чужая колючая ладонь и рванула куда-то вниз. Соло слетела с кровати и уже в следующую секунду, едва не разбив лоб о стену во тьме, вомчалась в освежитель, закрыв за собой дверь как можно беззвучнее. Яркий электрический свет болезненно ударил в глаза, и ей пришлось потратить несколько секунд на то, чтобы проморгаться. Повернувшись к зеркалу и сфокусировав взгляд на себе, на своих руках, которые она так и держала поднятыми и впившимися в выбившиеся из цепкой хватки резинки волосы, она замерла на месте, забыв о дыхании. Не было нужды присматриваться — она и без того уже чувствовала, как вниз по мокрой шее и плечам сбегают потревоженные её забегом песчинки и мелким, редким дождём осыпаются на вычищенную плитку. Рей, издав возглас, резко отняла руки от головы и истерично затрясла ими, смахивая с ладоней песок, а затем отпрыгнула прочь от зеркала, точно боялась нацеплять мелкую пустынную пыль босыми ногами. — Что за?! Тише! — напомнил Бен в левое ухо, уже окрепшим голосом. Но Рей было не до него. — Песок! — выдохнула она так громко и эмоционально, что в комнате точно должны были услышать, — Откуда здесь песок?! Как будто она действительно наяву извалялась в пыли или покатилась вниз по дюне, что случалось не раз, когда она жила на Джакку — песок был частью её жизни долгие, долгие годы, и в лётном училище она порой находила песчинки в своих волосах даже спустя месяцы после того, как покинула планету. Но сейчас… сейчас? Как во сне. С той лишь разницей, что там песок был чёрным, а тот, что запутался в волосах Рей и сейчас осыпался вниз, сбегая по её коже, прилипая вместе с потом в шее и ключицам, — был желто-белым, бледным, едва заметным, но ощутимым, и эта мысль вернула её на долгие секунды в её маленькое пристанище на Джакку, где она изо дня в день выживала и страдала — от жары, непосильных нагрузок, от набегов джав, от бесконечных лазаний по брошенным сбитым кораблям, огромным, точно города, — на короткое мгновение Рей поверила, что эти три с половиной года были сном. Она остервенело зачесала голову обеими руками, вытряхивая из слипшихся от влаги прядей колючие песчинки, чувствуя, как они катятся по предплечьям и голым ногам, нервно что-то бормоча себе под нос. Это просто невозможно, просто невозможно… Наконец, кажется, последние немногочисленные песчинки скатились вниз, и она отряхнула майку зудящими от долгих расчесываний пальцами, хмуро глядя на песок, рассыпанный вокруг. Его было немного, полпригорошни или даже меньше, и на фоне светлой плитки пола он был практически незаметен; вытащив из-под раковины запримеченные здесь ещё в прошлое посещение совок и тщедушный веник, явно притащенный откуда-то Доретт, а не выделенный уборочной службой, Соло наспех подмела пол, стараясь не наступать в песок, и ссыпала мусор в ведро, а затем на всякий случай подмела ещё раз. Утерев взмокший лоб и сунув веник и совок обратно под раковину, она огляделась, тяжело выдохнула и покачала растрёпанной головой — просто не верится… остаётся надеяться, что этот инцидент с песком был лишь продолжением дурацкого сна со световыми мечами. И с Беном. И с Кайло. Воспоминание о кошмаре, пережитом несколько минут назад, сложилось, словно мозаика, и Рей, вновь вымучено вздохнув, подняла глаза к потолку. — Что это было? — спросила она вслух, тихо, утомлённо и жалко. Её и прошлый похожий сон, где она видела старика со световым мечом и чувствовала его пульс, достаточно напугал в своё время, а сейчас она едва не по-настоящему (она покосилась на мусорное ведро, куда ссыпала собранный песок — или по-настоящему?) сцепилась в схватке с Кайло, и её сердце до сих пор не могло найти себе места, гоняя кровь и сотрясая грудную клетку. Просто ночной кошмар, — отозвался Бен, звуча, как обычно, спокойно, разве что самую малость встревоженно, — Вероятно, даже мой. — Я никогда раньше не видела твоих снов. Прости, что тебе пришлось это пережить. Видимо, мой самоконтроль слабеет. Наши сознания сливаются, — Соло говорил заторможенно, отрывисто, словно бы с трудом. Кажется, увиденное выбило его из колеи не слабее, чем Рей. — Значит, — начала она, и осторожно шагнула в сторону зеркала, чтобы оказаться в пределах отражения. Бена видно не было, и она сделала ещё один аккуратный шажок вправо, всматриваясь в левый край зеркала, — Значит, ты знаешь, что это был за человек? Со световым мечом? Нет, — резко сказал Бен. — Но он был в твоём сне, — напомнила Рей, двигаясь ещё правее, медленно и плавно, пока наконец в отражении не увидела профиль прислонившегося к стене Соло, который смотрел куда-то в сторону, глубоко спрятав руки в карманы своего темного, свободного одеяния. Рей остановилась, внимательно всматриваясь в его лицо, ничего не выражающее, ни о чём не говорящее, — Как ты можешь его не знать? Не так-то много в Галактике людей, владеющих таким оружием. Назови хотя бы одного. — Ты, — уверенно ответила она, — И Кайло Рен. И этот, третий, — она неопределённо махнула рукой. Я не знаю, кто это был, — едва шевеля губами, сказал он. Рей продолжала смотреть на него, пытливо, заинтриговано, и вместе с тем — разочарованно. — Он назвал твоё имя. Он крикнул — «Бен, нет!». Возможно, это было видение из будущего, — Соло ответил резко, словно ножницами отхватил её вопрос. Но на лице его не дрогнул ни единый лишний мускул, он продолжал стоять неподвижно, глядя куда-то в стену и одновременно словно бы вглубь себя. Туда, куда доступ Рей был закрыт раньше и будет закрыт всегда. — Возможно? — повторила она, и покачала головой, не отрывая от него взгляда, — Я же вижу. Ты знаешь его. Я чувствовала, что ты его знаешь, там, во сне. Ты не доверяешь мне? — Бен неожиданно поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза, и Соло на мгновение даже испугалась, что он… что-то сделает, она не знала, что — но её тело рефлекторно отшатнулось в попытках защититься, одновременно сдёргивая все цепи и благоразумные замки с её давнего смущённого желания выкричать всё, что лежало на душе, сейчас и в полной мере, не откладывая и не утаивая ничего. — Я ничего о тебе не знаю, — выпалила она, — В последнее время происходит столько всего странного, а мы почти что у цели, но всё время сбиваемся с пути, и ещё ты почти ничего не рассказываешь, и злишься, когда я догадываюсь, хотя сам знаешь обо мне всё, и я не знаю, что мне делать, и ещё мне очень страшно, и… Эй, эй, тише, — лицо Бена мигом разгладилось, оставив только обеспокоенную морщинку между бровей, он шагнул ближе к зеркалу и охватил её отражение невесомыми, неловкими объятиями, на вид крепко, хотя и совсем неощутимо сцепив огромными руками её подрагивающие от нервов плечи, пристроив подбородок на её макушку и с волнением глядя ей в глаза, — Прости. Прости. Я понял. Рей дёрнулась снова, расширившимися глазами уставившись на то, что творилось в зеркале (увиденное вновь вызывало у неё диссонанс из-за отсутствия ощущения прикосновений на собственном теле — казалось, она смотрит на картину или голограмму, где запечатлены она и Бен), но пара быстрых выдохов и вдохов помогли ей вернуть самообладание, и она даже позволила себе проскользить взглядом по их практически слившимся телам, по мощному торсу Соло и его крепким рукам, которым он так обеспокоенно, так смущённо, и в то же время так осторожно и трепетно обвивал её плечи, и по ней самой, что выглядела буквально хворостинкой на фоне очертаний Соло, который смотрел в её лицо не отрываясь и не разжимая своих призрачных объятий, выжидая, когда ей полегчает. — Почему мы никогда не говорим о прошлом? — спросила Рей совсем тихо, почти не рассчитывая ни на честный, ни на прямой ответ. Зачем? — устало спросил Бен, не размыкая рук. Его подбородок и губы прятались в её вздыбленных волосах, но в уголках глаз уже можно было различить тень грустной улыбки. — Я хочу знать о тебе что-то, — робко проговорила она, заталкивая поглубже страхи и сомнения. Иного повода и способа сказать об этом у неё не будет, — Расскажи мне. Что, например? — Соло бросил попытки сопротивляться, и внутри Рей кратко взликовало чувство маленькой победы. Она чуть более воодушевлённо задумалась, выбирая тему для разговора — их неожиданно стало бесконечно много, и в то же время ни одна не казалась достойной быть оглашённой в столь исчезающе редкий момент. Бен улыбнулся ей в макушку, наблюдая за её растерянно-обрадованными потугами, и произнёс сам, помогая ей: — Думаю, с моей матерью ты бы быстро нашла общий язык. Она сама боевая, и любит таких же сильных духом, стремительных людей. — Лея Органа? — Рей сморщила нос и заулыбалась, — Думаю, её бы не слишком устроила моя должность. И сторона. Тут не поспоришь. — Скучаешь по ней? Бен посмотрел куда-то вдаль, не отнимая подбородка от её волос, приняв задумчивый вид. Рей вдруг захотелось хотя бы на секунду ощутить давление его головы на собственную, почувствовать тёплое прерывистое дыхание, опаляющее лоб. Наверное, хотел бы её увидеть. Поговорить. Я то ещё разочарование, если так подумать. Но она, думаю, так не считала. Так уж матери устроены. Рей цеплялась за каждое его слово, словно утопающий за соломинку, жадно впитывая его голос и выражение, звучащие у левого уха. Истории о родителях всегда были предметом её глубочайшего интереса — она знала, как должно быть, делая выводы из рассказов других людей и из того, что наблюдала сама со стороны, но никогда не испытывала ничего подобного — родственной связи, привязанности сквозь года, любви не за что-то — а вопреки всему. Ей не было это знакомо — но к этому она стремилась. — А отца? — спросила она, стараясь скрыть проснувшееся дикое, голодное любопытство, — Хана Соло? Бен напрягся — она не только почувствовала это внутри, но и увидела, как очертились под его одеждой мускулы и как остекленел взгляд. — Ясно, — поспешно сказала она, — Не самая удачная тема. Да, пожалуй, — пробормотал Соло. Рей осторожно подняла руку и, чутко наблюдая за собственным отражением и одновременно — за реакцией Бена, потянулась к тому месту, где пролегало поперёк её груди его призрачное предплечье, крупное и мощное, как ствол молодого деревца. Бен замер, даже дыхание задержал, и их взгляды синхронно следили за тем, как полусогнутые пальцы Рей охватывают воздух там, где в отражении лежала его рука. Соло чуть двинулся и их пальцы, кажется, переплелись — но Рей, опустив глаза, увидела только собственную руку, поднятую на уровень груди и словно бы крепко держащую что-то невидимое. Ни тепла, ни хотя бы слабого электрического разряда. Ничего. — Что за человек был в нашем сне? — спросила она, продолжая смотреть на свою руку, краем глаза наблюдая, как Бен в отражении меланхолично оглаживает своими призрачными пальцами её запястье, едва не ныряя под кожу по самые костяшки. Я не знаю, — сказал Бен, продолжая задумчиво водить пальцами по её голому тонкому предплечью. Рей чётко ощутила, что он ей лжёт — холодно и дерзко. Но в тот момент, наблюдая, как бережно он оглаживает её кожу, умиротворённо пришла к выводу, что эта ложь относится к разряду «во благо». Вопросом «в чьё же благо?» она, к собственному несчастью, в тот момент не задалась. *** Бен не спал, хотя бытие осколком души, существующим в пределах чужого тела, отнимало много сил. Не спал, хотя быть призраком, делящим разум с другим живым существом, которое начало задавать вопросы, было тяжело и выматывающе. Не спал, хотя практически всё время, кроме как за разговорами с Рей, проводил в полудрёме, чтобы экономить те крохи энергии, что он успевал накопить за время изматывающего бодрствования. Но сейчас у него действительно была причина глубоко задуматься, глядя в темноту под веками мирно дышащей во сне Рей. Несмотря на то, как много сил он обычно тратил на то, чтобы контролировать её, — сейчас ему и правда нужно было отложить восстановление на потом. Это ведь был не сон. После сна никогда не просыпаешься со следами собственного присутствия в нём. Ты не проснёшься в луже холодной солёной воды просто из-за того, что тебе приснилось, как ты ныряешь в море, и после пробуждения рядом с тобой не будет лежать незнакомец, если ты видел сон, где вы занимаетесь сексом. Подравшись с кем-то во сне в пустыне, никогда не просыпаешься с песчинками на теле и синяками. Синякам он нашёл оправдание, и Рей их не заметила, когда смотрела в зеркало. А если заметит — сама, либо под его влиянием, придумает им объяснение. Так устроен человеческий мозг: он ищет самые простые пути к отступлению. Но песок… Он не мог подтолкнуть её к логичному объяснению появления песка в её кровати после этого сна. Потому что это был не сон. И не видение. Песок был раздражающе реальным. Бен повёл своей сущностью в темноте под опущенными веками Рей, протянулся паутиной над тихо плещущим морем её сознания. Не сон, не видение. То, что они видели, произошло на самом деле — очень, очень давно. Целых четыре года назад. Просто Рей этого не помнила. Потому что он ей не позволил. Воспоминания о песке, что она рассыпала со своего тела в освежителе, нельзя стереть из её памяти — но можно приглушить, сделать невесомыми, выдвинуть на передний план иные, более важные. Так он и сделал — иначе бы она не уснула так спокойно. Это стоило большого, мощного рывка Силы — повезло, что она не заметила, слишком увлечённая разговором с ним. Соло захлестнул стыд. Эмоции — практически всё, что он имел в своём нынешнем положении, и он испытывал их ещё сильнее, чем в своей нормальной ипостаси, поэтому от потока ужасающего, гнусного чувства вины он зажмурил свои несуществующие глаза и часто задышал, стискивая чужие кулаки. То, что он делал с ней, было просто отвратительно нечестно, каждое его злостное воздействие на её разум отзывалась в нём тянущей болью страха, трусости и яркого, горячего стыда, но он ничего не мог поделать с собой — одна только мысль о том, что, будь он мягче, будь он совестливей, будь он добрее к ней, — и процесс возврата к своему телу затянется ещё более на долгий срок, вызывала у него паническое раздражение и настоящий ужас. Как там говорится — идти к цели, переступая трупы? Бен скорее переступал чужую жизнь, давил её ногой, заставляя сломиться и податливо подчиниться — ради своего опасного намерения. Он сожалел, о, как он сожалел… и как он боялся. Ему потребовалось несколько минут и немало сил, чтобы привести себя и мысли в порядок. Порой такие опасения накатывали, и он повторял, точно мантру — никакой страх не должен остановить его — и никакое чувство вины. Рей должна его понять, стыдливо добавлял он, — даже если когда-нибудь узнает правду. Правду обо всём, что было, что есть… что будет дальше в его нехитром, жестоком, мстительном плане. Рей поймёт. Ведь именно благодаря ему они пробрались так далеко. Рей поймёт. Ведь это делается и ради неё тоже. Он не оставит её одну, когда всё закончится — она поймёт, убеждал он себя, медленно плывя в потоке Силы. Поймёт, если только не осознает в самый неподходящий момент, что человек со световым мечом, которого она видит в своих снах погибающим на песке, и есть Люк Скайуокер. И если не осознает, что третий поток Силы, который она ощутила в видении — не Люка, а её собственный. *** Второй рабочий день показался ей на редкость долгим и ещё более запутанным, чем первый, хотя теперь Рей и понимала пропускную систему, почти не путала залы и знала примерное расположение нужных ей пультов и экранов. Работа, которую давали ей и Хиршу, напоминала работу подмастерья, которому сваливали всю грязь и пыль без ясных указаний, оставляя чистыми и чёткими только временные границы, в течение которых нужно было эту работу закончить: они сверяли данные, перезапускали сотню предохранителей, проверяли информацию в архивах, вбивали показатели, следили за дроидами и порой даже носили каф не отрывающимся от работы офицерам с красными остекленевшими глазами. Худшим моментом за день, впрочем, было только то, что, замороченная увиденным ночью кошмаром и откровенным разговором с Беном в освежителе, Рей утром забыла вдеть в ухо наушник и ей пришлось с позором и под насмешливым взглядом Хирша бежать обратно в каюту; но перед обедом курирующий их офицер (Рей наконец запомнила его фамилию — Аслог-Грай) даже похвалил их работу и исполнительность, а по окончанию рабочего дня, заметив, что навернувшие сотый круг по залу младшие лейтенанты едва волочат ноги, позволил уйти на минуту раньше с рабочего места, чтобы успеть занять места в столовой. Тащась по коридору, из последних сил сохраняя осанку и поправляя надоевшую фуражку, Рей размышляла над тем, что Аслог-Грай не такой уж плохой человек. Строгости у него было хоть и не занимать, но он точно не казался сухим аскетом, как большинство местных. Может, со временем он и не станет давать им спуску, но пока что его руководство было достаточно щадящим. Рей обещала себе, что точно не останется в младших лейтенантах. Обещала, что будет работать усерднее, — и не только ради повышения. В академии и в училище сама цель Ордена ей казалась призрачной, далёкой, неясно-мутной, как будто она пыталась разглядеть звёзды в замыленный окуляр телескопа; но проведя в самом сердце Порядка первые двадцать четыре часа, запомнив график звонков, вслушавшись и вдумавшись в объявления, что звучали под потолком, воспроизводимые прохладным твёрдым голосом, украдкой заглянув в те экраны, которые не были ей необходимы для работы, но которые выглядели куда более интересными, — она осознала, что их огромная, общая, благая цель — Порядок — вмещает в себя куда больше, нежели просто дисциплину. Первый Орден хотел привнести в Галактику сплочённость. Объединить разрозненные, запуганные, озлобившиеся системы под одну общую крышу власти, которая никогда больше не вынудит их вступать в кровопролитие, которая подарит им обличение изменников, свободу от предрассудков, прямой план действий без безрассудных отступлений и сомнений. Рей ощущала, как кружится от волнения её голова, когда она задумывалась над этим — одна Галактика, одна Империя, один общий Порядок. Больше никакой крови. Больше никакой крови. Ты правда так думаешь? — с сомнением спросил Бен, когда она мысленно с жаром поделилась с ним своими открытиями, облачёнными в новые, правильные слова, почерпнутые из подслушанных разговоров, — Больше никакой крови? Зачем же тогда им столько оружия? Зачем база? «Хочешь мира — готовься к войне, — ответила ему Рей, притормаживая у стены стеклянного разводного куба, чтобы посмотреть на паутину коридоров и лифтов в темноте внутреннего устройства Старкиллер, — В любом случае будут жертвы. Так пусть это будет последнее кровопролитие, которое покажет остальному миру, что нечего вмешиваться в дела Ордена. И тогда всё будет хорошо» Из-за базы погибнут люди, — Соло едва ворочал языком, явно совершенно не довольный поворотом дел и не желающий продолжать разговор, — Много людей. Ты представления не имеешь, сколько. «Из-за того, что происходит в Галактике — по вине Сопротивления, кстати, — их погибнет ещё больше», — Рей не вкладывала в свои слова никакого яда — просто уверенно констатировала факты. Ведь она была права. Борцы за свободу несли миру свою собственную свободу — а всякая свобода, границы которой очерчены чужой рукой, является клеткой. Пусть же эта клетка — вроде той, что устанавливает Первый Орден — оградит народы и расы, планеты и системы от боли и страданий, а не принесёт новые. «Чтобы навести порядок, нужно смахнуть паутину тряпкой», — добавила она, отрывая взгляд от переплетения переходов и устремляясь вперёд, чтобы догнать Хирша, который уже исчез за дверью, ведущей к столовой. Она не ожидала, что Бен, явственно давший ей знать, что диалог о пригодности сторон его напрягает, решит ответить ей, и даже слегка растерялась, когда услышала вновь его голос — недовольный, колючий, холодный, словно лёд. С Реном ты явно бы нашла общий язык. Она бросила взгляд в сторону стеклянной стены и увидела за своей спиной едва различимую полупрозрачную фигуру. Выражения лица было не разглядеть, но Рей и без того ощущала, какие именно эмоции разрывают Соло изнутри — и её вместе с ним. «Это мой выбор, — бросила она жёстко, не заботясь о тщательном проговаривании слов, и нырнула в коридор, сердито насупившись, — И причём тут вообще Рен?!» Рей, сторона зла не для тебя, — спокойно, убеждающе проговорил Бен, но его мягкий тон, которым он нёс эту несусветную чушь (видит Сила, специально весь день молчал, чтобы сейчас отыграться сполна), только ещё сильнее раздражал её, — Ты не была рождена с нею. «Мне не нужны твои нотации, — отрезала Рей, ускоряя шаг, словно пытаясь инстинктивно сбежать от неприятного, глупого разговора, — Что ты вообще пытаешься мне сказать? Какая ещё сторона зла?» Говори помедленнее, прошу… «Ты веришь в эти старые байки про добро и зло?» То, что Орден… «Ты же понимаешь, что не существует на свете добра или зла в чистом виде, что эти понятия неотъемлемо связаны? — Рей воспользовалась тем, что мысленно обычно всегда умела заставить Бена замолчать, неся поток мысли громче, чем он успевал говорить, — В любом поступке или решении есть крупицы и того, и другого, это, крифф его возьми, мирская истина — нельзя ничего на свете сделать, не притеснив другого, будь это дело хоть триста раз благим и праведным. Почему я вообще должна тебе объяснять такие очевидные вещи?» Рей, Орден принадлежит тёмной стороне, — убеждённо, настойчиво сказал Соло, уловив заминку в её мысленном потоке, — Орден берёт силы, энергию, идеи и власть из неё. Рей не удержалась от фырканья и тут же поспешно огляделась, надеясь, что поблизости никого не оказалось. «Так Первый Орден для тебя — вселенское зло? — спросила она мысленно со смесью невесёлого смешка и негодования, — Только потому, что наши методы отличаются от методов Сопротивления при общей цели? Вы, сопротивленцы, что же, завидуете могуществу Ордена, так, выходит? Тому, как нам удаётся наводить порядок там, где вы способны только пулять из истребителей и передавать из уст в уста древние легенды?» Зло всегда скрывается под личиной того, чего ты желаешь сильнее всего, — сквозь зубы процедил Бен. Он явно жалел, что вообще ввязался в эту тему, но отступать было уже поздно им обоим, — Разве ты не понимаешь? Порядок и власть идут рука об руку. Этого ты желаешь? Власти? Как и Рен? В голосе Бена мелькнуло разочарование. Рей, только приготовившаяся выпустить эмоциональную пулемётную очередь из аргументов и уверений, осеклась. Соло прошёл вместе с ней мимо узкой вертикальной полоски стекла выключенного монитора, одиноко подвешенного у двери, и взглянул ей в глаза, когда она мельком повернула голову. «Всеобщее благо выше и важнее того, чего желаю я», — отрубила она, хотя и не так уверенно, как собиралась. Хотя, конечно, в своих словах не сомневалась ни на минуту. Просто… Поэтому твоё место не здесь. «Где же? — Рей задала вопрос так резко, что он, казалось, резанул её разум. Она крепко стиснула кулаки, чувствуя, как дёрнулось в негодовании горло, — В Сопротивлении?» Нет. Я не об этом. «О чём тогда?» — Соло даже шевельнула губами, проговаривая мысленно эти слова. Брови её сошлись на переносице. Она остановилась перед дверью в столовую и зло уставилась на неё, ощущая, как совершенно пропал аппетит, несмотря на доносящиеся оттуда вкусные запахи. Ты лучше, чем думаешь, — сказал вдруг Соло совершенно другим тоном, — Действуй, как считаешь нужным. «Что, и это всё? Сразу в кусты?» — Рей раздражённо пялилась на приоткрытую двойную дверь, сжимая и разжимая кулаки. Но следующая реплика Бена, печальная, спокойная, и вместе с тем твёрдая, точно сталь, вынудила её удивлённо опустить плечи и неуверенно затоптаться на месте, мигом почувствовав, как всякие силы мигом ушли куда-то в пятки, а оттуда — под пол, в глубины базы Старкиллер, оставляя от неё, Рей, только пустую, жалкую оболочку. Я забываю иногда, что мы не просто пассажир и ведомый. Прости. Твоё право действовать так, как чувствуешь. Я приму любое твоё решение, Рей. А теперь идём. Нужно поужинать, прежде чем ложиться спать. Рей открыла рот и закрыла его, веки потяжелели, точно их кто-то пытался насильно закрыть пальцем. Затем на ватных ногах она двинулась вперёд, к двери, ощущая, как руки, прежде привычно сложенные за спиной, болтаются по бокам, и не в силах их вернуть в прежнее положение. Слова Бена были логичны и просты, но она всё равно чувствовала себя обманутой. Даже сильнее, чем обычно. *** Так прошли ещё два дня. Рей немного влилась в небольшой коллектив офицеров, в отделе с которыми работала, разобралась с некоторыми схемами обработки и сортировки данных, завела пару знакомых из залов разработки и слежения, нашла общий язык со своей соседкой, диспетчером Доретт (правда, так и не выяснила её имени), и этот стремительный жизненный поток неслабо её пугал. Впрочем, ничего удивительного в том, как скоро она стала частью группы, не было — здесь было не принято общаться в перерывах, потому что работа отнимала всё свободное время, и офицеры казались поглощёнными своими исследованиями и результатами вплоть до исступленной преданности, но на просьбы и вопросы Рей почти всегда откликались и в привычной здесь командной, отрывистой манере подсказывали ей верные пути решения и алгоритмы следования. Поначалу Соло напрягал их властный, холодный, педантичный говор, пока она не увидела, что так здесь общаются все — приказами и чёткими рекомендациями. И заставила себя с этим смириться и перестать выискивать к каждому встречному свой индивидуальный подход — это было, как оказалось, совершенно бессмысленно. Впрочем, её круг общения оставался небольшим — Доретт (они порой даже махали друг другу руками, когда Рей оказывалась в зале связи, а по вечерам в спальне обсуждали последние новости с фронта), её куратор офицер Аслог-Грай (изредка он делился полезной информацией из секретных для младших лейтенантов анналов, а ещё выдал Рей справочник по одному из новомодных дроидных языков, когда она изъявила желание углубиться в его понимание), Ремм Хирш (куда уж без него), ещё один младший лейтенант из другого филиала академии, по имени Урвин Залс (он прибыл на Старкиллер одновременно с ними, только на другом корабле, и знал столько шуток и «непридуманных» историй, которые частенько шёпотом рассказывал Рей, что их точно хватило бы на весь флот Первого Ордена), и ещё лейтенант Коппель (довольно странный и непредсказуемый, но ужасно талантливый тип, специализирующийся на технике. Впрочем, Рей всегда знала, что техники — люди в большинстве своём непростые). Соло вполне устраивало и то, что ей удалось завязать неплохое знакомство, хотя и не имела возможности поболтать с ними о том, о сём — но для этого у неё был Бен. Бен, который в последнее время, словно бы в предчувствии чего-то грандиозного, несказанно оживился. Они начали неожиданно много разговаривать. Не об Ордене и Сопротивлении — обо всём остальном, избегая опасных и неприятных тем, которые приводили их к конфликтам сторон. Обсуждали планеты, на которых бывали, методы работы, которые использовали, существ, с которыми общались, делились мнением и точками зрения, соглашались и оспаривали, перебрасываясь аргументами и логическими умозаключениями. В общем-то у них обнаружилось внезапно много общих тем, между которыми они скакали, подолгу нигде не задерживаясь и захлёбываясь на ходу противоречиями и доказательствами. Рей поначалу робела, формулировала ответы и возгласы мысленно, но это заметно отвлекало от процесса работы, так что она поначалу отвечала ему шёпотом, маскируя свои реплики под бормотание под нос, чтобы не вызвать подозрений, но под конец третьего дня на Старкиллер вовсе стала общаться с ним открыто, притворяясь, что просто говорит по наушнику — благо, этим они с Хиршем занимались довольно часто, принимая указания и передавая информацию, и никаких подозрений её частые разговоры с воздухом ни у кого не вызывали. Всем было от этого удобно — офицеры полагали, что она вся в трудовом процессе (так, впрочем, и было, Рей никогда не увиливала от работы), сама Рей не перенапрягалась и могла отдышаться прямо за рабочей панелью, жарко обсудив со своим соседом по голове преимущества TIE-истребителей типа VN над SF, в то время как и Бен заметно расслаблялся за этими диалогами, становясь в том числе даже немного более открытым и менее мрачным, что также не могло не радовать. Ясно как день — они застряли здесь надолго, и хотя последние дни прошли не очень гладко из-за пережитого стресса и потерянных нервов после распределения и переезда, не следует затягивать это их состояние постоянной готовности к атаке. Кто знает, на сколько на этот раз затянется их совместная жизнь… Вечером третьего полного дня Рей в качестве младшего лейтенанта на борту базы Старкиллер Доретт встретила её в спальне как обычно неожиданным возгласом в едва начавшую приоткрываться дверь: — Генерал возвращается на базу завтра. Рей прервала раздирающий челюсть зевок, осоловело моргнула и моментально проснулась. — Серьёзно? — Я тоже несказанно рада, — по лицу Доретт этого не скажешь, но её и глаза и правда казались словно бы более живыми, чем обычно. Она сидела на кровати, положив руки на колени, и Рей, закрыв дверь, поспешила занять место на своём матрасе напротив неё в ожидании уже ставшей привычной линейки новостей от диспетчера, — Сообщение поступило за несколько минут до окончания моего рабочего дня, но я успела его расшифровать. Они выполнили свою миссию и возвращаются сюда. — Вместе с Реном? — вырвалось у Рей. — И вместе с картой, — Доретт кивнула так резко, что, кажется, её голова сейчас слетит с плеч, — Картой с координатами Скайуокера. «Как такое возможно? Могилу его разыскали?» — утомлённо задала старый вопрос Рей. Бен только тихонько, вымучено вздохнул ей в ухо. — А почему они сразу за ним не отправились? — Карта, если я правильно поняла, зашифрована в дроиде. А на Финализаторе работают одни криффовы болваны, которые не способны договориться с роботом, — от слов Доретт резко, словно чесноком, разило презрением, она закатила глаза, — Поэтому генерал вынужден вернуться сюда, к нормальным специалистам. Но тем лучше — без него жизнь на базе словно остановилась. Что-то я не заметила, хмуро подумала Рей, с тоской вспоминая те километры данных, что она обработала за сегодня, и те, что остались на завтра. Старкиллер, кажется, от недостатка правящих рук не страдала. — Есть и плохие вести, — продолжила Доретт, — Во время осады поселения один из штурмовиков дезертировал. И захватил с собой пленного пилота Сопротивления. — Зачем? — удивилась Рей. Диспетчер дёрнула плечом: — Видимо, вербовка. Какая, к чёрту, разница? Важнее то, что если был один, то потянутся со временем и другие. Да ещё и пилота с собой уволок. А жаль. Никогда в жизни не видела живого сопротивленца. — Значит, они привезут сюда дроида? — уточнила Рей, уводя диалог в более интересующую её сторону. Дезертиры её не волновали. — Главное, что генерал вернётся, — Доретт тяжело вздохнула и потёрла пальцем переносицу, — Остальное меня не слишком волнует. Делами ситхов и джедаев пусть занимаются ситхи и джедаи. Рей притворно с жаром закивала, соглашаясь с ней, и Доретт, довольная реакцией и разговором, откинулась на свою подушку и углубилась в чтение какого-то справочника, не выглядящего так, словно его вообще хоть раз до этого открывали. Соло поднялась с кровати и улизнула в освежитель, устало вынимая из уха наушник. Бен уже ждал её в отражении, глядя со скептической утомлённостью. — Что? — шёпотом, чтобы не услышала диспетчер, раздражённо вздёрнула бровь Рей, мельком взглянув на него, — Ты будто и не рад. — В освежителе плохо ловит связь, — неожиданно громко и чётко отозвалась Доретт из-за двери, и Рей подскочила на месте, — И в спальне тоже. Лучше в коридор выйди. Бен весело взглянул в сторону двери. Звукоизоляция здесь — пустой звук. В прямом смысле. Рей пришлось, сцепив зубы от раздражения, выйти в коридор, чтобы оправдать перед Доретт свои попытки разговаривать с невидимым собеседником. К счастью, там было пусто, и, найдя далёкий закоулок-тупик, заканчивающийся осколком обширного, словно поле, прозрачного купола близлежащего зала, устроилась на полу, обняв руками колени, и практически прилипла к стеклу, с привычным восторгом разглядывая усыпанное звёздами космическое пространство. — Всё будет в порядке, — сказала она негромко, рассеянно водя пальцем по своей ноге, — Они возвращаются. Правда, странно как-то — что за дроида они нашли и как там могут быть координаты Скайуокера? Может, речь вообще о другом Скайуокере, не о Люке? Или о Люке, но не твоём дяде? Поверь мне, Скайоукеров не так много в Галактике, — Бен тяжело вздохнул, — После истории с моим дедом эту фамилию вообще никто не горел желанием носить. — Ты думаешь, речь всё-таки о Люке? Неужели данные в дроиде настолько устаревшие — на целых четыре года? Ведь четыре года назад Рен его прикончил? Видимо, устаревшие. Да, так и есть. Я видел его смерть. — Уверен? — Рей оглядела плоскость стекла, но отражения Соло рядом с собой не увидела, — Просто, не знаю, зачем Рену притворяться, что он ищет его, хотя и прекрасно знает, что Скайуокера больше нет в живых? Ничего не понимаю. В этой фикции явно должен быть смысл, — голос Бена звучал так, словно он уже с нетерпением дожидался, когда Рей просто замолчит и перестанет задавать вопросы, на которые у него не было ответов, но Рей не обратила на это внимания — заинтересованность оказалась сильнее всякого чувства такта и понимания. — Да, смысл явно есть, но для кого? Может, Рен делает вид, что ищет его, потому что руководству Ордена вдруг сейчас позарез понадобился джедай, и Рен просто боится признаться, что убил последнего четыре года назад? Или… или, может, это вообще идея Верховного Лидера, чтобы отвлечь внимание Ордена от чего-то другого, более важного? — Рей покачала головой, с ворчанием выпуская воздух, — Ни черта не понимаю. И ещё мне теперь просто до жути интересно, что же там за координаты. Как думаешь, мы сумеем это выяснить? Ты — младший лейтенант, три дня назад прибывшая из академии, — жестко отрезал Бен, так, что Рей от неожиданности часто заморгала, — Тебе не доверяют даже ключи доступа к поверхностным данным о текущем положении планет ближайших систем, а ты хочешь, чтобы рассказали о результате операции поиска Скайуокера? — Ну, когда-нибудь мы точно это узнаем, — оптимистично, хотя и не без толики обиженного негодования упрямо заключила Рей, — Вдруг Доретт что-нибудь выяснит и расскажет нам? Она любит говорить о вещах, которые узнаёт за работой, хотя и в первый вечер так презрительно отнеслась к моим словам про генерала. Может, и она расскажет, — не стал спорить Бен. — Или офицер Аслог-Грай, — добавила Соло рассеянно. Её рука, поглаживающая бедро, остановилась, она надавила пальцами на кожу под брюками и тут же отпустила, болезненно скривив губы, — Крифф, — равнодушно выругалась она, прислоняясь затылком к холодной стене, — Кажется, я набила синяк. *** На следующий день Рей бы поняла, что генерал и Рен вернулись на борт базы, даже если бы не узнала об этом вечером накануне от Доретт. Персонал базы, и без того постоянно занятый работой, теперь, казалось, взял себе в дополнительную нагрузку ещё больше дел и проектов; штурмовики, последние три дня практически не появляющиеся в пределах залов, где работала Рей, теперь стройными рядами патрулировали панели едва не каждые десять минут, словно стайки поргов, хотя в пределах поля зрения Рей ни разу не заметила ни Рена, ни генерала Хакса; на Соло, которая и без того не знала о понятии перерыва, навалилось столько процессов одновременно, что она уже не имела возможности даже перекинуться парой-тройкой слов мысленно с Беном, не говоря уже об остальных новых знакомцах. Старшие офицеры все были с бледными лицами, команды их звучали ещё короче, жёстче и беспрекословней, чем обычно, их резкие движения наводили на мысли о поле боя, и Рей невольно заражалась их холодно-беспокойной энергией, от чего к обеду заработала себе ещё пару синяков, несколько раз не вписавшись в поворот с обработанными данными в руках. Один плюс: время шло быстрее (хотя из-за обилия работы это не особенно радовало), и Рей оглянуться не успела, как уже пришло время идти на ужин. Однако она не успела подняться из-за стола (с длинным болезненным стоном из-за ноющего бедра, где из-за частых ударов о панель управления явно расцвел синяк на всю ногу), как вокруг снова завертелась едва успевшая утихнуть карусель из полузнакомых лиц, сведённых общей судорогой напряжённого умственного труда, и абсолютно неожиданно Рей схватили за локоть и оттащили в сторону. Едва не споткнувшись от неожиданности, Рей резко оглянулась, крепко стиснув кулак словно бы для удара, но, к своему искреннему изумлению, увидела не Хирша, который обычно славился такими действиями, по два-три раза в день оттаскивая Соло от рабочего места для того, чтобы задать очередной бессмысленный вопрос. Перед ней стоял уже отпустивший её руку, точно она его обожгла, её знакомый техник, лейтенант Коппель, раскрасневшийся и вспотевший, с ужасно напряжённым лицом. — Выручай. — Что? — из-за шума едва оправившаяся от удивления Рей не сразу разобрала его торопливую речь, которая понеслась следом за мольбой. — Ты же вроде хороша в бинарных языках? Соло тревожно пожала плечами, невольно перенимая его нервозность, которая казалась даже ещё более сильной, чем у всех окружающих. Бен, до того весь день хранящий молчание и хорошее настроение, затаил дыхание. — Наверное, — осторожно ответила Рей, пытаясь понять, чем ей светит это признание. — В отсеке 178-у случилось… не важно, что случилось, в общем, мне сейчас нужно срочно туда, и одновременно с этим мне было дано задание от генерала, — Коппель резко понизил голос и пригнул голову, чего Рей прежде никогда за ним не замечала. Он замешкался, будто его раздирали мировые сомнения, а затем вдруг схватил её пропуск, болтающийся на ремне, и приложил к нему свой, на котором, в отличие от её, были его фотография, кое-какие данные и какая-то плоская кнопка, на которую он нажал, после чего посмотрел Соло в глаза словно бы с надеждой, — Я дал тебе допуск в помещение 448, запомни: отсек W-12, семнадцатый этаж. Это пыточная, но не бойся. Что я творю… — он выругался, запрокинув голову, а затем снова опустил отчаявшийся взгляд на ничего не понимающую Рей, — В общем, там сейчас находится дроид, и из него нужно извлечь данные. Это легко, на самом деле, — торопливо добавил он, — Просто подсоедини его кабелем к компьютеру, выбери алгоритм «Медуза», и он перейдёт… — В спящий режим, я знаю, — кивнула Рей. Коппель окинул её одобрительным взглядом, не переставая нервно топтаться на месте: — Вот поэтому я даю это задание тебе. Просто сделай это, и ты меня буквально спасёшь. Это очень ответственное дело, поэтому, ради всего святого… просто не подведи. — Хорошо… — лейтенант Коппель сорвался было с места, удовлетворённый ответом, но Рей схватила его за рукав: — Погоди, а что за дроид-то? Что за важность? — Серии BB, — нетерпеливо отозвался Коппель, уже взглядом выискивая остальных техников, которые собирали по панелям какие-то данные и выглядели ужасно взбудораженными, — Он немного агрессивный, предупреждаю. Его привёз генерал, и отчёт нужен сегодня же. Поэтому, Соло, — он походя сильно хлопнул её по плечу, так, что замеревшая на месте от свалившейся на неё ответственности Рей покачнулась, — не подведи, умоляю.