Стражница

Примечание автора: Ономатофобия — боязнь определённого слова. Хотя в случае с Хаксом, по отношению к которому и будет употреблен этот термин, роль скорее играет неприятие и отвращение. Уборка в четыре руки прошла быстро и гладко, под конец Рей даже удалось развеселить Доретт и себя небольшой пантомимой с носками и зубными щётками, так что, когда прозвенел звонок с обеда, обе девушки, раскрасневшиеся и с непривычно горящими глазами, вернулись на рабочие места, уже почти забыв о неприятности с «бардачной проверкой». Хоть Рей и осталась без обеда, она не особенно волновалась из-за вынужденной диеты, растянувшейся на два насыщенных событиями дня — пережитое за сегодня насытило её достаточно, желудок, кажется, не принял бы и грамма съестного, даже попытайся она поесть силой. В последний раз, кажется, она испытывала что-то подобное перед церемонией распределения при академии. Впрочем, внимания к работе у неё тоже не прибавилось, как и было утром — мысленно переговариваясь с Беном, она то и дело вскидывала взгляд, ведомая желанием мести, надеясь наткнуться на Хирша. Как назло, сволочи Ремма в округе видно не было. «Боится», — с некоторым удовлетворением заключила Рей, быстро пролистывая страницы на планшете, едва пробегая их глазами. С чего бы ему бояться? «Наверняка до него уже дошли слухи, что его план по нашему устранению провалился с треском и грохотом. А о том, что мы поняли, что это его рук дело, он наверняка уже и сам догадался» И ты правда хочешь разбить ему нос? — Бен рассмеялся, — Знаешь, я готов приложить к этому руку. «Приложи лучше Силу. Что скажешь? Ты прижмёшь его к стене, и пока он будет визжать от недоумения, я с ним пообщаюсь», — весело предложила Рей, слушая его смех — кажется, с момента, когда они в последний раз вот так легко и открыто разговаривали, прошло много-много месяцев. Нет, конечно, она бы ни за что так скоро не успокоилась после всего, что им пришлось пережить за эти два проклятых дня. Но у неё есть Бен, который всегда поднимает ей настроение. И ради которого она поднимет настроение себе. Договорились, — Бен старался сохранять серьёзность, хотя его чувствительно подтряхивало изнутри от скрытого смеха, — Главное, чтобы Рен не почуял. Явится же непременно. «Крифф с ним! — отозвалась Рей, немного мрачнея при упоминании этого имени. В памяти вспышкой пронеслись напряжённые минуты в пыточной, и отмахнуться от них оказалось, к её удивлению, не так-то просто, — Если и прискачет, скормлю ему Хирша. Пусть знает. Оба» Не надо портить храм моего тела всякими там Хиршами! — делано возмущённо воскликнул Бен, и Рей прыснула в кулак, запоздало делая вид, что кашляет, быстро косясь на ближайших соседей-коллег, надеясь, что никто на неё не обратил внимания. Хватит с неё пока на сегодня приводов. Надо же хоть иногда притворяться нормальным человеком. Ещё одну послерейдовую уборку с Доретт она на этой неделе не переживёт. *** — Так это она — Соло? Кайло обернулся на прозвучавший за спиной голос, машинально мановением Силы останавливая отскочивший от нанесённого взвизгнувшим красным мечом секунду назад удара осколок деревянного манекена. Хакс редко наведывался в тренировочные залы (особенно конкретно в этот), признав эти места целиком и полностью территорией Рена (на «Старкиллер» было достаточно мест для конкуренции, но каждый из них сохранил за собой неоспоримое право на неприкосновенно личное пространство) — поэтому видеть генерала на фоне стен с изображением мишеней и сотнями тысяч отметин от ударов и выстрелов было крайне непривычно. Кайло переступил босыми ногами и опустил потухший меч, утирая со лба пот, выжидающе и нетерпеливо глядя на генерала, чёрно-рыжей чертой возмущения замеревшего при входе в зал. — Вы не назвали мне её фамилию вчера! — обвиняюще бросил Хакс. — Это бы изменило ваше мнение? — несмотря на внешнее равнодушие, Кайло ожидал подробностей о проверке младшего лейтенанта. Но, кажется, Хакс не был настроен на спокойное обсуждение. — Ещё бы! — рыкнул он, — Во всяком случае, это легко бы дало объяснение вашему поступку! — Она предана Ордену, — глухо проговорил Рен, рассеянно не глядя подбрасывая в ладони и ловя рукоятку меча, — Уверен, вы в этом сегодня убедились. — Звучит так, словно в этом всё ещё не убедились вы. Ведь именно поэтому вы вчера её схватили? Услышали фамилию и неожиданно сработала мышечная память? — Хакс раздражённо изогнул бровь в ожидании ответа. — Сопротивление всё ещё живёт и имеет союзников. Хан Соло — один из выдающихся членов этой команды самонадеянности, — как просто ему удавалось говорить о собственном отце. Даже удивительно. Только резко схваченная поперёк рукоятка меча в рывком опустившейся руке выдала его наглухо заваленные бесстрастным контролем и равнодушием внутренние эмоции, — Легко сделать вывод. — Какой вывод? — генерал буквально шипел, истекая ядом презрения, — Что Сопротивление достаточно коварно, чтобы протолкнуть к нам своего шпиона, но при этом в меру патетично, чтобы дать ему фамилию одного из самых известных своих приверженцев? — Сопротивление всегда было и будет… — Рен, вы же знаете значение этой фамилии, — голос генерала, мгновение назад бывший властным и требовательным, вдруг прозвучал настолько мягко и устало, что Кайло от неожиданности замолк, удивлённо уставившись на него — и ведь каждый раз попадался на эту уловку, которую Армитаж придумал, чтобы заставить его заткнуться и слушать, — Значение, я имею в виду, не символическое, не философское — а, скорее, простую этимологию, — Хакс помолчал, будто бы подбирая слова, и едва заметно повёл плечом, — Их давали во время переписи населения диких регионов — тем, у кого не было рода, а порой и самого имени. Их называли по имени предка, по роду деятельности, по месту жительства, по личностным чертам, по особенностям внешности. «Соло» семантически означает «один», и такие фамилии давали сиротам — Одинокий, Одиночка, Безродный, Первый, Соло. Вы и сами знаете историю Хана. Как он стал «Соло». — Это не может быть совпадением, — помолчав, упрямо сказал Кайло. Без особой надежды на то, что ему удастся убедить генерала, и нет особенного смысла в том, чтобы настойчиво вынуждать Хакса признать его, Рена, правоту. Они словно поменялись местами в этот момент, начав обсуждать прошлое, которого никогда не касались и которое никого не касалось — не самый удачный выбор для диалога между двумя холодно враждующими сокомандующими, у одного из которых на бедре под пальто покоится заряженный бластер, а другой держит в руках рукоятку светового меча. Но Хакс неожиданно сам перевёл взгляд от лица Кайло куда-то в сторону, и, судя по медленно расширяющимся глазам, начал что-то торопливо и внимательно просчитывать в уме, — Как мы можем быть уверенны в преданности армии, если предательства случаются на каждом шагу? В вашей армии, как вы любите повторять. — Она получила свою фамилию, потому что у неё не было другой, — проговорил вдруг Хакс, полностью проигнорировав практически прямое приглашение к яростной дискуссии. — Сейчас речь не об этом. — Но… — рука генерала взметнулась к его голове, чтобы невесомо, неосознанно коснуться затылка, будто поторапливая ход мысли, — Поступить на службу выше штурмового и получить должность могут только дети офицеров. — Если вас так пугает честный разговор о предательстве, вы можете покинуть помещение до момента, когда придумаете аргумент в свою пользу получше, — предложил Кайло. Хакс смерил его уничижительным взглядом, снова скривив губы. Опять прозрачный намёк на FN-2187. Видимо, это будет вечным доводом Рена — за неимением иных. — Думаю, это вам сейчас следует выйти, если вы предпочитаете монологи о единичных случаях неповиновения солдат — вполне резонному обсуждению причины, по которой мы сейчас находимся в столь неудобном положении, — не дав Рену отпарировать очередным бессмысленным, хотя и совершенно точным уколом, генерал столь же внезапно понизил голос, словно вкладывая в свои слова, произнесённые за сегодня уже не впервые, какой-то особенный, новый смысл, — Её фамилия Соло. Хотя лицо Рена сейчас не скрывал шлем и ему следовало опасаться того, что внимательный и жадный до чужих слабостей генерал заметит его реакцию, он не дёрнул ни единым мускулом в ответ на давно знакомую фамилию. Пусть и услышал её за прошедшие двадцать четыре часа много сотен раз — чаще всего в собственных мыслях — напряжение не убывало. — Да. И что? — нетерпеливо поторопил он генерала. — Я не припомню фамилии «Соло» в числе офицеров, — выпалил Хакс, — Даже имперских. — Не самый удачный вариант для Первого Ордена, — согласился Рен. — Тогда как она вообще здесь появилась? — Что? — Она сама сказала мне сегодня, что у неё нет родственников. Как я сразу не… Крифф, Рен. Либо она не Соло, либо где-то был сделан крупный просчёт, — генерал резко вскинул на магистра глаза. — Просчёт? — Кайло очень надеялся, что Хакс слышит насмешливую ухмылку в его тоне даже на таком расстоянии, — В академии Первого Ордена? Поразительно. — В вашей преданности Ордену и его интересам я сомневаюсь даже сильнее, чем в той же преданности офицера, которого только что проверял, — прохладно заявил Хакс, и тут же отмахнулся от собственных слов: — Не время ёрничать, Рен. Здесь что-то не так… А теперь расскажите мне про пыточную всё с самого начала, — тон голоса окреп и приобрёл властные, холодные нотки, — Кажется, эта проблема ещё только начинает назревать. *** Когда прозвенел звонок на ужин, означающий к тому же конец рабочего дня, Рей поймала себя на том, что к этому моменту ей всё-таки удалось погрузиться в требующее особого внимания задание, не поймав за остаток дня Хирша и получив в свой адрес несколько нагоняев за безрезультативный труд. Ремм, судя по всему, прекрасно понимал, что невредимым ему из-под горячей руки Соло не уйти, и в зале не возникал даже на короткое время, хотя обычно всегда с важным видом крутился поблизости, очень стараясь попасться Рей на глаза (Соло знала это, поскольку не раз и не два замечала, как он косится на неё, а после резко отворачивается. Хотя, в связи с текущими событиями, он, верно, высматривал в её поведении что-то достаточно необычное для внесения в аккуратный список своих кляуз). Рей была настолько напряжена и рассержена, что даже размышления о Кайло, Хаксе, снах-видениях и текущих проблемах отошли на второй план — временно, она знала, но сейчас все её мысли поглотила вожделенная картинка: Ремм Хирш с разбитым в кровь лицом. Нет, конечно, можно было бы просто поговорить. Поистерить. Оскорбить. Выкричать на него всё пережитое и всё заслуженное. Но, к несчастью Ремма, Рей была воспитана в аванпосту Ниима, и получила этическое образование у самых отъявленных негодяев и прожжённых подлецов, а там дела о предательствах и подставах решались только кровью. Пожалуется он на неё снова — ну и что? Рей догадывалась, что за драки здесь не увольняют и не транспортируют в открытый космос в пресловутых четырёх разных контейнерах. Получит нагоняй, может, даже справедливое наказание — но по крайней мере будет хотя бы самую малость отомщена за весь пережитый сегодня ужас. Её предположения о том, что Хирш и правда трусит встретиться с хрупкой и лёгкой невысокой девушкой с Джакку лицом к лицу, подтвердились, когда она спросила другую лейтенантку о нём и получила в ответ красноречивый смешок и слова «ага, видела бы ты его лицо, когда проверка ничего у тебя не выявила, наверняка целый день по туалетам прячется». Пусть прячется. База круглая. Далеко не уйдёт. Удача улыбнулась ей уже вскоре после звонка — она покинула зал позже всех со своей смены, потому что заканчивала отчёты, а программа как всегда неловко притормаживала на простейших вычислениях, — и когда быстро шагала по коридору в сторону столовой, очень надеясь, что там осталось ещё хоть что-нибудь, на очередном повороте прямо на неё выскочил Хирш, встретился с ней взглядами и замер, словно рептилия, пытающаяся слиться с фоном. Рей и Бен одновременно мысленно вскрикнули. И в следующее мгновение Рей бросилась на Ремма, словно маленький разъярённый зверёк, и с силой толкнула неожиданно не сопротивляющегося лейтенанта в стену, одновременно замахиваясь кулаком. Хирш поймал её занесённую руку и безразлично отвёл в сторону от своего лица, глядя на неё сверху вниз с усталым раздражением человека, пойманного на совершении гадости и совершенно не считающего нужным оправдываться. — Какого криффа ты лезешь не в своё дело, Хирш?! — без предисловий крикнула Рей, выдёргивая руку из его хватки и вновь сильно пихая в грудь, не заботясь о том, что её голос разносился по всему коридору, — Что тебе за дело до меня? Если тебе нечем заняться — начни работать! Ради этого ты поступил на «Старкиллер»? Стучать генералу на кого попало?! — Точно на «кого попало», — ехидно хмыкнул Ремм, и тут же получил ещё один болезненный тычок, который стёр с его лица ухмылку, оставив губы искривлёнными в агрессивной досаде, — Уйди, Соло. Тебе-то что нужно? — Мне что нужно? — Рей, которой глаза мигом заволокло красным, едва не подавилась от негодования, резко вскинула обе руки, готовая расквасить ему рожу проверенным методом, но Ремм так же легко принял удары ловко подставленным предплечьем и настойчиво откинул её руки от себя, предупреждающе бросив: — Я тебя сломаю пополам, Соло, если ты ещё хоть раз замахнёшься на меня. — И замахнусь, поверь, — прошипела Рей, вновь наскакивая на него, крепко стиснув кулаки, — На что ты рассчитывал?! Что меня попрут отсюда? Хрена с два ты так легко отделаешься от меня! — Тебя никто не заставляет вести себя так, словно ты вообще имеешь какое-то право здесь находиться, Соло с Джакку, — Ремм рывком подался вперёд, тоже вскидывая согнутые в локтях руки. — Я имею то же право здесь быть, что и ты! Какая тебе вообще разница, что тебе за дело до моих прав?! — Не нужно считать, что все кругом слепые и глухие, — хмуро буркнул Хирш, и хотел было пройти мимо неё, но Рей вновь ударила его в плечо, заставляя повернуться к ней лицом: — Что за криффов бред ты несёшь? Объясни мне уже, что именно тебя так во мне бесит, что ты не даешь мне спокойно жить? — Объяснить? — насмешливо фыркнул Ремм. — Да, объясни! — Мне больше нечем заняться? — Спешишь? Что такое, сроки по доносам горят? — презрительно скривилась Рей. — Я ничего тебе объяснять не обязан, — Хирш чуть наклонился, ядовито изогнув губы, глядя ей прямо в лицо, — Я имею полное право донести на офицера, который вызывает у меня подозрения. А вот ты сейчас не имеешь права меня обвинять и угрожать мне. И знаешь, что? Это послужит отличным материалом для моего следующего сообщения генералу, Соло. — Генерал Хакс скорее пошлёт тебя куда подальше, чтобы ты перестал его донимать такими мелочами, — Рей ткнула его пальцем в грудь, с отвращением щуря глаза, — Ты весь из себя такой правильный и преданный, так почему же отвлекаешь генерала от действительно важных вещей своими слабенькими личными подозрениями? — Предатели подтачивают фундамент наших рядов постоянно. И почему я должен объяснять тебе такие очевидные вещи? Отвали, Соло, наскучила, — Хирш закатил глаза, выпрямляясь, и снова подался было в сторону, чтобы обойти офицера, но тут Рей ощутила, как потерявший терпение Бен схватил её руку собственной призрачной и с неожиданной силой (Силой) припечатал Ремма с размаху к стене — так, что тот ударился затылком и после тряхнул головой с испуганным недоумением. — Объясни мне, — яростно выдохнула ему в лицо Рей, пользуясь его растерянностью, — хоть раз в своей мелкой завистливой жизни, объясни мне, какого криффа тебе от меня надо? Взгляд Ремма мигом наполнился ненавистью — такой живой, что Соло на мгновение остолбенела, перестав дышать, осознав, что задела за живое — и внезапным порывом он, молниеносно перехватив её руку, до боли сжал её плечи, заставив дёрнуться, резко развернулся и практически вбил её всем телом в стену, к которой она и Бен секундой ранее вжали его самого, вышибая из девушки дух. — Зависть? Ты говоришь мне о зависти, Соло? — повторил он громко и взбешено, нависнув над ней, — Как ты вообще смеешь ставить себя выше меня? Без роду, без племени, мусорщица с пустынной планеты, — он наклонился ниже и зашептал едко, обдавая дыханием её лицо, скользя презрительным взглядом вниз к её губам и обратно к пылающим глазам, — Я вижу тебя насквозь, Соло. Каждое твоё движение, каждое твоё слово — я знаю, что во всей галактике не найдётся никого более поддельного, чем ты. Мусорщица, ставшая офицером? Вчерашняя посредственная студентка, поступившая работать на самый важный проект Ордена? — он резко встряхнул её, словно тряпичную куклу, причиняя боль, которую Рей гордо вытерпела, не моргнув, — Ты же прекрасно понимаешь, о чём я говорю, правда? Понима-а-а-аешь, — Хирш гадливо ухмыльнулся ей в лицо, — Я обязательно докопаюсь до истины, Соло. Можешь не сомневаться. А когда я узнаю правду — очень постараюсь, чтобы она стала для тебя смертельной отравой. Напоследок стиснув её плечи так, что едва не хрустнули кости, и удовлетворившись исказившим на мгновение её лицо выражением боли, Ремм оттолкнул Рей от себя, развернулся и зашагал прочь, выпрямив спину и задрав подбородок, ни разу не оглянувшись. Рей, крепко стиснув зубы, проводила его хмурым взглядом, болезненно потирая руки — точно останутся синяки. Сволочь. Почему ты его отпускаешь? — агрессивно вскричал Бен, — Давай схватим его и… «Нет, — остановила его Рей, устало откидываясь назад, прислоняясь затылком к холодной стене, так напомнившей ей столешницу агрегата с белым светом, что она тут же отскочила прочь, продолжая активно растирать плечи и часто оглядываться, — Мы выяснили то, что хотели. И мне это совсем не нравится» Бен тяжело разъярённо дышал ей в ухо, и Рей терпеливо дожидалась, когда до него дойдёт смысл её слов. Стой, — Бен перевёл дыхание (как будто он вообще в этом нуждался) и заговорил чуть спокойнее, — Думаешь, он подозревает о?.. нас?.. «Едва ли. Такие, как мы, даже в легендах, наверное, не существуют, — Рей покачала головой и медленно побрела вперёд, в другое ответвление коридора — пусть идти придется дольше, главное вновь не столкнуться с Хиршем, — Думаю, это всё-таки зависть, хоть он сам и не признаёт этого. Видел, как отреагировал, когда я сказала про то, что его жизнь завистлива?» Да. И всё равно странно. Он никогда мне не нравился. Не следовало его сейчас отпускать, — недовольно пробормотал Бен. «Брось. Если он такой упорный, уверена, найдётся ещё миллион причин разбить ему лицо, — угрюмо подумала Рей, одёргивая на себе смявшийся после мини-потасовки китель, — Интересно, в столовой ещё хоть что-то осталось?» М-м… что-то мне подсказывает, что Хирш тоже направляется туда, — заметил Бен. Рей остановилась, рассеянно поглаживая ноющие плечи. «Я точно что-то сделаю, если увижу его снова», — раздосадовано бросила она, глядя вперёд. Я не против. «Садист», — Рей вздохнула и возобновила путь. Нет, просто справедливый, — отшутился Бен. *** Драки в столовой удалось избежать — когда Рей наконец добралась до заветных дверей, в поредевших рядах ужинающего персонала Ремма она не увидела, поэтому трапеза прошла достаточно мирно. В частности потому, что Бен молчал, погрузившись в свои воспоминания, и Рей, надёжно закрывшаяся от него, словно в раковине, наконец имела возможность очень осторожно и предельно спокойно, не привлекая его внимания, прокрутить в голове события минувших суток и сделать кое-какие смелые и не весьма выводы. Дважды она едва не погибла. Дважды была несправедливо обвинена в предательстве. Получила бессчетное количество угроз. Близко познакомилась с двумя членами высшего управления Ордена (в чём, в общем, и не слишком-то нуждалась). Потеряла больше нервных клеток, чем, наверное, за всю свою жизнь. Её положение на базе становилось всё более шатким из-за неожиданного множества причин — начиная внезапным и абсолютно не нужным интересом Кайло и заканчивая нечестными, абсолютно подлыми доносами Ремма Хирша. И всё это — за одни мучительно долгие сутки. И Бен с его недомолвками и резкими изменениями векторов совсем не помогал. «Я вижу тебя насквозь, Соло. Каждое твоё движение, каждое твоё слово — я знаю, что во всей галактике не найдётся никого более поддельного, чем ты» — тон Хирша, пропитанный ядерной смесью враждебности, презрения и кристально чистого злорадства, был ещё свеж в её памяти, как и ноющая боль в плечах, за которые он её держал, выговаривая эти полные желчной жестокости слова. Они никогда не говорили по-настоящему — Ремм всегда начинал диалог — брошенным вскользь оскорблением, или вызывающим поступком, — а Рей всегда их диалоги заканчивала, замолкая и не реагируя на выпады, или уходя прочь. Соло всегда считала, и не без причин, что Хирш помешан на чистоте крови военнослужащих Первого Ордена, либо же просто видел в ней соперницу (что, к их общему удивлению, нашло своё подтверждение, когда Рей тоже оказалась зачислена на «Старкиллер» и даже удостоена отдельного комментария от коменданта), и потому пытался лишить девушку уверенности в себе и сил на пути к цели, чтобы смести со своей дороги, как и некоторых других своих сокурсников, которых посчитал угрозой своему будущему. Но их короткий разговор на повышенных тонах за какие-то пару минут совершенно перевернул его мотивировку с ног на голову. «Я обязательно докопаюсь до истины, Соло. Ты же понимаешь, о чём я говорю? Понима-а-а-аешь…» Не мог же он знать о Бене, верно? Не мог даже догадываться. Если бы Рей никогда прежде не слышала о том, что две души, два голоса могут сосуществовать под одной крышей живого тела — при виде офицера, который говорит с воздухом, она бы тоже заподозрила в нём шпиона или ненормального; так подумал и Хирш, справедливо решив, что Соло подалась на противоположную сторону баррикад и потихоньку сливает информацию врагу прямо с рабочего места, и именно потому наябедничал, надеясь, что от его конкурентки и предательницы Ордена в одном флаконе избавятся ещё до конца дня. Но вся логика рушилась, точно карточный домик, когда Рей вспоминала его слова, странные слова. «Я вижу тебя насквозь, Соло… Когда я узнаю правду — очень постараюсь, чтобы она стала для тебя смертельной отравой» Что такого ему известно, что такого особенного он заметил в поведении Рей, что начал сомневаться в её… подлинности? Что в ней столь вопиюще поддельного, с чем он не может смириться, что она сделала такого, что Хирш не способен объяснить одним из отточенных мозгом в процессе эволюции методов искусственного оправдания и сглаживания неудобных углов? Ох… и ведь это не все проблемы, что зависли над её головой. Передатчик ещё этот. Что не так с передатчиком? А может, всё с ним в порядке, просто «бардачная проверка» и в самом деле дилетанты, которым нет большого дела до гипотетических шпионов? Ну нет… уж точно не в Ордене, не на его самом важном объекте и не под руководством Хакса. Интересно, написано ли что-то по поводу найденного передатчика в отчётах? Наверное, их можно добыть в открытом доступе? Или это тоже конфиденциальная информация? Бросив ковыряться в салате, Рей стянула фуражку, уронила её на скамейку рядом с собой и запустила пальцы в волосы, устало массируя кожу головы. Как же всё запуталось. И больше всего — её мнение о Бене. Мысль мелькнула так стремительно и упрямо, что Рей резко открыла глаза, уставившись в тарелку с остатками еды. Бен, кажется, не почуял, что Рей подумала о нём — слишком погружён в себя, и без того слишком долго сегодня был активен, — поэтому Соло медленно, осторожно начала развивать мысль дальше, аккуратно подбирая доводы и краткие вспышки эмоций, соответствующие воспоминаниям. «И всё же — нам повезло. Очень повезло. Наверное, никогда ещё так сильно не везло» И ты не видишь в этом ничего странного? Ничего подозрительного? «Оставь передатчик. Мало ли что стрясётся. Не сжигай мосты» Почему ты так держишься за прошлое? Что с передатчиком, что в нём особенного? Что особенного в вечном безвестном ожидании? «Может, его задевают твои успехи. Ну или… твоё прошлое» Что в прошлом? Джакку? Что такого в нашем прошлом, Бен, что ты так боишься потерять? «Я думал над предложением Рена. Нам нужно его принять» Но с какой целью? Сблизиться с ним? Почему Рей должна ставить себя под удар, не имея никакой уверенности в том, что план, которым Бен не делится с ней, сработает? Она словно слепой солдат, которого направляет зрячий командир, не предупреждая о линии огня впереди… и она ничего не может с этим поделать. Ведь Рей отвечает за него, за бедного человека, застрявшего в её голове, за человека, который помог ей пробиться так далеко, который подтолкнул её к тому, чтобы распрощаться с камнем несбыточной надежды, который мешал ей улететь с Джакку, и даже помог сконструировать передатчик на случай, если её родные будут искать её на пустынной планете… Что-то в последней мысли заставило её осечься, но прежде, чем Рей успела задуматься над этим, мысль упорхнула, оставив её ни с чем. Соло вновь взяла вилку, привычно напомнив себе о голодных годах на пустынной планете, и неспешно продолжила трапезу. Хмурое, боязливое беспокойство повернуло её мысли к успокоительному, которое ей вчера дали в медотсеке после обморока — лекарство помогло ей расслабиться, но не тупо выключило мысли, позволяя размышлять рационально, и это бы ей сейчас очень пригодилось снова. Эмоции мешали трезво осмыслить навалившийся оползень вещей, которые следовало обдумать прежде, чем страх и отрицание обернут их против неё вновь и с новой силой. Она потёрла глаза, поднимаясь из-за стола, и глубоко вздохнула, быстро складывая тарелки и приборы на поднос. Что-то назревающее, словно давно вросшая в плоть пуля, потревоженная неосторожным резким движением, пульсировало на задворках сознания, но Рей ощущала себя слишком уставшей, чтобы погружаться с головой в очередное болезненное воспоминание или вязкую догадку. Интересно, если попросить, в медотсеке найдётся для неё хотя бы самая маленькая доза того лекарства? Хотя бы чтобы уснуть. *** В медотсеке лекарство нашлось. Рей выпила под пристальным взглядом доктора целый колпачок, прежде чем отправиться в спальню, уже по пути ощущая, как каждый шаг отзывается в теле приятной мягкостью. Чистый, незамутненный взгляд… только вперед… *** В тренировочном зале было тихо — настолько, что можно было услышать за смежной с соседним помещением стеной приглушённые удары и даже разобрать отдельные слова и возгласы. За весь диалог Хакс не сдвинулся с занятого им изначально места ни на сантиметр, в то время как Кайло то беспокойно мерил зал шагами, словно запертый в клетке хищник, то замирал на месте, как статуя, глядя куда-то в пространство, сжимая в ладони рукоятку светового меча так крепко, словно стремился её расколоть. Если его волнение и выдало генералу, что нехотя рассказанная Реном история о произошедшем вчера в пыточной была неполной, то Хакс виду не подал. Кайло не сказал ни слова о Силе, которую почуял внутри девчонки, прикованной к пыточному креслу. Потому история прозвучала скупо, сухо и немногословно. — Значит, вы тоже заподозрили, что что-то не так, — проговорил Хакс, принуждая Рена, занятого контролем каждого произнесённого слова, продолжить разъяснения. — Именно поэтому мне пришлось вчера заглянуть ей в разум. И именно поэтому сегодня то же самое сделали вы. Беспристрастным вас и с натяжкой не назвать, — иронично проговорил Кайло, — Ведь если бы не фамилия, вы бы сейчас не стояли здесь и не действовали мне на нервы своими сомнениями. — Вы себя-то считаете беспристрастным? Вы приковали к пыточному креслу человека, который просто… о, да не в этом дело, — Хакс не дал себя запутать и вернулся к интересующей его теме, подняв руку с выпрямленным указательным пальцем, — Я только что сказал вам, что появление офицера с фамилией Соло в пределах флота невозможно. Потому что такого офицера прежде никогда не существовало. Орден следит за безукоризненной приверженностью и строгой неподкупностью своих подчинённых к нашему общему делу — и никто не может воспитать преданного военного лучше, нежели другой преданный военный. — Да, — кивнул Кайло, видя, как, воодушевленный собственными красивыми словами, приосанился генерал, — Не далее как несколько недель назад вы изрыгали проклятия по поводу застоя в рядах управления и упёртого консерватизма старых вояк. Или это не вы были? Хакс недовольно сощурился: — Причём тут это? Закоснелость — заслуга возраста и ограниченности воображения, а не черта характера. Молодые офицеры более гибки и пластичны, когда дело касается принятия решений. — Более послушны, вы хотели сказать? — Более исполнительны, я хотел сказать, — обрубил Хакс, и властно взмахнул рукой, — О том и идёт речь. Система приёма курсантов в академию Ордена была создана не просто так — мы не можем разбрасываться силами и ставить безопасность данных под угрозу, отдавая их в руки вымуштрованных, дисциплинированных, но не достаточно преданных делу людей. Родственная связь с бывшими имперцами или первоорденцами и соответствующее воспитание — обязательные пункты при поступлении. И это снова возвращает нас к тому, что я не уверен, что где-то в архивах найдётся хоть одно упоминание фамилии «Соло» с указанием воинского звания по иерархии Первого Ордена. Кайло прикусил щеку изнутри и снова, быстро бесшумно переступая ногами, зашатался между стен, точно маятник. До отвратительного не вовремя генерал начал задавать такие правильные вопросы. — Конечно, я могу всё-таки поискать, — сам себе ответил Хакс, внимательно наблюдая за ним и его реакцией, — Возможно, действительно существовал когда-то такой офицер. С такой неуместной фамилией. — Либо она сменила свою настоящую на «Соло», — Рен даже остановился, чтобы произнести это, в отчаянной надежде пытаясь подтолкнуть генерала к мысли, что нужно просто уже оставить девчонку в покое, раз они оба успели убедиться в незапятнанности её репутации и чистоте совести перед Первым Орденом. Догадка выглядела очень логичной, и если учесть, что в обществе Ордена сказки и легенды о «героях» Альянса повстанцев были далеко не в чести (мало кому были известны даже истории о Вейдере — тема чувствительных к Силе была едва не табуирована), девчонка могла даже не знать о таком человеке как Хан Соло и просто принять эту фамилию из желания выразить свою индивидуальность, или, может, просто из-за благозвучия (хотя о каком благозвучии вообще может идти речь? Идеи хуже для родового имени Рен не встречал). Кайло хотел верить в то, что девчонка назвалась Соло по глупости. И если бы не чистый ручей Силы, протекающий в её венах, он бы, может, верил в это менее отчаянно. Но сейчас это совсем не важно — если ему не удастся отвадить настырного генерала от идеи-фикс с перебиранием всех старых архивов переписи персонала, тот непременно что-то накопает. И если не накопает, и выяснится, что офицер Соло получила свою должность по роковой ошибке — станет только ещё хуже. — Хм, — с сомнением пробормотал Хакс. Затем его лицо вновь словно просветлело, и пара напряжённых морщин разгладились, точно от облегчения, — О. Нет. Мы поступим иначе, — он впервые за весь разговор сдвинулся с места, делая шаг вперёд и чуть протягивая к Кайло руку, словно прося прислушаться к своим словам, — Можно направить запрос в академию. Там точно хранится досье на неё, а значит, отмечены и родственные связи с другими представителями Ордена. И если действительно была допущена… — он пожевал губами, на что Рен утомлённо закатил глаза — криффов ономатофоб, — неточность, то вина будет, определённо, целиком и полностью на них. Да, совершенно точно, именно так и следует поступить. У Кайло возникло непреодолимое желание разыскать того мелкого лейтенанта с густыми бровями, который донёс Хаксу на Соло, и выпустить ему кишки. Или вспороть горло. Или срезать половину лица… Что-то быстрое, но адски мучительное. Чтобы больше ему в голову не пришла отвратная, самоубийственная мысль влезть между ней и Кайло. Чтобы больше не рискнул, захлебываясь собственной кровью на полу, подвергнуть её опасности быть казнённой или изгнанной. Это решение может принимать только Рен. — Почему вас так это волнует, если вы уже убедились в том, что она не из Сопротивления? — Рену уже порядком надоела эта тема. Обычно в подобных случаях он молча разворачивался, надевал шлем и уходил, наплевав на приличия и попытки Хакса втянуть его в решение проблем и дилемм Ордена — но не сейчас, когда генерал был в полушаге от того, чтобы заграбастать своей длинной когтистой лапой единственное существо в галактике, которое заботило Рена примерно на одном уровне важности с поисками Люка Скайуокера. — Я просто… погодите, вам известны результаты обследования? — генерал искренне удивился. — Нетрудно догадаться, ведь вы примчались сюда обвинять меня, а не разносить академию в пыль за то, что допустили к службе непроверенного человека, — Рен прикусил язык, но Хакс не стал заострять внимание на его словах. Вместо этого он вновь пустился в самодовольные рассуждения вслух об академии и подробных досье курсантов, которые заполняются при поступлении, и в которых непременно окажется расписана вся правда о загадочной молодой офицерке, но Кайло, почувствовав вдруг, как встали дыбом волоски на предплечьях, словно отключился от голоса Хакса, поднял голову и прислушался. Где-то что-то начало происходить. И он не успел сосредоточиться, расставить сети Силы, словно старый рыбак, прощупать окружение, по привычке готовый отмахнуться от неважных сдвигов в мировой энергии, — как всё случилось. Просто взяло и случилось. *** Рей отстранённо подумала, что, наверное, всё слишком правильно сложилось. Начиная тем, что Бен в этот момент, слишком утомившийся за день, решил уйти на дно для восстановления сил, и заканчивая тем, что диспетчер Доретт, как выяснилось, на всю ночь осталась на рабочем месте на дежурстве. Комната была пуста. Рей была в ней одна. Никто не дышал ей на ухо, никто не перелистывал страницы на соседней кровати, негромко поругиваясь. Она стояла одна посреди комнаты в оглушающей тишине, и смотрела вниз, на пол, где из-под кровати торчал уголок её дорожной сумки, которую она вместе с единственным содержимым вернула на место во время уборки. Её тело пробивало дрожью где-то на грани догадки и паники. Почему передатчик оставили? Нет, другая мысль. Более глубокая. Более древняя. С которой она таскалась рука об руку последние три с половиной года, задаваясь этим вопросом всё реже и реже, всё реже и реже беря в руки передатчик, чувствуя в эти моменты только страх, и разочарование, и… Почему за все эти годы передатчик ни разу не сработал? Она уже думала над этим не так давно — в свои последние вечера в академии. Три с половиной года она держала его при себе, поначалу всюду брала с собой, точно священную рукопись, с сумасшедшим волнением вынимала на свет каждый раз, призрачно почуяв вибрацию, и после с разочарованием прятала обратно, ведь индикатор продолжал послушно мигать красным, а строка принятых сигналов — пустовать. Три с половиной года тишины. Ни единого сигнала. Даже случайного. Даже сигнала, посланного совсем другим устройством, работающим на той же частоте — и это в галактике, где едва ли существует хоть одна планета, не обнятая объединяющим крылом радиосвязи, в галактике, которая находится в состоянии холодной войны, где необходима приватность, где на каждой частоте текут засекреченные данные разных сторон, разных городов, разных группировок. Не могла же быть частота передатчика Рей настолько… уникальной? Сейчас, когда долгий труд и служба стряхнули с неё, точно налипший песок, остатки мягкой наивности и слепых надежд, оказалось куда проще трезво взглянуть на ситуацию — даже если тот её товарищ с Джакку, которому она доверила второй экземпляр передатчика, разобрал и продал его в тот же день, и даже если всё ещё бережно хранит его — по теории вероятности, как минимум один сигнал должен был поступить Рей, случайно, не случайно — не важно; Ункар Платт хвастался, что иногда радио в его складе перехватывает обрывки диалогов с пролетающих над заставой кораблей; так почему передатчик ни разу не уловил сигнала той частоты, на которую был настроен? И… если даже так… почему ни в академии, ни на базе «Старкиллер» ни один мощный сенсор, ни один продвинутый сканер, ни один пытливый датчик не засёк ничего постороннего в её вещах? Даже когда напрямую проверяли его сегодня, ища рации или прослушку? Почему передатчик молчит, и почему все вокруг молчат о нём тоже? Ведь Рей помнила, как любовно собирала оба экземпляра под руководством Бена, как подбирала детали, как ругалась, когда не работало, как Бен мягко подсказывал ей и раскрывал простые секреты радиомеханики… помнила, как… отдала… кому? Она вздрогнула всем телом, от неожиданности поднимая взгляд, отрываясь от сумки, торчащей из-под кровати. Кому она отдала второй прибор? Что за глупый вопрос, имея столько насущных проблем, ты задаешься именно тем, что совсем сейчас не несет никакой важности? Легко ответить, просто немного стерлись в памяти лица. Сейчас она вспомнит. Определенно кому-то знакомому, кому-то, кому можно доверять — уж точно не Ункару, но… лицо… Рей напряжённо копалась в памяти, но никак не могла припомнить лица. И имени… на воздушном дереве воспоминаний лепестки «второй передатчик» и «знакомый с Джакку» произрастали совсем рядом, обтираясь друг о друга, обрастая прямыми ассоциациями — но рядом с ними больше ничего не росло. Ничего связующего. Только горячий песок. У кого второй передатчик? Рей? — спросил Бен, и она от испуга подпрыгнула на месте, — Спокойнее, прости. Ты нервничаешь? — Немного, — шевельнула губами Рей, не выпустив из горла ни единого звука. Что случилось? — Я задумалась, — голос чуть окреп, хотя звучал тускло и тонко. Но было плевать. Всё равно сквозь бешеный грохот сердца ничего не слышно. Ощутив, как дрогнули колени, будто тело принимало самостоятельное решение подвести её ближе к тем вопросам, которые боялась задать, и к тем ответам, что страшилась получить, Рей послушно опустилась на колени на пол, наклонившись вперёд, впившись для устойчивости кончиками пальцев раскинутых рук в палас. Склонив голову на бок, она вперила пристальный, ничего не выражающий взгляд в темноту под кроватью, которой так боялась в детстве, — Я задумалась над тем, кому мы отдали второй передатчик. Это важно? — обеспокоенно спросил Бен, — Если случилось что-то серьезное — скажи мне. Снова Хирш? Рей резко помотала головой, чувствуя, как соскальзывает по хребту расцепившаяся заколка и мягко рассыпаются по плечам волосы. — Передатчик молчит. Да, я знаю, — помолчав, тихо сказал Соло, — Мне правда жаль. Я надеялся, это сработает, и если родные вернутся за тобой, то… — Бен, он молчит уже много лет, — Рей подняла руку и медленно потянулась к сумке, с некоторым отстранённым, мстительным удовольствием ощущая, как расцветает под её рёбрами напряжение её соседа по голове, — Может, внутри ничего нет? О чём это ты? — резковато бросил Бен. — Может, внутри ничего и не было? — Рей притянула сумку к себе и села, вытаскивая призывно мигающий красным передатчик и неспешно переворачивая его в руках. Туман любопытствующего равнодушия был сильнее вскипающего ужаса. Хорошо, что она выпила лекарство. Ты думаешь, я специально сделал его нерабочим, чтобы ты не смогла вернуться? — в голосе Соло мелькнули горькие нотки, и они словно пробудили Рей, заставив её вздрогнуть и судорожно прижать прибор к груди, — Спасибо огромное за доверие, Рей, конечно, но ты и сама помнишь, что я тебе обещал помочь разыскать родных, даже если сигнал с Джакку не поступит. Какой мне резон лгать тебе? Я… я думал, мы уже давно переросли то время, когда не могли доверять друг другу. Рей знала этот тон. Мягкий. Вкрадчивый. Словно её гладили по голове тёплой-тёплой рукой. Она знала, что это означает — он ожидает, что она занервничает, что совестливо начнет просить прощения, раскаиваясь в своих жестоких словах, а он после великодушно простит её, и всё вновь пойдёт своим чередом. Всегда так было. Пусть будет и сейчас. — Крифф. Прости, Бен, ох, — она вскочила на ноги, и запричитала, одновременно словно наблюдая за собой со стороны холодным-холодным взглядом, — понятия не имею, что на меня нашло, я как будто… — она утёрла пот со лба, содрогаясь, — крифф, я уже всех начинаю подозревать. Прости, это было просто… отвратительно с моей стороны. Сладкая вспышка удовлетворения. Слабая. Явная. Да уж, это было неожиданно. И… неприятно. Я не думал, что ты такого мнения, что я создаю такое впечатление, — протянул он всё тем же нежным с горечью тоном, и Рей ощутила, как одновременно с негромкой речью у левого уха её мышцы потихоньку приходят в движение без её ведома, — Давай положим его обратно и спрячем до поры до времени. Вдруг генерал вновь направит проверку сюда? — Но зачем? — слабо спросила Рей, чувствуя, как Бен осторожно прогибает их тело под свою волю, занимая место ведущего, как он выпрямляется в её костях, с удовольствием потягиваясь, мягко перехватывая контроль, чтобы не причинить боли, — Я уверена, что никто нас там не найдёт. Никто меня искать не станет. Не торопись с выводами, — говорил Бен в её голове, успокаивающе улыбаясь, — Давай спрячем передатчик, и в ближайший выходной слетаем на Джакку? Уверен, нам позволят. Проверим, как там твой знакомый, и хранит ли он всё ещё свой экземпляр прибора. Уверен, что хранит, ведь мы ему доверяем, правда, Рей? — вкрадчивый голос щадящими волнами проник в её костный мозг, растворяясь в крови, обращаясь ею, заменяя её, — Давай оставим передатчик здесь, и всё будет хорошо. — Ага, — кивнула Рей, чувствуя, как Бен мягко сокращает её мышцы, заставляя снова наклониться к сумке. И, с нечеловеческим усилием, точно пытаясь выпрямиться со всем «Старкиллер» на своих тонких плечах, на одной силе упрямства разогнулась в обратную сторону, рванув мышцы болью, вскинула обе руки над головой, откинувшись назад дугой, и молниеносно, быстрее, чем опешивший Бен, быстрее, чем сама сумела сформулировать в голове своё намерение, с размаху швырнула равнодушно мигающий красным передатчик в пол. Грохот и треск на мгновение оглушил её воспалённый вторжением мозг, и она вскрикнула, заслоняясь рукой и отворачиваясь, как будто защищаясь от летящих осколков, но, конечно, их не было. Замерев на несколько долгих, оглушающе тихих секунд, она отвела руку от лица, и в темноте освежителя за приоткрытой дверью, увидела в отражении зеркала Бена за своей спиной. На его лице было написано изумление. Оторопь. Недоверие. Ярость. Тихая. Нарастающая. Трезвая. По инерции Рей обернулась, словно надеялась его увидеть (одна и та же ошибка каждый раз), — но комната была пуста. Только лежал на полу чуть в стороне передатчик с разбитым корпусом. И всё ещё мигающей красной чертой. Пользуясь потрясением и растерянностью Бена и не веря в собственную силу духа, Рей рванулась к передатчику прежде, чем Соло успел среагировать, слишком поражённый произошедшим, и в каком-то отчаянии начала разгребать пластиковые осколки, уже не зная, хочет ли оказаться права. Не зная даже, что она ожидает увидеть там, под треснувшим корпусом своей когда-то последней надежды… Нет. Да. Нет. Нет. То есть… нет. Нет приёмника. Нет аккумулятора. Нет усилителя или шумоподавителя, нет ничего. Только крошка-батарейка, питающая равнодушный красный индикатор, и пара проводов, что обеспечивали его бесперебойную работу… Пустые осколки не являлись передатчиком. Не были им никогда. Впрочем, это Рей поняла уже десять минут назад, и это почти не стало шоком для неё… кроме того факта, что разбитый корпус не был просто пуст — он являлся футляром. Хранилищем. Для… — Что… это… — прошептала Рей поражённо, касаясь пальцами незнакомого предмета, закреплённого между стенок, прежде, чем Бен успел крикнуть ей в ухо приказным голосом остановиться. Другой рукой упираясь в острые осколки лже-передатчика и ощущая, как они ранят кожу до крови, Соло сомкнула пальцы на серебристой рукояти, практически инстинктивно понимая, что это, и подняла руку. Большой палец сам лёг на плоскую кнопку. В её руках вспыхнул сине-белым чистым светом лазерный луч, осветив комнату, и в то же мгновение предостерегающий крик Бена оборвался, словно захлопнулась дверь, отрезая его голос от реального мира, и что-то внутри тела, которое делили двое Соло, лопнуло. Где-то на ментальном уровне. Рей вздрогнула одновременно от всего, и вскочила, озабоченно воскликнув: — Бен?! Никто не дышал. *** Кайло, почувствовав вдруг, как встали дыбом волоски на предплечьях, словно отключился от голоса Хакса, поднял голову и прислушался. Где-то что-то начало происходить. И он не успел сосредоточиться, расставить сети Силы, словно старый рыбак, прощупать окружение, по привычке готовый отмахнуться от неважных сдвигов в мировой энергии, — как всё случилось. Просто взяло и случилось. Ударная волна Силы прокатилась по базе, и, кажется, всей своей немалой мощностью прошла сквозь тело Кайло, который даже покачнулся от неожиданности, и поморщился, чем вынудил Хакса замолчать и удивлённо спросить, что не так. Скрестив с ним взгляды всего на мгновение, Рен быстрым шагом прошёл мимо недоумевающего генерала, моментом потеряв интерес вообще ко всему, и выскользнул в коридор, отчаянно озираясь, пытаясь уловить направление начавшего затухать потока и его эпицентр. Секунда на рефлекторное ориентирование, и он понёсся по коридору — туда, откуда его звали, откуда доносилось его имя. Он слышал. Слышал имя. *** — Бен!!! Рей показалось на мгновение, что она охрипла — хотя просто не могла, точно в кошмарном сне, сосредоточиться на крике в достаточной мере, и выходил лишь жалкий полухрип-полустон. Рей почудилось на долгую секунду, что она потеряла сознание — но гудение светового меча в её руке помогло сосредоточиться на реальности. Она снова нажала на кнопку, заставляя рукоять потухнуть, но сколько ни повторяла имя Бена, в панике мечась по комнате и нервно хватая раму зеркала, словно пытаясь проникнуть за стекло — за нею всюду следовала лишь тишина. И странная, странная, обрывистая пустота внутри. Пустота… она сползла по стене, закусив губу, чтобы не зарыдать, а потом, опомнившись, со вскриком отшвырнула рукоятку меча прочь от себя, зарываясь руками в собственные волосы, зажмуриваясь перед очередным безысходным зовом. — Бе-е-е-ен! Тишина. Ей потребовалось всего четыре вдоха и три выдоха, чтобы понять. Догадаться. Открыть глаза. Ведь всё так логично — и картинка сложилась перед её сознанием, такая простая, что даже смешно было вспоминать, что она три с половиной года не могла разгадать так тщательно скрываемый Беном план. Сила. Джедаи. Сила… Передатчик, который он убедил её всегда носить с собой. В передатчике — световой меч джедая, одно прикосновение к которому… Завершало ритуал. Возвращало вещи на свои места. — Бен, — шепнула Рей и вскочила на ноги, единым порывом пробежав до входной двери и вырвавшись в холодный коридор, босиком, с распущенными волосами, которые хлестали её по лицу, пока она озиралась, резко дёргая головой. И почувствовала волну, что могла бы сбить с ног — но не сбила, а направила, вынудив Рей бежать сквозь нее, точно сквозь ураган, чувствуя, как обжигает ноги пол, но совсем не замечая этого. Ей нужно было бежать, торопиться. Куда-то на зов. Куда-то на знакомый голос. *** Стеклянный разводной куб стал новым местом их встречи. Снова замкнутое пространство. Снова. Они выскочили из противоположных коридоров одновременно. И замерли моментально, неловко проскользив по полу, хотя едва ли бы обратили друг на друга внимание в такой собственной сосредоточенности на цели, если бы только в этот момент потоки Силы не схлестнулись, отвечая на все вопросы разом, и оставляя двух тяжело дышащих людей оторопело смотреть друг на друга. Рей дёрнула сухим горлом, ощущая, как наконец прорывает многолетнюю защиту от лишних эмоций первая слеза — но не катится, застревает в ресницах, запутывается в пристальных взглядах её и его. — Бен? — прошептала она, чувствуя, как прорезает рот улыбка. Получилось. Они… они сделали это. Живой, живой Бен стоял перед ней, и… Кайло отшатнулся, оторопело приоткрыв рот, словно оказавшись свидетелем жутчайшего предательства. Невероятная, злобная насмешка судьбы — зов был нечеток, и он услышал в длинном, тоскующем крике «Ре-е-е-ен!..». Он даже не был до конца уверен, что Сила звала именно его, а не кого-то из Рыцарей, но просто обязан был проверить. И вот, сейчас, здесь. Такие знакомые губы офицера Соло чётко, без сомнения произнесли «Бен». И это было… — Откуда тебе известно это имя? — хрипло спросил Рен. Делая резкий выпад в сторону, он активировал заскрежетавший в руке меч, и Соло мигом отпрянула, её рот искривился, а глаза блестели, огромные, расширенные, недоверчивые. Словно её окатили ледяной водой. Но Рей Соло, Рей с Джакку, мусорщица, ставшая офицером, не напрасно была одной из лучших на курсе. Адаптация была её коньком. Смекалка — её спасением. — Сила сказала мне это, — неживым голосом офицера, что совсем не сходилось с печальной нежностью в её прошлой реплике, проговорила она в ответ, не сводя взгляда с красной черты меча, играющего в руке Магистра Рен. Сложенная минуту назад картинка рассыпалась в прах.