Стражница

База «Старкиллер» вздыхала дымом и голодом. До первого полномасштабного испытания новейшего оружия, равных которому не существовало со времён далекой, как мир, Империи, оставались считанные дни, хотя сутки друг от друга на планете Илум отделяли бездушные звонки, а не закаты и рассветы. Рей шагала мягко, словно её ноги лишили костей, и её суставы утопали в собственной плоти и крови. Иногда она даже останавливалась, хватаясь за холодную вибрирующую стену коридора, не обращая и малейшего внимания на косые взгляды штурмовиков и офицеров: уж собственная репутация в глазах армии её абсолютно точно волновала сейчас в последнюю очередь. После событий прошедших дней она, кажется, уже ничем не могла ухудшить ситуацию. Не ровен час, и её вовсе отлучат от офицерского состава и лишат звания, швырнув под ноги чёрные тряпки, именуемые плащом ученика ситха… но в таком случае никто больше не посмеет взглянуть на неё. Тем более — косо. Мысли о собственной неприкосновенности, возникшие одновременно с осознанием собственной важности в глазах Кайло Рена, радовали Рей не более минуты, которые она стояла за закрывшейся пневмодверью, пытаясь привести себя в чувства после «тренировки». Глядя на свои растопыренные пальцы рук, она упорно пыталась заставить себя найти хоть какие-то плюсы своей новой ипостаси, но всё, что предлагала ей Сила (из того, что вообще ей было известно из рассказов и домыслов), было не нужно ей, или вовсе — пугало. Она не гналась за славой или властью. Пугать подчинённых — не её конёк и не её цель. А мощнейшим в галактике оружием вполне достаточно обладать, чтобы доказать свою готовность его использовать. Уж от кого-кого, а от тебя философствования на тему пацифизма я услышать не ожидал, — произнёс Бен с нескрываемой насмешкой, и Рей споткнулась на глазах у группы мигом замолчавших и вытаращившихся на неё, будто на невиданное существо, старших лейтенантов. Не взглянув на них, Соло легко махнула рукой, будто муху отгоняла. «С тобой я обсуждать ничего не собираюсь», — объявила она, шевельнув губами для большей выразительности своей реплики. Она не собиралась забывать, что раз за разом ловит его на лжи, или прощать ему то обстоятельство, что его вечно нет рядом в моменты, когда он необходим сильнее всего. Росчерки искрящегося красного меча в тренировочной внезапно открыли ей глаза на неожиданный факт: Бена не особенно волновала сохранность его «мясного скафандра». Даже если у этого «скафандра» есть личность, мнение и надежды. Даже если Бен обещал ему золотые горы, мир во всём мире и помощь в поиске родителей. Значит, всё получилось? Он… «Я теперь буду учиться у него», — выпалила Рей неожиданно для себя, и заулыбалась, прикрываясь рукой (в этот момент они ехали в лифте, битком забитом людьми в форме). Сила, да чему она вообще радуется? Тому, что собственными руками запирает себя в клетку с волком? С волком, что ещё хуже и страшней, чем живущий в её собственной голове?! Это… отличная новость, — проговорил Бен с совершенно противоположным выражением. И Рей это разозлило даже пуще прежнего: кажется, мнения чужого голоса в её голове сменялись едва не с каждым их шагом! «Ты определишься в этом году или нет? То иди дружбу с Реном заводи, то вдруг тебя это уже не устраивает! Знаешь, что? Твоё мнение очень важно для меня. Было. Неделю назад», — огрызнулась Рей, нервно постукивая ногой, считая неторопливо загорающиеся номера этажей. Они как раз проезжали гипотетический экватор планеты, возвращаясь в родной сектор. Я не могу тебе перечить в принятии собственных решений. Даже если они ошибочны, — туманно произнёс Бен, и замолчал, по старой как мир схеме предоставляя ей шанс ввязаться с ним в спор, из которого ей не выйти победителем. Соло, только что воспрянувшая на крыльях жажды жизни после лицезрения лика смерти с красным мечом, впервые за долгое время их тесного общения в ответ на столь очевидную манипуляцию не струхнула, а раздражённо вздохнула, заставив подпрыгнуть прядь волос стоящего прямо перед ней младшего лейтенанта. «Три дня, — напомнила она строго, одновременно с улыбкой извиняясь перед встревожено оглянувшимся в ответ на дуновение младшим лейтенантом, — Три дня, чтобы ты убрался из моей головы, или я сообщаю о тебе Рену. Как думаешь, что он с тобой сделает?» Вопрос был риторическим — по меньшей мере, таковым задумывался; к тому же, Рей прекрасно знала до дрожи тревожащий её ответ. И всё же Бен не преминул ответить — холодно, сквозь зубы. То же, что и с тобой. *** К моменту, когда Рей сквозь ту же полосу препятствий наконец добралась до своего зала, все её коллеги уже стояли на ушах — разумеется, в той мере, в которой позволял военный этикет. Сторонний наблюдатель, быть может, никаких перемен в поведении офицеров и не заметил бы; но Рей уже достаточно долго прожила среди этих людей, чтобы уловить в привычно ровной прохладе рабочего процесса яркие, быстрые, жаркие вспышки недовольного, раздражённого любопытства. Словно зашевелились слепые черви в банке, стоило потыкать в них палкой. И всё же — никто не взглянул на неё прямо… кроме одного лейтенанта — незабвенного Ремма Хирша, который, скрестив руки на груди и расставив пружинисто напряжённые ноги, смотрел Рей прямо в лицо, не мигая, сжав рот в жёсткую прямую линию. Далеко ему до генерала в сокрытии эмоций, отстранённо подумала Рей, проходя мимо, разрывая зрительный контакт уже через мгновение после того как их глаза скрестились — огонь и лёд, тепло и сырость. Остановившись у своего рабочего места, Рей обернулась и всё же поймала на себе несколько быстрых взглядов на делано незаинтересованных лицах; чувствуя себя едва не голой пред домыслами и догадками людей, которые были много умнее, мудрее и опытнее неё самой, она медленно опустилась в кресло, и в этот момент прохладный голос под потолком с запозданием, словно бы только-только придумал, как бы ещё сильнее усугубить ситуацию Соло, объявил: — Младший лейтенант-специалист Соло, пройдите в Малый Зал Назначений для переоформления статуса. Повторяю, младший лейтенант-специалист… Рей от неожиданности вонзила ногти в мягкую кожу ладоней и даже не покривилась от боли. Резко встав, она со скрежетом сдвинула стул, и несколько бледных от недостатка солнца и отдыха лиц оглянулись, словно бы на звук, хотя Рей была уверена, что они слышали объявление. Слышали и недоумевали. Ведь в объявлении не было сказано, будет это повышение или понижение… и за какие заслуги или промахи — тоже… Хирш, который так и стоял у приборной доски, повернувшись в сторону Соло всем корпусом, вдруг разъярённо, хоть и без единого звука, швырнул планшет на кресло, и буквально вылетел прочь из зала — так скоро, что с него слетела фуражка, и он не остановился, чтобы её поднять. В ту же секунду несколько офицеров вскрикнули и вздрогнули — по мониторам пробежали молниями битые пиксели, словно от сильного удара, но тут же мигнули и восстановились, словно ничего и не было. *** В Малом Зале Назначений, в полном соответствии с его маловажной, проходящей мимо самых важных событий Ордена, ролью, было тихо, холодно и пустынно: кроме похожей на трибуну стойки с мрачного вида дроидом, в чёрном помещении, величиной с казарму Рей в академии, не было больше ровным счётом ничего. Дроид скучающе просканировал новоприбывшую, жадно сожрал её затёртый белый пропуск и наушник, и буквально за минуту равнодушным, но каким-то хамоватым тоном сначала лишил её всех обязанностей и званий, спустив с небес младшего лейтенанта до могилы жалкого сержанта штурмового отряда, а потом выдал новое назначение и новый пропуск. Рей взяла в руки выскользнувшую из отсека блестящую карточку — простую до строгости, строгую до простоты — чёрную, с указанием куда большего количества пневмодверей, которые она способна открыть. — Назначение №7324ЛДО14: Соло, Рей, Первый Орден, приказом №15478, Главный Командный пункт, Первый Орден, назначается на должность ученика ситха, Первый Орден, закрепляется за Реном, Кайло, ситх, Первый Орден, с отметкой о мобильности в соответствии с требованиями непосредственного руководителя… — То есть мне теперь нужно везде за ним ходить? — расшифровала Рей, глубоко вздохнув. — Осуществляется переход назначаемого Соло, Рей, ученика ситха, Первый Орден, из офицерских казарм в казармы, выделенные для ситхов… — Что-о? И жить с ним тоже?! — Приказ №15478 к исполнению принимается немедленно, за исключением пункта 68, подпункты «а» тире «п» включительно… — Потрудитесь ответить на вопрос! — требовательно воззвала к бесстрастному металлическому бюрократу Рей. — Процесс перевода завершён, — дроид строго взглянул на неё единственным застеклённым глазом, — Могу ли я вам ещё чем-то помочь? — Да, объясните человеческим языком, что значит… э-э, отметка о мобильности? И почему нельзя оставить меня офицером? И, что важнее, что вы там про казармы сказали?! — Спасибо за обращение. Служите во славу Первого Ордена верностью и правдой, — отрубил дроид и погас. Рей уставилась на чёрного блестящего подлеца, проигнорировавшего буквально каждый её вопрос, и недовольно хмыкнула, постояв для верности ещё минуту в надежде, что дроид выйдет вновь из спящего режима и объяснит ей, что делать дальше. Ситуация складывалась малологичная: со службы её вроде как уволили, на рабочее место ей возвращаться мало того что не стоит — лишённым звания людям вход в любые помещения на объектах Ордена строго запрещен (к тому же на новом пропуске номеров залов, где она прежде работала, Соло не нашла); Кайло Рен же, её, судя по всему, новый руководитель, сказал ей приходить вечером. Значит… В задумчивости выйдя из зала, где остались её славное звание и мутное прошлое, Рей с некоторой несмелостью зашагала в сторону спален, чтобы собрать свои нехитрые вещи и разобраться, куда отныне она должна будет переехать (продолжая надеяться, что ситхи Ордена живут не в одной казарме на всех. Сколько вообще в Ордене ситхов? Этого она не знала, и до сих пор понятия не имела, что этот вопрос вообще её когда-нибудь заинтересует). Втайне она надеялась, что какой-нибудь встреченный по пути офицер старшего толка задаст ей справедливый вопрос о её нахождении в неположенном месте во время рабочего времени, но как назло, все они отводили взгляды и проходили мимо, не обмолвившись с ней и словом. Только у самых спален Рей сообразила, почему они не стремились вступать с ней в диалог: всё это время она несла чёрную карточку пропуска в руках. У всех обладателей белых карточек на виду. Хуже было бы только приклеить себе на лоб наклейку со словами «Да, я ТА САМАЯ лейтенант-специалист Соло!». Вернее, уже бывшая лейтенант… и бывшая специалист… да и Соло — бывшая, судя по тому, как нервирует эта фамилия её нового начальника. Только Рей и осталась. Никто. Просто Никто. Пневмодверь спальни на прикосновение пропуска откликнулась красным индикатором, не признавая; на счастье Рей, ей открыла заспанная диспетчер Доретт. — Я же после смены, чего тебя сюда принесло? — Я переезжаю, — не определившись до конца, с каким выражением она это произнесёт, Рей проговорила этот неутешительный факт с абсолютно непроницаемым лицом, и прошла мимо молча уставившейся на неё соседки к своей кровати, чтобы содрать с неё постельное белье (вдруг ситхи спят на голых камнях и белье у них не в чести? Рей собиралась перестраховаться при этом шаге в новую жизнь буквально во всём). — Что значит переезжаешь? — переспросила наконец Доретт. — Меня переводят в другой отдел. — Насколько другой? Ты улетаешь на другой объект? Рей оглянулась на неё. Обычно непроницаемое лицо Доретт подёрнуло глухое, испуганное непонимание. Соло выпрямилась и подошла к ней ближе, протягивая руки: — Я остаюсь на Старкиллер, просто переезжаю в другие казармы. Мы будем видеться, обещаю. — Ты что-то натворила? Или тебя подставили? — Доретт, искрясь готовностью помочь, схватилась за её ладони, будто тонула. Рей подумалось вдруг, что за всё время совместной жизни, всех разговоров и обсуждений новостей, это было их первое прикосновение, — Я могу помочь. Я поговорю с твоим главным, у тебя же Аслог-Грай куратор? Мы с ним в хороших отношениях, ты только не переживай, мы всё устроим! — Доретт, всё правда хорошо! — Рей испугалась этого словесного потока не меньше самой диспетчера, — Это повышение! Ну или не совсем… Я стала ученицей Рена. — Кого? — недоверчиво опешила Доретт, — Какого Рена? — Того самого, — подтвердила Рей её догадки, мягко пожав ей руки, — Обещаю, буду тебя навещать. — А… — протянула Доретт в глубочайшей задумчивости, выпучив глаза и приоткрыв рот. Рей аккуратно высвободила свои руки из её хватки и вернулась к сбору вещей, давая соседке время переварить потрясающие новости, а себе — её необычную реакцию. Оказывается, не так-то пресны их взаимоотношения двух терпеливых соседок, периодически обсуждающих последние новости: Доретт была готова вмешаться в процесс увольнения Рей, чтобы помочь ей остаться на своей должности и в этой комнате. Соло вдруг задумалась, а она сама бы так поступила, сообщи ей Доретт подобную неутешительную новость? Конечно, поступила бы, — шепнул ей в левое ухо Бен. Его угодливость пахла переслащенным чаем. Рей сложила покрывало и бросила его мягким валиком на голый матрас, спрашивая себя и ненароком своего соседа по голове — что важнее, правильность ответа или честность с собой? Наверное, нет, в аналогичной ситуации, где они с соседкой поменялись бы местами, она не поступила бы так же. Они с Доретт были не так близки, чтобы Рей попыталась её защитить ценой своей репутации. Ты строга к себе. Рей вытащила из-под матраса свёрток с рукояткой светового меча и быстро сунула себе подмышку, следя, чтобы он не размотался. «Нет. Всего лишь труслива», — с горечью искреннего с собой человека ответила ему она, распахивая шкаф и оглядывая сиротливо разложенные по полкам жалкие вещички. Взглянула вниз, на свою форму, уже не подходящую ей по статусу и которой она была уже не достойна. Решение пришло мгновенно, и уже через пару минут Рей облачилась в обтягивающие чёрные тренировочные штаны, тёмно-зелёную майку, на которой ещё во времена академии ушила вырез от неприличного до сносного, и шоколадного цвета тканевую куртку с длинным рукавом, оставив офицерскую форму вместо них на полке. На себе оставить пришлось только ботинки — старые кроссовки не так давно расклеились окончательно во время тренировки в спортивном зале, а новыми она ещё не обзавелась. Бросив фуражку рядом с аккуратной стопкой уже не её формы, Рей заглянула в зеркало в освежителе и с удовольствием взлохматила уже до неприличного отросшие волосы, вспоминая, как буквально на днях Аслог-Грай с неудовольствием напомнил ей о необходимости сохранять презентабельный вид. Руки, зарываясь между корней локонов, как-то по особенному легли, словно вспоминая старые, давно привычные движения, и Рей на секунду замерла, глядя себе в глаза. С одной стороны — привлекать ещё больше ненужного внимания своим «непрезентабельным видом» она уж точно не желала, с другой же… в этом наряде в окружении чёрных офицеров и белых штурмовиков она всё равно будет выглядеть как попугай, так что вряд ли причёска ещё сильнее испортит впечатление. Бледнея от собственной наглости, Рей попыталась захватить пряди волос на макушке, выворачиваясь немыслимыми углами, чтобы увидеть, хватит ли ей длины для задуманного. А затем выскочила из освежителя и, задыхаясь от волнения, попросила у окончательно обалдевшей Доретт три резинки для волос. *** Нет сомнений — если до объявления по громкой связи кто-то ещё остался не в курсе загадочного переназначения одного из младших лейтенантов, то про бесстыжий путь Рей с сумкой и свёрнутым одеялом наперевес наверняка начали слагать легенды. Черные обтягивающие штаны, тёмно-зелёный верх с голыми плечами, коричневая мастерка, и в довершение картины живого нахальства — подпрыгивающие на голове три неряшливых пучка волос. От макушки до пяток — абсолютный мятеж. Отдавая свой наушник хамоватому дроиду в Малом Зале Назначений, Рей была уверена, что первое время будет чувствовать себя неуютно, особенно вспоминая, как не могла найти фуражку после лежания в медотсеке; в курсантскую, а затем и офицерскую, форму, казалось, за столь долгое время учёбы и недолгое время службы она успела буквально врасти. И всё же… Она шагала по коридорам легко, расслабив плечи и бёдра, и впервые думала о том, что не так уж ткань офицерской формы комфортна для постоянного ношения. Взгляды встречных обвивали её, словно липкие нити, но никто не произнёс ни слова — хотя для офицеров старших толков было в порядке вещей отчитать младших за неподобающий вид. Но, очевидно, осознание новой должности Рей (в подобных организациях слухи расходятся быстро) и возможных последствий попыток её остановить или пристыдить оказались куда сильнее жажды осадить наглый вызов, струящийся по её оскорблённым увольнением венам. Отстранили? Лишили звания? Нет надо мной у вас власти, больше нет. Все претензии — к моему жуткому начальнику… которого я и сама не до конца понимаю и которому я вовсе не доверяю. Упиваться осознанием собственной важности Рей довольно скоро надоело, и она вовсе перестала замечать направленные на неё взгляды. Остался только путь, подсказанный ей длинным, шёлковым потоком Силы, свежей прохладой зовущим её сквозь душные коридоры и гудящие лифты — куда-то в новое место, ради которого она второпях покинула свои дом, работу и знакомых, наспех обняв Доретт и даже не заглянув в зал, где она работала, чтобы попрощаться с коллегами. Куда-то на новую, до конца не понятную должность, к новым обязанностям, в которых она не была уверена, к новому руководителю, который не внушал ей доверия. В новую жизнь, к которой она стремилась несколько лет, и которой всё равно ни минуты этих лет не хотела. Зов Силы привёл её вновь в тренировочные залы — поток нырял за пневмодверь, прорезая её насквозь. Рей прищурилась — ей даже показалось, что поток Силы создаёт прозрачный проём в металле, и в него видно, что происходит по ту сторону стены; но прежде, чем она сумела собраться, настроиться и всмотреться, пневмодверь с шипением раздвинулась, заставив Соло подпрыгнуть. На пороге стоял Кайло Рен. Чёрная маска скрывала его лицо. Рей в который раз удивилась, насколько же он был её выше. — Меня лишили звания, — не дождавшись от него ни звука, ни жеста, объявила Рей, — И хочу сказать — это совершенно несправедливо. Это явно было не время и не место для подобных высказываний, но раз уж дроид не стал её слушать, она решила добиться ответов у прямого источника всех её проблем — вернее, его физической оболочки. — Тот факт, что я владею Силой, не делает меня больше или меньше лейтенантом. Я шла к этому званию и к этому месту службы очень долго, и… — Если ты считаешь, что ты владеешь Силой, значит, остаётся только сомневаться в твоих умственных способностях, — хрипло произнёс динамик маски. Кайло чуть склонил голову к плечу, — Ещё вопросы? Несмотря на скрадываемый шумовой завесой тон, Рей почудилось, что вопрос риторический. Испытывать судьбу она не стала, отступив в сторону, пропуская его мимо себя. Рен, взметая тяжёлый плащ, зашагал куда-то по коридору в сторону, противоположную той, откуда пришла Рей. — Куда мне идти? — спросила Рей его в спину, когда он отошёл уже на несколько метров, призрачно надеясь, что расстояние убережёт её от мгновенной смерти. Рен остановился — Соло видела, как сжимаются и разжимаются кулаки в плотных чёрных перчатках — то ли в раздражении, то ли в задумчивости. — Помещение Б. Рядом с моим, — произнёс наконец голос вперемешку с хрипами и шипением, прежде чем ситх возобновил свой путь. И почему-то Рей показалось, что ей только что оказали большую услугу своим ответом. Глядя в спину своего Учителя, она мягко, одним сознанием, потянулась за Силой, пульсирующей вокруг него, словно миллионы живых крыльев, зная, что он всё равно почувствует, но не даст ей об этом знать. Она задышала медленно, спокойно, глубоко, словно вся превратилась в одни сплошные лёгкие, словно она сама обратилась кислородом. В мире не осталось ничего, чему бы она принадлежала, в её сознании не осталось ничего, что бы могло её услышать и осудить. И пусть её дыхание сливалось с дыханием Бена, обращаясь одним целым — впрочем, она помнила, что его дыхание — лишь привычка. Единственная привычка, позволяющая ей оставаться в кои-то веки наедине с собой. Рей дышала, а в мыслях её спокойным потоком текли воспоминания — тягучая, тяжёлая смесь жёлтого песка, испуганных вопросов и мрачных взглядов, в которой то и дело мелькали два одинаковых бледных лица. Сквозь вечное гудение базы Старкиллер её мысли простирались вглубь и вширь прошлого, но раз за разом возвращались в тренировочные залы, в лес изуродованных шахматных фигур, где она получила свой первый урок — теперь никто не посмеет её тронуть, никто, никто. *** Новая спальня — помещение Б — к великой радости Рей, впервые за долгие годы оказалась одноместной. Казарма при лётном училище вмещала в себя тридцать шесть человек, в академии Рей делила комнату с ещё двумя десятками девушек, поэтому проживание в спальне с одной соседкой — Доретт — и порой даже одинокими ночами, когда она была на ночном дежурстве, казалось ей раем. Но нет предела совершенству — маленькая строгая спальня без излишеств была совершенно точно одноместной хотя бы потому, что второй человек в этой металлической коробке просто бы не поместился. Рей живо представила себе, как она сталкивается коленями при любом движении с любым человеком, решившим зайти к ней в гости. Койка без матраса и постельного белья, голый пол, ни единого намека на коврик и полотенца в освежителе, душевая величиной с носовой платок, пустая стена без зеркала и крючков — настоящие строгие спартанские условия. Рей свалила свои вещи на койку, внутренне ужасно гордясь тем, что додумалась взять с собой хотя бы постельное белье, и поскорее шагнула к главному поражающему воображение обстоятельству нового жилья — эллипсовидному иллюминатору в полстены. Над толстым покрывалом мерцающего снега, между чёрных, словно обгорелых, высоких сосен тьма космоса рассыпалась мириадами звёзд и далёких галактик; захваченный восторгом дух вырвался из лёгких с радостным возгласом изголодавшегося по небу человека и оставил на стекле лёгкое облачко пара. Руки сами потянулись к ручке окна, но мигом ворвавшийся в крохотное помещение мощный холодный ветер с залпом снега заставил Рей пока повременить с проветриванием и задуматься, присев на пол и разглядывая тающие снежинки — это сколько же времени она не была на поверхности, не дышала воздухом, не видела рассветов и закатов? Помнится, на Джакку каждое утро у неё начиналось с солнца, и каждый же вечер им заканчивался; тогда она думала, что больше в жизни не сможет наслаждаться этим зрелищем. В академии время на созерцание у неё редко находилось, да и на службе, до этого момента, она и не подозревала, что скучает по обычным природным явлениям. Обычным, привычным, рутинным, даже надоевшим… Потрогав почти растекшийся в лужицу снег, Рей припомнила, какое время она каждый день фиксировала в качестве гипотетических рассветов и закатов (от которых ровным счетом ничего не зависело) в их секторе, пообещав себе во что бы то ни стало хотя бы раз встретить это явление вновь. Любым способом. Иначе однажды сквозь рутину приказов и вычислений она осознает, что забыла, что такое ветер. Или дождь. Или солнце. Прости, — раздался у левого уха голос, — Двигаясь к цели, я ослеп. Забыл, что нам нужны более человеческие радости. — Молчал бы уже, — проговорила Рей, вытаскивая из сумки старую футболку и утирая ею лужицу талого снега, — Мы как раз-таки всё это время двигались к твоей цели. Вслепую, не вслепую — это уж кто как судит. Так что спасибо больше за твою поддержку и участие в этом вопросе. Я опять выбираюсь из всех проблем сама. Рен ничего не подозревает. Так зачем ставить себя под удар? — Ты так недооцениваешь самого себя? — Рей рывком расстелила покрывало, а затем сложила его пополам, превращая в некое подобие тонкого матраса, чтобы хоть немного смягчить жёсткость койки. Мы с ним — не один человек, — резко ответил Бен, — Сколько можно это обсуждать?! — Ну конечно не один, он-то мне ещё ни разу соврать не успел, — Рей, призадумавшись на секунду, рывком передвинула койку под окно, рассудив, что так будет приятнее просыпаться, — Да и обещаний вроде пока неисполнимых не давал. Ты правда хочешь сейчас поссориться? — мягко, вкрадчиво спросил Бен. — А кто ссорится? Правда глаза колет? — Рей, пинком задвинув кровать на место, рывком выпрямилась, неосознанно ища поблизости зеркало, чтобы взглянуть своему собеседнику в глаза, — Или я вру? Или, ой да — наверное, я всё не так поняла. Если вдруг ты сомневаешься, я тебе напомню: доверять нельзя вообще никому. Даже людям, с которыми ты в одной связке. — Ты серьёзно теперь пытаешься учить меня жить, Бен? Выкрутить своё враньё в урок для меня? — вместо полноценного шкафа в комнате нашёлся только небольшой стол с ящиками, которые Рей тут же начала заполнять своими небольшими немногочисленными стопочками одежды и личных вещей, — Знаешь, просто смирись уже с тем, что ты сам себе испортил жизнь. А чтобы было проще, я тебе тоже напомню: поставь себя на моё место. Вот такой тебе урок, Бен Соло. Представь, что я бы обещала тебе найти Рена и провести ритуал по возврату тебя в твое тело, а сама всё это время вместо помощи тебе — строила свою карьеру? Тот факт, что она себя сама закопала собственными словами, в разгоряченную голову юной ученицы ситха пришёл только спустя секунду после последней вылетевшей реплики. А ты разве не этим сейчас занимаешься? — скептически процедил Бен, и Рей буквально ощутила, как челюстные мышцы, подчиняясь чужой воле, пытаются крепко стиснуться, скаля зубы в гневной усмешке, — Ты так бесконечно наивна, думая, что я не могу узнать твоих намерений без чтения твоих мыслей. — А не оставить ли тебе меня в покое? — в тон ему предложила Рей, зло оскаливаясь уже самостоятельно, — Мне твои нравоучения ни к чему. Ты врал мне, Бен, врал четыре года. Обещал провести ритуал сразу же, обещал, что передатчик работает, обещал помочь найти родных, — тут Рей неосознанно шероховато сглотнула, будто проталкивая глубже по глотке ненароком высунувшуюся боль, — и это ещё наверняка малая доля того, о чём ты мне солгал. Поэтому для тебя Рен кажется меньшим злом? — Пока что он для меня вообще не является злом, — не подумавши ляпнула Рей, потом, ощущая, как её бросает в пот, попыталась отречься от собственных слов, а ещё секунду спустя — осознала вдруг, что случайно высказала на данный момент самую искреннюю мысль из всех, населявших её голову на двоих. Бен редко обижал её на словах, предпочитая всегда добродушно шутить и в меру поддерживать — ведь, как оказалось, в поступки он способен вложить куда больше зла, чем в слова. Кайло же в первый же разговор оскорбил её, посчитав шпионкой, затем весь второй разговор сомневался в её умственных и физических способностях, а в третий попросту обозвал её дурой, не став даже распыляться на объяснения или аргументы. Но при этом он пока что ни разу её не ранил — ведь он не исчезал перед лицом опасности, скрываясь в глубинах их общего с Беном сознания, не оставлял за бортом сюжета их жизни недосказанности, не пытался решить свои проблемы за счёт её надежд и упований, наплевав на них же… В сознании ярким коллажем мелькнули кадры — пыточная, тренировочные залы… — Он ещё ни разу мне не причинил боль, — объявила Рей, зная, что гневно засопевший Бен тоже видит эти кадры, а потому не может заявить, что она не права, или отречься от того факта, что он снова сбежал тогда. Это только пока. И мне тебя очень жаль, Рей, правда жаль. Не видеть очевидного… — Со звонком на отбой, Бен, произойдут две вещи, — Рей пинком загнала опустевшую сумку, где на дне сиротливо остался лежать свёрток с ненавистной рукояткой пугающего её меча, и выпрямилась, оглядывая свои новые владения, — Первая — я отправлюсь изучать Силу. Вторая — закончится первый день из трёх, что я даю тебе на то, чтобы убраться прочь из моей головы. Доходчиво? Бен промолчал. Рей, решившая было, что высказалась она уж точно более чем понятно, опустилась было на кровать, чтобы передохнуть перед близящимся первым в её жизни уроком у ситха, как вдруг мрачный голос в её голове всё же ответил ей. Я знаю, что твои родители работают в Сопротивлении. У меня есть доказательства этого, в любой сводке разыскиваемых преступников ты их найдёшь. И если ты хочешь однажды их всё же встретить — советую не играть со мной в угрозы. Тишина. Одно лишь гудение базы Старкиллер. Тишина. — Я тебе не верю, — дёрнув пересохшим горлом, произнесла Рей. Тогда можешь считать дни моего изгнания дальше, Рей Никто и Ничья, — с мягчайшей, как наждачка, усмешкой прошелестел он. И как Рей ни звала его, он больше не отзывался в этот вечер до самого звонка отбоя.