Коалиция

Их беседы по вечерам стали небольшой традицией. По чуть-чуть Кит рассказывал о себе, а Двадцатая понемногу раскрывалась перед ним. Процесс был долгий и для обоих довольно мучительный. Двадцатая начала сильно издалека. И, как оказалось, с не совсем чистыми намерениями. — Я родом с небольшой планеты в Солнечной системе. — Что это за Солнечная система? — Очень далеко отсюда. — Как называется твоя планета? Двадцатая молчала. Она не знала, насколько может доверять этому странному галра. Потом ей пришла в голову идея. — Факт за факт. Я что-то говорю о себе. Ты — о себе. Кит какое-то время размышлял над её предложением. Его хвост подрагивал, свисая с кресла. Лейтенант видел, что девушку очень интересует эта его конечность. Не у всех галра были хвосты. С чем это связано, никто не знает. Вроде бы — с давними временами, когда галрийцы не сильно заморачивались насчёт своего происхождения и кровосмешение с другими народами было нормальным явлением, а значит, существовали межрасовые браки и нечистокровные галра. Но если хвост ни у кого не вызывал удивления, то его зрачки, которые могли проступать на жёлтой склере, могли вызвать вопросы о его происхождении. — Ладно, идёт, — согласился он. — Но если я не захочу отвечать, я не буду. — Справедливо. Если, конечно, справедливость и галра могут встречаться в одном предложении, — Двадцатая хмыкнула. Кит оскалился, и хвост дёрнулся в раздражении. — Не все галра такие, как ты думаешь! — Да что ты? Тех, что я видела, не волнует справедливость. Им важна только сила и нажива. Кит молчал, и Двадцатая совсем осмелела. — Что, крыть нечем? — спросила она почти насмешливо. — Ты снова забываешь, кто тут главный, — Кит встал. — Свободна! — Какие мы обидчивые, — она улыбнулась, поднимаясь. — Спокойной ночи… Господин. Лейтенанта аж передернуло. Это слово, которое должно было бы указать на его статус властелина и на её — рабыни, — почему-то из её уст звучало как настоящее оскорбление. «Чёртова девчонка!» — Лейтенант? — зашуршало вдруг в ухе. Он ещё не вытащил передатчик-переводчик. — Что? — Мне нужна помощь, не могли бы вы… «Вы?» — удивился Кит. Она ни разу к нему так не обращалась. Неточность перевода? Может, и правда что-то случилось? Кит поспешил к её комнатушку. Там было темно, так что лейтенанту потребовалось время, чтобы привыкнуть. Внезапно слева он почувствовал движение, и острое лезвие уткнулось ему в шею. Сзади раздался шепот: — Упс, оказалось, со мной всё хорошо. Киту стало весело. Даже интересно, что эта девочка будет делать дальше. Слишком маленькая, слишком хрупкая. Он готов был поклясться клинком своей матери, что сейчас она стояла на цыпочках, чтобы хотя бы дотянуться ножом, который стащила с его стола, до горла. Коган даже физически как-то расслабился, потому что будь у неё в руках хоть меч и лазерная пушка, у неё все равно не было бы шансов. — И что дальше, девочка? — Дальше ты поможешь мне бежать, или я убью тебя. — Допустим, а дальше что? — Я вернусь к своим друзьям, а ваша Империя будет повержена. — А если я не буду помогать? — Будешь. Пока она была увлечена болтовней, хвост Кита очень медленно и бесшумно поднимался вверх, не касаясь её, но двигаясь точно вдоль позвоночника. — Может, расскажешь, кто твои друзья? Я бы с ними тоже познакомился, — Кит тянул время, а она даже не понимала этого. — Ты удивишься, когда узнаешь это, гал… Двадцатая не успела договорить. Хвост лейтенанта с силой мазнул по её лицу, лишая концентрации, сбивая координацию. Дальше оставалось лишь с силой ударить локтем в живот, и вот она уже лежит скорчившись на полу. Такая слабая. Он мог бы задушить её, убить её, просто сжав пальцы в кулак вокруг шеи или когтем задев сонную артерию. Синюю жилку, которая билась сейчас на шее. Он не видел её из-за темноты, но точно это знал. — Неплохо, дорогуша. Но не на того ты напала, — прошипел он ей прямо в лицо. — А это, — Кит поднял нож с пола, — я, пожалуй, заберу. Лейтенант вышел и запер комнату-камеру Двадцатой. Он тихо выругался, отключая переводчик. Нет, ему определенно надо поговорить с Улазом ещё раз. Что позволяет себе эта маленькая нахалка? Он спас её, держал у себя под боком, где безопасно. И вот награда! Да за такое у неё один путь — казнь, причем это можно сделать так, что вообще никто не заметит. Никто в Империи не будет считать количество пленных. Никто не будет спрашивать о причинах. Только ради Улаза… ну ладно, не только, но на восемьдесят процентов ради него, Кит держит девочку у себя. Ну и ещё восемнадцать приходилось на его любопытство и два — на жалость. Следующую неделю пленница вела себя тихо и смирно. Она почти не вылазила из своей каморки. Чем она занималась там в одиночестве, Кит не знал. Он запирал её, когда уходил, позволял выходить в его покои, когда возвращался. Возможно, даже скорее всего, эта строптивость была связана с тем, что девчонку не обрабатывали Друиды. Она осталась со своей собственной волей, желаниями и прочим. В конце концов или ей надоело сидеть в одиночестве, или она расслабилась, поняв, что её не ждёт никакое наказание за «провинность», но однажды вечером Двадцатая вышла из своей комнаты, застав Кита за просмотром отчётов. Он видел, даже не так, он услышал её ещё до того, как она вышла из своей каморки, но вида не подал. Лишь левое ухо слегка повернулось на звук. Двадцатая откашлялась, пытаясь привлечь внимание лейтенанта, но он продолжал делать вид, что не замечает её. Тогда она сделала то, что было неприемлемо для любого из пленных. Она подошла и села неподалеку от Кита. — Слушай, лейтенант, — начала пленная, — я не хотела. Точнее хотела… но… ай, всё так запуталось. Ты какой-то неправильный галриец. Не бьёшь меня и не пытаешь. Даже вроде как заботишься. Ты точно из Империи, или тебя подменили в младенчестве? — она неловко хохотнула, искоса поглядывая на него. — Ты меня вообще слышишь? Кит слышал, с крошечным наушником он теперь не расставался и никогда его не выключал, в надежде, что, может, она будет говорить наедине сама с собой, и он узнает о ней больше. Но она, видимо, свой наушник включала, только когда разговаривала с ним. Кит молчал, и это, кажется, разозлило девушку. Она поднялась. — Ну и ладно. Молчи, — сказала она каким-то детским обиженным голосом. — Меня, кстати, зовут Пидж, лейтенант Кит. Он вскинул голову, удивлённо глядя ей вслед. Что это за имя такое? Пидж? Ну, может, в её Солнечной системе оно вполне подходящее, но для него оно звучало не очень приятно. Но хотя бы короче, чем «Двадцатая». Лейтенант выключил планшет, запер дверь Пидж и лёг в постель. Но сон бежал от него. Он размышлял о многом. Его мысли дрейфовали, прямо как его корабль, затерянный в квадранте номер 345, слишком далеко от центра Империи, чтобы быть значимой частью всей системы, но достаточно близко, чтобы его промахи могли быть замеченными. Он по крупицам вспоминал всё, что удалось выудить у Улаза о странной девушке в соседней каморке. Потом, закрыв глаза, лейтенант пытался представить, как выглядит его мать. Это было его любимым занятием перед сном с самого детства. По его мнению было что-то геройское в том, что ей пришлось оставить его. Иногда он считал её погибшей. Иногда мечтал встретить. Улаз лишь однажды намекнул, что она выполняет важную миссию, поэтому не может пока быть с ним. Почему-то Кит всегда думал, что она работает на благо Империи, хотя сейчас, вспоминая, как Улаз отзывался о режиме галрийской диктатуры, лейтенант начинал в этом сомневаться. Кита давно мучили подозрения, что его приёмный отец может быть кем-то вроде… мятежника. И если совсем честно говорить, то Кита такой вариант более чем устроил бы. Он уже давно научился читать своего отца между строк. Кит прекрасно видел, как тот откровенно кривится при упоминании об очередном захвате, налёте, тысячах пленных, работорговых судах. Да и сам лейтенант, как ни старался служить верой и правдой своему Императору, всё больше задумывался над тем, насколько верны методы Заркона. Какой смысл уничтожать, выжимать все соки из захваченных планет, если можно было бы позволять народам жить своей жизнью, помогая Империи расти и процветать. Галра могли предложить силу и мощь, технологии, а другие миры — интеллект, ресурсы, даже воинов для армии. Разве нельзя было как-то по-другому? Кит заворочался, устало вздыхая. Его разрывали на части все эти противоречия. Он откровенно боролся сам с собой. И не понимал, откуда в нём столько сострадания. Что это? Издержки воспитания Улаза? Какие-то личные свойства его души? Нечто, переданное ему на генетическом уровне от родителей? Кстати, кем был его отец? Хороший вопрос, ещё более туманный, чем кем была его мать. Кит только знал, что он не галриец. Это все. Он снова вздохнул, поворачиваясь на бок. — Эй, лейтенант… — раздалось в ухе. Вот ведь квизнак! Он не выключил дурацкий микрофон на ночь. — Не спится? — снова раздался тихий голос. Кит не ответил. — Ты сегодня совсем не разговорчивый… Но я больше не могу слушать твои вздохи. — Зато ты больно болтлива! — рыкнул он в ответ. — Выключи переводчик и спи. Какое-то время было тихо, и Кит даже закрыл глаза, постепенно успокаиваясь. Хотя сам так и не отключил связь. — О чём думаешь? — нет, ну эта девчонка совсем обнаглела! — Что ты мне больше нравилась молчуньей. Она фыркнула, тихо рассмеявшись, и у Кита потеплело на сердце. Кого он обманывает? Он одиночка по жизни, кроме Улаза у него никого нет. Так что было приятно встретить кого-то не похожего на других. — Тогда почему бы тебе не отключить микрофон, лейтенант? Хороший вопрос. Наверно, потому что так веселее. Кит за этот фиб сросся с наушником, вот и на ночь забыл его убрать. А сейчас, когда Двадцатая, в смысле Пидж, разговаривала с ним, он понял, что не зря был так терпелив. — Отключаю. Ты мне мешаешь… — Продумывать новый план по захвату Вселенной? — Кит начал подозревать, что она втихомолку попивает его запас вина — больно весёлая. — Спать! Спать ты мне мешаешь! — Кит вытащил наушник. Засыпая, он улыбался, было так непривычно сближаться с кем-то, кто был не галрийцем, был не Улазом, был… ну, кем-то необычным.

***

— Значит, тебе нравится копаться в проводах? — спросил Кит на следующий день за ужином. — Это успокаивает нервы. — А что ещё? — Программирование. — То есть ты эдакий юный гений? — Можно и так сказать, — она улыбнулась. Пидж сидела на стуле, уперевшись в него руками и слегка подавшись вперёд, и легкомысленно раскачивала ногами. — Зачем ты затеяла то глупое нападение? Я раза в два тебя выше, не говоря уж о силе. — У тебя ведь нет семьи, галриец? — спросила Пидж, опуская глаза. — Приёмный отец. Только он, — ответил Кит. — Эм… допустим. Он дорог тебе? Что бы ты сделал ради того, чтобы найти его? Лейтенант не ответил, но Пидж, казалось, прекрасно поняла его и без слов. — Разве тебе не доложили? Я ищу свою семью. А ты и твой корабль — помеха на этом пути. Кит кивнул, поднимаясь из-за стола. Пидж молча начала убираться, ставя всё на тележку, которую она потом поставит снаружи двери, а оттуда её заберут другие слуги. Лейтенант Коган смотрел на неё со своего любимого места в углу дивана. Видимо, она ожидала от него большего проявления чувств. Но он пока не был уверен, что может ей доверять. С другой стороны, и она ему — не могла. Что бы Пидж не сказала, он легко может использовать это против неё же. И всё же, что-то потихоньку выплывало наружу. Например, цель её пребывания на Элронусе была теперь очевидна. Она и правда разыскивала семью. А ещё он выяснил, что ей нравится копаться в приборах. Наутро в комнате Пидж лежала целая груда вышедших из строя старых планшетов, наушников, передатчиков, проводов и микросхем. Всё это было давно списано за ненадобностью и валялось в специальном отсеке, ожидая часа переработки. Кит, наблюдая, с какой радостью Пидж принялась копаться во всём этом, едва сдерживал улыбку — ну точно, ребёнок.