***
Хаггар не знала, сколько прошло времени с тех пор, как она упала в обморок. Она вообще перестала ощущать время. Для неё все дни слились в один бесконечный путь из головной боли, видений, разговоров то реальных, то вымышленных. Она раз за разом приходила ко льву, но упрямая кошка, которая поддалась, пусть и не без труда, теперь напрочь отказывалась сотрудничать. Хаггар подключала друидов, объединяя с ними силу и направляя её на льва, но Чёрный сидел беззвучный, неподвижный, точь-в-точь статуя. В видениях чаще всего мелькало лицо молодой женщины. Весёлой и жизнерадостной. Хаггар смотрела на неё, чувствуя любовь. Это было такое глубокое чувство, такое непоколебимое, и такое правильное, как законы физики, которые нельзя нарушить или уничтожить. Хаггар не понимала, что это за женщина, но что-то внутри любило её. Когда она смотрела на Хаггар, то часто называла её «Зар», пока в какой-то момент не пришло видение с полным именем — Заркон. Ведьма вернулась в реальность, тяжело дыша. Значит, она видит происходящее глазами Заркона? Эти вспышки — это воспоминания о его прошлой жизни и любви к некой женщине. Но кто эта женщина? Как её имя? Хоевра? Хонерва? Что-то знакомое… Где она его слышала? Хаггар не помнила, как долго ни пыталась вспомнить. Видения становились тем чаще, чем больше сил она тратила на Льва. А тот, как будто издевался над ней, делился знаниями и памятью очень и очень избирательно. Хаггар стала избегать своего императора, хотя не хотела этого. Наоборот, где-то внутри её сознания билась мысль — быть с ним, быть с ним. Она по привычке списывала это на верность к правителю, но только вот в области груди что-то щемило, и она не понимала, что это значит. Хаггар привыкла не воспринимать своё тело, не чувствовать его. Главная часть её существа — это мозг, ум и её способности, которые наполняли всю её, но при этом тоже воспроизводились из головы. — Альфор, я сотни раз тебе говорил: дисциплина — превыше всего! Ты опять чуть не попался! — Нет, у меня всё было под контролем! — Под контролем? Да тебя чуть не раздавили на куски. — Не мог же я проделать всю работу один, я оставил тебе немножко. — Немножко, — фыркнул голос в голове, и Хаггар опять остановилась там, где была, сжимая виски и пытаясь понять, кто эти люди из её видений. Видимо, через Льва ей передались воспоминания императора, но… кто этот Альфор? — Альфор, Алтея, Хонерва, Альфор, Алтея, Хонерва, — Хаггар ходила по огромной зале для проведения ритуалов и обрядов, повторяя эти три слова снова и снова, и снова. Что такое Алтея? Кто такой Альфор и кто такая Хонерва? Император любил её? В ответ на вопросы внутреннее зрение нарисовало просторную комнату, молодую женщину в светлых одеждах, красивую, с сиреневыми волосами и большими золотыми ясными глазами. — Заркон, это Хонерва, наш лучший алхимик. Хаггар кивнула, как будто и правда только что познакомилась с некой Хонервой. — Госпожа! — раздалось где-то справа, и Хаггар повернулась на голос одного из солдат императора. — Сир зовёт вас к себе, он в тронном зале. — Иду, — прохрипела в ответ Хаггар. И снова возник этот трепет в области груди. Он зовёт её, она нужна ему! Ей пришлось одёрнуть себя. Откуда эти чувства? Откуда у неё вообще чувства? — Хаггар, когда будут результаты? — строго спросил император, глядя пустыми лиловыми глазницами как будто даже не на неё, а сквозь. — Лев открывает свою память, Зар. Хаггар замерла, испытывая ужас: как она только что его назвала? — То есть, ваше величество, — добавила она поспешно, но от неё не скрылось, как скривились губы императора. — Сир, лев ищет и показывает очень древние воспоминания о далёких временах, когда Вольтрон ещё не существовал. Я думаю, что мне нужно ещё немного времени. — Хорошо. Ступай, — он отпустил её жестом. Хаггар замерла, не желая уходить. Черты лица императора вдруг смягчились, в его пустых глазах появились зрачки, и ей почудилось, что он ласково улыбается, глядя на неё. Она не выдержала, протянула руку и пошла к нему. Он смотрел на неё равнодушно, пока вдруг её рука не коснулась его щеки. — Зар-кон, — сказала она, — Зар-кон… Ты Заркон. — Ты из ума выжила, ведьма? — рявкнул император, отшатываясь от неё. — Уйди! — Да, сир, — видение исчезло, нежный и ласковый Заркон из её видений снова стал властным и жестоким. Хаггар ушла. «Лев, мне нужен лев. Я хочу знать всё!» — Все вон! — крикнула она, когда зашла в ангар к Чёрному. Друиды, кивая головами, бесшумно удалились. Хаггар заблокировала двери, чтобы больше никто её не побеспокоил. Она долго смотрела на льва. Сейчас она могла бы включить на полную все свои способности, проникнуть в его разум и всё узнать, но отчего-то ей совсем не хотелось никакого насилия. Из глубин подсознания она выудила образ той молодой женщины с сиреневыми волосами. — Здравствуй, Чёрный, — поздоровалась она, и даже её голос как будто смягчился. Лев остался недвижим. — Я знаю, ты хочешь поделиться со мной всем, что знаешь. Ты меня просто испытывал, да? Просто испытывал, чтобы я поняла, что твоя история намного больше, чем я могла себе представить. Я понимаю, правда. Показалось ей, или голова льва только что склонилась чуть набок? — Расскажи. Расскажи, пожалуйста, — попросила Хаггар, протянув руку. Она удивлена тому, как ласково может говорить, как искренне желать узнать что-то новое. Забытые за тысячелетия чувства. Всё, что она помнила, — это бесконечная война, погоня за всё большим и большим количеством квинтэссенции. — Я буду просто слушать, я просто хочу всё узнать. Я хочу вспомнить. Ты поможешь мне? Хаггар протянула руку к носу льва, его глаза зажглись жёлтым, и он медленно, очень медленно дотронулся до её ладони носом.***
Сигнал тревоги разнёсся по стенам флагманского корабля, но, должно быть, слишком поздно, потому что когда Хаггар, шатаясь, вышла из ангара, вокруг неё уже гремели взрывы, куда-то бежали дроны-солдаты, раздавались беспорядочные крики. А она могла думать лишь о том, что только что узнала. Хонерва — это она сама. Та весёлая, живая, счастливая женщина, которая называла императора Заром — она сама и есть. Они были влюблены, они были женаты. Технически, наверно, они до сих пор женаты. Хаггар опустила руки на свой живот, плоский, пустой и безжизненный, скрытый просторными одеждами её мантии. И воспоминание о том, как она ждала наследника, одновременно наполнило её радостью и ужасом. Что стало с их сыном? Где он? Медленно, болезненно всплыли воспоминания о том, что у Заркона есть сын. А если это его сын, значит и её. Как они звали его? Новая вспышка воспоминаний принесла имя — Лотор. Сквозь головные боли Хаггар припоминала маленького мальчика-принца, который являлся к отцу раз в год вместе со своей гувернанткой, отчитывался о том, что он узнал. Тогда она не обращала на него никакого внимания, считая досадной помехой. Но если это сын Заркона, то она — мать этого мальчика. Хаггар спустилась по стене, запустив длинные ссохшиеся пальцы в волосы. Она плакала. Впервые за… как минимум десять тысяч лет она плакала, не зная, что ей теперь делать. Она почти сломалась под грузом воспоминаний и последовавшей вины. Стоит ли ей поговорить с Зарконом и рассказать всё, что она узнала ото льва? Или он ей не поверит? Или ему нет до этого дела? Он одержим войной. — Мой сын… мой сын… — бессвязно повторяла она. Чем больше она вспоминала, тем страшнее ей было. Весь ужас происходящего сейчас накрывал её волнами. Лотор — её сын, который не знал материнской любви и ласки. А прежняя она так мечтала о нём. Ей вспомнилось, как он хотела его, как ждала! Как радовалась, когда поняла, что ждёт ребёнка. Но уже тогда Хонерва всё больше отдавалась науке и исследованиям. Тогда, уже тогда она подверглась безумию. Совершенно потеряла контроль над собой и мечтала только о том, чтобы узнать как можно больше о разломе и сущностях, которые там жили. К тому моменту, как она едва не погибла, она совершенно позабыла о том, что носит под сердцем жизнь. Память возвращалась всё быстрее, событий, логических связей было так много, что Хаггар не была уверена, что сможет выжить под этим натиском. Возможно, она снова сойдёт с ума. Но теперь она понимала, к чему вся эта война, и начинала понимать, чего добивается её сын. Почему Вольтрон против неё и Заркона. Да, теперь она знала, почему так. Но часть её, большая часть, та, которая владела ею уже много тысяч лет, так отчаянно сопротивлялась материнскому сердцу, воспоминаниям о годах счастья, любви и надеждах. «Я должна что-то сделать, что-то сделать… Мой сын… Лотор. Наш сын. Заркон — мой муж», — Хаггар поднялась и побрела по содрогающемуся от взрывов флагманскому кораблю. Если кто-то встречался на её пути, она взмахом руки расчищала себе дорогу. Бесшумной тенью шла она, сама не зная, куда именно, ей просто надо было найти его — своего мужа и императора. Она должна вернуть память и ему тоже. — Госпожа, госпожа! — к ней подбежал солдат. — Его величество зовёт вас! Скорее! Хаггар, потерявшаяся в своих мыслях, хотела было отшвырнуть от себя галрийца, но тут сообразила, что так она быстрее встретится с Зарконом. И она пошла за солдатом. «Лотор — наш сын, Заркон — мой муж. Остановить его. Остановить их. Мой сын», — мысли путались, но Хонерва внутри Хаггар цеплялась за то, что ей удалось вспомнить и восстановить в памяти. Её мальчик, её прекрасный мальчик. Он так страдал. Так страдал! А её не было рядом. Она вспоминала сотни раз, когда Заркон был жесток по отношению к нему, она вспоминала каждое презрительное слово, брошенное в Лотора. Вдруг Хаггар остановилась, подробности изгнания Лотора из империи отчётливо встали перед глазами, и ей стало плохо. Ощущать своё тело, чувствовать боль внутри него — это было так странно и давно забыто, но её тело снова оживало вместе с памятью. — Зар, что же ты наделал… Что же мы с тобой натворили. Нет. Так нельзя. Зар… это же наш мальчик, — бормотала Хаггар, не обращая внимания на удивлённый взгляд солдата, который обернулся, услышав её слова. — Остановись. Остановись! Пожалуйста. Это же наш сын. А вокруг шло сражение. Сотни и сотни солдат, дронов бежали по коридорам и переходам флагмана, сотни истребителей вылетали из ангаров, навстречу Львам и кораблям «Клинков». Она видела это глазами Заркона, который искал её, он хотел снова забрать себе Чёрного льва, хотел подчинить его своей воле, потому что он был настоящим, первым и единственным пилотом этого льва. Император считал, что она может помочь ему в этом. Альфор (теперь Хаггар вспомнила и его, восстановилась новая связь с прошлым) создал Вольтрона. Он сделал Заркона его головой. Он создал монстра. Нет, нет, Альфор не хотел ничего подобного! Но он не смог спасти их, не смог спасти их обоих. Хаггар сознательно блокировала ту часть памяти, которую влёк за собой образ Альфора. Потому что тогда она вспомнит, что была родом с Алтеи, с планеты, которую уничтожил Заркон. Её муж. Он убил всех… Их всех. Весь народ, всю мудрость тысячелетий, все знания этого мира. Алтейцы никогда не были воинами, они были алхимиками, учёными и исследователями. Они никогда не хотели этого. Они не были готовы к войне. Тем более они ни были готовы к мести некогда друга и союзника. Новые приступы воспоминаний и открывшейся памяти почти лишили Хаггар возможности видеть, куда она идёт. Внутренним зрением она видела картинки далёкого прошлого, восстанавливала цепочки событий, и никак не могла унять слёзы, которые лились по её щекам. Солдат, который вёл её к её мужу и императору, был в явном замешательстве, он несколько раз спросил, в порядке ли его госпожа, но она только отмахивалась от него. — Веди, веди к нему, — тихо просила она. — Ведьма! — а вот и он. Хаггар хотела бы видеть его просто императором, но Хонерва внутри видела его отцом и мужем, любимым, тем, кем он был когда-то. — Что же ты наделал, Зар? Что мы наделали? — бормотала Хаггар, игнорируя ожесточённую битву вокруг. — Госпожа! — солдат, который привёл её сюда, потянул её за собой, пряча за выступом от выстрелов, которые только чудом не попадали в неё. — Осторожнее! Что с вами? — Я спала, я долго спала, а теперь я очнулась. — Хаггар! — рявкнул император-Заркон. — Мне нужен лев! Он мой! — Зар, не надо. Он не твой. Ты украл его… — голос сорвался, — и ты чуть не убил Лотора. — Что ты несёшь, ведьма? Идём ко льву, ты заставишь его подчиниться моей воле! — Нет! Нет, я не хочу, — она сопротивлялась, но он схватил её за локоть и волоком потащил за собой. Хаггар путалась ногами в длинных одеждах, она задыхалась, чуть ли не падала. — Послушай, умоляю, послушай, — бормотала она, но, конечно, Заркон не обращал на неё никакого внимания. — Лотор — наш сын. Я всё вспомнила. Ты должен остановиться. Ты должен прекратить это всё. Ты не можешь убить нашего мальчика. Он так страдал, так страдал… Зар, ты слышишь? На мгновение Заркон и правда остановился, как будто прислушиваясь, и Хаггар с надеждой всматривалась в обезображенное жестокостью и алчностью лицо, лицо, ставшее безумным. Но буквально через несколько тиков он снова потащил её за собой. — Я не знаю, что с тобой случилось, ведьма, но ты должна использовать свою магию, чтобы я снова стал пилотом льва. — Нет, ты… — Внимание! — мерный, чёткий, размеренный голос разнёсся над ними. — Ваш корабль окружён! Выдайте нам своего императора и Чёрного льва, и мы оставим вас с покое! — Мальчишка! — оскаблился Заркон. — Он думает, что может победить меня. — Нет-нет, — Хаггар почти скулила, — только не убивай нашего мальчика, не убивай. — Какого мальчика? — Лотора. Наш… — Это не Лотор, это тот глупый землянин, который считает себя паладином льва! Пришли. Заркон затолкал Хаггар обратно в ангар. Она задрала голову, чтобы посмотреть на льва. Почему-то с новой силой обрушилось ощущение того, какая она на самом деле крошечная по сравнению с великой силой этого зверя. Лев был недвижим, он никак не отреагировал на Заркона и его попытки проникнуть внутрь. — Ну! — нетерпеливо обратился император к Хаггар. — Сделай что-нибудь. — Нет, ты убьёшь его, как убил всех остальных. Наш сын, наш сын. Заркон то ли правда не понимал, о чём она говорит, то ли просто не обращал внимание на её бессвязные речи. Он схватил её за горло, приближая лицо к себе, так что она едва не захлебнулась от того, как были пусты его глаза. — Ты бесполезна, если не можешь заставить его подчиняться мне. Я могу убить тебя прямо сейчас, но мне нужно, чтобы лев слушался меня. — Я… я… — Хаггар хрипела, цепляясь слабыми пальцами за его железные руки и пытаясь ослабить его хватку. — Давай, ведьма, работай! — он швырнул её в сторону льва, и глаза того недобро зажглись. — Ага! Значит, отзываешься! Хаггар с трудом поднялась на ноги и поплелась к лапе льва, она прильнула к когтям и зашептала: — Защити Лотора, защити Лотора, заклинаю, защити его. Глаза льва сверкнули ещё ярче, и вскоре по ангару разлетелся рёв. — Глупая кошка! — Заркон подлетел к самой морде льва, но тот не собирался открывать свою пасть. Хаггар на ослабевших ногах стояла, опираясь на коготь зверя. Она чувствовала, что скоро всё кончится. Должно кончиться. Невероятная усталость навалилась на неё. Лев снова заревел, задрав голову и встав на лапы. Он выстрелил вверх, разрывая обшивку корабля. Заркона вышвырнуло наружу, а Хаггар в полуобморочном состоянии оказалась внутри льва. Она не знала, как это получилось, всё уже давно вышло из-под её контроля. Да ей и не хотелось больше ни о чём думать. Ей хотелось покоя. Она только должна убедиться, что её сын будет жить. Через льва она видела битву между истребителями Империи и «Коалиции». Четыре других льва, а также корабль Лотора окружали Чёрного. — Зар, пусть всё это кончится, пожалуйста. Это же наш сын… Как я устала. Заркон метался где-то там, пытаясь попасть внутрь льва и избежать гибели от бесконечных выстрелов. Сдаваться в его планы явно не входило. Хаггар вдруг услышала голос в своей голове: «Им нужен Вольтрон. Я помог тебе, теперь ты помоги мне». Она не успела возразить, она почти наверняка знала, что это убьёт её. И вообще, она никогда не была пилотом, ни разу в жизни не управляла кораблём. Но все её сомнения были прерваны голосом льва: «Тебе ничего не нужно делать, я всё сделаю сам». Сквозь неё, от кончиков пальцев рук к ногам, по всему телу, к голове, пошли разряды, и вскоре Хаггар, стала частью Чёрного льва, который снова зарычал, призывая к себе на помощь своих братьев.***
Хаггар очнулась в незнакомом месте. Она лежала на постели. Вокруг лишь гладкие стены, никаких опознавательных знаков, не было даже двери. Она подняла руку, призывая на помощь магию, но ничего не произошло. «Как странно», — подумала она. Вытянутая рука была как будто не её. Серая, постаревшая кожа, длинные, иссушенные пальцы, когти. Рука упала вдоль тела. «Что случилось? Где я?» — голова была тяжёлая, налитая свинцом, мысли приходили в неё очень медленно. «Я умираю? Да, наверно, я умираю… Не всё ли равно? Только бы узнать… Лотор… мой сын». И она снова потеряла сознание.