Миссия: всплыть со дна (сборник)

            Если не вглядываться в стены до рези в глазах, никогда ничего не прочтешь. От жуткой мешанины угроз с просьбами, приглашений с предложениям стошнило бы любого обитателя Наружности. В Доме же каждое послание находило адресата.       Так произошло и с Индейцем.       Склонности разъезжать туда-сюда вдоль разрисованных стен у него не было, взгляд просто скользнул по кусочку с подписью: «Влш». Индеец моментально, даже хищно, вернулся глазами ко всему посланию.

      «Нужна Ловушка из коренной Америки. Вечером в Коф. Влш.»

      Внутри прихватило иглой. Конечно, он опознал подпись, едва взглянув. Должно быть, Волшебнице пришлось красться ночью в мальчишеский коридор, чтобы оставить послание. И, если она решилась на это, дело серьезное. Индеец не мог не предположить, с чем оно связано.       О Волшебнице, тонкой девушке с хрустальными глазами, слухи ходили мрачные. Она читала мысли и могла вывернуть твою личность наизнанку, а еще предсказывала будущее. В первом и третьем Индеец сомневался, а вот второе никаких сомнений не вызывало: он прочувствовал ее силу на себе. С их первой встречи в библиотеке, Индеец уже не мог сказать о себе, как о прежнем. Это могло бы пугать, если бы не дарило опьяняющую силу. Веру в то, что он может сделать что угодно.       Они встречались редко, но каждый трепетный взгляд, каждое случайное и редкое касание Индеец хранил в памяти, как сокровище. Одно только знание, что Волшебница живет, улыбается, спит в одном с ним Доме, окрыляло. До тех пор, пока он не заметил следы слез на самых прекрасных в мире глазах. Кто-то мог не заметить покусанных губ, скованной фигуры и дерганности, но он слишком жадно ловил любое ее появление в поле зрения. От того, чтобы швырнуть себя из коляски, броситься ей под ноги и вопросить, кто осмелился ее обидеть, остановило лишь то, что Волшебница явно скрывала свою печаль. А ее желание для Индейца стояло наравне с Законами Дома.       Он ждал момента. Оказаться вдвоем сродни сказке, а вот передать записку могло бы получиться. Но знак нашел его сам.       «Вечером в Коф».       Вопроса, каким вечером, не возникло. Приглашала она, значит, тем вечером и в том часу, когда путь в Кофейник для парней заказан. Если Волшебница хотела поговорить на своей территории, Индеец согласился бы, даже если ему грозило не увернуться от всех ногтей и каблуков.       И он пошел на это. Сердце билось как бешеное, нервы звенели, но руки механически перебирали ободы коляски. Вдох-выдох перед самой дверью. Ну, не убьют же его…       Едва Индеец попал внутрь, на него обратились сотни женских взглядом. Естественно, на самом деле меньше, но оценивать реальность в такой ситуации довольно сложно. Хищные, пьяные, накуренные или просто издевательски веселые представительницы прекрасного пола видели в нем жертву на сегодняшний вечер, который стремительно переставал быть томным. «Хотя едва ли был до этого».       — Надо же кто пожаловал…       — И что эта разрисованная рожа здесь делает?       Несмотря на рисунок на лице, Индеец, на его собственный взгляд, не слишком выделялся в этой крашеной толпе.       — Он со мной.       В голосе Волшебницы не было, в общем-то, ничего особенного, но, услышав его со спины, Индеец сразу же расслабил плечи. А девчонки вокруг разочаровано кривили напомаженные губы и хмурились, но не решались возразить.       — Поехали вон в тот угол, — шепнула Волшебница на ухо и схватилась за ручки коляски. По коже, где коснулось ее дыхание, побежали мурашки. Отвлекшись, он даже не разобрал ее интонацию. Индеец еще не увидел ее, но ждал этого момента, затаив дыхание. Волшебница покатила коляску к выбранному столику, и развешанные на каркасе перья закачались.       — Не обращай внимания.       Ежась от взглядов, Индеец напомнил себе, что Волшебница не читает мысли. Просто наблюдательна.       Они заняли столик: Волшебница пристроила его у стены и сама села напротив. Боковым зрением они оба могли следить за обстановкой и в то же время сосредоточиться на разговоре.       — Чай, кофе? Я угощаю.       Он хотел было отказаться, но заметил, как Волшебница теребит рукава свитера, и согласился.       — Чай. Только если тебя не затруднит.       Она улыбнулась:       — Не волнуйся, я возьму чайник на двоих, они его не отравят.       Жаль, что это была не шутка.       Пока она отходила к стойке из выкрашенных в синий кафедр, Индеец рассматривал развешенные под потолком китайские фонарики и оригами. Вернувшись, Волшебница разлила чай по стаканчикам. Травяной аромат звучал как что-то вкусное, но и с чего могло бы унести. Однако Индеец решил довериться и попробовал. С первого глотка не унесло. Приятный обволакивающий вкус настроил на спокойный лад.       Вокруг лица Волшебницы вились маленькие прядки, выбивающиеся из прически. Индеец молчал, залипая на них. А она, похоже, — на его боевой раскрас. Большинство обитателей Дома уверены, что сначала появился рисунок на его лице, затем — кличка. И лишь некоторые знают, что было наоборот. Впрочем, уже тогда его ноги покрывала коровья шкура, а коляску усеивали подвески-перья.       Он не торопил Волшебницу, давая время собраться. Кусая губы и теребя рукава, она наконец сказала:       — Мне нужна ловушка для кошмара.       Индеец сохранил внимательное выражение лица, но Волшебница почему-то дернулась и зачастила:       — Не злись, пожалуйста, я бы не стала беспокоить тебя по такому пустяку, если бы это не мучило меня так сильно, я не спала несколько ночей и совсем измоталась, как только закрываю глаза, снова оказываюсь там с ними…       — Постой, я ничего такого не подумал! — Индеец накрыл ее сомкнутые ладони, постоянно находящиеся а нервном движении, своими. Кожа холодная, как мрамор.       — Да, ты просто удивился, — забормотала Волшебница. — Не успел осознать, что я затащила тебя в это змеиное гнездо из-за кошмара.       Чтение мыслей, предсказание будущего… Или же просто проблемы.       — Что случилось перед тем, как он начал тебе сниться? — аккуратным тоном, будто охотясь на пугливую антилопу, спросил Индеец. — Я заметил, когда ты стала…       «…забитой».       — … грустной.       — Я старалась скрыть.       «Но я слишком часто смотрю».       Глаза в глаза. Жест — будто карманник осторожно скользнул в чужое пальто, чтобы украсть мысль.       — Произошло какое-то событие, которое создало кошмар, верно?       — Да.       Ее руки все еще лежали, сомкнутые, под его ладонями, но, нервничая, она продолжала кусать губы.       — В этом событии, — Индеец помедлил. Слова — как шаги в лесу. Одно неосторожное движение, — и веточка под ногами хрустнет. — Виноват кто-то из старшеклассников? Из парней?       Волшебница смотрела на стену. Там висели страшноватые маски, но каждый в Доме видел и кое-что пострашнее. Ее руки задрожали, — он ощутил ладонями.       — Мне просто нужно избавиться от кошмара.       «Избавиться от кошмара и от воспоминаний». Но так не работало. К тому же, Индеец не мог это оставить.       — Я знаю, что ты каждую неделю обмениваешь ловушки для снов на что-то, но мне нужна особенная, понимаешь? Мощная!       Против воли по губам скользнула улыбка. Да, все серьезно, но редко кому в действительности нужно что-то особенное. Чаще выбирают из того, что есть, и не спрашивают, как они работают. Просто выдумывают правила сами.       — Прости! — тут же отреагировала Волшебница. — Ты, наверное, слышишь это по десятку раз.       — Вовсе нет, — Индеец постарался улыбнуться как можно бережнее. — Я готов сделать для тебя самый уникальный и самый рабочий. Не переживай на этот счет.       Волшебница просияла, и на миг стала собой прежней. Затем она снова потупилась:       — Что ты за это хочешь?       — Ничего.       На него подняли самые чистые в мире глаза и с безумно трогательным выражением спросили:       — Почему?       — Потому что я бы врезался в стену на полной скорости, если бы ты попросила, — вышло легко, как всякая правда.       Волшебница вздрогнула и замотала головой:       — С чего бы тебе?.. Я бы никогда не попросила.       — Это неважно, — хмыкнул Индеец. — Уж помочь с кошмаром я в состоянии. Единственное… Я бы все-таки был благодарен, если бы ты кое-что сделала.       — Что?       — Скажи мне, кто это был.       Глаза напротив расширились, а затем Волшебница зажмурилась.       — Зачем?       «Чтобы я мог убить их».       — Хочу знать, что они больше не осмелятся что-либо сделать.       — Я… Я не могу. Прости.       — Ты не можешь, потому что?..       — Они узнают, что я разболтала. И ты попадешь в неприятности.       — Узна́ют? — допытывался Индеец. Он не хотел давить, но должен был знать. С другой стороны, он сделает, что задумал, в любом случае.       Волшебница кивнула. Но больше ничего не сказала.       — Ты ведь не будешь чувствовать себя в безопасности, даже если кошмар уйдет.       Волшебница изучала потолок. Фонарики и оригами. Но затем снова медленно кивнула.       Что ж, этого достаточно.       — Не волнуйся, хорошо? — Индеец легонько сжал ее ладони, пытаясь согреть. — Я успею к завтрашней ночи. Ты поспишь с ловушкой у изголовья одну ночь, а затем вернешь мне, хорошо?       Волшебница улыбнулась ему. И за эту улыбку Индеец бы сделал вещи куда более ужасные, чем собирался.       — Хорошо, если так надо. А зачем?       — Я уничтожу пойманный кошмар.       «Точнее, натравлю на каждого, кто его инициировал». Индеец знал, что если совершенный проступок будет велик, то они просто не проснутся. Сердце остановится. Но если чутье его подводит, помучаются пару ночей. Чутье, впрочем, не подводило его ни разу.       — Ты такой уверенный… Почему я ни разу не слышала, чтобы ты делал это для кого-то?       «Уверенный?..» Слова, которые она говорила, обладали магией. Они звучали, и в нем рождалось нечто невероятное.       — Потому что это не для всех. Оставишь в секрете?       — Можешь мне доверять.       Конечно, темные круги на лице не исчезли, губы остались истерзаны зубами, но глаза блестели уже не слезами, а восторженными бликами. Та Волшебница, которую он когда-то увидел в библиотеке. Внимательная к деталям.       — Будешь еще чай?       — Да. И, надеюсь, я об этом не пожалею. Волшебница рассмеялась. Нужно ли говорить, что он считал это волшебным?       — Я рад, что ты смеешься.       Ответом стал долгий, внимательный взгляд. И неуверенное:       — Я… Я ведь ничем не заслужила такой заботы. Это ты тот замечательный парень, который может сотворить чудо. Ты волшебник, а не я.       — Эй, я что ли зря рисовал все это на своем лице, — фыркнул он. — И напрасно что ли ты наколдовала мне невероятную силу?       — Я не…       — И уж тем более ты не должна пытаться что-то заслужить. Я просто делаю то, что хочу.       Она обдумывала его слова, водя пальцем по опустевшему стаканчику.       — А я тоже могу делать, что хочу? — Что угодно.       Если бы она пожелала поджечь Дом и станцевать на пепелище, он сам бы уронил зажигалку в гору мусора и с радостью бы сгорел. Но Волшебница всего лишь обошла столик, наклонилась к нему и коснулась губами щеки. Уверенно, но совсем невинно. Так хотелось чуть повернуть лицо, найти ее губы, что пришлось себе напомнить: он здесь, чтобы помочь ей, а не увлечь на глубину и утопить. Поэтому Индеец улыбнулся, чтобы она ощутила движение кожи губами, и обнял, невесомо погладив лопатки. Не удерживая.       — Уйдем отсюда? — предложила Волшебница шепотом.       — Готов пойти с тобой, куда угодно.       Обратно они направлялись рядом: она шагала в такт движения коляски. И Индеец совсем не замечал взглядов вокруг. Не могло быть дороги лучше, чем та, по которой он ехал сейчас.