Оригинальные сучки (09:17)
Вильде: ОК, у меня ужасное похмелье, но я только что видела, как Эвен уходил из нашей квартиры после бурной ночи Сана: Давно пора Нура: Он сбежал? Вау. Классно (нет) Сана: А где Эва? Почему она ещё не кричит из-за этого? Нура: Видимо, ещё спит Вильде: Я не знаю(09:33)
Вильде: АПДЕЙТ!!! ОН ТОЛЬКО ЧТО ВЕРНУЛСЯ Вильде: он ходил за продуктами к завтраку Вильде: Вообще-то я завидую Нура: А я вообще-то удивлена Вильде: Кажется, на нём одежда Исака? Сана: Интересно Крис: нужно, чтобы кто-нибудь мне всё объяснил. Я запуталась Вильде: Крис, тебе нужно было пойти в универИсак Вальтерсен покинул эту беседу ________________________________________
Когда Исак проснулся, Эвена не оказалось рядом. Его первой реакцией было желание пробормотать: «Так я и знал». И когда он прочитал первое сообщение в беседе, то откинул голову, упёршись в стену, отбросил телефон и вздохнул. Что ж, блядь, ну и пусть. Он пытался скрыть разочарование и планировал, как будет избегать свою соседку в течение дня, как вдруг услышал, что кто-то стучится в дверь их квартиры. Вильде вышла в коридор и поприветствовала кого-то своим громким, высоким голосом: «Привеееет!» — Доброе утро. Исак буквально выбежал из комнаты в тот момент, когда услышал этот голос. Потом вдруг остановился и опёрся о диван, когда понял, как глупо выглядит. Вильде и Эвен, стоявшие у двери, молча уставились на него. — Вижу, ты по мне соскучился, — улыбнулся Эвен. Блин. — Я купил кое-что к завтраку. Вы вчера говорили, что у вас дома нет еды, — продолжил он, поднимая руки с пакетами из магазина. — О, Эвен. Ты не должен был! — воскликнула Вильде. — Но мне хотелось, — широко улыбаясь, ответил Эвен. Они оба жутко раздражали. — Вы оба жутко раздражаете, — наконец заговорил Исак. Вильде возмущённо закатила глаза. Потом забрала у Эвена пакеты и поставила их на кухонный стол. — Эта футболка тебе больше идёт, чем ему, Эвен, — сказала она и ушла в свою комнату. Исак продолжал стоять, опираясь на диван, когда Эвен подошёл к нему и поцеловал в губы. — Привет, — с улыбкой сказал он. — Привет, — ответил Исак, тоже улыбнувшись. . «Пожалуйста, не оставляй меня». Эти слова вырвались у Исака словно рыдание, удивив их обоих. Исак не знал, чего ждал от подобной мольбы. Он даже не задумывался об этом. Он и не предполагал, что когда-нибудь произнесёт такие слова, тем более адресует их Эвену в перерыве между поцелуями. Поэтому теперь, когда они повисли в небольшом пространстве, разделявшем их, Исак закрыл рот руками, словно хотел остановить и другие слова, рвущиеся наружу. Он был взволнован и смущён. Он разрушил идеальный момент, так как не смог контролировать собственные эмоции. Охуенно получилось, Исак! Но потом ладони Эвена накрыли его руки, и он заставил Исака отнять их от лица. Исак не смотрел на него. Разве он мог? Эвен нежно взял его за подбородок, заставляя поднять голову. — Эй. Посмотри на меня, Исак, — прошептал он. Но Исак не мог, он снова опустил голову и уставился в пол, при этом ощущая пальцы Эвена на своём запястье. Он был опустошён. Он устал от переполнявших его чувств. Устал от постоянного грёбаного страха. — Малыш, ну разве кто-нибудь сможет добровольно оставить тебя. Это не было вопросом. И когда Исак наконец поднял глаза, то увидел, что Эвен смотрит на него с любовью и обожанием. Он понятия не имел, что сделал, чтобы заслужить Эвена. Дыхание Исака снова стало прерывистым, а песня «ЭвенЭвенЭвен» в голове теперь звучала, как фанфары. Да пошло всё. Исак обхватил ладонями лицо Эвена и поцеловал его. Поцеловал решительно. Поцеловал так, как хотел сделать это с того дня, когда Эвен примчался через весь город, чтобы обнять его на Рождество. Глубоко, и медленно, и страстно. Он поцеловал его во второй раз, а потом в третий, и в четвёртый. Он целовал его, пока все тревоги Эвена не испарились, пока они оба не начали задыхаться, пока их губы не распухли от поцелуев, а тела не начали тереться друг о друга, то напирая, то отступая. Исак продолжал держать лицо Эвена в своих руках. Он тянулся к нему, чтобы не пропустить ни секунды из того, инициатором чего стал. — Я тоже хочу тебя, — наконец выдохнул Исак. — Так сильно, Эвен. Очень-очень сильно. . Когда они наконец добрались до комнаты Исака, тяжело дыша и спотыкаясь, у Эвена вырвался сдавленный стон. Тогда Исак понял, что тот никогда раньше не был у него дома. Он улыбнулся ему в губы. . Когда Исак упал спиной на матрас, он уложил Эвена на себя и, потянувшись, поцеловал его в шею. Эвен застонал и обнял его, и прижался к нему всем телом, но не так сильно, как представлял себе Исак. Поэтому он оторвался от шеи Эвена и обхватил ладонями его лицо. — Что такое, Эвен? — выдохнул он. — Ничего. Просто… Мне кажется, что я сплю. Исак сел повыше, так что они оказались лицом к лицу, и поцеловал Эвена снова, на этот раз очень нежно. Он и понятия не имел, что способен быть таким нежным. — Ты такой сентиментальный. — Да нет, просто… Мне кажется, что мой мозг снова подшучивает надо мной. Но это глупо, ведь ты сейчас здесь. Ты идеален. Произнеся последние слова, Эвен снова толкнул его, укладывая на спину и усаживаясь сверху. Лицо Исака вспыхнуло. — Знаешь, я ведь столько раз мечтал об этом моменте, — с улыбкой признался Эвен. — Да? И что же происходило в этот момент? — поддразнил его Исак несмотря на то, что был на грани слёз, а его голова кружилась от страсти. — В этот момент я отсасываю тебе. Исак задохнулся, мгновенно растеряв всю браваду. — Что… Я… — Я хочу сделать тебе приятное, малыш. Когда кто-нибудь заботился о тебе в последний раз? — спросил Эвен. — Я не знаю, какого хрена… — Эвен пытался расстегнуть джинсы Исака. — Что ты делаешь? — Сейчас я сниму с тебя штаны, а потом я собираюсь взять твой… — Заткнись! Прекрати болтать! О господи. Эвен взял его член в рот, и Исак едва не заплакал. . Когда Исак проснулся посреди ночи, на секунду ему показалось, что всё это сон. Но потом он понял, что тяжесть вокруг груди — это руки Эвена, сильные, и настойчивые, и уверенные, крепко обнимающие его во сне. Эвен прижимался к Исаку сзади всем телом, полностью повторяя его позу. Блядь, да мы же хреновы ложечки. . Когда на следующее утро Эвен поцеловал его в знак приветствия, Исак почувствовал, как у него в животе затрепетали пресловутые бабочки. Да плевать. Пошло всё. Он улыбался и хихикал над каждой шуткой. Он съел всю приготовленную для него еду и таял от каждого поцелуя. Он позволил себе чувствовать себя счастливым. Наконец-то. И это было так чудесно! . — Я просто хочу навсегда остаться здесь с тобой. Можно? Они валялись на кровати Исака, обнимаясь. — Ты такой сентиментальный, Эвен. — Да, знаю, но можно? — Можно. Как скажешь. Правда, я сегодня встречаюсь с Юнасом и Якобом, — сказал Исак, поднимаясь. — Что? — фыркнул Эвен. — Бросаешь меня ради бро? — В его глазах плескалась улыбка. Исак обожал, когда Эвен так поддразнивал его. — Ой. Отъебись. И да. Я им давно обещал. — Но это было раньше. — Эвен встал на колени на кровати и притянул Исака к себе, обнимая со спины. Тот мгновенно расслабился в сильных руках. — Я… Хм… Раньше? — Ну да. Раньше. До того, как я обхватил губами твой… — О господи, Эвен, заткнись. Просто заткнись. — Исак в ужасе выскользнул из его объятий, и Эвен расхохотался. — Ты такой милый, когда стесняешься. . — Ты светишься, — сказал Якоб. — Что? Что это вообще значит? — Исак запаниковал. Как ему удаётся всегда всё замечать. — Расслабься, Исак. Я просто говорю, что тебе идёт быть счастливым. — Счастливым? О чём ты? Неужели его настолько легко прочитать? — Исак, ты весь день улыбаешься и не отлипаешь от телефона, бро. Нам всё равно. Просто приятно видеть тебя таким, — наконец заговорил Юнас. Он знал? Неужели Якоб рассказал ему о том, что Исак целовался с Эвеном на новый год? — Хм, окей. Тогда спасибо, — выдавил из себя Исак. . Дело в том, что Исак так и не совершил «каминг-аут». Он начал целовать парней — точнее мужчин — в свой второй год обучения в Ниссен, и он не запоминал их лица или как всё происходило. Он просто вваливался в какой-нибудь гей-бар посреди ночи, совершенно пьяный, и подмигивал первому же человеку, который проходил мимо. Пожалуйста, сделай так, чтобы я почувствовал хоть что-то. Когда Эскиль поймал его во второй раз, Исак стоял на коленях посреди узкого проулка, предназначенного для курения. Ему было ужасно неловко, но они никогда не говорили об этом. Вместо этого Эскиль взял его под своё крыло и начал вытаскивать из коллективета для знакомства с новыми людьми. Исак никогда не смотрел им в глаза. В общем, Исак целовался с девчонками на вечеринках, чтобы произвести впечатление на парней, а сам совершенно отрешался от реальности. Поползли слухи о том, что у него не вставал, и к третьему курсу все просто предполагали, что он либо импотент, либо гей. И хотя это напрягало Исака раньше, ситуация с родителями стала настолько ужасной во время третьего года обучения, что ему стало плевать. Ему стало всё равно, что люди говорили или не говорили о нём. Поэтому, когда Юнас спросил, что за парень со злостью пялится на них в скейтпарке, Исак лишь пожал плечами и сказал: — Кажется, он однажды мне отсосал. . Юнас знал, что Исак зависает с парнями, но они никогда не говорили об этом, и совсем не потому, что Юнас не пытался. Просто Исак отгораживался от него. Ему неприятно было это признавать, но так и было. И как-то так получилось, что Исак сблизился с Якобом, который никак не прокомментировал, что видел его на вечеринке с Эвеном. . — Хм, парни? — тихо сказал Исак. Юнас и Якоб оторвались от своих консолей. — Ну… вы ведь знаете Эвена? — Исак нервно дёрнул ногой. — Да, Исак. Мы знаем Эвена, — сказал Якоб. Юнас шикнул на него. — И что с ним? — Ну… Между нами кое-что есть, — Исак не мог поверить, что действительно произнёс эти слова. — Да? Круто. Симпатичный парень, — сказал Юнас. — Я и так это уже знал, сладкий, — ответил Якоб. — Окей. . Когда Якоб ушёл за пиццей, Юнас повернулся к нему. — Исак, ты ведь знаешь, что можешь поговорить со мной о чём угодно, да? У меня такое чувство, что я был херовым другом с тех пор, как мы начали учиться в универе. — Ну да, ты довольно херовый друг, это правда, — пошутил Исак. — Я серьёзно. — Да всё нормально. Правда. Думаю, я… — Исак замолчал. — Ты думаешь, что ты что? — Думаю, я счастлив, — признался Исак. — Хорошо. Ты этого заслуживаешь, приятель. Серьёзно. . Исак и Эвен начали встречаться, по-настоящему встречаться. Они стали парой, говорившей друг другу: «Привет, малыш, почитай мне свои карточки, пока я буду целовать тебя в библиотеке», или «Вот возьму и выберу ещё один курс по биологии, чтобы подразнить тебя», или «Прижми меня к кухонной стойке. Мне плевать, если Вильде зайдёт и нас застукает», или «Так, ну всё, пора мне познакомиться с этим Якобом, ради которого ты меня всё время бросаешь». Исак продолжал закатывать глаза и сыпать колкостями, но улыбка Эвена становилась лишь теплее, а сердце больше. . — Скажи мне что-нибудь приятное, — попросил Эвен как-то ночью, когда они лежали на кровати, и он играл с волосами Исака. — Что, опять? — с сарказмом ответил Исак. — Скажи, как ты любишь мои глаза. — Ох, Эвен. Я это сказал тогда только потому, что ты был сверху и… — промямлил Исак. — И что? — Эвен с обожанием уставился на него. — Блядь… Я люблю твои глаза. Эвен засмеялся. — А. Я. Люблю. Тебя. . Слова повисли в воздухе, зазвенели в тишине. Исак не мог дышать. Он не знал, что сказать. Он не знал, что они значили. Но потом Эвен обвил его руками, так что Исак уткнулся носом в его шею, и прошептал: — Тебе необязательно отвечать на это. И Исак не ответил. . — Я бы убил за это два года назад, — выдохнул Исак в кожу Эвена несколько мгновений спустя. — Хм? — Да я всё думаю о том, что ты сказал, что хотел перевестись в Ниссен. Всё могло бы сложиться совсем иначе. Исак подумал, что если будет откровенным сегодня вечером, то сможет как-то загладить неловкость, возникшую, когда он ничего не ответил на те три слова. — Ты так считаешь? — спросил Эвен. — Да, я был тогда совершенно сломлен. — Исак не мог остановиться. Эвен крепче обнял его. — Почему, малыш? Что тогда случилось? — Ну… Моя мама сошла с ума, и я ушёл из дома и какое-то время жил в подвале. — Что? — Эвен сел и нежно коснулся его лица. — В подвале? Из-за чего вы поссорились с мамой? — Мы не ссорились. Мой отец ушёл от нас, и мне тоже пришлось уйти. — Он не мог посмотреть Эвену в глаза. — Почему? Он почувствовал, как напряглось тело Эвена. Исаку было страшно наконец рассказать ему, почему он был таким разбитым. Исак боялся, что если начнёт говорить, то не сможет сдержаться и выложит Эвену всё, что так тщательно скрывал под кучей вранья. Исак был в ужасе от мысли, что Эвен осудит его и решит, что он — мелкий эгоистичный говнюк. Но потом он вспомнил о множестве прекрасного, что Эвен сделал для него. О его терпении, о его нежности, о «Почему ты так уверен, что не заслуживаешь ничего хорошего», и о «Если бы ты только мог сейчас видеть себя», и о «Малыш, как кто-то может добровольно оставить тебя?». Исак чувствовал это в каждой клеточке своего тела — эту связь, которая существовала между ним и этим странным парнем. Этим парнем, который иногда понимал Исака лучше, чем он сам. Поэтому он решил, что доверяет Эвену, доверяет во всём, потому что, если уж и доверять кому-то, то только ему. — Потому что я решил, что больше не хочу, чтобы психически больные люди разрушали мою жизнь. . Когда Исак проснулся посреди ночи, Эвена не было рядом.