Работа над ошибками

Саша В этот раз мне не снилось ничего. Совсем ничего. Хотя, засыпая, перед глазами стояли Дима и Денис. Как бы я хотел, чтобы они сейчас оказались здесь! Оба! Но… сидеть скрюченным было неудобно, но благо я смог вытянуть ноги, и сам не заметил, как заснул. Хорошо, что здесь тепло. От шума открывающейся двери я вздрогнул и сразу открыл глаза. — Доктор Глебов велел тебя на ужин отвести, вставай! — прогудел давешний шкаф-санитар и не дожидаясь, пока я проморгаюсь, взял меня за руку и дёрнул вверх. От неожиданности я чуть не застонал. Так-то это довольно больно, когда у тебя затекли мышцы, да ещё и грудь в бинтах, а тут резко вставать приходится. А этому хоть бы хны, ухмыльнулся только. Ладно, думаю, нахрен надо обращать внимание на всяких гориллообразных, главное ноги держат и то хорошо. Я думал мы идём в столовую, ну или на кухню. Но в коридоре нас тормознула молодая черноволосая женщина лет тридцати, тридцати пяти и тут же накинулась на «моего охранника»: — Шумейко! Куда ты его в таком виде? Общие правила тебя не касаются? Смотри, я главврачу пожалуюсь, что режим не соблюдаешь! — Полин Викторовна, извини, не подумал! Это всё Глебов сказал, накорми мальчишку, а то голодный ведь! — оправдывался шкаф. — Пошли за мной! — бросила женщина и мы повернули за ней. Комната видно, что большая, но разделённая шторами прямо посередине. Что за ними я не знал, но догадывался. А тут: стол, комп и телефон на нём, рамка с фотографией, кресло, в углу длинный деревянный шкаф, этажерка с какими папками и горшками с цветами. Женщина рывком притянула к себе кресло и села на него, потом достала из ящика в столе большую книгу и ручку. — Фамилия, имя, отчество, рост и размер обуви? Я посмотрел на неё, всё ещё не догоняя. — Тупой, что ли? — прикрикнула женщина, карие глаза у неё стали становиться злыми. — Я? — Головка от… Нет, я Шумейко спрашиваю! Ты, конечно! — она всплеснула руками. — Господи, как надоело с дураками и психами работать! — Савельев Александр, и я вас не оскорблял! То, что вы тут работаете, не даёт вам право кричать и хамить людям! — набычился я. Нет, ну вот разве я не прав?! Да, будь на моём месте хоть Денис, хоть Вася Пупкин. С какого перепуга эта черноволосая королевой себя возомнила? Нельзя так с людьми разговаривать! — Шумейко, ты слышал? Нет, ты слышал? Этот пиздюк будет меня учить! — Я не пиздюк! — выкрикнул я. — Рот закрой! — крикнула она. — Шумейко передай потом доктору, что ругался с сестрой-хозяйкой — пусть учтёт! — Я не ругался! — снова крикнул я. — Вы первая начали! — Заткнись! — и сильная рука сдавила мне плечо. — Ладно, тут вроде и так понятно. Раздевайся! — и женщина встала со стула и скрылась за шторами. — З-зачем раздеваться? — Когда я встал с кровати и пошёл на поиски доктора, то как-то меня не особо смущало, что на мне шмотки Дениса. Ну точней, только его трусы и джинсы. Футболку в палате я не нашёл, да и в принципе было не холодно, всё же бинты плотно обтягивали грудь, на ноги я напялил кроссы. — Ну-у! — под ноги мне упала упаковка чего-то синего, но я вздрогнул от окрика. Женщина смотрела уже с нескрываемой злобой. — Быстро разделся! — При вас не буду! — и я сложил руки на груди. Вот что она сделает? Силой, что ли, заставит штаны снять? Но я глупо просчитался — не учёл санитара Шумейко. Она ему вот ничего не сказала, только кивнула, и вот мои руки в крепком захвате, а сам я болтаюсь в воздухе. — Ну что, сам снимешь или мне помочь? — прогудел этот гад над ухом. — С-сам, — сквозь зубы говорю, хотя стыдно не передать. Намеренно долго вожусь с молнией под нетерпеливым взглядом этих «типа врачей», но всё же снимаю джинсы, потом кроссовки и носки. — Трусы тоже! — крикнула женщина, подходя ближе. Стараясь не смотреть на эту суку, снимаю труселя и прикрываю пах. Резкий щелчок и в руках тётки сверкнул канцелярский нож. Я в секунду вспотел и уже подумал, что она на меня сейчас бросится и яйца мне отрежет! Судя по её лицу, это она запросто проделала бы. Но женщина ловко порезала бечёвку на синем комке. — Одевайся! И я взял в руки этот костюм смурфа. Чёрные трусы до колен, такая же большая футболка, что я чуть не утонул в ней, широкие синие штаны, что держались на честном слове, так как пуза у меня нет, и пиджак-курточка. А ещё носки и громоздкие и неудобные говнодавы сорок первого размера, гордо именуемые полуботинками без шнурков. — Каждую пятницу вечером будешь сдавать вещи в стирку. Всё! Иди распишись. Я поставил роспись и, сам от себя не ожидая, глядя на женщину, спросил: — Можно позвонить? Пожалуйста! Один звонок! Она вот ничего не сказала, только красиво нарисованные брови вверх поползли, а потом они вместе с этим Шумейко как заржут: — Ха-ха-ха! — смеялась тётка, обнажая крепкие ровные зубы. — Гы-гы-гы! — вторил ей санитар. — Дурак он! Полин Викторвна, дурак! — прекращая заливаться смехом, сказал санитар и вновь схватил меня за плечо. — Ну что, пошли мы? — Идите. Глебову, если увидишь, передай, что комплект формы я дала! Но, прежде чем выйти, эта ненормальная схватила меня за подбородок и посмотрела в глаза: — Симпатичный! Жаль, что дурачок! — и тут её рука нырнула мне в штаны и чуть не схватила за мой член, но я вырвался и тут же спрятался за спину санитара. Под конвоем я добрался до столовой. Большой зал, но столы и стулья были расставлены не по порядку, а как в кафе — в виде звёздочек. Один круглый стол и вокруг четыре стула, а рядом такой же, и ещё, и ещё. В углу — типичная линия раздатки, и мелькают фигуры в белом. Но главное, это очередь. Очередь довольно большая, люди в ней стояли у раздачи с подносами. Все в таких же синих костюмах, как и я. — Иди, потом, как пожрёшь, верну тебя обратно, — сильная рука пихнула меня в спину. Пристраиваюсь в хвост очереди и начинаю всё тут разглядывать, точнее всех. И вот ведь прикол, все впереди меня были мальчишки. Разного возраста, высокие и низкие, брюнеты и блондины, как правило худые, насколько можно судить по этим балахонам. Интересно, тут что, больница только для парней? Эх, надо было тогда Дениса получше расспросить! На поднос мне положили пластмассовую миску со слипшимися макаронами, маленькое блюдце с каким-то салатом, стакан вроде с соком и пару кусков хлеба. И ещё одно яблоко, маленькое и зелёное. Выглядело всё это не очень аппетитно, но живот урчал, всё же не в моих правилах отказываться от еды. Почти все столики были заняты, кроме крайнего у двери, вот к нему я и поплёлся. Сажусь, берусь за ложку и… Моё маленькое невзрачное яблоко исчезло с подноса в чьей-то костлявой руке. — Э-эй! — крикнул я, но светловолосый пацан с в синем пиджаке, даже не обернулся, только бросил: — Ебало завали, псих! Вот тут у меня просто вскипело всё внутри. Мало того, что эти врачи меня психом считают, так ещё и сами психи! Ну я им сейчас покажу! Бросаюсь за этим ворюгой и с силой хватаю его за плечо. — Отда… — договорить я не успел, так как мосластый кулак прилетел мне в нос. На мгновение я согнулся, прижимая руки к лицу, а этот только оскалился: — На место сядь, придурок! Но меня уже было не остановить. Я бросился на него со спины и, кажется, даже что-то крикнул. Пацан, видимо, не рассчитывал, что я полезу в драку, и стал отчаянно сопротивляться, но я был очень зол, и в итоге мы упали на пол. Точней, я упал на него и стал наотмашь бить его по лицу, приговаривая: — Отдай, отдай, отдай! Вокруг тут же зашумели и стали нас подначивать. Вот правду говорят: люди — это звери! Обезьяны. Оскалившиеся пасти, вытаращенные глаза, летящие вокруг слюни. — Ебашь его! Ебашь! — Э, Коля-Коля, ты чё? — Гаси новенького! — Мочи, нах! Яблоко благополучно выпало у мальчишки из руки и куда-то покатилось, но мне уже было не до него. Парнишка попался явно не робкий и, прикрывая лицо, пытался скинуть меня. Но я не останавливался. Вот зло взяло! Охренели они тут все! Психа, что ли, увидели? Я замахнулся и вместо лица ударил кулаком в живот пацана. Он охнул и тут же раскрылся, и я добавил с левой ему в рожу и хотел было добавить правой, как страшная сила подняла меня за шиворот и буквально отбросила назад так, что я сам упал. Над нами монументом возвышался какой-то мужик. Невысокий, темноволосый, немолодой и такой здоровый! Одет он был не в халат, а в обычные спортивные штаны, кроссовки и футболку с коротким рукавом. Причём мышцы у него выпирали так, что казалось, что ткань сейчас порвётся. Хотя живот тоже был не маленький! А ещё лицо — недовольное такое. Короткий ёжик волос, смуглая кожа, большой нос с горбинкой, тёмно-карие глаза, которые смотрели то на меня, то на парнишку на полу. — Максимов, чё тя вечно на приключения тянет? — сказал мужик и, повернувшись к остальным, крикнул: — По местам сели! Быстро! Толпа, окружавшая нас до этого, нехотя вернулась за столики. Видно, этого мужика привыкли тут слушаться без колебаний. — А я чё? Эт новенький всё! — указывая на меня, пискнул пацан, а я, потирая глаз, встал и хорошенько его рассмотрел. Похоже, мой ровесник, ну или младше на год. Светлые волосы, на вид больше похожие на пшеничное поле, бледные брови, небольшой пухлый нос в маленьких крапинках, похожих на веснушки, пухлые губы и глаза. Злые, весёлые и голубые. — Новенький, значит! — гаркнул мужик. — Фамилия как? Я со злобой глянул на своего соперника и сказал: — Савельев. — Это залёт, Савельев! За драку у нас наказывают! «Он первый начал!» — чуть было не сорвалось у меня с губ, но я вовремя понял, что переводить стрелки — не лучшее занятие. Я промолчал и вернулся на место, и тут же обнаружил, что у меня с подноса исчез салат и сок, а в макароны кто-то нехило так харкнул. Злость, вроде прошедшая с дракой, снова вернулась, и я пошёл снова к раздаче. Но получить добавки было не судьба. Женщина за прилавком в белом халате лишь буркнула, что время ужина заканчивается и мне пришлось возвращаться обратно, под глумливые смешки и взгляды этих чокнутых. Когда проходил мимо «воришки яблок», он вдруг привстал и, глядя на свою компанию, сказал: — Эй, новенький, я у тебя забрал. На, возвращаю! — и он швырнул в меня огрызком яблока. Вот этого я уже не выдержал! Подбегаю к их столу, хватаю первый попавшийся поднос и с размаху бью по этой наглой и довольной роже. Бумс! Крики, мат, шум упавших мисок и стаканов. Но я не слышу, хочу сделать второй удар, но меня снова останавливают. Всё тот же бык-качок. — Ну, Савельев! Ты напросился! — шипит он мне на ухо. — Да пошли вы все! — и я вырываюсь из его лап. — Чё, психа увидели?! А я не псих, ясно?! Я — нормальный! Хлоп-хлоп-хлоп! — раздалось от дверей и все моментально повернули туда головы. Тот самый разноглазый врач стоял и смотрел на это всё, хлопая в ладоши. — Василий Петрович, что у вас тут за бои без правил?! Я считал вас достойным сотрудником и хорошим педагогом! А вы? Не можете справиться с пациентами? И потом, вы ведь видели, что новенький не первый начал, значит, наказания заслуживают оба! — Александр Александрович, Максимов и так получил сполна, — кивнул бык на воришку, что размазывал кровавые сопли по фейсу. — А Савельеву этому надо привить правила поведения в нашей клинике! Доктор подошёл к нам. Глаза его смотрели с интересом, но всё же были холодны. — Что ж, действуйте, Василий Петрович, но Максимов тоже должен получить своё! — Будет сделано! Из ниоткуда появились санитары, такие же верзилы, как тот Шумейко, и, скрутив нам руки, вывели меня и этого Максимова из столовой. Живот урчал от голода, но в глубине я понимал, что сделал всё правильно и наказания не боялся. Эх, знал бы тогда, каким наивным дураком я был!