Безымянная

Едва солнце коснулось вершины городских небоскребов, меня посмели разбудить, да ещё и очень наглым способом. Я лежала, свернувшись калачиком на кровати и спала, как бревно, когда громкое исполнение Everybody - Backstreet Boys начало звучать в моих чувствительных ушах. Моё тело в панике резко выпрямилось, из-за чего я пожалела о том, что отказывалась двигаться на протяжении долгого времени. Шокирующая боль пронзила мой висок, и мне пришлось прикрыть глаза от пронизывающего луча белого света, который каскадом заливал простыни. С долгим и печальным стоном осознания и всепоглощающим чувством сожаления, я рухнула на изголовье кровати и круговыми движениями потерла голову по бокам, пытаясь снять напряжение. Повторяйте за мной, детишки, теперь все вместе - я больше никогда не буду пить бурбон. Утро наступило слишком быстро, и всё, чего я действительно хотела, - это свернуться клубочком и уснуть от боли. Однако, когда я перевернулась, меня встретил пучок лохматых светлых волос, и я мгновенно отпрянула, сердце от удивления забилось. О черт возьми, нет. Даже самое сильное количество алкоголя не могло меня настолько напоить, чтобы Крис - из всех людей между прочим - переспал со мной. Бля ну нет. Это почти как инцест, но я ведь хорошая девочка; я нарушаю только законы, касающиеся конфиденциальности (а теперь ещё и личной конфиденциальности. Да, спасибо Элу). Чтобы быть абсолютно уверенной, что я не отказалась от своего здравого смысла морали во время пьяного тумана прошлой ночи, я поёрзала на месте и с облегчением почувствовала, как ткань скользит по моей коже. Я осторожно подняла простыни и проверила состояние Криса, увидев, что он, как и я, всё ещё закутан в свою одежду с прошлой ночи. Он немного задыхается, похоже, ему очень жарко. Я осторожно сняла с него куртку и лениво бросила её куда-то, а затем поправила простыни возле его шеи и ног, так как она была очень помята Как только я убедилась, что мой друг не перегреется и не умрет от обезвоживания, я попыталась (ключевое слово попыталась) походить. К сожалению, сила тяжести сегодня была намного сильнее, и я упала на колени. Всё ещё будучи слишком сонной, чтобы даже стоять, мне удалось проползти через комнату и подняться на ноги, включить кофеварку и налить себе чашку, смешав её с горсткой таблеток аспирина. Ах, мило. Проглотив таблетки, я прислонилась к ближайшей стене и медленно скользнула по ней спиной, пока не оказалась ленивой тушкой на прохладном полу. Прижав колени к груди и положив голову на руки, я вздохнула и начала перечислять свои многие плохие решения в жизни, начиная с дел прошлой ночи. Пока я сидела, погрязнув в жалости к своим ошибкам, я открыла свой телефон, вздрогнув, когда белый экран посмотрел на меня. На экране было 10:15. Мда. Первая связная мысль, которую мой мозг так полезно для меня придумал, заключалась в том, что скоро начнется баскетбольный матч, и я бы пропустила его, если бы не включила телевизор, но затем я внезапно вспомнила, где мне нужно быть менее, чем через час. Расследование. Ой. Блин. Забудьте про Киру, Эл убьёт нас быстрее. Я мгновенно вскочила на ноги, слегка покачиваясь от внезапного движения, моё тело внезапно перешло на автопилот. Пожалуй не стоит говорить, как я запаниковала. Хоть я не слишком хорошо знала Эла, я всё равно не могла себе представить, что он будет безмерно счастлив, если два очень похмельных детектива будут работать над его делом. Полагаю, мы могли бы попытаться выдать своё поведение за усталость. Другие, вероятно, попались бы на это, но пойти против Эла было всё равно, что пойти против человеческого детектора лжи. Он поймёт это, как только мы войдём в комнату, а затем устно уничтожит нас. Я уже представляю эту картину - он разочарованно покачал головой, поглядел на нас осуждающими глазами, как будто мы были отбросами земли, и сказал что-то вроде: - «И почему вы почувствовали побуждение выпить такое нездоровое количество алкоголя в ночь, когда вас особенно нужно было поспать? Я не сочувствую. Возможно, вам стоило дважды подумать, прежде чем действовать так нерационально». Ах да, не могу дождаться этого. Он будет так зол. Но как бы мне ни хотелось, чтобы этот робот проявил эмоции, я не думаю, что хочу подвергаться его гневу. Рискнув еще раз взглянуть на часы и увидеть, что у нас есть только сорок минут, чтобы подготовиться и добраться до нового места жительства Эла, которое находилось на значительном расстоянии от нашего собственного отеля, я решила, что сейчас идеальное время, чтобы разбудить спящую красавицу, которая лежала на кровати (довольно некрасиво), раскинув конечности, как неуклюжая морская звезда, которая хотела кого-то обнять. Я шагнула к нему, наклонив голову, когда решила, каким методом мне следует его разбудить. Полагаю, я всегда могла разбудить его по-дружески, мягко, с улыбкой, нежностью и некоторыми столь необходимыми лекарствами. С другой стороны, технически это была его вина. Он выступил катализатором ночных событий. Это он вытащил алкоголь и предложил выпить. Он был причиной того, что сейчас моё горло было похоже на пустыню Сахара. Если бы я убила Криса прямо сейчас, скажем так, мой мотив определенно был бы очень ясен. Я повернулась к задней стене и увидела очень красивый пустой стакан и - о, посмотрите - кран с холодной водой. Общеизвестно, что одно из самых эффективных средств лечения похмелья - это увлажнение тела, поэтому я именно этим и займусь. Более садистская сторона моего мозга взяла меня под контроль, и я ухмыльнулась про себя, наполняя стакан до краев холодной водой. Хотя кубики льда я решила не добавлять - это было бы слишком жестоко. Вернувшись к кровати, я воспользовалась одним коротким моментом, чтобы полюбоваться мирным выражением лица Криса, прежде чем наклонить чашку и вылить её содержимое по всему его телу. Его реакция была, попросту говоря, весёлой. Он почти мгновенно вскочил, размахивая руками, и издал крик - вау, по-мужски, горжусь им - прежде чем повернуть голову в мою сторону. Его глаза сузились, и он обвиняюще указал пальцем на меня и теперь уже пустой стакан. - Какого черта это было, демонюга? - он усмехнулся, скривив зубы. - Доброе утро и тебе, дорогой, - сказала я с широкой улыбкой на лице, едва сдерживая смех, - я рада видеть, что ты встал и готов, солдат. Это сделает мою последующую работу намного проще. Крис сделал то же самое, что и я, и попытался сесть, только чтобы снова упасть на простыню, схватившись руками за голову. Не желая быть свидетелем повторения моей жалкой судьбы, я схватила его за руку и подняла на ноги. - Моя башка скоро взорвётся, - он застонал, хватаясь за висок и покачиваясь, пытаясь найти центр тяжести, - что произошло? Больше мне не хотелось смеяться. - Твоя вина, что мы напились, - рявкнула я, роясь в его комоде и вытаскивая красную толстовку с капюшоном и пару джинсов, чтобы он мог переодеться, - но не волнуйся, мы не делали гадостей, если ты об этом подумал. Даже если мой мозг находится в режиме ожидания, моё тело знает свои границы, - сухо сказала я, подняв палец, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. Моргнув несколько раз, он испустил громкий вздох облегчения и снова сел на простыни, не обращая внимания на то, что они все промокли. - Эй, не устраивайся! - снова рявкнула я, бросая одежду на кровать, - ты ведь понимаешь, что мы должны добраться до оперативной группы менее чем за час, верно? Ему потребовалось от трех до пяти секунд, чтобы осмыслить то, что я сказала, все еще подпирая голову руками. Когда он в конце концов пришел в себя, он бросился с кровати в дикой суматохе и, не теряя времени, разделся передо мной до боксеров - не то, чтобы меня это заботило. - Боже, почему ты не разбудила меня раньше? - спросил он, спотыкаясь, натягивая джинсы через ноги. О, так теперь он винит в этом меня? Нахмурившись, я скрестила руки на груди. - Я думала, тебе нужно было больше поспать. Выглядишь реально неважно. Он выглядел ошеломленным, но, не колеблясь, выплюнул ответ. - Ты конечно говори, что хочешь. Но давно ли смотрела в зеркало, красотка? - сухо сказал он, стягивая рубашку и натягивая толстовку. Я сделала паузу. Ведь в зеркало всё ещё не смотрела. Надеясь, что я не выгляжу слишком ужасно, я побежала к туалетному столику отеля и посмотрела на себя в зеркало, разочарованно качая головой, глядя на отражение моего «великолепного» лица; мои надежды были разбиты. Я была в полном беспорядке - гораздо хуже, чем обычно. Неприемлемо. Я не могла прийти в штаб-квартиру в виде бездомного наркомана с огромными глазами панды. Это работа Эла. - Я пойду приму душ. К тому времени, как я выйду, будь готов, - сказала я Крису суровым голосом, проходя мимо. Не обращая внимания на последующую серию протестов, я разделась и бросила свою одежду в кучу за дверью, прежде чем включить воду. - Эй, это нечестно! - он заскулил, стуча по деревянной раме, - почему ты принимаешь душ, а я - нет? Наверное, от меня воняет больше, чем от тебя. Кроме того, это мой душ. Я должен пойти первым. Я закатила глаза, регулируя температуру по своему вкусу, и вошла, чувствуя, как моя головная боль утихает благодаря пару. - Во-первых, в моем представлении душ - это пять минут. Тебе же около тридцати - времени нам нечего жалеть. Во-вторых, он нужен мне больше, чем тебе - я женщина! У нас есть свои стандарты красоты для деловой встречи. - Не подходящее оправдание, - Крис продолжал спорить. - Кроме того, - добавила я, расчесывая ногтями мокрые волосы и стряхивая воду с глаз, - я уже приняла душ. Разве ты не чувствуешь себя отдохнувшим? Я слышала, как он ругается с другой стороны двери, за которой последовал громкий раздраженный вздох и тяжелые шаги. Обычно я бы продолжила издеваться над ним, но сейчас я предпочла пока игнорировать его, нанеся значительное количество шампуня на многие запутанные узлы в моих волосах. В конце концов темп его шагов остановился, и я вновь слышу вздох поражения. - Но, серьезно, поторопись! Вообще-то мне нужна ванна и по другим причинам! Понимая, что он имел в виду, я ускорила темп. Выскользнув из душа, я всё ещё слышала, как Крис плачет из-за двери, как щенок, в то время, как я обматывала полотенце вокруг своего живота. Вскоре я всё таки вышла за дверь, как только почувствовала себя более-менее готовой. Ради моего достоинства он закрыл глаза на мое частично обнаженное тело и бросился прямиком в туалет. Я предоставила ему уединение и вышла, закрыв за собой дверь, приказав ему оставаться там, пока я не оденусь. Именно в этот момент я оказалась в довольно неудобном положении. У меня не было сменной одежды. Я прикинула, сколько времени мне понадобится, чтобы добраться до своего гостиничного номера, который был на два этажа выше, чем у Криса, но даже если бы я пренебрегала лифтом и побежала, у меня все равно не хватило бы времени. В отчаянии я кое-что заметила. Невероятно. Как раз то, что мне было нужно! Мне всегда не нравилась идея носить закрытую одежду. Было мерзко и лениво просто сидеть там, в собственном несвежем поте и грязи со вчерашнего дня. Это была отвратительная концепция, которая напомнила мне все время, которое я провела на улице, где у меня не было другого выбора, кроме как пренебрегать личной гигиеной - еще одна причина ненавидеть эту привычку. Несмотря на это, сегодня у меня не было другого выхода. То есть, если только я не хотела надеть одно из негабаритных нарядов Криса и выглядеть как маленький ребенок, пытающийся вписаться в одежду своих родителей. Для меня это не очень хорошо, особенно когда я пытаюсь выглядеть серьезным взрослым. Отбросив все ограничивающие мысли, я уронила полотенце и схватила свою одежду из кучи у двери ванной, неохотно натянув бюстгальтер и блузку, застегивая ее до горла. Затем я взяла оставшееся белье, слегка поеживаясь. Был вариант надеть трусы, в которых я была вчера, или стать ярым поклонником натуризма. На минуту я серьезно подумала, что ничего не надену, но быстро передумала, когда поняла, что единственное, что я могла надеть, - это юбка. Моя короткая юбка. Нет. Я не зайду так далеко. Это просто противно. Вздрогнув от отвращения, я надела нижнее белье и натянула юбку на бедра, прежде чем постучать в дверь ванной, чтобы сообщить Крису, что я готова. Когда он вошел в комнату, я взяла бесплатный фен из отеля, но почти не расслышала ехидный комментарий Криса из-за громкого жужжания машины. - Боже, вам, женщинам, понадобится вечность, чтобы подготовиться, - пробормотал он, проходя мимо меня, за что получил ругательный взгляд и удар по голени. Я смотрела, как он бесцельно бродит по комнате, пока вытирала волосы, не заботясь о том, чтобы спросить, чего он так пристально искал. Наконец он повернулся ко мне с растерянным выражением лица. - Эй, а где аспирин? - спросил он, потирая лоб, продолжая сканировать область сквозь размытые и налитые кровью глаза. Я закатила глаза и сдержала вздох. Может, он успел ещё выпить пока я была в ванной? - На столе, на котором я его оставила. Ты уже дважды его посмотрел, - сказала я с юмором, вытирая последние несколько прядей волос. Не обращая внимания на мой сарказм, Крис, пошатываясь, открыл бутылку, вынув две таблетки. - Я чувствую себя дерьмом, - он сказал мне, проглотив таблетки насухо (впечатляюще), чем вызвал у меня тихую насмешку. - Мы оба. А теперь давай, перестань жалеть себя и возьми себя в руки. Нам пора, иначе они начнут гадать, где мы. Он угрюмо кивнул и натянул туфли, бормоча что-то о том, что это я была тем, кто не торопился. Из-за того, что у нас с Крисом ступни одного размера, я одолжила - украла - пару его кроссовок, бросив ненавистный взгляд на пару каблуков, которые лежали в углу. Никогда больше я не надену их. Меня даже не волновало то, что на мне было странное сочетание юбки и кроссовок без носков. Каблуки были категорически запрещены. Дважды убедившись, что в сумке есть всё необходимое, я обняла Криса за талию и помогла ему выбраться за дверь. - Давай, Бэмби, - я шутила, наблюдая, как он то и дело спотыкается, - ты сможешь водить машину? Он мрачно покачал головой. - Черт возьми, нет. Ты сегодня за рулем. Я лучше рискну штрафом за превышение скорости, чем смертью. Я проигнорировала ответный комментарий и сделала, как просили, доставив нас в отель Эла за короткие десять минут. Да, это могло быть связано с нарушением нескольких законов, но это было для общего блага. Если мы поймаем Киру, всем будет наплевать, как я вожу. Вбежав в номер отеля, я поприветствовала оперативную группу с улыбкой: - Доброе утро. Я получила несколько половинчатых добрых утра и один бодрый ответ от Мацуды, который улыбнулся мне в ответ. Какой милый. - Вы пришли позже, чем обычно, - прокомментировал Эл, когда я заняла свое место, заставляя меня скрипеть зубами за улыбающимися губами. Он знал. О боже, он определенно знал. Всё было так, как я и сказала - он поймет это, как только мы войдем в дверь, и я оказалась права. Но кто знает? Возможно, нам всё ещё удастся избежать наказания, если мы будем действовать серьезно. Это не может быть слишком сложно. Я нахмурилась. - Мы не опоздали. - Я этого и не говорил. Я сказал, что вы пришли позже, чем обычно. Почему так? - спросил он, наклонив голову. - В центре города было движение, - я солгала быстро, зная, что никто не сможет возразить, учитывая, что все остальные офицеры живут на противоположной стороне района и не ездят в центр города. Этот ответ умилостивил детектива, и он потерял ко мне всякий интерес. Он продолжил объяснять всё, что мы узнали вчера о Лайт Ягами, и о том, какие наши следующие шаги должны быть по отношению к нему. Я почувствовала на себе взгляд, когда он говорил, и взглянула на человека, которому он принадлежал. Преступник быстро отвел взгляд, бесстыдно покраснев, и я осталась сбита с толку. Глядя на остальных полицейских, я заметила, что у них были похожие реакции, их глаза метались между мной и Крисом. Что в- Нахмурившись, я осмотрелась, думая, что, может быть, пуговица на моей рубашке расстегнулась или что-то у меня на лице. Не видя ничего плохого, я быстро поняла причину их взглядов. Мои волосы были запутаны; на мне была та же самая одежда, что и вчера (без каблуков); выглядело так, как будто я почти не спала, и мы с Крисом «пришли позже, чем обычно». Они подумали, что мы переспали? Ну да ладно. Я просто позволю им поверить в то, во что они хотят верить. Это лучше, чем альтернатива объясниться, и это избавляет меня от необходимости придумывать оправдания. В конце концов, какой взрослый действительно захочет завести разговор о сексуальной жизни подростка? Почувствовав довольно очевидную неловкую атмосферу в комнате, Эл посмотрел на меня, и на его обычно пустом лице появилось сомнение. Неспособный сделать что-то еще - и зная, что мне не будет никакой пользы, если я начну волноваться из-за множества пар глаз, наблюдающих за мной, - я притворилась невинной, не выражая никаких эмоций на лице, и смотрела на него в ответ, почти дерзко. Включите секундомер; список моих погибших нервных клеток начинается сейчас. Позже Эл поручил мне поискать в новых записях преступников, которых Кира убил вчера, найти какие-либо связи между временем их смерти и обычным графиком Лайта, учитывая срыв вчерашней церемонии первокурсников. Это казалось достаточно простым - слишком простым - и это меня беспокоило. Зачем ему давать мне такую ​​задачу, когда он прекрасно понимает, что я способна на большее? Ответ: не стал бы, если бы не опасался, что я что-то напутаю. Почему он мог подумать, что я что-то напортачу? Ответ: потому что он знает, что я болтаюсь из задницы, вот почему. Краем глаза я видела, как он наблюдает за мной. Он действительно дал мне эту задачу, несмотря на её простоту, и я не оценила это. Оставшись с очень немногими вариантами, я решительно проигнорировала его, внимательно глядя на экран своего компьютера, как ребенок с телевизионной зависимостью. Если я просто проигнорирую его, он отстанет. Казалось, что это всегда срабатывает - а именно с маленькими детьми и собаками, но я уверена, что детектив тоже может попасть в эту категорию. Эл сделал, как я и ожидала, глядя на меня на несколько (болезненных) моментов дольше, прежде чем отвернуться. Я ухмыльнулась, радуясь реакции, на которую надеялась. Однако, прежде чем я смогла должным образом отпраздновать свою победу, в мою сторону прилетела ручка и попала мне прямо в лицо, не давая возможности увернуться. Я отскочила назад, тихо вздохнув от удивления, пока мои глаза искали виновника, гнев закипал во мне. - Могу я спросить, для чего это было, Рюдзаки? - я сердито замолчала, потирая нос, чтобы указать на это. - Ты в состоянии алкогольного опьянения, - он заявил - я заметила, что он больше не говорил по-японски. Черт. Это плохо. - Уж не знаю. С чего ты решил? - спросила я, притворяясь тупой. Он вздохнул через нос с очевидным раздражением, как если бы это было самой очевидной вещью в мире, а я совершенно не обращала на это внимания. - У тебя неправильная осанка. За последние несколько месяцев я заметил, что ты сидишь в определенном стиле; обычно с напряженной спиной и напряженными плечами. Сегодня ты сутулишься, и твои мышцы расслаблены. И, как я только что доказал, твоя реакция медленная - поэтому я бросил ручку. Если ты не возражаешь, я был бы признателен, если бы ты объяснила причину своего текущего состояния. Чёрт побери. Я могу только сдаться. Он довольно уверен в своей теории, и я никак не могу убедить его в обратном. Кроме того, я здесь не права, так что в данном случае я поступлю правильно. Хотя, если я иду ко дну вместе с кораблем, то я отказываюсь тонуть одна. - Это он предложил, - сказала я, защищаясь и указывая на Криса, который оживился, услышав своё имя, и бросил на меня предательский взгляд. Я не чувствовала стыда; он втянул меня в эту неразбериху, так что я просто возвращаю ему должное Детектив сурово посмотрел на Криса, и у бедняги не было другого выбора, кроме как встать на ноги и сопровождать меня перед нашим палачом. - Ну, даже если бы я предложил выпить, у тебя все равно был выбор. Если я правильно помню, ты была более чем счастлива выпить - даже сказала «пожалуйста». - Да, но это предложил. И спровоцировал все это! - Ты достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения, - он спорил, все еще посмеиваясь, гладя меня по голове, как ребенка. Я посмотрела на него, но ничего не ответил ему. - Хорошо, хорошо. Прошу прощения. С моей стороны было очень безответственно согласиться выпить с этим бестолковым болваном, - сказала я с широкой (фальшивой) улыбкой на лице, стараясь казаться как можно более серьезной, - этого больше не повторится. Несмотря на мои прекрасные извинения, Эл, к моему большому неудовольствию, казалось, не смог просто отпустить нас. Он фыркнул и встал, жестом показывая, чтобы мы следовали за ним. Мы нехотя сделали это, переглянувшись с тревогой. Для других невежественных членов целевой группы мы, вероятно, выглядели как виноватые дети, которым сделали выговор, но, честно говоря, мне было все равно. Он проводил нас в соседнюю комнату, закрыв за собой дверь, когда мы вошли внутрь. Мы с Крисом стояли там, заложив руки за спину, склонив головы. Рюдзаки уселся на стул, поставленный перед нами, и мрачно наблюда. Знаете, я бы никогда не подумала, что такой человек, как он, может быть таким устрашающим, особенно с учетом отсутствия обуви и дикой барсучьей внешности, но Эл, черт возьми, был именно таким. - А теперь я хочу, чтобы один из вас объяснил причину вашего текущего состояния, иначе я не разрешу вам вернуться в комнату. Я удивленно наклонила голову вбок, и немедленно начала протестовать: - Рюдзаки, тебе не кажется, что это немного нелогично? Мужчина моргнул. - Нет. Я веду себя совершенно разумно. - Я так не думаю. Ты бы вышвырнул нас из целевой группы за то, что выпили пару напитков? Это безумие. Мы оба по-прежнему трудоспособные и можем продолжать нашу работу, не отвлекаясь. Последний пункт был спорным, так как почти у каждого человека в другой комнате все еще пылали щеки от скандальной мысли о том, что Крис и я провели занятную ночь вместе, но сейчас это не имело значения. - Так что да, честно говоря, я думаю, что ты ведешь себя совершенно неразумно, - я закончила, скрестив руки. Как и следовало ожидать, Эл оставался равнодушным к моим предыдущим заявлениям, ледяно наблюдая за мной. Я никогда раньше не видела такого отчужденного блеска в его глазах, и это меня озадачило. Половину времени он всегда вел себя отстраненно, но эта ситуация подняла фразу «Я антисоциальный и недружелюбный, не разговаривай со мной» на совершенно новый уровень. Повисла тишина. Я вздрогнула, когда детектив заговорил. - Скажи мне, агент. Сколько вы выпили прошлой ночью? Моё тело застыло. Я не ожидала, что мне зададут этот вопрос, потому что он не так уж актуален в нынешних обстоятельствах. Я была совершенно застигнут врасплох. Зачем ему спрашивать? Это вообще имело значение? Конечно, это имело значение. Если Эл что-то задает, то это чертовски важно. Он не стал бы тратить зря кислород, если бы это было не важно. Избавившись от всех элементов неожиданности, я вернула уверенность в себе и тщательно подбирал слова. - Не слишком много, - был мой ответ, - разумное количество, - добавила я с кривой улыбкой. Если честно, я даже не могла вспомнить, сколько выпила. Это был всего лишь один выстрел, затем еще и еще один. На самом деле, я удивлена, что выдержала всё это; моя толерантность к алкоголю не самая лучшая. Однако я не позволю Элу узнать об этом. Это просто дало бы ему больше поводов ругать меня. - Учитывая, что вы были достаточно пьяны, чтобы забыть, сколько вы выпили, я бы сказал больше, чем рекомендованная доза, - детектив ответил беззаботно, и я практически задохнулась, - ты понимаешь серьезность этой ситуации. Если бы ты могла вспомнить, сколько выпила, то сказала бы мне точное количество. Даже если бы ты не могла точно вспомнить, сколько выпила - что понятно, - то ты бы предоставила мне примерную оценку. Ты этого не сделала, то есть ты либо избегаешь давать мне прямой ответ из злости, или просто не можешь вспомнить. Я надеюсь, что первое не так, поскольку это было бы ужасно грубо, поэтому я более склонен верить, что последнее верно. Я застигнута врасплох. В который раз. Я фыркнула и заставила глаза опуститься, губы скривились в звериное рычание, мерзкое и злобное. Было неизбежно, что он нас поймает. Я даже не знаю, почему я так шокирована. Как я уже сказала, он настоящий детектор лжи. Шансы солгать ему и избежать наказания невелики; а в действительности достигают менее одного процента. - Я не думаю, что мне нужно сообщать вам, что то, что вы делаете, вредно для здоровья. Я усмехнулась. - Как иронично. Сам ты не совсем похож на воплощение хорошего здоровья. Детектив приподнял бровь. - Я никогда не утверждал, что был в отличной форме, но это не оправдывает аргументов в пользу ваших действий. Употребление алкоголя в таких больших количествах разрушительно; это серьезно подрывает вашу иммунную систему и ставит под угрозу вашу способность ясно мыслить. Я не могу позволить детективам, которые так плохо обращаются с собой, поставить под угрозу мое расследование. Ставить под угрозу? Неужели он действительно думал, что мы каким-то образом облажаем расследование, потому что немного навеселе? Конечно, алкоголь может омрачить здравый смысл (это очевидно), но в этом случае я сомневаюсь, что это приведет к чему-то радикальному. Нас окружают свежие интеллектуальные умы, имеющие опыт работы с делами об убийствах. Если один человек предъявляет претензию, другие могут проконсультироваться с ней. Если этот человек ошибается, иск отклоняется. Без вреда. Элу просто нужно было проснуться, закончить свою мелодраму и почувствовать запах окружавших его кофейных чашек. - Ничто из того, что мы делаем в жизни, не является особенно полезным для здоровья. Почти каждый сделанный нами выбор имеет последствия, - спорила я, гнев треснул у меня под кожей, как молния. Мне действительно не следовало провоцировать спор с человеком, который определил мое будущее по этому делу, но каждое его слово заставляло мой живот скручиваться от раздражения; медленно и неуклонно поднимая свой гнев, пока он не лопнет, - знаешь, количество стресса, которое ты оказываешь на плечи этих офицеров, отнюдь не хорошо, так что не начинай делать вид, будто тебе не безразлично наше благополучие! Когда я продолжала, то почувствовала, как рука коснулась моего плеча. Около моего уха мягко послышался голос: - Может, тебе стоит успокоиться. Нахмурившись, я сбросила руку и повернула голову к говорящему. - Может, это тебе стоит успокоится, Крис! Ты все равно это начал. Я начала понимать, что я стала кричать, как ребенок, закатывающий истерику, сваливающий вину на кого угодно, кроме себя, но мне было все равно. Я была в ярости. Небольшая часть меня волновалась, что меня заведут по этому делу только из-за этой вспышки. Она тряслась и кричала, чтобы я прекратила разжигать этот аргумент ради - за что я вообще боролась? - за гордость конечно. Другая часть меня была скована так долго, что мне хотелось, чтобы я продолжала, отчаянно нуждаясь в том, чтобы связаться с детективом и показать ему, насколько он иррационален. Да, мы ошиблись. Довольно глупая ошибка, которую легко избежать, но все же ошибка. Это то, на что запрограммированы люди - все портить, смотреть в лицо огню и извлекать уроки из него. Меня не собирались наказывать за то, что я придерживалась основных диктатов человеческой натуры. То, что детектив обладал эмоциональной способностью чайной ложки, не означало, что все остальные тоже должны были это делать. Крис прищурился, глядя на меня, но вместо этого попытался ударить меня по плечу. - Эй, не сердись на меня только потому, что ты должна признаться! - Мистер Дойл, - перехватил Эл, почувствовав возрастающую напряженность в комнате, - я думаю, будет лучше, если мы позволим агенту успокоиться, прежде чем говорить что-нибудь провокационное. Скорее всего, это рассердит ее, и я считаю, что эта комната слишком мала, чтобы начинать ссору. Я быстро огляделась. Пфф, не такая уж и маленькая. Он просто волновался, что если я начну драться, он будет первым, кого ударили. - Более того, я не считаю справедливым выделять одного человека, когда вы двое в равной степени виноваты в своих действиях. И в любом случае я действительно считаю, что проблема в вас. Я имею в виду не только прошлую ночь. Мы переглянулись, на моем лице было выражение замешательства, а на его лице - очень тонко завуалированная паника. Что он сделал сейчас? - Из того, что я прочитал в ваших файлах, я могу сделать вывод, что это не первый случай чрезмерного употребления алкоголя. Я осторожно посмотрела на друга, увидев, как по его лбу выступают крошечные капельки пота. Они на самом деле это записали? Мало того, они позволяют другим людям это читать, так ещё и такую личную информацию. По встревоженным глазам было легко сказать, что Крис изо всех сил пытался сформулировать хороший ответ. Я не могла решить, наслаждалась ли я тем фактом, что теперь в центре внимания оказался именно он, или мне было его жаль. Это был щекотливый вопрос, о котором я уже говорила раньше, и я знала, как это повлияет на моего друга. Я не хотела, чтобы это повторилось - не тогда, когда он в таком стрессе. - Что ж, - начал Крис, облизывая потрескавшиеся губы, чтобы увлажнить их, - понимаешь… - Фактически, ваши благотворители назвали это повторяющейся проблемой. Так ли это? Мужчина заволновался ещё больше, его глаза метались по периметру комнаты, словно в поисках ответа. - Я бы не сказал, что это проблема- - На вопрос есть простой ответ - да или нет, мистер Дойл. Теперь уже Эл терял терпение. Это тоже было ясно, хотя и не потому, что он перебивал. Судя по тому, что я видела ранее, он любил перебивать людей, особенно если этот человек делал глупые и бессмысленные комментарии (в девяти случаях из десяти этим человеком был Мацуда). Так что, честно говоря, тот факт, что он прервал Криса, не был чем-то таким удивительным. Признаком того, что он теряет терпение, было то, что он перестал ерзать. Эл вел себя, как ребенок. Несмотря на то, что он постоянно демонстрировал вялость и полное отсутствие усилий для выполнения даже самых простых вещей, его пальцы всегда были активны. Казалось, что каждый прилив энергии в его теле устремлялся к клеткам на кончиках его пальцев, и, учитывая, сколько сахара он потреблял ежедневно, я бы сказала, что в его распоряжении было много энергии. Но теперь каждый тоненький указатель оставался твердо стоящим рядом с ним, больше не дергаясь, как будто он пытался найти клавиатуру, на которой можно было бы печатать, или вареную конфету, которую нужно развернуть; они не нащупывали его нижнюю губу, что казалось крайне антисанитарным. Он был просто неподвижен. В моих глазах это выглядело тревожно. Однако мой друг был полной противоположностью. Казалось, что его беспокойство подняло свою уродливую голову и грубо втиснулось в кресло, заставив тело Криса отреагировать, как будто в панике. Его пальцы теребили грубую ткань джинсов, пытаясь найти опору. Я посмотрела на его лицо с жалостью, наблюдая, как расфокусированные глаза пробежались по периметру комнаты, прежде чем в стыде упасть на землю. Его горло сжималось при каждом вдохе, когда он непрерывно глотал, всасывая воздух через сухие губы. - Да, - он наконец ответил, его голос был таким кротким, что даже я с трудом могла разобрать единственный слог (а я сидела рядом с ним). Тон его застенчивого голоса заставил мою грудь содрогнуться от вины, и всё, чего я хотела, - это обнять моего друга и увести его подальше от этого разговора, поскольку я очень хорошо знала, к чему это ведет. Очень скоро вся правда откроется; быстро следует осуждение; гневные слезы; жаркий спор, а затем, вероятно, закончился тем, что нас отстранят от этого дела. Может быть, затащить его за собой и с моим тонущим кораблем в конце концов было плохой идеей... После короткой паузы детектив спросил: - Вы когда-нибудь думали о реабилитации? И вот он - спусковой крючок, который отправил нас по нисходящей спирали. Несмотря на то, как часто он бывал - хотя нет, как часто мы оба были в одной и той же ситуации раньше, Крис всё ещё смотрел на меня в безмолвной мольбе о помощи, но для меня было практически невозможно смотреть на него. Я молча уклонилась от его взгляда, притворившись, что меня больше беспокоит единственная свободная нить, свисающая с подола моей блузки. Я не заметила, но его лицо исказилось, на чертах отразилось обида от предательства. Пробормотав сквозь сжатые губы, он ответил: - Мне его иногда рекомендовали. - Что ж, я думаю, вам лучше начать прислушиваться к этим рекомендациям, особенно если вы хотите будущего в этом расследовании. Я надула щеки и перевела дыхание. Комментарий даже не был нацелен на меня, но я все равно почувствовала удар. - Я могу попросить Ватари поговорить с вами о возможных вариантах, если вы не уверены, - детектив быстро добавил. Крис пассивно замахал руками. - Нет, я в порядке. Мне нужно просто... - он заколебался, глядя вниз, как будто пол содержал ответ, - дай мне минутку. Больше никаких вопросов не было задано, когда мужчина пересек комнату. Эл был явно удовлетворен этим ответом и не стал настаивать на более четком ответе. Я, однако, не разделяла его настроения. Внезапный поворот событий - каким бы предсказуемым он ни был - заставил меня почувствовать себя физически нездоровой. В животе поселились всевозможные ужасные чувства; это не было похоже на нервное ощущение бабочек, порхающих внутри меня, скорее, как будто кто-то установил извилистый механизм в мою грудь, сжимая мои внутренности все сильнее и сильнее с каждым мгновением. Вина и стыд работали вместе в одном деструктивном союзе, чтобы направить мои эмоции и заставить меня чувствовать себя хуже, чем я уже чувствовала, что было несложно. Честно говоря, я не знаю, что заставило меня почувствовать себя хуже: тот факт, что я знала о его проблемах так долго и позволила им дойти до этой стадии; или тот факт, что я отказалась поддержать его в решении, которое он явно не хотел принимать - даже если это было в его интересах. Через несколько лет, если словарь когда-либо потребует определения для ужасного друга, они могут просто поставить мое лицо прямо здесь, и это будет идеально его резюмировать. Лицо Криса было бледным и пустым, полностью лишенным какого-либо цвета или духа. Он наотрез отказался смотреть мне в глаза, даже когда я поддержала его улыбкой. Острый укол печали охватил моё сердце, и я заставила свой взгляд опуститься вниз, чувствуя, как знакомая волна печали давит на мою грудь. Дверь закрылась с тихим щелчком, и я услышала, как приглушенные шаги удаляются в соседнюю комнату - где, как я знала, группа любопытных офицеров собиралась задать несколько вопросов. Мои зубы сжались в смеси гнева и ненависти к себе, зная, что я частично ответственен за события, которые неизбежно должны были последовать. - Тебе не кажется, что это было немного резковато, Эл? - Это было необходимо. Мои глаза сузились, и я твердо покачала головой. - Нет. Нужно было сказать, что ему нужна помощь, но не заставлять его чувствовать себя дерьмом. - Это моя точка зрения - и я получил желаемый конечный результат. Я чувствовала, как моя сила воли начинает растворяться, и мне потребовалась вся моя сдержанность, чтобы не закричать и не начать бросать дорогую гостиничную собственность через комнату. Медленно, но верно стены моей решимости разрушались, обнажая жестокую природу, которую я долго сдерживала. Моё тело дернулось. - Это всё, что тебя волнует? - я выдохнула, недоверчивость затуманила мои глаза. Если бы у Эла была способность обидеться, я почти уверена, что он бы так и сделал. - Нет. Я забочусь о здоровье твоего друга, поэтому предлагаю ему свою помощь. Алкоголь вызывает сильное привыкание, и даже люди с самой сильной силой воли изо всех сил стараются не поддаваться его влиянию. - Кофеин вызывает привыкание, но ты всё равно пьёшь кофе, - смело указала я, заработав в ответ довольно недовольный взгляд. - Я не зависим. - Не могу согласиться, - подумала я, разглядывая множество кружек с пятнами кофе, выстроившихся, как солдаты, вдоль края стола. - Крис тоже, - мой голос вышел напряженным и неубедительным, - он просто любит время от времени выпить. Это не плохо. Аргумент был слабым. Даже я не поверила бы ни единому слову, которое шло из моих уст. Но я не позволю кому-либо оклеветать моего друга, а затем разыграть это так, как будто их лечение должно быть самым необходимым в жизни. - Для такого умного человека ты на редкость невнимательна. Я подавила вздох, решив вместо этого закатить глаза. - Да, да. Ты сказал это дважды. Для такого умного человека… - горько повторила я, - хорошо, я поняла. Я умна. Поверь мне, я хорошо об этом осведомлена; мне сотню раз говорили об этом люди, чье мнение меня не волнует. Конечно, это хороший комплимент, но... Пойми меня правильно, я люблю, когда меня хвалят - но когда эти слова исходят из твоих уст, а за ними следует какое-то глупое покровительственное заявление, меня действительно тошнит. Эл выглядел совершенно сбитым с толку, моргнув в знак подтверждения. - Мне жаль, что ты так думаешь, но я не собираюсь покровительствовать. Это была ложь, и он чертовски хорошо это знал. Половина слов, которые были загадочно связаны его голосовыми связками, были осуждающими; всегда либо направлены на нас - оперативную группу, Киру, либо на общество в целом. Несмотря на это, я ни разу не слышала пренебрежительного комментария в адрес самой себя. Остается только гадать, почему. Я усмехнулась, мои слова горели в моём горле, как яд. - Ну, знаешь что, Рюдзаки? То, что я умна, не означает, что у меня нет способности делать ошибки. Интеллект не означает честность. Мы не все такие, как ты! На его лице появилась вежливая растерянность. - Как я? Он действительно был серьезен? Я просканировала его лицо в поисках признаков того, что он тянет меня за хвост, но ничего не обнаружила. Нахмурившись, я посмотрела пристальнее, но не заметила никаких признаков того, что он шутит. Ладно, либо он здесь был крайне невнимательным, либо вел себя скромно, а Эл совсем не скромен! - Да, ты! - плюнула я, - с твоими безупречными знаниями и проницательностью; то, как ты разбираешься в вещах, которые мы, низшие люди, не можем осознать. Это замечательно. Мужчина открыл рот, чтобы что-то сказать, поэтому я быстро подняла руки, чтобы заставить его замолчать. - Нет, правда. Я поражена! Неудивительно, что тебя сделали таким идеальным. Что может быть лучше для создания идеального детектива, чем втиснуть в его мозг столько безупречных знаний, что не останется места для незначительных вещей - ну, например, человеческого сочувствия. Я сильно волновалась; заводной механизм в моей груди сжимается до боли. Мои ногти болезненно впивались в мягкую плоть ладони, разрывая первый слой кожи и оставляя на внутренней стороне каждой руки четыре болезненных царапины в форме полумесяца. Но я не обращала на это внимания. Я была больше сосредоточен на глазах презрения, которые пронзали меня, как нож. Нетрудно было сказать, что Эл становился довольно нетерпеливым из-за этой игры, в которую я играла, но, черт возьми, я собиралась сказать всё, что мне нужно, прежде чем потерять храбрость. Прежде чем я успела остановиться, из моего горла вырвался резкий смех, когда я осознала абсурдность ситуации. Это был почти ненормальный звук, который я обычно никогда не выпускала, и он шокировал даже меня. Темноволосый мужчина сидел в другом конце комнаты и нахмурился, но я только улыбнулась. - Мои извинения, - сказала я ему, увидев, как у него вопросительно поднялась бровь, - я только что осознала, насколько была груба. Вот я стою в непосредственной близости от известного детектива Эла и говорю с ним, как будто себе равным. Это просто неправильно, не так ли? Может, мне стоит упасть к твоим ногам, чтобы выразить свое уважение? Или ты предпочитаешь, чтобы я трепетал от славы твоего интеллекта, о, великий детектив? Может, я перегнула палку? Да, определённо. Что ж, прощай, дело Киры! Прощайте, товарищи-сыщики! С таким же успехом могу подать заявление об отставке, чтобы мне не пришлось столкнуться с унижением, связанным с увольнением. Эл вздохнул, впервые отводя взгляд от меня за весь этот разговор. Он немного колебался, когда он подбирал правильные слова для ответа, осознавая, что наступает здесь на опасное минное поле. Через некоторое время он попытался: - Я так понимаю, ты разочарована... - Да, это так. Ты понимаешь это, но тебе всё равно? Он был сбит с толку, и это правильно. Это даже отдаленно не было связано с тем, что мы обсуждали ранее. Нет, это было похоже на поверхностное мнение, которое я долгое время придерживалась, но, если это нужно было сказать, лучшего времени для того, чтобы его высказать, нет. - Все остальные боготворят тебя, но я лично не вижу смысла ставить людей на пьедесталы, - я начала, скрестив руки за спиной, чтобы не ёрзать, - это не что иное, как раздувает головы людей, пока они не начнут улетать, а я не большой поклонник воздушных шаров. Для меня ты не был каким-то божеством, которому нужно поклоняться, но тем не менее ты был примером того, из-за чего я захотела пойти за тобой. К этому моменту мое рвение угасало; гневная страсть, которая прогоняла каждый неприятный комментарий, наконец, потеряла запал, поэтому вместо этого я вернулась к задумчивости. Эл с любопытством наблюдал за мной, когда я отвернулась и скрестила руки, тихо бормоча ему: - Реальность гораздо менее вдохновляет. Я не могла сказать, был ли он ранен этим комментарием, особенно учитывая, что мускулы на его лице не сдвинулись больше, чем на дюйм с того момента, когда я впервые вошла в эту комнату. Хотя, если и был, он этого не показывал, и, честно говоря, мне было все равно. Всё, что меня сейчас беспокоило, - это нарастающее напряжение за моим черепом и внезапная тяга к аспирину. Спор требует много усилий. - Я рад, что ты честна, - начал он медленно, осторожно, - однако мы здесь не для того, чтобы обсуждать какие-либо проблемы, которые у тебя есть относительно меня. Мы здесь, чтобы решить вашу проблему. Что-то вроде кряхтения вырвалось у меня из горла, и я вскинула руки вверх. - Тебе не нужно постоянно напоминать мне. Я знаю, что ошибаюсь! - Правда? Я была более чем готова ответить твердым «да», но вопрос, очевидно, был риторическим, поскольку он прервал меня, прежде чем я смогла даже вдохнуть. - У мистера Дойла проблема. Это не подлежит обсуждению. Согласившись выпить с ним, вы поощряете его поведение - намеренно оно или нет. Я бы хотел, чтобы это прекратилось как можно скорее. Мои губы приоткрылись, чтобы сформировать еще один остроумный аргумент, но я быстро скрепила их, склонив голову. Я так устала ходить по кругу и не была уверена, хватит ли у меня сил выдержать еще одну проверку. В конце концов, я подняла свой белый флаг и уступила. - Ладно, - сказала я сквозь стиснутые зубы, - я понимаю. - Хорошо, - детектив встал, взяв при этом ноутбук, - это всё, о чем я хотел бы попросить. Я смотрела сквозь прищуренные глаза, как он крадется через комнату к двери, отчасти ожидая, что в его сторону будет брошен еще один неосмотрительный комментарий, но этого не произошло. - Итак, меня не увольняют? - вот что я спросила, в моем тоне был явный скептицизм. Детектив не потрудился повернуться ко мне, но покачал головой. - Нет. Если бы это было при других обстоятельствах, то да. Я не склонен давать второй шанс, но мне нужен кто-то умный, чтобы проконсультироваться по этому делу, поэтому я отпускаю тебя с предупреждением. Что ж, это мотивирует. По крайней мере, я могу быть благодарна за то, что у меня все еще есть работа. Не сегодня, Кира! - Подожди, Рюдзаки, - сказала я, протягивая руку с неожиданной мягкостью, присутствующей в моем тоне, - есть одна вещь, которую я не совсем понимаю. Чувствуя, что наша беседа на этом не закончится, мужчина повернулся. - Да? Мой взгляд перешел на его закрытый ноутбук между его ладонями. - Я так понимаю, что ты прочитал и мои, и файлы Криса, прежде чем принять нас на работу над этим делом, верно? Он утвердительно кивнул. - Тогда почему, если бы ты знал о наших проблемах, ты захотел работать с нами? - Что заставляет тебя думать, что о вас есть какие-либо негативные убеждения? Я усмехнулась. - Пожалуйста, мне даже не нужно смотреть, чтобы знать, что они подчеркнули мои неудачные стороны. Кроме того, ты совсем не отрицаешь это. Он не стал с этим спорить (это означает, что мое предположение, вероятно, было правильным). Заметив, что мы немного отклонились от темы, я продолжила: - Как бы то ни было. Меня не волнует, что может быть написано обо мне, а что нет. Дело в том, что ты хорошо знал о проблемах Криса и до сегодняшнего дня. Зачем тебе работать с ним? Мне это кажется ужасным решением в любой ситуации, так зачем это делать? На этот раз детектив выглядел озадаченным, словно сам не понимал, почему сделал такой неудачный выбор. Как обычно, на его лице не было никаких эмоций, но на короткое время в его темных глазах промелькнуло сочувствие - то, что я не привыкла видеть от него. Когда он пришел к своему выводу, он просто заявил: - Потому что я могу понять, почему он это делает. Нахмурившись, я кивнула головой. - Я знаю по своему опыту, что жизнь сироты трудна, мягко говоря. Без постоянного родительского элемента нам остается учиться у окружающих, что не всегда к лучшему. Идеальных образцов для подражания трудно найти в наши дни. Когда он говорил, я наконец почувствовала, что понимаю, как действует детектив. Он не просто делал поспешные выводы или строил план, требующий наименьших усилий; он действительно сочувствовал! Этот момент откровения действительно заставил меня пересмотреть свой предыдущий анализ этого человека. Может, он все-таки не был таким бесчувственным ублюдком. - В любом случае, ни один из вас не дал мне повода не доверять вам или сомневаться в ваших способностях, поэтому я думаю, что было бы плохим решением отпустить кого-либо из вас. На моем лице появилась легкая улыбка, и я, честно говоря, захотеал обнять этого человека, но какая-то часть меня предупредила, что это, вероятно, будет слишком много эмоций для одного дня. Я не хотела его травмировать. - Я рада. Очень. Спасибо, Рюдзаки. Он не улыбнулся в ответ и не сделал ничего на что-то такое глупо-сентиментальное, но мне казалось, что мы достигли взаимопонимания. Я сказала свою часть, он сказал свою, и мы оба выслушали друг друга. Мне понравилось думать о том, что мы сблизились из-за этого, и, несмотря на то, как плохо начался день, я чувствовала себя странно счастливой. Однако, как только темноволосый мужчина вышел из комнаты, чтобы присоединиться к остальным, оставив меня на своем месте с обещанием быстро присоединиться к нему, я не могла не вспомнить, что он сказал. «Жизнь сироты трудна» Это было намного больше, чем просто трудно; это было мучительно во всех смыслах этого слова, как физически, так и морально. Не было простого способа описать этот опыт, поскольку это было чисто проявление множества различных эмоций. Ни один ребенок, который был воспитан правильно, никогда не мог познать одиночество, просыпаясь в одиночестве на твердой, влажной земле, окутанный тьмой, дрожа от холода, в то время как карманный нож прижат к твоей груди, как спасательный круг. Они также не могут знать, какой укол отчаяния вы почувствуете, когда обнаружите, что ночью у вас украли все лишние мелочи, которые вы накопили на еду. Они не могут понять чувство одиночества, которое испытывает человек, идущий по главной улице, когда все избегают вас, посылая вам враждебные взгляды исключительно из-за вашего убогого вида. Даже если вы ещё ребенок, они отказываются вам помогать. Они даже не могут понять, какое беспокойство нарастает, когда вы сунете руку в карман джентльмена, проходя мимо, молча молясь, чтобы вас не поймали. Они просто не поймут ощущение разбитого сердца, которое я испытала, когда медленно засыпал в переулке, воняющим алкоголем и сигаретами, и просто задавался вопросом - интересно, как выглядела моя мама или как звучал голос моего отца. Иногда я задавалась вопросом, как бы меня назвали, если бы мне на самом деле дали имя, или как бы сложилась моя жизнь, если бы меня не выбросили, как мусор. Только я могла понять, что чувствую; никто другой. Это секрет, который я заберу с собой в могилу, и я могу только надеяться, что никому больше никогда не придется жить так же, как я. Я делала плохие вещи на улицах. Очень прискорбные вещи, которые до сих пор заставляют меня склонить голову от стыда. Я винила своё воспитание? Да. Полностью. Я не была плохим человеком Не будет ошибкой сказать, что у каждого преступника есть причина быть такими, какие они есть. Будь то воспитание или природа, психическое заболевание, некоторые могут возразить, что виновата даже радикализация. Не все преступники обязательно плохие люди. Некоторые просто принимают неверные решения. Кира, несмотря на его застывший образ мыслей, похоже, этого не понимает. Его отсутствие нестандартного мышления означает, что он может видеть только плохие решения, которые принимают люди. Он не знает их прошлого и не знает, какое будущее у них могло бы быть, если бы они прожили дольше. На самом деле, я сомневаюсь, что он вообще заботится об этом. Он либо слишком слеп, либо слишком невежественен, чтобы видеть, что преступники, несмотря на совершенные ими отвратительные действия, всё ещё остаются людьми. Человечество рождается ущербным. Это факт. Ошибки - это часть жизни, и этого нельзя избежать. При этом одни ошибки имеют более серьезные последствия, чем другие, но это не значит, что это было сделано с плохими намерениями. И поэтому я считаю, что мне повезло, что у меня нет имени. Потому что к этому моменту я была бы уже давно мертва.