Kurtulusum sensin (Ты мое спасение)

***

      Йылмаз все ждал и ждал, только теперь в одиночестве. «Эти чёртовы Кочовалы, чтоб их! Они, наверное, сейчас всем семейством дома сидят и празднуют маленькую, но все же победу, пока мой брат тут за жизнь борется. Правильно сказал Ямач, ещё ничего не закончено. Они ответят за все свои мерзкие поступки!» Из-за угла наконец вышла Фадик и направилась к сыну. — Мама? Ты в порядке? Тебе что-нибудь нужно? Я слышал, что после сдачи крови нужно съесть что-то сладкое, чтобы стало лучше. — Все хорошо, сынок. Врач уже выходил? — Нет, никого не было. И все же, мама, тебе нужно что-нибудь поесть, мы и так здесь уже долго. Я сейчас. Йылмаз пошел вниз за чем-то вкусненьким для мамы, вернулся и вручил ей две шоколадки. — Хотя бы это мам. Поешь, а то бледная совсем. — Хорошо, сынок, раз ты говоришь, то конечно я поем, — сказала женщина улыбнувшись, и взяла сладости. А операция, тем временем, все никак не заканчивалась… В доме семьи Кочовалы было очень тихо. Непривычно, удушающе тихо. Все куда-то разошлись, и только в гостиной Караджа заметила бабушку, сидящую у камина и смотрящую на огонь не отрываясь. — Бабушка? А где все? Султан медленно обернулась на голос. — А, проходи, дочка. — Почему ты сидишь тут одна? — А что мне делать? Как Ямач ходить и злится? Как твой папа недовольно вздыхать, или может как Джумали, неприлично выражаться? Что?! — Мне просто не хочется видеть тебя такой… — Какой? — Подавленной, опустошенной…хотя я все понимаю. Я сама не знаю, что мне думать, что говорить, как вообще вести себя. Бабушка и внучка пересеклись понимающими взглядами и обе тяжко вздохнув, повернулись в сторону камина. — Караджа, милая, я тут краем уха услышала разговор Акына с твоей мамой…и, в общем он сказал, что видел тебя с сыном госпожи Фадик. — Я ведь жила в его доме, естественно. Почему тебя это тревожит? — Он сказал, что ему показалось, будто между вами что-то есть, — уже тихим голосом закончила Султан и внимательно посмотрела на внучку. Сердце Караджи пропустило огромный удар, прямо под ребрами. Весь воздух из ее лёгких будто высосали. Она шокировано смотрела на бабушку, потом резко отводила глаза, моргала быстро быстро, будто пытаясь придумать, что ответить. На ее лице была растерянность. От Султан не укрылась ее странная реакция. — Караджа, если что-то такое есть, скажи. Ты можешь довериться мне, дорогая. Девушка опустила взгляд, думая, стоит ли что-то говорить. Но, она ведь решилась уже, что это в прошлом, поэтому успокоив дыхание подняла глаза: — Нет, бабушка. Ничего такого, о чем ты могла бы беспокоиться — нет. Он ведь наш враг. Что ещё, кроме неприязни может между мной и ним быть? Я при одном его виде еле сдерживаюсь, что бы не плюнуть ему прямо в лицо. Караджа, как можно более правдоподобно попыталась сказать, вспомнив ту свою фразу, которую сказала Азеру в одну из бессонных ночей в его доме. — Что ж, раз ты так говоришь, то думаю, это правда. Между вами ничего не может быть. «Знала бы ты, бабушка, сколько всего сейчас творится у меня внутри…меня будто разрывают на миллионы мелких частиц, каждая из которых ноюще болит...» думала Караджа и смотрела на огонь. Он полыхал как и она, когда поняла, что забыть Его и все то, что у них было, хоть и кратковременно, будет слишком сложно. Она уже утонула в глубинах этих чувств. Но один вопрос все же заставил ее задуматься: «когда и при каких обстоятельствах, их мог увидеть Акын?» Тем временем в больнице все ещё шла борьба за жизнь Азера Куртулуша. Четвертый час дал свое окончание и из операционной вышел врач. Йылмаз и Фадик подорвались с места и подбежали к нему. — Ну что, доктор? Как все прошло? Он в порядке? — Госпожа, операция прошла успешнее, чем мы предполагали, но ваш ваш сын все ещё не стабилен. Какое-то время он пробудет в отделении интенсивной терапии, чтобы мы могли наблюдать за ним круглые сутки. — Когда можно будет увидеть брата? — Пока ничего не могу сказать, но ближайшие два дня ему точно нужен покой. Операция была не из лёгких, он все ещё под наркозом, ему нужно время, чтобы прийти в себя. Вам не нужно ждать его здесь. Идите домой, отдохните. Как только будут новости, вам дадут знать. А сейчас прошу меня извинить, господин Куртулуш ждёт меня. — Спасибо, доктор! — Господин Йылмаз, забирайте маму и идите. Ей и так нужен отдых после сдачи крови. Всего доброго. — Спасибо, ещё раз. Врач ушел, а Йылмаз повернулся к матери и сказал, что им лучше поехать домой. — Мама, ты устала, очень бледная, поехали. Нам же сказали, что сразу сообщат. Идём. — Но как же... — Пойдем мама, прошу. Фадик опустила голову, взяла сына под руку и позволила таки забрать себя оттуда. Приехав домой, Йылмаз проводил маму в ее комнату, напоил чаем, успокоительным и приказал поспать хотя бы пару часов. — Отдыхай, мама. Будут новости и я тебя разбужу. Йылмаз накрыл маму пледом и уже собирался выйти, как мама окликнула его: — Йылмаз, сынок, подожди. — Да? — Нужно позвонить Карадже, я пообещала ей сообщить, если что-то узнаю. Где телефон? Йылмаз дал ей свой и она стала набирать ее номер. Прошло пару гудков и трубку наконец подняли. — Ало?