Мишка 2: Инфернальная вечеринка

1 На следующий день Тео выволокли из его камеры с самого утра. Он думал, что все кончено. Он признался, дал следователям то, чего они хотели. Ему казалось, что они едут в суд, чтобы решить его судьбу раз и навсегда. Но ничего такого не было, его вели тем путем, как водили когда-то для встречи с Кэт. Тео не ждал никого. Но вот его ждали. В помещении за одним из столов сидела женщина. Ей было за пятьдесят, короткие волосы аккуратно уложены лаком, а синий костюмчик отлично сидел на ней. Она встала, поправила пиджак и протянула руку парню. — Нора Дейл, твой новый адвокат, — сказала она, и Тео не принял рукопожатие. — Мне не нужен адвокат, — фыркнул он. — Ваш коллега пытался посадить меня вместо того, чтобы помочь. Женщина кивнула мужчине, который привет МакЛина, и тот ушел. Сама Нора спокойно села за стол, жесток пригласила Тео последовать за ней. Он был настроен агрессивно, не доверял адвокату и вовсе не хотел вести беседу. Но его подкупило то, что она достала из сумки контейнер с едой. На нем была записка: «От Катерины для Тео». — Я беседовала с твоей матерью, — начала она, когда парень сел. — Катерина не моя мать, — отрезал он, наблюдая, как Нора открыла еду и протянула ему приборы. — Она жена моего отца, но не моя мать. — По крайней мере, она хочет стать твоей матерью, — пожала плечами женщина. — Кушай и слушай меня, — его голос стал тише и серьезнее, — Катерина уверена в том, что сможет заплатить залог за тебя. Сумма, скорее всего, будет не маленькая, но мы сможем добиться того, чтобы тебя отпустили до начала судебных заседаний. — Обычно задержанным говорят о залоге достаточно рано, — ответил Тео, нанизывая на вилку длинные спагетти. — Меня же продержали тут три месяца и только сейчас все это начнется? Кстати, не боитесь меня с вилкой? — Не в твоих интересах убивать меня вилкой на виду у того юноши, — она кивнула в сторону охранника. — Я выигрывала и не такие дела, так что можешь быть уверен в том, что я помогу тебе. — Откуда вы вообще взялись? — прищурился Тео, а потом положил пищу на язык. Она была теплой и чертовски вкусной: специи, соус, кусочки овощей. Паста была идеальной, просто феноменальной. Но, признаться честно, для МакЛина любая еда была бы лучше тюремной. — Разве государственные адвокаты не хотят посадить меня? Или дело настолько громкое, что если взяться за него и выиграть, то вам отвалят кучу денег? Нора улыбнулась. — Ты прав, дело действительно громкое. Но имя Ли Джин Хо тебе что-то говорит? Парень застыл, медленно положил вилку на стол и попытался подняться. — Джин-Хо точно хочет посадить меня, — мотнул головой он. — Я ведь, вроде как, убил его любовника. Сколько он вам заплатил? — Мы договорились на восемьсот долларов в час, — ответила женщина, — поэтому, если ты не хочешь тратить попусту деньги своего друга, то начнем? — Он мне не друг. Тут, наверное, какая-то ошибка. У него не может быть столько денег. — Послушай, Теодор, — адвокат положила ему руку на плечо, и Тео почувствовал, как она пытается его подавить, заставить подчиниться и слушаться. МакЛин сдался. — Не важно, откуда у него деньги. Если мне согласны платить, значит, хотят, чтобы ты вышел на свободу. Я работала со многими спорными фигурами по всей Америке. В девяноста процентах случаев дело я выигрывала. МакЛин продолжил есть. — Я признался вчера, о чем еще может идти речь? — Но ты действительно сделал это? — Не знаю. — Я посмотрела весь допрос. Признание из тебя выбили, а твой психолог сказал, что говорил ты отстраненно, то есть, не так, как должен говорить невиновный. Обвинения будут использовать это против тебя. Вряд ли судья и присяжные поведутся на признание, которое вызвали запугиванием и доведением до слез. — У них ведь есть улики на меня. — То, что тебя нашли на месте преступления? Так вас всех нашли там. То, что там твои отпечатки? Там еще отпечатки обоих Фабре и несколько других, которые не сумели пока установить. То, что на твоей одежде кровь, принадлежавшая жертве? Она была повсюду. А на его одежде, к слову, твоя кровь. Поверь мне, я смогу оспорить все, что они скажут. Как минимум, это поможет растянуть суд на неопределенное время. Но ты должен быть честен со мной, иначе я не смогу оправдать каждый твой шаг. Тео покивал. — Начнем откровенные разговоры, когда ты выйдешь на свободу. А пока займемся тем, чтобы добиться твоего слушанья. 2 Являлась ли грусть постоянным состоянием Джина-Хо? Он сидел на кровати, распаковав коробку с вещами Люка. За окном ветер срывал редкие листочки с деревьев, которые не успели еще окраситься в осенние цвета. Становилось грустно от одного только взгляда за окно, ведь, на самом деле, осень была красивой, но азиат видел ее другой. Видел ее, как маленькую смерть. Он рассуждал, что осень для лета — как болезнь, протекающая незаметно. И знал, что в конце концов наступит смерть. Игнорировал факт, что после зимы наступит весна, и природа пробудится, вновь расцветут цветы и запоют птицы под окном. Но чувствовал, что в отличие от природы он не сможет пробудиться от этой тоски. Вещей было не так много: пара старых тетрадей с кривым почерком (настолько, что сложно было разобрать написанное), мятая, но чистая майка. Джин-Хо пару раз хлопнул ею, а затем повернул. Он провел пальцами по фамилии, написанной на ней. Задумчиво поджал губы и снял свою футболку. Ткань майки мягко легла на его кожу, а самого парня будто бы окружил запах Люка, который впивался в его нос каждый раз, когда спортсмен подходил слишком быстро. Он почувствовал боль в запястьях, вспоминая, как Фабре прижимал его к кровати или стене. Ощутил покалывание в паху, надеясь на то, что это все его бредни под наркотиками, а на самом деле рука Люка сейчас ляжет ему между ног. Но этого не было. Была лишь неотвратимая правда. Джин-Хо надеялся на то, что адвокат, нанятый им, сможет помочь Тео выйти на свободу. Азиат не надеялся, что МакЛин сможет простить его, не надеялся, что они снова будут друзьями. Ему просто хотелось увидеть Тео еще раз на улице, в школе или где-то еще, помимо новостей и тюрьмы. Он надеялся на то, что Шарлотта все еще любит Тео, и что они обретут свой счастливый финал этой истории, ведь Джин не верил в то, что его ожидает что-то подобное. Он заглянул в коробку дальше. Там была пара запасных кроссовок, пачка сигарет и зажигался с гравировкой в виде обнаженной девушки. Были запыленные фотографии с Элайзой и баскетбольной командой. А так же рецепт на какие-то таблетки, название которых Джин не смог разобрать. И не нужно было, он все равно был уверен, что Люк спрятал рецепт от семьи, чтобы не начинать лечиться от своих недугов. Помимо этого на дне лежали ручки, карандаши, пара презервативов. И ничего больше. «А на что я надеялся? — подумал Джин, собирая вещи обратно. — На то, что найду что-то связанное со мной?» Осознание того, что Люк никогда не любил его, приходило медленно. Но все же главное то, что приходило вообще. Осознавать то, что ты отдавал себя человеку, которому был не нужен — ужасно. Осознавать, что бежал по любому его зову просто потому, что любишь — дерьмово, учитывая, что любовь эта никогда не была взаимной. Их интрижка для Люка была точно такой же игрой, как и преследования Тео. Фабре просто доминировал надо всеми, упивался собственной силой и чужой слабостью. Его член вставал не на то, что Джин надевал кружевные трусики или целовал его шею. Нет, его член вставал потому, что его возбуждала одна только мысль о господстве. Надев свободное худи поверх майки Фабре, Джин вышел из дома. Опираясь на трость, он двинулся вперед по дороге. Ему следовало больше передвигаться, чтобы разрабатывать ногу и привыкать к постоянным головокружениям и слабости. Раз он решил вернуться в школу, то стоило и начинать гулять. Но его путь не лежал в какой-нибудь парк или на скейтерскую площадку, где можно было встретить Тайлера Раша или кого-то другого, кто наслаждается теплыми деньками. Он шел на кладбище. Кладбище для американцев не было местом грусти и печали. Они гуляли там, потому что место, где располагались могилы, больше напоминало маленький парк со скамейками и тропинками в тени деревьев. Где-то недалеко был маленький пруд, у которого любили сидеть люди и подкармливать уток. Но сегодня вместе с теми, кто приходил на могилки в честь дня рождения или дня смерти к своим родственникам, на кладбище была еще одна печальная фигура. Прихрамывая, идя медленным шагом, с трудом переставляя травмированную ногу, Джин-Хо полз по каменистой тропинке к арке, на которой написано «Кладбище города Джеффкинс». Людей было немного, а надгробий достаточно. Джин ходил вдоль надгробий, пока не наткнулся на огороженную территорию с открытым входом. Он медленно прошел туда, замечая, как упавшие листья прибирает уборщик. В центре пустой местности, которую очерчивал невысокий заборчик, стоял склеп. Белокаменный, скучный и вычурно красивый. Рядом росли кусты, дверь была закрыта. Джин взошел по паре ступенек, приложил руку к двери, но не смог открыть ее. И это было хорошо, потому что у него все равно бы не хватило смелости войти туда. Джин не смог бы позволить себе одному войти в то место, которое подписано фамилией его возлюбленного. Не смог бы находиться там, где лежит его тело. Он заметил, как уборщик наблюдает за ним. И просто достал сигарету, прикурил. Отошел на скамейку рядом с урной, присел на нее и наклонил голову вниз, закрывая лицо длинными волосами. — Мне казалось, что я знаю тебя, — прошептал он, выдыхая дым. — Мне казалось, что ты любишь меня. Но ты никого кроме себя не любил. И даже понимая это, придурок, я не могу перестать думать о тебе. Мне не хватает тебя, Люк Фабре. Ты стал моим самым неожиданным и самым эмоциональным тайным романом. Он посидел еще немного, шепча себе под нос слова, обращенные к покойному парню. Но его привело в сознание то, как дотлевает сигарета у его пальцев, обжигая кожу. Он затушил окурок, бросил его в урну и поднялся на ноги. Ушел прочь, оставляя здесь свои сожаления, которые все равно тянулись за ним следом шлейфом из запаха сигарет. Домой не хотелось. На улице, не считая ветра, была прекрасная погода. Где-то вдалеке пели птицы, а на встречу шли прогулочным шагом люди. Взгляд Джина скользил от надгробья к надгробью, пока не остановился на знакомой фамилии. МакЛин. Три надгробья стояли близко друг к другу. Слева — Грэм Стайд, правее — Гретта МакЛин, а следом за ней — Вернон МакЛин. Джин пошатнулся, успел подставить трость и устоял. Он подошел ближе, опустил руку на теплый камень и пробежался глазами под надписи. «Вернон Джонатан МакЛин. 19.08.1979 — 16.04.2018. Отец и муж» — Я подвел и тебя, и твоего сына, — проговорил Джин. — Надеюсь, ты не держишь на меня зла за это. Я сделаю все, чтобы исправить дерьмо, которое натворил. Я должен был знать о том, что Люк собирается сделать. И с мамой Тео, и с тобой, и с ним. Но я был слеп и глуп, не слышал намеки и игнорировал правду. Покойся с миром, Вернон. Кладбище не было местом, куда приходят грустить. Но Джин-Хо выделялся на фоне остальных. Ему было чертовски обидно за свою жизнь. И он мог бы разрыдаться прямо здесь, прижимаясь к надгробью МакЛина-старшего. Но он знал путь куда более приятный, и все же менее безопасный. 3 Здание суда было окружено репортерами, журналистами и просто толпой зевак, которые собрались ради одного — первого заседания по делу Тео МакЛина. Катерина считала странным то, что это слушанье происходит только сейчас. Оно должно было состояться несколько месяцев назад, но его откладывали и откладывали. Казалось, никто не хотел давать Тео возможности выйти на свободу под залог просто потому, что его безоговорочно клеймили убийцей. На переднем сидении сидела Кэт, держа в руках стаканчик с кофе. Уорди не стала никому сообщать о том, что едет в здание суда. Эта шумиха ни к чему хорошему не приведет, да и зачем? Она одна боролась за права Тео, отстаивая его интересы и тайные интересы Шарлотты. Все, кому была интересна судьба Тео, следили за ходом сегодняшнего дня через Интернет или прямые эфиры по телевизору. Машина остановилась на подземной парковке, где их уже ждала адвокат Нора Дейл. Хлопнув дверью от волнения, Катерина подошла к женщина, поздоровалась. — Кэт Уорди, верно? — спросила Нора, протягивая руку молодой девушке. — Приятно познакомиться. — Тео уже привезли? — сразу поинтересовалась Катерина. — Уже везут. Позвольте дать вам совет, как вести себя в здании суда. Раз миссис МакЛин представляется матерью Тео в глазах общественности, а мисс Уорди сегодня покажет себя, как подругу Тео, поддерживающую его, то вам нужно сохранять лицо. Я понимаю, что о многом попрошу, но не выказывайте никаких эмоций с этого момента и до момента, пока не вернетесь домой. Пока проходит дело, любую вашу эмоцию могут повернуть против Тео в суде. Будете плакать — скажут, что прикидываетесь. Будете улыбаться — скажут, что не воспринимаете всерьез ни дело, ни суд. Приготовьтесь к тому, что ваша жизнь не останется прежней, потому что дело громкое и вам будут докучать с расспросами, попытками взять интервью. Не поддавайтесь. — Мы все сделаем, — уверенно кивнула Катрина, поглядев на Кэт. Та выглядела растерянной, но быстро собралась. — Я поговорила с Тео, попросила его быть мягким и спокойным. Потому что любое проявление агрессии повернут против него, заверив и суд, и граждан в том, что он виновен. Для Тео будет трудно, потому что агрессия чуть ли не основная его эмоция. Но я верю, что он справится. Доверьте дело мне, не реагируйте ни на что, что услышите. Я разберусь со всем сама. А потом, когда Тео вернется на свободу, мы поговорим уже более откровенно. Ну все, готовы? — Да, — кивнула Катерина. Они двинулись в путь. С каждым шагом в сторону здания суда, который Кэт часто проезжала на машине, ее сердце сжималось. А когда она услышала, как начали кричать журналисты, хватать камеры и бежать в их сторону, направляя микрофоны в сторону идущих женщин, Уорди и вовсе хотелось сбежать. Она сжала руку Катерины, ища в ней поддержки. Незаметно глянула на ее бесстрастное лицо, и постаралась повторить его. — Когда вы последний раз говорили с Тео? — Вы в прямом эфире. Почему вы уверены в том, что Тео не виноват? — Как на вас повлиял арест? — Как вы?.. Нора шла напролом, заставляя расступаться журналистов, и вела девушек за собой. Толпа давила, толпа шумела. Охранники пытались контролировать напор, раздвигали наступавших со всех сторон. Но стоило подняться по ступеням, закрыть за собой дверь, как все стихло. В помещении было светло и просторно. А главное — никаких громких навязчивых людей. Нора вела их через большие коричные двери, мимо людей, собравшихся в коридорах, прежде чем они вошли в здание суда. Небольшое помещение, где умещалось несколько десятков стульев. Адвокат проводила их в первый ряд, где дальше только ее стол, за которым и будет сидеть Тео. Кэт чувствовала, как напряжена Катерина: женщина сжимала ее руку с огромной силой. — Ты в порядке? — спросила женщина, повернув голову к девушке. — Да, — кивнула та. — А ты? — Тоже. Они отвернулись друг от друга, осматривая присутствующих. Кто-то шептался что это ненадолго, кто-то обсуждал, что ничего решать не надо, ведь все и без того очевидно. Нора сидела спиной к ним, но Кэт видела, как она спокойна. Женщина была уверена в том, что все пойдет по ее плану. Дверь хлопнула, в комнату вошел лысый мужчина, седой короткой бородкой и в черной длинной мантии, скрывавшей дряхлость его тела. — Внимание, — объявил мужчина в форме. — Всем встать. Председательствует судья Райдер. Заседание объявляется открытым. Присаживайтесь. Все это время Кэт следила за судьей, который удобно устраивался в своем кресле. — Доброе утро, — поздоровался Райдер. — Приступим к заседанию. Введите подзащитного. Катерина устремила свой взгляд в сторону приоткрывшейся двери. Она переживала, потому что за эти три месяца ни разу не видела Тео. Женщина боялась, что он зол на нее за это. Но больше ее волновало то, а хочет ли он вообще ее видеть. Двое мужчин с белых рубашках, с погонами и значками на груди, ввели Тео в помещение. Стоило отметить, что если бы не тишина, которую все послушно сохраняли, то присутствующие просто набросились бы на него. Но МакЛин держался спокойно. На нем его оранжевая форма, потому что ни на что другое одежду поменять было нельзя. Он шагал вперед, как и указал ему мужчина в форме, в сторону Норы. Та, привстав, подозвала его присесть. Парень не сводил глаз с Кэт и Катерины, видя, как те подались вперед в негласном желании подойти к нему, обнять, поговорить. Но они не могли. И Тео не мог. Пытаясь сохранять спокойное лицо, без усмешки, без злобы в глазах, МакЛин сел на свой стул. Он повернул голову в сторону подруги и женщины, которая хотела быть его матерью, подмигнул и отвернулся обратно. — Слушается дело ноль семь пятьдесят три двенадцать. «Штат против Теодора Дэниэля МакЛина», — объявил судья. — Обвинение: преднамеренное убийство. Обвинение готово? — Стефан встал, утвердительно ответив. — Миссис Дейл, признает ли подзащитный вину? Нора встала. — Нет, Ваша честь. — Выслушаем аргументы. Обвинение? — Да, Ваша честь, — Стефан снова встал, поправил пиджак. Он достал из своей папки бумагу и зачитал. — «Просим залог в сумму пятьсот тысяч долларов наличными или поручительство в пять миллионов долларов». Такая сумма выдвинута в связи жестокостью преступления. Мы считаем подзащитного опасным для общества и в целом плохо относимся к тому, что ему разрешили выйти под залог. — Это личные рассуждения, — возразила Нора. — Разве? Насколько я знаю, подзащитный признался в убийстве. Кто-то в зале удивленно вздохнул. Кэт сжала руку Катерины, а та положила свою ладонь поверх ее. Уорди поняла, что все под контролем. Но паника все равно не отступала, потому что никто не будет в суде врать о том, что кто-то признался в убийстве. — Сейчас решается вопрос залога, и свои доводы, мистер Кроу, вы будете приводить в следующем месяце. — Миссис Дейл говорит верно, — подвел судья. — Итак, залог остается в назначенную сумму пятьсот тысяч долларов или поручительство в пять миллионов долларов. Далее дело будет рассматривать судья Розин. Предварительное слушанье — пятого октября, — последовал удар молотка, и мужчина встал со своего кресла. Нора попросила Тео нагнуться и что-то шепнула ему на ухо, он кивнул. — И что дальше? — спросила Кэт, глядя на то, как МакЛина уводят. — Будем выплачивать залог, — ответила Катерина, так же наблюдая, как ее пасынок уходит обратно в те двери, из которых его привели. Ни разу не обернувшись. 4 Дом был небольшим и скромным. Две спальни, две ванных комнаты, просторная гостиная, кухня. Большие окна, выходящие на задний двор, где бегал пес, прыгая за бабочками или перетаскивая свои игрушки с одного места на другое. Аккуратно стриженный газон, приветливые соседи, спокойный и тихий район, находящийся не так далеко от Джеффкинс Хилл. Кэт сидела на высоком барном стуле, переписываясь с Шарлоттой. Та звала ее на ужин, который устраивает семья Фабре в честь дня рождения Люка. Должно было прийти много народу, все лицемеры, но никто не упускал возможности побывать в доме Фабре. Лотти не скрывала, что присутствие Кэт поможет ей скрыться от расспросов о его «потерянной прошлой жизни». — Будешь вино? — спросила Катерина, достав бутылку из пакета. — Только если один бокал, — кивнула девушка. Женщина выглядела хорошо. У нее открылось второе дыхание, когда на дело Тео назначили нового адвоката. Нора внушала доверие, да и Катерина знала о ней, как о профессионале своего дела. Оставалось только дождаться решения суда и внести залог, чтобы Тео смог выйти на свободу до начала всех разбирательств. — Я не думала, что твой дом действительно окружат журналисты, — проговорила Кэт, принимая бокал из рук женщины. — Надеюсь, меня не тронут, потому что родителям и так не нравится то, что я хожу по судам. — Спасибо тебе за то, что поехала со мной, — сказала Катерина, садясь напротив девушки. Она разложила на тарелке нарезанный сыр, открыла коробку конфет. — Не люблю сладкое, но ты угощайся. — Откуда тогда конфеты, если не любишь? — Один мужчина с работы начал за мной ухаживать. Наверное, он сбежит после того, как узнает, что я не просто однофамилица Тео, а его… мачеха, — женщина печально улыбнулась. — Но оно и к лучшему. Не люблю отшивать людей, но пока я не готова к тому, чтобы заводить какие-то романы. Кэт понимающе покачала головой. — Не думала, что сумма залога будет такой большой, — проговорила она и сделала глоток. Вино было сладким и прохладным. Самое то, чтобы успокоить нервы после такого дня. — И где нам найти полмиллиона? — Я пытаюсь разобраться со страховкой Вернона. Мне даже кажется, что он застраховал свою жизнь и женился на мне, чтобы я не осталась у разбитого корыта после его смерти, — снова улыбка. Кэт видела, как Катерина пытается оставаться оптимистичной, ведь она доверяла Норе, которая утверждала, что все будет хорошо. Рядом с женщиной Уорди становилось спокойнее, потому что она видела сильный пример перед собой. — А еще триста тысяч… не думай об этом, у меня есть сбережения и пара идей. Если все получится, то Тео выйдет на свободу уже на следующей неделе. Кэт кивнула и выпила еще. На фоне играло радио, а пес по кличке Бублик породы хаски забежал в дом, учуяв запах мяса, разгораживавшегося в раковине. Он прыгал по кухне, пока не получил свою желанную кость, с голодом напав на нее. — Думаешь, Тео действительно не убивал Люка? — спросила Кэт, когда алкоголь открыл ее рот для подобных вопросов. — Просто я… верю в это, но сомнения все равно есть. Он ведь постоянно дрался и… убил человека однажды. Катерина застыла, стоя спиной к Кэт. Женщина начала готовить, разделывала мясо, как раздался такой вопрос. — Он сам тебе об этом сказал? — Он говорил Шарлотте, а я просто была рядом. — Тогда прими то, что Тео тебе доверяет. Человек, которого он убил — был подослан Люком Фабре. Не знаю, как, но мы должны добиться справедливости и для Люка, потому что этот сукин сын переступал рамки дозволенного сотни раз. — Нам повезет, если Тео оправдают. Семья Фабре будет жестоко бороться за своего сына. Кстати, а откуда появилась Нора? Тео говорил, что отказался от своего адвоката. — Она сказала, что ее услуги оплатил некто, по имени Ли Джин Хо, — разделяя паузами слова в имени азиата, ответила Катерина. Она знала многое о том, что происходило той весной. Но не хотела нагружать молодую подругу всеми подробностями. — Мы справимся. Кстати, ты общаешься с Шарлоттой? — женщина обернулась, взяла полотенце и вытерла руки. Наполнила свой бокал и отпила. — Я хотела бы с ней поговорить обо всем этом, но, должно быть, отец не позволяет ей делать лишних шагов. — Мы с Шарлоттой не особо общаемся, она предпочла компанию новенькой Аны и ее брата. Она вообще сильно изменилась, я порой ее не узнаю, — Кэт тяжело вздохнула. Она скучала по Лотти. Но не по той, которая позвала ее на ужин. А по той, которая звала ее в гости просто так или приходила сама. — Она многое пережила, но по ней нельзя сказать, что она переживает за Тео. Хотя идея собрать ему письма была ее. Катерина с интересом посмотрела на Кэт, задумалась. — Во сколько ты уходишь? — спросила женщина, посмотрев на часы. — Шарлотта сказала, что они заедут за мной через полчаса, — ответила девушка, смотря на экран телефона. Полчаса прошли незаметно. Кэт и Катерина многое обсуждали, делились впечатлениями о помощнике прокурора, оценивая его не как потенциального красавчика, смеялись с каких-то смешных картинок, которые Уорди показывала женщине. Сначала сложно было притворяться нормальными и делать вид, что все хорошо, избегая темы про суд. Но потом стало как-то легче. На телефоне высветилось сообщение, и Кэт встала со стула. Катерина поспешила проводить девушку, надеясь на то, что сможет перекинуться парой слов с Шарлоттой. Когда они вышли, белый Mercedes стоял на дороге. Но никто не стоял возле автомобиля, Кэт поспешила сесть на заднее сидение. Катерина не была из робких, кто просто отпустит Шарлотту уехать. Женщина предположила, что Шарл сидит на переднем сидении, ведь за тонированными окнами ничего не было видно. Она подошла, постучала в окно, и то опустилось. На нее посмотрели два зеленых глаза Шарлотты. — Можно тебя на пару минут? — спросила Катерина. Фабре посмотрела на молодого человека, сидевшего за рулем, кивнула ему и вышла. Они отошли на пару шагов от машины. Девушка выглядела красивой, дорогой и до противного ухоженной. Тональный крем прекрасно справлялся со своей задачей скрыть темные круги, а тени подчеркивали ее помрачневшие глаза. — Выглядишь, как взрослая женщина, — отметила Катерина. — Тот молодой человек?.. — Это Артур, мой жених. Прежде чем осудишь меня за то, что я променяла Тео на него, скажу, что это не мое желание. — Мы сможем как-нибудь поговорить вдвоем? — спросила женщина, беря Шарлотту за руку. Она помнила, как они разговаривали по душам в клубе Джерома в Рочестере. Надеялась на то, что они до сих пор могут поддерживать такие же отношения. — Не вижу смысла, — холодно кивнула Лотти, но ее взгляд выдавал другой ответ. — Это говоришь ты или страх перед отцом? Шарлотта замерла. Она опустила глаза на пару секунд, поморгала, а потом вновь взглянула на Катерину. — Я напишу, как смогу прийти, — постаралась улыбнуться девушка. С этими словами она ушла обратно к автомобилю. Важно села на свое сидение, закрыла дверь и устремила взгляд вперед. Артур дернул рычаг коробки передач и тронулся. — Это мать МакЛина? — спросила парень, не смотря за дорогой. — Да, — ответила Шарлотта. Она не хотела лишних расспросов, поэтому повернула громкость звучавшего из колонок трэпа почти до максимума и отвернулась в свое окно, игнорируя взгляд Феррейра, прикованный к ней. 5 В доме Фабре собралось много человек. Не все из них были богатенькими ребятками, хотя почти весь состав «Дома пафоса» был приглашен в качестве друзей Люка. Сегодня не было места слезам, все просто хотели почтить память их друга или сына, придавшись распитию алкоголя и поеданию дорогих блюд. Николас Фабре не скупился на потакание желаний своего сына даже после его смерти. Он знал, как Люк любил виски и устрицы, поэтому сегодня они были в обилии. Тут были даже те, кто пришел просто вдоволь поесть, выпить, говоря всем, как они любили Люка и, привирая, какими друзьями были. Шарлотте становилось тошно от такого цирка, но она все равно продолжала принимать соболезнования от людей, которых не знала — партнеров отца. Артур и Ана сидели рядом с ней, пытаясь отвлекать разговорами на отвлеченные темы. Они искренне считали, что Лотти грустит из-за смерти брата. Кэт сидела напротив них на кресле, держа в руках до сих пор полный бокал виски. Она не спускала взгляда с Шарлотты, закинувшей ногу на ногу. Уорди думала, она ввязалась в это дело только из-за просьбы Лотти? Или была какая-то другая причина. И она поняла, что была. Когда услышала обрывок разговора за своей спиной. -… иронично, что слушанье МакЛина произошло сегодня. В день рождения Люка лучшим подарком было бы, если бы этого психа посадили. Кэт заметила, что Шарлотта услышала эти слова. Они нарочно звучали громко. Фабре прикрыла глаза, вздохнула и поднялась. Уорди испугалась, что Лотти скажет им что-то или сделает. Но вместо этого она встала и пошла на открытую террасу, где было не так много людей. Оба Феррейра посмотрели ей в след, но никто не решился пойти за девушкой. А вот Кэт решилась. Она извинилась перед компанией и покинула их. Выбежала на улицу, стала искать взглядом Шарлотту. Та стояла неподалеку у забора, облокотившись на него и смотря на дорогу. Кэт подошла ближе. — Как прошло сегодня слушанье? — спросила Фабре, заметив подругу рядом с собой. — Выставили цену залога в полмиллиона, — ответила Кэт. — Твою мать, — прошептала Шарлотта. — У меня нет столько денег… — Что? — переспросила Уорди, хотя точно была уверена в том, что слышала. Шарлотта молчала. — Погоди, это ты наняла адвоката? Кэт готова поклясться, что видела, как Шарлотта признала свое несовершенство. — Не кричи об этом, — строго сказала девушка. — Не дай Бог, мой отец услышит. Да, я дала деньги Джину-Хо, чтобы платил он. Скажи, от адвоката есть хоть какой-то толк? — Катерина доверяет ей. И она за считаные дни добилась того, чтобы Тео освободили под залог. Без нее ничего не двигалось. По крайней мере, в сторону Тео. Шарлотта пронзительно посмотрела на девушку, прищурилась. — Ты что-то скрываешь, — заключила она. — Я знаю тебя, как облупленную, чтобы понять, что тебя что-то грызет. Кэт тепло улыбнулась, отмечая, как Шарлотта вспоминает об их дружбе. Но улыбка сменилась на нагруженное потирание висков. — Тео признался, — тихо сказала она. — Что? — возмутилась девушка. Прикрыла глаза, покачала головой, не веря. — О Боже, почему? — Никто не знает, об этом заикнулся помощник прокурора, — пожала плечами Кэт. Она посмотрела на подругу. Та, постоянно скрывая свои эмоции, не смога сдерживать негодование сейчас. Уорди аккуратно подошла к ней, предлагая обняться. Но Лотти показала, что не хочет этого. — Это правда? Шарлотта понимала, что не может ответить на этот вопрос. Хотелось сказать «Да», но не хотелось подставлять Тео, ломать его судьбу и просто клеветать. Сказать «Нет» — подставить себя, что тоже не являлось хорошим раскладом, ведь она не похожа на МакЛина, готового отдать свою свободу ради нее. Девушка не ответила. — Он ведь тебе нравится? — спросила она вместо этого, застав свою подругу врасплох. — С чего ты взяла? — смутилась Кэт. — Мы с ним друзья и… — Просто не позволяй ему обходиться так же, как со мной, — сказала Шарлотта. — И в то же время не отпускай его. Ты хороший человек, Кэт. Наверное, ты сможешь поднять его с колен перед его слабостями. — О каких слабостях ты говоришь? — нахмурилась Уорди, скрестив руки на груди. — И я не буду отбивать у тебя парня. — Он не мой парень, — сухо сказала Шарлотта, но ком в горле все равно встал. — Мне нужно идти обратно в дом, пока никто не пошел меня искать. Оставив растерянную подругу за спиной, Фабре поспешила вернуться к детям Феррейра. Но не успела ее нога шагнуть на террасу, как выглянул Артур. Одетый в пиджак и рубашку, с черной бабочкой и блестящими серебряными часами — он был неотразим. С каждым днем Шарлотта все больше и больше заставляла себя видеть в нем только хорошее, пытаться найти то, за что можно зацепиться. Артур был хорошим любовником, старался быть чудесным другом, но Шарл все равно не могла полюбить его или хотя бы утвердиться в том, что он ей симпатичен. — Все в порядке, я просто вышла подышать свежим воздухом, — сказала Лотти, надеясь перебить его глупые вопросы. Но Артур пришел не за этим. — Тут скучно, — отметил он, не пропуская девушку пойти в дом. Его большие ладони бережно взяли тонкие пальцы Шарлотты. Он поднес ее ладонь к губам и поцеловал. — Давай сбежим отсюда. — Мне казалось, ты взрослее подросткового бунта, — сказала она, учтиво оставляя свои ладони в его руках. — Мне не нравится только то, что мы занимаемся сексом и изредка общаемся в компании моей сестры, — проговорил Артур. Его голос был теплым и бархатным, парень говорил мягко и спокойно. — Позволь мне украсть тебя на свидание. Съездим в ресторан, поужинаем без лишних глаз и глупых разговоров. — Оставь при себе романтику для детей, — попыталась улыбнуться Фабре, — и наше свидание точно пройдет лучше. Артур улыбнулся, наклонился к ней, чтобы поцеловать. Шарлотта поддалась, замечая, как за ней следит отец. Она видела в нем Люка: хладнокровного, безжалостного. И от этого становилось не по себе. Хотелось поддаться любому его приказу, и сейчас его взгляд выражал только желание увидеть поцелуй его дочери с будущим зятем. — Иди заводить машину, я подойду, — проговорила Лотти, обходя его стороной. Она быстро прошла мимо людей, найдя Ану на том же диване, где они виделись в последний раз. Она, закинув под себя ногу, держала в руках почти пустой бокал и смотрела на экран телефона, где Шарл заметила имя «Трой». Фабре наклонилась к подруге, приблизилась к ее волосам, вдыхая запах ее шампуня и духов. Ана, игриво улыбаясь, повернулась. Они были достаточно близко, чтобы чувствовать дыхание друг друга. — Мне нужен кокаин, — прошептала Лотти в губы девушки. — Артур позвал на свидание. Ана закатила глаза. — Нет, — отрезала она. — Дай ему шанс понравится тебе. Хватит стимуляторов, ничем хорошим это не закончится. Феррейра была права, но Шарлотта не желала этого признавать. Ей нравилась эйфория, при которой не нужно изображать любовь к Артуру. Поджав губы, Лотти покивала и ушла на выход из дома. Автомобиль стоял недалеко от конца территории Фабре, в один ряд с транспортом других гостей. Мотор трепетал, а из машины доносилось дребезжание музыки. Шарлотта села на пассажирское сидение и поглядела на Артура. — Хочешь быть ответственной за музыку? — спросил он, протягивая ей свой телефон. — Меня устраивает твоя, — мотнула головой девушка. Под рэп новой школы они домчались до ресторана за считанные секунды. За то время, что Феррейра поселились в этом городе, их уже знали. Поэтому не было проблем со столиком вне очереди. Их место располагалось вдали от лишних глаз, и Лотти оценила это. — Готовы сделать заказ? — раздался знакомый голос. Шарлотта подняла глаза от меню и увидела Катерину, одетую в блузку и юбку-карандаш. Они немного посмотрели друг на друга, забыв о том, что Артур знаком с женщиной. А потом все же решились заговорить. Но не о заказе. — Работаешь здесь? — спросила Шарлотта. — Да, сегодня в вечернюю смену, — кивнула женщина. — Итак, заказ? Артур произнес все, что хотел. Лотти так же озвучила свое желание, и Катерина, стуча каблучками, ушла. Шарлотта, подперев руками подбородок, посмотрела на Феррейра. — Итак, это мать Тео? — спросил Артур. — Сейчас ты не избавишься от моих вопросов с помощью музыки. В его словах не звучало упрека, и Шарл робко улыбнулась. — Мачеха, — ответила она, игнорируя нервный спазм в животе. — Я не верю в то, что он убил Люка специально, — проговорил Артур. — Я видел его избитым, сломанная рука выглядела ужасно. Это точно была самозащита, зря все так ополчились на него, — он посмотрел на девушку, пытаясь понять эмоцию на ее лице. — Прости, если задеваю темы, о которых ты не хочешь говорить. — Ничего страшного, — пожала плечами Лотти. — Ты не знал Тео, чтобы судить о том, почему на него все ополчились. — Какой он? Кроме того, что я видел на том вечере весной. Шарлотта задумалась. — Ты видел его во всей красе, — ответила она. — Но, признай, тогда и ты повел себя, как урод. — Видимо, стрижка пошла мне на пользу, и я обрел немного ума, — рассмеялся парень. — А в отношениях с тобой каким он был? — Не хочу об этом говорить, — отрезала Шарл. Они дождались, когда принесут заказ. Катерина открыла при них бутылку шампанского, наполнила бокалы и, сжимая в руке оставшийся мусор, отошла. Шарлотта отпила, а потом приступила к еде. Есть не хотелось, поэтому она взяла самое простое и легкое блюдо. Артур так же был занят пищей, чтобы говорить. Но, в конце концов, еда закончилась, и говорить пришлось. — Понимаешь, я хочу для тебя лучшего, — улыбался Артур, держа девушку за руки. — Ты, как украшение в моей жизни. — То есть, я для тебя просто украшение? — спокойно спросила она, убирая руки обратно под подбородок. — Я не правильно выразился, — качнул он головой. — Ты дорого стоишь, и речь не о деньгах. Ты красива, и, не отрицай того, мужчины смотрят на нас с завистью. Все хотят видеть тебя рядом с ними, и не понимают, почему ты со мной. — На нас смотрят потому, что мое имя известно всем из новостей, — ответила Шарлотта. — Но ты пытался, принимается. Артур улыбнулся и отпил из бокала. — Пойми, я простой человек: я никогда не буду играть с тобой, потому что уверен, что ты играешь лучше, — продолжил Артур. Его слова были лестными и приятными. До такой степени, что это душило. — Но я хочу знать тебя: что тебе нравится, что не нравится, что заставляет тебя трепетать, а что отталкивает. Нам вместе жить, воспитывать детей, я не хочу, чтобы мы враждовали. — Артур, — теперь Шарлотта коснулась его руки, — с чего ты взял, что мы будем враждовать? — Не делай вид, что уже влюбилась в меня. Я простой, но не дурак. Я вижу, что ты играешь, что показываешь мне те эмоции, которые я, по-твоему, хочу видеть. Я не собираюсь душить тебя, ограничивать в чем-то. Просто дай мне узнать тебя ближе. Шарлотта вздохнула. — Давай сменим тему от нашей совместной жизни, — прямо сказала она. — Если хочешь узнать меня лучше, то начнем: мне нравится этот ресторан, но не нравится сухое шампанское. Теперь ты. — Рестораны бывают и лучше, — ответил Артур. — А от сухого шампанского я в восторге. Он улыбнулся, а затем и девушка. Они сидели до самого закрытия ресторана. Феррейра пил мало, чтобы потом вести машину. А Шарлотта не отказывала себе, стараясь не терять самообладания и показывать эмоции, которые Артур по-настоящему хотел видеть. Все его речи казались ей пустым звуком, чтобы произвести на нее впечатление. Но, несмотря на это, они хорошо провели время. Настолько, что Шарл согласилась продолжить вечер. 6 Пользуясь тем, что родителей вновь нет дома, Джин-Хо заказал себе такси до дома района, в котором жил Румын. Он надеялся на то, что мужчина сдаться, что не выгонит парня, вспомнив об их уговоре не продавать тому наркотики. Потому что азиат чувствовал себя отвратительно. Ему хотелось чего-то сильного. Настолько, чтобы забыть совершенно обо всем, что мучало его. Он признавал, что наркотики — чистое зло. Но любовь, которая превратила его жизнь в кошмар, была куда хуже. Люк Фабре был самым страшным наркотиком в его жизни. Эйфория, легкость и чувство растворения. Хотелось еще и еще. Потом отпускало на какое-то время, пока парня не было рядом. И Джин даже думал, что сможет обойтись без него, заменить аналогом в виде Финеаса. Но постепенно пришла зависимость. Когда Люк игнорировал его, то Джина ломало, как и после наркоты. Он чувствовал себя лишенным самых приятных чувств в его жизни. И Хо был готов пойти на все ради очередной дозы. И пошел. Казалось, что такого никогда не произойдет. Но любой, кто считает себя слишком умным для таких низких увлечений, в итоге попадается в ловушку. Джин, шагая, опираясь на трость, дошел до дома Румына. Поднялся по ступенькам, заглянул в окно. Свет горел, но было тихо. Парень постучал, дверь открылась моментально. Румын стоял, прикладывая к лицу пакетик со льдом. Выглядел он так же, как выглядел Тео после очередной драки. — Если есть наличка, то я тебе продам, — сказал он, пропуская парня внутрь. Джин прошел в когда-то привычный дом, который за это время стал чужим. — Что случилось? — спросил он. — Расплачиваюсь с людьми Фабре, — сказал Румын, доставая из ящика небольшой пакет, наполненный всевозможными таблетками и ампулами. — Мне плевать на наш договор, потому что мне нужны деньги. — Первый раз слышу такое от тебя, — усмехнулся Джин. — Николас меня уволил. Закрыл глаза на мою защиту МакЛинов только потому, что я преданный работник. Сказал мне проваливать из города, но у меня нет средств, чтобы сделать это. Торгую остатками, собирая предупреждения от этого урода. Кокаина нет, есть героин и метамфетамин. Джером вернулся в город, теперь работает на Фабре. Можешь покупать потом у него. Джин удивленно приподнял брови, но потом достал деньги из кармана и протянул мужчине. — И то, и другое, — сказал он, понимая, в какого дерьмо вляпался. — И ты остаешься у меня, — настойчиво сказал Румын. — Не хочу, чтобы ты обдолбался дома до смерти. Мне хватило такого опыта за всю карьеру. Джин-Хо согласно кивнул, и обменял деньги на наркотики. Передвигаясь по небольшому помещению, как у себя дома, Хо быстро растопил белый порошок, набрал его в шприц и сел на диван. Румын смотрел на парня с разочарованием, но не говорил ни слова. Прицелившись в выступающую вену на сгибе локтя, Джин проткнул ее иголкой. Быстро ввел все вещество, бросил шприц на диван и откинулся на спинку. Румын сел напротив него в кресло, достал сигарету и закурил. Героин ударил по ногам сзади, потом — сзади по шее. Появилось ощущение того, что азиат расплылся, растворился в теплой воде. Эйфория накрыла его, он закрыл глаза. Перед ним сразу же возник образ Люка, который прижимал его к стене, размазывая кокаин по деснам. Волнение и желание разлились по телу парня. — У тебя член встал, — раздался голос Румына. Пребывая в состоянии полной расслабленности, дурманящей разум, Джин-Хо не сразу отреагировал на его слова. Нельзя сказать, что для мужчины это первый опыт. Все, кто обдалбливался у него в доме, часто испытывали возбуждение, повышалось либидо. — Чего ты вдруг решил сорваться? — спросил мужчина, выдыхая дым, пропитанный запахом травы. — Это все из-за Фабре, — проговорил Джин, раскидывая руки по спинке дивана. — Я так облажался. Тео сидит, потому что я облажался. — Ты убил Люка? — усмехнулся Румын. — Я любил его, — сказал парень. — Любил настолько, что подставил друга. Я слил всю информацию о Тео Люку, каждый его шаг, все планы. Все это случилось только потому, что Люк был самым лучшим мужчиной в моей жизни. Эти слова, кажется, не удивили мужчину. Или же он просто не показал этого, растянувшись на кресле. — Я так ненавижу себя, — продолжил парень. Они молчали. Джин-Хо пребывал в образах прошлого, наслаждаясь воспоминаниями, которые никогда больше не повторятся. Румын сидел напротив, куря то сигареты, то самокрутки. Но чувство эйфории никогда не задерживалось надолго. Именно поэтому мужчина оставил парня у себя, чтобы уследить за тем, чтобы тот не решил принять еще дозу. А было так дерьмово. В апатии, сковавшей его тело, в замедленных дыхании и сердцебиении Джин видел все свое бесцельное существование. Заломило кости еще сильнее, чем раньше. Возникло необъяснимое чувство тревоги, а разум притупился, сосредоточившись на одной только мысли. «Еще». Пересиливая себя, Хо потянулся за пакетиком в своем кармане. Но Румын, соскочивший с места, дал ему по рукам. Пакетик упал на пол. Джин посмотрел на него мокрыми красными глазами с сужеными зрачками, спрашивая, почему тот просто не может дать ему умереть. Но их зрительный контакт, если расфокусированный взгляд азиата можно так назвать, оборвался, когда его согнуло в рвотном рефлексе. Все, что было в его желудке, оказалось на полу. Вытирая рот рукавом, Джин разошелся на слезы. Румын прикрыл глаза, положил руки на плечи парня и уложил его на диван. Достал из шкафа прожженное одеяло, укрыл его. Подобрал пакетик и спрятал к остальным препаратам, закрытым на ключ. — Не оставляй меня, — прошептал Джин, всхлипывая. — У меня больше никого нет… — У тебя есть друзья, — ответил Румын, возвращаясь в комнату с тазиком и губкой. — Те, певцы. Ты прекрасно держался, пока готовился с ними к выступлению. Не убивай в себе это. У тебя есть родители, есть будущее. Парень настойчиво отрицательно затряс головой, отчего его вырвало еще раз. Румын присел на колени перед двумя темно-желтыми пятнами на ковре. Мокнул губку в воду и принялся убирать, надеясь, что у Джина в желудке больше ничего не осталось. — Меня все ненавидят, — шепнул парень. — Заткнись и спи, — рыкнул Румын, поправляя одеяло. — Это сложно, но постарайся. И не блюй больше. Джин послушно натянул на себя короткое одеяло, оставляя открытыми ноги. Ему было так хреново, что он не понимал, что в этот вечер поцеловал Смерть. Ту, которая после первого укола игриво улыбнулась ему.