Мишка 2: Инфернальная вечеринка

1 Шарлотта чувствовала себя спокойной этим утром. Первый раз в жизни она проснулась в постели Артура без желания быстрее выбраться из-под одеял, пойти в душ, смывая с себя запах парня. Потянувшись, девушка раскинулась звездой и посмотрела по сторонам. Артура не было, окна открыты нараспашку, впуская прохладный утренний осенний воздух. После выпитого вчера алкоголя не болела голова. Где же подвох в таком хорошем настроении? На часах было давно за восемь. В телефоне ни одного пропущенного или сообщения, поэтому занять себя было нечем. Но и вставать не хотелось. Ей было уютно в белых простынях, нравилось ощущать на себе лучи солнца. Казалось, на несколько минут Шарлотта забыла обо всех трудностях, которые были в ее жизни. До момента, пока Артур не вошел в комнату. Он держал перед собой поднос. Еще горячие вафли со свежей клубникой и бананами, свежевыжатый апельсиновый сок. Лотти потянула носом, ловя аромат. На парне был фартук, надетый на голое тело. Фабре невольно улыбнулась. — Выглядишь, как стриптизер, — отметила она, садясь на кровати. — Завтрак в постель. Неужели вчерашний секс был настолько хорошим? Артур аккуратно поставил поднос на колени девушки и посмотрел на нее. — Вчера все было хорошо, — ответил он. — Особенно ты. Шарл одарила жениха мимолетной улыбкой и надломила кусочек вафли, окунула ее в ягодный джем. Артур снял с себя фартук, показывая тело. На его груди было немного волос, так же полоска тянулась от пупка к паху. Между ними — на прессе — несколько укусов, оставленных Шарлоттой вчерашним вечером. Но она отводила взгляд от них, продолжая завтракать. Парень надел на себя свободную майку и, поцеловав девушку, вышел из комнаты. Отставив поднос, Лотти все же решила выбираться из плена теплых одеял. Она опустила босые ноги на пол, достала бюстгальтер из-под кровати и стащила рубашку Артура, лежащую рядом на стуле. Застегнув ее лишь на несколько пуговиц, девушка ушла в ванную. Домработница, увидев ее, тут же залетела в комнату, чтобы забрать посуду. Когда шум воды из крана прекратился, Фабре услышала, как с первого этажа доносится музыка. Она медленно спустилась, пытаясь понять, откуда идут звуки. Прошла по просторной гостиной, в углу которой стоял рояль. Двинулась между стеллажей с кубками младших Феррейра по танцам и заглянула в комнату, которая служила спортзалом. Помимо тренажеров там было зеркало во всю стену, стояла стереосистема. Смешение различных латиноамериканских ритмов звучали быстро и задорно. Артур и Ана танцевали, не смотря в зеркало. Их взгляды были прикованы друг к другу, словно они были противниками в этой зажигательной хореографии. Шарлотта поразилась, как Ана выполняла все шаги на каблуках в то время, когда ее партнер был в удобных кроссовках. Артур кружил сестру, бросал ее в стороны, притягивая к себе обратно. Теперь Лотти поняла, откуда у них обоих походка от бедра. И если в парне это прослеживалось в повседневной жизни меньше, то девушка словно каждый день была на танцполе. Наблюдая за ними, Шарлотта чувствовала себя снова на побережье Мексики. И, засмотревшись, даже не заметила, как ее взгляд приковался к упругим пышным бедрам подруги, которые прикрывали лишь короткие шортики. Но, спохватившись, Шарл перевела взгляд на Артура. Он был страстным, полностью отдавался танцем. И даже учитывая то, что танцевали они не так много, на его майке уже образовались мокрые пятна. Пот так же стекал с его лица, падая на длинные ресницы. Артур выглядел, как горячий испанский любовник, о котором мечтает каждая. Кроме Шарлотты. Они не обращали внимания на то, что за ними следят. Со временем Лотти перестала прятаться и просто прислонилась к стене, наблюдая за ними. Вскоре танец эффектно закончился, хотя и до этого в нем хватало зрелищных сложных элементов. Музыка сменилась на что-то, что всегда звучало из колонок машины Артура. Брат с сестрой повернулись на тихие хлопки Шарлотты. — Я в восторге, — подвела она. — Все награды в вашем доме не просто так. — Мы — лучшие, — заулыбалась Ана, тряся волосами по сторонам. — Мне почему-то всегда казалось, что ты похожа на Никки Минаж или Карди Би, — улыбнулась Шарлотта, проходя в зал. Ана не ответила, вместо этого повернулась спиной к девушке, присела на корточки, расставляя колени в стороны, и под музыку задвигала бедрами. При этом читая текст из звучавшего трека. Лотти улыбнулась, но опустила взгляд. — Ну, все, завязывай, — махнул рукой Артур. — Ты у меня так невесту отобьешь. Шарл смущенно закусила губу, смотря как Ана поднимается, продолжая демонстрировать свои формы. Она подошла к Артуру, подтолкнула его в грудь. — Ты просто завидуешь, потому что моя задница лучше твоей, — заявила она, окинув его откровенным взглядом зазнавшейся сучки. — У меня отличный зад, — усмехаясь, покачал головой парень. — Чарли, рассуди нас! — воскликнула Ана, поворачивая брата спиной. — Чей зад лучше? Лотти приложила пальцы к подбородку, делая вид, что глубоко размышляет. Ее глаза забегали, но все же ответ на их вопрос пришел быстро. — У Аны, — ответила она, улыбаясь сжатыми губами. — Прости, Артур, тут сложно устоять. Парень нисколько не обиделся, вместо этого отпил воды из бутылки и сел на тренажер, стоящий у стены. Он лег, схватился руками за штангу и резким движением снял ту с держателей. Мышцы на его груди заметно напряглись, проступили вены лбу и руках. Ана забрала телефон и потянула подругу из зала. — Смотреть, как он занимается — ужасно скучно, — сказала она, шагая на кухню. — Ты действительно считаешь, что мой зад лучше, чем у брата? — Разумеется, — ответила Шарл, садясь на высокий стул. Ана запрыгнула прямо на стол перед ней и, хитро смотря, улыбнулась. — Что? — Как вчера все прошло? — спросила она, намекая на отсутствие стимуляторов. — Неплохо, — пожала плечами девушка. — Давно вы танцуете? — Всю жизнь, — воодушевленно ответила Ана. Она поставила руки подальше от себя, чуть ли не ложась на столе. — Лет с трех мы начали заниматься классическими танцами, потом остановились на сальсе и немного на танго. Звучит ужа-а-асно скучно, но это действительно интересно. Потом Артур занимался хип-хопом, пробовал себя в воге. Представь эту важную задницу, танцующую вог, — Шарлотта попыталась, хмыкнула и улыбнулась. Выглядело как минимум нелепо. — Я в шестнадцать лет поссорилась с семьей и ушла в свободное плаванье, чтобы доказать отцу, что могу прожить без его денег. Устроилась в стриптиз-клуб, денег было, как дождя у вас в городе. — Ты танцевала стриптиз? — удивилась Лотти. — Да, это было веселое время, — легко произнесла девушка, окончательно ложась на стол. — Мы накачивали мужчин наркотиками, а потом обналичивали их карточки. Почти так же, как девчонки из «Реванша стриптизерш», только не попались в итоге. Успели остановиться. — И почему ты решила вернуться домой? — Соскучилась по важному лицу моего братца и по родителям. После этого у нас с отцом не было ссор из-за денег, я показала ему, что найду способ заработать, даже если это будет торговля своим телом. В проституцию я, конечно, не пойду. Я слишком дорогая для того, чтобы какие-то жалкие разведенки или мужья, которым не дают жены, трогали меня. Ана говорила об этом с такой легкостью и воодушевлением, что Шарлотта даже позавидовала ей. Нет, не работе в стриптиз-клубе, а в независимости от денег семьи. Ей бы тоже хотелось зарабатывать самой, но одного желания не хватает, если с самого детства тебе в голову впихивают то, что ты не должна работать. Лотти знала, что не справится с тяжелым трудом, чтобы оплатить аренду и купить продуктов. А сейчас она имела все, пусть и платила за это терпением и молчанием. — Я завидую тому, что в вашей семье все так хорошо, — призналась Шарлотта, скрепляя пальцы в замок. — У нас не может по-другому. У отца за спиной еще один брак, без детей и без любви. Но потом он познакомился с девушкой, кажется, в Непале. Он пытался ухаживать за ней все время, пока был там. Но его постоянно отгоняли от нее какие-то амбалы, и в итоге он узнал, что она в сексуальном рабстве, — она раскинула руки в стороны, а потом перевернулась на бок, чтобы смотреть на подругу. — Было сложно, но его любовь была сильнее, и он смог выкупить ее и забрать с собой. С тех пор они вместе, и у них есть чудесная дочь — я, — и Артурио. Девушка улыбнулась, показывая, как рада такому раскладу. Ее не смущало то, что история ее семьи не самая приятная. Мало кто мог набраться смелости рассказать о таком, но Ана гордилась этим. Гордилась тем, что деньги ее отца смогли спасти мать из плена. Она считала, что помимо побрякушек, которыми она злоупотребляла, наркотиков и крутых автомобилей, деньги могли служить добрую службу. Шарлотта пораженно вздохнула. Не каждый день она слышала такие истории. Ей бы хотелось, чтобы и для нее делали такие поступки, так спасали ее. Но она посмотрела туда, откуда выходил потный Артур, явно не довольный тем, что Ана рассказала историю их семьи. Парень пытался делать для нее все, но она понимала, что это не из большой любви. Он, как и Лотти, играл роль хорошего сына, готового на такой брак. А где-то там сидел Тео, который взял вину на себя, признался в убийстве, которого не совершал. И все ради того, чтобы Шарлотта смогла выйти замуж за Феррейра, нарожать ему детей и жить на его шее, не зная проблем с деньгами. — Я просил меня не называть Артурио, — недовольно проговорил парень, набирая еще воды в бутылку. — Разве я виновата в том, что мне повезло с именем, в отличие от тебя? — посмеялась Ана. — Зато ты папин любимчик. — Папина любимица — ты, а меня больше любить мать. Смотреть и слушать препирания Феррейра можно было бесконечно. Только казалось, что они делают это с настоящим искренним недовольством и злобой. Но после того как у них кончались аргументы и колкие слова, то они попросту улыбались друг другу и расходились, как будто ничего не было. И даже в этом Шарл завидовала им: у нее никогда не было таких близких отношений с Люком. Кроме того, что он пару раз вламывался к ней в ванную. Ана потянулась к телефону, когда умные часы на ее запястье загорелся. Она заулыбалась и застучала пальцами по экрану телефона. — Обольстила Троя? — заметила Шарлотта, вспоминая их вчерашнюю переписку. — Еще нет, но в процессе, — заинтересованная в общении с парнем ответила Ана. — Надо держать его поближе. — Зачем? — Он пытается разузнать что-то о тебе. 2 Идя наперевес с плакатами, исписанными лозунгами, призывающими голосовать на выборах президента школы, Кэт подошла к зданию школы. Каждый год она баллотировалась на этот пост, и каждый год одерживала победу. Этот год не должен был стать для нее каким-то особенным, потому что она зарекомендовала себя. И вся показуха с плакатами, дебатами и прочим были не больше, чем просто фарс. Но, пройдя мимо возложенных цветов, фотографий и свечей в память о Люке, толкнув плечом дверь школы, ввалившись в коридор, Кэт остановилась и замерла. Повсюду были развешаны плакаты с лицом Элайзы, ее предвыборные обещания. Уорди заметно рассердилась, видя самодовольную улыбку на постерах. Проходя дальше, она увидела, как два парня развешивают растяжку под потолком с тем же самым призывом — голосовать за Элайзу. От досады и злобы у Кэт чуть не выпали плакаты из рук. Она быстро дошла до своего шкафчика, сложила вещи туда и вылетела на улицу — к фонтану. Ей еще показалось странным то, как Паула смотрит на нее. Но девушка не предала этому никакого значения, ведь Элайза постоянно ищет, к чему можно придраться. Мексиканка сидела вместе со своей компанией зазнавшихся богатых детей, среди которых была сестра Кэт. Руби общалась с Элайзой, флиртовала с сидящим рядом спортсменом, показывая ему свою откровенную кофточку с декольте. Иногда Кэт исходила завистью к телу сестры, потому что природа и Бог обделили старшую Уорди в формах. Но в то же время Кэт понимала, что вместо этого Бог наделил ее мозгами. — Какого черта происходит? — налетела девушка на спокойно сидящую Элайзу. — Решила баллотироваться, хотя «Дому пафоса» никогда не было дела до президентского поста? Паула лишь закинула ногу на ногу и поглядела на соперницу. — Я лучшая во всем, — ответила она. — Не переживай, малышка Кэт, я позволю тебе стать моей правой рукой. — Я оторву тебе эту руку, — грозно произнесла Кэт, сжимая кулачки. — Остынь, Кэт, — сказала Руби. — Нам не нужно враждовать. — Не лезь, — махнула рукой Уорди-старшая. — Ты спросила, почему я решила баллотироваться, — проговорила Элайза задумчиво. — Потому что уверена в своей победе. Мало кому захочется голосовать за человека, который поддерживает Тео. Кэт покраснела от злости и смущения. Она совсем забыла, что ее лицо мелькало чуть ли не на всех экранах города в день слушанья дела МакЛина. — Лицемерная сука, — выплюнула слова Кэт. Наступила секундная тишина: никто не ожидал такого от одной из самых прилежных девочек. Пользуясь положением замешательства, Уорди быстро ушла обратно в здание школы. До выборов она все еще являлась действующим президентом, поэтому, задерживаясь после звонка на урок, стала срывать плакаты Элайзы, развешивая на их место свои. Ее распирало от недовольства всей сложившейся ситуацией. Казалось, что Паула пошла на путь исправления, поддерживая Тео, общаясь с теми, кто «ниже» нее. Но в итоге она осталась той же самой сукой, которой и была на протяжении четырех лет обучения в старшей школе. Тряслись руки, и плакат не сразу приклеился, упав на пол. Кэт раздосадовано вздохнула. — Тебе помочь? — раздался голос Даны Юхансен за спиной. Девушка со светлым каре стояла, наблюдая за тем, что происходит. Ее серые глаза, заново приобретшие огонек, поднялись от упавшего плаката на президента школы. — Да, спасибо, — кивнула Кэт. Дана подняла плакат, приложила его к стене, пока Уорди разбиралась со цветным скотчем. Юхансен когда-то была примером для Кэт: собранная, умная, добрая. У нее были все задатки хорошего президента, но для Даны никогда это не было интересно. Особенно после потери подруги, после того, как она покинула «Дом пафоса», после того, как стала чуть ли не изгоем в школе. — Как дела у Тайлера? — поинтересовалась Кэт, вспомнив о парне. — Работает и занимается самообразованием, — ответила Дана, разворачивая следующий плакат. — Хочет умудриться поступить куда-нибудь, но школьного аттестата у него будет. — Он не пробовал поступить в?.. — В соседнюю школу? — поняла девушка. — Пытался. Услышав его имя, никто даже слушать его не стал. Директор оповестил директора той школы о том, что Тай избил учителя. Ему путь закрыт. Кэт задумалась. Она ничего не могла с этим сделать. Могла Шарлотта, могла Элайза. Директор был продажным мужчиной. Точно так же он восстановил Тео в прошлом году, поведясь на деньги. Но никому не было дела до Раша. — Сейчас смотрит много документалок про убийства, — продолжила Юхансен. — У всех сносит крышу из-за происходящего. Ты молодец, что поддерживаешь Тео. Видела тебя по телевизору. — Кажется, это сломало мне карьеру президента школы, — взмахнула руками Кэт. — Это последний год в школе, расслабься. У тебя сейчас и так не простой момент в жизни, а тут еще Элайза со своими обещаниями, — она приободряющее положила руку на плечо девушки. — Даже если Элайза победит, она все равно делать ничего не будет. Для нее это не больше, чем просто самоутверждение. Кто знает, может, когда-то ты станешь президентом нашей страны. Мне пора на урок. Идея расслабиться была заманчивой. Но если дело касалось таких ответственных вопросов, то Кэт не могла просто так оставить борьбу. Она ЛГБТ-активистка, защитница природы и животных, борец за равенство полов и все остальное, о чем остро стоит вопрос в обществе. Для нее пост президента не был просто галочкой в листе желаний. Это было нечто большее. Так Кэт могла контролировать, помогать, решать вопросы. Она была из тех, чей девиз «Лучше сделаю сам, чтобы сделать хорошо». В любом вопросе. 3 Привычный кабинет психолога пах свежестью из открытого окна и дешевой туалетной воды мужчины. Доктор Джоук высокомерно глядел на Тео, сидящего напротив него. Этот взгляд заставлял МакЛина злиться от собственной беспомощности. Они беседовали уже около часа, но главный вопрос мужчина задал только сейчас. — Почему ты решил признаться? «Потому что меня вынудили, — хотел сказать он. — Потому что обманули с тем, что нашли что-то на Шарлотту. Задели за живое, надавили на больное. Потому что именно это они хотели услышать. Я просто защищал дорогого человека». — Потому что я все вспомнил, — солгал Тео. — Что именно ты вспомнил? — Тупые вопросы вы задаете, — прищурился парень. — Вы сами знаете ответ, почему я должен что-то говорить? Я вообще не хочу с вами общаться. — Потому что хочу знать это от тебя, хочу посмотреть, как ты будешь вести себя, говоря об этом. Стоит отметить, что когда ты признавался, то ты говорил не так, как говорит невиновный. Значит, нам есть что обсудить. — Как говорят невиновные? — не понимал МакЛин. Он старался смотреть доктору в глаза, чтобы не показывать трусость перед его взглядом. — Плачут, не понимают, что происходит? Так ведут себя и те, кто виновен. Или сохраняют каменное лицо, отрицают обвинение и пытаются себя оправдать. Так ведут себя и те, кто виновен. Не объясните? — Невиновные сразу же отвечают на обвинение, ты выдерживал паузу перед каждым ответом. Ты пытался путать следователей, давить на них, отвечал осторожно и много думал, — безразлично произнес мужчина, словно читая по бумаге. Тео закатил глаза, но продолжил слушать то, как он прекрасно пародировал виновного человека. — Невиновный доказывает, что преступление несовместимо с его обычным поведением, образом жизни, воспитанием, характером, темпераментом, положением в обществе. Ты к таким аргументам ни разу не прибегал. — Если бы я вел себя как невиновный, то тогда нам и было бы о чем общаться, — натянул улыбку МакЛин. — Вы бы задавали мне вопросы, почему я это сделал, что мной двигало и далее по списку скучного дерьма, который вы мне пытаетесь впаривать. А сейчас что? Я сознался. Скоро суд, что еще нужно? У вас уже есть доказательства моей вины с вашей субъективной психологической оценки. Какие подтверждения вам еще нужны? С каждым словом его голос становился громче и натуженное. Его злило то, что следователи так легко смогли его развести на признание. Злило то, что Джоук считает себя гениальным профессионалом, который раскусил проблемного пациента. Злило, что этот говнюк смотрит на него, как на кусок дерьма. Злило, что просто не может проломить ему череп прямо сейчас. — Я убил Люка, потому что ненавидел его! — выпалил Тео. — Потому что он урод, какого надо еще поискать. Потому что я долбанный псих, которому место за решеткой. Потому что я хотел почувствовать кровь на своих руках. Представлял, как размажу его лицо об асфальт. Потому что, в конце концов, черт возьми, он сам меня чуть не убил! Вы это хотели слышать? Так вот вы услышали. Психолог заинтересованно криво улыбался, прищурив глаза. Он дождался, пока парень закончит, остынет и выждал еще пару секунд, подминая его под себя. Затем скинул ногу с ноги и подался вперед. — Ты лжешь с самого нашего первого сеанса. Обо всем, — покачал головой Джоук. — У меня складывается впечатление, что ты пытаешься вести себя, как виноватый. Заставляешь себя поверить в то, что это сделал действительно ты. Я вижу в тебе столько необъяснимой агрессии, потому что ты не хочешь мне рассказать о ней. — Или же я просто психопат, — нездорово улыбнулся Тео. Его глаз все еще дергался после допроса, но он старательно это игнорировал. — Я разделяю твое предположение, — кивнул мужчина, и МакЛин удивился. — У тебя низкий уровень эмпатии, низкий болевой порог, лживость и манипулятивность. В любой критической ситуации ты ведешь себя агрессивно. Вот только ты имеешь привязанности к людям. К девушке, которая приходила к тебе. К женщине, которая хочет быть твоей матерью. — Откуда?.. — Ты не хранил бы их письма в своей камере, не общался бы тепло и даже бы не смотрел в их сторону в зале суда, — пожал плечами Джоук. — Ты не признался бы в совершенном преступлении, если бы не услышал имя Шарлотты Фабре. Тео нервно сглотнул. — Я признался, потому что это действительно сделал я, — спокойно произнес МакЛин. — Я услышал имя Шарлотты и подумал, что на нее действительно что-то нашли, что ее посадят за то, чего она не совершала. Я знал, что ситуация спорная: нас обоих нашли на месте преступления, наши отпечатки на пистолете. Но у нее никогда бы не хватило убить кого-то, в отличие от меня. Меня переполняла ненависть, потому что я знал, что Люк убьет свою собственную сестру и меня. Это можно назвать самозащитой, но мне плевать на себя, я переживал только о Шарлотте. Психолог понимающе покивал. — Я тебе почти поверил, — заключил он. — Это наш последний сеанс. Я получил достаточно сведений о тебе, чтобы рассказать о них судье и присяжным. — Я психопат? — спросил Тео, наблюдая за тем, как мужчина отходит к своему столу. — Твоя привязанность создает много проблем в постановке тебе такого диагноза. А так же твоя импульсивность. Защита животных перед насилием, отсутствие маски «он всегда был хорошим парнем». Но, как я понял, ты не сторонишься людей. Так что ты и не социопат. Не забивай себе этим голову. Не все психопаты — убийцы, точно так же, как не все убийцы — психопаты. 4 Шарлотта бесстыдно использовала Кэт, как прикрытие. Фабре наговорила всем, что идет вечером к своей старой подруге, но вместо этого поехала к Катерине. Ни семья, ни друзья не знали о том, что девушка решила навестить мачеху Тео. Ей не нужны были вопросы о том, для чего, зачем, что они обсуждают. Мало кому нравилось, что Лотти не отпустила Тео из своей жизни. Отец, узнав об этом, запер бы дочь дома. Артур, возможно, обиделся бы, но не это так важно, как то, что от него это может дойти до отца. И все же девушка планировала зайти к Уорди после встречи. Дом Катерины стоял недалеко от Джеффкинс Хилл, где домики были, как на подбор. Все аккуратно, спокойно, безмятежно. Солнце стремительно ползло к горизонту, когда такси остановилось. Привычно бросив «спасибо», Шарл вышагнула из автомобиля. Окна в доме горели, через окно на кухне было видно открытую бутылку вина и пса, бегающего за своим хвостом. Оглядевшись по сторонам, Лотти двинулась к двери. Позвонила в звонок и замерла, почувствовав, как маска безразличия давит ей лицо. Ей стоило открыться Катерине, как она делала это раньше. Ведь она знала, что женщина ни за что не осудит ее. Но сформированное за такое короткое время поведение не давало ей шанса на то, чтобы доверить кому-то свои секреты. Катерина с бокалом в руках открыла дверь. Шарлотта зашла, и пес породы хаски налетел на нее, обнюхивая, облизывая. — Бублик! — прикрикнула женщина. — Нельзя так просто прыгать на гостей. Пес непонимающе посмотрел на нее, потом на Лотти и убежал в открытую дверь на задний двор. Девушка прошла за Катериной на кухню, осматриваясь. Она едва заметно улыбнулась, понимая, что Тео больше не будет жить в потрепанном доме в бедном районе. Его ждала отдельная спальня и кухня, на которой постоянно будет что-то вариться. Пахло приправами и сливками, из-под крышки на сковородке бил пар. Катерина достала еще один бокал, наполнила его вином и поставила перед девушкой, выключая плиту. — Я рада, что ты согласилась прийти, — улыбнулась женщина. — Голодна? — Нет, — качнула головой Шарлотта. — Ты хотела о чем-то поговорить? — Просто встретиться, — Катерина села рядом с ней, отпила. — Мы давно не виделись, хотя весна многим нас связывает. Даже слишком. — Тебя допрашивала полиция? — спросила Шарлотта, пытаясь разузнать, есть ли у следователей какие-то подозрения не только на МакЛина. — Сразу же после того, как я пришла в себя. Но это не затянулось, они поняли, что все время после аварии я была без сознания, а по… забыла, как это по-английски… по пробуждению осознала, что потеряла мужа. И оставили в покое. Катерина взяла бокал, сделала пару глотков и посмотрела на девушку. Шарлотта поняла, что она хочет слышать и ее историю. — Меня допросили сразу же, как я получила помощь в больнице. Отвезли в отделение полиции, ко мне сразу же приставили адвоката. Я не помню особо допроса, потому что мысли заняты были совершенно не тем. Адвокат сам все решил, меня отпустили домой. Были и повторные разговоры, но там в основном спрашивали про Тео, про его поведение, характер, — Шарл покачала головой. — Кэт сказала, что Тео признался. Женщина тяжело вздохнула. — Нора, адвокат Тео, говорит, что его вынудили на признание и готова использовать это в суде, — ладонь Катерины накрыла руку Шарлотты. Девушка поняла, что это не к добру. — Ты ведь была там, скажи: Тео действительно это сделал? Фабре не знала, что ответить. Если она скажет «Да», то Катерина не удивиться. Она была замужем за человеком, который отбирал жизни людей, как посланник Смерти. Но в то же время ей так не хотелось врать еще и ей. Сказать «Нет», и неизвестно, чем это обернется для самой Шарлотты. Это было неправильно. Чертовски неправильно. Лотти должна была сидеть вместо Тео, ведь именно она нажала на спусковой крючок и выстрелила в голову брату. Но она была не готова к тюрьме, она боялась этой ответственности. И та безнаказанность, которая была в деньгах, которыми отец проплатил ее невиновность, распустила ее. Шарлотта не знала, подозревал ли отец возможность того, что его собственная дочь убила его любимого сына. Она размышляла об этом, приходя к одному и тому же ответу каждый раз: нет. Если бы он знал, то Лотти была бы уже не жива. Он бы убил ее собственноручно. И в то же время другая часть, которая знала лицемерность и осторожность главы семьи Фабре твердила обратное: он в курсе. И именно поэтому защищает ее, именно поэтому валит все на МакЛина. Ему не нужно лишнее внимание. Сейчас он в глазах общественности — страдалец, потерявший сына. В противном случае к нему будет приковано слишком много внимания, клеймо отца, породившего убийцу. Вместо ответа Шарлотта закрыла лицо руками и заплакала. Ей было так тошно от всей этой ситуации, от самой себя. Эмоции накрыли ее с головой, и она не поняла, как оказалась в объятьях Катерины. Каждый раз, как они общались один на один, Лотти плакала. Сначала жаловалась на то, как с ней обходится Тео. А сейчас мочила ее свитер слезами разочарования в самой себе, страха за свое будущее и вины перед ее сыном. — Я знаю, что это он, — прошептала женщина, приглаживая вьющиеся волосы девушки. — Поэтому нам нужно добиться правосудия, ведь Тео защищался. Выбор стоял между его жизнью и жизнью человека, который терроризировал его, который убил его мать. — Это я оплатила адвоката, — шепнула Шарл, захлебываясь в слезах. — Предложила Джину взять у меня деньги и заплатить, потому что мне нельзя ввязываться во все это. Отец убьет меня, если узнает, что я помогаю убийце его сына. Мне нельзя сделать лишний шаг. Все, что я сейчас могу — быть примерной дочерью, скорбящей сестрой и любящей невестой. — Отец заставил тебя выйти за Артура? — Да. Я пытаюсь полюбить его, но не могу. Закрываю глаза и вижу, как мы с Тео танцевали на приеме в моем доме или в номере отеля. Я слушаю ту песню три месяца на повтор, погребая себя заживо. Но понимаю, что не хочу любить и Тео. Он так долго делал мне больно, издевался надо мной. Честно, часть меня не хочет, чтобы он выходил, потому что я снова растаю при виде него. Мне нельзя. Я чувствую себя такой виноватой перед ним, продолжаю любить и заставляю себя забыть. — Виноватой? Шарлотта плотно сжала глаза, облажавшись. — Это ведь я втянула его во все это, — приврала она. — Если бы не предложила ему работу, если бы не влюбилась, то он вряд ли бы во все это ввязался, вряд ли бы все произошло именно так. Катерина продолжала гладить ее, прижимая к себе. Спустя какое-то время Шарл ощутила, как подрагивает грудь женщины. Та тоже плакала, но сдерживала себя. Вспоминала Вернона, с которым жила счастливо, пусть и в постоянном страхе потерять его. Она была готова к тому, что однажды его заберут в тюрьму или убьют. Он страховал свою жизнь на этот случай, он откладывал деньги… Сейф, вот где можно было найти средства для залога Тео. — Мы можем съездить в Рочестер? — спросила Катерина, вытирая слезы со щек. — Я знаю, где достать деньги на залог. Хотя бы часть суммы. Шарлотта недоуменно посмотрела на нее, размазывая туш по лицу. — Я не смогу вернуться в тот дом одна, — добавила женщина. — Это не надолго. Девушка кивнула, посмотрев на пустой бокал Катерины. — Я поведу. Выезжая из города, следя за освещенной впереди фарами пустой дорогой, девушка вспомнила то, как пыталась разбиться. Она бы сделала это еще раз, потому что мысль о том, что ее проблемы никогда не кончатся, и зарождающаяся с каждым днем паранойя о всплывшей правде давила все больше. Но она видела Катерину на пассажирском сидении, окрыленную мыслью, что ее пасынок вот-вот выйдет на свободу. Лес убегал за панорамой окна, машина мчалась вперед. Музыки не было, лишь рев мотора и пульсирующие в голове мысли. Воспоминания о том, как Вернон вдавливал педаль газа в пол, пытаясь уйти от преследования. Шарлотта явно услышала звук выстрела, когда вывернула руль в сторону. Машина вылетела на встречную полосу, когда Катерина выхватила руль. Хватаясь сначала за голову, а потом за управление, Шарл выровняла автомобиль. Сердце бешено заколотилось, в глазах на момент потемнело, как при ударе о переднее сидение той весной. Она пыталась дышать, видя, как Катерина на нее смотрит. Ее взгляд выдавал обеспокоенность, страх и осуждение, словно называя девушку откровенной дурой. Лотти лишь бросила на нее напуганный взгляд и вернулась к наблюдению за дорогой. Мысль о том, что она испытала нечто, похожее на слуховую галлюцинацию не выходила из головы до момента, пока они не остановились у домика в лесу. Катерина, сжимая и разжимая пальцы, двинулась вперед. Шарлотта за ней. На нем не было никаких опознавательных знаков, что он продается или перекрыт полицией. Катерина вставила ключ в скважину, открыла дверь, но не спешила войти. Ее захлестывали воспоминания о любимом муже, который погиб совсем не так, как планировал. Вернон часто шутил, что умрет в глубокой старости с бутылкой рома в руке и вечно молодой и красивой женой на коленях. Катерина отвечала ему, что умрет вместе с ним, сидя у него на коленях и вдыхая дым его дешевых сигарет. Думая о смерти, они были счастливы. Потому что были готовы разделить ее друг с другом. Но жизнь не сказка со счастливым концом, и в итоге она хоронила его, когда мужчине не исполнилось и сорока. А она вот-вот переступила порог в тридцать лет. Лотти же вспоминала, как они прятались здесь. Как Тео позвал ее присоединиться к ней в ванной, как его руки гуляли по ее телу. «Просто помни, что я люблю тебя» — прозвучал его голос в ее голове. Девушка прикрыла глаза, заходя в дом следом за Катериной. Они включили свет, осмотрелись. Все было в пыли. Катерина была тут последний раз, когда забирала пса. Чудо, что тот нашел, что можно съесть и не умер от голода. Он, правда, сильно исхудал. Но за лето смог вернуть свой вес и даже отрастить бока от того, что никто с ним не играет, но зато кормит. Но больше женщина здесь ничего не делала. Не могла найти в себе сил оставаться дольше, чем пара минут. Перед глазами возникали образы прошлого, которые исчезли, стоило ей покинуть это место. Но сейчас они снова настигали ее, как прекрасное видение, в котором хочется остаться подольше. Однако она помнила, зачем приехала. Ее цель — не пребывание в неведении и потакание своим желаниям, а сейф, который находился в спальне. Заходить туда было еще труднее, потому что все жаркие ночи, исцарапанная спина Вернона и тихие стоны концентрировали там. Но, чувствуя пусть и едва уловимую поддержку Шарлотты, она смогла сделать шаг. Пальцы женщины скользнули по кнопкам, быстро ввели комбинацию, и сейф открылся. Внутри было две пачки денег и запечатанная коробка. На ней записка. Катерина вздрогнула, увидев почерк мужа. Но все же прочитала. «Любовь моя, если ты открыла этот сейф, то меня нет. Этот примитивный подарок тебе, потому что ты обязана постоять за себя, если потребуется». Женщина проглотила ком в горле, взяла деньги и коробку. — Что там? — спросила Шарлотта. — Пистолет, — ответила Катерина. Глаза девушки округлились. — Я жена наемного убийцы, он не мог подарить мне на прощание просто какую-то побрякушку. 5 Родители давно спали. Кэт и Шарлотта сидели на заднем дворе на старых качелях, которые установил отец еще лет десять назад. Девушка приехала поздно, попросилась переночевать. Раньше Фабре была желанной гостей в доме Уорди, поэтому никто не будет против, если Шарлотта с утра выйдет со второго этажа заспанной. Даже наоборот, будут рады видеть ее. Кэт раскачивалась взад-вперед, пока Шарлотта оставалась неподвижной. Уорди видела, что подруга о чем-то думает, и не смела ее трогать, лишь раздражала редким скрипом старых цепей. Но Лотти была так глубоко погружена в свои мысли, что не слышала этого. Ночь была теплой, но пальцы, крепко сжимающие цепь, подмерзали. Шарлотта вспоминала тяжесть и холод пистолета. Вновь и вновь прокручивала в голове произошедшее. Она вспоминала и восстанавливала этот момент в своей памяти на протяжении долгого времени. И могла описать даже местность, которая окружала их — так глубоко это врезалось в ее память. Но в итоге, не выдержав повтора одного и того же выстрела, Лотти заговорила. — У Катерины есть четыреста тридцать шесть тысяч, — сказала она тихо. — Нужно добить остальную сумму, чтобы Тео вышел. — Я уже открыла сбор средств, — произнесла Кэт, останавливая качель. — Сегодня. Уже есть пара сотен. Не тысяч, правда, но хоть что-то. И я продолжаю работать… Значит, осталось еще пятьдесят. Шарлотта покивала. — Мы справимся, — уверенно сказала Уорди. Ей хотелось поддержать подругу, но в то же время она успокаивала саму себя. — Я знаю, — ответила Лотти. — Не влюбляйся в него, — Кэт прикрыла глаза, не желая затрагивать эту тему. Но Шарл было все равно, она считала своим долгом предупредить. — Он обольститель, хотя делает это непроизвольно. Перед ним таешь, в нем тонешь. Но он разбит, он причинял мне боль тогда, когда не хотел ее причинять. Он сам не понимает, чего хочет. Не ведись на идею из своих любимых книжек, что ты сможешь его исправить. Кэт молчала. Она не знала, что отвечать на такое. Уорди отрицала перед подругой то, что ей нравится Тео. Это была странная симпатия, потому что оно граничило с тем, что парень ее откровенно пугал. Но Шарлотта была права: она начиталась дешевых второсортных романов про плохого парня и хорошую девочку, которая исправляет его. Так не происходит в реальной жизни, но соблазн был таким сильным. — Что тебе нравилось в нем? — спросила Кэт. Девушка знала, что тема про Тео не пройдет незаметно. Но не хотела говорить о своих непонятных чувствах. Поэтому решила принять не самое лучшее решение и перевести разговор на чувства подруги. Шарлотта долго не думала. Ей даже хотелось выговориться. — Нравилось, как он смотрел на меня. Нравилось его вечно побитое лицо. То, как ему нравилась старая музыка. Его неконтролируемые теплые слова, которые он так не любил произносить и все же произносил. Нравилось, как он держал сигарету: зажимал ее вот здесь, — Лотти показала на место между нижними фалангами, — прикладывал пальцы к лицу и хмурился, делая затяжку. Нравилось, что он заступался за меня, хотя я его не просила об этом. Мы толком даже не были знакомы, но он все равно пошел драться с Эндрю и Биллом. Позвал с собой «Ака! Тон» и пошел, — она улыбнулась. Впервые за последнее время искренне и широко. — Но это все ничего не значит. Они молчали. Кэт мысленно перебирала моменты, когда испытывала к Тео сильнейшее влечение. Вспоминала их два несчастных поцелуя, которые до этого момента пыталась забыть и выкинуть из памяти. Она соглашалась с Лотти: все это ничего не значит. МакЛин не тот, кому стоит отдать свое сердце. Но этот черт, не спрашивая, забирал его. 6 Джин-Хо вернулся в школу только потому, что надо. Ему хотелось остаться дома снова, его тело ломило, организм требовал повторной дозы, несмотря на то, что Румын весь следующий день после их встречи отпаивал и приводил жалкого наркомана в чувства. На сегодня была назначена репетиция «Ака! Тон», на которую не хотелось идти, но следовало, потому что это могло помочь. Парень двигался медленно, подходя к зданию школы. Он не первый раз уже приходил сюда после начала учебного года, но все равно было волнительно. Мысль о том, что его все ненавидят плотно засела в голове. Правда в том, что большинство ненавидели Тео, а до Джина им не было дела. Но в моменты, когда ты ненавидишь сам себя, любые дурные идеи врываются в сознание. «Дом пафоса» сопроводил парня многозначительными взглядами, но они были лишним раздражителем, потому что привычного взгляда не было. Зато крыльцо, на которое поднялся парень, глядя себе под ноги, встретил его привычным самодовольным лицом. Фотографии Люка, выставленные возле цветов и свечей, смотрели прямо в душу. Джин игнорировал все позывы посмотреть снимки парня, но это все же достало его. Он остановился. На фото Люк выглядел хорошим богатым мальчиком, который любит свою семью, спорт и никак не связан с преступной деятельностью. Единственная правда — он любил спорт. Об этом кричало все на самодельном алтаре: маленький флажок сборной по баскетболу, шарфик с эмблемой школы оранжево-белого цвета, маленькие фотографии, на которых Люк забрасывает мяч в корзину. Возможно, это было единственной любовью Фабре, помимо самого себя. Хо обернулся, понимая, что слишком долго рассматривает фото, которые делают ему больно. Он двинулся дальше, боковым зрением продолжая наблюдать за взглядом напечатанного Люка, который следил за ним даже сейчас. И без того нетвердую походку пошатнули и трясущиеся ноги, трясущиеся руки, опирающиеся на трость. Азиат, стараясь идти как можно быстрее и спокойнее, двинулся вперед по коридору. Он остановился только от того, что пришло сообщение на телефон. Прижавшись к шкафчикам, чтобы не быть снесенным кем-то из идущих, Джин прочитал письмо. «Приглашаю на лучшую вечеринку в честь выборов в президенты школы. Пятница. 7:00 PM». Парень осмотрелся по сторонам, видя, как Элайза и Кэт на своих предвыборных плакатах смотрят друг на друга. Конечно, Паула не могла ничего дать школьникам кроме алкоголя и музыки. И решила пользоваться этим. Джин увидел, как люди друг за другом достают телефон, читая рассылку. Видел, как на их лицах расплывались довольные улыбки. Элайза знала, что нужно всем прямо сейчас. Мало кто думал о том, чего не хватает школе, потому что при Кэт было все. И не думали о том, что при Пауле вряд ли все останется так же. Но наличие выпивки, танцев и беззаботности подкупало. Он не успел убрать телефон в карман, как на него налетели. Две сильные руки вжали его за воротник кардигана в шкафчики, трость упала на пол. Яркая рыжая голова контрастировала с темными глазами. Джим смотрел на Джина с презрением. — А ты, наверное, рад, что Люк умер, — прошипел он. — Он ведь постоянно докапывался до тебя. Джин, как и всегда, молчал. Раньше он не боялся, потому что знал — Тео где-то рядом чует назревающую драку и со всех ног летит размахивать кулаками. Но сейчас МакЛина не было, и Джим верно это подметил. — Твоего защитника больше нет. Верно, Тео не мог защитить его. Но мог кое-кто другой. — Отпусти его, — раздался голос Шарлотты издалека. За несколько шагов, оставляя новую подругу Ану за спиной, Лотти подошла к спортсмену. — Ненавистью ты ничего не добьешься. Джим отпустил руки, и азиат, хватаясь за шкафчик, устоял на ногах. — Я думал, ты скорбишь, как и все, — презренно кинул спортсмен. — Скорблю, — бесстрастно ответила Шарл. — Но не бросаюсь бить лица тем, кто, предположительно, рад смерти моего брата. Парень еще раз глянул на Джина, а потом, пнув его трость вдоль по коридору, ушел прочь. Шарлотта сделала пару шагов, подняла то, что необходимо было азиату, и протянула ему. Джин посмотрел на нее с удивлением и благодарностью. Для него было неожиданным то, что именно Фабре заступилась. — Спасибо, — сказал он, опираясь на трость. К этому времени Ана стояла уже рядом с Шарлоттой. Но Джин не рассчитывал на то, что эмоции как-то связаны с присутствием подруги. И без нее Лотти все равно бы ничего не сказала, как и сейчас. Она просто взяла девушку под руку и пошла вперед к кабинету, в котором у нее первый урок. Лишь одной Фабре было известно, зачем она заступилась за Джина. Затем, что он раскаивался в своей ошибке так же, как и она. И затем, что никто не заслуживал ненависти только из-за призрачного мотива, придуманного съехавшими головой людей.