Мишка 2: Инфернальная вечеринка

1 После того, как «Ака! Тон» размазали «Стального алхимика», рокеры больше не претендовали на актовый зал, поэтому Джин-Хо направлялся туда, где его ждали друзья. Уроки закончились, школа опустела. Слышались только крики из спортивного зала, где играли баскетболисты. И доносилась музыка с поля, где репетировала группа поддержки. В остальном — тишина. Пребывая все время в своей изолированной комнате, Джину стоило бы бывать чаще там, где шумно, где разговоры и музыка. Но из-за сильной ломки, желания воткнуть иглу себе в вену парень не мог слышать все шумы, которые разрывали его голову изнутри. Он толкнул дверь актового зала, опираясь на трость, спустился вниз. Азиат не сразу заметил, что в первом ряду сидит человек, который не имел никакого отношения к «Ака! Тон». Он повернулся на присутствующую девушку, когда Трой сказал о ней. — Она споет с нами на осеннем балу, — Фицджеральд кивнул на сидения, и Джин обернулся. Ана сидела, закинув ногу на ногу. Девушка улыбнулась, встала, подошла к Хо и обняла его за плечи. Он положил одну руку ей на талию, опираясь второй на трость. С начала учебного года, пересекаясь пару раз в коридоре или на совместных уроках, они ни разу нормально не поздоровались. — Я посмотрела ваше выступление из Чикаго и захотела спеть с вами, когда узнала, что мы одноклассники, — проговорила она, пританцовывая. — Это будет крутой коллаб, — сидя на сцене, сказал Коннор. — Ана и Трой предложили совместить Desposito и Shape of You. Джин равнодушно покивал и отошел в сторону. Трой, оглянувшись на друзей, последовал за ним и наклонился к уху, придерживая за руку. — Я пытаюсь разузнать у нее хоть что-то, — сказал он тихо. — Но она либо ничего не знает, либо меня раскусила. Мне продолжать? — Да, — измученно ответил парень. — Спасибо, Трой. — Я за справедливость, так что не за что, — произнес Фиц, а потом развернулся к остальным. — Начинаем? Они репетировали несколько часов, начиная разучивать свои партии. Джин-Хо следил за Аной, которая чувствовала себя в своей тарелке. Она танцевала, пела, помогала Джину с испанским произношением его строк. И Мелиссе, которая подхватывала часть мексиканки. Азиат не мог сказать, что испытывала Эллингтон, которая постоянно косилась на Троя и Ану, флиртующих друг с другом. С одной стороны они расстались дважды и уже поставили точку в их недоотношениях, поняв, что они просто лучшие друзья. С другой стороны Мелисса могла ревновать не только парня, но и свою роль в группе, которую Ана попросту отобрала у нее. В любом случае единственный гей и единственная девушка в команде не были в восторге от очаровательной красавицы, ворвавшейся и в их жизни. — Да не могу я! — взорвался Джин. — Давайте либо перерыв возьмем, либо разойдемся уже. Певцы переглянулись. Азиат отошел к своей сумке, достал оттуда зеленое яблоко, пытаясь сосредоточиться на его запахе и вкусе, не думая о чертовых наркотиках, которые его злили своей необходимостью. Но он не чувствовал запахов из-за постоянного нюханья кокаина, а вкус казался каким-то не таким. Все разошлись в разные стороны: кто в телефон, кто за водой. Один Коннор подошел к раздосадованному другу. Он сел рядом, раскинул колени в разные стороны и посмотрел на Джина. — Ты снова на наркоте? — спросил он, точно зная ответ. — Просто болит голова, — отмахнулся Джин. — Все кругом идет… — Не пытайся меня обмануть, я ведь не наезжаю на тебя. Я хочу помочь, ты знаешь. Джин вздохнул и уронил голову. Коннор помогал ему, когда они практиковали звонки в самые сложные моменты жизни азиата, но ему не хотелось больше загружать друга своими проблемами. Будто бы прочитав мысли, Спейси добавил: — Я все равно ничем не занимаюсь особо. Либо работаю, но даже тогда я смогу взять трубку, либо дома сижу. Звони мне, когда будет сложно, — он оглядел друга. — Я сегодня иду стричься, пойдешь со мной? А то ты совсем оброс. — Да, давай сходим, — кивнул Хо, лишь бы отвлечься от мыслей вновь наведаться к Румыну или пойти на поиски Джерома. Первый поступил весьма опрометчиво, сообщив, что прежний диллер Джина вернулся в город. Они прогнали первую часть выступления еще раз, читая текст с листочков и очень сыро исполняя все свои партии. Несмотря на то, что они существуют уже почти год, они не стали идеальными и профессиональными певцами, которые схватывают все налету и готовят номер за несколько минут. Им требовалось много времени, чтобы звучать хорошо. И Мелисса считала, что им хватит тех трех недель до осеннего бала, чтобы хорошо там выступить. — Вы идете на вечеринку Элайзы? — спросила Ана, закидывая сумочку на плечо. — Хочу посмотреть на вечеринки в вашем городе. — Я пойду, — сказал Трой. Химию между ними двумя не заметил бы только слепой, но нельзя было делать преждевременных выводов. Джин надеялся на то, что Фицджеральд не влюбится, забыв о первостепенной цели. Но надеялся, что влюбится Ана, выдав его другу все секреты. Зачем Джину информация о том, кто убил Люка? Ведь он, кажется, знал правду. Но это были лишь его предположения. Он чувствовал себя виноватым перед Тео, но подозревал Шарлотту. Если бы все нитки вели к МакЛину, то было бы тяжелее метаться между желанием отомстить и желанием искупить грехи. Тут было проще, и Джин, надеясь на то, что МакЛин сможет его простить, пытался добиться справедливости для него. Это, разумеется, было не его дело. И тем более не Троя, втянутого в это. Но Джин не мог успокоить свою любовь к Люку, он просто хотел знать чертову правду. Этого нельзя было добиться от самой Фабре, потому что она молчала, переводила тему, не давая никакого намека на свою причастность. Ему хотелось услышать от нее «Да, это я убила твоего возлюбленного». Джин думал, что у него успокоится сердце, если ему скажут правду. — Я тоже пойду, — улыбнулась Мелисса, закинув руку на шею Троя. — Да и остальные собираются. — Я пас, — сказал Джин, надевая кофту на плечи. — Отлежусь дома. — Нет-нет, — замах руками Коннор. — Ты пойдешь, потому что одного я тебя дома не оставлю. Понял меня? Хо тяжело вздохнул. Забота была приятна, но в то же время раздражала. И все же он согласился, думая, что, быть может, это неплохая идея развеяться. Дом Элайзы большой, там можно будет спрятаться от взгляда Шарлотты, если та придет. И можно будет скрыться ото всех, кто, по мнению Джина, его ненавидит. 2 Лед таял в бокалах, но Шарлотта оставалась такой же холодной. Вокруг гремела музыка, как и в любую другую вечеринку, отличался только плейлист, и то не сильно, ведь с последнего подобного мероприятия не прошло много времени, исполнители не успели написать свои хиты, разрывающие колонки молодых тусовщиков. Фабре не было бы здесь, если бы не Ана. Та попросила Артура подкинуть их и силой выволокла подругу из дома. — Я не позволю тебе вести асоциальный образ жизни, пока я здесь, — заявила она, кидая в девушку вещами из шкафа. — Надевай это и вот это. Плевать, что вечеринка приурочена к выбором этой зазнавшейся Паулы, мы обязаны просто развеяться. Я люблю вечеринки, и ты любишь. На последней такой тусовке Шарлотту чуть не изнасиловали. Наверно, Тео бы посмеялся над тем, что она снова идет в капкан алкоголя и наркотиков, в лапы извращенцев, которые смотрят на Фабре только как на тело. Но Ана была заводилой, которой сложно было отказать. К тому же, уже сидя в белом автомобиле, смотря на Артура, Лотти думала, что ей не помешает просто развеяться. Она устала от постоянных слов поддержки и сочувствия, от ненависти самой себя и всей путаницы в ее голове. Ей даже искренне захотелось выпить чего-нибудь крепкого, выйти на самопроизвольный танцпол и, не думая ни о чем вокруг, отдаться Ане в танцах, ведь она точно будет вести. Народ только подтягивался, но в доме людей было уже много. Кто-то пил, кто-то играл в старый-добрый бир-понг, стараясь напиться как можно скорее. В новом установленном на заднем дворе бассейне молодые люди плавали, выплескивая всю воду на ровный зеленый газон. Еще немного, и пойдет разруха всего дома. Но Элайза привыкла к этому, у нее были шестерки, которых она сможет заставить прибраться после всего действа. Девушке было важно лишь то, чтобы как можно больше людей пришло на ее вечеринку. И они приходили, напивались, запирались в комнатах с бонгами, курили траву, которую доставали прямо в самом доме. Бегающие друг за другом полуголые парни чуть не сбили на входе Кэт, которая приехала сюда ради одной цели — понаблюдать за своей конкуренткой. Уорди даже думала, а не пойти ли ей по стопам Элайзы и не дать ли свой дом на разнесение, чтобы получить голоса. Потому что предвыборные обещаний Паулы были в точности слизаны с того, что гарантировала Кэт. Но идея устраивать вечеринку быстро отошла, ведь никто не оставит ей дом, да и не было денег подкупать так всех. Шло время, солнце уходило за горизонт. Дом, наконец, заполнился людьми. Кто-то успел уже накидаться, кто-то пытался догнать. Феномен старшеклассников не в красных стаканчиках и не в разгоняющей всех полиции, а в том, что именно здесь находятся друзья. Девятиклассники, которые только в этом году шагнули в здание старшей школы, могли наврать родителям, сбежать или даже отпроситься сходить на вечеринку в дом тех, кто старше на пару лет. Здесь они знакомились, заводили связи, которые помогали им приспособиться к жизни в новом месте. И эти девятиклассники занимали место тех, кто выпустился в прошлом году. Шарлотте тоже хотелось бы закончить школу еще той весной, уехать в другой город учиться или даже в другую страну. Но ее это ждало впереди, вместо этого она была одной из тех, с кем пытаются подружиться молодые мальчики и девочки. Невинные, наивные, глупые. Их еще не помотала жизнь, они считают, что завести разговор с полупьяной Шарлоттой Фабре, чье лицо они, возможно, видели в новостях, это хорошая идея. Но у Лотти не было никакого желания общаться с теми, с кем она сюда не приходило. Становилось душно от смога кальянного дыма, затянувшего гостиную. И из-за этой духоты алкоголь еще сильнее давал в голову. Шарл сидела на мягком диване, глазами ища Ану. Та выбежала из толпы, отлично чувствуя себя на каблуках, с бутылкой бренди в руках. Она щелкнула по крышке, та отлетела в сторону. Девушка сделала несколько глотков прямо из горла и протянула бутылку подруге. — Пей, — приказала она. — И идем танцевать. Стараясь не вдыхать запах спирта, Шарлотта отпила и, морщась, поставила бутылку на столик. Ана схватила ее за руку и повела прямо в толпу дергающихся под резкие биты тел. Они были близко, настолько, что Лотти почувствовала запах сигарет от подруги. Она не заметила, как Феррейра ловко открыла кольцо и, облизнув палец, опустила его в белый порошок. Привычно Шарл приоткрыла рот и почувствовала привычную горечь. Прошло не так много времени, когда алкоголь и наркотик ударил в голову. Шарлотта видела свою жизнь отрывками, как показывают в фильмах. Они танцуют с Аной — черный экран — выходят на улицу подышать свежим воздухом — черный экран — вновь оказываются в доме, опрокидывая в себя по шоту текилы — черный экран — вновь танцпол, все толкаются, Ана и Шарл придерживают друг друга, смеясь, чтобы не упасть — черный экран. И так по кругу. Фабре чувствовала себя в смерть пьяной, но главным плюсом было то, что она просто веселилась. Забыла все проблемы и даже если образ Тео, который целовался на ее глазах с Элайзой возникал, то резкая смена композиции еще на более быструю возвращало ее обратно в настоящее. Бедра Аны, которыми она крутила возле Шарлотты, расплывались, и девушка даже не пыталась скрывать, что смотрит на подругу не так, как положено. Кажется, Феррейра это замечала. И ей нравилось это, потому что по отдаче, с которой она танцевала, нельзя было сказать иначе. Девушки складывали вместе ладони, смотрели друг другу в глаза, пытаясь держать себя в руках и не подавать признаков того, что они в самом настоящем «состоянии нестояния». Кэт сидела на диванчике, игнорируя целующуюся парочку рядом с собой. Бокал в ее руках давно согрелся, и пить теплый алкоголь было невыносимо. Она, пытаясь пробираться между людьми, двинулась на кухню, чтобы положить себе льда. Краем глаза Кэт заметила, как Элайза сидит на коленях у одного парня, шепча ему что-то на ухо. А потом, возвращаясь с кухни, девушка увидела, что Паула трется уже около другого. Закатив глаза, Кэт вернулась к дивану, где ее место уже заняли. Она хотела уйти, пока музыка не остановилась и не прозвучал голос Элайзы. Она стояла на лестнице так, чтобы большая часть видела ее. В отличие от многих она оставалась трезвой и говорила четко, понятно. — Спасибо всем, кто пришел сегодня в мой дом. Я рада, что могу приносить вам радость в такой непростой для нас период. Здесь не хватает нескольких людей, но они хотели бы, чтобы эта вечеринка состоялась, — она покрутила бокал на тонкой ножке в руках. — Желаю вам всем терпения в новом учебном году и призываю вас всех голосовать за меня на выборах в президенты школы. Хорошего вечера, старшая школа Джеффкинса! Толпа загудела, захлопала, но вскоре весь их шум перекрыла музыка. Кэт хотела выйти на улицу, как и планировала, пока чья-то рука не схватила ее за запястье. Она напугано повернулась и увидела перед собой Паулу, которая слишком быстро оказалась возле нее. — Можем поговорить наедине? — спросила Эла, наклоняясь к уху своей конкурентки. Кэт кивнула. — Пошли. Пробираясь обратно к лестнице, огибая сидящих на ступенях людей, через просторный коридор они подошли к комнате, в которую Элайза никогда и никого не пускала. На всех вечеринках спальня девушки была закрыта на ключ, но сейчас она решила впустить в свой мир совершенно чужого человека. Кэт зашла, осмотрелась. Паула включила лишь настольную лампу, но этого было достаточно, чтобы рассмотреть ее мир. Элайза внутри себя была не такой, какую она показывала всем остальным. Коллекционные фигурки на полках, книги и комиксы, редкие плакаты с музыкальными группами и популярными актерами. Это совершенно отличалось от того, что ожидала увидеть Кэт. — Расскажешь кому-то про то, что ты увидела в моей комнате — убью, — натянуто улыбалась девушка. Кэт, продолжая держать свой бокал, сложила руки на груди. Элайза открыла ящик и достала оттуда несколько ровных купюр. А затем потянулась в карман кожаных шорт и вытянула оттуда еще мятых денег. Расправив их, сложив вместе, протянула Кэт. Уорди непонимающе похлопала ресницами. — Я продала почти половину своей коллекции фигурок, а они, на минуточку, стоят по сто пятьдесят долларов за штуку. И сегодня вместе с человеком, который пожелал остаться инкогнито, заработала еще тысячу на продаже наркотиков в доме, — Кэт удивленно приоткрыла рот. — Не пытайся меня осуждать, у нас наркотиками торгует чуть ли не каждый второй в городе. Тут около пяти тысяч. Это лишь один процент от всей суммы залога, но это все, что мне удалось собрать. Я не такая уж и богатая, как может показаться. У Кэт не было слов. Элайза держала протянутые купюры, смотря на свою конкурентку, пока та не знала, что и ответить на такое. Мало того, что в этот вечер Уорди увидела комнату Паулы, так та еще и, оказалось, собирала деньги на залог Тео. Просто взрыв мозга. Девушка приняла деньги и сделала несколько глотков, чтобы смочить пересохшее от удивления горло. — Я не умею расставаться с вещами, чтобы продать половину ненужных, не умею работать, а мои от… родители против того, что я вообще думаю об освобождении МакЛина. Они настроены против него, и если я заикнусь о том, что мне нужны деньги на его освобождения, то не увижу денег даже на новую сумочку. — Спасибо, — промолвила Кэт. — И прости за «лицемерную суку». — Ты меня так назвала? — прищурилась Элайза, делая вид, что забыла. — Я в восторге. Но на этом свет моей души заканчивается, поэтому можешь не надеяться на то, что я перестану бороться за место президента. Я просто хочу его и все. Пытаясь погасить негодование на этот счет, Кэт кивнула. Элайза, беря девушку под руку, вывела ее из комнаты. Закрыла дверь на ключ и чокнулась бокалом о бокал, уходя по коридору прямо — обратно к толпе своих избирателей. Сжимая в руках деньги, Уорди проследила за шагами Паулы. В голове не укладывалось, да и просто время уже было поздно и легкое опьянение начинало проходить. Нужно было возвращаться домой. Шарлотта прикрыла глаза на долю секунды, но показалось, что прошла целая вечность. Она чувствовала спокойствие и прохладу, пока не ощутила, как наотмашь валится назад. Ана успела подхватить подругу, смеясь над тем, как же они накидались. — Я в таком виде дома не появлюсь, — проговорила Лотти, трогая подругу на лицо. — Можно переночевать у тебя? — Вызвать такси? — спросила Ана, поднимая Шарл обратно на ноги. Не было плохо, было хорошо. Но тело постепенно переставало поддаваться контролю, нужно было прилечь. Зная себя в состоянии опьянения, Фабре точно отключится, как только ее голова коснется подушки. Нужно было ехать домой, пока полиция не нагрянула всех разгонять. Шарл не знала, сколько времени прошло, прежде чем Ана повела ее к дороге. Их ждала машина, которая, казалось, за минуту довезла их до дома Феррейра. Может, Лотти это показалось, ведь она немного задремала по пути. Свет не горел, Артур и родители уже точно спали. Запинаясь, пытаясь смеяться как можно тише, девушки вошли в дом. Поднимаясь по лестнице, переставляя ноги и зажимая друг другу рты, чтобы никого не разбудить, они вошли в комнату Аны. Комната была свободной, без лишних вещей, находилась в постоянном порядке. Шарлотта, скидывая с себя обувь, упала на кровать. Но сон как рукой сняло. Недовольно прорычав в подушку, Шарл перевернулась на бок и посмотрела на Ану, которая скидывала с себя лишнюю одежду. — Выспалась? — спросила девушка, замечая, как Лотти наблюдает за ней. — Поздравляю, теперь ты не сможешь уснуть. Шарлотта лишь улыбнулась. Не сжимая губ — открыто, искреннее, тепло. Так, что на ее щеках проступили ямочки, а вокруг глаз появились едва заметные морщинки. Ана подошла ближе. На ней нет кофты, один лишь красивый бюстгальтер, приподнимающий грудь. Шарл затаила дыхание, словно надеясь на что-то. Но она не в первый раз видела подругу без одежды. — Пойдем наряжаться, — прошептала она. — И не смотри на меня, как на чокнутую. Мне кажется отличной идеей утомить тебя примеркой моих платьев и костюмов. К тому же, я давно хотела пересмотреть весь свой гардероб. Небольшое помещение, в котором на полках аккуратно стояли пары обуви, а на плечиках видели комплекты одежды, освещал яркий свет. Но, о, счастье, он регулировался. Ана сделала его тише, чтобы глаза не болели, но и было видно друг друга. Подошла к вешалке, раздвинула плечики руками и посмотрела потерянным не трезвым взглядом куда-то в стену. — Не таращься на меня так, отвлекает, — выдала Ана, стоя спиной к Шарлотте. Но Фабре на момент даже опешила, полагая, что Феррейра видит ее взгляд. Отрицать того, что она «не таращилась» было глупо. Ее пьяный взгляд блуждал по телу подруги, осматривая ее бедра, спину, татуировку на лопатке. В этом приглушенном свете в Ане прекрасным казалось все. Ведомая лишь желанием, вызванным интересом, Шарл подошла ближе, но сохранила дистанцию, не напирая. Она услышала тихий вздох. — Да к черту, — выпалила Ана, поворачиваясь к подруге. От такого резкого движения закружилась голова. Но другой причиной головокружения стал и запах духов Феррейра, ударивший в нос. Шарлотта не поняла, как губы Аны накрыли ее. Она шумно вздохнула и зажмурилась, чувствуя, как чужие, мягкие губы становятся родными. Лотти потерялась, не контролируя момента, когда язык подруги уже соприкоснулся с ее. Если Ана рассчитывала на свой опыт, на свою наглость и упорность, то она ошиблась. В ту же секунду она вздрогнула от неожиданного и наглого укуса в нижнюю губу. Шарлотта млела от прикосновений пальцев, которые уже пробрались под ее одежду, которые вырисовывали на ее спине причудливые странные хаотичные узоры. — Знаешь, сколько я этого хотела? — прошептала Ана, склоняясь к шее подруги. Шарл задержала дыхание, ощущая нервный возбужденный узел в животе. — Представляю, — лишь это она смогла ответить, прежде чем снова поцеловать желанные губы. Настойчивые руки потянули кофту Шарлотты вверх, и вскоре та оказалась на полу — там, где ей и место в этом беспределе. Сливаясь в страстном, необузданном желании, целуясь, кусая друг друга, и попутно изучая изгибы тел друг друга, они упали на мягкую постель. Ана нависла над горячим телом, ловя красными от поцелуев губами промежуточный вздох. Перед глазами Шарлотты все плыло, она не понимала, как дошла до такого, и как можно набрать как можно больше воздуха в легкие. Но Ана не дала своей обомлевшей близкой подруге прийти в себя, и вновь поцеловала ее. Так пошло, так страстно. Лотти выгнулась, позволяя снять с нее сдавливающий грудь и ребра лифчик. Поднимаясь, Ана скинула лишнее и с себя, швырнув бюстгальтер куда-то в стену. Шарлотта удивленно вздохнула, когда холодная рука коснулась ее груди. Обостренные чувства заставляли ее проглатывать стоны от любого прикосновения, от каждого поцелуя, от лишнего движения. Оставляя влажные поцелуи на всем теле, Ана смотрела на закинутую назад голову Шарлотты. Смотрела на то, как поднимается ее грудь. Как пальцы сжимают простыни, натягивая их на себя. С хищным хитрым взглядом девушка двигалась все ниже — туда, где возбуждение сконцентрировалось в большей степени. Тая под губами и руками подруги, задыхаясь в стонах, Лотти поняла, что ни один парень в ее жизни не целовал ее так, как целует Ана. 3 На столе снова была еда, заказанная из ресторана. Шарлотта давно привыкла к тому, что на ужин не было домашних блюд или даже сам стол не был заставлен полностью. Мать, сидя дома, тратила все время на себя и свои проблемы, постепенно спиваясь и пытаясь писать дешевые женские романы, из-за недостатка любви в жизни. Отцу вовсе не было дела до того, чтобы заниматься готовкой. Как это — мужчина и готовит? Тот, который работает, не покладая рук, который постоянно занимается игрой в прилежного отца и мужа на публике, а после бьет свою жену и дочь, еще и будет готовить? Ну, уж нет. Девушка сидела рядом с пустым стулом, который раньше занимал Люк, и лениво стучала вилкой по белоснежной тарелке. Стояла тишина, на фоне не разговаривал даже телевизор, и не играла музыка. Скучно, грустно и тяжело. Свет до сих пор был врагом, громкие звуки были врагом. Все это чертово похмелье. А закрытые плечи болели от свежих укусов с прошлой ночи. Вспоминая губы Аны на своих, Шарлотта смущалась и пыталась не думать об этом. Им стоило поговорить о произошедшем, ведь они обе были пьяными и не соображали, но Шарл покинула дом Феррейра еще до того, как подруга проснулась. Фабре считала это шалостью и ошибкой, которая не должна повториться. — Нам с Николасом нравится, что ты проводишь много времени с будущим мужем, — произнесла женщина, отвлекаясь от еды на очередной бокал джина. Барбара Фабре, урожденная Уильямс. Скучнейшая фамилия для скучнейшего человека, жившего в своем маленьком мирке воображаемой похоти и придуманной любви. Она не думала ни о ком, кроме себя: кроме своих денег, которые уже двадцать лет вытягивала из мужа. У нее не было настоящих друзей, не было работы, не было любящей семьи. Бесцельное существование, которое она топила в крепком алкоголе, напиваясь посреди дня. Шарлотта промолчала. Ей нечего было ответить. — Ты правильно сделала, что отказалась от своей глупой любви к МакЛину, — добавил отец, задевая за больное. — Твое предназначение — выйти замуж за богатого. — Я хочу выйти по любви, — ответила Шарлотта, мысленно ругая себя за такое. Ей следовало давно уже научиться держать язык за зубами, но злость за подобные слова была сильнее. — Не хочу торговать только лишь своим лицом и телом для того, чтобы ты смог дальше травить детей в этом городе своими наркотиками. Она не поднимала глаз от тарелки, чтобы посмотреть на отца. Знала, что он зол, знала, что он прожигает ее. Точнее, она даже чувствовала его горячий взгляд. — Любой отец хочет, чтобы его дочь была замужем за богатым, красивым молодым человеком. Артур такой. Он отличная партия для тебя. — Я не выйду за него! — взорвалась Шарлотта, бросая вилку на стол. — Я не люблю его. Отец сжал зубы, крылья носа раздулись. — Я ясно тебе сказал, что думаю по этому поводу, — процедил он, сжимая столовые приборы в кулаках. — Хочешь выскочить по любви за того, кто сейчас сидит в тюрьме? Надеешься на то, что его оправдают, и сразу же кинешься к нему в постель?.. — Тео тут не при чем, — перебила Шарлотта, повышая голос. — Я не люблю его, но и так же не люблю Артура. Я не хочу жить, как она, — девушка махнула рукой в сторону матери. — Не хочу писать дурацкие книжки для таких же недотраханных, как она. — Еще раз перебьешь меня, — прошипел он, смотря на дочь. Он мог убить, поэтому сравнивать его взгляд с «готовым убить» было бы глупо, — и тебе не поздоровиться. Лотти замолчала, кивнула. Страх мурашками прошел от шеи до кончиков пальцев на ногах. Ей не следовало этого говорить. Шарл чувствовала призрачный удар по лицу, пытаясь запихнуть в себя еще еды. Но пища не лезла, в отличие от алкоголя, которым ее бокал никогда не наполнялся. Она потянулась за бутылкой, когда прогремел тяжелый голос. — За этим столом ты не пьешь, — заявил отец. — Так же, как не имею права выбора? — Ты в этом доме — никто, — с яростью в глазах сказал он. — Ты живешь на мои деньги, на моей шее. Я работаю для того, чтобы ты, неблагодарная маленькая дрянь, смогла жить, ни в чем не нуждаясь, — он упер палец в стол, но Шарл почувствовала, как он требовательно упирается ей в грудь. — И ты можешь отплатить мне только тем, что подаришь контракт с Феррейра и внуков. — А может то, что мне нужно, нельзя купить деньгами? — тихо спросила Шарлотта. — Ты ничего не знаешь о жизни, — ответил он. — Придуманная вами, детьми, любовь ничего не стоит. За нее ты не купишь себе еды и дорогих вещей, которыми ты любишь хвастаться. Поэтому закрой рот и ешь. Слезы обиды подступили к глазам. Стараясь подавить их, не показывать ни за что на свете, девушка вышла из-за стола. Мать и отец смотрели на нее, пока она уходила. Ей хотелось просто уйти. Хотелось туда, где точно есть алкоголь и теплые объятья. К Феррейра. Они жили друг от друга не так далеко, чтобы идти пешком было невыносимо. К тому же, прохладный ветер отлично очищал голову от похмельного состояния и приводил в чувства, загоняя слезы обратно, откуда они и пытались вырваться — в глубину души. Девушка даже не удосужилась написать ни кому из Феррейра о том, что идет к ним. Ей это не требовалось. Даже если их не было дома в столь поздний час, их отец и мать будут рады видеть Шарлотту. Странно, что чужие отец и мать любили ее больше, чем собственные. Но и их можно понять, они вынуждены были полюбить ее, как будущую невестку, в каком-то смысле даже дочь. Проводя все больше времени в их доме, Шарл удержалась в том, что они — чуть ли не эталонная семья. Где брат и сестра любят друг друга, ценят и много времени проводят вместе. Где муж и жена женились по любви и живут в мире и процветании, приучая к этому и детей. Одно оставалось загадкой — как Артур позволил им «продать» его за контракт с семьей Фабре. Дверь в часть дома младших Феррейра оказалась запертой. Поэтому, ступая по аккуратной тропинке из щебня, девушка подошла к главному входу. Она позвонила в звонок, через два панорамных окна увидела, как миссис Феррейра подходит к двери. — Здравствуй, Шарлотта, — улыбнулась она, но потом переменилась в лице. — Что-то случилось? Фабре посчитала, что даже не заметила, как расплакалась. Но провела по щекам, понимая, что слез не было. Все ее переживая отразились на лице, которое так тщательно скрывало лишние эмоции на протяжении нескольких месяцев. — Все в порядке, — ответила Лотти. — Артур и Ана дома? У них заперта дверь. — А, да, — кивнула женщина. — Это я нечаянно закрыла по привычке. Они у себя наверху, смотрят телевизор. Шарлотта вошла в эстетично выполненный просторный дом, прошла во вторую его часть и поднялась по лестнице, по которой еще вчера почти ползла. Она слышала, как разговаривает телевизор в небольшой комнате, которая была общей для брата и сестры. Ана обернулась первая, услышав, как открылась дверь. — Чарли? — удивилась она, поднимаясь с дивана. — Неожиданно. — Она любит появляться неожиданно, — улыбнулся Артур. Он встал, поправил рубашку с коротким рукавом, подошел к девушке и поцеловал. Шарлотта прикрыла глаза, отвечая ему, но после быстрого поцелуя посмотрела на Ану, которая заинтересованно закусила косточку на пальце. — Я останусь у вас сегодня, — сообщила Фабре, садясь на диван с краю — там, где сидел Артур. Он сел рядом, положил руку ей на плечи и взял пульт, чтобы переключить канал. Он листал не долго, прежде чем Лотти его остановила. На экране появился новый желтый репортаж по делу Тео МакЛина. Несмотря на то, что он не давал интервью и все, кто замешан в этом, так же отказывались от бесед с репортерами. Но СМИ все равно нашли тех, кто был не против побеседовать, наболтать лишнего, привлекая внимание общественности к персоне МакЛина. Шарл даже выхватила пульт из рук Артура, делая громче. Ей было интересно, что же наговорят про Тео. Но в то же время было сложно слушать всю эту клевету и видеть какие-то кадры из его жизни, где он в очередной раз вляпывается в какую-то драку. Из Интернета невозможно что-либо удалить, журналисты этим и пользовались. — Между Теодором МакЛином и психопатом можно поставить знак равно, — уверенно заявил голос с экрана. — Он — жестокий, хладнокровный и лишенный сочувствия человек… Показывали вставки из новостей, где Николас и Люк заявляли о том, что Тео похитил Шарлотту, убил половину людей Фабре и умчался в закат. Или Билла, который с изувеченным лицом говорил, что это с ним сделал МакЛин. Это, конечно, было правдой. Но Шарл знала, каким был Билл. Он ни за что не сказал бы об этом, не зная, что его спину будет прикрывать Люк. Уверенный в своей безопасности, подкупленный жестокостью своего «друга» он и признался. Шарлотту затрясло, она побледнела. Прикрыла глаза, чтобы унять дрожь, но вместо этого выпустила совершенно ненужные эмоции, слезы. Почувствовала, как Артур сжимает ее плечо, пытается выхватить пульт. — Хватит смотреть это, — аргументировал он. Но Шарл сжала пульт крепче, не отдавая. — Почему ты продолжаешь мучать себя этим? Он убил твоего брата. Лотти, закрывая лицо руками, затрясла головой. Впервые после знакомства с Феррейра она показывала им то, что действительно чувствовала. Не то, что по ее мнению они хотели увидеть. И не то, что они хотели видеть на самом деле. А то, что было на ее душе. И это, несомненно, напрягло и Ану, и Артура. Подруга опустилась на колени перед девушкой, положив ей руки на колени. Артур гладил Шарлотту по спине, смотря на сестру непонимающе и сконфужено. — Почему ты ведешь себя так, будто ты виновата в том, что с ним происходит? — мягко спросил Артур, не думая задеть или пристыдить. Он хотел прижать ее к себе, когда Шарлотта убрала руки от заплаканного лица и закинула голову вверх, пытаясь загнать слезы обратно в глаза. — Потому что это я убила Люка, — не выдержала она. 4 Вчера вечером на счет Кэт поступила сумма в пятьдесят тысяч долларов от Артура Феррейра, сопровождающееся сообщением: «На залог». Поверить в это было сложно, но теперь была собрана вся сумма, чтобы вытащить Тео из тюрьмы. Уорди не смогла дозвониться до Шарлотты, желая узнать у нее, с чего бы Артуру так помогать финансово тому, кто по мнению многих виновен в убийстве. Тем более, в убийстве Фабре. И даже тому, кто некогда претендовал на сердце Лотти. Но уже утром, все так же пытаясь дозвониться до подруги, Кэт сидела в автомобиле Катерины, которая на всех парах неслась к тюрьме. Они заплатили залог, подписали все документы и мчались быстрее забирать МакЛина, будто бы кто-то мог передумать и, наплевав на деньги, оставить его там. Возвращаться к серому зданию, окруженному колючей проволокой было волнительно. Кэт посмотрела на время — еще три минуты до того, как Тео выведут за пределы тюрьмы. Катерина закурила, прислонившись к капоту машины, а Кэт нервно хлопнула дверью, сделала круг вокруг автомобиля и застыла на месте, переминая пальцы, когда забор стал отъезжать в сторону. Для Тео это было не менее волнительно, чем Катерине или Кэт, которые смотрели на него большими пораженными глазами. Они словно призрака увидели, но стоило парню сделать шаг за пределы места заключения, попрощаться с мужчиной, который его провожал, и освободить руки от наручников, как Кэт побежала к нему. Он подхватил ее, закружил, не боясь того, что их прервут слова «Никаких контактов». В руках у него был прозрачный хилый пакет, в котором лежали книги, которые стоило отдать девушке. Тео прочитал их все и жаждал узнать, чем же вся история закончится. — Я так рада, — пропищала Кэт, не отлипая от парня. — Я так благодарен, — ответил он, сжимая ее еще крепче, — что вытащила меня. — Не я одна, — сказала она, все же отходя в сторону от парня. — Некоторые ребята из школы, и в большей части все-таки твоя мама. — Она не моя мать, — мотнул головой Тео, но все же сделал шаги навстречу женщине. Их объятья были странными: с долей теплоты, но с преобладающей долей натянутости. МакЛин никогда не воспринимал Катерину, как мать. Он Вернона назвал отцом чуть ли не в последние дни его жизни, а тут женщина, которая когда-то сказала ему не утруждаться называть ее матерью. Он и не утруждался. — Я привезла тебе… вот, — проговорила Кэт и протянула парню пачку сигарет и зажигалку. Тео едва заметно улыбнулся, вскинул брови и принял «подарок». Быстрым движением открыл пачку, достал оттуда сигарету, провел ею под носом, вдыхая позабывшийся запах табака. А затем зажал между зубов, подкрул. Кэт заметила, что он держал сигарету точно так же, как описывала Шарлотта — зажимал между нижними фалангами, да еще и хмурился при затяжках. И все же за пределами забора даже дышалось легче. Теперь МакЛин знал, что утром его не будет ждать сеанс у психолога, знал, что никто не захочет неожиданно выдергивать его на допросы. Но не ожидал того, какой резонанс вызвало его дело в общественности. Тео лишь краем глаза заметил, как в кустах прячется какой-то боязливый папарацци. Не обращая на него внимания, докуривая, впитывая легкими едкий дым, Тео продолжал наслаждаться свободой. На нем была та же одежда, что и той весной. С засохшими пятнами крови, у которой проверили каждый миллиметр в поисках «доказательств» вины МакЛина. Он затушил окурок носком своих кроссовок и сел в машину на переднее сидение. Кэт устроилась сзади, подключая телефон для проигрывания музыки. Катерина завела мотор и быстро поехала от этого темного и гнетущего места. Кэт знала, чем порадовать парня: сигареты и старая музыка. Она создала целый плейлист с песнями конца того столетия, а теперь включила его, наблюдая за тем, как Тео расслабляется. Он открыл окно и закурил еще раз, выдыхая дым на улицу. Приятные и знакомые мелодии наполнили машину. Тео незаметно качал головой и притопывал ногой, наслаждаясь этим мгновением. Он не хотел думать о том, какое дерьмо ждет его в городе. Не желал представлять, что будет, когда все узнают о том, что он вышел на свободу. В этот момент все это было не важно. Важна была только песня Modern Talking, шум дороги и никотин, попадающий в организм. Заезжая в город Тео надеялся, что никто не увидит его лица. Стоило сесть на пассажирское сидение, где окна тонированы. И все же он смотрел на дома, которых не видел больше четырех месяцев. На привычные улицы, по которым гулял в детстве и юности. И чем дальше в город они заезжали, тем больше МакЛин вспоминал дерьма, связанного с этим местом. Они остановились на светофоре, когда Тео буквально прилип к окну. Он четко видел Алишу, стоящую перед дорогой. Она не смотрела на него, глядела в телефон. Но Тео мог поклясться, что это она. Его сердце забилось быстрее, захотелось вылететь пулей из автомобиля, побежать к ней. Но сигнал светофора сменился, рядом с ними пролетела машина, и Алиша превратилась в какую-то незнакомку, ни разу не похожей на подругу МакЛина. Он упал на сидение, прикрыл глаза, нервно сглотнул. Ее веко все еще дергалось при любом удобном моменте, когда парень нервничал. Да и колени тряслись всегда, когда он переживал. Все это, разумеется, заставило Катерину посмотреть на него, отвлекаясь от дороги. Тео ужасно похож на Вернона. Женщина видела в парне своего собственного мужа, только моложе на двадцать лет. Ее сердце безмерно радовалось тому, что она видит его. И она все равно не могла до конца поверить в то, что именно он — ее пасынок — едет домой. Туда, где она хочет, чтобы у него был настоящий дом. То письмо, которое она отправила вместе со всеми остальными через Кэт, Катерина планировала отослать еще давно. До того, как купила дом. Но ей не хватало духа и уверенности в том, что это уместно. А потом, когда Уорди обмолвилась об этой идее, Катерина посчитала, что время подходящее. Они домчали быстро, не заезжая ни в магазин, никуда либо еще. Женщина взяла инициативу в свои руки, купив пару вещей парню для смены его старых, заляпанных кровью. Поэтому нужды светить лицом в каком-нибудь торговом центре не было. Двигаясь за Катериной, Тео вошел в дом. Его поразило то, каким непривычным он был в его понимании. Находиться в хорошем доме в гостях — одно дело, но понимать, что ты будешь жить в подобном — другое. В коридоре спал пес, к которому МакЛин присел, чтобы почесать за ушком. Тот лишь перевернулся, подставляя для ласк живот, и Тео просто не смог ему отказать. — Останешься на… завтрак? — спросила Катерина у Кэт, глядя на часы. Сегодня у женщины выходной, обмененный на смену завтра. Поэтому она могла провести этот день с пасынком и его подругой, которая столько всего сделала для парня. — Да, можно, — пожала плечами Кэт, надеясь, что не навязывается в их намечающуюся идиллию. Катерина, понимая, что Тео не благосклонен к ее компании, удалилась на кухню. Она еще в машине сказала Кэт, чтобы та показала парню его спальню. Ей бы хотелось сделать это самой, показать, как ей не все равно. Но рядом с ним ей не хватало смелости проявлять такую инициативу. Ей хотелось, чтобы в первый день ему было комфортно. И Катерина была уверена, что с Кэт он это получит. Они поднялись на второй этаж. Тео оглядывался по сторонам, заглядывал во все двери, отмечая, где туалет, где ванная, а где спальня Катерины. А потом Кэт приоткрыла дверь в его комнату. Помещение было пустым, без души. Кровать, стол, шкаф, встроенный в стену, большое окно, завешенное горизонтальными жалюзи. Но это было легко исправить: разбросать все вещи почерком Тео МакЛина, повесить пару плакатов, если найдутся те, которые ему понравятся. Да и после камеры в тюрьме парень не был придирчив к месту, в котором ему спать. На кровати стопкой лежала новая одежда: белая футболка, темные джинсы и черный бомбер на молнии. Без стеснения МакЛин стянул с себя старые вещи. Кэт, смутившись, отвернулась. И повернулась обратно только тогда, когда услышала за своей спиной усмешку. — Можешь разворачиваться, святоша, — произнес он и достал еще одну сигарету из пачки. На подоконнике стояла пепельница. Он приоткрыл окно, закурил и расслабился. Кэт села на край кровати, смотря большими глазами на парня. Она не понимала, что делать дальше. Все ее мысли были заняты ликованием по еще одной галочке в списке самых важных целей в ее жизни. И в то же время смятением от неизвестности будущего. Тео вновь усмехнулся, видя ее растерянное лицо. — Ты, наверное, хочешь в душ, — проговорила она, прикладывая пальцы ко лбу. — Или… тебе сказать пароль от вай-фая? Тео улыбнулся, сделал затяжку. — У меня нет телефона, — сказал он и потушил недокуренную сигарету. За шаг оказался возле Кэт, смотря на нее сверху вниз. Девушка нервно сглотнула, потому что точно так же он стоял оба раза перед их пьяными поцелуями. Но он просто сел рядом. — Я хочу провести время с тобой. Нам нужно обсудить книги. Только не спойлери не последнюю, я обязан прочитать ее сам.