Puzzle of dreams

- Эй, док, не подашь хлеб? Старк как ни в чём не бывало улыбался Стефану, который заглянул на завтрак в башню Мстителей. Вообще-то, колдуну нужна была помощь Ванды, единственной из организации защитников, кто хоть что-то понимал в магии, и он собирался просто поговорить с ней и уйти. Однако Тони не дал Стрэнджу вот так быстро покинуть башню. С последнего раза, как он «успокаивал» мага, Старк дал себе твёрдое обещание не просто докопаться до сути этих магических переклинов, но и удержать Стрэнджа рядом с собой в качестве, как минимум, постоянного любовника. С Пеппер у Тони так и не склеилось, равно как и с Роджерсом: простить – Тони его простил, но пустить дальше в своё сердце не мог. Зато вполне был не против поэкспериментировать с новоявленным чародеем, который и сам не казался таким уж уязвлённым вниманием к своей персоне со стороны гения, миллиардера… Ну, вы поняли. Так что у Старка отныне находилась тысяча и одна причина попросить Стефана задержаться: помочь в лаборатории (где Стрэндж, в общем-то, ничем помочь не мог, но…); посидеть с ними на киновечере или, вот, остаться на завтрак. Стрэндж каждый раз чувствовал себя смущенно и неуверенно, как в первый; не только потому, что со всех сторон на него сыпались порой совершенно бестактные вопросы, но и потому, что он стеснялся своих рук, своего внешнего вида, стеснялся внимания Тони… Да, по статному колдуну, который даже сидя возвышался над всеми, этого нельзя было сказать, но Старк чувствовал кожей. Стефан постоянно метал на него неловкие взгляды, будто разрешения спрашивал, прятал руки между колен или складывал кончики пальцев друг с другом, подпирая подбородок. Он чаще слушал и молчал, чем говорил, но если вдруг вставлял весомую ремарку, то его звучный глубокий, но негромкий голос перекрывал шум и гвалт за столом. Стрэнджа уважали и немного побаивались. Роджерс относился к нему с известной долей неприязни, хотя Баки, Сэм и Наташа всегда были рады с ним пообщаться. Тор до сих пор ломился обнимать Стефана при встрече, хорошо хоть перестал пытаться жать ему руку – боль не мерящий силу бог мог причинить страшную. Бартон нередко вызывал Стефана на спарринг, но тот всегда находил на удивление вескую причину отказаться. Брюс порой советовался с ним в области науки и нейротехнологий, и хоть Стефан не мог дать ему достаточно полных знаний, но кое в чём всё же помогал или наталкивал на мысль. Паучок и подавно пускал на Стрэнджа метафорические слюни, Ванда и Вижен уважительно слушали и чаще других уединялись с магом для длинных мудрёных бесед. Даже умница-искин Пятница неизменно приветствовала Стефана, хотя в башню он заходил посредством порталов, а не через пропускной пункт на первом этаже. В общем, Тони вообще не видел никаких препятствий к тому, чтобы Стефан в какой-то степени прописался в башне. А ещё лучше – в его, Старка, спальне. И нет, это уже давно был не просто корыстный интерес изголодавшейся по вниманию плоти. Тони на самом деле чувствовал нечто большее, нечто, всё глубже и глубже прораставшее в нём после встречи с магом. Старка интересовало всё, чем жил и живёт Стрэндж: с какой заевшей песней он встаёт по утрам, всегда ли надевает парные носки, хватает ли ему скромных сбережений на стаканчик кофе, любит ли он гулять под дождём… О самом себе Тони всегда старался рассказывать первым, чтобы невзначай бросить вопрос «а ты?», когда заканчивалась история. Стефан в такие моменты совершенно очаровательно улыбался, скорее даже прятал улыбку за сложенными у губ пальцами, и его лицо преобразовывалось, освещалось и становилось моложе на добрый десяток лет. Для Старка это были драгоценные моменты, а в груди будто загоралось своё маленькое солнце, словно они уже не первый год живут вместе. На самом деле, конечно, таким Стрэндж становился только наедине со Старком, да и то, не всегда. А уж сейчас, в толпе Мстителей после простой просьбы передать кусочек хлеба, Стефан вдруг замкнулся, закрылся и покачал головой. Тянуть Старку кусочек через весь стол своей дрожащей рукой, рискуя опрокинуть чай на Питера или Ванду, Стефану не улыбалось. Так что он сделал вид, что проигнорировал вопрос и нарочито повернулся к Беннеру, стараясь не смотреть на вытянувшееся в недоумении лицо Старка. Стрэндж слишком привязался к этому и слишком быстро перестал искать поводы уйти поскорее. Сначала он ссылался на всё, что угодно: мистические угрозы, разбушевавшегося Ктулху, не вовремя разыгравшуюся подагру Вонга (которой, конечно, у старейшины не было и за которую он до сих пор дулся)… Но постепенно Верховный перестал выдумывать и начал слушать своё ноющее сердце, которое позволяло ему согласиться на полуторачасовой фильм, на ланч, на крохотный брифинг (затягивавшийся минут на пятьдесят минимум). Стефан был слишком одинок, и даже занятость на фронте борьбы с мистическими тварями, жаждущими сожрать Землю, не избавляла от тянущего, болезненного жжения под сердцем. Да и Старк… Такой живой, яркий, непосредственный и искренний; Старк, в каждой морщинке которого Стефан видел для себя надежду и – может ли это быть?.. – любовь, тоже перестал быть просто «якорем». На самом деле, он никогда и не был. Едва ли бы их странные встречи заканчивались таким успехом, будь дело лишь в том, что магии нужен был такой выплеск. На самом деле, всегда суть заключалась в Старке, в его душе и его сознании, которые совпадали с душой и сознанием Стрэнджа как идеальный кусочек огромного вселенского пазла. Стефан и не надеялся найти его, уж точно не после становления Верховным магом, но нашёл и… Теперь просто не знал, что делать. Тащить за собой в болото боли, грусти, бесконечной опасности и риска смерти Тони, который, хоть и сам был любителем попрыгать в чёрные дыры с боеголовкой в качестве рюкзака, но всё же заслуживал спокойной и размеренной жизни, Стефан просто не мог. Не имел права и никаких на то оснований, кроме собственного эгоизма и наглого «хочу». Он и на этот дикий магический сексуальный ритуал-то права не имел, но оправдывал себя тем, что Тони сам не против и вообще он первый начал предложил. Что уж говорить о чём-то более серьёзном, требующем ответственности, честности и доверия? Требующем благоразумия и основательности, теплоты, нежности, заботы и любви? Стефан не знал, способен ли он дать всё это на долгое время. Может быть, он вовсе не создан для этого и его удел – разбивать сердца одно за одним или же влачить своё одиночество, чтобы никому больше не причинять зла и боли. Этот страх подтачивал его и именно поэтому Стефан стыдливо капитулировал, отворачиваясь и предлагая Наташе великую честь передать Старку несчастный кусочек хлеба.

~*~

- Извини, Стефан, - виноватым шепотом проговорила Ванда. – Он не в духе и… Ну, он обиделся. Стрэндж вздохнул долго и тяжело, будто впервые за десять лет. Старк не выходил на связь лично с ним уже пару недель и, как бы Стефан ни старался, избегал его лучше, чем Роуди – претензий генсека Росса. Теперь, приходя на базу, Стефан не сталкивался очень случайно на повороте с Тони, не заходил в кухню ровно в тот момент, когда Старк пританцовывал, наливая чай случайно только в две кружки – «возьми себе сам, Роджерс, у тебя что, рук нет?», - не заставал случайно механика в мастерской с вымазанными машинным маслом по локоть руками. Тони вообще будто перестал существовать для Стефана, и тому очень не случайно стало не по себе. Старк же после того инцидента за завтраком запретил себе надеяться. Может, для мага это ничего не значило, но для Тони вполне очевидным стало то, что Стефан не хочет иметь с ним ничего более общего, чем угрозы планете и жизни. Старк обещал себе, что чуть-чуть побесится и вернёт всё между ними на круги своя, но прошла неделя, а зудящая под кожей обида только разрасталась. Стефана не было на базе, и его отсутствие бесило больше, чем присутствие, когда он протягивал Старку совершенно не тот инструмент. В такие моменты Тони и не бесился, боже, будто он не знает, что Стефан – бывший хирург, а не инженер? А теперь не было и этого, и Старк чувствовал себя разбитым и брошенным. Так паршиво от разрыва несуществующих отношений не было даже после прицельного удара щитом в реактор. Об этом всём Тони старательно не-думал, перебирая какую-то очередную железяку, когда под его ногами разверзся портал, и он рухнул аккурат в мягкую оттоманку у ступеней лестницы, ведущей на второй этаж величественного Санктум Санкторума. Тони фыркнул, закидывая ногу на ногу и скрещивая руки на груди. Через минуту послышались мягкие шаги, и Стефан остановился возле него, неуверенно кладя руку на плечо механика. - Мне нужно купить хлеб, а ближайшая булочная закрылась. Ты лучше знаешь этот район… Посоветуешь что-нибудь? Тони прикрыл глаза, слушая виноватый мягкий и мелодичный голос, и засмеялся. - Пройдоха. Ну, пойдём, раз уж я так удачно случайно сюда упал.