Puzzle of dreams

- Так ты никогда не видел его? – Задумчиво спросил Гордон. Джеремайя сидел на ветке дерева и качал ногами, благодарно вдыхая воздух лесной чащи, что был хотя бы немного чище всего остального воздуха в городе. Эдвард ходил кругами под стволом дерева, где лис разместился, чтобы ответить на вопросы капитана. Так ему было комфортнее. - Нет. Мы встречались только в сумерках или плохо освещённых помещениях, он говорил со мной, сидя спиной, или же вовсе передавал указания через посредников, - пояснил Джеремайя, мотая хвостом. – Он говорил, что я должен убить неко, у которых найду монетку. Это было несложно – его доллары ужасно воняют окислами. Джим медленно кивнул, переваривая слова лиса. - Ты один… Убивал неко? – Капитан задавал вопросы прямо, как советовал Эд. Неко не терпели экивоков и эвфемизмов, предпочитая глядеть прямо в глаза тому, что творили. Даже неко вроде Джеремайи. - Один, - подтвердил он. – Не скажу, что мне велели делать это незаметно. Скорее, напротив, я должен был оставлять послания. Не знаю, кому они адресованы, но… Кто знает, тот, как говорится, должен был понять. - И понял? – Спросил Эд. - Хрен знает, - отмахнулся лис. - Кем были твои жертвы? – Джим поскрёб ногтями по стволу дерева. - Всегда только неко. Разного возраста, пола, вида. Он сам находил их и передавал координаты, где и как должно произойти убийство. Он… словно бы ждал, но на седьмой или восьмой жертве стал терять терпение, торопиться. Вы заметили, наверное, что дней между убийствами становилось всё меньше и меньше. – Джеремайя пряднул ушками. - Да, - кивнул Эдвард. – Полиция не давала Фоксу проводить вскрытие трупов неко, просто сразу избавляясь от них, - в голосе пантеры звучало отвращение. – Что ты знаешь об этих неко? Хоть что-то? - Ну… - Лис неуверенно помялся. – Однажды Он сорвался и… Сказал, что «даже не думал, что успел наплодить столько уродов». Я не знаю, о чём он, но… Наверное, эти неко… - Клоны, - закончил за него Джим. – Как ты. - Как я, - спокойно подтвердил Джеремайя. Эдвард недовольно посмотрел на обоих. - Почему тогда Джером? – Удивился Нигма. – Он ведь рождённый. - Потому что потом я должен был… - Джеремайя вздохнул. – Заменить его. Подменить, вернее. И подорвать район изнутри. - Да кому, блять, это нужно?! – Не выдержал Эдвард, взъярившись. Глаза заблестели, когти удлинились и заострились, и пантера ударил ими по дереву, на котором сидел Джеремайя. Лис пискнул и свалился с ветки, опасливо отпрыгивая на пару метров. - Эд! – Джим предупредительно поднял руки. – Успокойся. Пантера слушать не собирался. Он явно переключился из состояния взвешенного лидера в состояние взбешённого зверя, и Джим, в принципе, мог бы дать этому волю – Эд уже давно не выказывал никаких эмоций и вёл себя сдержаннее каменной статуи, учитывая все события… Но с ними был лис, даже лисёнок, если брать во внимание его психологический возраст, и дополнительный триггер в лице агрессивного лидера явно бы не способствовал его восстановлению. - Эдвард, - Джим встал на пути мечущегося пантеры, едва не получая по боку хвостом, в мгновение ока превратившегося из мягкой гибкой лианы в смертоносный жёсткий кнут. – Прошу тебя, посмотри на меня. Эдвард Нигма! Джим повысил голос, вынуждая неко посмотреть на него хотя бы как на источник раздражения. Пантера, чьи глаза опасно сузились, а зрачки прорезалась вертикальной линией, замер, настороженный и готовый напасть. Да, сейчас он практически утратил человеческую сторону своей природы. Гордон мягко, как заклинатель змей или дрессировщик, двинулся к Нигме, выставив перед собой пустые руки. Ладони не дрожали, Джеймс знал – проявление слабости недопустимо, тогда зверь почувствует это и мгновенно поставит человека на место. В конце концов, именно Эдвард был здесь альфой. - Эдвард, слушай меня. Сейчас нельзя срываться. Тут детёныш, - он намеренно использовал этот термин, ребром встающий между понимающим человеческую речь разумом и природой неко, живущей инстинктами. – Он не должен видеть твою злость. Выместить её можно потом, на мне или где-либо и как-либо ещё. – Человек говорил и говорил, подходя к неко. Хвост того всё ещё дрожал напряжённой пружиной, но уже обмякал, опускаясь на плечо. Уши по-солдатски чётко поворачивались на каждый звук, каждую вибрацию голоса Джима. Когти наполовину втянулись, но взгляд оставался настороженным, а поза – напряжённой. Неко всё ещё был готов напасть, и да, это было опасно, чертовски опасно… … И всё же Джим не мог не любоваться этой зачаровывающей красотой. Дикий зверь в человеческом обличье, но не запертый в двуногом теле, а удивительно гармонирующий с человеческой сущностью, с внешними и внутренними её проявлениями. В каждом движении Эдварда сквозила смертоносная красота, необузданная, первозданная, недоступная ни одному человеку. Пантера изящно выгнулся, собираясь обойти Джима слева, и Гордон проследил этот изгиб, напоминавший изгиб большой чёрной кошки, которая вышла на охоту и не собирается упускать жертву. Жертвой был Джим собственной персоной: абсолютно беззащитный, но всё же не собирающийся сдаваться перед этой гордой красотой. - Эдвард, ты не убьёшь меня. Если тебе хочется увидеть кровь, мы можем зайти дальше в лес, - предложил Джим. – Ты поохотишься. Тебе нужно это. Размять мышцы, разгорячить кровь. Почувствовать, как холодный ветер бьёт в твоё лицо. Как постепенно усталость сковывает ноги и руки и берёт верх, заставляя тебя лечь прямо в снег и смотреть на небо, - размеренно говорил Джим. Он подошёл уже совсем близко, протянул руку и коснулся запястий замершего неко. Ноздри того раздувались, словно он и в самом деле пробежал описанный Джеймсом марафон. – Вот так. Ты отдыхаешь. Ровно дышишь, и каждая клеточка твоего тела принадлежит тебе. – Капитан положил руку на грудь неко, где под кожей бешено колотилось выносливое сильное сердце. Не успел он сказать ещё хоть слово, как Нигма наконец моргнул, отступил на шаг, а потом бросился вперёд. Крепкие руки сомкнулись на талии капитана, а горячие, сухие губы накрыли губы Джима, чуть заледеневшие из-за холода – сегодня выпал первый снег. Эдвард целовал его требовательно, лихорадочно, немного неумело, отчего язык всё время соскальзывал к губам; неко крупно дрожал в руках Джеймса, но не отстранялся. Гордон удерживал его натиск лишь потому, что минутой ранее упёрся спиной в дерево. Ладони Джима скользнули по спине в успокаивающем жесте, и он настойчиво перехватил инициативу, плавно целуя Нигму, ласково проводя кончиком языка по острым клыкам, по дёснам и ныряя ещё глубже, чтобы найти язык Эдварда и оплести его своим. Внезапная смена власти отозвалась в низу живота Джима тёплой волной возбуждения, но он запретил себе думать об этом, пока Эдвард не придёт в себя. Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем их поцелуй стал напоминать скорее робкое касание губами губ, которое было целомудреннее самой девы Марии. Джим удержал обмякшего неко в руках и ласково погладил его по щеке. Нигма приоткрыл глаза, краснея и избегая смотреть на капитана. Но ему пришлось, потому что Джим поднял его за подбородок. Нигма снова замурчал, кладя голову Джиму на плечо и прикрывая глаза. Гордон поглаживал его по спине, усмехаясь: интересно, в какой момент всех этих игрищ хитрый лис сбежал, чтобы оповестить район о новой маленькой слабости лидера?.. - Свет, - вдруг улыбнулся Нигма. Джим удивлённо приоткрыл рот. – У тебя в глазах. Свет красиво отражается. Они такие голубые-голубые. Говорят, небо такого цвета, но в Готэме оно всегда серое… - Скоро станет чистым, - заверил Джим, тоже немного смущённо улыбаясь. – Для вас всех. Я обещаю.