***
— Итачи? — Учиха оборачивается на голос позади и чуть поднимает брови в вопросительном жесте. Он ожидал лучшего друга, который возникнет по первому требованию, но появилась только Изуми, широко улыбающаяся юноше и машущая ему своей рукой. Она, видимо, возвращалась откуда-то из деревни, раз шла с ее стороны. А вот Итачи идет как раз туда, ведь Шуншина следует искать там, так подсказывает интуиция. Однако, он не ожидал увидеть девочку именно здесь. — Привет! Рада тебя видеть. Я могу составить тебе компанию? Изуми как всегда приветлива, много улыбается. Она приятная девочка, с ней довольно уютно, так что Учиха даже не отказывает. Свободное время есть, поэтому почему бы и нет. Она протягивает ему привычное данго. Кажется, она заняла место Шисуи, ведь это именно он все время кормил его этой сладостью. Но Учиха опять же не отказывает, благодарно принимая лакомство. — Да, конечно. Я просто планировал скоротать время, пока жду Шисуи, поэтому если ты не спешишь никуда, то можешь пройтись, — кивает Итачи и снимает губами сладкий шарик с палочки, однако, тут же замирает, когда слышит смех со стороны Изуми. Поднимает брови, когда поворачивает на нее голову, искренне не понимая, почему она смеется. — Ты мог бы просто ответить «да, конечно». Это было так забавно, — хихикает девчушка, пока юноша отворачивается, слегка смущаясь такому замечанию. Вот тебе и постарался поговорить побольше. Это правда так нелепо выглядит? — Ну же, ты чего? Девочка двигается к нему слишком близко, заставляя смутиться еще сильнее, ведь такую близость позволил себе только Шисуи. Да она ему в щеку дышит, отчего юный организм тут же начинает стесняться этого, отходя на привычное расстояние. Учиха хорош везде, кроме любовных дел, считая это сейчас ненужным. Однако такие элементарные вещи он вроде должен знать. Как же сложно. — Все в порядке. Я просто шучу, — улыбается Учиха и одаряет Итачи ласковым взглядом, а потом кивает в сторону парка, убирая руки за спину. — Слушай… Я хотела бы сказать тебе кое-что очень важное. Уделишь и этому время? По взгляду Изуми было понятно, что это тоже что-то очень серьезное. Интерес берет верх. Это информация касается их клана? Деревни? Или, может быть, чего-то отдаленно важного? Он не знает, что на уме у этой девочки, поэтому читать ее, как открытую книгу вовсе не может. — Да, конечно, — тут же учится Учиха на своих ошибках, доедая любимую сладость, а потом молча наблюдает за сменой эмоций на лице Изуми. Девочка переживает, по ней видно, но они выдерживают паузу, пока она первая не останавливается и не садится на лавочку. Они в глубине парка, тут их не найти обычным прохожим. Это имеет такое значение, что даже не терпит чужих ушей. Итачи садится рядом, внимательно смотря в глаза своему товарищу. А она довольно выросла. Изуми старше его совсем не намного, ей уже исполнилось тринадцать, а вот Итачи пока еще только двенадцать, совсем скоро будет день рождения. Он знает ее с самого детства, буквально наблюдал, как она росла. Но то, что он слышит далее, вообще не воспринимает, или воспринимает очень туго… — Ты мне нравишься, Итачи… Как мальчик. Вот оно как. Юноша замирает так, что даже дышать перестает. Что это значит? Точнее, он знает, что это значит, но понятия не имеет, как на это реагировать. Изуми была с ним рядом все время. Можно сказать, она действительно симпатична ему своими взглядами, улыбкой и внешностью. Но вряд ли так, как Итачи симпатичен ей. Он бы не назвал эту симпатию вообще как к девочке. Исключительно как к товарищу. Или нет? Сюда бы Шисуи, который помог разобраться и объяснил. Он старше, у него наверняка такое было. Глаза аккуратно поднимаются на девочку. Она все ещё выжидает ответа, но с каждой секундой никнет только сильнее, кажется, понимая в чем дело. Учиха правда не знает, как реагировать. — Изуми. Ты замечательная, — выдыхает младший Учиха слегка смущённо, отчего в глазах девочки появляется надежда. — Мне нравится проводить время с тобой. Мы довольно похожи в мнениях. Ты отличный друг. Но пока что я не могу тебе ответить, извини. Я думаю, ещё слишком рано. Он аккуратно касается чужого плеча своей рукой, как бы приободряя. Он же не сказал категоричное «нет». Просто сейчас не время для этого. Может быть, спустя пару лет Итачи поймет, что эта девочка действительно дорога ему? Тем не менее, сейчас нужно думать не об этом. Они юные, несмышленые, да и положение щекотливое. Черт знает, проснутся ли они завтра вообще. Учиха не дал отказа, он лишь перенес это на более подходящий момент. Пока что он не созрел для такого. — Я понимаю. Извини, что поставила в неловкое положение, — кивает девчушка. Она расстроена, видно по ее глазам, но тем не менее, она пытается показать, что все в порядке. Изуми действительно замечательная, Итачи не будет отрицать. На секунду становится жаль ее, поэтому Учиха хотел бы успокоить ее, может быть, даже обнять. Однако как только палец на руке дёргается, на горизонте показывается ещё одна черная макушка. Шисуи. И как он его находит постоянно? — Ох, и вы тут? Привет-привет, — кудрявый слабо улыбается, разглядывая своих товарищей. Судя по его словам, он вовсе не ожидал их здесь увидеть. И, как бы не хотелось сейчас оставлять Изуми одну, Учиха должен поделиться информацией с лучшим другом. — Я как раз искал тебя. Изуми, извини, но нам нужно будет отойти, — мягко произносит Учиха, рассматривая девочку, которая тут же натягивает улыбку и машет парням, скрываясь в тропинках парка. Даже какой-то неприятный осадок остался после себя. Стало как-то… стыдно? — Я бы тоже хотел тебе кое-что сказать, — Шисуи бегает глазами по чужому лицу, рассматривая каждый миллиметр, а потом садится на край скамейки, на место девочки. А потом и вовсе располагается так, что кудрявая макушка оказывается на коленях Итачи. Каков наглец. Но младший не скажет ничего, максимум потому, что вовсе не против таких действий со стороны Шисуи. Они успели стать родными. Шуншин очень ласковый, потому и всегда пристраивается к лучшему другу так, как будет комфортно. Поначалу Итачи шарахался от этого, а потом привык, даже даря ласку лучшему другу. Это начало ему нравится. В особенности, эти блестящие огоньки в чужих глазах. Когда Шисуи счастлив, они так и мигают в черных очах, а широкая улыбка кузена радует глаз. Она у него очень красивая, — но для начала расскажи мне, герой-любовник, отчего твои щеки краснее помидора. И верно подмечает ведь. Знает же, куда давить. На них всё ещё остался остаточный румянец, поэтому Шисуи и разглядел его так быстро. Глаз-алмаз, ей-богу. Однако чужие глаза не выглядят радостными. Они скорее не выражают ничего, просто привычная темнота. Может быть, кузен просто устал? — Как бы сказать, — об этом говорить куда страннее, на самом деле. Пусть он и думал, что бы ответил Шисуи в такой момент, но как-то неловко говорить об этом прямо сейчас. Наверное, неправильно было вообще оставлять Изуми одну, но сделанного не воротишь, — она сказала, что я ей симпатичен. Я не знал, что ответить, оттого и стало неловко. Итачи аккуратно перебирает пальцами кудрявые волосы, ища в этом жесте для себя успокоение, не отводит взгляд от черных жемчужин сверкающих глаз. Секунда, и блеск в них и вовсе пропадает, заставляя внутренности Итачи сжаться на мгновение. Что это было? Он сделал что-то не так? На секунду ему стало даже страшно, ведь это первый раз, когда он не отвечает за чужую реакцию. Это очень напрягает. Глаза старшего закрываются на пару секунд, а потом открываются вновь. Все ещё нет привычного огонька, зато есть теплая успокаивающая улыбка на его губах. Показалось ли? — Тебе всего тринадцать. Нет ничего страшного в том, что ты ей отказал в таком возрасте. Сейчас у тебя немного другие приоритеты, а это оставь уж на будущее. В мире есть люди, которые будут любить тебя и в твои восемнадцать, и в тридцать, так что лучше стоит пока что сконцентрироваться на другом, я считаю, — объясняет старший. И почему-то вспоминаются слова кузена о том, что он никогда не предаст его. К чему бы это? Шисуи опытнее, он не посоветует плохого, ведь так? — Дело в том, что я даже не отказал. Я просто, грубо говоря, перенес это, — как факт произносит Итачи и поджимает губы, ища в глазах Шисуи поддержку, однако, он отчётливо видит, как там, за парой зеркал что-то трескается вдребезги. Да что происходит? Что он делает не так, чтобы получить такую реакцию? — Ну, может быть, она забудет, — как-то по-глупому отшучивается старший, прикрывая столь красивые глаза. Этот космос больше не смотрит на него, не дарит чувство умиротворения. Сейчас словно все по одному месту пошло, — всему свое время, Итачи. Если что, вы вернётесь к этому разговору в более зрелом возрасте. Ничего страшного, не думай об этом плохо. И лучше просто забудь. Не это сейчас для тебя важно. Или это? Старший приоткрывает один глаз, внимательно смотря в чужие. И этот взгляд не особо цепляет. Шисуи как бы показывает свою незаинтересованность в этом диалоге конкретно, поэтому младший решает действительно забыть об этом на несколько лет. Стоит ещё переключиться на другую тему, раз уж на то пошло. Однако внутреннее чувство говорит не спешить. Дать Шисуи насладиться этой компанией в тишине, пока кузен перебирает его кудрявые волосы. Он действительно устал. Сон на час-другой бы, может быть, мог изменить ситуацию. Или дело в другом? В чем-то более личном, о чем Шисуи не хотел бы говорить? Итачи знает его, и такие реакции отличаются от привычной нормы. Так что же изменилось? Это нужно спрашивать только у кузена. Хотя, Итачи, по сути, уже спрашивал ранее. Ему ответили, что следует немного подождать. Может быть те самые личные переживания Шуншина всему виной? Может быть, тут тоже замешан кто-то? Может быть, у Шисуи похожая ситуация? Или же он признался, но ему не ответили? В эти дебри стоит лезть с головой, отдавать все мысли и нервы. Вряд ли он сейчас ответит младшему на вставший вопрос. Всему свое время. Шисуи обещал рассказать позже. А пока что стоит списать это на усталость и дальше сидеть и перебирать чужие волосы, мельком ловя то, как уголок чужих губ изредка поднимается. Какая прелесть.11
30 июля 2020 г. в 21:21
Самое странное и неожиданное — это когда отец вдруг решил позвать Итачи на разговор тет-а-тет. Он только что разошелся с Шисуи, надеясь немного переварить информацию, но не тут-то было. Фугаку молниеносно захотел видеть сына в подвале храма, где обычно происходят собрания. Что же он хочет сказать? Итачи не знает, правда. Темы для разговора могут быть совершенно разные, зная его отца. Шисуи говорил, к слову, что Хокаге обещал поговорить с главой клана. Может быть, по этому поводу? Его будут в чем-то подозревать? Тем не менее, Учиха готов и к этому, ведь если такова цена защиты деревни, то он готов заплатить ее.
Ноги ведут сами, а голова в это время размышляет по этому поводу. Он привык много думать, но мало говорить. Обычно в его голове столько каши. Кузен постоянно учит его, что держать в себе свои проблемы не следует, но Итачи никак не может отучиться от дурацкой привычки хранить все в голове. Конечно, он многое рассказывает Шисуи, но в большинстве случаев молчит во время их серьезного диалога. Также, наверное, и будет с отцом. Вне зависимости от того, что он будет говорить, Учиха будет в меру молчалив, хоть убей.
Стены строения давят своей атмосферой. Он привык видеть здесь не полноценный храм, а место для сборов и грязных тайн клана. Так и хотелось бы развернуться и уйти, но положение не позволяет. К тому же, сам Фугаку захотел их диалога, хотя в последнее время он не разговаривал с сыном. Печать под матрацами открыта, уведомляя его о том, что отец внизу. Следует спуститься. Три секунды, две… Он на месте. Привычный простор заставляет немного сжаться, а факела над камнем — неприятно сощурить глаза, ведь здесь освещения минимум. Храм, как-никак, и место секретное. У заветной скрижали стоит глава клана в привычной позе со скрещенными руками на груди. Первое время игнорирует сына, словно ища ответ на решение всех проблем в тексте священного писания.
— Ходят легенды, что именно на этой скрижали написан путь к спасению клана Учиха. Но обычного шарингана недостаточно, чтобы понять всю суть, — произносит мужчина, не оборачиваясь на Итачи. — Даже мой мангеко шаринган не в силах прочитать конец.
Итачи замирает, округляя глаза, а потом смотрит точно на повернутое к нему в профиль лицо отца, всматриваясь в чужой рисунок. У него он тоже есть?
— Мой друг прикрыл меня своей спиной на войне. Я получил его именно тогда, — спешит объяснить Фугаку, однако, не останавливается на этом объяснении, ведь у Итачи есть много вопросов. — Это останется между нами, Итачи. Я намеренно не разглашал о своей силе клану. Ты же знаешь, они захотят большего, захотят подчинить девятихвостого…
— Но это всего лишь легенда про Учиху Мадару, чьи глаза управляли хвостатым зверем в давние времена… Я думал, никто не имеет возможности сделать это, — пораженно произносит младший, слегка поджимая губы. Отец верно делал, что скрывал от клана эту силу. Он не хочет кровопролитной войны, потому и молчит. Однако, один вопрос остается не ясным. — Но почему ты рассказал о них мне, отец?
— Потому что ты — мой сын. Ты имеешь право знать об этом… Я вел разговор с Хокаге сегодня, и его слова смогли открыть мне глаза на некоторые моменты. И в таких моментах участвовал и ты, Итачи. Я понял, чего ты пытался добиться, и горжусь своим сыном за эти успехи. Наш клан действительно требует много власти. Я пытаюсь удержать их. Хирузен дал нам разрешение снова присоединиться к Конохе, дал нам больше свободы, которая будет куда больше одной полиции Листа. Он предложил мне место в совете. Он доверяет мне, но это не значит, что мы быстро простим обиды. Понадобится много времени. Коноха будет держать нас под прицелом. Я рад, что Третий пошел нам на уступки, но за ним тоже следует приглядывать. Это взаимно, и это часть контракта о мире.
Итачи замолкает, переваривая эту информация у себя в голове. Как на это реагировать? Он определенно рад тому, что Хокаге старается на их общее благо. Но ему не нравится то, что даже после всей доброты со стороны Третьего, Фугаку не доверяет листу, думая, что будет какая-то подстава. И осознает, что именно он будет тем человеком, доносящим клану решения и мнения старейшин. Опять. Грубо говоря, хоть между кланом и деревней образовалось перемирие, но черт знает, как отреагирует весь клан, что будет, когда все эти поправки вступят в дело. Пусть и есть видимость того, что все хорошо, но на деле это далеко не так. Отец понял, что Итачи старался ради клана, даже похвалил его, но зачем стараться, если результат вот такой.
— Так понимаю, я снова буду вынужден передавать вам все, что творится в резиденции? — нет причин скрывать, что он догадался. Отец и так знает это. И знает то, что чувствует его сын.
— Не пойми меня неправильно, сын. Ты будешь делать это для благополучия клана. Мы не знаем, что будет происходить после всего этого. А знать нам необходимо. Чтобы в будущее смотреть чистым взором, — мужчина оборачивается на сына полностью и проходит мимо него, намереваясь выйти. Так всегда. Таким образом он ставит жирную точку на их разговоре, не давая Итачи права выбрать. — Следующее собрание будет завтра вечером. Я очень надеюсь, что ты поможешь мне убедить клан в том, что данная идея безопасна. Рассчитываю на тебя.
Учиха младший молчит, лишь слегка поджимая губы. Да, отец не хочет кровопролитной схватки, но его действия тоже никуда не годятся. Подозревая Лист, они тоже будут под подозрением. И мира никогда не достичь таким образом. Учиха не говорит, что нужно доверять друг другу уже завтра, нет, нужно время и труд. Доверие и держится на этом. Они снова научатся жить бок о бок, делить время и судьбу. Первые разы всегда сложны, но с трудным началом будет легкий и счастливый финал. Стоит узнать, что думает об этом Шисуи, ведь помощь лучшего друга тут тоже понадобится. Поэтому Итачи выходит из храма с отрывом в десять минут, чтобы не наткнуться на отца, а потом не спеша следует по кварталу. Шисуи всегда находил его сам, и сейчас, если честно, он понятия не имеет, где искать лучшего друга. Шуншин может быть занят где угодно, поэтому тыкать пальцем в небо не стоит. Остается только неторопливо прогуливаться, оставляя на Шисуи все полномочия поисков младшего, ведь он из них лучший следопыт.