***
— Началось. Кабинет Хокаге сегодня был забит разного рода шиноби, которые готовились к экзамену и помогали в организации. Самые «знаменитые» лица собрались все вместе, чтобы проводить юных генинов во взрослую жизнь. Чуунин — это ранг, который говорит о способности, вменяемости и ответственности. Чуунины спокойно могут быть капитанами уже своих команд, если на то пошло. А раз этот ранг крайне важен, то, соответственно, экзамен сам будет непростым. — В деревню прибыли все, кто успел подать заявку, значит, вы должны находиться на своих местах, — вещал Хокаге, скрестив руки в замок, опираясь о них подбородком. Узкие глаза Третьего медленно осматривали остальных людей, словно заново изучая, — для тех, кто занимался сопровождением или досмотром на воротах, появится другое задание. Но все после сбора. Сейчас меня волнует то, кто же будет представлять нашу деревню на данном экзамене. Старик осматривает толпу ещё раз, а потом переводит взгляд на конкретных джонинов, что вышли вперёд, к столу Хокаге. — Хатаке Какаши. Джонин и командир группы номер семь. С моего дозволения, до экзамена допускаются трое: Узумаки Наруто, Харуно Сакура и Учиха Саске, — ставит перед фактом Хатаке, смотря прямиком в глаза Третьему. Толпа слегка зашумела, неверяще обсуждая. Верно, за это время Саске стал довольно популярен среди остальных шиноби. В нем признали гения, который превзойдет своего брата и кузена в будущем; Шисуи, что стоял в уголке комнаты, скрещивая руки на груди, усмехнулся. Каждый в деревне слышал, что на экзамене будет младший Учиха. И каждый хотел бы увидеть его в сражении — за что же его нарекли гением. Шисуи только горд за своего младшего кузена, и, естественно, он тоже хотел бы взглянуть на возможности Саске в реальном бою. — Юхи Куренай. Джонин и командир команды номер восемь. С моего дозволения допускаются трое: Инузука Киба, Хьюга Хината и Абураме Шино, — подхватывает женщина с кудрявыми черными волосами. Эта леди считается довольно опытным пользователем гендзюцу. Не наравне с тем же Учихой Итачи или Шисуи, но даже не имея проклятого доудзюцу, она крайне высока в своих познаниях. И с этой команды тоже трое. А ведь такого не было уже пять лет. Новичков будто и след простыл на этом экзамене, пока не появились эти двое. Матч обещает быть сладким. — Асума Сарутоби. Джонин и командир команды номер десять. С моего дозволения допускаются ещё трое участников: Шикамару Нара, Чоджи Акимичи и Ино Яманака. ИноШикаЧо. Интересно. Если они также слажено работают, как и предыдущее поколение, то экзамен и правда становится все более и более красочно. Естественно, каждый из этих ребят пройдет испытание на командную работу, на индивидуальные способности и на аналитическое мышление. Все будут равны. Сам Шисуи бы выделил нескольких людей, о которых слышал до этого момента. Команда Гая также будет участвовать в этом экзамене, значит будет уже два пользователя бьякугана. Учиха уверен, их поставят друг с другом в спарринг, скорее всего, на потеху главы Хьюга. Девочка из восьмой команды, Хината, является его прямой наследницей. Но, если честно, по личным наблюдениям, она кажется довольно робкой и не настолько сильной, как, например, тот же ее кузен. Неджи Хьюга тоже считается гением своего клана, поэтому, можно предположить, что и его могут поставить в пару с Саске. Вся десятая команда для Шуншина тоже интересна. И когда это он подался в наблюдатели? — Хокаге-сама, могу я сказать несколько слов? — Ирука, что выделяется из толпы своей поднятой рукой, просит аудиенции, — я был учителем всех этих ребят в академии. И, определенно, я тоже имею представление, чего они стоят. Но не кажется ли вам, что Команда Какаши не готова к этому экзамену? Генины вполне могут умереть на нем. Учиха только выдыхает и слегка качает головой, прикрывая глаза. Ирука очень переживает о Наруто. Если Шисуи с горем пополам заменил Саске брата, то Умино также заменил для Наруто отца, приятеля и старшего брата. Этого можно было ожидать, на самом деле. Но такая опека не похвальна. Как лично считает Шуншин, шиноби растут сами. Задача родителей — направлять их, а не диктовать путь пошагово. Он всегда придерживался этого правила и с Итачи, и с Саске, и они выросли крайне неплохими шиноби. — Теперь я приглядываю за этими ребятами, учитель Ирука. И мне решать, куда их допускать. Вы верно подметили, что нередки смерти на этом экзамене, но, к сожалению, если кто-то из них умрет, то это будет только их вина. Я сдал экзамен будучи на пять лет моложе их, — парирует Какаши, оборачиваясь на Умино, пока зал затихает, смотря на этих двоих. Ни для кого не секрет, что для Какаши эти дети стали родными. Его строгость вполне оправдана, но также не стоит забывать про то, что его глаз — алмаз. Он так просто не отпустит их на верную смерть. Хатаке уверен в них. — Ирука, Какаши прав. Ему виднее, ведь он пробыл с этими детьми намного дольше, наблюдал за их способностями и ростом. Я доверяю ему в выборе, — соглашается Хокаге, кивая, а бывший учитель этих ребят затихает, поджимая губы, — отлично. Тогда эти три команды утверждены на этот экзамен. У Шисуи всегда спрашивали, почему он не возьмёт себе генинов. Всё-таки, он отлично ладит с людьми. Даже маленький ребенок прекрасно поймет этого юношу. Поймет и примет его. Глаза косятся к окну, на небо, где не было ни единого облачка. Солнце светило ярко, стоя в самом зените. Лишь еле сильный ветер двигал верхушки деревьев парка Сенджу, что виднелся отсюда так хорошо. Наверное, первым объяснением будет то, что Учиха ещё сам ребенок. Как внешне, так и внутренне. Его невероятная сила — плод серьезных тренировок. Возможно, он такой, потому что все время потратил на обучение, игнорируя детей своего возраста, когда его звали играть в мяч. Кабинет медленно пустеет, оставляя после себя только нескольких шиноби, которые на данный момент остались без работы. Ноги сами шагают к столу Хирузена, а руки опускаются по швам. Старик медленно объясняет новые задачи для оставшихся пяти ниндзя, иногда поглядывая на них. А Шуншин не отрывает взгляда от окна, наблюдая за парящими в небе птицами. Второе — Учиха всегда считал, что должен отдавать всего себя на благо деревни в сложных миссиях, которые потянут не многие. Ему дарована эта сила — используй ее по назначению. С генинами же на такие задания не походишь. — И, наконец ты, Шисуи, — произносит Хирузен, поднимая глаза в сторону кудрявого, пока тот переводит взгляд на самого Хокаге. Кивает, говоря о том, что готов выслушать. И третье — страх. Шисуи боится, что однажды его ученики, благодаря ему, ступят на путь зла, захотят разрушить то место, тот мир, где выросли и учились. — Твоя задача на ближайшую неделю до начала экзамена — приглядеть за командой медиков. По просьбе Такеши. Пока ирьенины будут подготавливаться, ты будешь помогать им и защищать в случае чего. Госпиталь? Вот как. Кажется, недавнее занятие по ядам нашло свой приток. Юноша ещё давно хотел заняться ими, это будет полезно. И тут есть свободная неделя в этом пространстве. — Да, Хокаге-сама, — кивает кудрявый, удаляясь из кабинета, разминая пальцы. Внутри в животе скручивается тугой узел волнения. Юноша в предвкушении от мыслей о том, чему же он научится за это время. Учиха всегда любил поглощать знания только так. И сейчас — отличная возможность познать что-то новое. Включая также и знакомые лица в больнице, Учиха спокойно может чувствовать себя как дома.32
5 октября 2020 г. в 01:34
В кабинете Хокаге было слишком пыльно. Успело накопиться за столь большое количество времени, поэтому первым делом следовало открывать окна, учитывая ещё и духотищу. Дышать и правда было нечем, а этот старик ещё и курил в своем кабинете. Сколько раз его просили не делать этого, но Сарутоби словно испытывал к трубке слабость. Или слабость к детским проделкам, чтобы его заметили, черт этого старика знает.
Данзо всегда его знал. Видел каждый его шаг, каждую тень сомнения в глазах и мольбы о поддержке. Они были знакомы всю жизнь; всю жизнь ели из одной миски, работали усердно, учились, состояли в одной команде. Тобирама-сенсей видел в них большой потенциал. Они будто были лучшими друзьями. Но все было вовсе не так, как хотелось бы видеть.
— Погаси уже эту чёртову трубку, Хирузен, тут и так нечем дышать. Или хотя бы подожди, когда я уйду, — пыхтит Шимуро, размахивая рукой вокруг своего носа, чтобы убрать заметный клубок дыма от своего лица. И как вообще он умудрился долететь до него, учитывая расстояние.
В кабинете все было по-прежнему. Маленькая каморка старика, не любящего большие комнаты, была обставлена на любителя. Куча свитков валялась где-то в углу, портреты предыдущих Каге висели на стене, одаривая стариков строгими взглядами. Вот они, от первого до четвертого.
Большой письменный стол со странными царапинами, будто от ногтей. Данзо всегда они смущают, как ни зайдет. Потому он и просил уже тысячу раз поменять этот чертов стол.
— Да-да, — говорил Третий, набивая трубку табаком. Вот же, даже слушать не думает. Благо, отошёл к окну, чтобы не воняло на весь кабинет, — сегодня отличная погода. Так и чувствуется по-настоящему хорошее лето.
Шимуро искренне недоумевал, почему же его, такого занятого человека, позвали сейчас. Данзо смеет предположить, что его старому другу просто стало скучно. Нет, на него это не похоже.
— И что ты хочешь этим сказать? — устало произносит старик, присаживаясь на кресло, что стояло недалеко от окна. Оттуда можно было увидеть центр деревни. Ах, верно, сегодня гостей здесь станет куда больше. Ещё одно отвратительное решение.
— Я много думал в последнее время… Мы сами решаем, что мы за люди. И создаём себя вплоть до смерти. Так какой же я человек, Данзо? Мне всегда казалось, что со стороны виднее, — качает головой Хирузен, рассматривая детей, что бегали рядом с родителями по улочкам недалеко от резиденции. Отсюда довольно широкий обзор. И старик, скучающий по обычной жизни, мог одним глазком посмотреть в окно, на людей.
— Мы в нашей жизни делали множество разных поступков: хороших и плохих. Без Инь не бывает Ян, верно? В моей жизни было довольно много неправильных решений, за которые я до конца жизни буду сожалеть. И я подумал, что бы мне следовало сделать с этим. Попытаться исправиться? Делать новые, хорошие поступки? Второй вариант был бы для меня более уместен.
На лице Третьего впервые было написано то, что Шимуро не смог бы прочитать при всем желании. И это неведение заставляет слегка напрячься, прищурив единственный открытый глаз, пока костлявые руки слегка сжимают клюшку. Не нравится ему это заключение. Интуиция подсказывает.
— К чему ты клонишь? — повторяет Шимуро уже громче, рассматривая, как старик поворачивается к нему лицом, выдыхая дым от трубки. Ну вот опять, чертов Хирузен.
— За всю свою жизнь Хокаге я правил довольно много. Однажды я уже отдал свой пост. Успешно отдал — Минато был и остаётся героем. Но он мертв. А я жив. И все ещё Хокаге. А ещё я уже стар. В таком возрасте мне следует волноваться о наследниках. О наследниках на титул Каге, — уж что, но такого заключения Шимуро никак не мог ожидать в столь «прекрасный» день. Да ну нет, мать твою. Куда тебя опять понесло, Хирузен?
— И кому же ты планируешь отдать титул? — осторожно произносит Шимуро. Он всю свою жизнь мечтал об этом. Вплоть от юношества, когда Второй был ещё жив, и до сегодняшнего момента. Он стар, но не глуп, чтобы править; были люди и старше, и ничего. Но судя по логике Хирузена, старикам он не доверит это. Собрался положиться на юное поколение? Какое гадство, — не смеши. Новое поколение слишком мало и неопытно для такого ответственного события. К тому же, ты не настолько стар, чтобы списывать себя со счетов.
Выбор очевиден. Пока Хирузен у власти, Данзо может спокойно делать свои дела. Однако если кто-то другой встанет на этот пост, то его планы могут пошатнуться. Либо Данзо становится Хокаге, либо им остаётся Хирузен. Иначе и быть не может.
— Юное поколение обучено и способно. Нас миновала Третья Великая война Шиноби. Многие люди на ней отличились. Нас и в недалёком прошлом ожидали весомые проблемы, которые способные люди тоже успели решить на ура. Действительно стоящих шиноби не так много, но они есть. И каждая кандидатура по-своему важна. Например, Джирайя. Он был моим учеником и отлично перенял мое мировоззрение. Некоторые факты о нем, конечно, можно опустить, но чем тебе не превосходный вариант.
Шимуро щурит глаз, слегка сжимая зубы за плотно сомкнутыми губами. Все не то. Ему не нужны эти изменения, особенно в грядущем времени. У него есть проблемы, с которыми стоит разобраться. И одна из них — чертов Шисуи Учиха, до сих пор живой.
— Или, например, Шикаку Нара. Он был советником, но из него может получиться справедливый правитель. Голова у него подвешена как нужно, Коноха не пропадет с ним, — воодушевленно произносит Третий, откладывая трубку на стол, пока Данзо молчит. Ой как ему не нравится все это, если честно. Следует подождать, пока Хирузен закончит, а потом диктовать свои правила.
— Однако есть человек, который тоже заслуживает этого титула, пускай и в юном возрасте. Учиха Шисуи — мальчик, который действительно может превзойти всех прошлых Каге, — крайне серьезно произносит мужчина, не отрывая взгляда со старого друга. В кабинете повисла тишина, пока ошарашенный этой информацией Данзо, переваривал все, что только успел услышать сейчас.
— Ты сейчас шутишь? — узкий глаз округляется, пока зрачок сужается, неверяще смотря на старика, — что за абсурд, Хирузен? Сегодня не первое апреля!
— Я знал, что ты так скажешь, Данзо, — выдыхает Сарутоби, постукивая пальцем по столу, пока старик давится своим возмущением. Если бы он пил сейчас воду, она бы охотно брызнула в лицо Хирузену.
— Учиха в Хокаге? Да быть такого не должно! — наотрез отказывается старик, вскакивая со своего места, размахивая рукой, — Учихи — неконтролируемые монстры, которые со временем наглеют все больше и больше! Им нет места у власти! Ты забыл, чем закончился последний раз пребывания Учиха в главенстве?
— Шисуи другой, Данзо, и ты знаешь это. В нем нет того проклятья Учих, что заложено почти в каждом. Он — чистой души человек. Как ты не можешь понять этого? — тоже слегка повышает голос Хирузен, опираясь руками о стол, пытаясь доказать другу хоть что-то, — да пойми ты наконец, будь он таким же, деревне настал бы конец ещё раньше, сразу после его возвращения с границы. Прошло уже четыре года, Данзо. Он преданно служит Конохе. В нем живёт та Воля Огня. А это самое главное, — уверенно произносит старик, пока Данзо скрипит зубами, понимая, что его уже не переубедить в этом. Черт, черт, черт. Он будет в дерьме, если старик действительно в ближайшее время будет делать инаугурацию Шисуи. Тогда придется действовать более радикально и прямо, как он привык, невзирая на последствия.
— Нет, никакого Шисуи в Хокаге, Хирузен! Этот Учиха опасен для деревни. Мы не можем допустить этого. Таких, как он, нужно истреблять! Пускать на что-то более ценное, — буквально рычит Шимуро, сжимая клюшку до дрожи в руке.
— Не этому нас учил Второй-сама, Данзо, — с некой досадой произносит Третий, делая паузу. Через пару секунд в дверь стучат, уведомляя о том, что пора начинать собрание, — мы продолжим этот разговор потом. Не забывай, на чем мы остановились.
Хирузен проходит мимо, оставляя Данзо в кабинете одного дышать табачным дымом и собственным возмущением, пока вены на висках и лбу Шимуро только сильнее вздуваются. Он уверен, Учиха использовал свою силу на Хокаге. Данзо знает, что этот юнец добирается до власти, строя из себя пушистого зверька. Захотел поиграть? Шимуро ему устроит такие игры, что тот будет умолять прекратить, пока наконец не лишится своих глаз. Тогда-то он и пойдет по своему прямому назначению.