***
Тевос уже привыкла к тому, что за ней могут наблюдать сразу несколько десятков пар глаз. Взгляды публики были полны ожидания, люди стремились запечатлеть и увековечить в своей памяти любые намеки на неуместную фразу или противоречивое заявление Советника. Их взгляды, как всегда, были столь же суровы, как и огни, освещавшие трибуну, за которой она стояла вместе с саларианским Советником, готовясь открыть церемонию лаконичной, хорошо отрепетированной речью, банальными словами поздравлений и пожеланий, обращенными к новому члену их трио. Но Галактика была темным местом, как в прямом, так и в переносном смысле. За все время, проведенное в своем офисе, Советник Тевос стала свидетелем бесчисленных тайн, умалчиваний и дерганий за ниточки. Поэтому очень немногие знали то, что знала она. Загадочные маяки, содержащие в себе невообразимую мудрость, были спрятаны в отдаленных храмах. Инвестиции в исследование и освоение Траверса процветали под покровительственной рукой Совета, несмотря на сомнительный образ морали и поведения данного региона. Жестокие союзники из дальних систем пожимали им руки, создавая хрупкие перемирия, которые можно было нарушить в одно мгновение, открывая возможности для новых военных кампаний. Спектры и подразделения ГОР маршировали в свои офисы с кровью на руках и открыто заявляли об особых мерах, которыми они могли воспользоваться для успешного выполнения своих миссий. И все они были прощены, отправлены обратно без малейшего намека на раскаяние, испытываемое при совершении чего-либо неправильного, не потому, что они не способны чувствовать вину, а потому, что они не совершили ничего «плохого» ни в глазах Совета, ни закона (или отсутствия такового, особенно в случае Спектров), ни перед теми многочисленными гражданами, которые восхищались их работой и оправдывали каждый, принесенный ими, новый труп. И все это делалось во имя Галактического мира и согласия. Момент волнения, который она в данный момент ощущала, пронизывал все ее тело и неизменно возвращался к ней каждый раз, когда она поднималась за эту трибуну. И каждый раз она преодолевала его ради себя, ради общества и с предельным спокойствием продолжала восходить под бледно-золотыми огнями, простирающимися над морем внимательных глаз. Инаугурация следующего турианского Советника — это чрезвычайно важная, символическая и уважаемая церемония для большинства граждан, независимо от того, находили ли они удовольствие в наблюдении за ней или нет. Церемония началась, призывая Советника надеть на лицо свою самую любезную маску, начиная с нежной улыбки на губах Тевос и заканчивая дизайнерским платьем Викта Янсиуса. Платье словно отражало ее высокопоставленное положение, успешность и чувство стиля. Она, находясь на этой должности дольше остальных своих коллег, открыла церемонию самым теплым голосом, какой только могла изобразить. — На протяжении многих веков Совет Цитадели являлся символом единства Галактики, — начала свою речь Тевос. — Различные расы из всех уголков нашей Галактики нашли свой путь в наше общество, основанное на столпах мира и процветания, — Советник азари смотрела гордо вперед. — Хотя наш путь был труден, омрачен временами войны и горя, мы упорно шли вперед благодаря большому великодушию наших граждан и солдат, ученых и исследователей, семей и друзей. Но время неизбежно несет всех нас вперед через бесчисленные события, одни предсказуемые, а другие совершенно непредвиденные. Однако одни эпохи, рано или поздно сменяются другими, — она замолчала, взглянув на саларианского Советника, стоявшего рядом с ней. — Прошедшее десятилетие было успешным, — произнес саларианский Советник, — и я горжусь тем, что мне выпала честь работать вместе с Советником Элвианом. Только избранный преемник может заменить своего предшественника. После долгих раздумий уважаемые примархи турианского народа представили нашему обществу гражданина, достойного такой престижной должности. Мы, Совет Цитадели, с большой радостью, официально принимаем Советника Килриса Эстулиуса в наше трио и надеемся с его помощью сохранить величие нашего общества. Когда короткая вступительная речь церемонии подошла к концу, раздались щедрые овации, которые не утихали до тех пор, пока оба Советника не покинули трибуну и не вернулись на свои места в самом первом ряду. Предыдущий турианский Советник Галлиен Элвиан в сопровождении примарха Эстулиуса поднялся на трибуну вместо него и был встречен теми же овациями. Последние десять лет пребывания у власти оставили на лице Элвиана отпечаток вечной усталости, которая компенсировалась лишь заинтересованным блеском в глазах, но его преемник Эстулиус, на фоне своего предшественника казался более высоким и статным, обладал обаятельной улыбкой и относительно крепким телосложением, несмотря на то, что ему недавно исполнилось шестьдесят лет. Пока Элвиан продолжал свои стандартные поздравления, которые относились к турианцу рядом с ним, Тевос осторожно повернула голову на несколько градусов, чтобы шепотом обратиться к своей подруге, сидящей на ряду позади нее. — Я была слишком грубой? — спросила Тевос. — Надеюсь, мой тон не был чересчур тошнотворным. — Эти поздравительные речи всегда тошнотворны, — ответила Ирисса с улыбкой, наклоняясь вперед, чтобы помочь своему приглушенному голосу достичь Советника. — Но ты сделала ее более менее терпимой. И все, у кого все еще были хоть какие-то рвотные позывы, вероятно, простили тебя только за то, что ты надела это платье. — Понятно, — ответила Тевос и отвернулась от Ириссы. — Я никогда не была до конца уверена, улавливаешь ты мой юмор или нет, Тевос, — сказала Ирисса. — Ты всегда даешь мне понять только наполовину, но видимо я так никогда и не узнаю, подвергает ли твоя политкорректность цензуре другую половину. Советник переключила свое внимание на сцену, довольная тем, что оставила Ириссу без ответа. После короткой речи Элвиан повернулся к Эстулиусу и начал зачитывать турианскую версию клятвы Советника, которую должен был повторить избранный кандидат. Когда были произнесены последние слова клятвы, зал взорвался продолжительными аплодисментами. После этого Элвиан удалился, оставив нового турианского Советника в одиночестве на трибуне, чтобы тот мог произнести свою собственную речь. — Когда я был маленьким мальчиком и только начинал учебу, — сказал он, — я, честно говоря, понятия не имел, смогу ли оправдать величие своего отца. Он всю жизнь был военным, героем в моих глазах, и я до сих пор помню, как восхищался теми наградами, которые он получил за всю свою жизнь. Будучи ребенком, я был чрезмерно напуган. Я не был уверен в том, что в конце концов смогу заставить его гордиться мной. Но вот я здесь, а мой отец с духами, и надеюсь сегодня вечером он наблюдает за мной с небес и видит, как далеко продвинулся его сын. Но я горжусь не только своим отцом, но и всей турианской расой. Мы гордый народ, очень скупой на хвалебные оды, мы оставляем их исключительно для тех людей, которые хорошо показали себя в нашем обществе. Сегодня я даю обещание всем вам, турианцам, азари, саларианам, волусам, ханарам, батарианцам, элкорам, дреллам и каждой душе в этом благородном царстве объединенных народов, и я сделаю все возможное, чтобы защитить и сохранить нашу безопасность и процветание; ценности, отражающиеся в каждом разумном существе, ценности счастья и чести…***
В тот момент, когда двери скайкара с шипением открылись, группа людей забралась внутрь и расположилась на своих местах. Затем двери снова закрылись со щелчком, и водитель плавно взлетел вверх. Скайкар оставил посадочную платформу позади и влился в оживленный поток машин, пролетая мимо вершин зловещих шпилей, нависающих над районом, словно сталактиты, покрывающие огромный грот пещеры. В это время в салоне авто пассажиры начали свою конфиденциальную беседу. — Давай взглянем на полученные результаты, — сказала Ария с заднего сиденья и повернулась к сидевшей рядом азари. Судебно-медицинский эксперт Криана кивнула и активировала свой планшет. Излучаемый им оранжевый свет омыл ее лицо. — Смерть Олата Дар’Нера действительно наступила в результате огнестрельного ранения в заднюю часть черепа, — она указала на анатомическую диаграмму в своем планшете, показывающую повреждения, которые она отсканировала с тела Олата. Проведя пальцами по экрану, она увеличила масштаб области, о которой говорила. — Смертельное ранение было нанесено небольшой пулей, которую мы извлекли, — Криана потянулась к сумке, лежащей у нее на коленях, осторожно перебрала содержимое, а затем вытащила запечатанный пакетик с крошечным предметом внутри. Ария взяла пакетик в руки и стала рассматривать пулю под мерцающими, расплывчатыми огнями Омеги, которые время от времени покрывали тела пассажиров. — Из какого оружия был сделан выстрел? Похоже на что-то батарианское, — Ария поднесла пакетик поближе к лицу, приглядываясь к внешнему виду и цвету пули. — Мы смогли определить модель оружия, такая серия не выпускается уже, по крайней мере, несколько десятилетий. Это маленький револьвер батарианского производства, называемый Друта. Это скорее церемониальное оружие, чем оружие для убийства. Я имею в виду, что на Омеге от него было бы мало толку. Кем бы ни был его владелец, я подозреваю, что он является частью какого-то религиозного сообщества, — перелистнув следующее изображение на планшете, азари показала своей начальнице фотографию револьвера. Черную матовую рукоятку пистолета покрывали бронзовые вставки, образуя собой красивый батарианский орнамент. Когда Ария вернула пакетик с пулей, Криана вновь убрала ее в сумку. — Пуля пробила часть мозга, отвечающую за все жизненно важные функции организма. Другими словами, он умер очень быстро. — И как же он тогда взобрался на статую? — спросила Ария. — Какие у тебя с Хавлоном мысли на этот счет? — Доктор Хавлон изначально предполагал, что здесь могут быть замешены какие-то паразитические споры, — ответила Криана, — так как существуют множество задокументированных разновидностей грибков, способных влиять на функции организма хозяина. Однако, проведя бесчисленные тесты, мы не смогли обнаружить никаких чужеродных биологических аномалий в организме, и поэтому данная версия была отвергнута. Что бы ни сделали с Олатом Дар’Нером, скорее всего, это были электрические разряды. С их помощью можно проводить ток через мышечную ткань, тем самым вызывая сокращения мускулов. Но мы не нашли абсолютно никаких устройств внутри тела, способных оживить труп с таким уровнем подвижности и четкости движений. Ария отвернулась от нее, вместо этого бросив взгляд на пейзаж за окном; успокаивающие оттенки огней зданий, пролетающих мимо машин и вечное, навязчивое предчувствие опасности где-то поблизости. — Итак, мы имеем ходячий труп, который вошел в Загробную Жизнь еще невредимым, как нам известно со слов свидетелей и охранников. Поэтому все, что с ним стало, произошло где-то в самом клубе, чего мы не можем определить по записям с камер видеонаблюдения, — когда скайкар влетел в пространство между двумя высокими зданиями, глубокая тень проникла в салон авто, затемняя очертания тел пассажиров. Но через пару минут машина снова вылетела на свет. — И для меня совершенно очевидно, — продолжила после паузы Ария, все еще глядя в окно, — что тот, кто это сделал, имел какие-то личные счеты с Олатом. И только сегодня утром, как мы выяснили, еще и с лейтенантом Пасора. Хавлон уже рассказал тебе об этом? — Нет, мэм, — ответила Криана и отрицательно помотала головой. — Он просто целый день жаловался, что ему нечем заняться. — Какой бы опасной она ни была, зачем было использовать взрывчатку? — впервые за все время полета подал голос батарианец, управлявший авто. — Разве нет более… изящных способов убийства? — Пасора была самолюбива, — нервно усмехнулась Ария, откидываясь на спинку сиденья. — Думаю, она не обрадовалась бы, если бы узнала, что ее труп был таким не презентабельным. Он был просто ужасен, — на переносице Арии появилась морщинка при воспоминании о кровавой массе, разбрызганной по всей Вип ложе местного ресторана, в которой лежали изуродованные останки азари коммандос; ее грудная клетка была широко раскрыта, а на столе были разбросаны органические останки, словно сладкая мякоть арбуза, выпавшая из поврежденной кожуры. Нижняя половина лица была лишена зубов и челюсти, а вместо рта поблескивала темная дыра, с которой фиолетовыми струйками стекала кровь, и в довершение всего между двумя окровавленными пальцами все еще покоилась тонкая дорогая сигарета, уже превратившаяся в кучку пепла, забытая там своей владелицей, которая теперь смотрела вверх мрачными, остекленевшими глазами, запечатлевшими в себе ужас этой жестокой, внезапной смерти. При дальнейших воспоминаниях черты лица Арии постепенно исказились в яростной гримасе. — Эти убийства были совершены именно такими способами для того, чтобы унизить каждую из жертв, — рассуждала она вслух. — Это крайне личные счеты. Либо они оба разозлили одного и то же человека, либо этот человек без разбора решил пошагово прикончить всю мою администрацию. Хотя, последний вариант более вероятен, — в какое-то мгновение в непрерывном ритме Ария задумчиво забарабанила пальцами по сиденью автомобиля. Мало того, что эти загадочные убийства преследовали ее людей, отнимали у нее время и заставляли оперативно проводить расследования, так еще и конфликт между ее синдикатом и бандой, известной как «Белые Гребни», затянулся гораздо дольше, чем она первоначально предполагала. Они были вовлечены в борьбу за территории в районе Кензо, и хотя люди Арии неуклонно продвигались вперед и успешно сметали со своего пути солдат «Белых Гребней», данный район представлял собой заросли беспорядочно возведенных зданий, которые образовали что-то вроде лабиринта, где целые взводы могли прятаться и перегруппировываться. Единственная причина, по которой Ария не выбрала более агрессивный захват территории, заключалась в том, что более медленное вторжение уменьшало количество жертв, но поскольку ситуация становилась все более затратной и невыгодной, Ария начала склоняться в сторону тотального уничтожения, чтобы как можно скорее покончить с этим. Обеспечение безопасности района Кензо освободило бы нескольких оперативников, которые могли бы помочь с расследованием убийств. Внезапное уведомление, всплывшее на ее Омни-инструменте, привлекло внимание азари. — Надеюсь, у тебя для меня хорошие новости, — холодно ответила на звонок Ария, ожидая отчета своего офицера. — Босс, у меня для вас только плохие новости, — ответил офицер. — Вы все еще хотите их услышать, или мне следует перезвонить попозже? — Просто доложи мне, — раздраженно ответила Ария. — У нас еще один труп, — сказал офицер. — Черт возьми, — выругалась Ария, когда ее худшие опасения подтвердились. Она снова отвернулась к окну. — Кто на это раз? И где? — Это Аэций Визиом. Нижний район Кима, канализационный люк пять, — ответил офицер. Ария ничего не ответила. Остальные пассажиры скайкара оставались такими же молчаливыми и неподвижными, возможно, желая раствориться в самой обивке сидений, чтобы не быть опаленными яростью, вспыхнувшей внутри их начальницы. — Мы уже в пути, — наконец пробормотала Ария, прежде чем закончить звонок. Водитель изменил курс, отклонившись от текущего потока движения, и свернул на маршрут, связывающий их с новым пунктом назначения. Их скайкар влетел в длинный туннель, пролетая под расположенными в шахматном порядке лампами освещения, установленными на потолке. Под мерцающим, теплым оранжевым светом, непрерывно просачивающимся через тонированные окна, Ария погрузилась в размышления. Она не ожидала, что из всех людей Аэций станет жертвой халатности. Вся его репутация была основана на его осмотрительности, внимательности, прагматизме. Как он мог допустить такое? Когда скайкар выехал из туннеля, они снова оказались в сумерках, паря где-то между мрачными зданиями района Кима. Взгляд Т’Лоак скользнул по скалистому пейзажу, жилым комплексам, угрюмым квартирам… По мере того, в каком направлении двигались ее мысли, Ария внезапно отвела глаза от окна, вернув свой взгляд в темный салон автомобиля. — Остановись здесь, — сказала Т’Лоак водителю, наклоняясь вперед и протягивая руку к пилоту, чтобы указать на удобную посадочную платформу на ярусе, вдоль которого они летели. — Мне нужно срочно сделать один звонок.***
На поверхности металлического стола, стоявшего перед окном, которое открывало вид на мрачный мир Омеги, текст электронной книги отображался на экране лежащего планшета. Читательница внимательно вникала в него, впитывая в себя информацию из письменных заметок о первых мирах, открытых давным-давно исследователями азари. Именитые газовые гиганты, окутанные зловещими аурами, планеты-сады, кишащие чужеродной флорой, враждебные объекты из расплавленного камня, непрерывно перемещающиеся по всему космосу. А иногда небесные сферы, одаренные глубокими океанами и мягким климатом, подходящим как для экспедиций, так и для последующей колонизации. Все это было так романтично. Корабли улетали в пустоту, иногда на годы, иногда на десятилетия, поддерживаемые лишь амбициозными членами их экипажей, бросавшими вызов устрашающей неизвестности космоса только ради новых открытий. Большинство из них вернулись. Но некоторые корабли так никогда и не увидели более родных земель. Читательница глубоко задумалась над их судьбой. Были ли они уничтожены? Неужели они заблудились? Может быть, они потерпели крушение и построили где-то свое собственное новое общество? Кроме того, существовали корабли, которые пропадали иногда на десятилетия, а потом все же появлялись на горизонте Парниты, гордо объявляя о завершении своей экспедиции. Их истории выживания были удивительными, часто включали в себя выращивание или разведение собственной пищи на борту корабля, сбор новых источников топлива с планет, на которые они натыкались, и даже были задокументированы несколько случаев рождения детей. Они сами распоряжались своей судьбой. Они отправлялись на исследование целой Галактики, ведь оказалось, что их планета всего лишь пылинка грязи и воды в этой гигантской вселенной. Звук открывающейся двери комнаты заставил читательницу резко обернуться. Она опознала в незваном госте знакомую матрону, которая задержалась в дверях, ожидая разрешения войти. — Айра, — поприветствовала ее читательница и повернулась лицом к гостье. — У меня плохие новости, — сказала Айра, делая несколько шагов в глубь спальни. — Мы снова собираемся переезжать. Начинай паковать свои вещи. — Что? — удивленно нахмурилась дева. — Мы ведь переехали сюда всего месяц назад. — Приказ пришел непосредственно от твоей матери, — объяснила матрона, — так что он не подлежит обсуждению. Но я могу обосновать причину нашего переезда. Среди ее подчиненных произошло несколько смертей. Твоя мать боится, что ты тоже можешь стать новой жертвой, и поэтому она хочет, чтобы мы снова переехали. — У нее очередная паранойя, — ответила дева. — Ее подчиненные постоянно гибнут, и никто из нынешних лейтенантов даже не знает обо мне. Из них не получиться вытянуть никакой информации. — Эти убийства были совершены профессионалами, а они еще наверняка установили прослушку во многие места, — Айра неодобрительно поджала губы. — Возможно, они уже знают о тебе. Тебе не кажется, что все это доставляет проблемы и мне? Мы все просто пытаемся уберечь тебя. Вот в чем смысл всего этого, ты — наш главный приоритет. Лизелль отвернулась и снова посмотрела в окно, уставившись на город, и на какое-то время погрузилась в молчание. — Ты уверена, что главный приоритет — это не заработок денег? — шепотом спросила дева, и в ее голосе прозвучал упрек. Она неуверенно обхватила себя руками. — Я подслушала вас несколько месяцев назад, когда вы обе разговаривали в соседней комнате… Когда мне исполнится шестьдесят, ты уйдешь в отставку с десятью миллионами кредитов на своем счету. — Лизелль, — Айра печально покачала головой, а затем изобразила обиду на лице. — Я была рядом с тобой с самого детства. Дело уже не только в кредитах. Не смей даже думать о том, что я не забочусь о тебе, как о настоящем члене семьи, — матрона подошла чуть ближе и положила руку на плечо девы, надеясь, что Лизелль поймет искренность ее слов. — Ты мне почти как дочь, Лизелль. Может, я и не твоя мать, но я забочусь о тебе и делаю все, чтобы ты была в безопасности. И моя забота включает в себя переезд за такой короткий промежуток времени. Дева несколько раз постучала ногой по полу, все еще хмурясь, но недовольство вскоре сменилось чувством вины, когда она снова повернулась на стуле лицом к Айре. — Прости, — сказала Лизелль. — Все это просто… раздражает меня. — Что тебя раздражает? — спросила Айра, мягко опускаясь рядом с девой на край кровати. Лизелль задумалась, опустив глаза, чтобы собраться с мыслями. Ее бледно-голубые радужки бродили по тусклому, покрытому ковром полу, пока она обдумывала ответ, а когда она его получила, то снова подняла голову. — Даже не знаю… может быть, мама. Она обращается со мной, как с беспомощным ребенком. А я ведь уже достаточно взрослая. Я вполне способна постоять за себя, — ответила Лизелль. — Лизелль, тебе не кажется, что подчиненные Арии тоже были способны постоять за себя? — спросила Айра. — И в конечном итоге они все равно были убиты. — Но Зурия обучала меня дольше, чем некоторые из них вообще жили, — возразила Лизелль. — По турианским или батарианским годам я уже не маленькая! Только послушай мой голос! — Она сделала показательный жест, дотронувшись кончиками пальцев до высокого воротника куртки, привлекая внимание к одному из единственных надежных показателей возраста азари. — Я больше не пищу, как маленькая девочка! Я уже много лет этого не делаю, просто… Я уже не глупый ребенок, но она по-прежнему относится ко мне как к младенцу. Просто держит меня в отдалении ото всех и под охраной, потому что неспособность защитить меня, вероятно, ставит ее в неудобное положение, — дева отвернулась, оперевшись локтями о стол, и закрыв лицо руками. — Я не это имела в виду, — произнесла она приглушенным и раскаивающимся голосом. Айра встала, подошла к деве и нежно положила руку ей на плечо. — Ты же знаешь, она любит тебя, — сказала матрона. Айра не могла в полной мере утешить деву. Печальная правда заключалась в том, что Лизелль действительно не была готова к самостоятельной встрече с миром, и не будет готова еще долго, по общему мнению всех наставников и опекунов. — Я знаю, — сказала Лизелль и отняла руки от лица. — И я знаю, что мы должны уходить. Я все поняла. Я начну собираться прямо сейчас… Я просто нервничаю, понимаешь? А иногда… иногда я просто не могу не винить маму за это, — ее бесцельный взгляд упал на планшет, который она оставила на столе. — Она держит меня здесь взаперти, подальше от всего. И всякий раз, когда мне наконец разрешают выйти, меня всегда сопровождает эскорт коммандос, все они указывают мне, куда мне можно, а куда нельзя идти, что можно и не нельзя делать… — Я понимаю, откуда у тебя такое негодование, — сочувственно ответила Айра и ободряюще сжала плечо девы. — Это совершенно нормально для азари твоего возраста. Только не позволяй этому негодованию взять под контроль твою жизнь, потому что ты очень важная персона, Лизелль. Будет довольно плохо, если ты пострадаешь из-за своего собственного безрассудства. Я обещаю, придет день, возможно, раньше, чем ты думаешь, когда все твое терпение будет вознаграждено. Тогда ты будешь вооружена биотическими навыками и боевой подготовкой. Все это поднимет тебя на самую верхушку жизни Омеги, особенно в сочетании с благословением твоей матери. Лизелль поначалу молчала и была погружена в свои мысли, но в конце концов решила кивнуть в знак согласия. Она поднялась со стула и почти сравнялась ростом с Айрой. Рост девочки все еще иногда удивлял матрону, потому что она до сих пор помнила те времена, когда Лизелль была всего лишь маленьким ребенком, прыгающим по диванам перед ужином, или когда она просила помощи, потому что не могла дотянутся до высоких полок, или когда ее мать поднимала малышку с пола и брала на руки всякий раз, когда она навещала ее, тихо произнося «милая» и другие подобные слова, которые всегда странно звучали из уст Арии. И вот теперь перед ней стояла дочь Арии Т’Лоак, та самая девочка, хотя выше, мудрее и сильнее, полная потенциала, с теми же настороженными, любопытными чертами, которыми она обладала с детства. Она была более чуткой, чем ее мать. Она улыбалась и смеялась чаще, смеялась более искренне. Ее глаза сияли, а иногда она невольно морщила нос от восторга, когда смех овладевал ею. Это был чистый, не притворный смех, в отличии от смеха ее матери, который выражал лишь садистский юмор над страданиями окружающих. И хотя всякий раз, когда грубые слова Лизелль доходили до матроны так же болезненно, как и слова Арии, они не вызывали такого же абсолютного, всепоглощающего ужаса. Лизелль была очень похожа на свою мать и не похожа одновременно; в своем видении мира, в своем образе жизни мать и дочь были невероятно различны. Конечно, Айра была безмерно предана Королеве Пиратов, но она не могла отрицать страх, который испытывала лишь при мысли о том, что Ария может выплеснуть весь свой гнев в ее сторону. Но неужели Ария всегда была такой? Было ли когда-нибудь время, когда она смеялась с той же искренностью, которую сейчас хранит в себе Лизелль, или она только постоянно злилась, находя удовольствие лишь в драках с другими детьми? Было довольно сложно представить себе Арию ребенком. Каждый раз, когда Айра пыталась вообразить ее в таком возрасте, ментальный образ мгновенно возвращался обратно к нынешней Арии: где она безмятежно восседала в Загробной Жизни и была окружена роскошью, мчалась как хищник в погоне за добычей и методично разрывала врагов биотикой на куски. Айра задавалась вопросом, будет ли Лизелль обладать когда-нибудь такой же силой, как Ария. Ее биотические способности только начинали формироваться, так что было невозможно определить, разовьются ли у девочки такие же великолепные, смертоносные способности, как у ее матери. Скорее всего, Лизелль никогда не будет обладать такой же силой. Гнев и ярость просто не присутствовали в Лизелль в таком количестве, чтобы она могла уничтожать всех на своем пути, и поэтому Айра абсолютно не видела такого кровавого будущего девы, которую она по существу вырастила. Она прекрасно это знала. Она знала Лизелль, возможно, даже лучше, чем ее собственная мать. И все же… даже несмотря на частое отсутствие Арии, Лизелль всегда упрямо называла себя дочерью своей матери, а не привязывалась к Айре. Это было результатом воли Арии, потому что она специально запретила Айре формировать материнскую привязанность к ребенку. Поцелуи и объятия исходили только от Арии и только тогда, когда она была рядом. Все это она делала для того, чтобы сформировать связь с Лизелль, чтобы девочка тянулась исключительно к биологической матери, а не к другой. Но разве это не было ужасно эгоистично со стороны Арии? Позволять маленькой Лизелль плакать по ночам, пока ее мать отсутствовала слишком долго, лишать ребенка утешительных жестов внимания, жизненно важных для здорового эмоционального и психического развития? Ария пошла на этот риск, и Лизелль выросла вполне адекватным и дееспособным членом общества. Лизелль когда-нибудь задумывалась об этом? Оглядывалась ли она когда-нибудь назад в свое раннее детство и могла ли распознать своим уже зрелым умом те ужасные поступки, которые совершила ее мать? Злилась ли она на нее за проявленный эгоизм, или осознавала и принимала риски Арии? Простила ли она ее за это? Вскоре Айра оставила Лизелль в своей спальне, и начала собирать собственные вещи, продолжая размышлять про себя в том же направлении. Оставшись одна, Лизелль принялась раскладывать наиболее важные вещи на своей кровати, сортируя их по специальным категориям, пока ее собственный разум начал размышлять об Арии Т’Лоак. Смерти среди администрации Арии, безусловно, вызывали беспокойство, но ее мать и раньше сталкивалась с подобными ситуациями. Омега с самого своего зарождения была поглощена вечной войной, и она так же часто затрагивала территорию Арии. Но она всегда пресекала любые военные конфликты. Жестоко, быстро и окончательно. Вскоре проблема будет устранена, может быть, даже уже через неделю. В переезде сейчас не было никакого смысла. Как в принципе и всегда до этого. Ее мать была неуязвима. Даже когда союзники вдруг предавали ее и нападали со спины, Ария всегда выходила победительницей из любой схватки. Ее невозможно было одолеть, ей не было равных. Губы Лизелль затронула легкая улыбка. Она восхищалась своей матерью и любила ее, даже несмотря на все запреты и ограничения, которые та ей устанавливала. И все же иногда Лизелль переживала за нее. Ей так хотелось о многом расспросить Арию, например, боялась ли она сама когда-нибудь. И помимо вопросов, связанных с темой ее империи, у Лизелль было еще много других, которые оставались без ответа. А вопросов действительно накопилось достаточно много. Но чаще всего дева держала язык за зубами, потому что Арию Т’Лоак было бессмысленно о чем-либо спрашивать. Ария либо делала вид, что игнорирует вопрос, отворачиваясь и уходя, либо откровенно отказывалась отвечать на него. Чаще всего, она пользовалась именно вторым вариантом. А требовать от матери личной информации или даже любой другой информации, которую Лизелль хотела знать, как правило, было бесполезно. За долгие годы Лизелль научилась не задавать подобных вопросов. Не потому, что она потеряла интерес, а из-за своего неизбежного провала.***
Когда речь Советника Эстулиуса наконец закончилась, по залу прокатился еще один взрыв оваций. Другие высокопоставленные дипломаты поднялись к нему на сцену, пожимая руки и подходя ближе, чтобы поздравить его лично. Море людей поднялось со своих мест, превращаясь в отдельные массы из тел, либо перемещающихся, либо группирующихся, либо удаляющихся. Затем появились СМИ, которых до этого момента времени не подпускали к Советнику близко, и теперь они все устремились к сцене с дронами-камерами позади себя. Эстулиус рассмеялся, когда кто-то указал ему на их приближение, и он шагнул вперед без всякого смущения, более чем готовый отвечать на их многочисленные вопросы. В первых рядах СБЦ заняли свои посты вокруг двух других Советников, держа прессу на безопасном расстоянии, пока политики не прикажут подпустить их поближе. — Похоже, кто-то выпустил кучу варренов, — язвительно заметила Ирисса, обращаясь к Тевос и стараясь перекричать гам, поднявшийся в большом зале. Она кивнула репортерам в знак приветствия. — Они придут к нам, когда закончат потрошить Эстулиуса. Спасемся ли мы сами и бросим нашу пресс-секретаршу к этим кровожадным животным, или останемся и поможем ей? Пресс-секретарь, сидевшая рядом с Ириссой, неодобрительно покачала головой. — О, это будет забавно, — поднялась секретарь со своего кресла вместе с Советником. — Делай что хочешь, только не дразни их, если планируешь избавить меня от ужасной кончины. — Полагаю, мы можем дать им несколько комментариев, — сказала Тевос, шагая рядом с двумя другими азари в клетке, выстроенной из офицеров СБЦ. — Будет не лишним публично прокомментировать нашего нового турианского Советника, не так ли? — Как будто ее слова стали призывом, группа репортеров заметила ее, подбежала и в страхе отступила, пока Тевос не приказала СБЦ пропустить их. Ирисса и пресс-секретарь стояли рядом, наблюдая за всем происходящим. Множество вопросов посыпалось на Советника, и она долго не могла решить, на какой же из них ответить первой. — Рина Т’Гона, «Банверия ньюс», — представилась счастливая репортерша. — Советник Тевос, как вы думаете, какие новые идеи и порядки привнесет в Совет Советник Эстулиус, в отличие от его предшественника, Советника Элвиана? — Это, конечно, нам еще предстоит выяснить, но, судя по армейскому прошлому Советника Эстулиуса, скорее всего мы будем ожидать каких-то реформ в военной отрасли, — Тевос слегка наклонила голову и аккуратно сложила руки за спиной. — Советник Тевос, как вы можете прокомментировать заявления относительно ваших семейных связей с Эстулиусом? Какие у вас отношения с его родственниками? — Спросил следующий репортер. Тевос на мгновение запнулась, глядя на Ириссу и пресс-секретаря, чьи глаза слегка округлились от заданного вопроса. Она снова повернулась к прессе, уверенная в своей способности грамотно ответить на каверзный вопрос. — Как азари, мои взаимодействия с семье моего отца становились все более поверхностными с каждым новым рожденным поколением турианцев, после его смерти. В данный момент турианцы, составляющие семью Советника Эстулиуса, так же не имеют ко мне никакого отношения, как и любая другая родословная, — ответила Тевос. — Советник, а как насчет компании Раллеуса Мэвиана, большая часть которой по-прежнему принадлежит семье Эстулиуса? У вас есть какие-нибудь связи с этим бизнесом? — спросил репортер. — Я давным-давно отказалась от своей доли в пользу моей сестры, — ответила Тевос, становясь более нервозной и быстро теряя желание продолжать отвечать на эту тему, — так как у меня было мало интереса к владению части компании, специализирующейся на военных разработках. — Значит, вы презираете то, во что превратилась компания вашего отца? Осуждаете ли вы поставщиков оружия в целом? Советник азари позволила себе еще одну паузу, внезапно подумав, что было ошибкой играть с прессой. Вопросы становились все меньше похожими на беседу о новом турианском Советнике, и все больше походили на допрос; единственная сомнительная взаимосвязь между Советниками, должна быть полностью рассмотрена и поглощена их маниакальной жаждой сенсационных историй. — На все эти вопросы я отвечу «нет», — сказала Тевос. — Мое нежелание унаследовать эту компанию было результатом моих личных предпочтений, поскольку в то время я уже имела определенные представления о своем будущем, и оно не включало в себя занятие каким-либо бизнесом. — Советник Тевос, был ли отказ от доли в компании вашего отца при сохранении доли Тералии Н’Вани на рынке нулевого элемента и палладия социально-политическим заявлением? — спросил следующий репортер. — Вы хотели отделить себя от семьи вашего отца, чтобы не стать частью империи корпоративных связей со стороны материнской линии, полученной в основном через браки по расчёту? Каков был план Тералии Н’Вани в отношении… — Эти вопросы бесстыдно провокационны, и у меня нет никакого желания более отвечать на них, — перебила репортера Тевос, сохраняя удивительную вежливость в голосе. Офицеры СБЦ тут же выстроились стеной между Советником и прессой, помогая ей избежать их злобных взглядов. Для большинства оскорбление Тевос было почти незаметным, но для Ириссы, знавшей свою подругу на протяжении нескольких веков, оно было столь же очевидным, как и свет, испускаемый дронами-камерами, парящими вокруг них, словно падальщики. — Советник Тевос! — окликали ее репортеры. — По какой причине вы предпочли сохранить свою фамилию в таком виде, вместо того чтобы взять фамилию Т’Вани? Это было принципиальное решение? — Вы считаете себя эмиссаром своей семьи? — Что приобрела ваша семья после вашего назначения на пост Советника азари? Присоединившись к ожидающим ее Ириссе и пресс-секретарю, Тевос загадочно посмотрела на них. — Я не ожидала, что они так открыто на меня нападут. Я думала, что речь будет идти исключительно о Советнике Эстулиусе, но, очевидно, моя многовековая родословная интересует их не меньше, — довольно холодно произнесла Тевос. — Как долго ты просидела в своем офисе? — спросила Ирисса. — Разве ты не знаешь, что пресса не любит ничего, кроме вымышленных теорий заговора. Они все рвутся к высоким рейтингам, а когда они наконец их добиваются, то присасываются к тебе и преследуют до тех пор, пока ты до смерти не истечешь кровью. Они двинулись к выходу из зала, по прежнему охраняемые бдительными офицерами СБЦ. — По иронии судьбы… я отчасти предвидела обсуждение моей родословной, — сказала Тевос. — Хоть моя семья и составляет менее одного процента населения Тессии, но обладает почти четырьмя процентами всей частной собственности на нашей планете. Поэтому, безусловно, этот вопрос являлся прекрасной темой для обсуждения. Они оскорбили меня лишь тем, что предположили, будто моя принадлежность к древним северо-восточным родословным свидетельствует о моем личном участии в хитроумных заговорах, вращающихся вокруг господства на товарной бирже. А ведь я не такая, никогда таковой не была и быть не хочу. Именно поэтому я давным-давно передала всю часть бизнеса своего отца его семье. — Я не хочу спорить с тобой, — сказала Ирисса, когда они приблизились к выходу, — но ты — часть этой семьи. Может быть, ты больше не относишься к семье своего отца, но, честно говоря, ты все это время существовала за счет богатства и фамилии своей матери. Тебе всю жизнь отдавали приоритет, и, возможно, именно поэтому матриархи и Верховное командование азари избрали тебя Советником, даже несмотря на твою молодость по сравнению с другими кандидатами. Они хотели установить связь между собой и твоей семьей. Возможно через тебя они планировали контролировать и других твоих родственниц. Тевос внезапно остановилась, повернулась и посмотрела на подругу с нечитаемым выражением лица, таким же, как и тогда, когда она сбежала от прессы. Ее зеленые глаза слегка подрагивали, отражая мыслительный процессы, проносящиеся в ее голове с неимоверной скоростью. Через мгновение она снова отвернулась от Ириссы, ничего не сказав в ответ, и продолжила свой путь к выходу, только чтобы быть перехваченной очередным шквалом вспышек и ослепительного света, отбрасываемого людьми, пытающимися запечатлеть на свои камеры любую вышедшую влиятельную персону. И Советник Тевос была почти на самом верху их списка желаний.***
Когда скайкар опустился на нужную улицу, его двери открылись и позволили пассажирам выйти. Сразу после того, как ботинки Арии коснулись земли, она быстрым шагом направилась к толкущимся охранникам, стоявшим вокруг канализационного люка, который вел в обширную канализационную систему, пронизывающую запутанную инфраструктуру Омеги,и заканчивающуюся в конечном итоге на центральной очистной станции. Приближаясь, она ускорила шаг, готовясь потребовать отчета о том, какая же судьба постигла ее самого ценного лейтенанта. — Что, черт возьми, здесь случилось? — рявкнула Ария, привлекая к себе все внимание окружающих. — Аэций Визиом был убит, а его отряд полностью уничтожен, — доложил ей турианский офицер, отступая в сторону и позволяя своей начальнице подойти ближе к краю люка. Зрелище представляло собой глубокую лужу мутной воды, окрашенную различными оттенками крови и обволакивающую четыре плавающих в ней тела. Еще двое охранников в защитных костюмах стояли внизу канализационной шахты, наблюдая за той же сценой вблизи и ожидая дальнейших приказов своей начальницы, но та пока, кипя от злости, маячила где-то наверху. — Что они здесь делали? — спросила Ария, сжимая руки в кулаки. — Ну, они проверяли несколько взрывов, которые прогремели где-то в этом районе, — ответил один из офицеров. — Я попросил нескольких техников спуститься и подключиться к Омни-инструменту Визиома, не прикасаясь к телу. Они смогли восстановить данные, и я прочитал все сообщения, которые он отправлял или получал за сегодня. Одним из последних сообщений, которое мы обнаружили, были ваши приказы, которые вы отдали ему сегодня утром. — Приказы? — переспросила Ария, прищурившись на офицера. — Какие приказы? — Те, что велели ему проверить эти взрывы, — ответил турианец. Ария выругалась. — Я не отдавала ему таких приказов, — она отвела взгляд, активируя свой Омни-инструмент и просматривая отправленные сообщения. Не обнаружив никаких свидетельств недавней переписки с Аэцием, светящееся устройство быстро исчезло из виду. — Западня, конечно, — подытожила она, возвращая взгляд к мертвым телам, медленно дрейфующим в широкой черной пасти стока. — Вытащите их оттуда, — крикнула она охранникам внизу, и те быстро зашагали, находясь по пояс в грязи, к покойникам. Она наблюдала за тем, как тело Аэция Визиома поднимают, волокут по холодному металлическому полу и переворачивают на спину. Из кровавой раны на груди торчала рукоять турианского церемониального кинжала, его последний сувенир, привезенный из маленькой колонии, которую он покинул давным-давно. Потоки грязной воды и крови стекали по заклепкам и изгибам его доспехов, образовывая лужу под трупом. Оценивающий взгляд Арии продолжал блуждать по телу, постепенно поднимаясь к лицу Аэция. Именно здесь она сделала второе ужасное для себя открытие, его надбровная пластина была грубо отодрана и обнажала блестящую на свету плоть под ней. Когда остальных мертвецов подняли наверх, Ария не обнаружила таких же увечий ни на одном из их тел. — Очевидно, эта привилегия, была предназначена для моей избранной администрации, — мрачно размышляла она про себя, едва сдерживая гнев, который постепенно нарастал в груди. — Кто послал ему поддельный приказ? — спросила Ария офицера, возвращая взгляд к телу Аэция. — Мы все еще пытаемся выяснить это, — ответил он. — Адрес отправителя был тщательно зашифрован. Аэций, вероятно, думал, что вы просто лишний раз перестраховываетесь. Несколько парней занимаются этим прямо сейчас, но я не уверен, что они смогут что-то из этого извлечь. — Я нашел кое-что! — наемник в защитном костюме покрутил в руке небольшой предмет. Однако с того расстояния, на котором стояла Ария, его невозможно было различить, и она жестом приказала мужчине принести его ей. — Лучше бы это была не еще одна бомба, — сказала Ария наемнику, приближающемуся к ней. — Я нашел это в горле Визиома, — сказал ей мужчина, хотя его голос был слегка искажен шлемом скафандра. — Мы его просканировали. Это капсула, внутри нет ничего потенциально опасного. Никаких следов яда или чего-то подобного, — охранник показал начальнице маленький металлический шар, зажатый в ладони. Ария нахмурилась с отвращением, глядя вниз на слой крови и желчи, покрывающий капсулу. Она кивнула головой в сторону турианского офицера, стоявшего рядом с ней, и тот взял капсулу вместо нее. Его руки, в отличие от рук Арии, были полностью закрыты. Он осмотрел его, нащупал тонкую линию, опоясывающую шар по экватору, и повернул половинки в противоположных направлениях, чтобы извлечь то, что лежало внутри. Он осторожно просунул руку в одну из половинок, ухватил что-то двумя пальцами, вытащил это из скорлупы и поднес к свету. — Это… это бумага, — объявил он, несколько раз перевернув сложенный листок. — Разверни его. Прочти, — сказала ему Ария, пристально наблюдая за тем, как он выполняет ее приказ. Развернув записку, офицер обнаружил на ней несколько строк текста, напечатанного на клавиатуре на турианском диалекте. К счастью, это был тот диалект, который он мгновенно узнал. Мертвые не могут читать. Но ты можешь. Эти люди умерли с достоинством, но тебя это не будет касаться, ты умрешь жалко, задыхаясь от собственной жадности и высокомерия, и мы выставим твой труп на всеобщее обозрение, словно трофей. Твой мерзкий режим подходит к концу. Когда офицер закончил переводить сообщение для нее, Ария кивнула, и уперла руки в бока. — Что мы имеем… банальный, напечатанный на клавиатуре текст… и без явного адресата. Я даже не могу себе представить, для кого он предназначался, — язвительно заметила она. — Что прикажете делать? — спросил офицер, когда до него дошла серьезность этой угрозы. Его начальница вполне могла оказаться в большой опасности, и это также означало, что все, кто был связан с ней, были в той же опасности. У Арии не было для него ответа. Довольно много ценных подчиненных погибло за последние несколько дней, а их убийцы все еще были на свободе. Она не могла заставить их сражаться. Пока она могла играть только в обороне, и это приводило ее в бешенство. Выяснить личность врага нужно было как можно скорее. Прежде чем она успела что-то сказать мужчине, донесся еще один крик, привлекший ее внимание. — У Визиома что-то есть! — сказал охранник. — Он спрятал это в рукав костюма! Это осколок брони с серийным номером! — Кто-нибудь, проверьте этот номер, — приказала Ария. Значение этого маленького осколка было для них велико, Аэций всегда имел привычку прятать в рукавах и перчатках небольшие предметы, обычно запасные патроны. Значит, этот предмет был чрезвычайно важен и заслуживал тщательного изучения. Саларианский техник вскоре подбежал к ней с результатами, поднял экран своего Омни-инструмента и показал информацию Арии. В проекции медленно вращалась трехмерная модель осколка брони, демонстрирующая его размеры. — Этот фрагмент — часть шлема, о чем свидетельствует степень искривления и расположение серийного номера. Чужеродный остаток крови — это кровь азари, которая, скорее всего, была его владелицей, — саларианец вручную манипулировал моделью, приближая серийный номер. — Производитель данного шлема находится на Омеге, в районе Кензо, а также является основным поставщиком снаряжения для «Белых Гребней» Энариуса. С учетом этого, а также судя по серой краске конкретного специфического оттенка и его расположению на шлеме, вероятность принадлежности этого фрагмента к «Белому Гребню» чрезвычайно высока. Ария отвела взгляд, снова посмотрела на Аэция и почувствовала, как ее охватывает гордость. Ее лейтенант, вероятно, получил этот осколок после того, как ему удалось проломить череп одному из нападавших. Возможно, пока его отряд сдерживал их как можно дольше, Аэций отломил кусок шлема, спрятал его в рукав и снова вступил в бой, хотя бы для того, чтобы в конце концов расстаться с жизнью. Тем не менее, он добыл нечто бесценное для своей Королевы, жизненно важную улику, которую можно использовать против ее врагов. — Сукин ты сын, — подумала про себя Ария с ухмылкой и живо вспомнила, почему она назначила Аэция своей правой рукой. Скоро в его честь прольется кровь. — Соедините меня с лейтенантом Ренагой по защищенному каналу, — сказала она, подождав всего несколько секунд, прежде чем к ней подбежал головорез со светящимся Омни-инструментом на руке. Он спроецировал голограмму азари, которая, казалось, где-то укрывалась. — У нас есть зацепка, — сказала Ария своему внимательному лейтенанту, чья бровь от удивления изогнулась. — «Белые Гребни» в районе Кензо. Я хочу, чтобы ты передала мой приказ и получила подкрепление в течение часа. Используй ключ шифрования бета-шесть — Так точно, — согласно кивнула Ренага. — Ты хочешь, чтобы подкрепление разместилось в бункере вместе с уже имеющимися? — Нет, — сказала Ария, делая несколько шагов в сторону. — Сегодня мы должны захватить этот район. А теперь самое главное. Мы все еще под прицелом. Каждый из нас. Поэтому, когда ты получишь подкрепление… откажись от стандартных методов. Отдавай непредсказуемые приказы, чтобы враги не смогли вас вытащить, потому что я уверена, что они попытаются. Я хочу, чтобы вы все вышли на поле боя, я хочу, чтобы вы все практически растворились в районе Кензо. Растворились среди зданий, погрузились во тьму. Я встречу вас на передовой и мы двинемся вперед. Пешком, прямо вдоль зданий. Я хочу ударить их быстро, сильно, и я не хочу, чтобы Гребни когда-нибудь оправились после такого поражения. — Да, босс, — вновь кивнула лейтенант. — Отлично, — Ария повернулась к остальным своим оперативникам. — Слушайте все сюда! Вы четверо остаетесь здесь с доктором Крианой и работаете над телами. Остальные пойдут со мной. Мы летим в район Кензо. В мгновении ока все оперативники забрались в свои скайкары, разделившись на отдельные сплоченные подразделения, запустили двигатели и невысоко подняли свои машины в воздух, со все еще открытыми дверями, ожидая свою начальницу, которая должна была возглавить их боевой караван. — Ты приедешь? — с сомнением спросила голограмма Ренаги, она опасалась не за жизнь Арии, а за полный хаос и разрушения, которые будут ждать ее в ближайшем будущем. Ария редко присоединялась к осадам территорий, предпочитая оставлять эти операции в руках своих офицеров, но когда она это делала, то ее боевая поддержка была сравнима с несколькими дополнительными боевыми кораблями. — Тебе не кажется, что мы немного торопимся? Ария снова повернулась к ней. — Ты имеешь в виду: тебе не кажется, что это западня? — она одарила другую азари понимающим кивком. — Скорее всего это и есть западня. Но какие у нас есть альтернативы, лейтенант? Сидеть сложа руки, пока мои подчиненные гибнут, и ждать, кто же станет следующей жертвой? Я так не думаю. Если это ловушка, то кто-то, скорее всего, будет рядом, чтобы ее захлопнуть, — Ария отступила на несколько шагов в сторону скайкаров. — Это стоит риска. Если они хотят моей смерти, у них будет шанс сделать свой лучший выстрел. А теперь шевелись. — Уже бегу, — кивнула лейтенант, и ее изображение исчезло из виду. Ария жестом приказала охраннику, который обеспечивал связь с лейтенантом, следовать за ней в скайкар, на котором она прибыла. Когда Ария села в машину и встала во главе их миниатюрного флота, она вылезла на край ступеньки, держась за дверь одной рукой, с пистолетом в другой. — «Белые Гребни» хотят поиметь нас, так что давайте поимеем их. Я хочу устроить кровавую резню! — крикнула своим наемникам Ария. — Я хочу кровавой бойни, слышите? Поднялся хор одобрения. — Включить щиты, — приказала она, прежде чем снова забраться в машину, и отдала приказ водителю. — Улетаем отсюда. Даже если эти ублюдки не являются нашими настоящими целями, по крайней мере, мы изменим ход игры.