***
Знакомая музыка наполнила воздух, прокатываясь громким басами по помещению клуба. Три дня прошло с момента захвата района Кензо, и три дня прошло с момента последнего убийства. Победа вдохновила на празднование, главным образом тех, кто участвовал в сражениях. Наемники, в качестве награды за их вклад, получили бесплатные выпивку и угощения, и теперь сидели развлекались в нижней части апартаментов Арии. Однако их прославленной Королевы среди них не было. Она сидела на своем привычном месте в верхней часте апартаментов перед балконом, с которого открывался вид на ее любимый клуб, и вела свой бизнес. Район Кензо, теперь полностью находившийся под контролем Арии Т’Лоак, методично очищался от сторонников и партнеров «Белого Гребня» и жаждал заполнения освободившихся в нем вакантных мест. Находящиеся в данный момент рядом с Арией старый саларианец, турианец и волус, являлись предпринимателями из Траверса, и должны были стать первыми людьми, получившими частичное владение собственностью и компаниями, приобретенными недавно Арией. Теперь они должны были управлять отвоеванным бизнесом и делиться щедрой частью прибыли. Бесспорно заманчивое предложение Арии обладало так же некоторыми преимуществами, например таким, как размещение ее наемников для защиты данной территориии. И единственным для них условием было то, что они, помимо ведения своих собственных бизнесов в Аттическом Траверсе, должны так же выполнять ее прихоти, вкладывать деньги в то, что она пожелает, и привлекать влиятельных и алчных людей на Омегу, чтобы она смогла втянуть их в свои обширные сети. Чего Ария не рассказала им, так это того, что ее заклятый соперник уже давно планировал привлечь их бизнес на свою территорию. Дриалус Лорхан, турианский лорд контрабандной экономики Омеги, просто был слишком медлителен. Время, которое он потратил впустую, ни в малейшей степени не беспокоило Арию, как и его скорый нервный срыв, который произойдет после того, когда он узнает, что Ария увела у него новых бизнес-партнеров. Он совсем не был похож на Арию. Несмотря на доступ к товарам и деньгам, которые приносили ему партнеры, Лорхан не был главой мафии. Он целыми днями копал глубокие рвы вокруг своей неприступной крепости в районе Дзета вместо того, чтобы расширять свои владения, и, по мнению Арии, он заслуживал страданий за отсутствие борьбы на станции, которая только этого и требовала. Поэтому он и упускал возможности заключения перспективных сделок с новыми бизнес-партнерами. Единственная причина, по которой Ария не трудилась над тем, чтобы захватить его организацию, заключалась в том, что в настоящее время это потребовало бы слишком больших денежных затрат. Но однажды, обрушивая на него один экономический удар за другим, она выстрелит в него в последний раз, и вся его крепость рухнет к ее ногам. Это был долгосрочный план, который, возможно, потребует десятилетия ожидания, но у Арии было время. У нее было много времени. Когда она изложила предпринимателям разделение собственности и общие бизнес-модели, в ее апартаментах раздался взрыв хохота, исходящий от кучки наемников внизу. Ария и бизнесмены устремили свои взгляды на веселящихся солдат, пытаясь выяснить, что же их рассмешило до такой степени, что они посмели прервать такую важную беседу. Найти источник шума было нетрудно, им являлся пьяный батарианец, который рассказывал остальным какую-то захватывающую историю. — Мы наступали отовсюду! — сказал он, для иллюстрации широко разведя руки. — Со всех сторон! Здания и улицы, мы заполонили весь район! Гребни бежали от нас, словно ирусга… ну, или как вы там их называете? Насекомые, паразиты! Мы охотились на них, как на животных! Это была настоящая бойня! А потом, — он вдруг отшатнулся назад, спровоцировав еще больше смеха, но через пару секунд стабилизировался, крепко сжимая бокал в руке, — а потом, мы добрались до их убежища, до какого-то дерьмового склада. Они усиленно охраняли это место, но мы, блядь, прорвались сквозь их ряды, словно демоны! Денарий ждал нас внутри, испуганный, как ребенок! Злой, как ребенок! Ария Т’Лоак пришла за ним! И когда она закончила с ним… из его шеи хлестала кровь, как из гейзера! Как… как из свежеоткрытой бутылки Эрсбатского игристого вина! Снова раздался взрыв смеха, охвативший наемников, сидевших вокруг батарианца. Они откинулись на спинки стульев, одобрительно кивая в некоторых моментах красочного рассказа батарианца и поднимая бокалы за очередную версию кровавой истории. Ария, которая слушала их, хотела ухмыльнулась, но смогла сдержаться. Она все еще вела важные деловые переговоры и не могла позволить себе отвлекаться на веселье. — Малак, — обратилась Ария к батарианцу. — Сколько же ты выпил? — Эммм, — задумался батарианец. От его неспособности вспомнить количество выпитого им алкоголя, наемники снова залились смехом. — Кто-нибудь, вызовите ему такси, — Ария кивнула в сторону охранников. — Он хорошо бился в районе Кензо. Помогите ему добраться до дома. Они подчинились ее приказу. Через пару мгновений шум угас, и Ария устроилась поудобнее на своем диване и повернулась к бизнесменам, сидевшим рядом с ней. — На чем я остановилась? Ах да, сделка должна быть исключена из бухгалтерских книг Траверса до дальнейших распоряжений. Мы будем вести учет здесь. Как только мы все должным образом организуем на Омеге, вы сможете связать свои доходы с Траверсом и получить все соответствующие лицензии. Мы заключили сделку? — Конечно, — ответил волус. Остальные двое согласно кивнули. — Превосходно, — сказала Ария, потянувшись за напитком, который она оставила на стеклянном столике перед ними. Она посмотрела на светящийся напиток, поднесла бокал к своим губам, а затем сделала щедрый глоток. Этот напиток обладал светло-голубым оттенком, очень напоминающим «Пыль Люсена». А потом ее мысли переключились на кое-что другое. На Цитадель. На Советника Тевос и на то неожиданное возрождение наркотика, контрабанда которого все еще предположительно была связана с Омегой. Она хотела знать, как продвигается расследование Спектров, поскольку ее собственное пока не дало никаких конкретных результатов. Это был лишь вопрос нескольких дней, потому что, хоть Галактика и огромна, долго хранить секреты очень трудно. Кто-то это знал, или кто-то знал кого-то, кто это знал. Рано или поздно отрезок этой информационной цепи будет обнаружен, и единственное, что останется сделать, это упорно следовать по ней к источнику. Она оглянулась на своих гостей, гадая, не слышали ли они каких-нибудь новостей в Траверсе. — Кстати, — сказала Ария, сразу же привлекая взгляды бизнесменов к себе. — Я думаю, все вы слышали о возвращении Алунигена В2 в пространство Совета? — О да, — ответил саларианец. — Интересная тема для обсуждения. Я, конечно, так не считаю, но не ты ли в ответе за это? Ах, какой глупый вопрос. Даже если бы это было так, ты бы мне об этом не рассказала, — увидев легкую ухмылку, появившуюся на лице Арии, он кивнул. — Но да. Если я не ошибаюсь, большинство улик тем не менее указывают на Омегу. Никто, кажется, не знает поставщика, или те, кто знает, упорно молчат об этом. Скорее всего, наркотик прибывает из какого-нибудь далекого мира, принадлежащего богатому бизнесмену, которому надоело заниматься старыми хобби. — Возможно твои догадки по поводу сложившейся ситуации верны, — сказал сидящий рядом с Арией турианец. — Однако лично мне не было никакого дела до наркотрафика, пока на днях Спектр не появился в соседствующих с нами мирах. Они бывают у нас не часто, но когда все-таки прилетают… то заставляют всех сразу разбегаться прочь. Они мешают нашему бизнесу своими бесконечными прослушками, проверками деклараций, поиском товаров… Всякий раз, когда они появляются, мы обычно тратим весь свой рабочий день в пустую, потому что посвящаем все время тому, чтобы убедиться, что у нас все в порядке. И вы никогда не узнаете, соберутся ли они подать обвинение на кого-то. Совет Цитадели утверждает, что не вмешивается в дела «Траверс Энтерпрайз», но это полная чушь. Если у них есть достаточно веская причина, они посылают несколько Спектров и убирают тех, кто им не нравится. Я видел это бесчисленное множество раз. Ария откинулась на спинку дивана, наблюдая за гостями и одновременно разрабатывая стратегию, которая пойдет на пользу всем присутствующим в ее апартаментах. Через мгновение, проведенное в раздумьях, она решила озвучить свой план. — Я могу снять с вас часть этого давления, — сказала Ария бизнесменам. — Хотя я пока и продолжаю поиски производителей наркотика и перевозящих его контрабандистов, я также могу перекинуться парой фраз с одним из членов Совета. Посмотрим, смогу ли я убедить Совет прекратить свое расследование, потому что если их поиски затянутся слишком надолго, то Спектры могут добраться со своими проверками до нашего нового бизнеса здесь. Мы не должны этого допустить. Я этого не потерплю, — заявила Ария и допила остатки своего напитка. — Так… как скоро мы сможем начать перепрофилировать эти здания? — спросил волус после долгой паузы. — Этот район Кензо… достаточно безопасен? Там нет банд, которые могли бы попытаться напасть на нас? — Район Кензо полностью под моим контролем, — ответила Ария. — Так что вам не о чем беспокоиться. Когда я захватываю территорию, то сразу удостоверяюсь, что она безоговорочно в моем владении. При малейшем намеке на возможные трудности, будь то гражданские беспорядки или что-то еще, все, что вам необходимо сделать, это оповестить любого из моих офицеров, и они позаботятся о проблеме за вас. Могу вам это гарантировать, — сказала она и поставила пустой бокал на стол. Ее последнее заявление было столь же убедительным, сколь и неопровержимым. Оно показывало им то, кем она была — самопровозглашенной Королевой Омеги, края беззакония, крепости пороков и свободы. Правительница станции, неукротимой и безжалостной, как суровая Вселенная, лелеющая их хрупкое существование. Если бы она могла владеть силой такого королевства… тогда точно никто не усомнился бы в том, что она способна на все. — Ты, — обратилась Ария к ближайшему телохранителю. За последние месяцы батарианец стал почти постоянным обитателем ее апартаментов. — Принеси нам еще чего-нибудь выпить. Мне возьми эласу, и не забудь позаботится о том, чтобы наш турианский гость получил какой-нибудь декстро-напиток. Он сию же секунду ушел. Пока Ария ждала его возвращения, бизнесмены завели непринужденную беседу о фондовом рынке. Она слушала их в пол уха, предпочитая вместо этого развлекать себя мыслями о другом. Когда наконец прибыли напитки, телохранитель поставил на стол небольшой поднос и передал каждый бокал своему владельцу, заботливо отметив на бокале с декстро-напитком красную полосу, прежде чем поставил его перед турианцем. Ария потягивала свой напиток, наслаждаясь крепким, но почти сладким вкусом Тессийского алкоголя, одним из немногих удовольствий, которые действительно заставляли ее слегка ностальгировать по родному миру. Она расслабилась. Она была довольна собой, ведь ее окружали многочисленные завоеванные трофеи, и ни один противоборствующий синдикат не мог сравниться с ее. Она почувствовала знакомое, распространяющееся по телу тепло алкоголя. Легкий, томный намек опьянения просочился в ее мысли, и она начала размышлять о делах, которые необходимо было закончить к концу дня. Хотя ее розыскные группы все еще пытались собрать воедино таинственные обстоятельства, при которых был убит Олат Дар’Нер, по крайней мере, череда смертей среди ее подчиненных была прервана. На данный момент это ее вполне удовлетворяло. Пока бизнесмены болтали между собой, она скрестила ноги, время от времени вмешиваясь в их диалог, когда считала это необходимым. Светская беседа была скучна и бессмысленна. Она потакала им только потому, что не хотела отпугивать своих новых бизнес-партнёров, а ее терпения поддерживалось воздействием алкоголя, меняющим ее темперамент. Тепло, пронизывающее ее мышцы, теперь стало очевидным. Но оно как-то… отличалось от обычного. Оно было более отчетливым, переходящим в незначительный дискомфорт, напоминающим усталость после длительной тренировки. Она попыталась сменить позу на более удобную, но в этот момент заметила что-то странное в своей руке. Рука задрожала, потеряв чувствительность на долю секунды, а затем отдала резкой болью. Ария подняла конечность и снова почувствовала жгучую боль, при попытке осмотреть свою ладонь. Когда она поднесла ее к лицу, то глаза проследили за быстрыми движениями пальцев. Они непроизвольно дрожали против ее воли, даже когда она пыталась остановить их колебания. А потом началась ломка. Она захлестывала азари головокружительной волной жара и тошноты, а затем накатывала на нее снова и снова с каждым ударом сердца. Каждая волна была сильнее предыдущей. Вскоре неглубокие вдохи практически вытеснили нормальные, и Ария обнаружила, что ее легкие больше не позволяют вдохнуть ей достаточно воздуха. Ее зрачки расширились. Она посмотрела на бокал, который все еще держала в руке, и начала вращать его так быстро, как только могла, а затем погрузилась в мрачное наблюдение. Там, на дне, виднелся едва различимый бесцветный осадок, который можно было заметить только под падающими лучами света. Она прикоснулась к нему, покрывая кончик пальца прозрачным веществом, которое легко перекатывалось между ее дрожащими указательным и большим пальцами. Измена. Страшное, холодное и лишенное сострадания слово застыло в ее сознании. Ария сразу же вскочила на ноги, уронив чашу с ядом на пол, а когда она поднялась, то была атакована вспышкой чистой агонии, которая коварно разливалась по всему ее телу. Она задержалась в этой позе на секунду, не в состоянии сделать хоть шаг. На нее сразу же все обратили внимание, не понимая причину ее странных движений. Виновные и лживые взгляды. — Предатели, — подумала она про себя в нарастающей панике. Телохранитель, принесший им напитки, исчез. Она застыла, не в силах найти в своем поле зрения хоть одного союзника, которому могла бы доверить свое гибнущее королевство. Ни сейчас, ни когда на нее было совершено покушение. Ей нужно было уйти от них. Инстинкт самосохранения помечал их всех как угрозу, как врагов. И поэтому она побежала вниз по ступенькам апартаментов, терпя боль, пронзающую каждый мускул. Пока она бежала, спотыкаясь и временами теряя равновесие, борьба за жизнь ни прекращалась ни на минуту. Она летела по пылающим залам собственного дворца, кровь бурлила в жилах перед надвигающейся гибелью, а музыка невозмутимо пульсировала в ее голове. Она не обращала внимания на окрики своих телохранителей, когда проходила мимо них, и на тех смущенных посетителей, которых она жестко отталкивала с дороги, пытаясь добраться до уборной. Когда она пронеслась мимо открывшейся двери, ее окутало равномерное свечение ярко-малинового света, и хотя музыка Загробной Жизни стала приглушеннее, ее низкие, глубокие басы все еще давили на нее. Она добралась до первой кабинки, и дверь с грохотом ударилась о стену от ее мощного, настойчивого пинка. Не теряя ни секунды, Ария упала на колени и положила два пальца в рот.***
Они еще не закончили распаковывать вещи, но против небольшого перерыва никто ничего не имел. Четверо коммандос, помогающие Айре и Лизелль благополучно переезжать в другую квартиру, по указу Арии, должны были провести остаток недели с ними. В ближайшее время они никуда не поедут, так что все, кому было поручено привести квартиру в благоустроенное состояние, смогут сделать это в любое другое время. Кроме того, в их головах мелькала мысль о том, что, возможно, им придется внезапно снова переезжать, и в этом случае все приложенные ими усилия будут напрасными. По прибытии Лизелль хмуро оглядела квартиру. Она была далеко не шик, о чем свидетельствовали сломанная труба под кухонной раковиной, несколько старых неопознанных пятен на ковре и вентиляционная система, включавшая устаревшие вентиляторы, установленные в стене под потолком, которые прогоняли свежий поток воздуха через жилище. Обитатели квартиры теперь были вынуждены слушать раздражающий, монотонный гул медленно вращающихся лопастей в течение всей ночи. Но больше всего ее расстраивала новая комната. У нее больше не было смежной ванной, а ободранный шкаф нисколько не был похож на отдельную гардеробную. Квартира была просто ужас. Но хуже всего было то, что их переезд оказался напрасным. В тот самый вечер, когда они начали перевозить свои вещи, позвонила Ария, сообщив им новости не только о нейтрализации их главного подозреваемого, но и о захвате района Кензо в целом. А потом убийства совсем прекратились. Но Лизелль все равно должна была закончить переезд и оставаться по новому адресу до дальнейших распоряжений. Ария получила совершенно новые территории, на которых она могла организовать очередной бизнес, в то время как ее дочь была в спешке переселена из квартиры, которую она горячо полюбила за короткий, проведенный в ней, месяц, в гораздо менее привлекательную. Лизелль неохотно признала, что ее разочарование было относительно ничтожным по сравнению с тем, что могло бы произойти, если бы кто-то действительно охотился на нее, или если бы Ария не смогла остановить «Белых Гребней». Поэтому она прикусила язык, с уважением отнеслась к решению матери и начала обустраиваться в квартире без единой устной жалобы. Ее тренер по биотике Зурия прибыла накануне, и должна была ненадолго остаться вместе с ней. Это, по крайней мере, хоть немного порадовало Лизелль. Зурия была матроной, возрастом почти шести столетий; она была опытной, талантливой, но самое главное, была верна Арии. Из давнего разговора с Арией, Лизелль узнала, что Зурия была одним из первых союзников ее матери, обретенных ею после прибытия на Омегу около двухсот лет назад, и сражалась вместе с ней в бесчисленных битвах. Но с годами интерес Зурии к тому, чтобы быть одной из подчиненных Арии, а значит, возглавлять бесчисленные перестрелки и осады, неуклонно снижался. Она заявила Арии, что устала от всего этого. Устала от бесконечной войны, которая неотступно преследовала ее повсюду, но поскольку она оставалась бесспорно предана ее матери, то попросила другую должность. И поэтому ее довольно долго переводили на работу, связанную с разведкой, пока однажды она не получила новую должность от своей Королевы. Лизелль всегда улыбалась, когда вспоминала рассказ Зурии о ее коротком диалоге с Арией, который состоялся почти пятьдесят лет назад. — Зурия, — сказала Ария, — как ты смотришь на то, чтобы дать кое-кому частные уроки биотики? — На самом деле это хорошая смена темпа, — ответила Зурия. — Но кто в этом мире заслужил твое и мое особое отношение? — Моя дочь, — сказала Ария. — Ария, какого хрена? — спросила Зурия, не веря своим ушам. Зурия, какой бы смертоносной она ни была, всегда отличалась отзывчивостью. Она была простой, с ней легко было завести разговор, и хотя у Лизелль сложилось впечатление, что она немного опечалена своей жизнью, Зурия с радостью согласилась на долгосрочную работу, предложенную ей Арией. Сейчас, спустя десятилетия, они с Лизелль мирно сидели на полу спальни. По углам были расставлены коробки, все еще заполненные вещами, а между ними лежали карты. Они играли в игру, которой Зурия обучила ее много лет назад. Это была старая Тессийская стратегическая игра, существовавшая на протяжений тысячелетий и получившая простое название Некия. По мнению Зурии, такое глупое название очень подходило этой игре, так как она являлась примитивным симулятором военной тактики, и была основана на радикально иерархическом обществе. По-видимому, почти сразу же после зарождения игры на тех, кто в нее играл, было наложено клеймо позора. Игроков часто обвиняли в симпатии к воюющим социумам, а на Тессии в древние времена такое клеймо являлось синонимом абсолютной моральной безнравственности. Зурия часто шутила по этому поводу. Она заявляла, что это ирония судьбы, ведь как бы она ни устала от войны, Некия навсегда останется ее любимой игрой. И у нее даже была колода ярких, качественно выполненных карт. Когда Лизелль была маленькой, то часто просила показать ей эти карты, чтобы она могла разложить и полюбоваться на них. Они были прекрасны и причудливы, на каждой из них были изображены идеализированные образы древних азари в различных социальных ролях. Она часами рассматривала их, скользя глазами по роскошным одеждам и драгоценным камням, золотым кубкам, копьям, украшенным бусами и зубами животных, изящной резьбе на луках древних охотниц. — Едва ли по этим картам можно понять, что они относятся к стратегической военной игре, но именно в этом и заключается весь их удивительный смысл, — говорила тогда Зурия. — Самым смертоносным оружием азари, помимо биотики, является хитрость. Секреты, уловки, связи. С учетом этой общей концепции, обучение Лизелль правилам игры было легким делом. Колода разделялась на две одинаковые части, по одной для каждого игрока, и соперники располагали по пять карт, из десяти первоначально взятых, лицевой стороной вниз в аккуратный ряд, образуя своеобразные линии фронта. В каждом раунде игроку предоставлялись на выбор четыре различных варианта ходов: отступление, шпионаж, замена или убийство. Игра заканчивалась, когда один из игроков терял все три свои старшие карты: жрицу, Ардат-Якши и королеву. Лизелль поняла, что самое трудное — это запомнить, какие карты бьют какие, так как есть младшие карты, которые могут успешно победить старшие. И конечно, Лизелль много лет трагически проигрывала наставнице, прежде чем, наконец, добилась своей первой победы несколько лет назад. Ее выигрыши все еще не были столь часты, как у Зурии, но Некия была интересной игрой, часто требовала нескольких часов для того, чтобы закончить одну партию, и поэтому с ее помощью можно было скоротать скуку, преследующую повседневную жизнь Лизелль. — Твоя мать не заходила в последнее время? — спросила Зурия и успешно убила бедную жрицу Лизелль. Дева нахмурилась и выбрала замену для своей потерянной жрицы из того набора карт, что у нее имелся, а затем потянулась к колоде и вытащила оттуда нового персонажа. — В последнее время? — переспросила Лизелль, сосредоточив все свое внимание на игре. — Да, в последнее время, — повторила Зурия. — Еще до моего приезда. — Да, она приходила днем раньше, чтобы убедиться, что у нас все в порядке. Правда задержалась здесь всего на час. Шпионаж, — сказала Лизелль и указала на карту, лежавшую на полу, и, перевернув ее, увидела охотницу. Дева постаралась запомнить ее расположение на будущее. — Она спрашивала о моей учебе и тренировках. Она заявила, что как обычно, все идет вполне сносно. — Сносно? Значит, результаты твоего обучения оставляют желать лучшего, — сказала Зурия. — Почему ты так говоришь? — недоуменно спросила Лизелль. — Ну, поскольку эти два фактора в совокупности образуют среднее значение, которое она описала как «сносное», то твоя учеба является тем фактором, который тянет все вниз. В конце концов, с таким наставником, как я, твои результаты должны быть не менее чем отличными, — сказала Зурия. Лизелль фыркнула. Потратив несколько мгновений на то, чтобы посмеяться над собственной шуткой, Зурия задала деве другой важный вопрос. — Кстати, как она? — спросила Зурия. — Как поживает Ария? Особенно в свете недавних инцидентов. Лизелль пожала плечами. — Ничего не изменилось в ее обычном расположении духа. Во всяком случае, я ничего не заметила, — дева подняла голову и встретилась взглядом с темно-синими глазами своей наставницы. — Ты же знаешь, как она себя ведет. Она всегда говорит про что-то одно, а думает совершенно о другом, — когда взгляд Лизелль вернулся к картам, то на нее нахлынула тоска. — Она теперь не очень часто приходит. Я понимаю, что она занята, но ты же знаешь… Я все еще иногда по ней скучаю. Мне бы хотелось, чтобы она оставалась со мной подольше, чтобы мы могли поговорить о чем-нибудь… интересном, а не о каких-то там «отчетах о состоянии». Просто настоящий, искренний разговор. Зурия промолчала. Вместо этого она наблюдала за тем, как Лизелль над чем-то глубоко задумалась и тупо уставилась на пятно на полу между ними. Лизелль больше не думала о матери. Звук непрерывно вращающегося вентилятора в стене остановил ее мыслительный процесс. Это было не жужжание, не гул, даже не равномерное шипение, а легкий визг постепенно вращающихся лопастей, отсчитывающих проходящие секунды. Чем больше она сосредотачивалась на раздражающем звуке, тем громче он становился, растягивая каждую единицу времени до невыносимо длинных интервалов, погружая ее в мучительный мир, в котором отсутствовало все, кроме невыносимого вентилятора, издающего свой противный шепот, шепот, повторяющий одно и то же слово снова и снова. Ей захотелось вырвать его прямо из стены.***
Ария больше не могла исторгнуть ни капли жидкости из своего желудка. Она задыхалась, грудь тяжело вздымалась, а ее кожу покалывали призраки множества игл, постоянно вонзающихся все глубже в ее плоть. Какой бы яд ни попал в кровь, он горел в ее венах, сотрясая ее тело жестоким ознобом и вызывая потерю ориентации. Ее шатало, а глаза заполонили яркие серебряные и золотые вспышки. Во время отчаянной борьбы за жизнь, Ария заметила что-то краем глаза. Движение сапог в кабинке в самом конце ряда. Толстые черные подошвы изменили свое направление, и вскоре направились к выходу из кабинки. Ария еле еле вытащила себя из собственной кабинки, чувствуя, как очередная жгучая боль пронзила все ее мышцы. После того, как она решительно перенесла свое тело на небольшое расстояние, ей удалось прислониться к металлической стене, и направить все свое внимание на соседа. Дверь кабинки открылась с легким скрипом, позволив хозяину сапог выйти наружу. Ария посмотрела на соседа, но увидела только очертание черного силуэта, еще больше размывавшегося множеством крапинок бледно-зеленого цвета, расположенных симметрично вдоль рук, груди, шеи, как будто множество глаз смотрели на ее дрожащее тело. Кто бы это ни был, он стоял там, аккуратно сложив руки на бедра, и явно был доволен тем, что просто наблюдал за ней сквозь зловещий малиновый свет. Ария внимательно следила за силуэтом, одновременно стараясь восстановить свое неглубокое дыхание. Когда она попыталась подняться на ноги, то тут же снова упала на пол, скрученная в изнурительной агонии. Иглы в ее мышцах превратились в ножи, которые впивались до самых костей и безжалостно их вырезали. Она была заточена в этой позе, подвешена в парализующей паутине, исходящей из центра ее тела, протянутой через волокна мышц и тонкие стенки органов, опутывая ее невыносимой болью. Легкий блеск пота выступил на ее коже. Из глубины уборной донесся глухой звук, происхождение которого не удалось определить. Вскоре раздался еще один стук, на этот раз звякнуло что-то металлическое; а затем раздался внезапный удар, решетка вентиляционного отверстия вылетела наружу и громко ударилась о дверь кабинки, а после с грохотом упала на пол. Из вентиляционного отверстия ловко выпрыгнул еще один силуэт, одетый в такой же черный, покрытый множеством расплывчатых зеленых глаз, костюм. Он посмотрел прямо на Арию, прежде чем присоединился к своему клону и принял такую же расслабленную позу. Входная дверь уборной открылась. Ария повернула голову, крепко сжав челюсть от очередного приступа головокружительной боли, и увидела третьего члена этой троицы, входящего в уборную. Азари как раз натягивала на голову темную маску, и к тому времени, как она закончила, дверь за ней закрылась, а затем загорелся знакомый красный индикатор. Ария пыталась сфокусировать свой взгляд на искаженном, постепенно приближающемся силуэте, и старалась не глубоко дышать, все еще охваченная периодической, непроизвольной дрожью. В голове у нее безостановочно звенело. — Вам лучше уйти, пока есть такая возможность, — задыхаясь обратилась Ария к своей компании. — Мои охранники видели, как я побежала сюда. Они собираются… прийти за мной. Они прибудут сюда в любую секунду и убьют вас. Другая азари подошла к Арии, возвышаясь над ее ослабевшим телом. — Да, мы уже начали волноваться, — с сарказмом сказала азари, глядя на Арию сверху вниз через два зловещих стеклянных отверстия, проделанных в маске. Зеленые крапинки света, усеивающие ее черный костюм, присоединились к ее взгляду, бросая смертельное отражение на куртку Арии и обнаженные участки блестящей кожи. — Если они вообще придут. Это действительно прискорбно, — она опустила руку на голову Арии, резко вцепилась пальцами в ее гребень и потянула за него так, чтобы встретиться лицом к лицу с жертвой. Ария стиснула от боли зубы, рыча на азари со всей своей яростью, на которую только была способна в данный момент. — Прискорбно, когда окружающие тебя подчиненные, верны тебе лишь до тех пор, пока они не получают предложение получше. Вот как это бывает. Ты прислуживаешь тому, кто дает тебе больше, просто чтобы выжить. Но все равно было жалко смотреть на то, как лейтенант Аникот в считанные секунды спрыгнул с твоего корабля, когда мы пообещали ему район Гозу. Мы сказали ему, что как только ты умрешь, он получит полную власть над этой территорией. И в данный момент он стоит за дверью и говорит всем, что следует твоему приказу и что все под контролем. Ария посмотрела на азари полными ненависти взглядом. Внезапно голова Арии откинулась назад, обнажив горло, к которому холодным металлическим поцелуем прижалось лезвие ножа. Ария все еще была не в состоянии сдерживать постоянные приступы боли, которым подвергалось ее тело. — Я уверена в том, что ты все осознала, — сказала убийца, ее голос звучал нервирующе мягко. — В конце концов, именно так и ведется бизнес на Омеге. Власть обретается и власть теряется. По-другому и быть не может; в конце концов, именно так ты добилась своих успехов. И именно так ты уйдешь, — она прижала лезвие к горлу еще ближе, и под ним появилась узкая фиолетовая линия. — Я хочу знать, боишься ли ты. Я хочу знать, боится ли Ария Т’Лоак смерти, как все ее жертвы, захлебывающиеся собственной кровью после того, как их застрелили, словно животных, и сбросили в канаву. Ария ничего не ответила, ее грудь слегка вздрагивала с каждым напряженным вздохом. Она смотрела в бездушные темные стеклянные отверстия на маске своего убийцы, не в силах разглядеть настоящих глаз сквозь зловещие малиновые отблески и глубокие тени. — Мы собираемся уничтожить твое королевство, — усмехнулась азари, ища в глазах Арии следы паники. Но бледно-голубые радужки не выдавали свою владельцу; они оставались гордыми, дикими, демонстрирующими водоворот чистой ярости, о чем свидетельствовал их холодный, злобно сверкающий блеск. — Сегодня мы унаследуем Омегу. Свирепые глаза Арии оставались непоколебимыми, она не отводила взгляда от омерзительного лица своего убийцы. Ее тело сотрясала дрожь, и она непроизвольно глубже вдавливала лезвие клинка в свое горло с каждым судорожным вздохом. — Я хочу, чтобы ты почувствовала то же, что и убитые тобой люди. Я хочу, чтобы ты почувствовала весь тот ужас, который они испытывали перед смертью, — сказала азари.***
— Я хочу совершить убийство, — сказала Зурия и перевернула свою карточку наследницы. — Ладно, давай, — ответила Лизелль, с ужасом ожидая, какой же следующий шаг сделает ее наставница. Зурия указала на крайнюю левую, лежащую на полу, карточку Лизелль, чем вызвала у девы возглас крайнего раздражения, когда та перевернула карточку, чтобы показать, кто изображен на ней. Там во всем своем великолепии на сверкающем золотом троне восседала королева, облаченная в одеяния, сшитые из самых роскошных материалов насыщенного пурпурного цвета. — Нееет, — простонала Лизелль, понимая, что королева — ее последняя старшая карта. Лизелль проиграла. Она улеглась на пол, театрально изображая собой убитую королеву. Зурия усмехнулась, увидев сценическую интерпретацию девы. Она посмотрела на карты, которые определили исход игры, задумчиво вглядываясь в знакомые изображения. Наставница взяла одну из них в руку и долго изучала ее, прежде чем положила обратно. — Знаешь, Лизелль, именно эта карта, «королева», всегда напоминала мне твою мать, — сказала Зурия. — И не только из-за названия… Но взгляни. У нее такие же глаза. Лизелль поднялась из своей воображаемой могилы на полу, перевернулась на живот и вгляделась в карту более внимательно. — Такой же льдисто-голубой, — уточнила Зурия. — Как и у тебя. Но твои глаза отличаются от глаз твоей матери, хотя у вас обеих одинаковая пигментация, у нее они… слегка суровые, как укол зимы. О, ты ведь никогда не видела зимы, не так ли? Вообрази себе холодный ветер, пронизывающий тебя до костей. Лед под ногами. Но что-то я отвлеклась… ты когда-нибудь испытывала, при обмене взглядом с Арией, такое странное, легкое чувство тревоги, которое тем быстрее нарастает, чем дольше она смотрит на тебя? Лизелль улыбнулась и согласно кивнула. — Эта карта королевы, всегда вызывала у меня те же самые чувства, — сказала Зурия. Дева продолжала изучать карту королевы, удобно лежа на животе. Она поняла, что имела в виду Зурия. Глаза королевы были холодны, надменны, и излучали чистую власть. Этот взгляд был несравненным и всевидящим. Совершенно бесстрашным. Поскольку связь между картой королевы и Арией надежно укрепилась в ее сознании, теперь с этого момента изображение на карте будет вечно напоминать ей ее мать. И в друг у девы возник вопрос. Это был простой вопрос, который Лизелль всегда задавала себе, но так и не смогла дать на него ответ. Наконец она снова подняла глаза и встретилась взглядом со своей наставницей. — Зурия, — обратилась к ней Лизелль. — Да? — Ты боишься мою мать? — спросила дева. На лбу Зурии появилась хмурая морщинка, но она постаралась ответить как можно честнее. — Ну, я бы скорее заявила, что уважаю ее. Но, скажем, если произойдет ситуация, в которой она будет угрожать моей жизни? Конечно. Конечно, я буду бояться ее. Любой здравомыслящий человек испугался бы, — она на мгновение замолчала. — А ты боишься ее? Лизелль замешкалась. Она серьезно обдумывала этот вопрос, свой собственный вопрос, адресованный самой себе. Она вспомнила моменты, когда Ария выражала свой гнев. Иногда мать хватала ее за руку, притягивала к себе и говорила пугающе тихим голосом, старательно объясняя ей, что именно она сделала не так. В детстве Лизелль часто плакала после такого метода воспитания, но она не была уверена, были ли слезы от страха, или от осознания того, что мать была в ней разочарована. Но гораздо чаще Ария проявляла стоическое терпение по отношению к ней. Лизелль никогда об этом не говорила, но у ее матери была довольно мягкая сторона по отношению к людям, которых она любила. Ария никогда намеренно не причинит ей вреда. В этом Лизелль не сомневалась. Она выходила за пределы шкалы, с которой Ария постоянно сверялась, прежде чем определить чью-то жизненную ценность. Преданность, интеллект, пригодность в бою — все это не имело значения, когда любовь Арии подавляла все остальные пункты вместе взятые. Ей нечего было бояться. — Нет, — наконец дала ответ Лизелль. Однако в ее голове возник еще один вопрос, над которым она тоже размышляла долгие годы. — Как ты думаешь, боится ли чего-нибудь она? На лице Зурии снова появилось озадаченное выражение. — На этот вопрос я не знаю ответа. Я даже не уверена в том, что кто-либо вообще знает ответ, но, — она сделала небольшую паузу, как будто осторожно обдумывая следующую фразу, — у меня такое чувство, что она боится тебя больше, чем ты когда-либо будешь бояться ее. — Не понимаю, — в замешательстве нахмурилась Лизелль. — С чего бы ей меня бояться? — Ну… Ария многое вкладывает в тебя. Время, усилия, эмоциональную привязанность. Как все знают, она не будет обращать внимание на человека, если он ей не выгоден. А ты, Лизелль, редкое явление в ее жизни, на которое она просто не может не обращать внимания, в отличие от любых других событий. Она просто не может этого изменить. Она действительно не может изменить тот факт, что она любит тебя. Но ты, — Зурия снова замолчала, возможно, размышляя, разумно ли продолжать высказывать свои мысли, — с другой стороны, более… переменчивая. Ты молода, и кем ты станешь в зрелом возрасте, нам еще только предстоит увидеть. Конечно, я думаю, что ты и твоя мать будете прекрасно ладить друг с другом еще много веков, но все же есть шанс, что это будет не так. Твоя мать хранит от тебя много секретов. И ты знаешь это. Я не скажу тебе ничего нового. Но некоторые из этих тайн очень мрачные, очень страшные. И даже Ария, какой бы хитрой и умной она ни была, не сможет скрыть от тебя всего, если ты решишь отправиться на поиски правды. Тайны рано или поздно всплывут на поверхность, а когда это произойдет… ты можешь разозлиться на нее за некоторые поступки, которые она совершила когда-то. Если ты поступишь так, то Ария столкнется с серьезной проблемой. Ведь исчезнет не ее любовь, а твоя. Это может стать концом ваших отношений. Потому что, как мы обе знаем, — Зурия подняла карту, которой она победила Лизелль, и бросила ее на карту ученицы, — наследница смещает Королеву. Дева угрюмо молчала, наблюдая за тем, как Зурия подбирает с пола карты и аккуратно складывает их одну за одной в свою ладонь. По мере того как собиралась колода, на лице Зурии начало отражаться некоторое волнение. Она явно о чем-то напряженно думала. Ее движения замедлились, и вдруг она заговорила, не встречаясь взглядом с Лизелль. — Не упоминай при ней это мое высказывание, — сказала Зурия, кладя последнюю карту королевы поверх остальных. Голубые глаза королевы смотрели куда-то вверх, а ее величественный, безжизненный взгляд пробивался даже сквозь окружающий тусклый свет.***
Азари наслаждалась моментом, почти сюрреалистическим зрелищем могучей Арии Т’Лоак, стоящей перед ней на коленях и беспомощно ожидающей собственной смерти. Это было величайшее унижение: жалкая, позорная смерть. Никакой славной битвы, никакого пекла сражения и героической гибели. Она истечет кровью в тишине, на унылом полу жалкой уборной своего собственного клуба, преданная собственными подчиненными. И после успешного обезглавливания ее могущественного синдиката, тело Арии Т’Лоак будет вывешено с распростертыми конечностями и безжизненно свисающей головой, на яркой вывеске, мерцающей надписью Загробная Жизнь, прямо перед входом в ночной клуб. Ее эпоха закончится на кончике лезвия ножа, этого маленького оружия, способного заставить навсегда умолкнуть азари такой невероятной силы. — Ты боишься? — спросила азари в последний раз, надеясь получить ответ «да». Но Ария не доставила ей такого удовольствия. Вместо этого в ее груди начал формироваться какой-то звук. Арии было ужасно больно, но сдержать себя она не смогла. Этот звук озадачил убийцу, которая по началу не могла разобрать его природу, пока голос Арии не набрал достаточно сил, чтобы проявиться в виде тихого, зловещего смеха. О, она совсем не боялась смерти. Убийца внезапно замерла и напряглась. Она издала жалобный, мучительный стон, который было отчетливо слышно даже сквозь маску. За ним последовал еще один, на этот раз невнятный и более гортанный. Это был звук чистой боли и нарастающей агонии. А потом ее грудь разорвалась; грудная клетка раскрылась, как ужасный цветок, и призрачное сияние биотики окутало ее плоть, рвущиеся органы, разламывающиеся кости. Через секунду вспышка биотики погасла также внезапно, как и возникла. Тяжесть мертвого тела обрушилась на Арию. Она до крови прикусила внутреннюю сторону щеки и сбросила с себя труп. Ножи острой боли впились до мозга костей, но ей удалось подняться только при помощи кипящего внутреннего гнева. Союзники азари — пара салариан на мгновение застыли в ужасе. Ария не должна была стоять на ногах. Предполагалось, что она будет дезориентированной, слабой, не способной даже пошевелиться. Именно это они и планировали. Тем не менее, она стояла прямо перед ними, покрытая кровью лидера их команды. Ее плечи с трудом поднимались и опускались во время тяжелых вдохов, но она делала целенаправленные, хоть и медленные шаги вперед. Ария сверлила их взглядом, но это был не обычный взгляд; он сулил им смерть. Это не было угрозой. Это не было пророчеством. Это был неопровержимый факт. Опасаясь за свою жизнь, саларианцы выхватили пистолеты и прицелились. Ария подняла руку и поморщилась, когда начала призывать свою биотику, отправив одного убийцу в дальнюю стену и вырвав пистолет из рук другого. Саларианец, все еще стоявший на ногах, потянулся за вторым огнестрельным оружием, но к тому времени, когда ему удалось сомкнуть пальцы вокруг рукоятки пистолета, Ария уже держала его в своей цепкой хватке. Она швырнула его в сторону большого зеркала уборной и со страшным криком изо всех сил ударила лицом о его поверхность. Паутина трещин расползлась в месте удара, Ария отняла голову саларианца от зеркала лишь для того, чтобы снова вмять его лицо обратно. Кусок стекла пронзил его маску, оставив под ней страшную рану. Когда саларианец, которого Ария ранее отбросила в стену, пришел в себя, то снова наставил на нее пистолет. Она тут же оттащила своего противника от зеркала, развернув тело саларианца в сторону его же союзника, прикрывшись им словно щитом. Пули вонзились ему в грудь; Ария швырнула его на пол, перешагнув через умирающего, и яростно хлестнула волной биотики оставшегося убийцу. Тот закричал от боли, когда биотическое поле пронзило его легкую броню, вонзившись в тело подобно когтям. Долю секунды он беспомощно наблюдал за тем, как Ария отводит руку назад, готовясь нанести сокрушительный удар. Расстояние между ними быстро сокращалось. С ревом она рванула вперед, ее утробный крик зазвенел в малиновом помещении, а кулак, окутанный биотическим сиянием, встретился с лицом убийцы. Раздался треск костей и влажное чавканье плоти, когда череп саларианца проломился, и он рухнул на пол, замерев навсегда. Еще на какое-то мгновение Ария неподвижно замерла; ее грудь тяжело вздымалась, а капли пота скользили по горячей коже. Кровь, битое стекло и тела валялись на полу вокруг нее. Лихорадка, кипевшая в ее голове, посылала странные, искаженные мысли в ее сознание. Ей снова захотелось закричать. Она хотела, чтобы ее голос вечно звучал в этих стенах, как предупреждение всем тем, кто осмелится бросить ей вызов. Она не боялась смерти. Она бросила вызов смерти, победила смерть, стала смертью. Но ее сердце уже еле перекачивало кровь по венам, оно было поражено токсинами, душившими его клетки. И боль не покидала ее, ни на мгновение. Призрачное, но жутко неприятное присутствие бесчисленных игл все еще пронзало ее тело, а комната кружилась в красных и черных пятнах трупов у ее ног, сверкающих трещин в зеркале, разбитых зеленых глаз. Она пошатнулась, плечо зацепилось за дверь кабинки, прежде чем ее тело свалилось на пол в кучу трупов. Цена использования биотики была высока, она полностью истощила то немногое, что оставалось от ее сил. Осознавая, что она скоро потеряет сознание, Ария дрожащей рукой потянулась к Омни-инструменту. — Ренага, — выдохнула Ария, — позвони Хавлону, мы можем ему доверять. А потом найди меня. Я… Я на верхнем этаже… Восточная уборная. Ты далеко? — Я примерно в квартале от тебя, что произошло? — спросила лейтенант. — Просто… тащи сюда свою задницу… арестуй нахрен Аникота и убей любого, кто встанет у тебя на пути… Просто сделай это, — сказала Ария. — Я уже в пути, Ария, но не могла бы ты объяснить все по подробнее? Ария? Ария? Она то теряла сознание, то снова приходила в него. Волны боли продолжали накатывать, размывая ясность сознания. Она чувствовала щекой холодный пол. В нос ударил запах свежей крови, знакомый аромат смерти. Ее мысли спутывались, а взгляд метался между раковинами, покрытыми темно-красным блеском, и промежутками небытия, во время которых она, возможно, на мгновение теряла сознание. Ее губы были приоткрыты; тело била крупная дрожь, из горла вырывались напряженное дыхание и периодические, резкие стоны острого дискомфорта. Иногда какая-нибудь конечность или мышцы живота конвульсивно сжимались, инстинктивно стараясь заставить ее принять позу эмбриона, но она никогда не позволяла себе достигать какого-либо сходства с этой позой. И прежде всего, Ария запретила себе закрывать глаза, прекрасно осознавая, что если она позволит себе такую поблажку, то может никогда больше их не открыть.***
Потратив на отчет еще несколько минут, Тевос оторвала от него взгляд и подняла голову, чтобы ненадолго расслабить свои напряженные глаза. Она закрыла их, открыла и несколько раз моргнула, чтобы отогнать легкий дискомфорт, вызванный многочасовым разглядыванием экранов. Ее взгляд бесцельно блуждал по столу, пока ее глаза, наконец, не остановились на пресс-папье, покоящемся в углу. Он добросовестно простоял здесь долгие, долги годы… Она потянулась за ним, сжала шар в руке и поднесла его к лицу, чтобы поближе рассмотреть. Он поблескивал в вечерних сумерках, льющихся через окна. Шар, даже по прошествии долгого времени, все еще гордо демонстрировал свой вечный ночной пейзаж, вырезанный из вулканического стекла, украшенный необычными завитками белого и серого цвета, застывшего в полированной сфере, словно плывущие над полями пепельные облака. Она лениво крутила пресс-папье в руке, имитируя вращение планеты. Предмет хранил воспоминания. Память о некоемом криминальном авторитете, когда-то сидевшем в опустевшем кресле перед ее столом, держащем в руке этот же самый шар, оценивая его эстетическую ценность, а затем, к ужасу Советника, постоянно подбрасывающем его в воздух. С этого момента шар всегда напоминал Тевос Арию. Образ миниатюрной планеты, чья атмосфера была поглощена вечными штормами, скрывая ядро, которое она могла иметь глубоко внутри себя. Возможно, эти мысли были вызваны ее сонным умом, но Тевос начала рассеянно гадать, чем же сейчас занимается Ария. Однако она тут же попыталась переключиться на что-то другое. Как правило, любые мысли об Арии Т’Лоак являлись пагубными для ее психического здоровья. Мысли о ней вызывали только негативные образы: смерть, насилие, жадность, жестокость. Как Ария могла существовать в таких условиях? Жить в постоянном хаосе, в бесконечной войне? Тевос понимала, что Ария сознательно выбрала для себя такую жизнь, но это все еще сбивало с толку. И хотя ее собственная работа в качестве Советника азари представляла ее сознанию множество ужасных образов, она никогда не ожидала лицезреть их воочию, непосредственно участвовать в чем-то похожем на то, чем занималась Ария. Следовало признать, что Ария была просто конфликтна от природы. Она была частью криминального общества, особой породы людей, либо рожденных в этой жестокой культуре, либо тех, кто иммигрировал в нее в результате необъяснимого влечения. Омега была крепостью, охваченная постоянными потрясениями, и Ария Т’Лоак, личность, одаренная врожденным, глубоким пониманием войны, поднялась на самую вершину власти, где теперь восседала на своем троне, как Королева. Советник Тевос задалась вопросом, как часто Ария покидала свой трон, чтобы лично вмешаться в какую-либо передрягу, существовали ли такие обязанности, которые она доверяла только себе, и с какой частотой это происходило. Вероятно, это было редкостью, поскольку Тевос представляла себе Арию очень скупой на признание реальных угроз, требующих ее личного вмешательства. Она вообразила себе, как же Ария проводит большую часть своих дней, например, разговаривает с людьми, делает звонки, просматривает отчеты и данные, в общем исполняет все обязанности Королевы, как она любила себя называть, а затем, вдруг, получает новости о какой-то страшной проблеме, решение которой нельзя доверять ее офицерам. Поэтому она целенаправленно поднималась со своего трона, не выказывая ни малейших признаков тревоги или сомнения, и уходила. О чем думали люди, когда она возвращалась через несколько часов спустя на свой трон, уверенная, спокойная, заставлявшая всех гадать, какая же судьба постигла бедную душу, которая перешла ей дорогу? Прошло довольно много времени с тех пор, как Тевос в последний раз видела Арию в живую, но тогда она произвела на нее неизгладимое впечатление. Тевос отчетливо помнила ее энергию. Властную, сильную, дикую, бесстрашную. Вся Омега, должно быть, боялась и почитала ее. Тевос поднялась с кресла, решив, что ее мысли слишком отдалились от работы, чтобы ее продолжать. Те немногие оставшиеся отчеты можно будет закончить на следующее утро. Готовясь к отъезду, она решила избавить себя от мыслей об Арии, вернувшись к своему первоначальному вопросу о том, чем же та занималась в данный момент. Вероятно, отдыхала на своем диване, управляла оттуда своими владениями, держала в одной руке какую-то выпивку, а в другой Омегу, крепко сжимая последнюю в своей железной хватке.