***
Бросив быстрый взгляд в свой кабинет, Советник не увидела в нем потерянной гостьи. Она отвернулась от него, исключив эту комнату из своего списка исследуемых мест, и выбрала второй наиболее вероятный сценарий: миграцию Арии в самые личные пространства ее квартиры, несомненно, сделанную в попытке утолить свой вечный голод по всеобъемлющим, подробным познаниям о редких личностях, сумевших войти в сферы ее близкого контакта. Пересмотренная гипотеза Тевос оказалась верной. Она обнаружила свою гостью у единственного окна спальни, сидящей в ее самом удобном кресле со скрещенными ногами и двумя руками, держащими неопознанный материал для чтения с тонким линиями синего света на его поверхности, просачивающимися сквозь жалюзи. Она изучала книгу, слегка нахмурив брови, явно озадаченная содержимым этого издания. Небольшая стопка из нескольких книг, снятых с полок Тевос, стояла на подлокотнике кресла в ожидании внимания своей похитительницы. Советник неподвижно стояла в дверном проеме. Она наблюдала за Арией, позволяя своим глазам скользить вдоль полос света, покрывающим черты ее лица и тела. Одна из них пролегала над ее переносицей и простиралась до скул, воспроизводя образ, который заставил Тевос воскресить самые старые воспоминания, которые у нее были об Арии. Чем дальше слои света спускались по телу Арии, тем тусклее они становились, так же, как и острота тех воспоминаний. Многослойная башня из света постепенно растворялась в полотне черного материала термобелья СБЦ. Тевос терпеливо ждала, пока Ария обратит на нее внимание, но через значительное количество секунд стало очевидно, что Т’Лоак не собиралась отправлять свои первые слова в тишину между ними. — Я должна была ответить на звонок от матриарха Медоры, — объяснила Тевос свое временное отсутствие, когда Ария перевернула страницу книги и забыла установить с ней зрительный контакт. — Я уверена, что ты ее помнишь. У меня есть хорошая новость, она намерена тебе помочь. Ария закрыла книгу одним резким хлопком, положила ее на стопку справа от себя, затем, наконец, подняла глаза и встретилась взглядом с Советником. — Мы обе знаем, что мое здоровье не является ее главной заботой, — спокойно и холодно сказала она, отвергая искаженное представление Тевос о реалиях. — Верно, — печально согласилась Тевос. — Тем не менее, я не верю, что ее личные чувства или мнение о тебе отнимают что-нибудь из того факта, что она будет нашей союзницей, пока мы не решим все эти… проблемы. Несмотря на то, что она не заботиться лично о тебе, она заботится о том, будут ли расы Совета избавлены от конфликтов с возможными будущими лидерами Омеги. История наших отношений с системами Терминуса не совсем чиста, как ты помнишь. Но ты, Ария Т’Лоак, предоставляешь нам этот желанный мир, и Медора не собирается упускать такое выгодное сотрудничество. Таким образом, она решила оказать нам помощь, которая в действительности будет напоминать заботу о твоем благополучии. Постукивание пальцев по подлокотнику кресла и легкое прищуривание глаз выдали давние подозрения Арии. — Я все еще не уверена, что могу доверять хоть кому-то из Верховного командования азари, — сказала она. — Их агенты обосновались на Омеге, и они готовы напасть на меня по первому же щелчку их пальцев. Ты уверена, что они не пытаются снова ввести нас в заблуждение, притворяясь дружелюбными, пока они перегруппировываются? — Медора уже прислала мне секретные отчеты о развертывании этих конкретных агентов, а также обновленные данные о собраниях Верховного командования, — ответила Тевос, проходя внутрь спальни. Она подошла к Арии, взяла небольшую стопку книг в свои руки и принялась возвращать их на свои законные места. — Она прислала мне текстовые файлы, аудиозаписи — все, что описывает текущую позицию Верховного командования. Хотя у их агентов все еще есть потенциал перерасти в реальную угрозу в будущем, сама вероятность этого значительно снизилась, — она складывала книги обратно на полки, восстанавливая их безупречный категориальный и алфавитный порядок. Когда она закончила, Тевос повернулась к Арии с обвинительным взглядом. — И в отличие от тебя, Медора очень честна со мной. — То, что ты хочешь от меня — это не просто честность, — Ария нахмурилась и даже не попыталась скрыть это. — Ты ожидаешь, что я стану просить твоего разрешения на какие-либо действия, прежде чем их предпринять, а это выходит за рамки того, что я готова тебе дать. — Разрешения или согласия? — спросила Тевос, скрестив руки на груди, стоя в тени рядом с книжной полкой. — Правда, Ария, иногда я просто не могу поверить в то, насколько ты упряма. Я не прошу тебя отрекаться от своей независимости. Я только прошу тебя информировать меня о главных события, чтобы я могла предоставлять соответствующие разведданные. Чтобы я могла открыть нам самую широкую картину действительности, которую мы только можем просчитать, учитывая каждую отслеживаемую переменную, прежде чем сделать следующий верный шаг. Не будь такой безрассудной. Неужели я прошу от тебя слишком многого? Их обмен взглядами был прерван Арией, которая отвернулась к окну, вглядываясь через узкие щели жалюзи в ночной Президиум. — Нет, — наконец призналась она, к удивлению Тевос. — Но то, что ты просишь сейчас, на начальном этапе, для меня уже очень много, а что я буду делать с «более масштабной перспективой»? — Ты такая саморазрушительная, — Тевос в раздражении покачала головой. Ария вновь взглянула на нее, в недоумении приподняв бровь. — Ты так гордишься своей независимостью, — продолжила свои размышления Советник. Она сделала несколько шагов в противоположном направлении от Арии и окна, медленно удаляясь от нее. — И стыдишься какой-либо помощи, как будто она указывает на твою слабость. Видишь ли, суть целостного общества, или любого синдиката, чтобы тебе было понятнее, заключается в том, что все члены контингента существуют, попросту говоря, «вместе». Если мы разделяем себя на небольшие части, в которых мы являемся центрами наших собственных вселенных, нам удается только отдаляться от тех, кто мог бы нам помочь в трудную минуту, — она скрестила руки на груди и решительно расправила плечи. — Нет абсолютно ничего плохого в сотрудничестве или зависимости от других, пока взаимозависимость относительно обоюдна. Если все обоюдно, то возникает жизненный принцип, который поддерживает функционирование контингента: баланс индивидуальных желаний и прав против желаний и прав целого. Я хотела бы, чтобы ты видела это так же, но ты все еще очень неохотно отпускаешь эти отсталые, близорукие видения «центра вселенной», сопоставимые с концепцией геоцентрических звездных систем. К огорчению Тевос, результаты ее спонтанной лекции постепенно вызывали странное выражение, проявляющееся в чертах Арии: призрак безмятежного веселья, замаскированного под плоским и неопределенным изгибом ее губ, но в конечном счете выданным блеском ее глаз. Это оскорбило Тевос. — Что в этом смешного? — отрывисто спросила она Арию, звуча немного более нетерпеливо, чем она осмелилась бы, если бы ее собеседником был кто-то другой. Она не питала особых сомнений. Теперь она была вполне довольна своим неодобрением. И она больше не подвергала его тщательной цензуре дипломатического жаргона. Ответ Арии, однако, ничуть не смягчил презрения Советника. — Ты такой политик, — сказала она, резко насмешливо выдохнув и наклонив голову в попытке избавления от материализующегося отчетливого смеха. Тевос мгновенно остановилась посреди спальни, напрягая свои плечи еще сильнее, чем раньше. — Ты выглядишь необычайно гордой для азари, которую только что оскорбили, — сказала Советник. Голубые глаза светились обычной своенравной, надменной уверенностью. Ария выглядела так, как будто вот-вот рассмеется, однако она этого не сделала. Вместо этого она сохранила самообладание и направила в сторону Тевос свой указательный палец. — Мне смешно от того, что ты пишешь речи, в попытках обратить меня в свою веру. В твоих словах нет настоящего оскорбления, только призыв к добродетели, которая может быть законным платежным средством для тебя, но остается непризнанной валютой для людей Омеги. Ты должна уважать мою культуру и ее обычаи, — палец, который она нацелила на хмурую Тевос, опустился вниз вместе с согнутым запястьем. Тевос не разделяла ее веселья. — Если ты не будешь честной со мной, то и я перестану быть таковой, — решила она. — И поэтому, если мы не можем об этом договориться, для нас становится абсолютно необходимым совместное принятие важных решений. Без какой-либо ощутимой командной работы мы могли бы вообще не встречаться. Просто посмотри на результаты нашей последней встречи. Я честно задаюсь вопросом, была бы текущая ситуация лучше, если бы мы просто сидели и абсолютно ничего не делали. — О, я даже не знаю, была ли наша последняя встреча пустой тратой времени, — сказала Ария. — Под конец мы определенно хорошо ладили друг с другом. Тевос чуть не вздрогнула от такой дерзости, внезапно почувствовав сильное желание обвинить Арию в том, что та намеренно раздражает ее, но возможность высказать свою критику была украдена звоном, объявляющим о поступлении еще одного срочного вызова. Опознав в звонившей свою атташе, Тевос начала отступать в сторону дверного проема. — Я вернусь через несколько минут, и тогда мы обсудим более продуктивные темы, — уходя сказала она Арии. — Пожалуйста, подготовь все данные, которые ты привезла с собой. Ответом Арии был бессловесный, показательный кивок головы, обозначающий капельку уступчивости, но также сохраняющий все ее естественное доминирование, которое она непрерывно излучала. И Тевос увидела кое-что еще: искажение линии ее губ в небольшой улыбке, едва заметной при минимальном освещении, но сообщающей нечто такое, что заставило кровь мгновенно прилить к щекам Тевос. С того места, где Советник стояла в дверном проеме, она осторожно указала пальцем на Арию в ответном жесте. — Я все еще злюсь на тебя, — решительно напомнила Тевос своей самодовольной гостье. Она вырвалась из спальни, чтобы не слышать никаких возражений, которые могла бы высказать Ария, и ответила на звонок, шагая по коридору. Тевос полагала, что она уже достаточно натерпелась противоречивого поведения Арии за эту ночь, но только еще больше расстроилась, когда поняла, что к концу их встречи, вероятно, ее ждет гораздо большее. Было так странно и тревожно снова лицезреть Арию в свой квартире, особенно в контексте того, что произошло, или происходило, между ними. Тевос старалась не думать об этом, но, как обычно, мысленная рекурсивная петля вернула ее к этому вопросу. Ария была врожденно неотразимой личностью. Было в Арии что-то такое, что заставляло Советника относиться к ней благосклонно. Во всех их мелких ссорах и поддразниваниях было что-то такое, что Тевос искренне нравилось. Все это было привлекательно для нее по какой-то необъяснимой причине, и, хотя рациональная половина ее разума не видела в этом ни малейшего намека на здравый смысл, другая, более одаренная воображением и романтикой, была убеждена, что это явление совершенно естественно. Отвлечения становились бесполезными. Оправдания становились бесполезными. — Ты добровольно поцеловала ее, — напомнила она себе. — Ты инициировала поцелуй, ты позволила это, ты желала этого. Ты открыла себе и Арии, каковы твои истинные наклонности. Но намерена ли ты им следовать? — И зачем мне это делать? — продолжила размышлять Тевос. — Почему именно она, из всех невероятных людей в Галактике? Почему я, столь незаинтересованная в экзотических и опасных делах, начала вожделеть именно этого? В конечном итоге внимание Тевос привлекло кое-что другое. Советник вступила в разговор с Элени, от которой она получила известие о том, как ее обращение было воспринято общественностью. На данный момент оно в достаточной мере уменьшило поток бурных протестов и дало Совету некоторое время для реорганизации, подготовки новых заявлений и работы по пересмотру небольших фрагментов устаревшей внешней политики. Среди данных, не сообщенных Элени, была информация о том, что Тевос теперь адаптировала большинство своих решений к плану, который она и Медора согласовали, а он, в свою очередь, должен был быть адаптирован к плану, составленному ею и Арией. — Какую запутанную цепь обмана я сплела, — мрачно подумала она про себя. — Я храню большой секрет от всех, кто общается со мной. То, что я так тесно сотрудничаю с Арией и Медорой; и что именно я делаю для Омеги и Совета; и существование новых агентов, которые будут развернуты на станции Арии. Хотя последнее несколько оправдано. Ведь если она узнает о них и начнет следить за ними, может возникнуть шанс того, что ее враг найдет способ проникнуть в ее сети и так же очернить их. Все, что Ария должна знать, это то, что Медора дает мне информацию и ничего больше. И обман не был оружием, которым владела только Тевос. Во время их возобновившегося разговора Медора любезно призналась Советнику, что, поскольку Верховное командование азари было склонно одержимо шпионить друг за другом, она решила встретиться с Тевос на встрече ее семьи за несколько недель до того, как Верховное командование азари впервые инициировало свое ужасное голосование о том, следует ли считать Арию официальной угрозой. Впечатленная ее дальновидностью, Тевос поинтересовалась, как матриарх это сделала. Медора призналась, что встретилась с родственницами Советника вскоре после того, как получила свое собственное приглашение, и убедила их послать одно приглашение Тевос. Они скептически отреагировали на такую просьбу. Очевидно, Фарала утверждала, что Тевос больше не хочет иметь ничего общего со своей семьей и наверняка откажется прилететь. Фарала вспоминала времена вскоре после небольшой, сдержанной, но разрушительной ссоры между Тевос и ее родственницами много лет назад по поводу ее наследства. Дева Тевос была так напугана их явным неодобрением, что отказалась присутствовать на следующих встречах, после чего семья вообще перестала ее приглашать. В тот момент Тевос вежливо вмешалась и сказала Медоре, что эти события не совсем соответствуют действительности. Из того, что помнила Тевос, ее приглашения прекратились как бессердечное выражение неодобрения ее семьи. Но когда она это сказала, случилось нечто странное. Мгновение, в течение которого Тевос внезапно ощутила прилив неуверенности. В тот момент она уже не знала, какая версия истории была правдой, и это чувство продолжало неотступно преследовать ее всю оставшуюся ночь и весь следующий день. Ее тревожило то, насколько века могут исказить восприятие. Медоре в конце концов удалось убедить их, что на этот раз Тевос не откажется от встречи, и что присутствие двух из трех Советников будет поистине великолепным событием. После этого Тевос была официально включена в список приглашенных гостей. Все остальное время, проведенное Тевос на Тессии, включая ее отъезд, возвращение в Цитадель и весь следующий день, она потратила на составление заявлений, подготовку пресс-релиза на ближайшее будущее, а также на бесчисленные звонки и ответы на них. Не говоря уже о подготовке к приезду Арии после того, как они пришли к выводу, что объединение их текущей информации будет лучшим курсом действий. Их окончательное решение последовало за интересным обменом мнениями: — У тебя есть какие-нибудь идеи о том, каким представляется Совет в этой статье, выложенной на форуме? — спросила Тевос несколько дней назад у Арии. Ария взяла минутную притворную паузу для раздумья. — Да, что Совет главная составляющая моей империи, верно? — наконец сказала Т’Лоак. — Более или менее так, — ответила Советник. — Близкий союзник твоего преступного синдиката. Коррумпированный и скрытный руководящий орган. Ты должна осознать всю серьезность случившегося. — Я и осознаю, — сказала Ария. — Твой Спектр был найден и преобразован в угрозу. Угрозу для всей Цитадели, как предупреждение о том, что произойдет, если ее политики окажутся слишком близко к Омеге, как упрек правительства за то, что оно хранит слишком много секретов. Они пытаются натравить всю Цитадель на Совет, чтобы ты отказалась от своей верности, а не рисковала репутацией и должностью. — И как это могло произойти, если именно ты искала Спектра Неору? — спросила Тевос. — Я прочесала километры территории, прилегающей к месту аварии, — холодно ответила Ария. — Мои люди рыскали там повсюду в течение нескольких дней. Возвели охраняемый периметр и запретили кому бы то ни было без надлежащего разрешения к нему приближаться. Я часто посещала это место, чтобы наблюдать за поисками, но мы ничего не нашли. — И поэтому, — сказала Тевос, — единственным правдоподобным объяснением такого исхода заключается в том, что пока ты была занята дилеммой, доверять мне или нет, недружественные отряды уже прочесывали местность в поисках моего Спектра, — она остановилась, чтобы мельком взглянуть на недовольную Арию. — Их решимость разорвать хрупкие узы между нами огромна. Без сомнения, это существенная часть их планов, по-видимому, потому что они признают свою огромную неспособность встретиться с тобой в прямом столкновении. Если раскол нашего союза является преобладающим пунктом их планов, то совершенно очевидно, что мы должны сделать все, чтобы противодействовать ему. На губах Арии появилась улыбка, но она была наполнена необычной покорностью, неохотным ироническим принятием решения Советника. И сейчас Ария сидела именно там, где ей было нужно, она проследовала все тем же инструкциям, которые использовала в первый раз, уклонившись от СБЦ и прибыв в квартиру Тевос незамеченной. Советник задумалась, не было ли все это для Арии ужасным неудобством. Если это было так (а это, вероятно, так и было), Ария больше не выказывала открытого презрения к присутствию здесь. Возможно, она, как и многие люди, желала иногда отдохнуть от полной рутины и на самом деле ценила смену обстановки и новую компанию. Или, возможно, Тевос просто выдавала желаемое за действительное. В тайне Советник надеялась, что ее одной было достаточно, чтобы развеять любое плохое настроение, которое могло постичь Арию при расставании с ее горячо любимой Омегой. И не только в тайне надеялась, но и наивно надеялась, как дева с головой, заполненной романтичными фантазиями, с одной и той же азари в главной роли, сидящей в соседней комнате. Могущественная правительница далекой империи, покинувшая свой трон, чтобы присоединиться к тайным совместным усилиям после того, как ее заманили призами славного (и ложного) гарантированного постоянства. Она казалась ужасной и прекрасной одновременно, и вся страстно-гневная энтропия систем Терминуса была собрана в одну биотически скрытую оболочку. Ту, которую вечно украшала невидимая диадема из плоти, костей и огня, выстроенная из обломков склепов, накопленных за столетия непрекращающейся войны. Этот образ, трепещущий в сознании Тевос, служил основанием для ее прощения упрямого характера Арии. Она слишком ей нравилась. Она была слишком сильно впечатлена ею. Ее симпатия чаще проявлялась особенно в тех ситуациях, когда в Арии преобладала ее дальновидность несмотря на то, что Тевос считала идеи Т’Лоак необычайно непродуманными. Временами напоминание о том, что Ария вела гораздо более бурную жизнь, чем когда-либо вела Тевос, было почти унизительным, но все же она добилась невероятного успеха. — Не то чтобы моя снисходительность освобождала ее от сотрудничества со мной, — подумала Тевос. — Но, по крайней мере, это означает, что я буду иметь некоторое полезное представление о том, что она думает обо мне. Как она взаимодействует со мной, и почему она поступает так, как поступает. Почему она иногда обращается со мной так, словно я вот-вот превращусь в какого-нибудь ее ужасного врага. Признается ли открыто Ария или нет в том, что она действительно считает Тевос спящей угрозой. Советник видела, как она преуменьшает свои опасения всякий раз, когда они обсуждают это. Беспокойство о том, наступит ли день, когда Ария вернется к своим прошлым отношениям с политикой Цитадели. Омеге и Цитадели не суждено было стать друзьями, и этот период мира был лишь желанной аномалией. Слишком большое влияние Совета, несомненно, навредит четкой границе между их космическими территориями, и, если, возможно, кто-то менее опытный в поддержании мира заменит Тевос в будущем, Ария может обнаружить имперские флоты Цитадели на пороге систем Терминуса, выдвигающих колониальные претензии на быстро расширяющееся Галактическое общество. В настоящее время, как полагала Ария, единственной преградой, удерживающей корабли Цитадели вдали от ее границ, была угроза тотальной войны. Та, которая могла привести к тысячам, если не миллионам, смертей. Но если бы гигантское общество Совета продолжило расти и преуспевать, силы систем Терминуса, с Арией или даже ее преемником во главе, могли бы быть превращены в пыль с минимальными усилиями со стороны Совета. Тевос даже не могла представить себе, что расы Совета соберутся воплотить в реальность такое возмутительного завоевание. Но все же она сделала паузу и еще раз изменила ход своих мыслей, пытаясь подражать мыслительным процессам Арии, и обнаружила, что подобная паранойя была не такой уж нелепой для кого-то, так привыкшего к войне, как Ария. Война, война, война — поглощала жизнь Арии, отравляя каждый вдох, которым она наполняла свои легкие, и пульсировала в ее сознании, как непрерывный барабанный бой, призывающий армию к битве. Она всегда готовилась к войне, даже против своих союзников. Как, должно быть, была одинока Королева. Пожелав своей атташе доброй ночи, Тевос снова обратила свои мысли к Арии. — Из-за ее привычек я переживаю за этот проект, — подумала Советник. — Я боюсь, что, в конечном счете, Ария не будет сотрудничать и продолжит действовать самостоятельно. Она так твердо убеждена, что ее ждет ужасная катастрофа или гибель, если она соблаговолит сотрудничать со мной… Направляясь обратно в синеватую темноту коридора, Тевос замедлила скорость своих шагов. Она услышала чью-то речь, исходящую из спальни и достигающую ее ушей. Очевидно, это был голос Арии, но Тевос несколько секунд гадала, почему она говорит, пока не поняла, что Т’Лоак тоже разговаривает с кем-то по Омни-инструменту. Когда Советник снова приблизилась к спальне, то остановилась, прислонившись к стене коридора, чтобы ее не было видно, и стала подслушивать. — Мне все равно, кто это начал, — услышала она голос Арии. — Твоя работа заключается в том, чтобы оставаться на посту до тех пор, пока я не отдам тебе новый приказ. Немедленно подними этого идиота с пола и убирайся оттуда, пока твой отряд не задержали СБЦ, — она замолчала, прислушиваясь к ответу своего собеседника. — Просто сделай, как я сказала. Быть здесь жизненно важно, понимаешь? Быть здесь — абсолютный приоритет, и я не позволю нескольким придуркам вроде твоего отряда скомпрометировать наше прикрытие. Если вас арестуют, я не приду вас спасать. Вы можете гнить в камере Цитадели целую вечность. Честно говоря, мне все равно. Просто вытащи его оттуда и больше не высовывайся, или я улечу без вас через несколько часов. Горькая тишина ознаменовала конец звонка Арии. К тому времени Тевос уже подкралась к дверному проему и встала в нем. Она обнаружила Арию в другом месте своей спальни; вторая азари теперь стояла у короткого прямоугольного комода Советника и копалась в полированной деревянной шкатулке с драгоценностями, стоящей на нем, вместе с несколькими другими роскошными коробками для аксессуаров и личными вещами. В тусклом свете Тевос смогла разглядеть блеск металла и великолепно ограненных камней на запястьях и пальцах Арии. Одного мгновения наблюдения было достаточно, чтобы понять, что она делает: роется в футляре, достает оттуда различные кольца, браслеты и роскошные броши, проверяет их безупречное качество, а затем надевает их на себя. На мгновение Тевос даже не обратила внимания на то, что Ария роется в ее вещах. Она была временно одержима разговором Т’Лоак, быстро анализируя то, что было сказано, и поняла, что Ария очень ценила свое время в Цитадели, обозначив его жизненно важным. Ария взглянула на Тевос, остатки раздражения все еще прибывали в ее чертах. Других распознанных эмоций не обнаруживалось. В ней даже не было ни малейшего смущения от того, что она постепенно превращалась в безвкусный экспонат стоимостью в сотни тысяч кредитов. Ария надела еще одно кольцо с зеленым камнем на палец, уже содержащий два других, а затем подняла руку и с растопырила пальцы. — У тебя вкусы старого матриарха, — небрежно заметила Т’Лоак. — Что ты имеешь в виду? — спросила Тевос. Она выхватила серебряный браслет из руки Арии, прежде чем та успела его примерить, и вернула на законное место. — Я имею в виду, что ты цепляешься за эстетические тенденции тысячелетней давности, — сказала Ария. Ее глаза тут же встретились с глазами Тевос, когда Советник схватила ее за запястье и развернула к себе. Тевос начала сниматься с нее свои вещи. — Ну что ж, — безмятежно начала отвечать Советник, — я приближаюсь к годам матриарха. Я считаю, что мне позволено сохранять стилистические предпочтения, с которыми я выросла. Я не могу вести себя так, как ты, отбрасывать воспоминания с течением лет, убивать свою личность и перевоплощаться в людей, освобожденных от всех отголосков и снов прошлых жизней; воспоминаний, которые кто-то вроде меня склонен сохранять при помощи устаревших безделушек. Пока она продолжала снимать кольца с пальцев Арии и браслеты с ее запястий, Тевос смутно заметила сходство их размеров. Это ее удивило. Она так привыкла к тому, что друзья и родственницы говорили ей, что ее руки и пальцы были относительно тонкими, и поэтому она всегда считала руки Арии намного более сильными и, следовательно, крупными, чем ее собственные. Но в действительности, в математической реальности, как доказывали физические неизменные константы, обнаруженные в размерах колец, разница была вовсе не так велика. — У меня никогда не было времени как следует изучить тебя, — подумала Тевос, надеясь, что внимательный взгляд Арии не сможет расшифровать ее мысли. — Когда-то наши отношения развивались мучительно быстро, и ты была для меня лишь мимолетной искрой. Каким-то призрачным проблеском, из которого я мысленно выстроила остальную тебя, искусственно заменяя те детали, которые я никогда не видела, деталями, которые я просто себе вообразила. Я действительно думала, что все вижу и понимаю… но, полагаю, что это все-таки не так. И поэтому я задаюсь вопросом, смогу ли я когда-нибудь это сделать. У Арии были тонкие пальцы. Они немного утратили свою гладкость, как Тевос помнила, впервые отметив это много лет назад, но их привлекательность и очарование чудесным образом оставались нетронутыми и неизношенными веками жестокой эрозии. Она почти чувствовала огонь нервов Арии под своей кожей, исходящих с кончиков ее пальцев. От них нахлынуло странное ощущение, пронизавшее грудь Советника, другие конечности… и области ее тела, наиболее восприимчивые к их внушению. И Тевос вдруг кое-что осознала, болезненно осознала то, как легко было бы взять эту руку и осторожно просунуть под подол своей ночной рубашки или за пояс. Когда она отважилась представить себе, какие приятные ощущения будут вызывать пальцы Арии, если они аккуратно опустятся вниз между ее ног, Тевос поняла, что она почти совсем перестала дышать. — Могу я спросить, почему у тебя не было никаких сомнений в том, чтобы рыться в моих личных и ценных вещах? — Тевос глубоко вдохнула, пытаясь отогнать непрошенные мысли. Ария нахмурилась, отводя глаза, изображая период тщательного обдумывания. Она добровольно держала свою руку в хватке Советника. — Возможно, это связано с тем, что они личные и ценные, — ответила Т’Лоак. — Или, — сказала Тевос, быстро поворачиваясь, чтобы вставить кольцо в прорезь между двумя тонкими рулонами бордового бархата шкатулки, — возможно, ты сделала это, потому что знала, что я в конце концов вмешаюсь и вручную сниму их с тебя? — она отпустила запястье Арии, затем потянулась и схватила ее за другую руку. Когда она снова подняла взгляд, то обнаружила тонкий оттенок интриги, сияющий в глазах Т’Лоак. — Возможно, — насмешливо сказала Ария. Когда Советник закончила снимать с ее рук позаимствованные драгоценности, она отпустила запястья Т’Лоак и теперь переключила свое внимание на три броши, украшавшие грудь Арии. Тевос не осмелилась. Она просто протянула открытую ладонь, прося, чтобы Т’Лоак поместила их туда. — Знаешь, — заявила Ария, начиная расстегивать застежки брошей, — ты на самом деле не такая податливая, как говорят. Советник нахмурилась, когда последние следы возбуждения покинули ее разум. — Кто говорит… — Ты на самом деле немного властная, — прервала Ария материализующийся вопрос Тевос. — Я сразу это заметила. Первоначально, конечно, это был просто твой театральный образ. Но даже после того, как наша игра в обман закончилась, ты все равно одержимо координировала все, что мы делали, — когда броши упали в ладонь Тевос, Ария уперла руки в бока и коротко, раздраженно вздохнула. Она выглядела и говорила так, словно внезапно обнаружила существование досадного препятствия, мешающего ей достичь необъявленной цели. — Я не знаю, сработает ли, — раздраженно размышляла она вслух. — А что может не сработать? — Тевос осторожно посмотрела на нее, все еще держа броши в раскрытой ладони. — Наш союз, очевидно, — уточнила Ария, задумчиво глядя в темноту. Во второй раз за эту ночь Тевос тщетно боролась с непрошеным румянцем, залившим ее лицо. Она молча поблагодарила Атаме за то, что в комнате было достаточно темно, чтобы он мог остаться незамеченным, и проглотила большую часть своего дискомфорта, прежде чем продолжила укладывать свои драгоценности обратно в шкатулку. — Ну, чтобы у него был хоть какой-то шанс «сработать», он должен быть сначала инициирован, верно? — осведомилась Советник — А я не верю, что мы вообще хоть что-то создали. — У тебя хватает наглости требовать от меня сотрудничества и согласия, когда ты даже не признаешь наш союз? — Ария резко выдохнула. — Я думала, что сделка, которую мы заключили, была «совместными усилиями», и я более или менее согласилась. Если ты снова собираешься изменить условия, то я просто окончательно уйду. Тевос на мгновение застыла, словно статуя, быстро осмысливая свое непонимание и чувствуя себя полной идиоткой. — Значит, ты согласна? — спросила Тевос, пытаясь избавиться от смущения. — Если ты и согласилась десять минут назад, то весьма уклончиво. Отчетливое «да» или «нет», как правило, является наиболее приемлемым способом ответа. — Да, да, — Ария сделала пренебрежительный взмах рукой. — Я буду раскрывать тебе информацию по мере необходимости и не начну ломать пальцы агентам Верховного командования, не предупредив тебя об этом заранее, — она заглянула в открытую шкатулку и обнаружила, что, как и книги, Тевос также систематизировала свои украшения по типу камней и материалу браслетов. Затем ее глаза сфокусировались на предмете, которым она пренебрегла во время предыдущего исследования. — Ты имеешь в виду, не спросив моего согласия, — поправила ее Тевос. Ария проигнорировала ее правку и протянула руку к небольшому отделению. Она взяла изящный кулон с сияющим зеленым камнем, но, прежде чем она смогла как следует рассмотреть драгоценный камень, он начал спускаться вниз по полоске цепочки, на которую был нанизан. Он направлялся прямо к полу, но Ария, к счастью, вовремя поймала драгоценный камень, прежде чем он исчез в темноте спальни. Когда она заметила, что Тевос инстинктивно потянулась, намереваясь вырвать его из ее пальцев, Ария не отдала украшение и повернулась лицом к окну спальни, пытаясь уловить достаточно света, чтобы разглядеть разрыв в серебряной цепочке. Тевос успешно выхватила его у нее со второй попытки. — Я была бы очень признательна, если бы ты проследовала в мой кабинет, — холодно сказала Тевос, осторожно возвращая сломанный кулон в специальное отделение. — Как видишь, мое неодобрение твоего вторжения вполне оправданно. Глаза Арии не отрывались от кулона вплоть до того момента, пока Тевос не закрыла шкатулку. — А зачем Советнику азари хранить сломанное ожерелье? — лукаво поинтересовалась Ария. — А почему Королева Омеги об этом заботиться? — возразила Тевос, на мгновение взглянув на нее, прежде чем развернулась. Она направилась к своему кабинету. — Королева Омеги не продвинулась бы так далеко без достаточных исследований, — Ария последовала за Советником, а ее губы начали расплываться в восхищенной улыбке. — Я забочусь обо всем стратегическом, прогрессивном и особенно личном. Тевос развернулась на пятках, чтобы снова встретиться взглядом с Арией, как только они вышли в коридор. — Моя мать дала мне его давным-давно, — сухо ответила она на вопрос Арии. — Подарок на один из моих дней рождений. Я часто носила его, когда была девой… Моя мать всегда говорила мне, что этот камень подходит к моим глазам. В этом замечании была глубокая поэтическая привязанность, — Тевос аккуратно скрестила руки на груди, спрятав их в мягкие складки халата, и тихо выдохнула, сдерживая вздох. — А несколько лет назад я зацепилась цепочкой за молнию платья. Я давно собиралась его починить, но у меня просто не нашлось свободного времени, чтобы это сделать. Надеюсь, у меня оно наконец появится после того, как мы разрешим все наши проблемы, — она снова сделала шаг в сторону кабинета, но остановилась и снова повернулась к Арии. — Я не думаю, что ты из тех, кто хранит подарки от своей собственной матери. Но, может быть, ты хотя бы хранишь о ней воспоминания? — Достойная попытка, — согласилась Ария, — но я не буду говорить об этом. — Ни одной безобидной истории? — спросила Тевос, когда они вошли в кабинет, включив при входе теплый желтый свет. Она села в одно из кресел. Ария устроилась в свое напротив нее. — Ни единого упоминания о предмете или хотя бы о характерных чертах, которые ты могла бы унаследовать от нее? Может быть, твое сердце? Эта ужасная огненная область, пылающая в твоей груди? — Из этого вопроса я предполагаю, что ты по материнской линии получила свое собственное сердце — свое холодное, одинокое кладбище? — язвительно спросила Ария. Хорошее настроение Тевос тут же испарилось. Она бросила на Арию пронзительный, пустой взгляд неодобрения, на что другая азари ответила невинным и удовлетворенным молчанием. — Хотя мне очень нравится вести с тобой дискуссии на различный отвлеченные темы, нам нужно сосредоточиться на более важных делах, — холодно заявила Тевос. Ария лениво размышляла о том, почему такая относительно безвредная шутка, чрезвычайно похожая на ту, которую Тевос отпустила в адрес Арии, вызвала у Советника столько обиды. Несколько мгновений назад Тевос пребывала в прекрасном расположении духа, и такое быстрое изменение показалось Арии несколько странным. Советник поднялась с кресла и направилась к своему столу, над которым висел настенный монитор, ожидающий активации. Она включила его, возрождая успокаивающее голубое сияние, льющееся и смешивающееся с золотым светом, уже освещающим интерьер кабинета. Через несколько движений руки Советника дисплей монитора вывел на пустой экран короткую строку текста, запрашивающую передачу файлов для просмотра. Тевос снова посмотрела на Арию. — Поскольку у нас такая богатая история разногласий, — сухо сказала она ей, — я хотела бы предложить тебе модель эффективного дискурса. Она будет справедлива для обеих сторон и очень понятна. Если тебе также понравится эта модель, мы будем использовать ее; а если она тебе не понравится, пожалуйста, предложи разумные изменения, которые мы могли бы в нее внести, чтобы разработать наилучший допустимый процесс. Ария опустила подбородок и слегка согласно кивнула. Тевос сложила руки за спиной, без особых усилий перевоплощаясь обратно в Советника азари, которую транслировали в СМИ, вещающие по всей Галактике. Личность с совершенной осанкой, связной речью и завидной способностью контролировать огромные политические дискуссии с помощью одного удачно употребленного междометия. Единственным отклонением от ее обычного образа, как обнаружила Ария, был ее наряд. — Ни одна из нас не станет опровергать факт того, что большинство наших разговоров заканчиваются неразрешенными вопросами или частными решениями прибегнуть к обману, — сказала Советник, и смешанные лучи света покрыли изгибы ее скул. — Нам нужно двигаться вперед. Мы должны найти решения, которые принесут нам обеим пользу, и единственный способ добиться этого — это терпеливое, открытое обсуждение, удаленное от неформальных конфликтов. У каждой из нас, бесспорно, есть свои грандиозные планы и личные точки зрения, Ария. Они не всегда совпадают, но их нужно рассматривать в равной мере, — она взглянула на монитор, используя свой Омни-инструмент, чтобы перенести несколько файлов на его дисплей. На экране появились несколько папок с загадочными названиями. — Нам нужно расширить свое поле зрения. Нам нужно знать все, что произошло. И для того, чтобы мы могли принимать обоснованные решения в будущем, мы должны эффективно аргументировать наши точки зрения и предоставлять друг другу адекватные подтверждающие доказательства, чтобы прийти к единому мнению. Поэтому я предлагаю по очереди выводить данные на этот монитор. Одна из нас — пассивная остается полностью молчаливой и внимательной, воздерживаясь от любых комментариев, вопросов и возражений до тех пор, пока ведущая не закончит свой доклад или иным образом не разрешит задать вопрос. Ты бы согласилась на это? Ария застучала пальцами по подлокотнику кресла, одновременно изучая монитор Тевос и тщательно анализируя ситуацию на наличие тех условий, которые бы ее не устраивали. Таковых она не обнаружила. — Хорошо, — сообщила Ария. Когда обе стороны были удовлетворены, Тевос очистила монитор и отвернулась от Арии. Она начала отступать назад на место, когда Ария поднялась со своего кресла. — Как я и обещала, я не буду тебя перебивать, если только ты не дашь мне на это разрешения, но я рассчитываю на проявление такой же любезности с твоей стороны, — сказала Тевос. Достигнув места, которое ранее занимала Тевос, Ария снова обернулась. — Я подозреваю, ты хочешь, чтобы я раскрыла детали событий, которые изначально не были тебе известны, — сардонически предположила она. Тевос ответила вежливым кивком и улыбкой. — Ну что ж, — безмятежно произнесла криминальный авторитет, — с чего бы начать? — она ухмыльнулась, увидев смятение на лице Тевос, затем повернулась, открывая свой Омни-инструмент и выводя несколько файлов на монитор. Дисплей замерцал, когда пиксели выстраивались в ужасную массу кровоточащей плоти и разорванных кусков легкой брони. Среди кровавого месива Тевос смогла различить одну важную особенность: маленькие точки, излучающие слабый зеленый свет, объявляющие о функционировании кинетической барьерной системы. — Эти люди хотели меня убить, — Ария небрежно указала на изображения трупов, рассматривая их с такой же отчужденностью, как если бы речь шла о банальных погодных условиях. Она использовала два пальца, большой и указательный, привлекая внимание к соответствующим особенностям. — Эта броня либо прототип, либо продается не официальными производителями. Однако некоторые исследования и анализ показывают структурное и материальное сходство, часто используемое в «Армакс Арсенал». Это может быть их дочерняя компания в Терминусе или украденный и измененный дизайн. Сразу же после покушения я начала следить за этой специфичной броней. Отслеживала поставки везде, где могла. Некоторые из них были куплены гильдией наемников, чья оперативная база располагалась в районе Зета Омеги, куда я отправила разведывательный отряд, чтобы получить дополнительные записи об их сделках и операциях. Никаких связей с другими охотниками за головами или группами убийц обнаружено не было. Но были найдены некоторые доказательства, свидетельствующие об их невысказанном отношении: враждебном по отношению к моим интересам и союзникам. С этой частью все. Ария уловила некоторый дискомфорт в языке тела Советника. Она проницательно инициировала паузу после того, как вопросительно склонила голову. — Комментарии? — спросила Ария. Тевос отрицательно покачала головой. — После этого, — продолжила Ария, — я послала разведывательный отряд Биндур, чтобы определить источники этих поставок брони. Агенты вернулись с бесчисленными списками подозреваемых, и я тщательно проверила каждого из них. Между тем, почти половина моих отрядов занята расследованием загадочных обстоятельств многочисленных смертей в моей администрации, — она очистила монитор взмахом руки и заменила его содержимое коллажем изображений, иллюстрирующих различные и гротескные смерти офицеров Арии. На лице Тевос появилась небольшая, но непреклонная гримаса ужаса, когда ее глаза блуждали по изображениям ужасной коллекции. — Как я уже говорила, все убийства были личными, сложными, и каждая сцена оставляла мало отслеживаемых улик. Все выполнено очень профессионально. Удостоверения личности, найденные у тех, кто пытался убить меня, были почти бесполезными из-за отсутствия их принадлежности к каким-либо известным группировкам. Удостоверения личности на Омеге обычно содержат только основную личную информацию и полученные коды авторизации, передаваемые работодателями. Если бы в них содержались название организации или имя нанимателя, к которому они относились, внутри был бы зашифрован код. Мы подозреваем, что удостоверения личности были подделками. В этот раз, в отличие от предыдущего случая, Тевос действительно было что сказать по поводу неэффективности системы общественной идентификации Омеги, но Ария отказала ей в этой возможности, намеренно игнорируя признаки ее явного желания дать комментарий. Очевидно, Т’Лоак обладала достаточной проницательностью, предугадав ханжескую лекцию Тевос. — Что касается других новостей, нападения прекратились после того, как они попытались убить меня и потерпели неудачу, — сказала Ария, демонстрируя скрытую гордость в этом факте. — Предположение о возможных причинах дает основания полагать, что их планы заканчивались на моей смерти, и теперь, когда этого не произошло, они, возможно, пытаются разработать вторую волну атаки. Какова бы ни была истина, мне ясно одно: мы должны действовать быстро, пока у нас есть такая возможность. Мы должны найти их и уничтожить, прежде чем они смогут должным образом перегруппироваться. Моя нынешняя администрация была собрана из сокращающегося числа контактов, которые отвечают моим требованиям: длинный список преданности и компетентности во всех жизненно важных умственных и физических способностях. Если я потеряю и их, то, возможно, не смогу снова заполнить пробелы в своем синдикате. Не с помощью качественных агентов. Тевос неподвижно смотрела на нее, сохраняя неизменный взаимный взгляд, над которым мерцали огни, излучаемые монитором. Она была удивлена честностью Арии, не ожидая ее признаний в том, что она столкнулась с пугающей пропастью, способной нанести огромный ущерб ее синдикату. Советник сразу же приписала агрессивные наклонности Арии именно к этой проблеме и нетерпению из-за отсутствия целесообразности Тевос с ее стороны их союза. И в то же самое время Тевос начала задаваться вопросом, почему Ария так долго скрывала свое беспокойство. — Гордыня, как обычно, — размышляла она про себя. — Мой бывший лейтенант, Эруам Аникот, до сих пор не пойман, — с горечью заметила Ария. — Я послала за ним своих людей, но он где-то притаился. Аникот — наша последняя единственная связь с врагом. Так что если ему удалось сбежать с Омеги, или если он мертв… нам придется искать другие зацепки. Тевос закинула одну ногу на другую и аккуратно сложила руки на коленях. В ходе лекции Арии в ее голове зародилась кое-какая догадка, и только сейчас Тевос сочла ее достаточно серьезной, чтобы вмешаться. С тактичным, едва заметным приоткрытием губ и едва заметным наклоном головы она объявила о своих намерениях высказаться, и когда недовольство Арии не переросло в явное презрение, она будто получила скрытое разрешение. — Эти убийства, те, которые уничтожили более половины твоей администрации в течение недели, — произнесла Тевос. — Насколько ты обеспокоена ими? Не обязательно с точки зрения их результативности… но и их характера. Ария стоически смотрела на нее с некоторой мрачностью, которая указывала на то, что она оскорбилась. — Их характера? — переспросила Т’Лоак. — Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — сказала Тевос. — Я знаю, что эти убийства злят тебя, но мне любопытно, вселили ли они в тебя страх? Они планировали не только осквернить любой образ, которым могла бы гордиться каждая жертва, но и вселить страх. Есть ли лучший способ вселить страх, чем атаковать тебя и всю Омегу с помощью необъяснимых ужасов? Ты по-прежнему не можешь ответить на вопрос, как ты потеряла Олата Дар’Нера из-за этого злонамеренного опыта, и ты также стала свидетелем того, как мой элитный Спектр пала жертвой той же участи. Тебя беспокоит возможность того, что это может повториться? — Я хочу, чтобы это повторилось, — ответила Ария. На лбу Тевос появилась неглубокая и вопросительная морщинка. — Я хочу, чтобы это случилось снова, потому что это даст мне еще один шанс узнать, кто пытается меня поиметь, — сказала Ария с немалым раздражением, скрестив руки на груди и отвернув голову, смотря на изображения и блоки данных, которые она вывела на экран. Пустые мертвые взгляды и изуродованная броня ее бывших агентов, казалось, не тревожили ее дальше порога чистого гнева. — Потому что прямо сейчас это тупик за гребаным тупиком. Если Верховное командование не является нашим главным врагом, несмотря на все их стремления стать таковыми, тогда у нас больше нет цели. Поэтому я хочу, чтобы они попробовали напасть еще раз. Я хочу, чтобы они выставили еще один ходячий труп, чтобы я смогла добраться до него, вскрыть его и посмотреть, что содержится внутри. Это приведет меня к ним. И когда я найду их, они пожалеют, что вообще решили перейти мне дорогу, — после того, как она сняла руки с груди, то махнула и провела одной из них по монитору, стирая с него файлы, затем оттолкнулась от стола Советника и направилась обратно к креслам. — У меня больше ничего для тебя нет, — сказала Ария, снова садясь в кресло, отводя глаза от Тевос и поднимая руку, прежде чем задумчиво приложить ее к подбородку. Прошло мгновение нерешительности, после чего Тевос бесшумно поднялась со своего места и точно так же подошла к монитору. Из множества защищенных файлов своего Омни-инструмента она выбрала несколько, перенесла их на дисплей и позволила Арии просмотреть официальный документ, сопровождаемый фотографией пяти батарианцев, сидящих в одном большом зале. — Как ты помнишь, раньше мы считали, что Батарианская Гегемония препятствует аресту этих нарушителей с Камалы по каким-то причинам, предположительно из-за их скрытой заинтересованности, — начала свой доклад Советник. — Совсем недавно это было опровергнуто. Прогрессу мешает не преднамеренное торможение, а нестабильность внутри их собственного правительства. Мои собственные сети передали мне доказательства внутренней вражды между советниками монарха, и впоследствии монарх уже отстранил двух из них и, вероятно, отстранит тех, кто остался в течение следующих нескольких недель, но до тех пор политика Батарианской Гегемонии не будет функционировать. Я подозреваю, что они восстановятся только после того, как их правительство сосредоточит свою власть на этом единственном батарианце. Хотя это и вызывает беспокойство, Цитадель и Республики Азари уже оправдывают тебя, и когда мы получим информацию о том, что будет найдено на Камале, наше решение окончательно подтвердиться. Таким образом, мы, тем не менее, получим то, к чему изначально стремились: снижение стигматизации в пользу сохранения нейтральной и неинвазивной политики между Омегой и территориями, упомянутыми в нашем договоре. Тевос убрала изображения с экрана и начала просматривать архивы данных для следующей части доклада. Она остановилась, когда наткнулась на файл, содержащий псевдонимы агентов, которых Медора обещала ей прислать, глубоко задумавшись на мгновение, должна ли она поделиться этой информацией с Арией. Но она этого не сделала. Вместо этого Тевос скрыла свое предательство под выраженной идиллией открытого, честного разговора и развернула окно Экстранета. Это был источник статьи, документирующий судьбу Спектра Неоры. — Этот пост был опубликован, когда я присутствовала на семейной встрече, — сказала Тевос. — Медора стала первой предупредившей меня о его содержании и возможном влиянии на общественность. Все это полностью отрицает то, что мы предприняли с ситуацией на Камале. А именно, твое возвращение к невиновной стороне. Но из-за этого зверства чаша весов резко и круто склонилась к другой крайности. Вместо того, чтобы пытаться снова выставить тебя агрессивной и потенциально враждебной к Цитадели, твой враг добился беспрецедентного успеха в том, что заставил общественность думать, что мы сотрудничаем слишком близко. Это огромная перемена в тактике. И она, к сожалению, оказала глубокое влияние на моих граждан. Сегодня утром я выступила с краткой речью в попытке подавить всеобщее недовольство, и совсем недавно мой секретарь сообщила мне, что мое обращение было относительно хорошо ими воспринято. — Они не очень-то верят в тебя, не так ли? — без разрешения спросила Ария. — Что, прости? — невольная улыбка, вызванная замешательством, пробежала по лицу Тевос. — Люди, которыми ты управляешь, — уточнила Ария. — Они верят в свое правительство меньше, чем я ожидала. Тевос ненадолго задумалась, прежде чем ответить. — Ну, я бы, конечно, не назвала это верой. Вера не обязательно должна основываться на предшествующих или существующих доказательствах, в то время как доверие чаще является таковым. Поэтому я предпочла бы называть это доверием, потому что мои действия на посту Советника обычно считаются справедливыми, и я чудесным образом накопила чрезвычайно мало грязных пятен на своей репутации, — она обреченно вздохнула. — Хотя, возможно, это уже не совсем так, учитывая недавние события… Пока Тевос переключала свое внимание с монитора на новый поток мыслей, Ария положила руки на подлокотники кресла, оперлась на них и поднялась на ноги. Она простояла так несколько долгих секунд, пристально вглядываясь в белую, непоколебимую страницу Экстранета, и лишь на мгновение запнулась, когда ее бледно-голубые глаза скользнули по строчкам текста. Интенсивность ее анализа быстро привлекла внимание Тевос, отвлекая ее от размышлений и заставляя сосредоточиться на выражении лица Арии; странная отстраненность, которая явно свидетельствовала о разрыве между ее физическим окружением и ландшафтом ее разума. Не отводя взгляда, Ария отпустила подлокотники кресла и сделала несколько шагов вперед, окунаясь в сине-золотую ванну света и сканируя текст на наличие каких-то определенных особенностей. — Какой тип серверов использует этот сайт? — спросила она Тевос. — Как он принимает и передает данные? Тевос бросила на нее озадаченный взгляд, когда Ария посмотрела на нее, готовясь получить ответ, которого у Советника не было. Ария начала управлять страницей Экстранета одной рукой, в то время как ее спутница хранила молчание. Т’Лоак быстро прокрутила навязчивые фотографии тела Спектра Тевос и весь последующий текст, пока не добралась до конца всей страницы. Там была указана информация о сайте и его отказе от ответственности. Ария открыла одну из ссылок, прежде чем пролистала ее содержимое, в которой она в конечном итоге обнаружила источник сайта: он был расположен глубоко в саларианском пространстве, на родной планете этой расы Сур’Кеше. Советник с интересом наблюдала за тем, как Ария открывает свой Омни-инструмент и ищет в нем чей-то контакт. Она собиралась сделать голосовую запись, которую в последствии планировала отправить на почтовый ящик контакта. Ее сообщение дойдет до получателя за десять минут или чуть более, в зависимости от того, как далеко находится этот человек. — Ренага, мне нужно, чтобы ты провела для меня кое-какое исследование, — услышала Тевос голос Арии. — Добудь информацию об источнике сайта экстрасети «Достойный Расчет». Он основан на Сур’Кеше. Я хочу, чтобы ты послала туда нескольких человек, и я хочу, чтобы они выяснили, какой тип серверов они используют. Мне нужно вникнуть в историю их публикаций. Дай мне знать, когда что-нибудь найдешь. Наконец Тевос поняла, что задумала Ария, но ей это совсем не понравилось. — Это не законно, — сказала Советник. Ария показательно закатила глаза и проигнорировала беспокойство Тевос. — Многие сайты Экстранета в настоящее время имеют недостаток безопасности, который мои эксперты недавно научились использовать, — ответила Ария. — Мы нашли способ использовать все данные, которые сайт получает от своих авторов, включая информацию о том, откуда поступила каждая статья. Мы уже делали это несколько раз, и это должно сработать снова. Если все пойдет по плану… мы сможем определить, через какой узел связи был передан этот пост, и оттуда мы сможем проследить его вплоть до первоначальной зоны обслуживания, которая на Омеге обычно находится в радиусе десяти километров. Осознание этого заставило Тевос взять долгую паузу. Она ответила Арии пристальным взглядом, но в отличие от превосходящей уверенности криминального авторитета, Советник пребывала в легком удивлении. — И в этой первоначальной зоне мы смогли бы исследовать ее обитателей на предмет аномальных или необычных профилей, — сказала Тевос. — Мы вполне могли бы найти автора этого поста, и его обнаружение… неизбежно привело бы нас к его союзникам. Все еще улыбаясь, Ария согласно кивнула Тевос и повернулась обратно к монитору. — Разве ты все еще не рада, что пригласила меня к себе вновь? — лукаво заметила Т’Лоак и скрестила руки на груди. — Я просто в восторге, — ответила Тевос с явным сарказмом. Однако в ее словах не было злости. Она восхищалась находчивостью и компетентностью Т’Лоак, но не одобряла их всякий раз, когда объединение этих двух качеств подпитывало высокомерие Арии.***
Расма и Малак не смогли ничего сказать, увидев Лизелль, выходящую из лифта башни, занятой Затмением. Ее неспособность убедить Васэ не стала для них неожиданностью, учитывая то, как яростно противилась предложению Арии лейтенант с того момента, как она впервые ознакомилась с его условиями. Но среди многих вещей, которые оправдывали их ожидания, один момент был настолько подозрительным, что он продолжал занимать их умы новыми предположениями о том, кем именно была Лизелль, до конца дня и даже после него. Они не могли понять, почему лейтенант Затмения была настолько шокирована присутствием Лизелль и даже была вынуждена выделить ее и начать с ней личный долгий разговор за закрытыми дверьми. О чем же они говорили на самой вершине этой темной башни? Какое дело могло быть у кого-то вроде Васэ к такой бестолковой деве, как Лизелль? Среди множества вопросов один оставался совершенно ясным: их юная напарница азари была не той, за кого себя выдавала. Когда троица прошла через ворота аванпоста, Лизелль старалась как можно меньше встречаться глазами со своими напарниками. Она все время чувствовала на себе их изучающие взгляды, ищущие ответы, но не способные проникнуть сквозь ее чрезвычайно скрытный характер. При первой же возможности она покинула их компанию, чтобы продолжить обратный путь самостоятельно, даже зайдя так далеко, что выбрала другой маршрут домой, который добавил почти десять минут к общему времени, обычно затрачиваемому на дорогу. Вернувшись домой, Лизелль переоделась, выпила большой стакан воды и несколько минут расслабленно сидела в кресле за маленьким столиком, стоявшим в кухне квартиры, прежде чем снова встала и пристегнула к поясу пистолет. Решив выполнить хотя бы один план, который она наметила для себя на этот день, Лизелль вышла на рынок всего в нескольких кварталах от дома и погрузилась в шумную людскую массу. С того самого момента, как Лизелль впервые ступила на одну из улиц, заполненную передвижными киосками, охваченную шумом торговли, усеянную нищими, и воздухом, насыщенным запахами различных продуктов, как знакомых, так и чужих, деве мгновенно понравилась окружающая культура. Причина ее симпатии, казалось, заключалась исключительно в сложности окружения, в том, что здесь было так много всего, что можно было увидеть и изучить. Так много торговцев и людей, передвигающихся в хаотичном порядке, и никто не знал наверняка, смогут ли покупатели найти какую-то захватывающую редкость, которая обычно была запрещена в других крупных обществах, разбросанных по Галактике. И торговцы, которые продавали такие редкости, как выяснила Лизелль, не пытались даже этого скрыть. На самом деле все было совсем наоборот, поскольку они извлекали выгоду из экзотики, используя ее как инструмент для привлечения кредитов потенциальных покупателей. Лизелль провела некоторое время, неторопливо разглядывая металлические ящики, наполненные травами и специями, прежде чем остановилась перед небольшим грузовиком, кузов которого был превращен в баки, наполненные водой и живой рыбой. Металлические пластины, защищавшие баки во время транспортировки, были сняты, выставляя их содержимое на обозрение, демонстрируя свежесть мяса против ближайших конкурентов, которые часто продавали свою рыбу уже мертвой, лежащей на льду или в запечатанных пакетах и контейнерах. Когда Лизелль остановилась, чтобы внимательно рассмотреть резервуары, она увидела, как в воде мерцает блеск рыбьей чешуи и восхитительные яркие плавники. Она была очарована этой картиной. Заметив интерес девы, один из саларианских продавцов направил ее к электронному каталогу, содержащему информацию о каждой рыбе и ее стоимости. Как и ожидалось, Лизелль обнаружила, что некоторые из них принадлежат к охраняемым видам и продаются по непомерным ценам. Она проигнорировала их и выбрала тот же самый вид рыбы, который видела на тарелке Васэ ранее в этот день. После того, как Лизелль выбрала нужную ей рыбу и перечислила торговцу кругленькую сумму кредитов, один из саларианцев, ранее сидевших на крыше грузовика, встал, выудил бьющееся существо и приложил к его голове специальное приспособление. Маленькое лезвие пронзило череп рыбы, повернулось и вынулось обратно, когда тело обмякло. Тушку тут же закинули в серебристый мешок вместе с несколькими контейнерами льда, для охлаждения мяса, а затем передали в руки Лизелль. Она перекинула мешок через плечо и проделала обратный путь домой, периодически перераспределяя свою легкую ношу и ее постепенно просачивающийся наружу холод. Странное чувство овладело ею во время короткого путешествия. Мимолетное ощущение того, что она гробовщик, направляющийся в морг с трупом на плече и тщательно планирующий нарезку трав и фруктов, которые будут украшать ее похожий на тарелку гроб. Рыба была брошена на столешницу, как только Лизелль добралась до дома, и после этого она решила посмотреть рецепты приготовления блюда в Экстранете. Только когда большинство из них были признаны неподходящими, Лизелль наконец осознала свое сильное желание повторить блюдо Васэ, и когда она это поняла, то ненадолго остановилась, чтобы задаться вопросом, почему. — Ее рыба выглядела довольно аппетитно, — подумала она, придавая своему простейшему объяснению наибольшую реалистичность. — Но она сказала, что та была ужасна. Так что, может быть, я просто… проверю ее рассудок. Как будто от того, окажется ли эта рыба вкусной или нет, зависит то, соглашусь ли я на ее предложение. Конечно, это был слишком субъективный эксперимент, чтобы основывать свое решение на нем, но Лизелль не могла не придать большого значения результатам своего запланированного приема пищи. В конце концов она остановилась на процедуре подготовки продукта, поставив планшет на стойку рядом с разделочной доской. Первый шаг из рецепта было легко предугадать. С ножом в руке и рыбой, лежащей на разделочной доске, Лизелль поймала себя на мысли о том, что тянет время, глядя в широко раскрытые мертвые глаза Тессийского создания и чувствуя, что оно словно все еще следит за каждым ее движением. Как будто рыба была заражена тем же самым кошмарным явлением, преследующим администрацию Арии, внезапно и энергично ожив, корчась на доске в лихорадочных муках. Дева изгнала ужасные мысли из своей головы, сделав надрез на брюхе рыбы, нейтрализуя навязчивый эффект, который тушка, неповрежденная и переполненная потенциалом к движению, оказывала на ее психику. Лизелль быстро удалила алые органы, вывалившиеся из брюха, и избавилась от них, вспомнив, как Айра готовила для нее подобную рыбу, когда они еще жили вместе. Смывая остатки запекшейся крови с рук, Лизелль вспоминала о прошедших днях, проведенных ею с опекуном, и обо всех блюдах, которые она когда-то помогала готовить Айре, начиная с того самого дня, когда стала достаточно взрослой, чтобы не только читать этикетки на упаковках и контейнерах, но и когда смогла самостоятельно дотянуться до них. Когда этот рубеж в возрасте и росте был достигнут, Лизелль стала радоваться тому, что начала приносить хоть малейшую пользу, при этом наслаждаясь компанией близкого человека. В детстве она чувствовала себя одинокой. Никто не мог сказать ничего, что могло бы послужить достойным аргументом против этого утверждения. Она общалась лишь с Айрой, Зурией, со случайными коммандос или докторами, и Арией. Вот и все — весь состав людей, чье присутствие наполняло ее жизнь с самого рождения. Вплоть до недавнего времени. И все же… все же такое сильное чувство одиночества внезапно охватывало ее в самые неожиданные моменты, как это случилось сейчас. Не из-за ее воспоминаний и скорби о социально неполноценном детстве, а потому что настоящее так жестоко украло у нее самых близких людей из ее жизни и отправило их на новые миссии по всей Омеге. — Не будь эгоисткой, — попыталась она напомнить себе, кладя рыбу на стеклянное блюдо. — Такие азари, как Зурия и Айра очень способные, и их навыки выгоднее использовать для проектов более важных, чем нянчить меня. Несмотря на самобичевание, Лизелль все еще жаждала поговорить с ними, с любой из них, хотя бы недолго. Она провела некоторое время, стоя у столешницы, размышляя о времени суток и худших возможных последствиях случайного звонка. — Самое худшее, что может случиться, — оптимистично подумала она, — это если мой звонок проигнорируют или скажут, что они заняты. Помня об этом, она набрала номер Айры, ожидая мгновения, когда ответит другая азари. Она быстро придумывала предлог для разговора с ней: невинный вопрос о том, какие бы приправы Айра использовала для конкретно этого вида рыбы. — Лизелль? — внезапно ответила Айра. — Айра, я… — дева на мгновение запнулась. — Я просто звоню, чтобы задать тебе быстрый вопрос. Ты сейчас не занята? — Нет, в данный момент нет, — ответила Айра. — Что тебе нужно? — Я надеялась, что ты дашь мне какой-нибудь кулинарный совет, — сказала Лизелль, повышая голос, пытаясь имитировать более лучезарное настроение. Она оперлась руками о столешницу, глядя в маленькое окошко, расположенное над ней. — Сегодня я купила Тессийскую оролу. Какие приправы ты бы использовала для нее? — Ну, я вообще-то не могу припомнить, чтобы когда-нибудь готовила ее сама, так что я не очень хорошо знакома с ее вкусом, — сказала Айра. — Я привыкла к юго-восточной рыбе, это то, на чем я выросла. Если я правильно помню… орола родом с центральных Тессийских островов, верно? — Да, — сказала Лизелль. — Такие острова, как Иантия. — Может быть, это отличный шанс для самостоятельных экспериментов, — предложила Айра. — Ты всегда была очень изобретательной. Я уверена, что все выбранные тобой приправы фантастически подойдут к этому блюду. Дева ничего не ответила. — Ну… как ты поживаешь, Лизелль? — спросила ее Айра, заметив, что дева погрузилась в молчание. — Со мной все в порядке, — ответила она. — Все идет очень хорошо. Как твои дела? — Тоже довольно хорошо, — сказала Айра. — Спасибо, что спросила. — Чем ты занималась в последнее время? — спросила дева. Айра выдержала длительную паузу. — Я думаю, было бы лучше, если бы мы не говорили об этом, Лизелль, — наконец ответила Айра. — Надеюсь, ты понимаешь почему. — Да. Прости, — сказала Лизелль и тихо выдохнула. После обмена короткими и вынужденными фразами их разговор закончился, и Лизелль начала приправлять рыбу, основываясь на собственном ограниченном понимании тончайших нюансов вкуса. Удовлетворившись своим выбором, она поставила рыбу в духовку, планируя регулярно проверять ход ее приготовления, чтобы убедиться в том, что сгоревшее блюдо не испортит ей сегодняшний ужин. Она переместилась в свою аккуратную гостиную, где села на диван и всерьез подумывала позвонить Зурии, но решила сделать это вечером, когда ее бывшая наставница, скорее всего, закончит те миссии, которые Ария могла бы поручить ей на сегодняшний день. Насколько Лизелль знала, и Зурия, и ее мать придерживались одного и того же циркадного ритма и должны были ложиться спать в одни и те же часы вечных сумерек Омеги. А пока для того, чтобы скоротать время, Лизелль включила новости на своем Омни-инструменте и установила связь с монитором на стене для полноэкранного просмотра. В то время как у Омеги, безусловно, были свои собственные новостные передачи, Лизелль перестала смотреть их давным-давно, с тех пор как она впервые узнала, что в девяти случаях из десяти репортеры Омеги сообщают только о том, кто готов свалить самую большую гору кредитов на порог их станции. В ответ она, как и многие другие жители Омеги, интересующиеся жизнью Галактики в целом, мигрировала на передачи, транслирующиеся из Траверса, и даже на каналы, передающие слова журналистов Цитадели. Даже Ария никогда не принимала в серьез местные новостные каналы, вместо этого полагаясь почти исключительно на свои личные разведывательные сети для сбора необходимых данных. Как бы сильно мать Лизелль ни была влюблена в черные рынки и свободно текущие реки нелегальных кредитов, вливающихся в вены ее станции, она лучше многих знала, насколько коррумпированными и ненадежными были новости Омеги. Лизелль следила за новостями, решив, что ей нравится платье репортерши азари, слушая ее репортажи об аварии на заправочной станции в пространстве волусов, резком экономическом спаде и дополнительном снижении доверия инвесторов, когда горстка крупных компаний (о которых Лизелль никогда раньше не слышала) проиграла судебный процесс в начале недели, и о виде насекомых, когда-то объявленным вымершим и недавно найденным в какой-то саларианской колонии. В конце концов, рыба оказалась вполне съедобной. Она принесла свою тарелку обратно на диван, где небрежно развалилась на его подушках, продолжая наслаждаться ужином, в то время как новостная передача продолжала освещать последние произошедшие за день события. Ее внимание ослабло в течение следующих нескольких минут, поскольку она полностью сосредоточилась на своей еде, и она вернула все свое внимание обратно, как только услышала некоторые ключевые слова, сказанные в новостях. Дева посмотрела на монитор, рассматривая знакомые виды шпилей Омеги. Репортеры и их беспилотники с камерами расположились на улице со сломанным ограждением, периодически называя это место «местом происшествия», основываясь на прогнозируемых оценках того, откуда «тело», вероятно, упало и приземлилось на мост, протянувшийся между двумя шпилями примерно в двух километрах ниже места происшествия. Лизелль в замешательстве наблюдала за происходящим, пытаясь собрать воедино обрывки информации, для восстановления картины произошедшего. Только когда репортеров из Аттического Траверса отпугнула пара приближающихся кроганов (тех самых, которые стояли на страже склада, в котором проходил первый сбор разведывательных отрядов Арии), проталкивающихся мимо наблюдающих за всем этим местных зевак и небольшой команды, работающей над ремонтом ограждения, новостной сегмент переключился на записанное ранее обращение Советника азари. Лизелль прислушивалась к основным моментам ее речи, теперь поняв, что в результате какого-то странного несчастного случая Спектр, осмелившаяся приземлиться в доках Омеги, была убита. Это само по себе не было большим сюрпризом для Лизелль. Спектры, не говоря уже о любых других агентах с противоположной стороны Траверса, были не совсем желанными гостями на Омеге. Как правило, они никогда не забирались так глубоко в системы Терминуса из чистого страха спровоцировать катастрофическую войну, но эта Спектр, казалось, не разделяла подобного страха остальных. Очевидно, храбрость и долг привели ее к гибели, не говоря уже о гражданах пространства Совета, которые в один голос кричали своим политикам: «Держите нас подальше от систем Терминуса!» Но что с Арией? Она должна была знать, что Спектр прибыла на Омегу. Ария всегда все знала. И если бы она знала, то немедленно задержала бы и выгнала Спектра со своей станции, потому что война не была чем-то исключительно страшным для Совета. У Арии не было никаких намерений позволять огромной проблеме, по сути, живой гранате, свободно расхаживать по Омеге, совать свой нос в дела людей, которые предпочли бы видеть ее обезглавленной, прежде чем мирно сосуществовать рядом с кем-то, представляющим Совет Цитадели. — Как видно, был избран прежний путь, — мрачно подумала Лизелль. И судя по положению дел, ни одна из сторон не возложила на себя вину за случившееся. Ария промолчала. Между тем Совет просто пожал плечами, искренне извиняясь и сказав: «Это был просто несчастный случай.» Критика в адрес Совета, безусловно, нарастала… но, как ни странно, ни одна из них не исходила от Арии, которая, как ожидала Лизелль, должна была бы злиться больше всех. Что-то было не так. Когда Лизелль погрузилась в свои размышления всего на несколько минут, она вздрогнула от внезапного уведомления о сообщении, поступившего на почтовый ящик ее Омни-инструмента. Она немедленно встала, подняла свою тарелку с груди и осторожно поставила ее на низкий столик. Сначала ее сердце забилось в предвкушении при мысли о том, что его отправителем была Айра, приславшая Лизелль счастливое предложение о будущей встрече, но когда она активировала свой Омни-инструмент и получила доступ к своим сообщениям, ее хорошее настроение расселось и сгустилось в замешательстве, когда другое, зловещее имя высветилось в том месте, где должно было быть имя ее опекуна: . КОМУ: ЛИЗЕЛЛЬ КАСАНТИС ОТ: [АВАНПОСТ ЗАТМЕНИЯ GF-127] ЛЕЙТЕНАНТ ВАСЭ ТЕМА: Привет Я хотела бы кое-что прояснить. Я не считаю себя врагом ни твоей Королевы, ни тебя лично. Меня интересует только то, чтобы остальная часть этого разыгрывалась на равных условиях. Потому что мое чуткое сердце просто разобьется, если ты однажды сделаешь неправильный выбор по нашей халатности. Видишь ли, Лизелль, я редко бываю настолько пьяна, чтобы внезапно решить, что смена руководителя — это хорошая идея. Это не обязательно так. Но что является хорошей идеей, так это предоставление самым важным людям на этой станции всей информации, необходимой для принятия ими обоснованных решений. Когда-нибудь ты, вероятно, будешь пользоваться определенными привилегиями, которые включат в себя передачу власти над всеми нами, поэтому было бы совершенно глупо с моей стороны позволить кому-то вроде тебя бродить в темноте, не зная, кто есть кто и что есть что. Что бы ни случилось, пусть дева хотя бы получит истинные знания. Пусть дева делает то, что считает нужным. Пусть у девы будут выборы и возможности. Кроме того, я редко бываю настолько пьяна, чтобы заключать возмутительные сделки. Но эта того стоит. Если ты выполнишь свою часть сделки, я выполню свою. Я буду ждать тебя на прежнем месте, я буду ждать, когда ты соберешься вернуть то, что было украдено у тебя давным-давно. . Лизелль поначалу не понимала, как ей реагировать на это сообщение. Несмотря на то, что Васэ действовала демонстративно, руководствуясь личными интересами, дева чувствовала назойливое присутствие в ее послании беспокойства по поводу общего благополучия Омеги. Как бы Лизелль ни старалась обесценить каждое слово, составляющее письмо, в нем все же присутствовали немногочисленные крупицы истины и моменты, которые привлекали ее внимание к нему снова и снова каждый раз, когда она начинала злиться на Васэ и отводила взгляд от ее сообщения. У Васэ было одно общее сходство с остальными опекунами Лизелль, как бы тревожно это не звучало, она так же, как и они, была убеждена в том, что Ария в конечном итоге интегрирует свою дочь в высшие эшелоны своего синдиката. В конце концов, это было не так уж и странно. Как могла Ария смириться с ужасной судьбой вынашивания потомства, которое не смогло бы присоединиться к ней на вершине космической пищевой цепочки Терминуса? Лизелль не ошиблась бы, если бы сказала, что ее потащат к власти, независимо от того, захочет она этого или нет. А оказавшись там после того, как ее поднимут на этот высокий ярус, к которому она предположительно принадлежала по крови, она станет главной центральной фигурой станции, и ее действия будут влиять на судьбы организаций Омеги, таких как Затмение. Дева так же согласилась и со вторым утверждением Васэ. Если бы Лизелль однажды поднялась на вершину синдиката Арии, разве ей не захотелось бы узнать о секретах собственной матери? То, что Ария вообще что-то скрывала, в частности, скрывала от Лизелль, само по себе указывало на всю серьезность этой утаенной информации. Васэ сказала, что она не собирается настраивать Лизелль против ее матери, но дева не купилась на это. Совсем нет. Сделка, которую она предложила, была первым толчком к опасному событию, возможному потрясению огромных масштабов, планирующему нанести глубокий и непоправимый ущерб единственной, ранее недоступной слабой точке синдиката Арии: самой Арии. Но с учетом всего сказанного, предоставляла ли любовь Лизелль к Арии ей иммунитет? Мгновенное прощение всех поступков Арии, например, таких, как сбивающие с толку и часто приводящие Лизелль в бешенство отказы от разговора о самых фундаментальных деталях ее рождения? Если такие ответы и стоили того, чтобы их яростно охранять, то они были зловеще отягощены чем-то ужасным… К такому же выводу пришла и Васэ ранее в этот день. Но насколько же ценной была одна бутылка вина из пентхауса Арии, если ее можно было обменять на все то, что находилось в запечатанных хранилищах времени и памяти? Руки Лизелль непроизвольно сжались в кулаки, пока она продолжала смотреть новостную передачу, позволяя темным очертаниям людей в масках с зелеными огоньками на бронекостюмах достичь ее широко раскрытых голубых глаз и захватить ее озабоченный мозг в свое полное внимание. Ее кулаки заметно дрожали, но, как и образы, мелькающие перед ее лицом, они начали теряться в кишащем лабиринте беспокойного разума.***
Ария быстро получила ответ от лейтенанта Ренаги, которая покорно приняла приказ своей Королевы и заверила ее, что операция уже началась. В результате у двух азари в квартире Советника сразу же поднялось хорошее настроение. Когда Ария вернулась в спальню Тевос, чтобы забрать свою броню СБЦ, Советник последовала за ней и продолжила говорить на тему, которую они начали обсуждать всего несколько минут назад. — И, хотя я обещала турианскому Советнику встретиться с ним рано утром в его офисе, боюсь, что четырех часов сна мне будет недостаточно, — сказала Тевос. — Итак, дилемма: пренебречь своим здоровьем, но доказать, что я надежна и пунктуальна, или попытаться спасти оставшуюся часть ночи и привести в порядок хоть небольшую часть моего изнеможденного разума, но пожертвовать при этом доверием к моему слову? Ария снова села в кресло у окна, быстро натянула на себя один коленный щиток, затем второй, и начала их туго пристегивать. — А почему бы не перенести эту встречу? — апатично предложила она, все еще затягивая крепления. — Этот разговор не терпит отлагательств, — сказала Тевос и задумчиво скрестила руки на груди. — Мы планировали обсудить дальнейшее продвижение этого сфабрикованного скандала. Того самого, который усиливал ничтожную связь между нашими семьями, как ты помнишь. Мы предприняли некоторые меры по противодействию распространению этих слухов, и, кажется, наш план удался. Я хотела бы быть в курсе того, что он видел и слышал за последнее время. Одно из удачных качеств скандальных сплетен заключается в том, что такие истории очень эфемерны. Наша история уже начинает исчезать из умов и уст прессы, поэтому мы были очень осторожными, мы старались не предоставить никакого нового повода для возвращения этих слухов в центр общественного внимания. Любые сплетни являются жестокими способами принизить кого-то. Это варварство — сдирать с Эстулиуса кожу живьем еще до того момента, как он переехал в свой офис. У политиков поистине утомительный образ жизни… С того места, где она стояла в полутемном центре своей комнаты, Тевос заметила хитрую ухмылку, появившуюся на губах Арии. Если бы она не рассматривала ее с напряженной тщательностью, Ария, надевающая на себя коленные щитки, скрыла бы свое выражение лица в постоянно меняющихся тенях комнаты. Когда Ария поднялась с кресла, она прошла мимо Тевос, чтобы взять свои наручные щитки из аккуратно сложенных доспехов, лежащих у подножия кровати Советника. — Верно. Потому что политики — это абсолютные изгои общества, — ее улыбка медленно расплывалась все шире. Но когда она увидела, что Тевос говорила все это в серьез, то сразу же смутилась. — Значит, ты на его стороне? Ты действительно веришь в то, что он тут ни причем? — Да, я действительно так считаю, — решительно заявила Тевос. В ответ криминальный авторитет только сдержанно рассмеялась. — Почему ты смеешься? — спросила Тевос. Холодный смех Арии сменился легкими вздохами веселья. — Если бы я лежала на смертном одре и мне бы дали несколько минут на то, чтобы произнести последнюю речь на моей станции, — сказала она, — последние слова, которые я произнесла бы в этой вселенной, были бы примерно такими: Всякий раз, когда вам что-то говорит политик, то скорее всего он вам лжет. — И я предполагаю, что именно этот лозунг сделал Омегу тем убежищем, которым она сегодня себя называет? — Тевос недоуменно подняла бровь. — Местом, где люди перестали верить в слухи о классовой войне и вместо этого с радостью нырнули прямо в гущу беспорядочной, настоящей войны? — Лгунья, — отчетливо произнесла Ария, стоя всего в шаге от Советника. После того, как Т’Лоак высказала свое обвинение, уголки ее губ начали расплываться в ядовитой улыбке. — Если ты считаешь, что все это правда, то позволь мне задать тебе такой вопрос: неужели я вынужденно лгу тебе, Ария? — спросила Тевос. Наручные щитки оставались неподвижными в руке Арии, она на некоторое время про них забыла. Вместо этого, Т’Лоак переключила свое внимание на кое-что другое, на открывшуюся возможность ответить на вопрос Советника таким образом, чтобы искалечить боевой дух Тевос одной фразой. Но, как ни странно, она все же решила упустить эту возможность. — Даже если ты исключение, — сказала она, — ты все равно не правило. Между ними воцарилось молчание. Т’Лоак перевела взгляд вниз, на руки Тевос, которая подняла их вверх, взяла один из наручных щитков из рук Арии и начала прикреплять его к предплечью другой азари. — Если ты найдешь автора этого поста, — сказала Тевос, все еще сосредоточившись на броне, — я бы хотела, чтобы ты мне об этом сообщила. Ты можешь сделать с ним все, что захочешь, но перед началом проинформируй меня об этом, — она подняла глаза и встретилась взглядом с Арией. Пока Тевос ждала ее согласия, она отпустила предплечье Т’Лоак, на котором теперь сверкал прочный синий защитный щиток, старательно прикрепленный Советником. Ария нахмурилась, тщательно что-то обдумывая. — Я дам тебе знать, — уступила в конечном итоге Т’Лоак без особого энтузиазма. — Спасибо, — сказала Тевос, очень довольная ее ответом. Советник решила выразить свою благодарность, протянув руку, чтобы таким же образом прикрепить щиток ко второму предплечью Арии, все время восхищаясь тем, насколько пассивной оставалась Т’Лоак, когда к ней прикасались и поправляли ее броню. — Наверное, ей нравится внимание, — подумала Тевос с улыбкой. — Хотя я все еще сомневаюсь в том, что она позволяет многим себя одевать. Праздные рассуждения Советника привели ее к более глубокому осознанию азари, стоящей перед ней. Она больше не думала о том, как одеть Арию, а смело развлекала себя мыслями о противоположно направленных усилиях. Позволит ли ей Ария расстегивать крепления брони вместо того, чтобы крепко их фиксировать? Насколько охотно она согласится на вторжение чужих рук? В какой момент она схватит запястья и бросит холодный, предупреждающий взгляд на их владелицу? Получит ли она удовольствие от внимательно блуждающих прикосновений? Понравится ли ей это вообще? Тоскливо вздохнув Тевос скользнула руками вниз по предплечью Т’Лоак и остановилась, когда одной рукой достигла ее запястья. Советник протянула пальцы к ладони Арии, невесома удерживая ее в своей хватке. Когда ее глаза поднялись вверх, она обнаружила, что Ария смотрит на нее очень настороженно, возможно, ожидая объяснения их длительного физического контакта, или почему Тевос издала этот страстный вздох, или даже в ожидании того, что Советник сделает еще одно движение, каким бы оно ни было. Возможно, она ждала объяснений по всем трем пунктам. Возможно, Ария уже знала все ответы и только искала их подтверждения. Как бы то ни было, Тевос никогда не нравился этот взгляд. Каждый раз, когда Ария пронзала ее им, Советник чувствовала, как будто каждый кусочек ее разума постепенно раскрывается, упрощая обнаружение скрытых мыслей и тайных надежд. — Что ждет тебя сегодня на Омеге? — спросила Тевос, опустив взгляд вниз и делая вид, что внезапно заинтересовалась краем черного рукава, плотно прилегающего к запястью Арии. — Спокойный отдых, пока твои наемники будут искать для тебя следующую цель? Или ты лично возглавишь поиски? — Ну, я уверена, что любая попытка заснуть будет прервана, если что-то пойдет не так, — ответила Ария и слегка улыбнулась. — Мне всегда нужно разгребать целые горы проблем, а если их нет, то я могу рассчитывать на то, что в течение часа возникнет порция новых. Советник снова подняла подбородок, сосредоточившись на легком изгибе губ Арии. А Ария все еще нервно чего-то ожидала. Тевос не признавала этого, но она чувствовала это в течение всей ночи, спокойно ожидая наступление какого-то неизбежного события, над которым, как она полагала, у нее не было реальной власти. Ее остаточное терпение достигло вершины и рухнуло в тот самый момент, когда она приблизилась и прижала свои губы к губам Арии. За ее движением последовало резкое поднятие рук, начавших блуждать по участкам ткани ее халата, искавших устойчивое место покоя, постигавших экстаз внезапного контакта. Во всем этом было что-то знакомое. Была уверенность в губах Арии, которая преследовала Тевос, как повторяющийся сон. Произошло разрушение личного принципа, который считался высеченным на камне ее совести. Теория была побеждена практикой. Ладони Тевос нашли покой в изгибе челюсти Арии, а ее пальцы обхватили шею Т’Лоак сзади. В свою очередь руки Арии остановились на талии Советника, прежде чем амбициозно опустились к бедрам. Ее слегка подтолкнули назад, и Тевос уступила на один шаг, но тогда она почувствовала, как край кровати коснулся ее ног. Как будто они томились в тумане обостренных чувств и пониженной чувствительности, и вскоре простыни мягко смялись под весом их тел, когда Ария переместила их на кровать, склонила голову и даровала губам Тевос серию долгих и страстных поцелуев. Во время паузы, сделанной для вдохов, Тевос наклонила голову под более удобным углом, все еще держа лицо Арии в своих ладонях, и томно поцеловала ее вновь. Это было не тем, чего она ожидала от Арии. Острые покусывания зубов, когда-то связанные с простой целью завоевания, были заменены на удовлетворяющую леностью, которая заставляла Тевос чувствовать, что вместе с ее дыханием крошечные кусочки ее жизненной силы похищались с каждым новым поцелуем, оставленным Арией на ее губах. Очень редко ее целовали так, с такой чувственностью, глубиной и вниманием. Что-то в Арии изменилось, когда предыдущее мнение Советника теперь стало устаревшим предшественником постижения, продуктом времени, затраченного на то, чтобы рассмотреть и понять интересующую ее личность. Тевос подметила это, и неведомый укол страха жестоко пронзил ее сердце. Она остановила их и отстранила от себя лицо Арии, осторожно приложив большие пальцы к ее скулам. — В чем твоя проблема, Советник? — нетерпеливо спросила ее Ария. — Ты знаешь, в чем моя проблема, — ответила Тевос. — Ты боишься, что кто-нибудь узнает? — насмешливо выдохнула Ария. — Честно говоря, я бы уже об это не беспокоилась. То, что меня действительно могло бы встревожить, будь я на твоем месте, это приглашение меня сюда и тайный сговор со мной о тех вещах, за которые тебя вышвырнули бы из офиса через пару дней, если бы об этом когда-нибудь узнали. Вот об этом, пожалуй, стоит беспокоиться. Ария не получила ответа. — Ты не кажешься мне безрассудной, — сказала Т’Лоак, а затем отняла руки от талии Тевос и медленно переместила ладони вверх, позволяя своим пальцам слегка обхватить горло Советника. — Так что я сомневаюсь в том, что это все еще твоя основная оговорка. — Мои оговорки — твоя мотивация, — наконец призналась Тевос, отпуская лицо Арии и сжимая ее бронированные запястья. Она с опаской взглянула на то, где располагаются руки Т’Лоак. — У тебя нет никакого убедительного стимула участвовать… в этом… помимо капиталистических причин. Губы Арии изогнулись в почти незаметной иронической улыбке. — Я обнаружила, что одним из самых раздражающих моментов в жизни является тот факт, что большинство людей чувствуют за собой право подробно анализировать причины любых твоих поступков, — сказала Т’Лоак. — И не без оснований, — возразила Тевос. — Люди утешаются, если узнают, что твои поступки являются результатом хорошо продуманного обоснования, а не беспочвенных капризов. — Тогда ты первая, — сказала Ария. — Скажи мне, каково твое хорошо продуманное обоснование для этого? И снова Тевос не ответила. Ария отпустила ее горло, вместо этого прижав руки к кровати по обе стороны от груди Тевос и наклонившись ближе. — Дай мне знать, — страстно и еле слышно прошептала ей в губы Ария. Т’Лоак поцеловала ее один раз, задержавшись в этом поцелуе довольно надолго, прежде чем отстранилась. Она замерла, ожидая ответа Тевос на свое предложение. Руки Тевос были подняты и скрещены вокруг шеи Арии. Снова наступила тишина, позволяющая Советнику потратить несколько мгновений на то, чтобы одарить Арию согласным, но слегка настороженным взглядом. Через него она сообщала Арии о своем интенсивном осознании и о своей нетерпимости к любым возможным планам по манипулированию ею через формы физической привязанности. Даже простая попытка заставит ее мгновенно и полностью разорвать любые договоренности между ними, так сообщила она Арии через свой пристальный взгляд. Т’Лоак признала это предупреждение, и на ее лице отразилось явное веселье. Сразу же возник вопрос о том, почему Ария находила длительные опасения Тевос такими забавными, но он остался без ответа, когда они снова объединились вместе. Во время долгой череды поцелуев, их руки начали блуждать по складкам одежды друг друга. Тевос прошлась пальцами по затылку Арии и плечам, изучая форму ее лопаток под тонким черным слоем костюма. Она чувствовала прикосновение Арии к своей груди, распахивающей ее халат, который когда-то был скромно застегнут. Вскоре пальцы Т’Лоак переключились на пуговицы ее ночной рубашки, торопливо проталкивая их обратно через петли. Прохладный воздух коснулся ее обнаженной кожи, но вскоре его сменило тепло жадных рук, пытающихся коснуться всего, до чего они могли дотянутся. В ответ Тевос искала молнию костюма сзади шеи Т’Лоак. Когда она нашла ее, несколько рывков и помощь Арии заставили костюм спуститься с ее плеч, груди, и зацепиться за наручные щитки, пока Т’Лоак не расстегнула их и не отбросила прочь. Используя свои руки на шее Арии как рычаг, Тевос подтянулась, и Т’Лоак позволила ей подняться в вертикальное положение, где Советник оторвала свои губы от губ Арии и провела ими вдоль ее челюсти. Она остановилась на ее шее и страстно поцеловала ее там, вслушиваясь в ритм дыхания Арии, пока ловкие руки другой азари скользили по ее груди, проходя по ней и беря в быстрые, но самодовольные захваты. В их пылкой борьбе за утверждение определенных желаний не осталось ничего, что могло бы освободить разум Тевос от всех ее грез о прикосновении к Арии. Когда ее губы скользили по шее Т’Лоак, иногда плотно прижимаясь к ее коже, а кончики пальцев плавно проходились по спине и рукам, помогая Арии стянуть броню, пока верхняя часть ее тела не была полностью обнажена, Тевос убедилась, что внесение вклада в эту ситуацию было прерогативой только самых смелых, самых восторженных поклонников Арии. Ее нос наполнял легкий аромат духов Т’Лоак, а руки насыщались исследованием мышц и плоти, позволяя ее страстным желаниям распространяться по телу Арии. Вскоре большие пальцы рук Тевос зацепились за облегающие черные штаны, все еще находящиеся на бедрах Арии. Советник потянула их вниз, останавливаясь только для того, чтобы оценить реакцию Т’Лоак на это действие. Ария прикусила Тевос за шею, наслаждаясь ее резким вздохом. — Это то, о чем ты думаешь, когда смотришь на меня? — спросила она достаточно соблазнительным тоном, склонив голову набок. — Еще одно слово, — Тевос неодобрительно вздохнула, — и я, возможно, перестану хотеть этого. Руки Арии отпустили Тевос, когда она слабо улыбнулась, оценив смелость и решимость второй азари. — Хорошо, Советник, — сказала Т’Лоак, намеренно подчеркивая должность Тевос. — Покажи, что ты можешь предложить, — она повернулась к ней лицом и посмотрела на нее заинтригованным взглядом, который чуть не заставил Тевос полностью отказаться от этой идеи. Когда Тевос собрала все свои разрозненный мысли воедино, она осторожно приложила руки к прессу Арии, оценивая все тепло и силу, которые в нем находились. Огонь страсти, который первоначально вспыхнул между ними, несколько спал, оставив Арию наблюдательной, а Тевос терпеливой и желающей извлечь из этой возможности как можно больше тщательного исследования и ознакомления. И она сделала именно это, медленно перемещая свое прикосновение выше, проходя по скромным контурам мышц, задерживаясь на изгибах, обрамляющих живот Арии, и смело останавливаясь на грудях, которые были, как и остальная часть Арии, немного полнее, чем у Тевос, обладающей более худощавым телосложением. Советник медленно изучала ее, рассеянно задаваясь вопросом, сможет ли она выжечь в своем сознании каждый изгиб, каждый случайный выступ кости и каждый шрам Арии? Она опустила руки вниз, позволяя своим пальцам впиться в ткань черных облегающих штанов, и сначала приспустила их до гребней тазовой кости, а затем и до небольших впадин, ведущих к стыку бедер. Всепоглощающее предчувствие начало закрадываться в разум Тевос, когда она подняла глаза вверх и увидела, что Ария пристально смотрит на нее. Но вместо того, чтобы отвести взгляд в рефлекторном смущении, как ожидала Ария или даже она сама, Тевос поцеловала ее в уголок рта, пытаясь стереть тщеславие с лица Т’Лоак, хотя бы просто для развлечения. Советник стянула ее штаны еще ниже, обнажая тем самым таз Арии. Стянутая черная ткань теперь собралась у бедер Т’Лоак, и дальнейшее продвижение штанов было затруднено положением ее ног, она держала их раздвинутыми, а колени крепко прижатыми к кровати для поддержки. Когда, наконец, столкнувшись со своим неизбежным выступлением, Тевос в последний раз прижалась губами к груди Арии, воспользовавшись этим моментом, чтобы подавить затуманивавший ее мысли благоговейный трепет, она положила подбородок ей на плечо. Советник позволяла своим рукам расточительно скользить по бедрам Арии некоторое время, задерживаясь на них под видом учтивой помощи настрою Т’Лоак, пока ее мужество и желание достаточно не окрепли и не отправили ее пальцы вниз, к месту, при мысли о котором Ария лишь предвкушающее вздохнула. Прежде чем Советник смогла решить, что делать дальше, Ария положила свои руки поверх рук Тевос, чтобы провести ее через невежество тела, которым она никогда раньше не обладала. По существу, это было сделано из-за снисходительного недоверия, но Тевос не предъявила внятных претензий. Кончики пальцев Арии были приложены к костяшкам пальцев Советника, чтобы четко влиять на их движения; и когда эта подготовка была завершена, Тевос почувствовала, как ее пальцы деликатно подталкиваются к позиции, которая принесет Арии наибольшее удовольствие. Захваченная компрометирующим мысли изумлением, Тевос могла только подчиняться, расслабляя свою руку и приспосабливаясь к той позиции, в которой ей нужно было находиться, пока Ария не добилась удовлетворяющего ее положения руки Советника. И даже когда Тевос почувствовала, что ее лицо безжалостно пылает румянцем, а пальцы теперь добровольно располагаются в том месте, где любые ее действия могут привести Арию в состояние решительно сюрреалистической направленности, Советник сочла необходимым признание власти Арии над всем этим процессом. Она контролировала каждое действие, которое Тевос было позволено совершить, и управляла тем, как оно будет выполнено с предельной точностью. Излишнего доверия не было. Была только Ария Т’Лоак, чрезвычайно заинтересованная в том, чтобы определить, соответствует ли эта форма контакта с Советником азари ее основным ожиданиям. Когда Советник наконец определилась с положением своей первой руки, вторая рука была перемещена на не менее важную часть анатомии Арии. Когда и ее положение также соответствовало желаниям Т’Лоак, Тевос почувствовала, как Ария двинула бедрами, сначала только один раз, позволив себе паузу, чтобы сделать крошечную регулировку пальцев внутри нее, прежде чем она снова двинулась вперед, и на этот раз, очевидно, ей это понравилось. Она продолжала использовать руки Тевос, привыкая ко всем разнообразным свойствам незнакомых прикосновений, поскольку Советник постепенно познавала, какие именно движения выполнять и как выполнять их правильно. Находясь на грани головокружения, Тевос следила за дыханием Арии, некогда ровный, теплый поток, неуклонно касающийся ее плеча примерно каждую секунду, теперь становился все более тяжелым и значительно менее ровным. Ее растущее возбуждение было заразительным, и оно иногда посылало крошечные провокационные волны наслаждения вниз по позвоночнику Тевос. В конце концов, руки Тевос отпустили, чтобы они продолжали свои движения уже без посторонней помощи. Советник повторяла то, чему ее научили, и самостоятельно продолжала поглаживать и массировать свой путь глубже в теплый бархат, к которому ей открыли доступ. У нее перехватило дыхание от того, что ее прикосновения приветствовали, смаковали и поощряли. Она восхищалась невероятной интимностью этого акта, воодушевленная и полностью преданная идее принести Арии удовлетворение. Пока Тевос доставляла ей удовольствие, она чувствовала, как руки Арии блуждают по ее спине, копаясь в растрепанных складках халата, все еще цепляющегося за ее тело, и ищут там опору на обнаженной плоти. Ария была сосудом тщеславия и уверенности, она чувственно проводила ногтями по спине Тевос экзотически извилистые тропы, словно обозначая пути, по которым протекали реки удовольствия, проходящие по ее телу. Тропинки вились и извивались на пояснице, вырисовывая на незнакомом языке строки текста, которые могли задержаться там до следующего дня. А Тевос прислушивалась, переводила и отвечала на них самыми нежными движениями, на какие только была способна. Она намеревалась успокоить царапающуюся Арию, но все ее безмолвные усилия приводили только к противоположному эффекту, и поэтому Тевос в конечном итоге решила сказать Арии отчетливым и явным шепотом, чтобы Т’Лоак менее жестко выражала свое одобрение. И в ответ на это Ария издала единственный запыхавшийся вздох смеха, который совершенно непостижимо и почти комично напомнил им о сложившихся обстоятельствах; временное чувство странного восторга от диковинности того, что стало с ними после всех этих трудных лет и невзгод. Тепло, исходящее от плеча Арии, теперь было неотличимо от тепла щеки Тевос, прижавшейся к нему. С каждым движением бедер Т’Лоак Тевос слышала, как дыхание Арии становится все более затрудненным, хотя и не содержащим в себе никаких звуков, кроме выдыхаемого воздуха. Как бы Тевос ни лелеяла идею об обратном, Ария была все такой же свирепой и гордой, как и тогда, когда не была зациклена на достижении удовлетворения, и не хотела исполнять ее желание. Она все еще впивалась ногтями в поясницу Тевос всякий раз, когда темп или наклон пальцев внутри нее слишком сильно отступали от заранее установленных инструкций, и Тевос, после преднамеренного периода неповиновения, который все еще, казалось, возбуждал Арию, вскоре снова начала придерживаться ее предпочтений. Но Тевос обнаружила, что некоторые отклонения от инструкций оставались безнаказанными, особенно когда она отметила, что легкое изгибание пальцев, движение, первоначально предназначенное как дразнящий противовес безжалостно настойчивым ногтям Арии, заставляло бедра Т’Лоак дергаться вперед и сопровождаться быстрым дрожащим выдохом у шеи Советника. Это было одним из самых прекрасных зрелищ, которое Тевос когда-либо видела. Она повторила это движение вскоре после этого, эгоистично вызвав аналогичную, хотя и менее удивленную реакцию. К этому моменту Тевос уже поняла, насколько Ария близка, о чем говорили напряженность ее бедер, затрудненное дыхание и то, как сильно она давила вперед и сжимала руки Тевос между их телами. Не прошло и нескольких секунд, как Ария испытала оргазм, снова используя свои грызущие ногти в качестве якорей, пока от нее исходила масса напряженных неглубоких вздохов. Тевос была опьянена всем этим — чувством того, что она так желанна в эти эфемерные секунды, выраженным в том, как ногти Арии смягчились только для того, чтобы схватить запястья Тевос и удерживать их именно там, где она хотела, и столько, сколько она хотела, пока она не исчерпала все удовольствие. После оргазма о Советнике временно забыли. Ария слегка откинулась назад, выровняла дыхание и закрыла глаза, наслаждаясь результатами их необычного контакта. Ее пальцы медленно сжимали маленькие горсти простыней, направляя удовольствие, все еще исходящее из ее тела. — О, мне действительно это было нужно, — размышляла вслух Ария, и ее слова растаяли в удовлетворенном мурлыканье. Тевос непрерывно наблюдала за Арией. Она смотрела, как быстрые вздымания ее груди переходят в более спокойные и глубокие вдохи, и вскоре Советник обратила свое внимание вниз на пару рук, недавно вернувшихся под ее опеку. Блеск на костяшках ее пальцев был свидетельством того, что когда-то она нежно и смело проникала в Арию, прикасалась, ласкала, доставляла ей удовольствие так, как хотела Т’Лоак, и легкая боль в запястье от того, что оно долго находилось в одном зажатом положении, помогла подтвердить реальность того, что Советник только что сделала. И, как и многие другие вопросы, она переоценила его. Она приоткрыла его, просеивая явные подсказки, намекающие на то, что она не спит, в то же время ища очевидное несоответствие, предполагающее обратное. — Неужели это действительно произошло? — подумала она. Неужели пребывание Арии в Цитадели на самом деле еще не закончилось, и теперь она сидела перед Тевос, на ее кровати, со все еще прикрытыми от удовольствия глазами, со все еще обнаженной кожей, купающейся в лучах ночи, проведенной в потакании ее желаниям? А что с ней самой? Как могла Тевос когда-либо объяснить покалывание в своем затылке и настойчивую пульсацию между ног в ответ на многоминутное лицезрение Арии — азари, обладающей невероятной силой и ужасным великолепием, получающей удовлетворение от одного ее прикосновения? Опять же, это было почти… абсурдно, несмотря на то что Ария сама руководила большей частью акта. Она собиралась отвернуться, но когда Ария вновь открыла глаза и тут же встретилась с ней взглядом, то Тевос была вынуждена ответить ей тем же. Ария еще раз глубоко вздохнула, поднялась обратно в вертикальное положение и наклонилась к Тевос. — Ты же знаешь, я всегда возвращаю свои долги, — сообщила Т’Лоак Советнику в губы. Тевос моргнула, делая вид, что это предложение ее не смутило. — Уже слишком поздно, — ответила Тевос и почувствовала, насколько близко губы Арии приблизились к ее губам. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала Т’Лоак. — Ночь только началась. Советник раздраженно, но благосклонно обняла Арию за плечи только для того, чтобы злоупотребить ее доверием и дразняще ущипнуть Т’Лоак, и она была удивлена своей собственной дерзостью и тем, что, казалось, зарождающейся склонностью к флирту с ней. Действительно, Ария всегда выявляла в Тевос те ее стороны, о которых она давно позабыла. Однако, когда Арию так грубо ущипнули, она крепко прижала большие пальцы своих рук к выпирающим костям таза Тевос, достаточно сильно, чтобы заставить Советника нахмуриться от дискомфорта, тем самым утверждая непреложный принцип: она была сильной от природы, и когда на нее пытались воздействовать, она была способна и желала вызвать ответную реакцию в равной или большей пропорции.