***
Каким-то образом, с желудком, полным жгучего спиртного, и неприятно саднящим горлом от слишком большого количества выкуренных сигарет, Лизелль вернулась домой, не разбив свою фальшивую, но убедительную бутылку вина, сумев не упасть на улице и не споткнуться о порог скайкара, когда садилась в такси. Тем не менее она наслаждалась обществом танцовщиц Загробной Жизни. Как только их пленница перестала быть пленницей, а стала гостьей, танцовщицы оживились, начали раскрывать архивы скандальных историй и хвалиться своим доступом к многочисленным привилегиям, которыми они любезно делились с Лизелль в течение следующего получаса, пока ожидали последнего штриха к ее поддельному вину. Их компания помогла излечить язвы одиночества, неуклонно растущие в ней, а их напитки подпитали временную амнезию о всех болезнях, страхах и презрении, которые она могла затаить в тот вечер; тревоги, которые отступили и позволили расцвести ее улыбкам и смеху после слишком долгой эпохи, проведенной в размышлениях. Хотя Ирсмени предпочла не присоединяться к ним, вместо этого решив упрямо хмуриться в дальнем углу гостиной и лишив себя веселья, которым наслаждались ее коллеги и их гостья, Лизелль совсем не скучала по ней. Дева рухнула на кровать, когда, наконец, добралась до своих манящих простыней, и смогла только неуклюже выскользнуть из лямок рюкзака, прежде чем сознание покинуло ее на ночь. Она оставила жалюзи распахнутыми, позволяя лучам мрачного, тлеющего света и глубоким угольно-черным теням случайных машин просачиваться через окно и проскальзывать по ее мирному телу, пока она спала. Ей снились цветные вихри, рябь света и голоса, которые звучали так, словно их издавали люди за пределами стеклянной чаши с водой, в которую, как предполагала Лизелль, она была погружена. Пока она плыла по своим абстрактным ночным видениям, Лизелль заметила странное чувство волнения; волны неустойчивого движения давили на нее, унося ее в плавный цикл толчков под мерцающими лучами, чье тепло было настолько доброжелательным, что она могла поклясться, что это был солнечный свет, а приливы, двигающие ее, были океанскими волнами, по крайней мере, так она всегда представляла их, основываясь на данных Экстранета, которые она впитывала за эти годы. На следующее утро она проснулась поздно и сразу же пожалела о выпитом вчера спиртном. Голова начала раскалываться с того самого момента, как дева открыла глаза и увидела свет, льющийся из окна, и боль только усилилась, когда она попыталась поскорее скрыться под простынями. Вскоре был обнаружен второй недуг, хотя и гораздо более излечимый; ее желудок скрутило острой болью, когда он потребовал от нее хоть какой-то пищи. Поправив свое здоровье настолько, насколько это было возможно, Лизелль упаковала свое вино и поспешила на аванпост Затмения, надеясь завершить свою встречу с Васэ до того, как придет известие от Арии о новой миссии для Лизелль и ее отряда. Как и ожидалось, ее остановил и опознал охранник, стоявший на страже у мрачного входа аванпоста. Наемники связались с лейтенантом Васэ, чтобы подтвердить обоснованность заявлений девы, и как только ей разрешили войти, Лизелль в сопровождении нескольких вооруженных азари прошла через вестибюль в торжественно тихий лифт, и они покинули ее только тогда, когда она прошла в административный офис на вершине башни. На протяжении всего короткого путешествия Лизелль жалела, что энергия, используемая для освещения здания, испытывала технические перебои и окутывала ее первый визит сюда в мрачные тени. Теперь установленные на потолке лампы щедро и безжалостно обрушили на Лизелль потоки света, заставив ее голову снова пульсировать от боли, даже когда она приблизилась к изуродованному столу, который теперь занимала Васэ, словно извращенная и злобная пародия на обычного генерального директора. Хотя появление девы было ожидаемо, Васэ оторвала задумчивый взгляд от горизонта за окном, повернулась и не смогла удержаться от торжествующего взгляда на деву, входящую в ее кабинет с прекрасным подарком в руках. Она стояла в своем сияющем великолепии — мощная фигура, обтянутая тугим черным комбинезоном, дикие красные полосы татуировок сверкали на ее лице, а глаза были серыми и зловещими, как бури, кружащиеся вокруг далеких миров. Чудовищность выражения ее лица исчезла вместе с темнотой комнаты, оставив после себя гораздо менее двусмысленные черты, которые уже можно было расшифровать. — Так, так, так, — сказала Васэ, и уголки ее рта изогнулись в улыбке. — Смотрите, кто к нам вернулся. Лизелль, не говоря ни слова, поставила вино на стол, намеренно поворачивая бутылку и ориентируя этикетку в направлении Васэ, пока ее охранники выходили из помещения, чтобы предоставить им уединение. — Признаюсь, какое-то время я думала, что в тебе этого нет, — сказала Васэ, когда они остались одни. Ее глаза остановились на добыче, и она протянула руку вперед, стремясь жадно ухватиться за свой трофей. — Но, похоже, маленькая Лизелль так же полна сюрпризов, как и ее мать… Прежде чем лейтенант успела сомкнуть пальцы на горлышке бутылки, Лизелль схватила ее и убрала за спину. — Ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы получить это, — сказала она Васэ, глядя на нее решительными, недоверчивыми глазами. — Но прежде я хочу получить свою информацию. Васэ сначала слегка удивилась, а затем залилась противным смехом. — Сюрпризы все не заканчиваются, — сказала она. Васэ отступила к ящику стола, наклонилась, перебрала его минимальное содержимое, пока не извлекла знакомый листок сложенной бумаги. Бросив записку на стол, она начала наблюдать за тем, как дева бросает вино, жадно хватает записку и начинает разворачивать бумагу, чтобы посмотреть, что содержится внутри. Ее глаза пробежали по нескольким нацарапанным строчкам, извлекая информацию из бумаги так быстро, как только позволял разум. — Самесия Тракас, — озадаченно прочитала Лизелль вслух. Она посмотрела на загадочное лицо Васэ в поисках ответов, но не нашла их там. — Кто это? Васэ позволила ее вопросу на время повиснуть в воздухе, пока она изучала свое вино, вглядываясь в каждую часть этикетки и поднимая бутылку вверх, чтобы изучить содержимое внутри на свету. — Я обещала тебе имя и местонахождение азари, которая кое-что знает о тебе, и, если тебе повезет, может быть, даже о твоем отце, — наконец ответила Васэ, все еще уделяя большую часть своего внимания вину. — И вот оно. Делай с этим, что хочешь. Меня это не касается. — Ты ничего не расскажешь мне об этой азари? — спросила Лизелль, в ее голосе нарастало недовольство. — Это не входило в нашу сделку, — последовал столь же беспечный ответ. Лизелль замолчала, крепко сжимая в руке скудную записку и свирепо глядя на старшую азари. Чем дольше она наблюдала за тем, как Васэ сосредоточенно разглядывает бутылку вина, качество которого оставалось под большим подозрением, но, казалось, не выдавало подделки, которым оно на самом деле являлось, тем беспокойнее она становилась. — Итак, если ты сказала мне, что сама не знаешь то, что, по-видимому, знает эта азари, то почему ты думаешь, что она вообще что-то знает? Откуда ты знаешь, что она вообще мне поможет? Ты не дала бы мне ответов на эти вопросы, даже если бы они у тебя были, так почему же она осмелиться бросить вызов Арии, в то время как ты этого не сделала? — Это просто предчувствие, — Васэ пожала плечами. — Предчувствие? — Именно это я и сказала, — Васэ снова опустила бутылку на стол и вернула деве вызывающий тон. — Я обещала тебе только зацепку. Ты должна быть благодарна мне за то, что я вообще дала тебе этот шанс. Вино? Да мне плевать на это дерьмо. Я могу купить такое же, когда захочу. Я просто получаю удовольствие от того, что сегодня у Арии немного меньше трофеев, чем было вчера. Но оно определенно не настолько ценно для меня, как твоя прибыль от нашей сделки. Видишь ли, мне просто нужна была страховка. За предоставление тебе такой информации, — она агрессивно указала на записку, — мне могли бы заживо вырвать язык, а за кражу у Арии тебя могли бы выгнать из ее синдиката. Вот почему, если кто-то из нас проболтается, — лейтенант подняла большой палец и резко очертила им линию на своей шее, — нам обеим крышка. Так что держи рот на замке и перестань вести себя так властно и непобедимо. Ты должна благодарить меня за это! Ты должна благодарить меня за мою щедрость! После каждого слова, брошенного Васэ в адрес Лизелль, дева подливала масла в огонь своего гнева. Она была возмущена. Она чувствовала себя обманутой, оскорбленной, униженной и в конечном счете, ею воспользовались из-за ее неопытности и возраста. Вся боль предыдущей ночи, страх и инциденты, которые могли бы стать катастрофой для Лизелль и Арии, были приравнены к предчувствию; с именем и адресом сомнительной достоверности, с таким огромным количеством двусмысленности и неясности, Васэ еще и требовала ливень благодарностей. Ненависть Лизелль была так сильна, что руки ее заметно задрожали, а на глаза навернулись слезы. — В чем дело? — жестоко спросила ее Васэ. — Ты собираешься расплакаться из-за этого? Ты из тех, кто плачет по любому поводу, не так ли? Как только первая слеза скатилась по ее щеке, Лизелль внезапно рванула вперед, в ярости перепрыгнула через стол и бросилась на Васэ. Она замахнулась кулаком, но промазала, когда Васэ быстро отступила в сторону, и когда носок ботинка девы зацепился за край стола, прежде чем ее тело полностью преодолело препятствие, она упала вперед, ударившись головой о слой жалюзи, закрывающих окно. Различные ломающиеся элементы возвестили о том, что ее конечности запутались в жалюзи после того, как отскочили от толстого стекла позади них. Пока дева пыталась вырваться, Васэ смотрела на это зрелище с большим удовольствием, восхищаясь ее смелой атакой. Она была ошибочной, не очень продуманной и не очень хорошо исполненной, но в ней была огромная сила. Она плакала из-за этого. Слезы, катящиеся по ее щекам, ответили на реплики Васэ отчаянным «Да», и сразу же после этого она сжала кулаки, словно отчаянно желая отомстить той, кто раскрыла эту непристойную правду. Лейтенант Затмения никогда прежде не видела такой жалкой, вызывающей гордости, как эта, и чем больше она смотрела, тем меньше понимала ее. Она никогда не ассоциировала доблесть со слезами. Они были лихорадочными, почти безумными. Это было существо, наполненное страстным презрением и совершенно неспособное его высвободить. Если бы такое же поведение проявил кто-то другой, подумала Васэ, она могла бы даже почувствовать угрозу, но не из-за силы противника… а из-за его нестабильности. Смертельной неопределенности. — А что, если однажды она вернется, мстительная, амбициозная и готовая вести войну по-настоящему? — подумала про себя Васэ. Чтобы оставить позади свои растерянные мысли, она подошла к Лизелль и помогла той выпутаться из погнутых и искривленных жалюзи. — Тебе лучше? — спросила Васэ. Взгляд, который лейтенант получила от девы, был полон чистой ненависти. Прежде чем кто-либо из них смог вернуться к насилию, она отвернулась и подняла руку к наушнику, когда услышала отчетливый звук входящего вызова. — Что? — следующие несколько секунд она молчала, ее серые глаза рассеянно блуждали по поверхности стола. Вскоре они сузились. — Просто немного поболтали. Да… ты шутишь, — она выругалась. — Ладно, тащи сюда свою задницу. Давайте собираться. Пока лейтенант с кем-то болтала, Лизелль продолжать свирепо смотреть на Васэ, пока ее гнев постепенно рассеивался. — Мне тяжело об этом говорить, — усмехнулась Васэ, когда прервала звонок, — но сейчас у меня есть кое-какие важные дела, о которых нужно срочно позаботиться. Одна из охранниц Васэ снова вошла в кабинет и приблизилась к ним. Это была азари, полностью одетая в пресловутую, желтую броню Затмения. Она с большим интересом наблюдала за Лизелль, когда дева вернулась к столу, оставив позади себя разбросанные в геометрическом диссонансе обломки жалюзи, в которые врезалось ее тело. Когда охранница остановилась по ту сторону стола от лейтенанта, Лизелль неподвижно стояла всего в двух шагах справа от нее. — Кто она? — бесстыдно спросила азари и указала пальцем на деву. — Это не важно, — ответила Васэ. — Просто побочные дела, — лейтенант покинула свое место и присоединилась к охраннице. — Ну что ж, — сказала ей охранница, направляясь к высокому шкафу, скрытому среди полок, все еще уставленных старыми артефактами от предыдущего владельца, — как я уже упоминала, Асана ждет нас не более чем через двадцать минут. Она говорит, что следует ожидать стычки, — азари ввела последовательность цифр в замок и открыла металлическую дверь, за которой скрывался полный комплект брони Затмения, чье символическое солнце включало дополнительные полосы желтого цвета, обозначая более высокий ранг. Сапоги были вытащены из шкафа и брошены Васэ, которая уже снимала с себя черные штатские. Как только Васэ надела свои бронированные сапоги и поднялась с выражением крайнего раздражения на лице, ее охранница подошла к ней с нагрудником желтой брони и одела его на другую азари. — Приятно, что здесь наконец-то есть электричество, — заметила охранница, бросив быстрый взгляд вверх, указывая глазами на светильники на потолке. — Теперь мы все снова видим твое милое голубое личико. Или оно фиолетовое? Никогда не могла точно сказать… — Еще одно слово, и я ударю тебя так сильно, что ты вылетишь на гребаную орбиту, — сказала Васэ, прежде чем оттолкнула от себя руки охранницы и приблизилась к шкафу, быстро заканчивая натягивать остальную броню. Закончив, с дробовиком, закрепленным на пояснице, и шлемом, висящим на бедре, она повернулась к Лизелль. — Тебе пора уходить. И, малыш, когда информация, которую я тебе дала, окажется полезной, просто возвращайся сюда, если тебя заинтересует что-нибудь еще. Я уверена, мы придумаем какой-нибудь альтернативный вариант. В их обмене признательными взглядами не было никакой дружбы. Лизелль проглотила свою неприязнь и кивнула на прощание. — Наслаждайся вином, — тихо и злобно пробормотала дева с самым невозмутимым лицом, какое только могла сохранить. — Обязательно, — заверила ее Васэ. Дева отступила к двери кабинета и исчезла из виду. Когда дверь закрылась за ней, Васэ и другая наемница остались наедине. — Мы уезжаем через пять минут, — сообщила ей Васэ, — так что, надеюсь, ты готова, — задумавшись над чем-то, она раздраженно поправила щиток на предплечье. — Мне надоела эта гребаная броня. Безвкусная и чертовски дешевая. Клянусь, когда мы наконец покинем Омегу, я закажу что-нибудь получше… Пока она поправляла свою броню, наемница подошла к одинокой бутылке вина, стоявшей в углу стола лейтенанта. Она взяла ее в руки и с любопытством осмотрела. — Это то, что принесла с собой та дева? Стоящая вещь. Мне нравятся их новые бутылки, которые они начали выпускать несколько лет назад. Добавили этот голубоватый оттенок в стекло. Получилось довольно современно. Васэ застыла, ее широко раскрытые глаза медленно поднялись от брони и уставились в пустоту, а затем метнулись к своей охраннице. — Бутылки поменяли всего десять лет назад, — сказала лейтенант. Охранница поначалу сочла эту итерацию ничем не примечательной и собралась заявить, что она только что сказала, по существу, то же самое не более трех секунд назад, пока не вспомнила, какой год стоял на этикетке. Когда Васэ подошла к ней с выражением, полностью лишенным признаков напряженного созерцания, она не стала возражать, когда ее начальница взяла бутылку из ее рук, чтобы рассмотреть самой. Положив шлем на стол, Васэ начала вращать бутылку в руке, время от времени подбрасывая ее всего на несколько сантиметров вверх, и в конце концов прекратила эту часть своего исследования, встала молча, как вечная, неизменная статуя с солнцем, нарисованным на груди, как будто оно очерчивало весь жар, горящий глубоко внутри нее. Она начала делать, мелкие, медленные кивки понимания, принятия. А затем она резко повернулась на пятках во внезапном всплеске биотики, ужасное рычание исказило ее лицо, и швырнула бутылку со всей своей естественной силой. Бутылка разбилась о стену, разбрасывая брызги насыщенного пурпурного вина и сверкающие лезвия стекла. Резкий запах алкоголя наполнил воздух, когда Васэ закричала в ярости, обращая свой изливающийся гнев на стул, схватив его своими сильными руками и бросив через стол. Он тоже ударился о стену и с глухим стуком приземлился среди упавших осколков и блестящих луж коктейля, растекающегося по полу, по дешевым коврам и направляющегося к их ногам. Темное пятно вскоре достигло подошв сапог Васэ, пока она кипела в ярости. — Я могу позвонить в вестибюль, — быстро предложила другая азари, истолковав гнев своей начальницы как появление нового врага. — Мы можем поймать ее там… — Нет! — воскликнула Васэ. Ее голос упал всего на несколько децибел ниже крика. Удерживаемая растерянным взглядом своей охранницы, Васэ долго пыталась вырваться из тисков истерики. — Забудь об этом, — заключила она. — Нам нужно уходить. — Ты уверена? Мы можем легко ее поймать. Мы можем… — Я сказала, не нужно, — настойчиво прошипела она, яростно толкая охранницу плечом, когда проходила мимо. — Просто следуй за мной. Ее приказ был выполнен. Когда пара вошла в лифт, к ней присоединились еще несколько охранников, ожидавших их у входа, Васэ сложила руки на груди и презрительно размышляла, сердито глядя на металлические двери. — Она вернется, — подумала она о Лизелль. — Она мне поможет. И это должно произойти в ближайшее время. Дорогая мама рассказывала ей страшные истории, рассказывала, что такое Омега, но малышка не смогла этого понять. Она научила ее обращаться с оружием, но девочка не понимала, зачем. Теперь она начинает понимать. Смотрит на тебя с той же ненавистью и местью… Интересно, от кого она это получила? Интересно, от кого она получила еще и характер «плаксивого раздражающего бремени»? Если дать малышке на освоение несколько лет, она начнет раскалывать черепа. Эти удары рано или поздно начнут сливаться, и когда они это сделают, всем будет очень больно. Но будь я проклята, если мне придется иметь дело с еще одной Арией Т’Лоак… нет, Лизелль моя. Она сняла оружие со спины, чтобы еще раз проверить его настройки и модификации. Как только лифт выпустил их в вестибюль, она громко взвела курок дробовика и вывела свою группу наемников Затмения из безопасности их крепости. Другие наемники Затмения сновали по двору, делая и принимая звонки, запрыгивая в скайкары, а некоторые выстраивались в шеренгу за Васэ. — Плакса-обманщица, — продолжала злобно думать Васэ. — Как мне повезло… как мне чертовски повезло.***
Тевос провела запланированную встречу с турианским Советником рано утром, хотя и боролась с туманом переутомления, окутывающим ее разум. Эстулиус подметил явное недосыпание своей коллеги-Советника, на что Тевос ответила полуправдой о том, что она допоздна работала над просроченными проектами, а также он отметил ее приятное настроение, несмотря на усталость. Тевос объяснила это простым фактом, что она наконец-то завершила всю свою вышеупомянутую работу. Остальная часть их разговора прошла хорошо, без каких-либо проблем, за исключением признаний в том, что текущая критика Совета больше не вращается вокруг вопросов фаворитизма внутри их территорий, а рассматривает фаворитизм за рубежом, а именно в системах Терминуса. После того как они в течение некоторого времени уклончиво рассматривали способы по избавлению от этих сплетен, Тевос вернулась в свой офис, чтобы подготовиться к прибытию агентов Медоры. Ей предстояла жизненно важная и деликатная встреча, на которой она будет принимать агентов, с которыми никогда не встречалась и не сотрудничала каким-либо образом до этой щекотливой операции. В течение следующего получаса Тевос пыталась разобраться в бесчисленных сообщениях, непрерывно поступающих на ее личный терминал, и даже отвечать на некоторые из них. Пока она это делала, Тевос, естественно, начала вспоминать о том, как провела предыдущую ночь с Арией. Мало того ее мысли были постоянно наполнены воспоминаниями о том, как Ария смело прикасалась к ней, когда она, наконец, высказала все свои когда-то подавленные желания ее восторженным кончикам пальцев и губам. Она вспомнила, как Ария уложила ее и прикоснулась к ней. Она вспомнила, как губы Т’Лоак касались ее кожи, и каждая ласка была великолепной, как зловещий сон, выдававший себя за божественную щедрость. Целовать Арию было роскошью, и чем дольше она целовала ее, тем более роскошным становилось это действие, отчего губы Арии казались все более мягкими и чувственными из-за обильного внимания, которое им уделялось. Тевос скрестила руки на шее Арии, проводя пальцами по плечам и спине Т’Лоак, когда она приглашала и принимала каждое опьяняющее соединение их губ. Она не желала останавливаться, пока Ария, наконец, не оторвалась от нее, смотря на нее сверху вниз наполовину прикрытыми глазами, тлеющими углями вожделения, чтобы продолжить возращение своего долга. Если бы она этого не сделала, Тевос могла бы часами лежать и целовать ее, однако у них было ограниченное количество времени. От одного этого воспоминания воздуха в легких Тевос стало не хватать. Она вспомнила, как долго рот и руки Арии жадно изучали ее тело, иногда блуждая по оставшейся одежде, а иногда ловко пробираясь сквозь нее, исследуя и забирая плоть в свои ладони и владения. К тому времени, как Ария опустила руку между ее ног, медленно и дразняще массируя ее через тонкую ткань белья, Тевос томилась в мучениях, и она дала ей об этом знать; Советник позволила своим рукам скользить по лопаткам Арии и ласкать ее затылок, умоляя Т’Лоак через изысканный язык прикосновений облегчить боль внизу. Рука проскользнула мимо ее белья, спускаясь все ниже до тех пор, пока кончики пальцев Арии не оказались там, где Советник больше всего их ждала, и Тевос вздохнула в предвкушении, когда начала привыкать к новым прикосновениям. Ария задержалась на некоторое время, делая неглубокие и убедительные движения, одновременно настраиваясь и оценивая готовность Советника, пока легко не вошла в нее. Тевос бессознательно впилась ногтями в спину Арии в молчаливом, но пылком выражении одобрения, приветствуя вторжение пальцев, которое она так жаждала, и все физическое удовлетворение, которое оно доставляло. Советник слышала, как Ария что-то бормочет от том, насколько сильно их близость была желанна для Тевос этой ночью, о чем свидетельствовали ее благодарные поглаживания затылка Т’Лоак и легкость, с которой были приняты прикосновения кончиков пальцев второй азари. Тевос поражалась уверенности Арии в своих действиях, в том числе и в постели. Все в ней — то, как она располагалась между ее бедер, давая Тевос возможность увидеть их тела, когда Советник осмеливалась взглянуть вниз, и то, как она поддерживала свободной рукой одну из ног Тевос, собственнически обвив вокруг своей талии, восхищало ее. Тевос обожала изящество тонких, но, несомненно, сильных пальцев Арии. Действия Т’Лоак были опытными, знающими, терпеливо выискивающими правильный ритм толчков и использование пятки ладони, которые заставляли Советника изящно изгибаться и инстинктивно пытаться сомкнуть ноги вокруг источника своего удовольствия. И когда Ария нашла идеальный ритм, она непрерывно поддерживала его, настойчиво уговаривая отчетливые стоны удовольствия проявляться в дыхании Тевос. Вскоре Ария схватила одно из ее запястий рукой, когда-то державшей ногу Тевос, и прижала его к кровати. Закрепив его там, Ария наклонилась и тихо прошептала, спрашивая, нравится ли Тевос то, как к ней прикасаются — вопрос, на который она уже знала ответ, но тем не менее хотела его услышать. Слова капали с губ Т’Лоак, как восхитительный яд, успокаивая нервы Тевос и создавая неземное ощущение того, что она одновременно и жертва, и партнер, с отличием, навсегда утерянном в прекрасном и чарующем тембре голоса Арии. И Тевос прислушивалась к каждому ее слову и шепотом озвучивала свой утвердительный ответ, все это время отвлекаясь на идеальное расположение фаланг пальцев Т’Лоак в том месте, которое иногда заставляло ее поддаваться тихим все еще сдерживаемым стонам, формирующимся в ее горле. Она вспомнила момент, когда Ария замедлилась. Ее пальцы начали неторопливо и уверенно двигаться, хвастаясь своим пониманием того, что Тевос любит в прикосновениях, но в то же время отказывая ей в темпе, в котором эти движения были бы наиболее эффективными. В знак протеста Тевос протянула свободную руку, приложила ее к верхней части груди Арии и грубо сжала ногтями ее кожу. — Не говори мне, что ты на самом деле предпочла бы, чтобы это закончилось так рано? — бархатным голосом спросила Т’Лоак. Разочарованный ответ "Да" неуверенно слетел с губ Тевос, выдавая ее нетерпение, вызванное слишком большим количеством дней, потраченных на подавление сокровенных желаний. Ария, возможно, не знала, но ее небрежно оброненное так рано заняло гораздо больше времени, чем предполагалось. Когда Тевос, наконец, слегка приподняла вверх поясницу и достигла пика, то потеряла себя в этом моменте, не позволяя ничему вторгаться в свою совесть, кроме того удовольствия, которое она черпала и смаковала из пальцев, настойчиво удерживаемых внутри нее, поощряющих долгий и невообразимый оргазм. Поначалу она молчала, лишь несколько раз судорожно вздохнула, когда гребни каждой последующей волны удовольствия начали затихать, и даже когда она наконец расслабилась, чтобы насладиться оставшимся теплом, все еще теплящимся внизу, Ария наклонилась, не вынимая своих пальцев, и спросила, жаждет ли Тевос дальнейшего ублажения. — Н-нет, — задыхаясь произнесла Тевос, — в этом нет необходимости. Ответ позабавил Арию и смутил Тевос. Тевос, удобно лежа на своей кровати, наблюдала за тем, как одевается Ария. Ее все еще теплое от удовлетворения тело, и халат, накинутый поверх ее растрепанной ночной рубашки, были последними воспоминаниями, которые она сохранила из той ночи. Она наблюдала, как Ария надевает доспехи СБЦ, слушала, как застегивается молния нижнего термобелья, вскоре скрывшего под собой обнаженную спину, и последующее щелканье застежек щитков. Советник прислушивалась к сборам Т’Лоак так долго, как позволяло ее сознание. В какой-то момент она поймала себя на том, что смутно жалеет, что не согласилась на предложение, сделанное Арией ранее, гадая, какие восхитительные услуги оно повлекло бы за собой, но вскоре она заснула, не найдя ответов на свои праздные размышления. Проснувшись рано утром на следующий день, Тевос поняла, что Ария уже давно ушла. На этот раз, в отличие от любого другого дня, проведенного в компании Арии, Тевос посетила приятная реальность того, что у нее еще будет возможность принять заманчивое предложение Т’Лоак. Срок предложения не истек вместе с ночью, а скорее продлился до их следующей встречи. Оно сделало все обстоятельства гораздо более заманчивыми, чем когда-либо прежде, поскольку они не только молчаливо пересмотрели характер своих отношений, включив в них определенные послабления, но и больше не были одержимы безрассудным соперничеством или враждой, которые когда-то делали их встречи неудачными, сконфуженными проявлением влечения, смешанным с упрямым эгоизмом. Несмотря на утешительную метаморфозу в их отношениях, которая уступила место вежливому и приятному общению, включая то, что Ария стала гораздо более внимательной к ней, Тевос все еще обдумывала насущный вопрос, преследующий ее на протяжении всех ее торопливых утренних сборов на работу: так ли Ария относилась к партнерам, которые ей действительно нравились, или так она относилась к партнерам, от которых чего-то хотела? Тевос хотела доверять ей, наслаждаться ею, но во всех прошлых взаимоотношениях с Арией Советник признавала, что Т’Лоак была просто одной из тех личностей, чьи истинные мысли и планы оставались абсурдно загадочными абсолютно для всех окружающих. Она была бы дурой, если бы не держала Арию под подозрением. Но во что бы то ни стало, Тевос решила, что будет наслаждаться преимуществами компании Арии, но только с разумной дозой осторожности. По крайней мере, она твердо решила в это верить. Тевос сидела в своем офисе, облаченная в обычное повседневное платье и пытающаяся стереть все доказательства ночной усталости со своего внешнего вида. Вскоре ее размышления были прерваны Элени, связавшейся с ней и сообщившей о прибытии «четырех экологов», которые назначили встречу с Советником азари. Элени так же призналась, что не видела их имен в расписании Советника всего лишь день назад, что было редким и странным инцидентом, главным образом потому, что большинство утвержденных встреч с любым членом Совета обычно ожидали своей очереди примерно несколько месяцев, и к тому времени секретари должны были ознакомиться с составом списка приемов за несколько недель. Тевос велела Элени не обращать внимания на эту маленькую оплошность — она сама уже давно предвидела ее — и направить экологов в ее офис. Советник поднялась со своего места и встала рядом со столом, когда дверь ее офиса открылась и впустила небольшую группу из четырех азари — все они были одеты в величественные наряды полуночного оттенка с красиво скроенными элементами, которые храбро защищали их образы от любого нежелательного глупого предательства или легкомыслия. На левой стороне их груди были приколоты сверкающие эмблемы организации, которую они предположительно представляли, на них была изображена пара свернутых зеленых листьев, удерживающих внутри себя шар безупречно синего цвета. Тевос предложила им присесть, посоветовав двум своим гостьям взять дополнительные стулья, стоящие у стены возле ее минималистичных полок. Они выстроили их в один ряд, но не заняли своих мест, пока Советник не заняла свое. Тевос удобно сложила руки на стол, и принялась по очереди разглядывать своих безмолвных агентов, наблюдая за их ясными внимательными глазами и непрерывной стойкостью. Однако, когда она обратила свой пристальный взгляд на четвертого члена их группы, Тевос поняла, что уже когда-то видела этого агента. Эта азари с лесисто-зелеными глазами и лицом, испещренным татуировками, отражающими классические стили старейших Тессийских традиций, была кто не иной, как ученицей матриарха Бенезии, с которой Тевос познакомилась когда-то давным-давно и при трудных обстоятельствах. — Это было на переговорах с Арией, на Тессии, пятьдесят лет назад, — вспомнила Тевос. — Я помню, как она сломя голову ворвалась в тот маленький кабинет, вся в синяках и крови от недавней драки, и бесстрашно направила свое оружие на Арию, требуя, чтобы та отпустила меня. К тому времени я была вне опасности, но она про это ничего не знала. Ария была надменной, решительной и пугающей, но ученице Бенезии было все равно. Ария была легендой для многих, не испытавшей ни одного поражения, но ей было все равно. Как же ее звали? Несмотря на то, что Тевос чувствовала себя обязанной выразить свои воспоминания словами, она считала их неуместными в данной ситуации. Вместо этого она опустила глаза, подняла документ, присланный ей Медорой, и принялась зачитывать их псевдонимы, пытаясь определить, кому и какие фальшивые имена были присвоены. — Дамалис, — прочла она и поприветствовала ту, которая в почтении склонила голову в ответ на это имя. — Синара. Тавлис. И Лаения. Ученица Бенезии была идентифицирована как Лаения; недостаточная замена провалу в памяти Тевос, но она считала, что это имя лучше, чем вообще ничего. Более или менее познакомившись с гостьями, Советник перешла к своим основным приоритетам после недолгой вдумчивой паузы, в течении которой она старалась четко сформулировать свой инструктаж. Когда Тевос подготовилась, она сцепила пальцы вместе и слегка подправила свою идеальную осанку. — Роли, которые вы будете исполнять в ближайшие недели, — начала Тевос, ее голос звучал в абсолютной тишине, которую ей предоставила группа, — имеют немалые масштабы. Вы будете выполнять работу, предназначенную для самых элитных агентов, которых когда-либо видело наше общество. Действия и сопутствующая им осторожность легендарного уровня. Миссии, способные повлиять на распределение Галактических сил. Эти задания были предназначены для Спектров. Четыре азари не произнесли ни слова. — Если вы оступитесь — а ошибок быть не должно — мы столкнемся с огромным политическим резонансом и, возможно, даже окажемся перед лицом войны в худшем случае. Миссия очень деликатная. Я говорю это не для того, чтобы напугать или обескуражить вас. Я говорю это, чтобы подготовить вас, чтобы убедиться в том, что вы хорошо знакомы с серьезностью вашей миссии и давно приняли ее схему невероятно высоких рисков и наград, — она сделала паузу, чтобы проанализировать выражение их лиц, все оставались покрытыми непоколебимыми масками мрачной, но непреклонной решимости. — Я так же нахожусь в трудном положении координируя действия агентов, с которыми я никогда раньше не работала. Агенты, о талантах и слабостях которых я ничего не знаю. Агенты, чьи личные идеологии, прошлое и убеждения мне неизвестны. Поэтому я скажу вам сейчас вот что: даже в том, кого именно мы будем, по существу, охранять, не может быть никаких сомнений. Я хочу, чтобы вы полностью посвятили себя этим усилиям, и если вы чувствуете в своих сердцах какие-либо сомнения относительно правильности пути, по которому мы идем, мне придется вежливо отклонить вашу кандидатуру в настоящее время. Явных диссиденток не было. — Очень хорошо, — сказала Тевос. Она подняла свой Омни-инструмент. — Я хочу, чтобы вы все присоединились к частному и безопасному каналу связи, который я создала для этого проекта. Я предоставляю вам доступ. Пожалуйста, подсоединяйтесь к каналу сейчас, и я его зашифрую. После сегодняшнего дня он будет полностью недоступен для всех, кроме нас самих. Мы будем передавать информацию исключительно по этому каналу, а по наиболее важным вопросам я могу встретиться с одной из вас наедине, и затем она, в свою очередь, будет действовать как посланница для остальных троих. Это понятно? Все агенты согласно кивнули, когда свечение нескольких Омни-инструментов исчезло из поля зрения после их подсоединения к защищенному каналу. — Ваше первое задание будет назначено вам сегодня, и уже вечером вы отправитесь к месту назначения. И всегда имейте в виду: где бы вы ни оказались в течение этой миссии, ваша основная лояльность не будет приветствоваться ни одной из сторон этого конфликта. По этой причине необходима абсолютная секретность и точность. У вас там не будет друзей. Не будет безопасных домов или бастионов Цитадели, где можно укрыться, если что-то пойдет не так. Даже тот объект, вокруг которого вращается вся эта операция, не будет знать о вашем присутствии. Вы будете, и я сожалею об этом, совершенно одинокими в своих начинаниях. Тевос провела больше времени в наблюдениях за ними, на этот раз начиная сомневаться в их молчании и каменных выражениях лиц, свидетельствующих о решительной сосредоточенности, а не о насильственном подавлении страха. Ее глаза встретились с глазами ученицы Бенезии. Несмотря на полное отсутствие слов, Тевос смогла заметить, что ученица очень хорошо помнит Советника, и ответным взглядом Тевос так же сообщила, что помнит и ее в свою очередь. В этот момент Тевос задалась еще одним вопросом. Почему именно эта ученица вызвалась добровольцем на миссию, которая включала в себя защиту кого-то, кто причинил ей физический вред в прошлом и представлял угрозу для ее любимой родной системы? Тевос вспомнила о безмерном презрении, разгорающемся в сердце Ириссы всякий раз, когда та слышала имя Арии, произнесенное в малейшем положительном контексте. Поэтому Советник начала задаваться вопросом, как ученица смогла преодолеть почти идентичный опыт и продолжила посвящать свою жизнь усилиям по сохранению жизни Арии? На мгновение ей стало нехорошо, но она не позволила гостьям увидеть то, что происходило у нее в голове. Паранойя просачивалась в ее тело, требуя ответов на возмутительные вопросы, такие как, была ли вся эта договоренность какой-то ловушкой, созданной Верховным командованием и осуществленной Медорой, которая могла послать Тевос убийц вместо шпионов. — Возможно, они воспользуются этими агентами, чтобы предъявить мне обвинения, — предположила Тевос. Она оторвала свой пристальный взгляд от ученицы, переведя его вниз на базу данных, содержащую их псевдонимы и ужасно простые досье. — Возможно, все, что сказала мне Медора, было ложью, и Ария была права, когда говорила, что никому из них нельзя верить. Но если рассматривать второстепенные детали, то это не имеет никакого смысла. Бенезия всегда поддерживала меня. Она никогда не сбивалась с пути переговоров и компромиссов, и она аплодировала мне, когда я разрешила прошлый конфликт с Арией именно мирным путем. Если бы против меня был заговор, она, как никто другой, не принимала бы в нем участия… То, что я все время беспокоюсь о предательстве, не идет на пользу моему здоровью. Я действительно думаю, что паранойя Арии передалась и мне. — А сейчас, — сказала Тевос, — вы свободны. Пожалуйста, оставайтесь на Цитадели, пока не получите свои первые приказы. Все четверо почтительно поднялись со своих стульев и начали выходить из офиса Советника. Однако прежде чем они успели отступить в приемную, Тевос снова заговорила, тоже поднимаясь из-за стола. — Лаения, — сказала она, и обладательница поддельного имени тут же обернулась. — Я хотела бы поговорить с тобой наедине. Она кивнула и вернулась к стулу, на котором сидела раньше. Когда дверь офиса закрылась, Тевос подошла к краю своего стола, чтобы встретиться лицом к лицу с внимательной ученицей, положив датапад и сложив руки за спиной. — Твое настоящее имя ускользает из моей памяти, — сказала Советник. Послушница Бенезии открыла было рот, чтобы ответить, но была остановлена сомнением, которым она немедленно поделилась с Советником. — Здесь… безопасно говорить, Госпожа Советник? По расплывчатости вашего инструктажа я предположила, что это не так. Тевос слегка кивнула. — Это привычка, вот и все. Недавно я несколько раз проводила осмотр своего офиса, и, должна сказать, что эта среда, вероятно, так же безопасна, как и наш частный канал. А он, уверяю тебя, максимально безопасен. Агент все-таки решила довериться заверениям Советника, и вежливо отказалась от своего псевдонима. — Шиала, Госпожа Советник. — Ах, да, — сказала Тевос, когда пробел в ее памяти был восстановлен. — Кроме этой детали, я помню все остальное. Твои храбрые подвиги на Тессии. В частности, твоя стычка и противостояние с самой Арией Т’Лоак. Шиала моргнула, мгновенно сообразив, по какой причине Советник попросила ее остаться. — Мэм, если вы хотите, чтобы я объяснила свое участие в этой операции, я сделаю это с радостью и без сопротивления. — Хоть я и думала об этом, да, — призналась Тевос, — это не единственная причина, по которой я хотела поговорить с тобой, — она отвернулась от другой азари, удобно держа руки за спиной и делая несколько шагов в раздумье. Звук ее каблуков, мягко стучащих по полу при каждом шаге, ненадолго отвлек внимание Шиалы, пока Советник не заговорила снова. — Как я уже упоминала, твоя команда нуждается в связном или представителе, чтобы лично передавать конфиденциальные разведданные между другими оперативниками и мной. Поскольку ты единственный член группы, с которым я более-менее знакома, и поскольку ты уже продемонстрировала мне свою компетентность, я выбрала тебя для этой цели. Но раз уж ты предложила, я также хотела бы услышать причины твоего добровольного участия в этом проекте, — она повернулась и остановилась, снова оказавшись лицом к лицу с Шиалой. — Ну… Полагаю, я должна начать с того, что любые следы враждебности или недоброжелательности, которые я могла испытывать по отношению к Арии Т’Лоак, давно исчезли, — сказала Шиала. — Ситуация изменилась. Есть явные преимущества от того, что она будет хозяйкой этой… горнодобывающей станции… нравится она мне как личность или нет, — ученица сделала паузу, чтобы обдумать свои обязательства, опустив взгляд в пол, прежде чем объяснить свою цепочку рассуждений. — Матриарх Бенезия всегда подчеркивает, что нужно отпускать мелочность, чтобы принять жизнь как целостный опыт, а не рассматривать ее как ряд отдельных событий, объединенных во времени. Мы должны учиться искать маршруты, которые приведут нас к наилучшим общим результатам, не позволять себе слишком беспокоиться об участках пересеченной местности во время поездки. И поэтому, когда передо мной встал вопрос о том, какой образ действий принесет пользу наибольшему количеству людей и нанесет наименьший вред, мои обязанности стали для меня совершенно ясными. Тевос на мгновение повернулась спиной к другой азари, когда подошла к одному из широких окон своего офиса, вглядываясь в безмятежные сады и кристально чистые водные каналы, которые тянулись вдоль проспектов Президиума. Тевос оглянулась через плечо. — И это всегда очень просто определить, не так ли? — с легким оттенком юмора спросила Советник. Скромная улыбка невольно появилась на губах Шиалы, когда она заметила сарказм Советника. — При всем моем уважении, Госпожа Советник, для меня это было так, учитывая все обстоятельства. Я провела некоторое время в изучении жизни Арии Т’Лоак. Я сбиваю с толку, а иногда и оскорбляю себя знаниями о том, какую значимую роль она играет на Омеге и в Галактике в целом. Конечно, я была и до сих пор во многих отношениях остаюсь потрясенной культурой Омеги. Это мир, приводимый в движение преступниками и их бизнесом; капитализм, хищничество и коррупция свирепствуют там в своих самых развратных и ненасытных формах. Количество убийств астрономическое, а неравенство в уровне благосостояния в лучшем случае шокирует. Однако всякий раз, когда Ария касается чего-то в финансовом плане, возникают странные тенденции: очаги роста и порядка. Она очень умна и точно знает, как склонить чашу весов в свою пользу. Похоже, что всем ее сотрудникам платят очень хорошо, и большинство из них чрезвычайно лояльны, несмотря на смертельные опасности, с которыми они постоянно сталкиваются. Она дружит с богатыми людьми — владельцами огромных корпораций на Терминусе, и уже давно завладела всей индустрией нулевого элемента Омеги. Видите ли… Ария Т’Лоак расширяет свой синдикат при помощи влияния и денег, эффективно отбирая их у всех, кто не поддерживает ее в той или иной форме. Она разрушает свою оппозицию. Она трудится над тем, чтобы поставить каждого перед выбором между крайней нищетой в самых низших трущобах Омеги или работой на нее при выгодных условиях. И что любопытно… те, кого «подняли» из нищеты, часто начинают почитать Арию как спасительницу или благодетельницу и почему-то забывают, что она была одной из тех, кто в первую очередь усугубила их страдания. Тевос стояла молча, с интересом ожидая продолжения рассказа Шиалы. Этот анализ отнюдь не был для нее новостью, но, тем не менее, было приятно услышать, как другая душа делает те же выводы, что и она сама. — После того, как она вытаскивает их из пасти голодной смерти… они влюбляются в нее, — с легким недоумением продолжила Шиала. — Они охотно умирают за нее. Она порочный лидер с порочной тактикой, но в то же время мы не можем ожидать ничего другого от этого мира. То, что я вижу, и то, что матриарх Бенезия и вы видите, как я предполагаю, это то, что если вместо Арии Т’Лоак придет другой режим, либо установленный Верховным командованием, либо какой-то фракцией с Омеги, то возникновение нового, странного порядка спровоцирует обратный распад населения на традиционные фракции. Поэтому я думаю: что, если Т’Лоак продолжит развивать свои убеждения на этой станции? Но есть ли у нее хотя бы осознанное видение этого, или ее хорошо структурированный синдикат — просто результат ее организаторских талантов? Намерена ли она объединить Омегу под одним именем? Или нам остается только гадать, каковы ее амбиции? Каковы ее желания? И самое главное… если оставить все как есть, могут ли ее захваты каждого нового района Омеги привести к общему повышению уровня жизни его жителей? Советник наблюдала за зоркими глазами ученицы с растущим унынием. Она изо всех сил старалась это скрыть. — Итак, ты спрашиваешь, не заблуждается ли Верховное командование, полагая, что их вмешательство станет «единственным спасением» Омеги? — Совершенно верно, мэм. То, что они пытаются выставить за благотворительную помощь, вполне может свести на нет все незначительные усилия Омеги по достижению благополучия. Пройдет очень темная ночь, с каждым часом преследуемая бессмысленной смертью и агонией… Но наступит ли когда-нибудь рассвет, и введет ли он эру последовательной структуры и процветания, даже если она будет находиться в железной хватке? Это шанс, которым мы готовы воспользоваться. Омега, конечно, не станет еще хуже — я не понимаю, как это вообще возможно сделать. — А что, если Омега никогда не обратится к этому легендарному единству? Шиала не могла подобрать ответа, застигнутая врасплох этим острым вопросом. — Это то, о чем я спрашиваю себя время от времени, — сказала Тевос. — Мне пришлось принять вероятность того, что Омега никогда не изменится, а затем мне пришлось спросить себя, останется ли Ария Т’Лоак по-прежнему нашей предпочтительной представительницей Омеги, потому что я очень сомневаюсь в том, что у нее есть хоть какие-либо намерения позволить даже формальному правительству появиться на свет, если она подомнет всю станцию под себя. Еще одна долгая пауза мучила младшую азари, прежде чем она храбро посмотрела на Советника. — Могу я спросить… почему вы решили это сделать? Тевос посчитала этот вопрос справедливым. Было много случаев, когда ей приходилось напоминать себе об ответе, который она первоначально сформулировала, и проверять его на постоянно меняющемся настоящем, реальность которого постоянно подпитывалась калейдоскопическими осложнениями. В глазах бесчисленного множества других Ария не была фигурой, вокруг которой можно было бы сплотиться. Но она определенно была меньшим злом из тех немногих доступных вариантов, которые были у Тевос, что служило основой для ее позиции. Иногда дополнительные опасения по поводу того, что Тевос просто благоволила Арии из-за их личных взаимоотношений, все еще затмевали ее самооценку своим зловещим черным беспокойством. И недавние события в их отношениях только усугубили эту скрытую угрозу в ее сознании, распространив ее на жесткие, неукротимые изменения, которые омрачали всю величину ее ценностей. — Теперь это перерастает в конфликт интересов, — подумала она, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Она не выказала ни малейшего признака своего переживания, вместо этого легким жестом пригласила оперативницу, которую одолжила ей Бенезия, следовать за собой. Поначалу Шиала посмотрела широко раскрытыми настороженными глазами на эту просьбу, но все же без возражений подчинилась Советнику, пройдя в ту часть кабинета, где диваны ждали своего следующего редкого случая использования. Ученица снова позволила Тевос занять свое место первой, прежде чем сделала то же самое на почтительном от Советника расстоянии, заставив Тевос задуматься, было ли это конкретно определенное количество пространства тем самым, которое Шиала сознательно считала социально оптимальным для своего руководства. Наконец, Тевос скрестила ноги и отложила ответ на вопрос Шиалы, послав ей свой собственный вопрос. — Не хочешь ли что-нибудь выпить? Младшая азари недоуменно заморгала, но вежливо кивнула. — Если вас не затруднит, вода была бы в самый раз. Тевос встала со своего места, достала несколько маленьких бутылочек из шкафчиков, и когда она вернулась через несколько секунд, то обнаружила, что Шиала чувствует себя ужасно неловко. В то время как показные манеры льстили престижу ее должности, Тевос также считала их излишне удушающими, когда их концентрация доходила до такой степени. Тевос нравилось совсем другое поведение, например, как у Ириссы или даже у Арии. Никаких почтительных поклонов головы, никакого тонкого этикета при рассадке и никаких подобострастных Госпожа Советник, добавляемых в конце предложений, которые без этого могли бы показаться невежливыми. Хотя, было немного грустно осознавать, что использование Ириссой таких манер постепенно уменьшалось с течением последних нескольких лет, и теперь даже достигло кульминации за последнюю неделю или две в форме случайного Советник вместо ее имени, а также появившейся привычки спрашивать разрешения говорить неформально, прежде чем она это сделает. Это все еще не было обычным явлением, но всякий раз, когда это случалось, Тевос чувствовала небольшой, но острый укол отчуждения. Что касается Арии… она часто использовала титул Советник исключительно как форму насмешки; первоначально это было удивительно похоже на то позорное прозвище, которым она наградила Патриарха, но по мере того, как время сблизило их, насмешки превратились в дразнящий, почти дружеский юмор над их постоянно распадающимися формальностями. Тевос знала, что ее титул, когда тот слетал с губ Арии, не означал ничего похожего на лесть, но было много случаев, когда она позволяла себе фантазии, в которых Ария на самом деле подразумевала под этим некоторое уважение. Не обязательно уважение к личности с таким же уровнем власти и интеллекта, которое Тевос уже была рада получить от Арии, но уважение, которое раскрывало решение Арии признать позицию Тевос универсально обоснованной и заслуживающей похвалы. — Я, очевидно, женщина с потустороннего мира, раз ожидаю таких вещей от Арии, — подумала она с иронией. Когда Тевос вручила Шиале бутылку с водой, получила ее благодарность и вернулась на свое место, Советник, наконец, ответила на вопрос, который она оставила висеть в воздухе. — Я решила предложить Арии Т’Лоак помощь в виде разведки только потому, что Верховное командование азари не имеет права проникать в миры, над которыми оно не имеет юрисдикции. Как это ни печально, но мы не должны отвлекаться на благополучие станции, которая не нуждается в нашей жалости. И мы должны особенно воздерживаться от попыток сделать это, когда мы знаем, что мотивы Верховного командования более экономические или даже колониальные, чем филантропические; неважно, сколько раз они повторяют обратное, пытаясь убедить себя в этом. Шиала понимающе кивнула. — Тогда, я полагаю, это дало бы нам полную свободу действовать эгоистично. Сосредоточиться на консолидации власти в Арии Т’Лоак, чтобы резко снизить наши шансы на вступление в военный конфликт. Насколько я помню, последний подобный инцидент произошел около двух веков назад? — Да, относительно недавняя стычка. Не напрямую с Омегой, а с организацией печально известных пиратов, связанных с определенными бандами, базирующимися на Омеге. Если я правильно помню, мы сражались с их флотами всего три дня, прежде чем их союзы распались из-за споров относительно того, кто действительно должен руководить атаками. Это было очень нервное время, с потенциальной возможностью втянуть все запутанные силы, базирующиеся на Терминусе, в тотальную войну, когда их интересы оказались под угрозой. Я бы предпочла не возвращаться к кризисам такого рода. — Надеюсь я не перейду границы дозволенного, Госпожа Советник, если упомяну про… некоторых людей, которые говорят, что привилегия, предоставляемая удобствами и безопасностью вашего офиса, испортила ваши понятия о суровых сторонах реальности. Но, похоже, это не так. Глаза Тевос почти незаметно опустились, пока она осмысливала информацию. Некоторые говорят, что я податливая, как сообщила мне Ария. А теперь еще и это? Кто говорит обо мне такие оскорбительные вещи? — Матриарх Бенезия всегда поддерживала вашу политику, и этот раз не исключение, — начала уточнять Шиала. — Она говорит, что ваша позиция субъективно моральна, и она ожидает, что вы справитесь с этой сложной ситуацией. — Субъективно? — переспросила Тевос. — Имеется ввиду, что объективно моральной позицией было бы буквальное соблюдение законов. — Понятно, — Советник деликатно откашлялась, желая уйти от этой конкретной темы. — Ну, как она, Бенезия? Прошло довольно много времени с тех пор, как я в последний раз говорила с ней. — У нее все хорошо, — сказала Шиала, ее глаза загорелись, когда ей разрешили говорить о ее уважаемой наставнице, но их сияние потускнело, когда она собралась сообщить правду, которая содержала в себе несколько менее радостных фактов. — Гораздо лучше, чем несколько лет назад, когда ее брак распался… — Да, боюсь, я что-то слышала об этом некоторое время назад. — Это было очень трудное время для нее. Она действительно любила матриарха Этиту, но… это просто не сработало. Какое-то время матриарх Бенезия была немного расстроена, но потом у нее родилась дочь. Она стала новым светом, пришедшем в этот мир, чтобы прогнать весь мрак. Тевос слегка наклонила голову, прежде чем решила переспросить. — У нее есть дочь? Шиала кивнула. — Она была беременна, когда покинула матриарха Этиту, а Лиара родилась несколькими месяцами позднее. Она сделала Бенезию такой счастливой. Она одна из самых очаровательных малышек, которых я когда-либо видела, большие красивые глаза, крошечные ручки и все такое, и она сразу же отличилась ненасытным любопытством. Мы должны были внимательно следить за ней, потому что довольно долго у нее была привычка класть все в рот, чтобы попробовать это на зуб, — она тихо рассмеялась. — Матриарх Бенезия — очень занятая женщина, поэтому я или другие ученицы присматриваем за Лиарой, когда ее нет. Мне поручают эту работу в среднем несколько раз в месяц. Помню, как несколько лет назад, когда я кормила Лиару, я отошла от нее буквально на минутку, а когда вернулась, то увидела, что она сдвинула свою тарелку с края столика и в полном недоумении уставилась на беспорядок, который она создала на полу. С тех пор Лиара, конечно, выросла. Теперь она бегает по саду и собирает синяки. — Полагаю, твое отсутствие не вызовет проблем в этом доме? — Мое отсутствие не вызовет особых проблем, — ответила Шиала на мимолетное беспокойство Советника. — Меньше всего для дочери Бенезии, я сомневаюсь, что она вообще будет помнить меня и других учениц к тому времени, когда вырастет. Тем не менее, в настоящее время, приятно снова находиться рядом с ребенком. Я не нянчилась с малышами с тех пор, как была еще совсем юной девой и заботилась о своих младших сестрах. Видите ли, я была старше их всех на несколько лет. После смерти отца мне постоянно приходилось подменять мать. Тевос сделала паузу, чтобы обдумать новую информацию, мягко отказываясь от легкой улыбки, пытающейся найти место на ее губах. Рассказ Шиалы о сестрах вызвал яркие воспоминания о родной сестре Тевос Ионе; вездесущая и непреклонная сила руководства и утешения, которая сопровождала ее в первые годы жизни и, к сожалению, иногда заменяла внимание со стороны матери, которая не обладала природным даром понимания детей. К счастью, Тевос никогда не испытывала дефицит в любви, но она не могла отрицать того, что большая часть ее воспитания была прямым результатом влияния Ионы. Естественно, Тевос начала чувствовать некоторую приятную близость к Шиале только через эту корреляцию. — Я приношу свои извинения, — сказала Шиала, отрывая Тевос от размышлений, — за то, что говорила о личных вещах. Я уверена, что у вас есть много важных дел, Госпожа Советник. Гораздо более важные дела, чем слушать мою болтовню, — она улыбнулась. — Ничего страшного. Иногда действительно приятно услышать больше о семейной жизни. Это освежающая передышка от обычных разговоров в Посольствах, — когда Тевос и ее гостья поднялись со своих мест и покинули диваны, Советник начала мысленно перебирать список, чтобы определить, все ли важные темы были рассмотрены. Четверо ее новых агентов были проинструктированы, получили большую часть своих ресурсов от матриарха Медоры и ее близких контактов, был открыт частный канал связи, и оперативники уже ожидали приказов. — Пока все идет так, как и должно быть, — заключила Тевос. — Но каковы будут мои приказы? — спросила она себя. — Мне нужно, чтобы они внимательно следили за ситуацией на Омеге, а тела Неоры, возможно, уже больше не существует. Конечно, я могла бы поручить им разобраться с этим, но Ария уже отправила своих людей на поиски, и сокрытие от меня грядущих результатов не даст ей никакой выгоды… Возможно, мне следует подождать, пока Ария не найдет автора злонамеренного поста на форуме, тогда что-то может проясниться. Но… есть также кое-что, чем она безуспешно была занята с самого начала, и эта интересная личность действительно может сыграть важную роль в нашей победе, если я смогу его найти: Эруам Аникот. Есть ли у Арии гарантия, что он не использовал свой персональный доступ лейтенанта, чтобы заранее организовать свое собственное исчезновение перед тем, как Ария объявила его предателем? Кто может сказать, что он не нашел способа избежать агрессивных оперативников ее синдиката? Если бы я отправила агентов, которые никогда не относились к синдикату Арии, тем самым сделав их появление совершенно неожиданным… это вполне может увеличить шансы по его поимке, и его задержание станет настоящим благом. — Шиала, — сказала Тевос, останавливая свой короткий эскорт всего в нескольких шагах от двери, снова привлекая внимание второй азари. — Полагаю, у меня уже есть для вас задание. Я скоро пришлю всем вам подробности, но было бы разумно сообщить твоим соратницам то, что они, скорее всего, уедут сегодня вечером. — Да, мэм. Не будет ли слишком навязчивым спросить, какого рода задание вы подразумеваете? Тевос снова сложила руки за спиной, замолчав на несколько мгновений, чтобы собрать воедино ответ, который, по ее мнению, был бы уместным в данный момент. — Вы будете искать кое-кого. — Как пожелаете, Госпожа Советник, — любезно приняла информацию Шиала. — Может быть, мы и не такие выдающиеся и удивительные, как ваши Спектры, но вы не разочаруетесь в нас. Даю вам слово. С нежной улыбкой Тевос протянула руку и положила ее на плечо Шиалы, неявно выражая свое доверие и свою огромную потребность в том, чтобы это обещание было выполнено. — Да пребудет с тобой Богиня в этом начинании, — сказала она, когда отпустила плечо агента. В ответ на ее улыбку последовал кивок. Затем Шиала быстро подняла бутылку с водой, которую все еще держала в руке, чтобы повторить пожелание за Тевос. — Да пребудет и с вами Богиня, мэм. И пусть Атаме найдет немного милосердия для Арии Т’Лоак в эти странные дни, независимо от того, насколько она его недостойна.***
После окончания вечера и наступления ночи Тевос заперлась в кабинете своей квартиры, чтобы поделиться собранной ею информации об Омеге. В течение дня у нее не было свободного времени, чтобы сделать это, несмотря на все ее усилия выделить его, поэтому два часа, предшествующие сну, были включены в ее расписание и зарезервированы для конкретно этого занятия. К несчастью, к этому часу Советник основательно устала после утра, проведенного за инструктажем Шиалы и ее союзниц, дня, проведенного за обсуждением и отклонением тревожных обращений в Палате Совета, и вечера, проведенного в потоке новых иммиграционных данных, вызванных неконтролируемым пребыванием батаранских беженцев. С пустой чашкой, когда-то входящей в чайный сервиз в углу ее стола, и его поверхностью перед ней, заваленной планшетами, отображающими заметки, которые она сделала за последний месяц или около того, Тевос упорно продолжала работать. Во второй раз за эту минуту Советник поправила рукава своего ночного халата, но ни разу не отвела глаз от списка, который она составила, чтобы управлять различными параллельными операциями, которые она и Ария проводили. От поиска мстительных существ, ответственных за использование тела Спектра Неоры против Совета (и они также, вероятно, были ответственны за ее смерть в первую очередь), до преследования бывшего лейтенанта Арии Эруама Аникота. Тевос считала их нынешнее положение более-менее приемлемым. Ария определенно была довольна тем, что ей больше не приходилось играть в обороне, что раньше очень сильно ее раздражало. Но Тевос не могла не задаться вопросом, есть ли что-то еще, что она могла бы сделать, ожидая отчетов Шиалы. Если она чему-то и научилась, занимаясь политикой и руководя более деликатными проектами, которые намеренно ускользали от общественного внимания, так это тому, что ожидание оставалось монотонной, неизбежной и преобладающей чертой ее жизни. Ожидание информации, ожидание назначенных встреч и ожидание чьего-то шага в ответ на ее собственный были самыми распространенными примерами. И даже когда дело касалось такой противоречивой и бурной личности, как Ария Т’Лоак, эта модель действий оставалась неизменной. Она размышляла об их стратегическом превосходстве, понимая, что, если результаты поиска Арии предоставят местонахождение и личности ее врагов, их «война» почти буквально закончится в тот же самый момент. Она и Ария пришли к выводу о том, что кем бы они ни были, они были малочисленными. Вот почему они ударили из тени, опасаясь, что чистая мощь синдиката Арии сокрушит их, как только они рискнут выйти из укрытия. Тевос подумала, что с их стороны было вполне разумно так поступать. Она знала лучше многих, что секреты такого масштаба невероятно трудно хранить. Их разоблачение было лишь вопросом времени. И как только их обнаружат, Ария, словно рука разгневанной Богини, поразит их в течение часа и сокрушит все, что они создали, пока их фракция не будет полностью стерта с улиц Омеги. С этой участью, нависшей над их головами, они должно быть предприняли все меры предосторожности и разработали альтернативные планы. Знала бы Ария, как обойти или преодолеть невидимые баррикады, если бы они возникли в тот день, когда она появиться на их пороге? Хотя их было немного, Тевос знала, что враги Арии умны. Со времен Олата Дар’Нера их операции были тревожно изощренными, и, как и в том первом случае, во многих последующих убийствах использовались зловещие средства (механические, органические или тщательно продуманные мистификации, Тевос точно не знала), что заставили ее заподозрить, что в их распоряжении было множество технологий равной или большей угрозы. Само собой разумеется, что незнание инструментов врагов, с которыми боролась Тевос, заставляло ее чувствовать себя довольно неловко, и особенно потому, что эти инструменты, казалось, содержали в себе оружие, которое можно было рассматривать как не что иное, как преступления против природы и святости жизни. В момент спонтанности Тевос активировала свой Омни-инструмент и выбрала адрес Арии в качестве получателя сообщения. Когда Тевос начала набирать сообщение, то слегка удивилась. Но не неприятно удивилась от того, что разговор с Арией на следующий день после того, что произошло между ними, не заставил ее волноваться, как она ожидала. Нет — она чувствовала себя необыкновенно хорошо. Интересно, это была уверенность? Или это больше было похоже на доверие. Сообщение с вопросом, доступна ли Ария для разговора через видео коммуникатор, материализовалось под ее пальцами. Когда она отправила его и, как обычно, вступила в обязательный период ожидания, Тевос удобно откинулась на спинку стула, сцепила пальцы вместе и начала гадать, как Ария обратится к ней в своем ответе. Она задумалась, не будет ли Т'Лоак слишком самодовольной. Тевос надеялась, что нет. Они были слишком стары, чтобы вести себя как девы, впервые переспавшие с кем-то. В конце концов, она верила, что часть ее влечения к Арии была основана на чувстве опыта и интуиции, которые она излучала, как существо, настолько хорошо разбирающееся в дикости и великолепии Вселенной, что новые вещи больше не привлекали ее внимания. Наконец Ария ответила, сообщив, что она действительно доступна для разговора, предоставив Тевос приводить в порядок свой стол, настраивать параметры коммуникационной консоли и вводить контактную информацию Арии. Их взаимодействие не обмануло ожиданий Советника. Столкнувшись со знакомым силуэтом Арии, выстроенным из миллиона световых частиц, Тевос обнаружила ее сидящей в кресле, которое она видела раньше. На ней не было куртки, а ноги были скрещены в привычной позе. Ария казалась вполне спокойной и раскованной. — Добрый вечер, Советник, — поприветствовала она ее тонким, слегка подстрекательским тоном, к которому Тевос уже привыкла. Тем не менее Советник была довольна ее приветливостью. — Рада видеть, что мой звонок не причинил тебе неудобств. — О, я бы так не сказала, — задумчиво произнесла Ария. — Мне пришлось бросить все важные дела, прежде чем я смогла примчаться сюда. — Ария, — настаивала Тевос, прося от нее искренности. Хотя она кротко улыбнулась. Ария улыбнулась в ответ и решила признаться. — Сегодня был тихий вечер, — долгая пауза заставила их изучать друг друга, пока голос Арии не прогнал тишину, вместо этого заменив ее словами, несущими скрытый, провокационный смысл. — Итак, что тебе понадобилось от меня в этот час? — Я хотела спросить тебя, не стоит ли нам продолжить расследование этих странных смертей? — честно спросила Тевос. Ответ Арии пришел в виде внимательного взгляда, полного быстрых осмыслений, вычислений и все же неотвеченных вопросов. Несмотря на все очевидные признаки мыслей, плавающих в ее радужной оболочке, ее словесная реакция была довольно краткой. — Я работаю над этим. — Да, я ожидала, что это займет большую часть твоего внимания, — вслух рассуждала Тевос. — Однако… Я тоже достаточно квалифицирована, чтобы участвовать в этом конкретном расследовании, и очень заинтересована в нем. И снова Ария размышляла в одиночестве. Ее нерешительность выглядела подозрительной, заставив Тевос задаться вопросом, не чувствует ли Ария инстинктивную защиту своей свободы по самостоятельному проведению подобные расследований. Сначала она боялась, что Ария отступит обратно в свой монастырь паранойи, закрывшись в нем от постороннего внимания, чтобы сохранить свой драгоценный интеллект только для себя. К ее невысказанному, но очень реальному восторгу, Ария не полностью закрылась от этого предложения. — Что у тебя на уме? — спокойно спросила она, но глаза грозились выдать ее. Они вспыхнули интересом. Тевос тоже воспользовалась паузой в несколько секунд, прежде чем ответить; тратя время это время на то, чтобы сформулировать честный ответ, который не обидел бы Арию. Было очень трудно открыть Арии предложения, которые напрямую противоречили ее ранее намеченным планам, и Тевос не собиралась позволять ей поверить в то, что это была плохая затея. — Я думаю, что это заслуживает подробного обсуждения, — просто сказала она. — Больше никаких замалчиваний фактов. Больше никаких анализов. Позволь мне сформулировать это так: сколько ты выиграешь, если мы случайно откроем что-то новое, исследуя то, что у нас есть? Это все, о чем я прошу. У меня нет намерений присваивать себе какой-либо аспект твоего расследования. Я только думаю, что могу тебе в этом помочь. Ария слегка кивнула, обдумывая ее предложение. — А что будет, если мы не найдем ничего нового? — спросила она. Советник отвела взгляд, чтобы немного подумать, и скромно пожала плечами. — Если это будет так, — сказала она, — я все еще сомневаюсь в том, что твое время будет потрачено впустую. Улыбка веселья, промелькнувшая на лице Арии, дала Тевос понять, что Т’Лоак хорошо сориентировалась в их разговоре. — Ммм, вероятно, нет, — она опустила ноги и снова скрестила, поменяв их при этом местами. — Должна отметить, что ты выглядишь менее… напряженной, — сказала она Тевос. — И уже не такое плохое настроение. — Плохое настроение? — переспросила Тевос, притворяясь оскорбленной. — Ты имеешь в виду, что я периодически пользуюсь своим правом сердиться? И особенно когда ты являешься этому причиной? — Семантика, — Ария пренебрежительно махнула рукой. Но ее слабая улыбка при этом сохранилась. — Но что бы ты ни делала, чтобы расслабиться, я бы посоветовала продолжать. Кажется, это тебя немного умиротворило. От этого замечания лицо Тевос покрылось легким румянцем. Он напал на нее с воспоминаниями о руках Арии, рискнувших проникнуть под ее одежду. Она стряхнула с себя эти мысли и сосредоточилась на насущном вопросе, решив, что сейчас самое время поговорить с Арией о втором важном вопросе. — Ты помнишь матриарха Дарию? Ария закатила глаза, бесстыдно выражая свое недовольство сменой темы. — Да, к сожалению, — пробормотала она. — Она самая туповатая из всех… — Что ж, по итогу Дария заняла свое место в высших эшелонах правительства Тессии… И до меня дошли сведения, что за последний месяц или около того она и другие ее коллеги действительно пытались перехватить некоторые из моих переписок. Ария сделала небольшую паузу. — Они что-нибудь перехватили? — Нет. Никаких перехватов пока не было. — Пока, — повторила Ария. — Пока, — Советник подтвердила, что ее выбор слов был преднамеренным и точным. — Вот почему мы должны продолжать наш устоявшийся способ общения. — Понимаю. В таком случае… когда я тебе понадоблюсь? Тевос слегка наклонила голову в сторону. — Я и не заметила, что теперь ты в моем в полном распоряжении. Ария все еще улыбалась. Не совсем безмятежно, потому что ее лицо также было покрыто притворной мрачностью, которая могла свидетельствовать только о ее крайней уверенности в себе. — Завтра вечером? — предложила Тевос, оставив колкости позади. — Это должно произойти через тысячу восемьсот часов, — сказала Ария после некоторого раздумья. — И почему же? — Я нашла то, что искала, — небрежно ответила Ария и ухмыльнулась. — Ты это сделала? Ты нашла автора этих постов? — удивленно спросила Тевос, но вскоре ее тон сменился подозрением. — И когда же ты собиралась мне об этом рассказать? Самодовольное молчание криминального авторитета по этому поводу сообщило Тевос о необходимости раскрытия этой темы в конфиденциальной обстановке. Советник на это согласилась, хотя и неохотно. — Ну, только пока не делай ничего слишком радикального, — сказала она Арии. — Думаю, завтра ты мне все расскажешь. Вскоре их разговор прервался. Пока Тевос убирала со стола планшеты, готовясь ко сну, она начала чувствовать себя немного виноватой. Она очень хорошо знала, что организация еще одной встречи с Арией неизбежно повлечет за собой определенные послабления после их рабочих моментов; она отвлекалась на эгоистичное межличностное потворство, когда все ее внимание должно было быть сосредоточено на их проектах. Но потом она передумала. При всем том, что происходило, разве они не заслуживали какой-то компенсации за свои усилия? Ну, возможно, не считая Арию, которая сотрудничала с Тевос только ради личной выгоды и безопасности, в то время как Советник согласилась на их партнерство в стремлении к миру. К тому времени, как Тевос закончила все дела перед сном и остановилась у своей кровати, то обнаружила, что находиться сейчас в успокаивающей темноте, глубоко погрузившись в свои мысли. Ее руки лениво обвились вокруг ее талии, а глаза так же бессознательно пожирали густые тени, скопившиеся в складках простыней. Она подумала о том, что Ария находилась здесь прошлой ночью, изучала ее и заставляла чувствовать себя великолепно. Она задавалась вопросом, повторится ли эта история на следующий день и будет ли она продолжаться в том же духе. Превращая это место уединения в лофт для желанной компании, где низменные натуры больше не были затронуты строгими стенами ее офиса и его удушающей, ограничительной юрисдикцией. В кои-то веки это место будет бескомпромиссно живым. Сама мысль об этом бесконечно радовала ее, как и обещание того, что Ария будет в пределах ее досягаемости. Было одновременно волнующе и успокаивающе — странная, но восхитительная смесь — думать о том, чтобы обвить ноги вокруг талии Арии или, возможно, держать в руках лицо Арии и объединять их губы вместе, чтобы заглушить высокомерные комментарии, которые периодически высказывала Т’Лоак. Все это было похоже на бессонную мечту.