Богиня, благослови Королеву

Беспечность, с которой Посол Ирисса позволила себе войти в кабинет Тевос в то утро, была вполне типичной, но все же способствующей огорчению Советника. Более ранние петиции уже испортили ей настроение, и первоначальным виновником этого был Эстулиус, который чересчур негативно отреагировал на позицию Тевос по вопросу Омеги. Если бы Тевос была достаточно злорадной, она бы назвала это неспособностью примириться с реальностью, но вместо этого она придержала язык и позволила недовольству Эстулиуса проявиться в каждом его заявление, косвенно направленном на нее, довольствуясь надеждой, что он ретроспективно поймет, насколько инфантильным он выглядел перед своими коллегами. Возможно, это тоже было злорадством, подумала она, но ей было все равно. Когда пришла Ирисса, обменявшаяся приветствиями и помахавшая рукой Элени, Тевос с легким раздражением оторвалась от своего терминала и многочисленных планшетов. Ей действительно нужно было сказать своей атташе, чтобы та предупреждала ее о неожиданных визитах Ириссы, хотя бы для того, чтобы они перестали быть для нее сюрпризом. Советник азари окинула Ириссу внимательным взглядом и в конце концов перевела свои глаза вниз на планшет, лежащий перед ней. — Доброе утро, Тевос, — поприветствовала ее Ирисса, когда подошла к столу Советника. — Я не говорила с тобой уже несколько дней. Занята? — Очень, — ответила Тевос. Ее внимание все еще было приковано к планшету. — У тебя есть что-нибудь для меня? — Да, — Ирисса передала свой планшет Советнику, перед этим проверив, отображается ли на его экране нужная информация. — Это петиция от Палат, и я взяла на себя ее представление. Количество подписей значительно превысило минимальное требование, которое должно быть внесено в официальное предложение — можно увидеть точное число подписей прямо на этой странице — призывающее Совет к принятию новой меры. Если петицию подпишут хотя бы два Советника, то ее включат в бюллетень для голосования в следующем месяце. Три подписи помогут продвинуть петицию в Палату Совета уже к следующей неделе. Тевос начала бегло просматривать документ, пытаясь выяснить его основную цель. — Это предложение, попросту говоря, реформа нашей иммиграционной политики, — добавила Ирисса, видя, что Тевос все больше углубляется в текст. — Прямо сейчас политическая нестабильность Кхар’шана выталкивает слишком многих батарианцев из Гегемонии в Цитадель. У нас также не прекращается приток людей с Омеги, о которых нам тоже нужно беспокоиться. Видишь ли, нам нужны более строгие правила; только в этом месяце мы уже превысили наш максимальный устойчивый прирост населения за год примерно на десять тысяч. Мы вполне можем оказаться на грани демографического кризиса, как и предсказывали наши эксперты несколько недель назад. Если только мы не предпримем меры, подобные этой, чтобы уменьшить число иммигрантов. Задумчиво читая заключительную часть длинного и подробного абзаца петиции, Тевос решила процитировать. — Срочная депортация всех лиц, не имеющих действующих виз или разрешений на временное или постоянное проживание в Цитадели, в последнее место их законного проживания независимо от размера денежного капитала на дату предъявления обвинения… — У тебя, конечно, есть примерно три дня на то, чтобы рассмотреть все это подробно, — сказала ей Ирисса. — Но в этом-то все и дело. Нам действительно нужно принимать меры прямо сейчас, для благополучия наших граждан и экономики. Я сочувствую этим беженцам, правда, но мы просто не сможем приютить их всех. За прошедшие пару недель преступность во все секторах Цитадели возросла в несколько раз, Тевос. Я бы, на твоем месте, начала решать эту проблему до того, как она перерастет во что-то большее. Перелистни страницу, в следующем разделе описывается то, как именно мы будем это делать. Нам придется вложить много денег в этот проект, чтобы рассортировать всех беженцев и профинансировать их транспортировку, но в долгосрочной перспективе наши затраты окупятся. Кроме того, здесь говорится, что сроки тюремного заключения при необходимости не будут превышать трех дней. Я бы сказала, что это очень великодушно. — Меня больше всего беспокоят этические последствия отправки людей обратно в те области Галактики, из которых они, по сути, бежали, — несмотря на то, что Ирисса предоставила ей достаточно времени на ознакомление с этой петиции позже, Тевос продолжала тщательно изучать ее содержание сейчас. — Может ли это быть истолковано как… — она ненадолго задумалась, чтобы сформулировать подходящие слова, — депортация в войну? Но нет, в настоящее время это страх войны в случае иммигрантов Гегемонии, на самом деле… я не верю в то, что эту петицию поддержат… — Ее уже поддерживают многие, — сообщила Ирисса. — Проведенные опросы это доказывают. Тевос скептически приподняла бровь. — Если это правда, то петиция должна была получить значительную поддержку со стороны нашей собственной расы. Чрезвычайно любопытное зрелище. Чаще всего именно азари хватаются за возможность оказать помощь попавшим в беду расам. Почему сейчас все по-другому? — Ну, скорее всего, потому, что эта мера затронет в большей степени батарианцев, чем любую другую расовую группу. Немного неприятно осознавать это, да, но после более чем тысячи лет, потраченных на то, чтобы примирить эту замкнутую, разделенную на касты культуру со стандартами остальной Галактики, и после того, как мы пережили многочисленные неприятные инциденты с их правительством, можно с уверенностью предположить, что азари больше не так снисходительны, как были до этой ситуации. Эстулиус и Форлан подписали петицию как раз перед моим визитом к тебе. Петиция будет вынесена на голосование. С твоей подписью процесс может ускориться, к большой радости азари Цитадели, я уверена. Тевос безрадостно вздохнула. — Значит, у петиции есть широкая поддержка… И я также вижу, что подпись каждого члена Совета или ее отсутствие будут обнародованы. Ну просто замечательно, — она положила планшет на стол и поднесла пальцы к подбородку, обдумывая варианты. Находясь почти ровно в середине срока своего пребывания в должности, Тевос не могла отрицать того факта, что она боится предстать перед Галактикой диссиденткой, обеспечивающей партизанскую поддержку и призывающей к переходу на сторону других политиков, действующих и высказывающихся так, как им заблагорассудиться. Однако больше всего ее беспокоили редкие исторические свидетельства того, что Советников азари подозрительно быстро отстраняли от должности после периода дипломатии, крайне неподдерживаемой Верховным командованием азари; обычно Советников обвиняли в получении взяток или каком-либо другом внезапном и неожиданном проступке. Тевос до сих пор помнила, как смотрела новостную передачу об одном таком случае в юности. Столетия спустя, затравленное, лишенное сна выражение лица ранее любимой матриарх, освещенной почти до бледности кучей дронов-камер и их резкими огнями, когда ее выпроваживали из Посольств, по-прежнему преследовало ее. Про себя Тевос гадала, в какой момент она сама переступит этот порог. Сколько раз она сможет позволить себе голосовать вопреки желаниям своего народа или Верховного командования, прежде чем потеряет их благосклонность? — Я больше, чем официальный представитель, — мысленно напомнила она себе. — Я по-прежнему личность, и мое ведение политики — мое собственное дело. Но как лучше поступить? Присоединиться к вполне законной воле большинства или действовать в соответствии с собственными инстинктами? Хватить ли у меня времени на оба шага, и если да, то как мне их разграничить? Если бы только существовала какая-то формула или алгоритм, который позволял бы понять, когда именно нужно делать верный ход. Когда позволять маленьким кораблям гибнуть в пользу больших? Когда следует выгонять немногих, чтобы приютить многих? — Не думаю, что смогу подписать эту петицию, Ирисса, — высказала она свои сомнения. — Я не согласна с некоторыми ее второстепенными терминами. — Как я уже сказала, Тевос, — снова заговорила Ирисса, — у тебя есть время подумать. Но на твоем месте я бы не стала отказываться от этого. Этот вопрос чрезвычайно важен. — Да, — слишком резко ответила Тевос. — Спасибо, Ирисса. Возможно, я свяжусь с тобой по этому вопросу позже. У тебя есть еще что-нибудь, или я могу вернуться к своей работе? Посол, казалось, была задета ее ответом. — Ну, тогда я пойду, — ответила Ирисса, приподняв бровь, недоумевая, чем же она так обидела Тевос. Советник выдохнула, на мгновение закрыла глаза и остановила Ириссу, прежде чем та успела уйти. — Извини за то, что я была так холодна с тобой, просто… В последнее время у меня было много важных дел, требующих очень пристального внимания. Полагаю, что у меня просто и так много забот, и я не совсем горю желанием взваливать на себя еще больше задач. — Понимаю, — ответила посол и замолчала. Взгляд Ириссы переместился на определенный участок лица Тевос. Не на глаза или рот, а куда-то в сторону. Глядя на то, что привлекло ее внимание, Ирисса погрузилась в свои мысли, пока они не преобразовались в странное заявление. — Хочу сказать, — начала она, снова возвращая взгляд к Тевос, — что иногда я действительно беспокоюсь за твое здоровье. В конце концов, ты все еще моя подруга, и тот факт, что ты испытываешь какие-либо проблемы, заставляет меня задаться вопросом, могу ли я чем-нибудь тебе помочь. Когда я замечаю эти, гм, признаки, которые я впервые отметила несколько дней назад… Если ты когда-нибудь окажешься… в каком-то несправедливом положении или… — она вздохнула, подыскивая подходящие слова, ее взгляд снова метнулся в то место в стороне, ненадолго там задержался, а затем быстро вернулся снова, — будешь неправомерно унижена… Я уверена, что смогу безопасно вытащить тебя из таких обстоятельств. Тевос вопросительно посмотрела на нее. С каждой секундой их разговора Ириссе становилось все труднее подбирать слова для того, что она пыталась передать. — Безопасно, я подчеркиваю, если условия этих обстоятельств так или иначе угрожают тебе или каким-либо образом дискредитируют. Я знаю, как трудно иметь дело с подобными проблемами, но тебе никогда не стоит чувствовать себя по-настоящему одинокой, пойманной в ловушку или обязанной продолжать… — Ирисса, — остановила ее Тевос, совершенно сбитая с толку бессвязной болтовней подруги. — Что ты пытаешься до меня донести? Если тебе нужно высказаться, я уверена, что ты можешь быть более откровенной со мной. Ирисса долго смотрела на Тевос, но так и не смогла преобразовать свои мысли в более понятную последовательность слов. — Просто, Тевос, если тебе когда-нибудь понадобится личная помощь, я всегда рядом, и, вопреки распространенному мнению, я действительно могу защищать делах других людей. — Я… Что ж, спасибо за предложение, Ирисса, — сказала Тевос, все еще не понимая, что посол имеет в виду, но решила освободить Ириссу от странной словесной болтовни, притворившись, что она поняла ее. — Я ценю это. Ирисса неуверенно кивнула. В ее глазах было заметно беспокойство. — Конечно. А теперь я позволю тебе вернуться к работе. Может быть, мы увидимся сегодня вечером или когда-нибудь на неделе. Она прошла через дверь офиса и оставила Тевос в замешательстве. Советник собирала воедино странные слова Ириссы в последней попытке запоздало их понять. Очевидно, Ирисса считала, что Тевос что-то беспокоит, и она предложила ей… утешение? Но утешение для смягчения последствий чего? Эта деталь оставалась ужасно неясной. Но внимание Тевос привлекли две пары ее слов: «несправедливом положении» и «неправомерно унижена». Они были ужасно расплывчатыми, но она извлекла из них ощущение того, что ее посчитали жертвой чего-то опасного, но непонятного. — О чем вообще говорила Ирисса, — подумала она. Тевос постучала пальцами по столу, и уже собиралась уступить тайне, прежде чем стратегически наклонила свой выключенный планшет к себе под углом, видя в нем грубое, но адекватное отражение своего лица. На деактивированном экране устройства она увидела небольшое пятно темно-фиолетового цвета на шее, рядом с челюстью и заметное только для глаз, находящихся вблизи людей. Воротник ее платья, в отличие от того, что она надевала накануне, чтобы скрыть синяк в его более очевидном состоянии, был достаточно низким, и поэтому пятно было на виду. Ужасное чувство разом лишило ее тела сил, она не могла вымолвить ни одного красноречивого слова, которое смогло бы описать ее смятение… О нет. О нет. Слишком внезапно она осознала, о чем говорила Ирисса. Каждое ее слово имело смысл, и Советник почти запаниковала. Она думает… Она думает, что Ария… принуждает меня. Это было чудовищной неправдой, но Ирисса поняла, что между ними происходят какие-то взаимодействия, и это было, безусловно, причиной для очень, очень большого беспокойства. Она не знает всей правды. Не до конца. Я могла бы просто ничего не говорить или все отрицать, если бы она подошла ко мне с этим вопросом напрямую. Но как мне объяснить ей то, что она видела сегодня? Если уж на то пошло, мне придется откровенно лгать. Утверждать, что я встречаюсь с кем-то совершенно другим? Но она никогда не оставит меня в покое, пока не выяснит, с кем именно… Тевос быстро сделала пометку в своем Омни-инструменте, чтобы позвонить Арии при первой же возможности после окончания рабочего дня. Как только она это сделала, кончики пальцев Тевос с досадой потянулись к синяку, слегка коснувшись того места, где зубы и губы Арии отметили ее. Советник проклинала себя за то, что у нее не хватило ума оттолкнуть Т’Лоак, прежде чем та смогла поставить ей засос. — Какими глупыми мы были, — подумала она. — Глупая я, глупая Ария… Ночные и дневные дела, обычно, отличались настолько кардинально, что они забыли, с какой легкостью события одного могли перетекать в другое; они были настолько охвачены запретным восторгом, что выбросили все мысли о последствиях в окно, высокомерно полагая, что их поймают только в том случае, если они того захотят.

***

Позже в уединении своего дома Тевос начала продолжительную беседу с Арией после того, как сначала устроилась в кресле своего кабинета и быстро напечатала первое сообщение: Нам нужно быть более осторожными. Какое-то время она сидела в тишине, пристально глядя в пол и ожидая ответа Арии. Она скрестила ноги, распрямила их, аккуратно положила руки на подлокотники кресла и встала только для того, чтобы поправить несколько книг на полках, когда заметила их небольшое отклонение. К тому времени, когда она начала в беспокойстве расхаживать по комнате, Тевос услышала, как ее Омни-инструмент зазвенел при поступлении ответа от Арии. Она открыла сообщение и прочла его: Позвони мне. Прямой звонок из Цитадели на Омегу был, безусловно, дорогостоящим, но денежные расходы никогда не были проблемой ни для одной из них. Истинной проблемой, которая заставила Тевос колебаться, была опасность того, что ее звонок отобразиться в официальных записях к выгоде любопытных глаз. Она по умолчанию подключилась к линии, контактная информация которой была довольно сильно зашифрована, сообщила об этом Арии и отправила ей аудиозвонок. Когда Ария ответила, Тевос была встречена безнравственной стеной клубной музыки; интенсивным шумом, несомым клавишами электронного синтезатора, и часто сопровождаемым текстами песен такого откровенно-агрессивно характера, что она едва могла представить себе какое-либо другое место, кроме Омеги, отождествляющее себя с ними. — Дай мне минутку, — услышала она голос Арии сквозь шум. Тевос уменьшила громкость своего наушника на указанное время. Наконец Ария удалилась от громкой музыки, предоставив Тевос возможность заговорить. — Немного отвратительно, тебе не кажется? — Ты просто стареешь, Тевос, — ответила Ария. С ее стороны все еще слышались отдаленные басы. Прошло мгновение какой-то сторонней возни, а затем шум растворился в окружающей тишине. — Я не могу все время быть слишком авангардной. Я все еще женщина из своего народа. Но теперь все мое внимание приковано к тебе. Ты сказала, что нам нужно быть более осторожными? — Ты… помнишь две ночи назад, — осторожно начала Тевос. — Да, во всех подробностях. — Дай мне закончить, — сказала Советник, теперь невосприимчивая к большинству подстрекательских действий Арии. — Сегодня утром Ирисса зашла ко мне в офис и заметила кое-что, что ты оставила. Мы не можем быть такими беспечными, Ария. Как бы мы ни наслаждались обществом друг друга, я не собираюсь поддерживать это, если мы продолжим вести себя также безрассудно, как раньше. Ирисса подозревает, Ария. Она подозревает, что это ты, — ее тон смягчил укол страха. Ария резко выдохнула в раздражении. — Во-первых, ее нихрена не должно волновать то, чем ты занимаешься и с кем встречаешься. Во-вторых, почему, черт возьми, из всех людей она подозревает именно меня? Ты действительно настолько изолирована? Тевос нахмурилась и решила возразить. — У меня много контактов. Я поняла, что она подозревает именно тебя, только по ее выбору слов. Она сказала, что может помочь, если мне понадобится сбежать из… о, как она выразилась? Несправедливого положения? Просто я не могу припомнить никакую другую личность, о которой она могла бы так говорить. Она имеет в виду тебя. Она думает, что ты… ты… — Советник тщетно подбирала деликатный термин. — Так, позволь мне сказать прямо, — остановила ее Ария, понимая, что Тевос не может подобрать слов. — Этот посол думает, что ты позволила мне проникнуть в Цитадель и протащила меня через всю свою охрану только для того, чтобы я могла тебя… — она прервала свою фразу из-за ее абсурдности и усмехнулась. — Либо… это… либо я стала какой-то эмоционально обезумевшей подхалимкой. — Оба варианта немного экстравагантны, тебе не кажется? И почему у нее вообще есть основания полагать, что я была на Цитадели больше одного раза за последнее время? — Ирисса лучше многих знает, на что мы способны, когда работаем вместе, — сказала Тевос. — И ситуация не была бы неслыханной. Что-то обменяли на расследование, что-то обменяли на продолжение мирных отношений… У нее действительно есть основания так думать. — Тогда лги об этом, — сказала ей Ария. — Лги столько, сколько тебе нужно. Советник вздохнула. — Наверное, придется. Мне просто нужно придумать что-то — возможно, кого-то — чтобы отвлечь ее внимание и заставить ее поверить в то, что она по ошибке перепутала… безобидные, хотя и личные отношения с твоей жестокостью, — Тевос равнодушно вернулась к своему креслу. — Богиня, Ария, в последнее время я всем вру… Мне придется начать тщательно записывать все, если я хочу, чтобы мои истории не начали противоречить друг другу. — Так что ты собираешься делать? Думаешь найти кого-нибудь и походить на свидания какое-то время? — Это лучшее, что я могу сейчас придумать, — ответила Тевос. — По крайней мере, я постараюсь, чтобы меня видели в чьей-нибудь компании. Я никогда не думала, что мне однажды пригодится внимание прессы… Ария некоторое время молчала, но в конце концов прервала тишину вопросом, который очень удивил Тевос. — Ты хочешь остановиться? — Я хочу… остановиться? — повторила она вопрос, на мгновение не в силах уловить его смысл, не говоря уже о том, чтобы собрать воедино ответ. — Я… нет. Нет, как я уже говорила, нам только нужно быть более осторожными. Тевос почувствовала, как внутри нее зародилось болезненное беспокойство. Нет, она не хотела прерывать эту особенность их отношений. Это пришло ей в голову, рефлекторно, но в конечном итоге она не желала этого. Ей нравились те моменты, когда Ария лежала в ее постели. Она взбудораживала ее, возбуждала и пробуждала в ней ранее дремавшую страсть; страсть желания, будучи желанной, и трепет, сопровождающийся исследованием близости, который охватывал ее так же сильно, как и Арию. Она решила переадресовать вопрос Арии, скорее из любопытства, чем из-за чего-либо еще. — А ты хочешь остановиться? Ария ответила без раздумий. — В отличие от тебя я не подвергаюсь риску серьезных последствий, и мне вполне с этим комфортно. Так что нет. Тевос слегка откашлялась и попыталась отвлечься от текущей темы. — У меня также есть… одна насущная забота, о которой я хотела бы поговорить с тобой. Она не связана ни с чем, о чем мы только что говорили. — Я слушаю. — Ну, сегодня я ознакомилась с новой мерой, призванной смягчить иммиграционную проблему Цитадели. Заявки на получение вида на жительство наводняют наши ведомства, но они не отражают фактического количества новоприбывших. Мы значительно превысили максимальный прирост населения, который считается «устойчивым» за год, и мне так же сообщили, что наш иммиграционный департамент вскоре должен будет полностью прекратить прием заявок, кроме тех случаев, когда заявителю было предоставлено на это разрешение самим послом. Большинство нелегалов прибывают из Батарианской Гегемонии, возможно, они опасаются зарождающейся там диктатуры, и я не могу винить их за это. Другие беженцы прибывают с Омеги. Ты знаешь об этом? — Да, в последнее время наблюдается активность как в эмиграции, так и в иммиграции. Батарианцы возвращаются в Кхар’шан, батарианцы прибывают из Кхар’шана, различные расы улетают из-за войн банд, различные расы присоединяются к войнам банд… На самом деле ничего нового. — Тогда ты также должна понимать, сколько людей вернется после высылки их из Цитадели, — Тевос поднялась с кресла и направилась к своему столу. — Люди из систем Терминуса, естественно, сталкиваются с чрезвычайными препятствиями при подаче заявлений на проживание в Цитадели. Когда мы запрашиваем их данные о судимости при просмотре личной информации, у них их попросту нет. Я не хочу сказать, что они никогда не совершали правонарушений. Просто сами записи об этом полностью отсутствуют у подавляющего большинства, и в результате чего мы обычно вынуждены отклонять их заявки. Тебе не мешало бы изобрести хотя бы элементарную систему, которая документировала бы деяния твоих граждан, Ария. — Абсолютно нет, — без колебаний ответила Ария. — Не возлагай на меня ответственность за решение проблемы, которую ты сама же и создала. Я не из тех, кто отворачивается от людей. Мне все равно, чем они занимаются и откуда родом. Омега всегда была открыта для всех, и я не собираюсь менять свою станцию без причины. Советник вздохнула, подошла к своему столу и подняла с его поверхности планшет с петицией. — Но полагаю, ты должна отдать мне должное за попытку. — О, да. Посмотрим, сможешь ли ты сделать мне предложение получше в будущем. Мне будет интересно на него посмотреть. Итак, ты подписала эту петицию? — Вообще-то, у меня есть противоречие по этому поводу, — призналась Тевос. Советник посмотрела вниз на светящиеся бесчисленные оранжевые строки текста, которые она закончила читать несколько часов назад. — Во мне живет инстинктивное моральное негодование, которое настаивает на том, чтобы я этого не делала, хотя продвижение этой петиции к закону на данный момент кажется неумолимым. Я подумываю не подписывать ее в знак протеста. Цитадель является самым доступным временным домом для беженцев, и без нее они окажутся втянутыми в политические столкновения Гегемонии, которые могут очень быстро перерасти в насилие. Конечно, Верховное командование азари, а также мои сторонники, вероятно, со мной не согласятся. Но я бы рискнула. Ария, казалось, заинтересовалась этим вопросом, о чем свидетельствовал ее напряженный тон голоса. — Подожди, ты хочешь поставить под угрозу поддержку сторонников и хорошую репутацию у организации, которая даровала тебе твою власть и должность… чтобы протестовать против меры, которую, как ожидается, примут? Тевос, это глупо. Советника сильно обидел ответ Арии. — Протест перед лицом неминуемых последствий не является глупостью, если он пропагандирует полезную идею или важное заявление о чем-либо. — И через какую среду будет распространяться твоя пропаганда? Кто сплотиться вокруг нее? Батарианцы? Они не твои граждане, Советник. Они не могут голосовать за принятие каких-либо поправок в законы Цитадели. Они даже не смогут проголосовать за тебя, когда придет время, потому что они не азари, — по звукам, просачивающимся в ее наушник, Тевос показалось, что Ария меняет свое положение на том предмете мебели, на котором она сидела, возможно, от волнения. — Ты поступаешь совершенно неправильно. Выигрыш от победы в этой битве минимален, в то время как потери могут быть невероятно серьезными. Твоим главным приоритетом должна быть безопасность твоего офиса и ничего больше, особенно сейчас. Осчастливь Верховное командование. Сделай их менее склонными доставлять тебе неприятности. Облегчи себе задачу. Что для тебя дороже — горстка счастливых батарианцев или успешное выяснение того, кто убил твоего Спектра и может убьёт еще кого-нибудь в будущем? Тевос коснулась рукой своего лба, пытаясь заглушить головную боль, пока она сверяла слова Арии со своими собственными убеждениями. Они заслуживали по крайней мере предварительного одобрения. — Я знаю, что ее примут, независимо от того, буду выступать я против или нет, — размышляла она вслух, скользя кончиками пальцев по планшету и прокручивая вниз пустую строку, на которой могла бы стоять ее подпись. Пока она балансировала на краю пропасти выбора, Ария терпеливо молчала, как будто любой ее комментарий мог так же непредсказуемо отбросить Тевос назад, как и подтолкнуть ее вперед. Охваченная внезапным порывом решимости, Тевос приложила стилус к линии и позволила своей подписи перетечь с кончика ручки на электронный экран. Всего через несколько секунд дело было сделано, и Тевос выключила устройство, чтобы убрать с глаз свое собственное имя, выглядещее гораздо более зловеще, чем обычно. Она медленно выдохнула. — Я подписала петицию, — доложила она Арии. — Я знала, что ты сделаешь это, Тевос, — сказала ей Ария. — Ну, разве это не здорово? Брать то, что тебе нужно, брать то, что ты хочешь? — Честно говоря, я не знаю, что чувствовать, но в данный момент я испытываю огромное облегчение от того, что теперь просто несу на себе на одну ношу меньше. — Ты сексуальна, когда безжалостна, — Тевос почти слышала улыбку в голосе Арии. Советник, слишком не склонная поддаваться на поддразнивания Арии, решила ответить ей тем же. — Ты собираешься начать писать мое имя на полях своего дневника, Ария? — самообладание Тевос едва не пошатнулось от смеха, когда она решила добавить. — Может быть, в окружении сердец? Хотя Тевос удалось удержаться от смеха, Ария не смогла. — Ты… — ее заявление оборвалось на вздохе затянувшегося смеха. Тевос не знала, было ли это намеренно, но Ария быстро оправилась от вопроса Советника и снова обрела свой уверенный тон. — Я так добра к тебе. Люди постоянно просят у меня советов, но я очень скупа на них. Для этого им приходится торговать конечностями и землей. Но прямо сейчас я говорю с тобой, осыпаю тебя своими мудрыми словами и ничего не прошу взамен. Тевос закатила глаза. Легкая улыбка тронула ее губы, когда она провела кончиками пальцев по тонкой ткани подлокотника кресла. Ее приятно поразила новость о том, что Ария действительно добра к ней, и, возможно, в какой-то степени так оно и было, но это чувство неизбежно исчезло, как только она столкнулась с фактом того, что это была просто шутка. — Если бы я только могла действительно поверить в то, — задумчиво произнесла Тевос, ее голос был тихим и рассеянным, — что ты добра ко мне. — Разве я дала тебе повод в этом усомниться? — спросила Ария. — Ну, Ария, временами ты сама не своя, — Тевос откинулась на спинку кресла. — Когда ты начинаешь признавать кого-то, кроме себя, ты… гораздо более сносна, — про себя она добавила: Ты гораздо мягче, когда лежишь в моей постели. Что может говорить о многом в перспективе. Вместо этого Советник прибегла к упрощенному и острому заключению. — Ты не такая жестокая. — Советник, однажды ты ясно сформулировала одно условие. Ты помнишь в чем оно заключалось? Она и в самом деле помнила, очень отчетливо. Ее список жалоб состоял из очень немногих пунктов. Что Ария была слишком эгоистичной. Что Ария была жестока к ней. И это было правдой; Ария исправила дурные опасения Тевос, когда коснулась ее губ с роскошной осторожностью, пьянящей и желанной, но при этом совершенно непокорной. И она соблазнила ее, прикоснулась к ней с внимательностью, превосходящей ее естественные манеры. Это беспокоило Тевос только тогда, когда она напоминала себе о том, что такое поведение может быть трагически манипулятивным. Единственной властью, которой Ария обладала над ней в этом смысле, была тонкая неудовлетворенная тоска. — Но это моя точка зрения — такое поведение ненастоящее, — объяснила Тевос, деликатно подбирая слова. — Я не обязательно возражаю против этого, не пойми меня неправильно. Мне это скорее нравится. Но я должна признать, что в любом случае это ведь просто игра. — Не нарушит ли это твою маленькую парадигму, если ты узнаешь, что я могу заключать в себе нечто большее, чем дихотомию между моей жестокостью и добротой? Тевос на какое-то время замолчала. Она оторвалась от спинки кресла и подалась вперед. — Что ты имеешь в виду? — с интересом спросила Советник. — Насколько сильно бы ты удивилась, если бы узнала, что я никогда не ограничивалась только одним? — ответила Ария. — Видишь ли, это именно то, что я подчеркивала несколько раз в прошлом. Моим действиям всегда нужна определенная причина, оправдание, которое точно соответствует негибкому восприятию меня. А если нет, то это ложь. Каждый раз одно и то же, — она молчала до тех пор, пока не придумала соответствующий вывод для своих утверждений. — То, что я решила не быть жестокой с тобой, еще не значит, что я лицемерю. Советник снова замолчала, охваченная заявлением Арии. Вопреки здравому смыслу она чувствовала, как ее самые сокровенные мысли трепещут от неуверенности и нервозности, сбитые с толку новой информацией. Она не знала, что чувствовать. Подозрение? Ликование? Самообвинение и, таким образом, регресс к состоянию недоверия, которое она только недавно победила? Ария удивляла ее так много раз в прошлом, и Тевос не могла не предположить, что Т’Лоак раскрыла ей далеко не все грани своей личности. Прежде чем Тевос успела ответить, она услышала, как ее Омни-инструмент предупреждает ее об еще одном входящем звонке. Советник проверила удостоверение личности и увидела имя Неравы. — Мне звонят по другой линии, — сообщила она Арии. — Я должна ответить на звонок, но я уверена, что мы скоро снова созвонимся. Нам все еще нужно обсудить те новые зацепки, о которых ты упомянула ранее. — На это нет времени, Советник. Я прилечу сегодня. — Ария, пожалуйста, подожди еще день или два. — Я сообщу тебе о своем прилете. — Ария… — линия оборвалась, на что Тевос отреагировала большим презрением, прежде чем она переключилась на звонок Неравы. — Нерава? — Привет, Тевос, сейчас… сколько сейчас времени… 16:12? Еще не слишком поздно пригласить тебя на ужин? Все еще испытывая раздражение, которое внушила ей Ария, Тевос встретила настойчивость кузины неохотным признанием. — Нет, Нерава, полагаю, что нет. — Потрясающе. Не хочешь поужинать с нами сегодня вечером? Если нет, ты знаешь, что я буду уговаривать тебя, пока ты не согласишься. Мы зарезервировали хороший Вип столик в ресторане на Президиуме. Я просто в восторге от Тессийских блюд, которые подают в Цитадели. Они очень похожи на нашу домашнюю кухню, но в них всегда присутствует что-то немного пикантное, что-то от этого замечательного космополитического влияния. Как бы то ни было, Эстулиус ни с того ни с сего отменил встречу, но Фальтеус снова сопровождает нас. Он хорошая компания, Тевос, ты должна… — Извини, Нерава, но ты сказала, что Фальтеус снова будет с вами? — Тевос поспешно перебила кузину, когда в ее голове загорелась новая блестящая идея. Неважно, что Эстулиус отменил встречу, чтобы избежать встречи с Тевос, и неважно, что она уже ела меньше часа назад. Готовясь к очередной попытке Неравы уговорить ее вернуться на арену свиданий, Тевос поняла, что именно это ей сейчас и нужно. Отвлекающий маневр. Хорошо зарекомендовавший себя персонаж и отлично приспособленный к обществу богатых и знаменитых, чтобы сбить с толку подозрения Ириссы. — Ну да, — подтвердила Нерава присутствие Фальтеуса и тут же перешла на другую тему. — У него хорошее чувство юмора, он очень порядочный и… — Хорошо, Нерава, — снова прервала ее уговоры Советник. — Думаю, я присоединюсь к вам сегодня вечером. Нерава поначалу удивилась тому, что Тевос так быстро согласилась на приглашение, и ее не пришлось, как обычно, долго уговаривать. Хотя это было немного необычно, реакция кузины очень обрадовала ее. — Ну, тогда это просто фантастика! Я пришлю тебе точный адрес. Когда звонок прервался, на электронную почту Тевос пришло сообщение с точным адресом ресторана. Сообщив о своих планах на вечер личной охране СБЦ, Тевос поспешно перебралась в свою спальню в поисках подходящего для ужина наряда. Несмотря на то, что она изо всех сил старалась уложиться в срок, предложенный Неравой, Тевос уделяла своей внешности большое внимание, чередуя два платья, которые она держала в руках стоя перед зеркалом. Советник задумалась над тем, не слишком ли высокий воротник первого платья для того впечатления, которое она хотела произвести, и не слишком ли дерзок разрез второго, спускавшийся от середины ее бедра до пяток. Она выбрала второе платье и, переключилась на выбор ювелирных украшений, размышляя, украсить ли себя благородством серебра или блеском золота. Пока Тевос упорно решала множество дилемм, она чувствовала себя странно, но удивительно взволнованно. Прошло довольно много времени с тех пор, как она в последний раз одевалась для привлечения внимания одного, а не для осуждающих взглядов многих. Даже тот факт, что она собиралась грубо использовать внимание этого турианца, которого она раньше даже не видела, ради собственной выгоды, не смог лишить ее волнительного восторга. Подняв руки, чтобы застегнуть серебряное ожерелье, которое элегантно подчеркивало бы ее ключицы, Тевос начала задумываться над тем, что она собирается намеренно предстать перед множеством любопытных глаз в компании этого Фальтеуса Друсариуса, хотя бы для того, чтобы пресса засняла фотографии, которые могли бы попасть в поле зрения Арии. Как она отреагирует на эти фотографии? Была ли глубина их отношений такова, что Ария не одобрила бы ее выбор или даже приревновала? Это была захватывающая, но садистская фантазия, Советник этого не отрицала. Тем не менее, эта фантазия приносила ей небольшое количество извращенного удовольствия, пока она, стоя перед зеркалом, оценивала в последний раз свое платье, подчеркивающее ее стройную фигуру. Советник вспомнила про небольшую, но важную деталь перед тем, как покинула свою квартиру. С помощью небольшого мазка тонального крема она убрала компрометирующее пятно на своей шее из виду.

***

Как и обещала Нерава, ресторан, который она выбрала для них в тот вечер, был широко известен, элегантно обставлен и смутно знаком Тевос, которая вспомнила, что посещала его когда-то в прошлом. Заведение было определенно Тессийским и предлагало на выбор широкий список блюд с центральных и юго-западных континентов родного мира азари. Ресторан также был приспособлен и для гостей с декстро-предпочтениями, что было неизбежным фактором, про который Нерава разузнала заранее, чтобы быть уверенной в том, что ни ее собственная бондмейт, ни Фальтеус не останутся голодными. Нерава лучезарно улыбнулась Тевос, когда та присоединилась к их Вип столику, который Нерава зарезервировала заранее; тихое, уединенное место, расположенное у окна с видом на вечернюю синеву Президиума. Тевос обменялась легким объятием со своей родственницей, прежде чем поздоровалась с ее бондмейт Выриной Джонил, которую она видела только один раз не так давно на встрече их семьи. Вырина была сдержанной турианкой с яркими глазами, строгой осанкой и приятным нравом. И весьма преуспевающим архитектором, как сказала ей ранее Нерава. Они сидели втроем всего минуту или две, прежде чем к ним присоединился последний приглашенный гость, одетый в безупречно подобранный под его пропорции костюм, придававший ему величественный вид. На панцире лица турианца виднелись неглубокие шрамы, которые указывали на то, что он пережил не одно боевое сражение. Тевос сразу поняла, что Фальтеус Друсариус был родом из Палавена по его имени, акценту, безупречным манерам и обаянию, когда тот почтительным поклоном поприветствовал ее. К его чести, она сочла свое первое впечатление о нем благоприятным и надеялась, что он того же мнения о ней. Если бы ее запечатлели в компании с кем-то, думала она, сидя рядом с ним, то ей повезло, что этот кто-то был Фальтеусом. И к чести Неравы, Тевос обнаружила, что вкус ее кузины к кандидатам не так уж плох, как она первоначально предполагала. Когда они устроились поудобнее, официанты принесли к их столику стаканы с водой и электронные меню. Для поддержания комфортной и дружелюбной обстановки, Нерава завела разговор о Цитадели, которую она щедро хвалила. — Президиум по-прежнему великолепен, а Сектора такие же яркие и захватывающие, как и всегда, — сказала она. — Я не была здесь больше двадцати лет, и если что-то и изменилось, то только в лучшую сторону. Я намерена посетить как можно больше интересных мест, пока я здесь, — она отвлеклась на выбор напитков, перечисленных в меню, предоставив Тевос возможность поговорить с Фальтеусом. Советник так и сделала. — Могу я спросить, Фальтеус, что привело тебя в Цитадель? — вежливо осведомилась она, повернувшись к турианцу. — Надеюсь я не ошиблась, предположив, что ты из Палавена. — Вы правы, Госпожа Советник, и я должен отметить, что вы хорошо разбираетесь в турианских диалектах, — он улыбнулся и ответил на ее вопрос. — Я уволился с военной службы и теперь провожу большую часть своих дней за написанием статей о разных мирах. Я обнаружил, что меня чрезвычайно привлекает разнообразие и динамичность Цитадели, самого сердца нашего Галактического общества и, таким образом, уникальной амальгамы самой жизни. Я планирую провести здесь несколько месяцев, делая заметки и знакомясь с местной культурой и достопримечательностями. Именно Советник Килрис Эстулиус впервые познакомил меня с Неравой и ее женой, исходя из того, что у нас с вашей кузиной схожая деятельность. Однако, к счастью, мы занимаемся разными направлениями, иначе наше общение могло бы стать гораздо более конкурентным. Было заметно, что Нераву развеселил этот комментарий, но она воздержалась от разговора и позволила им продолжать беспрепятственно общаться, согласно ее плану. Хотя их намерения были удивительно схожими, планы Тевос и Неравы расходились в мотивах и конечном результате. Но ее сотрудничество было чрезвычайно полезным, и Тевос решила воспользоваться им в полной мере. И все же несмотря на то, что Нерава познакомила их друг с другом, Тевос все еще мысленно готовила себя к беседе с Фальтеусом. Все было не так, как с Арией, она поняла это сразу. Она знала, что флиртует с Арией, и часто. Но с ней это было легко, приятно и органично. Возможно, так было из-за того, что они были знакомы друг с другом, в то время как преднамеренный флирт на основе мимолетного интереса был для Советника настолько забытым искусством, что она обнаружила, что задает простые вопросы, чтобы лучше узнать мужчину, в надежде получить некоторую точку опоры в знаниях, которые она сможет использовать в будущем. — Итак, будучи другом Советника Эстулиуса, могу ли я снова предположить, что ты чувствуешь себя комфортно в обществе Советников? — спросила она. Он добродушно рассмеялся. — Я знаком со множеством политиков, в этом вы снова оказались правы. Что касается Килриса, то я поддерживаю связь с ним и с остальными членами нашего взвода с тех самых пор, как мы были молодыми новобранцами. Мы следили за жизнью друг друга на протяжении многих лет, наблюдая, как кто-то из нас поднимается до Примархов, кто-то до адмиралов, а также мы посещаем церемонии и свадьбы своих товарищей. Поэтому я привык следить за своей речью и манерами. Собственно говоря, я присутствовал на инаугурации Советника Эстулиуса. Он мой самый близкий друг, и даже его нынешняя должность никак не мешает нашему с ним общению. Он честный, харизматичный, с хорошим внутренним чутьем. Он преданно служит своей расе и искренне заботится об интересах своих граждан. Хотя… он может быть довольно упрямым и иногда немного идеалистичным. — Я это заметила, — согласилась Тевос, и они оба рассмеялись. — Но я должен кое-что сказать, — произнес Фальтеус. — Я еще раз хотел бы извиниться за то, что побеспокоил вас два дня назад. Это было совершенно неуместно, и я чувствую себя полностью ответственным за это. — Ты не виноват, Фальтеус, — сказала Вырина. — Нерава просто перепила, вот и все. Ее жена игриво шлепнула ее по руке, прежде чем вернула свое унаследованное аристократическое самообладание. — Я не перепила, — защитилась Нерава. — Я выпила всего чуть-чуть. — Все в порядке, — успокоила их Тевос. — Я не обиделась. И я рада, что Нерава решила повторно пригласить меня. До этого я была ужасно занята, и этот ужин для меня желанное отвлечение, — она мило улыбнулась и мельком взглянула на Фальтеуса. — И я, конечно, очень рада тому, что познакомилась с тобой, Фальтеус. Нерава хорошо отзывалась о тебе, и я готова засвидетельствовать ее честность. Фальтеус перестал волноваться из-за своего поступка, о чем говорил благодарный взгляд, которым он одарил ее. Они решили заказать себе еду. Пока Вырина и Фальтеус искали в декстро разделе азарийских блюд близкие доступные аналоги, Тевос заказала себе скромный десерт из-за отсутствия аппетита, а Нерава провела дополнительное время в раздумьях, какое из двух красочных блюд с морепродуктами она закажет. В конце концов Нерава решила свою дилемму, заказав и то и другое. Пока они ждали свои заказы, Тевос временно отставила свою главную цель этого вечера, чтобы пообщаться со своей кузиной, поскольку недавно обнаружила, что общение с родственницами для нее бесценно после столь долгого периода холодных семейных отношений. — Как твои дочери? — спросила она ее. — Яниса в полном порядке, — с улыбкой ответила Нерава. — А Элизия слишком независима для пятилетнего ребенка, — она повернулась к своей спутнице и ласково добавила: — Она напоминает мне своего отца. Тевос заметила, как Нерава подняла свою руку и опустила ее вниз, чтобы сжать руку Вырины под столом. Этот жест был с радостью принят турианкой. — Могу я спросить, как давно вы женаты? — спросил Фальтеус у супругов. — Уже почти одиннадцать лет, — ответила Вырина. Она, казалось, была в восторге от этого факта. — Через два месяца у нас годовщина. Нерава решила снова обратиться с вопросом к Фальтеусу. — Надеюсь, я не покажусь слишком любопытной, если спрошу, но, хотя я знаю, что в настоящее время ты не женат, Фальтеус, ты когда-нибудь состоял в браке в прошлом? — О, вполне нормально спрашивать об этом, не беспокойтесь. Не так давно я встречался с женщиной почти десять лет. Я действительно хотел жениться на ней, но она, к сожалению, не была склонна к семейной жизни. Она была прекрасной женщиной. Несмотря на то, как все закончилось, мы все еще иногда общаемся как друзья. Вырина подняла руку, приложив ее к слуховому каналу, видимо, получив звонок. Она вежливо извинилась за то, что прервала их беседу, проверила личность звонившего и решила, что этот контакт достаточно важен. — Простите, — объявила она, — это мой клиент, и я должна переговорить с ним, — турианка повернулась к Нераве, когда та начала подниматься со своего места вместе с ней. — Я вернусь через несколько минут. Нерава позволила ей выйти из-за стола без возражений, за исключением того момента, когда она поднесла руку Вырины к своим губам и поцеловала. Сладость, разделенная между ними, покорила Тевос и вдохновила ее на комментарий, как только Вырина покинула их столик в поисках уединенного места, чтобы ответить на свой звонок. — Вы прекрасная пара, Нерава. Там, на Тессии, вы, казалось, освещали все вокруг себя всякий раз, когда оказывались рядом друг с другом. — Спасибо, — Нерава с удовольствием приняла этот комплимент. — Иногда я чувствую себя так же, как и тогда, когда мы только начали встречаться. Богиня, это было восемнадцать лет назад! Вырина была тогда так молода… — она тихонько рассмеялась, когда на нее нахлынули воспоминания, и весело продолжила: — На самом деле, когда я ее встретила, она была хорошей подругой моей дочери Янисы. Они учились вместе в одном университете. Пока Фальтеус смеялся, Тевос деликатно откашлялась и улыбнулась любопытному факту. В глазах Неравы мелькнуло озорство, намекающее на растущее желание начать делиться занятными историями во время отсутствия своей бондмейт. — Вырина всегда так нервничала, когда заводила беседы со мной. Я думаю, это потому, что она читала одну из моих книг по нонтеизму и восхищалась ею. Она даже попросила меня подписать ее экземпляр. Кстати, эта книга до сих пор стоит у нас дома на полке. А Яниса — очень сообразительная девочка — сразу все поняла. Я до сих пор помню, как Яниса обнаружила, что Вырину влечет ко мне. Однажды я подслушала их разговор на кухне, когда спускалась с чердака, и Яниса взволнованно воскликнула: Это моя мама! И с лестницы я увидела, как она понарошку толкнула Вырину в плечо. Я, с другой стороны, не возражала. Мне это показалось очень милым. Прошел год, и я начала задумываться над тем, чтобы построить еще один дом в Армали. Зимы в Киниасе очень суровые, как ты знаешь. Поэтому, когда мне понадобились проектные чертежи, я попросила помочь Вырину. Она пришла ко мне со своим портфолио, показала мне свои потрясающие прошлые проекты и выложила эскизы некоторых новых идей. Все они были захватывающими. Я была так впечатлена ее работой! Во время всех деловых операций и при оформлении документов мы часто виделись и приглашали друг друга на ужины… и мы до сих пор не можем остановиться. Нерава сделала паузу, украдкой бросила взгляд через плечо, проверяя, не собирается ли ее бондмейт возвращаться к их столику. Не увидев ее поблизости, Нерава понизила свой голос для дополнительной безопасности. — Я думала спросить у Вырины, не хочет ли она завести еще одну дочь. Яниса ведет себя так, будто сама скоро собирается выйти замуж и, возможно, она не останется жить в Киниасе. И я думаю, что для Элизии было бы неплохо иметь сестру, более близкую к ней по возрасту. — Это было бы здорово, Нерава, — сказала Тевос, искренне радуясь за кузину. Сидящий рядом с ней Фальтеус не мог не удовлетворить еще одно свое любопытство. — А как к ней относится твоя старшая, Яниса? К своей подруге, формально являющейся ее мачехой? Прости, но иногда, когда я говорю с азари, у меня это вылетает из головы. Полагаю, что термин «отчим» будет более уместен в этом случае. — Забавно, но Яниса и Вырина относятся друг к другу, как друзья. Хотя сестра Янисы — дочь Вырины. Вскоре Вырина вернулась и сообщила, что на следующее утро ей предстоит очень много бумажной работы, поскольку один из ее состоятельных клиентов решил заказать у нее проект. Нерава похвалила свою бондмейт и снова взяла ее руку в свою, где та оставалась на протяжении их долгих разговоров, пока им не принесли еду. Во время ужина мысли Тевос то и дело возвращались к отношениям Неравы и ее бондмейт, и к тому, как они горько-сладко напоминали ей о тех нежных отношениях, которые были у нее когда-то в юности и в ранние дни ее зрелых лет. Сейчас эти воспоминания были туманными, и ей было немного больно забывать лица или имена тех, кто когда-то успокаивающе переплетал пальцы ее рук со своими, кто ежедневно дарил ей цветы, кто называл ее любимой и восхищенно утверждал, что ее голос захватывал им сердце. Она могла лишь смутно припомнить, каково это — быть безумно влюбленной. И, в то время как рядом с Арией она чувствовала приятное волнение и получала много удовольствия от разговоров с ней, Тевос все еще огорчало признание существования бесчисленных областей привязанности и романтики, которые никогда не реализуются в компании Арии. Она никогда не питала иллюзий об обратном. Жестокая реальность просто ускользала из сознания и периодически всплывала на поверхность ее мыслей внезапно, слишком внезапно. Так же, как и сейчас. И Ария… Ария была азари, Ария была криминальным авторитетом из систем Терминуса, и Ария была… Арией. Не было большей траты времени Тевос, чем пустые мечты об Арии, как о партнере, подходящем для нормальных, здоровых, моногамных отношений. Было также крайне маловероятно, что Ария вообще способна имитировать такие отношения, даже если бы она попыталась. Тевос осмелилась спросить себя, желает ли она этого в глубине души. Она никогда не найдет подобных отношений в компании Арии. Она будет вынуждена искать их в другом месте, возможно после того, как положит конец тому, что они с Арией начали. Ибо Тевос была убеждена в том, что она действительно заслуживает получить от партнера все, что желает, и не согласится на того, кто не предложит ей чувства межличностного удовлетворения. Она несколько раз поглядывала на Фальтеуса, задаваясь вопросом о том, каким он был в глубине души, и размышляла над тем, сможет ли он потенциально дать ей то, что никогда не даст Ария. И мысли ее были заняты не только им. Встреча с Фальтеусом была всего лишь микрокосмосом для многих других; различные интересные личности со всей Галактики могли быть стать для нее гораздо большим, чем когда-либо станет Ария. Тевос торжественно осознала, что если она встретит кого-то, кто ей очень понравится, кого-то, кто принесет с собой шанс на жизнеспособное и продуктивное будущее, она перестанет встречаться с Арией. Эта перспектива почти… опечалила ее. Ария постепенно проникла в бесчисленные сферы ее жизни — деловые, политические, личные — и не было ни легкомысленно, ни преувеличенно предполагать, что если она однажды внезапно бросит Арию, то это очень сильно ее омрачит. Потом Тевос вспомнила о своей сегодняшней цели, вспомнила о Фальтеусе и завела с ним новый разговор. Остаток ужина прошел хорошо. Все четверо мило общались друг с другом, и Нерава с Выриной настояли на том, чтобы заплатить за ужин, несмотря на протесты с противоположной стороны стола. Покидая ресторан, Тевос намеренно задержалась на виду, надеясь, что СМИ заметят ее на оживленных улицах в непосредственной близости от Фальтеуса, и она продлила этот период времени помахав Нераве на прощание рукой, в то время как кузина и ее спутница направлялись к такси, поддерживая друг друга за талию. Фальтеус пожелал ей спокойной ночи, но когда он объявил о том, что тоже собирается заказать себе такси, Тевос предложила подвезти его до отеля на своем собственном транспорте. Как и ожидалось, он не хотел навязываться, но после недолгих уговоров турианец из вежливости согласился и присоединился к ней на заднем сиденье скайкара, пилотируемого одним из ее личных охранников. Во время поездки они говорили о зданиях, мимо которых пролетали. Пролетая мимо очередного сооружения, Тевос поделилась с ним историей о том, как она помогала с поиском компаний, которые в итоге профинансировали строительство концертного зала. Судя по его настроению и ответам, Фальтеус, похоже, наслаждался ее компанией. После того, как Тевос высадила Фальтеуса и пообещала оставаться с ним на связи, она вернулась домой. Советник села в кресло, все еще находясь в своем темном вечернем платье, на каблуках, с блеском призрачно серебряных украшений, и поняла, что необычайно тоскует по чужим рукам, которые помогли бы снять все это с нее. Фальтеус показался ей хорошим турианцем. У него была поставленная речь, он был скромным и довольно красивым, но в нем было что-то такое, что, казалось, имитировало нематериальность; как будто он прошел прямо сквозь нее без значимого столкновения с ее душой, как призрак, как неосязаемый туман. Он не ворвался в стены ее мыслей, в отличие от Арии. Тевос отчетливо помнила две арки татуировок архаичного и часто неверно истолкованного значения, которые соединяли ее глаза. Тонкую линию, разделяющую трицепс и кость, отчетливо видимую всякий раз, когда она наклонялась над ней. Маленький бледный шрам на ее ребрах, прямо под правой грудью. Тевос медленно вдохнула и решила любой ценой добиться того, что она запланировала. Она снова увидится с Фальтеусом, будь то ради него или Арии.

***

На второй день принудительного заточения в своем жилом районе, пока Зурия посещала каждого из членов разведывательных отрядов Айнганы и Сетора для, вероятно, бесплодных допросов, Лизелль покинула свою квартиру, чтобы пройти несколько кварталов между собой и улицей, где находилась Загробная Жизнь. Дева знала себя достаточно хорошо, чтобы понять, что она проведет гораздо более продуктивный день в баре, чем в своей квартире, в которой Лизелль тратила многочисленные часы на размышления и беспокойные расхаживания по комнатам, сводя себя этим самым с ума. Она благоразумно приняла предложение Дауса о выпивке, которую тот обещал купить ей на свои кредиты, и встала в очередь, ведущую ко входу в клуб. Как обычно, ей не пришлось долго ждать, когда вышибала впустит ее в клуб раньше остального большинства после проверки ее удостоверения личности, которое отражало ее приоритет, предоставленный ее профессией, а также личной благосклонностью Арии. Она искала Дауса возле главного бара, отправив ему сообщение после нескольких минут безуспешных поисков его лица среди бесчисленных посетителей. Вскоре он ответил, указав в сообщении свое местоположение, побуждая Лизелль проложить новый курс к дальним столикам. Пока Лизелль двигалась по клубу, то прошла мимо Вип кабинки, заполненной шумной местной молодежью, несносной, но обладающей большими деньгами, которые, вероятнее всего, достались им от их влиятельных родителей. Они толпились вокруг двух своих товарищей: батарианца и крогана, между которыми на низком столике стояло более дюжины фиолетовых шотов. Их состязание сопровождалось восторженным скандированием — Пей! Пей! Пей! — пока пара поглощала эти шоты с пугающей скоростью. Даус имел несчастье расположиться за соседним с ними столиком, но, когда Лизелль увернулась от бокала, брошенного из соседней кабинки, она заметила, что на его лице странным образом отсутствуют все следы возмущения. На столе перед ним стоял только один голубоватый бокал, полупрозрачный и наполовину пустой. Когда он увидел ее, его лицо озарилось дружелюбной улыбкой. — Привет, Даус, — поздоровалась с ним дева и присела напротив него. — Привет, Лизелль, — сказал он ей. — Рад, что ты смогла придти. Итак, как я и обещал, я угощу тебя выпивкой за то, что ты вчера спасла мою задницу. Что ты хочешь? — Честно говоря, я в настроении для всего, — сказала она. — Что ты посоветуешь? — Ну, я не разбираюсь ни в чем, кроме декстро. Но у Ботана всегда есть особые напитки. Я позову его, — он повернулся на стуле, переориентировавшись в направлении бара, где батарианец смешивал какой-то напиток для клиента. Даус поднял руку и небрежно махнул Ботану, как только тот закончил. Батарианец ответил ему одним поднятым пальцем, сообщая, что он скоро подойдет к ним. Тем временем Даус повернулся обратно к Лизелль. — Я знаю Ботана уже давно. Он тот самый друг, о котором я упоминал — парень, который помогает мне, пока у Арии не появится шанс разобраться с отставшими союзниками Ватесы. — Это он… нашел Олата Дар’Нера, верно? — Да. Бедняга. Я уверен, что это его сильно напугало. Он по-дружески рассказал мне об этом… но я не знал, что он рассказал это кому-то еще, кроме Арии. Ария сообщила тебе об этом? Лизелль отрицательно покачала головой. — Об этом рассказала мне одна из здешних танцовщиц. Мы с ней… э-э… друзья. — Это была Антья, не так ли? — догадался Даус. — Да, я не слишком удивлен, что он рассказал ей об этом. Обычно Ботан держится особняком, но он сказал мне, что Антья единственная из здешних, с кем ему нравиться беседовать. Он также сказал мне, что думает, что Антья запала на него, — Даус усмехнулся с веселой улыбкой. — Да, это конечно странно. — Почему это странно? — с любопытством спросила Лизелль. — Ну у… Антьи… у нее есть Ар… я имею в виду, что она обычно привлекает к себе внимание со стороны других личностей… — он прервал свои объяснения, когда заметил Ботана, направляющегося к их столику со стаканом и полотенцем в попытке выполнить несколько задач одновременно. — В чем дело, Тел? — небрежно спросил батарианец Дауса, сокращая его имя таким образом, чтобы оно свидетельствовало о существовании дружбы между ними. — Хочешь еще по одной? — Вообще-то я обещал своей подруге, что куплю ей выпить, — сказал он. — Может быть, ты приготовишь для нее один из своих коктейлей вне меню? Я заплачу больше, если хочешь. — Обычная оплата меня вполне устроит, — сказал Ботан. Он перевел взгляд на Лизелль, чтобы определить дегустатора своего следующего творения, и сразу обнаружил ее лицо знакомым. — Эй, я уже видел тебя раньше. Лизель замялась, но решила ответить более или менее честно. — Да. Я… подруга Антьи. — А, точно, — Ботан вспомнил ее. — Ты та девушка с поддельным вином. Ну и как все прошло? — Э-э-э… отлично. — Поддельное вино? — Даус повторил слова Ботана, обращенные к Лизелль, в замешательстве и восхищении. — О чем это вы? — Да так, ни о чем, — сказала Лизелль. — Мне просто нужно было погасить долг, но я не могла позволить себе купить настоящее вино. Антья привела меня к Ботану, и тот помог мне, — она повернулась к батарианцу. — Надеюсь, она заплатила тебе достаточно. Если нет, только скажи и я придумаю что-нибудь… — Не нужно, все уже улажено, — заверил он ее. — Так как насчет коктейля? Разузнав, что Лизелль предпочитает Тессийский медовый ликер, Ботан предложил ей коктейль, ингредиенты которого будут вращаться вокруг первоначальной ликерной основы. Хотя Лизелль находила некоторые из его коктейлей странными и неожиданными, она доверилась его репутации и решила рискнуть. После того, как Ботан взял особый заказ и ушел, Лизелль снова повернулась к Даусу и вернулась к их предыдущей теме разговора. — Что еще ты можешь рассказать про Ботана? Как давно ты его знаешь? — Несколько лет, может быть пять. Он из района Мазат. Знаешь, Маленький Кхар’шан. Раньше он был каким-то врачом. Но если я правильно помню, он приехал на Омегу, потому что на Кхар’шане его семья пыталась заставить его жениться на богатой батарианке. Его это не интересовало. И до сих пор не интересует. По крайней мере, не интересует в традиционном смысле, — Даус поднял свой бокал с голубым напитком и допил то, что оставалось. Лизелль вспомнила предположение о Ботане, которым Антья поделилась с ней в начале недели. — Ботан не интересуется женщинами своего вида? — осторожно спросила она Дауса, пытаясь подтвердить свое предположение. — Ага. — А вы двое…? Даус рассмеялся, но, похоже, не обиделся. — Ботан? Нет. Не пойми меня неправильно, я не слишком придирчив, но он просто друг. Брат. Музыка ночного клуба продолжала громыхать в воздухе вокруг них, заразительная пульсация отражалась в некоторых ближайших посетителях, которые стояли в толпе, сжимая в руках свои напитки, кивая или покачиваясь в такт музыке. Лизелль получила свой уникальный напиток и сделала первый пробный глоток, но не сказала ничего, кроме похвалы батарианскому бармену, который просто ухмыльнулся от гордости, взял плату Дауса и пожелал им двоим хорошего вечера. Какое-то время Лизелль и Даус обсуждали простые темы, предлагая друг другу фильмы для просмотра в Экстранете и раскрывая редкие источники развлечений на Омеге, начиная от малоизвестных концертов, где выступали экспериментальные авангардные группы, до биотических спортивных турниров. Они прервали свое общение только тогда, когда Даус заметил знакомый силуэт азари, облаченную в черную мантию и относящуюся к окружающей обстановке со спокойствием, присущим родному дому. Она неторопливо пробиралась сквозь толпу с неоспоримой уверенностью, пока ее взгляд не остановился на их столике. Лизелль проследила за взглядом Дауса, повернувшись на стуле и положив руку на его спинку. Когда она увидела Антью, то на ее губах появилась улыбка. — Лизелль, — поприветствовала ее Антья, мысленно радуясь тому, что дева завершила свою странную сделку без происшествий. — Рада снова тебя видеть. — И я рада тебя видеть, — сказала дева и предложила ей сесть. — Не знаю, как отблагодарить тебя за то, что ты помогла мне на днях. Танцовщица отмахнулась от ее благодарности, усаживаясь на предложенное место. — Это было не так уж сложно. Я была рада помочь, — она сложила руки на столе и для удобства закатала длинные рукава мантии до середины предплечий. — Итак, Антья, — Даус привлек ее внимание к себе, — скажи мне, почему, когда я вижу тебя, ты всегда без дела бродишь по Загробной Жизни. Разве у тебя нет работы? Когда у тебя будет смена? Она ответила на его насмешку лукавой, милой улыбкой. — Тогда, — сказала Антья и наклонилась к Лизелль, — когда я захочу. Дева рассмеялась. — Я знаю, — продолжил Даус, — что Ария позволяет тебе тут хозяйничать. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — мечтательно сказала она, застенчиво глядя на него, прежде чем отвернулась, чтобы сохранить свои секреты. Турианец закатил глаза, когда Антья снова наклонилась к Лизелль и шепотом дала ей несколько советов, на этот раз не намереваясь делать свои слова доступными для Дауса. — Не привязывайся к этому парню. В душе он осел. Но ты, Лизелль, приходи сюда как-нибудь снова и поговори со мной, ладно? — она обняла деву, собственнически отрывая ее от Дауса. А Лизелль, совершенно непривыкшая к физическому общению, если не считать воспоминаний о матери, Айре и Зурии, поначалу застыла от удивления. Но Антья не представляла никакой видимой опасности; она была теплой, щедрой, и то, как она улыбалась Лизелль, демонстрируя все свое очарование, заставило деву расслабиться и согласно кивнуть. Тем не менее, она почувствовала внутри себя естественный инстинкт, специально настроенный на обнаружение опасности — возможно, паранойя, которую она унаследовала от Арии. Конечно, Антья была достаточно самоотверженной, чтобы помочь ей, но как она отнеслась к тому, что произошло потом, когда она поручила Лизелль выполнить процедуру, которая позволила ей проникнуть в комнату Арии в пентхаусе? Антья понимала, что Лизелль не обычный агент, но не осмеливалась дальше вторгаться в загадку, охваченная огромным страхом углубиться в знание, которое не предназначалось для нее. Знание, которое могло привести ее к собственной гибели. Так зачем искушать судьбу, приближаясь к Лизелль сейчас? Было бы разумнее изменить свой путь в тот момент, когда она признала в спутнице Дауса Лизелль. Возможно, она просто выполняла свою работу. Добывала информацию о Лизелль дальше, чтобы быть абсолютно уверенной в том, что дева не представляет угрозы для Арии, и делая это под маской безобидной и привлекательной танцовщицы, нанятой исключительно для развлечения посетителей клуба. Лизелль с подозрением относилась к Антье, но она также выступала против идеи стать похожей на Арию в этом отношении. Всегда присматриваться к самым близким с той же бдительностью, что и к своим врагам; всегда дистанцироваться до такой степени, что никто не мог по-настоящему подтвердить, что она личность, а не бестелесная сила или символ. И как Антья могла причинить ей вред? Если бы Антья действительно стремилась узнать всю правду, и, если бы она когда-нибудь добилась своего, она бы только раскрыла личность девы, которую Ария защищала своей жизнью. Эта мысль успокоила Лизелль. Вечером этого же дня небольшой принудительный отпуск Айнганы официально закончился сообщением, пришедшим от Арии. . КОМУ: ЛИЗЕЛЛЬ КАСАНТИС ОТ КОГО: АРИЯ Т’ЛОАК ТЕМА: Приказы Я планирую тщательно изучить всех клиентов Киавы Ватесы, которые приобретали у нее токсин ванхиса. Айнгане достается Сахра Парем Играхал, богатая батарианка и акционер бесчисленных компаний, базирующихся в районе Мазат. Она была моей связной и открытой сторонницей в течение трех десятилетий, и я считаю маловероятным, но отчасти возможным то, что она может быть связана с нашим врагом. Сообщите о своей верности мне, когда будете говорить с ней. Она согласится на ваше расследование и предоставит вам всю необходимую информацию, а если она откажется при любых обстоятельствах, я хочу, чтобы вы проинформировали меня об этом и приготовились к нападению. Сахра Играхал довольно уважаемая личность, и, если я узнаю, что вы каким-либо образом неправомерно ее оскорбили, я буду очень недовольна вашим подразделением. Фестиваль Кефана начинается завтра, и она будет погружена в его организацию. Помогите ей, если это необходимо, но безосновательно не препятствуйте шествию мероприятия. Район Мазат очень лоялен ко мне, и он ежегодно направляет миллионы кредитов в мой синдикат. Профессиональный имидж, подкрепленный милитаристской мощью, по-прежнему имеет первостепенное значение. . Лизелль с иронией подумала про себя: «Стоит подумать о том, чтобы пригласить Ботана на экскурсию».