***
После успешной регистрации в гостиничном номере, который Советник с легкостью забронировала, Ария беззаботно уклонилась от патрулей и вернулась в квартиру Тевос с небольшим зажатым под мышкой пакетом съестных припасов, купленных не только за кредиты. В то время как Ария была давней любительницей быть в центре внимания; великодушно преданная, нежная и внимательная к его требованиям, она презирала агрессивные взгляды элиты Президиума. У них не было ни благоговения, ни чувства почтения, когда они лицезрели крупнейший источник криминальной власти систем Терминуса. Их взгляды больше подходили для того, чтобы рассматривать экзотических животных в зоопарке, а не непревзойденное великолепие Арии Т’Лоак. Она презирала бюрократическую культуру Цитадели, где местный жаргон изобиловал юридическими терминами и где никто никогда не тратил ни дня на по-настоящему тяжелую работу для накопление своего состояния. Конечно, Арии нравилось бездельничать на своей горе богатств, но это была роскошь, которую она позволила себе после многих лет кропотливого труда. Так странно было симпатизировать Тевос — воплощению всего, что Ария ненавидела в Цитадели. Она была полным набором в одном человеке, опытным политиком с искушенным красноречием, ее состояние было унаследовано благодаря случайной привилегии рождения, и глаза, которые выражали ее собственный статус и достоинство вместо почтения всякий раз, когда смотрели на Арию. И она нравилась Арии. Нравилась за ее полезность. И, возможно, нравилась за то, что она удовлетворяла межличностное желание, о существовании которого Ария раньше и не подозревала. Это было похоже на болезнь, подумала Ария, в тех случаях, когда она переходила в бесконтрольное распространение. Снова оказавшись в одиночестве в доме Тевос, Ария ела свои дорогие, премиальные продукты с местного рынка, параллельно занимаясь своими административными обязанностями. Она отвечала на сообщения, отдавала приказы тем, кому они были необходимы, и оценивала как свой собственный капитал, так и ликвидные активы. После того, как ее дела были улажены, Ария проверила время, сделала мысленную пометку для себя, что Тевос вернется примерно через два часа, и занялась тем, что покинула кухонный остров и отправилась в личные владения Советника. Но Ария уже просмотрела большую часть книг в кабинете Тевос (большинство из которых представляли собой дихотомию между слишком сухим и слишком легкомысленным на ее вкус), ее украшения и ее гардероб. Сегодня Ария занялась осмотром ее ящиков, быстро открывая каждый без чувства вины или сожаления, обнаружив в первом набор повседневной одежды, которую она перерыла, в процессе помяв некоторые аккуратно сложенные вещи. Затем она нашла ящик, заполненный нижним бельем, и задержалась на нем гораздо дольше, чем на любом предыдущем. Вещи, составляющие верхний слой, были простыми и немного скромными, хотя ни одни из тех, что видела Ария, не жертвовали стилем ради благоразумия. Прямо как Тевос, подумала Ария, часто заявлявшая, что высоко ценит минимализм и практичность. Ария всегда обнаруживала определенную склонность к стильному излишеству во всем, что было у Советника. Элегантности ровно столько, чтобы затмить то, что могло бы показаться обыденным. Она продолжала рыться в ящике с нижним бельем, не заботясь о том, что оставит после себя следы своего вторжения. Напротив, Арии скорее нравилась возможность того, что Тевос на следующее утро поймет, что она перерыла все ее нижнее белье. Как только ей начала нравиться эта идея, Ария прошлась по небольшой стопки одинаковых белых предметов одежды, и обнаружила под ними скрытый набор гладких, шелковистых и излишне пикантных вещей. Ария подняла те, что больше всего пришлись ей по вкусу — черные, с низкими швами, предназначенные для демонстрации выраженных выступов таза, — и несколько раз повертела их в руках в знак одобрения. Значит, Советник иногда развлекалась, размышляла Ария. Или, по крайней мере, у нее были намерения это сделать. Ария представила, как могла бы выглядеть Тевос, не надев ничего, кроме предмета, который она сейчас держала в руках, и решила, что этот образ ей очень понравился. Она подумала о том, чтобы зацепиться большими пальцами за края и позволить пальцам скользнуть обратно к единственной оставшейся скрытой плоти, нежной и божественно отзывчивой. И когда она неизбежно получит ее, Ария поиграла с мыслью о том, что ей никогда не нужно будет снимать их полностью, а просто отодвинуть в сторону. И ох… Ария хотела бы заполучить ее и все время восхищаться, как шелковистой черной рамкой для художественного самовыражения. Когда Ария вернула колоритную вещь в ящик, она намеренно оставила ее на самом видном месте, где та будет видна в тот самый момент, когда Тевос в следующий раз откроет ящик. Когда-нибудь она наденет их для нее. Чем раньше, тем лучше, решила Ария. К несчастью для Арии, она обнаружила, что большинство важных вещей Тевос — личные терминалы, планшеты — были так тщательно заблокированы сложными программами шифрования, что Ария перестала возиться с их взломами всего через минуту, помня о высокой вероятности того, что слишком много последовательных неудачных вводов паролей приведут к включению сигнализации и предупреждению службы СБЦ. Она отказалась от попыток налить себе крепкий напиток и намеренно выбрала одно из лучших Тессийских вин Тевос. Со своим напитком в руке Ария вернулась к своему чемодану и быстро порылась в своем багаже, пока не достала голодиск, который она собиралась просмотреть. Спустившись по узкой винтовой лестнице на нижний уровень, Ария неторопливо вышла в большую гостиную и устроилась на диване, взглянув на вид Президиума, проглядывающий сквозь тонкие щели жалюзи. Ария вяло вставила свой голодиск в настольный проигрыватель, откинулась на диван для оптимального комфорта со своим напитком в руке и начала читать текст, который освещал ее черты и мебель вокруг нее ледяным голубым свечением. Ария спросила меня, не поделюсь ли я с ней своими личными дневниками. Она ищет больше информации о Ботане и думает, что, возможно, я записала что-то полезное о нем, благодаря нашей дружбе. Поэтому я сделала для нее голодиск. Переписала и перенесла все из моего Омни-инструмента, чтобы оно было в более удобном формате. Это должно быть моей последней записью на некоторое время, по крайней мере, до тех пор, пока я не вернусь к работе. И Ария, я знаю, ты, наверное, читаешь это прямо сейчас. Я надеюсь, что ты найдешь что-то полезное, я действительно надеюсь. Ты через многое прошла, и я ничего так не хочу, как поддержать и помочь тебе во всем, в чем ты нуждаешься. Я также хочу сообщить тебе, что я записала здесь много-много личных вещей, как ты, вероятно, подозревала. Многое из этого связано с тобой. Но я не возражаю, если ты это прочтешь. Ты можешь прочитать все это, если хочешь. Даже непристойные фрагменты. Ты доверяешь мне так много вещей, и, учитывая твое положение, вполне уместно, что я доверяю тебе еще больше. Разум, тело и душу. Я тебя так люблю. Я надеюсь скоро увидеть тебя снова. Ты все время в моих мыслях… Лаконичным движением запястья Ария перелистнула несколько цифровых страниц, сосредоточившись на мелькающих датах, ищя приблизительную неделю, в течение которой Ботан Коргесс был нанят барменом. Прошло уже почти три года, но мое сердце все еще колотится, когда Ария зовет меня в свою гостиную и говорит, чтобы я присоединилась к ней в пентхаусе через несколько часов. Я весь день как в тумане, гадая, какой пеньюар мне надеть, гадая, что она захочет сделать, когда мы останемся наедине. Сегодня в раздевалке Ирсмени спросила, почему у меня такое хорошее настроение, и хотя я не сказала почему, она точно знала. Потом она сказала мне кое-что ужасное, кое-что совершенно неуместное. Ирсмени сказала, что все, что делает Ария, — это мастурбирует моим телом. Но это неправда. Это неправда. Я думаю, что между нами есть что-то особенное. Может быть, не любовь, не такая, какая мне бы хотелась, но Ария всегда была добра и щедра ко мне. Она всегда заботится о том, комфортно ли мне то, что мы делаем, и она всегда заботится о том, нравится ли мне это. В редких случаях, когда нет, она всегда все исправляет. Есть только одна боль, от которой она не может избавить меня, и я ни в малейшей степени не виню ее за то, что она не может этого сделать: она никогда не исцелит боль в моем сердце. Она никогда не полюбит меня так, как я люблю ее, целиком и полностью. Но я все равно сделаю для нее все, что угодно, вообще все. Убью ради нее, совру ради нее, умру за нее, и все это без колебаний. Я не думаю, что у меня когда-нибудь снова будет такая любовница, как Ария. Кто-то, кого я так же буду обожать, кто-то, кто наполнит меня такой же страстью и удовольствием. Честно говоря, я не знаю, что бы я без нее делала. Внезапно Ария махнула рукой, сворачивая текст на проекторе, поняв, что у нее нет настроения читать подобные вещи. Она осушила остаток своего бокала смелым глотком и почувствовала, как приятное жжение поползло вниз по середине ее груди, прежде чем резко закинула одну ногу на другую в знак недовольства. Нахмурившись, Ария потянулась к боковому отделению на поясе, не обращая внимания на текущее время и предпочтения Тевос, и достала сигарету. Она зажала ее между губами и быстро подожгла ее кончик с привычной легкостью. Первая затяжка была успокаивающей и пикантной, наполняющей ее легкие благовониями батарианских трав, несущих с собой знакомое облако расслабления. А затем, прежде чем Ария сделала вторую затяжку, до нее донесся звук открывающейся двери. Советник была дома. На мгновение Ария подумала о том, чтобы не реагировать ни в малейшей степени, но этот момент вскоре прошел, когда ее первоначальное упрямство превратилось в едкое шипение Вот дерьмо. Вытащив голодиск и положив его в карман, Ария огляделась в поисках места, где можно было бы затушить сигарету. В конце концов она прибегла к тому, что раздавила зажженный конец о дно своего пустого бокала, затем поднялась с дивана с ним в руке как раз вовремя и увидела, что Тевос появилась у основания лестницы с вопросительным выражением лица. — Я все гадала, куда ты подевалась, — сказала Тевос. — Почему ты здесь, внизу? — Ты вернулась немного раньше, — категорично заметила Ария. Советник вздохнула с раздражением. — Да, потому что я больше не могла этого выносить. Сегодняшний день был ужасен. Я не подумала о том, что будет настолько трудно желать Эстулиусу доброго утра с улыбкой и стоять рядом с ним на протяжении всех петиций, ни разу не оскорбив его, — Тевос начала неторопливо пробираться к Арии. — Кстати, иммиграционная мера была принята. Прошло по меньшей мере десять лет с тех пор, как я в последний раз была свидетелем того, как Залы Совета охватывались таким шумом. Это было ужасно. СБЦ пришлось вмешаться. Ты следила за новостями? Уже произошло четыре случая насилия, связанных с принятием этой меры, — она смирилась с раскаянным, глубоко задумчивым молчанием, прежде чем продолжила. — Ты когда-нибудь чувствовала, как тебя внезапно охватывает странное и неприятное ощущение, как будто тебя выбросили обратно в мир после многих лет, проведенных в наблюдении со стороны? Я почувствовала это сегодня. Мое положение требует, чтобы я рассматривала отдаленную перспективу при принятии крупномасштабных решений, но это по сути сводит арбитраж государственной политики к немногим более чем кабинетной деятельности. Сидя в комфорте, читая сноски, размышляя, анализируя графики и статистические тенденции… Не обращая внимания на тот факт, что у всех людей есть уникальные сочетания семей, работы, хобби… Все люди, которым я служу, сведены к цифрам. Частицам данных. Ария ничего не говорила и просто неподвижно наблюдала за ней. — Все наладится, — тихо утешила себя Тевос, а затем перескочила на другую тему, чтобы выбросить предыдущую из головы. — Хотя я с ужасом жду завтрашнего дня, когда я встречусь с новым послом Кхар’шана после его назначения. Интересно, что он скажет по этому поводу. Сегодня я также отдала приказ своим агентам установить контакт с Медорой. Мы должны получить от нее ответ в течение дня или двух. И после того, как с этим делом было покончено, Ирисса ворвалась в мой кабинет, пожаловалась на твое присутствие в Цитадели и обвинила меня в том, что я сбежала со свидания с Фальтеусом. Я не имею ни малейшего представления о том, откуда у нее эта идея, поскольку Фальтеус не из тех, кто сплетничает или преувеличивает. Сама Ирисса, вероятно, преувеличила то, что, вероятно, было безобидным, мимолетным замечанием. Я не понимаю, почему она настаивает на том, чтобы быть так вовлеченной в мою личную жизнь. Не то чтобы я увядала с возрастом, — увидев слабую ухмылку, появившуюся на губах Арии, Тевос отругала ее еще до того, как у нее появился шанс заработать этот штраф. — Ни слова. К этому времени Тевос уже была на расстоянии вытянутой руки. Когда она преодолела это расстояние, Ария оставалась необъяснимо напряженной, даже когда Тевос обняла ее за талию, нежно погладила по спине через рубашку и наклонилась для поцелуя. Ария отвернулась ровно настолько, чтобы ускользнуть от нее. — Что-то не так? — Тевос ошеломленно посмотрела на нее. Ария изображала своеобразную беспечную невинность, что заметно диссонировало с ее отвращением. Она никогда раньше не выражала никакого отвращения к поцелуям; Тевос была скорее в восторге от того, что в целом верно обратное. Все еще озадаченная и несколько удивленная ее странным поведением, Тевос сказала. — Я посвящаю часы работы вопросам, имеющим отношение к твоим интересам, пока мои собственные обязательства откладываются в долгий ящик и терплю мучения от осознания того, что Эстулиус все это время находится всего в нескольких минутах ходьбы от моего офиса, а ты не позволяешь мне этого после тяжелого дня, который я пережила? Выражение лица Арии было неразличимо. — Делай что хочешь. Она так и сделала. Позволив своим рукам скользнуть вверх, одну она положила на плечо Арии, а другой обхватила ее за подбородок. Тевос снова наклонилась и успешно поцеловала ее, жаждая этого удовольствия большую часть дня, и даже далеко за полдень, как она и опасалась. Но не прошло и секунды, как Тевос поняла, в чем дело. Она отстранилась, как только попробовала это на вкус, отходя от Арии с резким выражением неодобрения в глазах. Посмотрев вниз, она заметила бокал, все еще зажатый в руке Арии. Она забрала его у нее. Когда Тевос заглянула в него, то обнаружила именно то, что Ария пыталась скрыть от нее, и коротко выдохнула с презрением. — Я не обременяю тебя множеством правил, Ария, — сказала она. — Неужели так трудно уважать те немногие границы, о которых я тебя прошу? Ария хитро обдумывала свой ответ, пока не нашла подходящий. — Ты знала мою натуру, Советник. Ты знала, на что подписываешься. Тевос несколько секунд тупо смотрела на нее, ритмично постукивая ногтем по бокалу Арии. Когда Тевос вернулась к лестнице, то не очень беспокоилась о том, последует ли Ария за ней наверх, и не сталкивалась с ней снова, пока не оказалась в своей спальне, уже переодетая в ночную рубашку и улегшаяся в постель из глубокого желания провести остаток ночи в покое. Она закрыла глаза и расслабилась, не думая ни о чем, кроме роскоши, которую обеспечивала ее кровать, прогоняя эти суровые воспоминания о ее офисном кресле, о безжалостном вреде ее зрению, когда она часами смотрела в свой монитор, и о трибуне, на которой она совместно подавала петиции с другими членами Совета. Ария появилась в дверном проеме, скрестив ноги и прислонившись к открытой раме. — Уже ложишься спать? — Похоже, так оно и есть, — ответила Тевос все еще лежа на кровате, решив оставаться как можно более неподвижной. — Проснешься завтра и снова пойдешь на работу? Тевос повернулась к ней лицом, молчаливо спрашивая, почему Ария сознательно испортила ей вечер таким жестоким предсказанием. — И ты будешь со мной, — напомнила она Арии. — Ненадолго, — уступила Т’Лоак. — Сколько времени займет эта бумажная волокита? — Всего полчаса, если пробежаться глазами по терминам. Ария кивнула. — Итак, на сегодня больше ничего не запланировано? — Ты ожидала чего-то конкретного? — поскольку Ария все еще была ранена после драки с Неорой, а Тевос была не в настроении вставать с постели ни по какой причине — кроме законной чрезвычайной ситуации — до следующего утра, их возможности были исключительно ограничены. Ария уклончиво пожала плечами. — Может быть, нам стоит пойти куда-нибудь поужинать. Посмотреть спектакль. Тевос выдавила из себя легкий вздох веселья. — Ты знаешь, что мы никогда не сможем этого сделать, — сказала она с немного большей меланхолией, чем хотела. Ей вообще не нужно было ничего говорить. Границы их отношений были очевидны, они были явно известны с той ночи, когда они впервые разделили постель Советника. Как правило, секретность не беспокоила Тевос. У нее была Ария, с которой можно было говорить, прикоснуться, слиться, и этого было достаточно. Эти привилегии оправдали и превзошли ее ожидания. Между тем, невозможность покинуть свой дом с Арией за руку в прошлом не провоцировала у нее заметного беспокойства, хотя бы потому, что она никогда не заблуждалась в том, что это случиться. Но на самом деле озвучивание этого ограничения и утверждение его как осязаемой истины, спровоцировало в ее сердце неожиданный приступ грусти. — Сегодня я запустила операцию с Затмением, — сообщила Ария Тевос, спасая ее от самоанализа. — Запустила? — Да. Скоро у нас будет Лорхан, — Ария оторвалась от дверного косяка, сделав несколько шагов в спальню, прежде чем села на край кровати. Она повернулась в сторону Советника. — Ты помнишь Васэ? Первого лейтенанта дивизии Гайсин? — Думаю, да, — ответила Тевос. Ее рука покинула простыни, направляясь к Арии, и слегка погладила край ее рубашки. Вскоре она проникла под нее, неторопливо поглаживая ее спину. — В какой-то момент ты хотела, чтобы она присоединилась к твоей администрации. — Хотела. И я рада, что она отказалась. Теперь, с Затмением, она гораздо полезнее для меня. Если все пойдет по моему плану, Васэ замаскирует нескольких моих оперативников под наемников Затмения, которых она и капитан Асана возьмут с собой к Лорхану. Это даст мне некоторую страховку от Затмения. Я буду знать, о чем они говорили, пытались ли они захватить Лорхана или сделали вид, что упустили его… Я буду точно знать обо всех их действиях. — И почему Васэ на это согласилась? Ария улыбнулась губами и глазами в манере, которую Тевос научилась интерпретировать как существование коварного замысла. — Я сделала так, чтобы это стоило ее времени, — вот и все, что сказала Ария. Это было сильное преуменьшение.***
Через два часа после их допросов Хираль посетила каждую пару похититель-пленник и объявила, что собирается на ближайший рынок за провизией, спросив, чего желает каждый из них. В дополнение к какой-нибудь еде Лизелль попросила добавку с нулевым элементом, вспомнив, что она не принимала их уже четыре дня. Хираль, будучи незнакомой с этим продуктом, попросила Лизелль показать ей пример в Экстранете, за которым последовал совет о том, какие бакалейные лавки и киоски поставляют их, обычно те, что регулярно закупаются на Тессии. Они предложили накормить и кварианцев, но обитатели здания решительно отказались в знак неповиновения своим агрессорам. Они утверждали, что у них достаточно еды для себя, и не нуждались в унижающей жалости хорошо снабженных головорезов Арии. Наступил момент, когда каждый из них по очереди наблюдал за двумя кварианцами, так что Расма смогла конфиденциально сообщить своим союзникам важную новость от Арии. Когда настала очередь Лизелль, они с Расмой удалились в кладовую. Очевидно, в течение последнего часа Ария отправила зашифрованное уведомление своим специальным разведывательным отрядам, приказав всем подразделениям и оперативникам, которые в настоящее время свободны, явиться на указанный аванпост Затмения и связаться с первым лейтенантом Васэ, которая проинформирует их о новом задании завтра рано утром. Дриалус Лорхан был конечной целью, и Ария хотела объединить свои собственные силы с силами Затмения для дополнительной безопасности. Расма посчитала своей обязанностью проинформировать членов Сетора и Айнганы, несмотря на то что они не смогут принять в этом участие. Их нынешняя миссия могла иметь такое же или даже большее значение для поимки давней конкурентки Арии по бизнесу. Лизелль оценила информацию, но втайне задалась вопросом, почему Васэ соизволила сотрудничать с Арией сейчас, несмотря на все, что лейтенант ранее говорила Лизелль — как она устала от того, что Ария использует ее и втягивает в выполнение своей грязной работы, и как она клялась никогда больше не поддаваться на ее заманчивые предложения. Не прошло и месяца с тех пор, как Васэ дала это обещание. Когда Хираль пришла, то раздала еду и вернулась на свой пост в передней части здания, оставив своих союзников заниматься своими делами. Лизелль жадно ела. Она разбила капсулу с добавкой в свой напиток, прежде чем выпила половину почти сразу, затем вскрыла упаковку горячей уличной еды, которую принесла Хираль, и сделала два нескромных укуса. Большим пальцем она затолкала упавший кусочек между губ и довольно жевала, пока не вспомнила, что Назара сидит прямо напротив нее, наблюдая за каждым движением ее челюсти в такой тишине, что она могла быть проявлена только существом, чьи признаки жизни были практически незаметны. Лизелль замерла, позволив себе незаметно сглотнуть, когда посмотрела в ответ презрительным взглядом. Так быстро ее первоначальный страх перед Назарой превратился в жалость, а затем в обиду. Назара казалась невозмутимой и лишенной зависти, которая обычно появлялась на лице того, кто не ел несколько часов. Даже ее коллег сопроводили на кухню, чтобы они поужинали, но традиционное употребление пищи не привлекало Назару, и она отказалась присоединиться к ним. Возможно, подумала Лизелль, неприязнь Назары к твердой пище была более чем идиосинкразической. Внезапно у нее пропал аппетит. Лизелль встала со своими продуктами в руках. — Следуй за мной, — сказала она Назаре. — Куда? — На кухню. К остальными. — Зачем нам идти туда? — Потому что я так сказала, — с горечью объяснила она. Как и прежде, Назара повиновалась. Когда они прибыли, все в комнате бросали на них настороженные взгляды. Даже Лизелль считалась ненормальной со стороны ее собственных союзников, как будто странность Назары была каким-то образом заразной, и она заразила их компаньонку азари, теперь обреченную превратиться во что-то столь же тревожное. Тем временем кварианцы столпились вокруг своего стола, осторожно поедая свое декстробезопасное пюре через специальные индукционные отверстия, чтобы не подвергать себя воздействию внешней среды. Они посмотрели на Назару, но ничего не сказали ей в знак приветствия или приглашения. — Она может есть? — спросила их Лизелль. — Что ты имеешь в виду? — спросил Виль’Эльва. — Конечно, она может есть. Она просто предпочитает этого не делать, несмотря на то что она единственная кварианка в Галактике, которая может это делать без фильтров и портов, — в его словах сквозило скрытое презрение. — А что насчет другого гета? Кто еще на Омеге мог воспроизвести результаты ваших экспериментов? Сахра Играхал единственная, у кого есть ваши записи? Это была она? — Я… это не может подождать? Я думал, нам разрешили передохнуть. — Лизелль, — сказала ей Расма. — Отстань от них на некоторое время. Она проигнорировала ее. Лизелль была одержима непреодолимым желанием противостоять проблемам, решить их раз и навсегда, прежде чем существа, подобные Назаре, причинят еще больше вреда. Назара была предзнаменованием чего-то мрачного, маячащего на горизонте, и время до этого пришествия быстро истекало. Это было будущее, наполненное искажениями жизни, которые хотели прервать свое собственное существование на том основании, что они укоренились в долине без культурной или генетической идентичности. Назара была концом самоанализа. Она была смертью своего «я» и возвышением коллектива улья, не только для гетов, но и для всей жизни. Лизелль понятия не имела о таких непостижимых вещах, и они пугали ее так же, как пугала бы неведомая чернота космоса, если бы однажды она внезапно поглотила ее. — Кто-нибудь приводил сюда азари? — спросила она. — Вы вставили ей имплантат? Виль’Эльва ничего не ответил. Хасин’Тирул уронил свою необычную посуду, а Кейлит’Шао начал яростно ерзать. — Лизелль, — уже более жестко сказала Расма. — Я спрашивала об этом Виль’Эльву. Он утверждал, что никто никогда не приносил к ним азари, и что они не могли позволить себе купить дополнительные части гетов, кроме тех, которые они использовали на Назару. Сэрирн все еще проверяет файлы, чтобы подтвердить это. — Почему она спрашивает нас об этом? — потребовал Виль’Эльва. Он обвиняюще повернулся к Назаре. — Ты намекала на что-то подобное? — Я намекала на обратное. — Кила! — внезапно воскликнул Кейлит’Шао, впадая в панику. — Азари знает о…! Хасин’Тирул поднялся и схватил его, практически задушив. — Что, черт возьми, с тобой не так, тупой бош’тет?! Их ближайшее окружение пришло в движение. Виль’Эльва бросился к своим коллегам, чтобы разнять их, в то время как Даус и Малак вытащили оружие и угрожающе прицелились. Они громко приказали им остановиться среди пролитой еды и разбросанных предметов со стола. Наконец кварианцы расцепились и подняли руки в знак капитуляции. — Что она знает?! — крикнул Даус Кейлиту’Шао. Он подошел и агрессивно схватил его. Кейлит’Шао не сопротивлялся, а вместо этого съежился в хнычущем страхе. — Что ты нам не рассказал? — он взглянул на деву. — Лизелль? Что ты знаешь? Неуверенная в себе, Лизелль молча покачала головой, все еще с широко раскрытыми глазами наблюдая за борьбой. Даус выкрутили руку Кейлита’Шао, спровоцировав резкий крик. — Что ты нам не рассказал? — Ради Духов, Даус! — сказала Расма. — Что, черт возьми, с тобой не так? Ты думаешь, они будут нам полезны, если ты разорвешь их скафандры? — Вот почему он заговорит, — сказал Даус. — Кейлит’Шао знает, что он расходный материал. Кто он для их группы ученых? Мальчик на побегушках? Он не знает науки, деталей. Но он знает, кто и что входит и выходит отсюда, как и все остальные. Что насчет этого, Кейлит’Шао? Ты скажешь мне, что ты скрываешь? — Пожалуйста! П-пожалуйста! Не делай мне больно! Он заплатил нам хорошие деньги, он внес свой вклад в наши и-исследования! — Кто заплатил?! — Он слышал об операциях, которые мы проводили, и наткнулся на нашу рекламу на черном рынке, где мы выражали интерес к частям гетов! Мы показали Лорхану нашу работу над Назарой, и он был очень впечатлен… — Так вот с кем вы имели дело? С Лорханом? — Д-да. Ай! — Кейлит’Шао озвучил свою боль еще одним жалким криком. — Он хотел новый протез из деактивированных частей гетов! Ему понравился внешний вид металлического панциря гетов, и он захотел чего-нибудь экзотического! Он заплатил много, и мы взяли эту работу и некоторые другие! Неужели ты не понимаешь?! Он финансировал наши исследования! Мы были практически банкротами после Назары! — Какие другие работы?! — Я…я… Из своего арсенала Даус вытащил зазубренный турианский боевой нож, держа его наготове над задней частью защитного костюма Кейлита’Шао. — Я сделаю это, приятель. Я человек, которому нечего терять. — Батарианец и азари! — Лорхан заказал это? — Да! — Зачем? Что он планировал? — Я не знаю! Я не знаю! — Кейлит’Шао потерялся в панике. — Отпусти Кейлита’Шао! — вмешался Виль’Эльва. — Он больше ничего не знает! Но я знаю. Даус резко отпустил Кейлита’Шао, толкнув его в сторону других кварианцев, прежде чем направил свой нож на Виль’Эльву. — Хорошо. Расскажи мне, что вы сделали. — Он хотел, чтобы мы вернули к жизни его недавно умерших соратников. Он только сказал, что они обладали бесценным интеллектом, который он не мог позволить себе потерять. Какие-то корпоративные секреты, сказал он. Он щедро заплатил нам, снабдил процессорами и пообещал периодически отправлять нам бесплатные гетские запчасти, если мы их оживим. Я пытался предупредить его, что это… это наука, не подходящая для повседневной жизни. Мы делаем это во имя выживания кварианцев, в то время как Дриалус Лорхан был озабочен своим бизнесом… Я сказал, что ему, вероятно, придется убить их, когда он извлечет из них всю необходимую ему информацию. У Назары есть конечная цель. У Фаэсы’Ксир была цель, которая вышла за рамки ее собственной жизни и, так сказать, перешла в следующую. Но те, кого хотел Лорхан… они были бы кошмаром, если бы оставались в живых. Всякий раз, когда мы отпускали к нему пациента, мы держали его в своего рода спящем режиме, пока он не хотел его активировать. Я отправил ему руководство, основанное на наших исследованиях, о том, как включать и выключать различные компоненты процессора. По сути, немного программирования, чтобы он мог держать их в кататоническом или в полусознательном состоянии или в том, в котором ему нужно. — Ты научил его, как их программировать?! — Расма была вне себя от ярости. — Ты хоть представляешь, что ты наделал? Ты хоть представляешь, какие ужасы ты только что обрушил на синдикат Арии и Омегу в целом?! — Мы не знали, что он использует их против синдиката Арии, он ввел нас в заблуждение! Когда мы услышали о мертвом ходячем батарианце, мы подумали, что это какая-то шутка мести, разыгранная одной из банд или пиратских группировок. Ты же знаешь, какими больными и извращенными они могут быть! Мы понятия не имели, что он наш пациент! Когда мы работали над ним, у него все еще были глаза! — И кто принес вам азари? — Ватеса. Она сказала нам, что представляет интересы Дриалуса Лорхана, и дала нам знать, что он хочет еще одного. Отправленный ею посыльный — некий кроган по имени Джирлок — заплатил нам десять тысяч кредитов вперед и сказал, что Лорхан заплатит нам вторую половину, как только мы закончим. — Это была Спектр! — воскликнула Лизелль. — Азари была Спектром! — Она… она была Спектром Совета? — спросил Виль’Эльва. Этот факт, казалось, был для него новостью; новостью, которая была воспринята с шоком и страхом перед последствиями превращения галактической сверхдержавы во врага. — Ты… ты уверена? — Да. Ария дважды дралась с ней. — Кила, — отчаялся Кейлит’Шао. Он внезапно лишился всяких сил, ему пришлось опуститься на стул, где он поднял руки и прикрыл ими свою маску. — Что мы наделали? Кила… мы все умрем. Мы все умрем… Они отправят своих людей, чтобы убить нас, Виль’Эльва! Мы никогда больше не увидим Мигрирующего флота! — Прекрати ныть! — он набросился на него. — И возьми себя в руки! За нами никого не пошлют. Не мы были теми, кто убил их Спектра! Ватеса, похоже, несет за это ответственность. Кроме того, сейчас нам нужно беспокоиться об Арии Т’Лоак. Она думает, что мы намеренно сделали это, и мы должны доказать, что это не так, — он повернулся к Расме, отчаянно нуждаясь в какой-то поддержке. — Когда вы пришли сюда, мы подумали, что вы заберете Назару. Мы думали, Ария слышала, что у нас есть какое-то новое оружие, которым в некотором смысле является Назара. Может быть, вы пришли, чтобы украсть наши технологии, наши секреты для собственного использования. Все, ради чего мы работали. Нас не интересуют дела криминальных авторитетов, турианка. Мы здесь не для того, чтобы сражаться в ваших войнах. Мы просто пытаемся бороться со своими собственными. — Что ж, теперь ты чертовски глубоко вовлечен в наши войны, — сказала ему Расма. Видя, как безнадежность проявляется в языке его тела, как его плечи опустились, как будто у него иссякла энергия, она добавила то немногое утешение, которое могла предложить на данный момент: — Ты работаешь на Лорхана, который недавно стал заклятым врагом Арии. Скоро она попытается схватить его, допросить и, возможно, убить. Эта лодка, в которой вы сейчас находитесь, тонет, и вам решать, хотите ли вы спрыгнуть с корабля. Если вы расскажете нам все, что знаете о Дриалусе Лорхане, Ария это поймет. И кто знает — если ей понравится то, что вы расскажете, она, возможно, даже пощадит вас. — Это… это возможно? Даже зная, что мы те, кто создали то, что пыталось убить ее? — Я не даю никаких гарантий, но да. Это возможно. Расма повернулась к разрозненной толпе, которую сформировали ее союзники, все настороженные и ошеломленные. От них она изолировала Лизелль, попросила поговорить с ней наедине и отвела ее в уединенную кладовую. Хотя она возвышалась над своей спутницей азари, Расма больше не смотрела на нее свысока ни в каком смысле, кроме физического. Теперь, к удивлению Лизелль, она смотрела на нее почти с доверием. — Лизелль, — сказала она. — Нам нужно, чтобы ты была зачислена в ряды первого лейтенанта Васэ. Нам нужен там кто-то из наших подразделений, кто-то, кто знает, о Назаре и других гетах. Ты справишься с этим? Дева кивнула без колебаний. — Хорошо. Я хочу, чтобы ты взяла с собой Дауса. Он здесь абсолютная обуза. Я не знаю, что, черт возьми, на него нашло, но я больше не хочу, чтобы он был здесь. В конечном итоге он убьет одного из кварианцев, и Ария не обрадуется, если это произойдет. Так что ты берешь его с собой и судишь сама, просто ли он напуган Назарой, или гетами, или кем-то еще, и подходит ли он для миссии, которую даст тебе Васэ. Если нет, отправь его домой. Если он откажется… — Я дам знать Арии, — закончила за нее Лизелль. — Я поняла. Я разберусь с этим. Но есть еще кое-что… помнишь, когда Кейлит’Шао сказал, что Лорхан получил от них протезы гетов? У него вставной глаз. Я видела это на фотографиях. И Назара рассказала мне кое-что… единственный гет, оставшийся в живых на Омеге, не разговаривает с ней. Она сказала, что он только наблюдает. — Черт, — резко выругалась Расма, вынужденная сделать паузу, чтобы переоценить их позицию. — Если они соединены вместе оптикой, и если оптика гетов подключена к Лорхану таким образом, чтобы он может видеть, что она делает… значит, он увидел нас. Всех нас. — Затмение носит шлемы, — сказала Лизелль. — Если мы будем все время в них, он не сможет нас узнать. — Рассчитывай на это, Лизелль. И не бойся избегать его, как только окажешься там, если что-то пойдет не так. Я отправлю Арии подробный отчет, но мне, вероятно, понадобится час или два, чтобы написать его, плюс при этом следить за всеми… Надеюсь, кварианцы будут более сговорчивы теперь, когда они знают, что есть шанс на искупление. Тем временем ты направишься на аванпост Затмения вместе с Даусом и сделаешь все возможное, чтобы объяснить Васэ, какое снаряжением вам нужно. Необходимость в шлеме и тому подобное. Она послушно кивнула и вернулась с Расмой на кухню. Оттуда она забрала Дауса, который не решался удалиться от кварианцев, но в конце концов подчинился. Лизелль оттащила его, и они собирали и проверяли свои вещи, чтобы убедиться, что ничего не забыли, и пока они это делали, Виль’Эльва подошел к ним. — Вы должны быть осторожны, — сказал кварианец с некоторой неуверенностью. — Он… он, вероятно, знает, что Ария нашла Назару. Он, наверное, видел вас. Вас обоих. Лизелль мрачно кивнула, благодарная за совет, несмотря на то что уже предполагала такую возможность. — Я знаю. Мы будем осторожными. Надеюсь, он поверит в то, что Ария все еще занята здесь, и не будет ожидать нас, — она повернулась к Даусу за согласием, и он дал его, хотя оно было задумчивым и предназначалось только для утешения их самих. На самом деле Лорхан, должно быть, знал, что они придут за ним. Их единственной надежной защитой было то, под какой личиной они предстанут перед ним. Затмение было их единственным шансом на успех перед тураинцем, чье имя эхом отдавалось в ее голове в течение нескольких недель, но он никогда физически не появлялся перед ней. Пара прошла мимо бдительной Хираль, направляясь к двери, но Лизелль снова остановилась, испытав неприятное чувство, что за ней наблюдают. Она оглянулась через плечо и обнаружила, что была права. Там, в углу, где собирались тени, была Назара, выжидающе смотрящая на нее. — Прощай, Лизелль Касантис, — сказала она. — У меня есть оптимистическое чувство относительно тебя. Дрожь пробежала по спине Лизелль, когда она быстро отвела взгляд. Дева ушла вместе с Даусом, гораздо больше желая оставить кварианцев позади, чем он.