Богиня, благослови Королеву

Утром Тевос ушла из дома на два часа раньше Арии, которая осталась, чтобы увеличить временную дистанцию между их прибытием в Посольства. Она неторопливо проводила свое свободное время, приняв душ, затем приготовив и съев еду, что было необычным опытом для Арии, так как она привыкла к людям, чья работа полностью вращалась вокруг приготовления пищи для нее. Несмотря на давнее отсутствие практики, Ария не была беспомощна — ее завтрак получился на самом деле довольно вкусным, и она даже рассматривала еще одну попытку в будущем по усовершенствованию своего творения. Прежде чем уйти, Ария остановилась, открыла ящик с нижним бельем Тевос и обнаружила, что каждая вещь была возвращена на свое законное место и в опрятном состоянии. Когда она откинула верхние слои, то увидела, что черный пикантный экземпляр сложен и убран в то место, где Ария впервые обнаружила его. Реакцию Тевос на неприкрытое копание Арии было трудно расшифровать. Означало ли то, что она убрала свой ящик без единого слова выговора в сторону Арии, отклонение ее предложения, или это был знак признания и рассмотрения? Ария сгорала от желания знать, ненавидя то, как Тевос всегда заставляла ее ждать того, чего она жаждала. Когда Ария прибыла в Посольства, где она подверглась еще большему количеству пристальных взглядов в стиле Президиума и перешептываний, Тевос вышла из своего офиса, чтобы лично поприветствовать ее, но не без обязательной компании трех личных охранников. Со слабыми понимающими улыбками они пожали друг другу руки в формальном приветствии, повернулись и зашагали к офису Советника. Их совместное присутствие привлекало гораздо больше взглядов, чем Ария в одиночку, когда они проходили через светлые залы и вестибюли. Секретари пялились на них, адвокаты пялились на них, дипломаты пялились на них… Какое-то время казалось, что они были единственным, что имело значение в радиусе километра, и Тевос притворялась, что ничего не замечает или ей все равно, несмотря на то что она была зачинщицей этого зрелища. Но под естественной маской хладнокровия у Тевос была четкая цель. Она выставляла Арию напоказ для рекламы. Она хотела, чтобы вся Цитадель видела, с кем она идет, даже после инцидента с Неорой. Она хотела, чтобы все знали, куда они вместе движутся: неумолимо к дипломатии и согласию. Тевос никогда бы не призналась в этом Арии, но она извлекала из их короткого путешествия каждую каплю удовольствия, которое оно содержало, поскольку она понимала, что этот случай, возможно, был одним из немногих редких, которые когда-либо случались в их жизни, когда они могли бесстыдно прогуливаться в тандеме среди бела дня. Тевос чувствовала себя исключительно могущественной рядом с Арией, учитывая ощущение, что она действительно поднялась на самую высокую возможную вершину Галактической власти, игнорируя тот факт, что в настоящее время не существует реальной должности, обладающей таким уровнем полномочий. Это была сила, которую никогда не сможет удержать ни один человек. Это была могущественная власть над будущим, зачатым между двумя, и она существовала только до тех пор, пока они оставались неделимыми. Когда они проходили мимо стола Элени, секретарь вежливо пожелала им доброго утра, прежде чем они удалились в кабинет Тевос, оставив трио СБЦ у двери. Тевос села за свой стол, а Ария устроилась в кресле перед ним, взяла в руки планшет и стилус, которые Советник достала и протянула ей. Их договор отображался на экране — множество страниц, на непрерывную прокрутку которых от начала до конца уходило почти десять секунд, — и содержал в своем конце пустые строки, где их подписи вскоре будут стоять вместе. Пока Ария анализировала документ, полностью убеждаясь, что никакие дополнительные термины не были добавлены без ее уведомления, Тевос активировала свой терминал и начала работать над чем-то совершенно другим, хотя оставалась постоянно доступной, чтобы уточнить или ответить на любые вопросы, которые могли бы возникнуть у Арии. Несколько раз она останавливалась, чтобы бегло осмотреть Арию, пристально глядя на сосредоточенность, хмурившую ее брови. Тевос потянулась к ней, немного более смело, чем осторожно, и положила свою руку на стол поверх той, которой Ария сейчас не пользовалась. Ария приняла это предложение, но никак не отреагировала. Она была слишком поглощена чтением, чтобы язвить по этому поводу, оставаясь уступчивой, даже когда Тевос манипулировала их руками и вплетала свои пальцы в промежутки между пальцами Арии, соединяя их ладони вместе. Оставив их руки как таковыми, Тевос вернулась к своему терминалу, довольная тем, что управляла его интерфейсом таким ограниченным образом. — Мне не нравится просить у тебя или Верховного командования разрешения на перемещение в пространстве азари, — банально пробормотала она. — Разве я все еще не азари? Разве территории азари не являются коллективным наследием нашей расы? — Хочешь верь, хочешь нет, — ответила Тевос, — но это условие облегчает тебе перемещение по пространству азари. Во первых у тебя нет соответствующей визы для легального посещения, и маловероятно, что тебе разрешат ее получить, но с разрешения правительства — с моего разрешения — ты действительно можешь полностью обойти эту проблему. Также, возможно, стоит отметить, что ты лишилась Тессийского гражданства, когда уничтожила свои собственные документы. Ария недовольно посмотрела на нее, затем снова опустила взгляд на оставшуюся часть договора, бесконечно противостоя стене налоговых условий и положений. Их руки так и не разъединились, удивляя и восхищая этим Тевос. Хотя это было маловероятно, она надеялась, что Ария сможет остаться на Цитадели еще ненадолго, до тех пор, пока Тевос не вернется с работы и не получит возможности проводить ее. Может быть, достаточно долго, чтобы принять специальный прощальный подарок, при условии, что рана Арии к тому времени достаточно заживет. Тевос солгала бы себе, если бы сказала, что это не было у нее на уме, а желание усугублялось особенно по ночами, проведенных в попытках держать свои руки при себе, лежа рядом с Арией. Примерно через полчаса, обещанные Тевос Арии, она увидела, как та снова подняла стилус, отцентрировала линию для своей подписи в рамке планшета и внесла свою фамилию в указанное поле. Устройство издало небольшой писк, получив доступ к идентификатору личности Арии и приняв его как действительный. Тевос выполнила то же самое действие, когда Ария передала ей стилус и планшет. Теперь с необходимыми подписями договор был сохранен, его содержание заблокировано и передано как в архивы Совета, так и в Верховное командование азари. Копии документа были пересланы Тевос и Арии, и через несколько секунд появились в их личных почтовых ящиках с тегами темы, избыточно информирующими их о том, что они подписали обязательное юридическое соглашение. Ария выдохнула с некоторым облегчением и собралась подняться. Ее Омни-инструмент активировался и засветился вдоль ее предплечья. — Ты уже уходишь? — спросила ее Тевос. Ответом Арии был рассеянный кивок. — Произошло… произошло кое-что важное. Мне нужно уехать как можно скорее. — Что-то, имеющее отношение к нашим общим интересам? — Да, — Ария опустила руку, начиная отступать к двери. — Очень важное. Однако моим людям нужно выяснить немного больше, прежде чем я рискну рассказать об этом тебе. Они с этим разбираются, но мне нужно быть там, чтобы убедиться, что все идет гладко. Я поговорю с тобой об этом позже. — Если это важно, это… — сказала Тевос с некоторой мрачной интригой. — Пожалуйста, сообщи мне об этом, как только сможешь, — к сожалению, Ария не могла позволить себе остаться, но строгость в голосе Т’Лоак полностью перекрыла менее важные личные желания Тевос. Если то, что только что обнаружили агенты Арии, было таким важным, Тевос была более чем склонна с энтузиазмом поощрить ее отъезд. — Я сделаю это, — пообещала Ария. Прежде чем она сказала что-нибудь еще, установленный на столе Советника интерком начал мигать красным и звенеть. — Между тем, — продолжила она, несмотря на помехи, — обязательно следи за… — Минутку, Ария, — остановила ее Тевос. — Позволь мне ответить, это займет всего секунду, — она нажала пальцем на кнопку и сказала: — Да, Элени? — Госпожа Советник, батарианский посол Анрек Хиб’мил прибыл на свою встречу, официально назначенную через час. Я подумала, что вы предпочли бы знать об этом, так как может быть неудобно заставлять его так долго ждать в приемной. Я собираюсь дать ему туристическую брошюру и, может быть, ваучер на бесплатную еду в том милом кафе на Президиуме. — Твое предложение звучит замечательно, Элени. Я перезвоню тебе через минуту. Спасибо, — она прервала двустороннюю связь, посмотрев на Арию, которая с любопытством задержала свой отъезд, чтобы подслушать. — Странно, — заметила Тевос. Она открыла свое расписание и примечания к нему, чтобы подтвердить, что посол действительно прибыл раньше назначенного времени. — Из его рекомендаций я узнала, что Хиб’мил мучительно пунктуален. Может быть он захотел просто произвести благоприятное первое впечатление? Но в данном контексте это имело бы мало смысла. Я считаю азари одной из наименее пунктуальных рас в Галактике… Пока Тевос размышляла вслух, Ария, казалось, ушла в себя. Она стояла и размышляла с глубоко задумчивым выражением лица. — Вчерашнее принятие этой меры добавило тебе новых врагов? — категорично спросила она Тевос. Тевос оторвалась от своего терминала и посмотрела на нее с недоумением. — Ну, критиков, да, — неохотно ответила она. — Но что… на что именно ты намекаешь? Еще до того, как Ария ответила, она свернула со своего пути в направлении выхода и направилась к окнам Тевос, раздвинув жалюзи и осмотрев окрестности Президиума. — Мы не будем рисковать, — быстро сказала она, переходя к одному из горшечных растений Тевос, чтобы осмотреть его листья. Тевос не совсем понимала, что она ищет. — Не сейчас, когда так много еще неизвестно о том, кто нас преследует, — Ария сдвинула один из черных запасных стульев, чтобы обыскать область, которую он ранее скрывал. Первоначальное замешательство Тевос медленно перешло в беспокойство, но этого было недостаточно, чтобы придать странной реакции Арии полное доверие. — Ария, ты действительно веришь в то, что батарианская Гегемония отправила в Цитадель дипломатического представителя с намерением причинить вред Советнику? Ты понимаешь, насколько катастрофичным это будет для наших и без того непростых отношений? Как они извлекут выгоду из подобной катастрофы? Ария отложила свою навязчивую охоту за мусором, чтобы обратиться непосредственно к Советнику. — Тевос, люди охотились за мной на протяжении веков. Я выявила, предотвратила и пережила больше покушений, чем количество лет в твоей жизни. Я знаю, когда что-то не так. И что-то не так сейчас. Тевос позволила стилусу, который она лениво сжимала в руке, упасть на стол, где он тихо звякнул. Паника инстинктивно зародилась в ее груди, но Тевос преодолела ее и медленно выдохнула, чтобы вернуть утраченное самообладание. — Тогда что, по-твоему, мы будем делать? — она терпеливо сложила руки вместе. Пока Ария напряженно обдумывала стратегию, то подняла руку и прикрыла ей рот и подбородок. Она временно отняла руку, чтобы заговорить. — Спроси свою секретаршу о ситуации. Что делает посол? Он все еще там? Тевос осторожно последовала ее совету. — Элени? Ты передала послу ту брошюру и ваучер, о которых упоминала? — Да, мэм. — Он все еще ждет в приемной? — Один момент, мне просто нужно проверить… Да, Советник. Он не ушел. — Понятно. Спасибо, Элени, это все. Ария, казалось, сопоставляла новую информацию с тем, с чем она уже работала, быстро интегрируя ее в некое подобие плана. — Если этот посол здесь, чтобы навязать нам войну… тогда у него есть союзники, которые его к этому подтолкнули. Есть люди, перед которыми он отчитывается. Нам придется заставить его заговорить. — Ты думаешь, что я смогу извлечь из него информацию, если он действительно настроен недружелюбно? — Именно. — Я не знаю, Ария, — призналась Тевос в своей нерешительности. — Я, конечно, могла бы что-то выведать у него, но… что насчет тебя? Что будешь делать ты? — Я буду здесь все время, — сказала Ария, затем огляделась. Она сосредоточилась на вспомогательной зоне отдыха, примыкающей к офису, отважилась подойти к диванам и спряталась за выступающим углом стены, которая разделяла помещение. Она наклонилась, чтобы оглядеть секцию, и снова взглянула на Тевос, сидящую за своим столом. — Ты видишь меня, когда я стою здесь? — она отступила на свое прежнее место и плотно прижалась к стене. — Нет, — ответила Тевос. Ария вышла из своего укрытия. — Вот что мы сделаем. Пригласи посла и продолжай работать, как обычно. Я буду прятаться все это время. Если он враг, попытайся выяснить, кто его послал или каковы его мотивы, и в тот момент, когда ты почувствуешь угрозу, позови меня и я вытру им пол. — Ария, ты не понимаешь последствий того, что кто-то твоего профиля будет подслушивать конфиденциальную дипломатическую встречу. Это было бы огромным нарушением протокола, и батарианская Гегемония была бы в ярости, если бы я позволила это… — Что, черт возьми, мне делать с разведданными, касающимися отношений между Кхар’шаном и Советом? Любой сознательный человек знает, что в ближайшие несколько столетий им суждено полностью разрушиться. Это как крушение скайкара в замедленной съемке. А что, если меня не будет здесь, когда ты будешь говорить с ним, Тевос? Ты хочешь встретиться лицом к лицу с потенциальным убийцей? Ты чувствуешь, что тебе сегодня офигительно везет или что-то в этом роде? Тебе кажется, что ты знаешь, как идентифицировать убийцу с большей точностью, чем я? — Я не беспомощна, Ария, — сказала Тевос с упреком. — У меня есть бесшумная сигнализация, установленная под моим столом, а также аварийная устная фраза, которая может вызвать СБЦ за несколько секунд. Никогда не подписывайся под ошибочным мнением, что я не могу эффективно действовать без тебе. — И что сделает СБЦ? — Ария строго спросила ее. — Они будут стрелять на поражение. Ты же знаешь, что так и будет. Они могут даже все испортить, если он возьмет тебя в заложники, — она положила руки на стол Тевос, привлекая ее абсолютное внимание. — Если ты оставишь меня здесь, я защищу тебя, и мы схватим этого батарианца живым. — И что потом, Ария? Ты вынесешь его из Посольств в мешке для промышленного мусора? Это Цитадель. Он будет заключен в тюрьму и допрошен, ты не сможешь заставить его заговорить, используя насилие. Твой план может устранить непосредственную опасность, но мы не сможем контролировать то, что произойдет потом. — Тогда его придется допрашивать прямо здесь, — довольно холодно сказала Ария. — Ты шутишь. Ария опустилась на кресло перед столом Тевос и наклонилась вперед. — Тевос, пора просыпаться, — твердо сказала она. — Война больше не только на Омеге. Она здесь. Она пришла к тебе сейчас, и тебе нужно начать бороться с ней всем, что у тебя есть, или ты проиграешь. Абсолютность заявления Арии без цензуры заставила Тевос сделать долгую и серьезную паузу. — Но… я не понимаю, — выдохнула она. — Почему он пришел сюда? Какой след я оставила, чтобы они могли следовать по нему? Разве я когда-нибудь выдавала себя? — Я не знаю, — призналась Ария без стыда. — Но это то, что мы просто должны будем выяснить позже. Прямо сейчас, я думаю, ты знаешь, что нужно делать. Тевос позволила себе еще один тревожный выдох, и заметно побледнела. Ее нервы начали сдавать, когда реальность ситуации и возможная смертельная опасность, нависшая за ближайшие несколько минут, начали должным образом осознаваться. Ей казалось, что она вот-вот импульсивно броситься с края колоссальной пропасти без видимого основания, и сопровождающее головокружение начало пронизывать ее до костей. Вполне возможно, что паранойя Арии просто испугала Тевос из-за воображаемого сценария, но она не могла позволить себе сбросить со счетов вероятность того, что все это окажется правдой. Было просто невыносимо представить себе такую сцену, разворачивающуюся в Президиуме. Для Тевос это было настолько дико, что переходило границу сюрреализма и в значительной степени способствовало ее предыдущему неверию. Но ей нужно было это сделать. Ария рисковала своей жизнью почти каждый день, подвергая себя ужасам, яростно пробивающимся из преступного мира, в то время как Тевос оставалась защищенной огромной сетью стабильных институтов и сил, которые постоянно пытались ежедневно обеспечивать безопасность таких людей, как она. Тевос была убеждена, что это ее долг перед их союзом, их договором, их продолжающейся эпохой мира. Она только сомневалась, хватит ли у нее безрассудной смелости встретиться лицом к лицу с тем, что от нее требовалось. Тевос почти вздрогнула, когда почувствовала руку Арии поверх своей, переплетающую их пальцы так же, как она сделала это ранее. — Советник, — Ария нежно использовала ее титул, — я буду здесь с тобой. Прямо за этой стеной. В тот самый момент, когда ты обратишься ко мне, ты будешь в полной безопасности. Я обещаю. Вся уверенность, в которой она нуждалась, присутствовала в глазах Арии; ярких и красивых, наполняющих каждое обещание, которое она считала нужным дать, ясной, утешительной честностью. По словам Арии, во всей вселенной не было места безопаснее, чем под ее защитой. И Тевос поверила в это. — Хорошо, — ответила Тевос. — Я приглашу его. Я скажу Элени, что ты ушла несколько минут назад, и что она пропустила тебя, когда ты проходила мимо. Советник нажала пальцем на кнопку интеркома, связавшись со своим секретарем. — Элени, пригласи посла в мой офис. Я готова встретиться с ним. — Я думала, вы все еще встречаетесь с мисс Т’Лоак. — Договор был подписан, и она ушла несколько минут назад. Разве ты ее не видела? — Богиня. Мне очень жаль, Госпожа Советник. Должно быть, она проходила мимо, пока я отвечала на звонок… Да, конечно, Советник. Я приглашу его сию секунду. Направляясь к своему укрытию, Ария оглянулась через плечо и лукаво заметила. — Доверчивая и подобострастная. Хороший выбор. — Она милая девушка, — защитила ее Тевос, а затем больше не обменивалась ни словом с Арией, ожидая посла. Ария хранила полное молчание с того момента, как исчезла за выступающим углом стены. Через минуту Тевос почувствовала себя одинокой и рефлекторно подумала о том, там ли еще Ария. Неудивительно, что Ария так легко уворачивалась от ее личной охраны во время своих визитов. Конечно, помогало то, что Тевос давала ей советы по их маршрутам, удаленно отключала сигнализацию и разблокировала ее точку входа, но даже самое полное понимание окружения было бесполезным без ловкости и терпения, чтобы ориентироваться в нем. В секунды, предшествовавшие неизбежному, часть Тевос все еще отчаянно цеплялась за возможность того, что Ария ошибалась, и что Анрек Хиб’мил был именно тем, за кого себя выдавал: посвятил себя поддержанию хрупкого моста между своей расой и вершиной современной Галактической культуры и торговли. — Ария иногда ошибается, — сказала себе Тевос, затем добавила с опаской, — но… она почти каждый раз оказывается права. Дверь открылась. В яркий свет ее кабинета шагнул широкоплечий батарианец в одежде высшей касты, украшенной искусной вышивкой приглушенных оттенков, которые могли похвастаться тонким переливчатым блеском. Она улыбнулась ему и встала с кресла, чтобы поприветствовать его, вспомнив все, что она читала о батарианских жестах, и очень старалась не обидеть его, и он, казалось, сделал то же самое для нее. Сначала он колебался, хотя и не был неуверенным, поскольку его начальство, несомненно, научило его проявлять непоколебимое достоинство, но он не сделал ни одного лишнего движения, которое могло быть истолковано как грубость по отношению к расе, сильно отличающейся от его собственной. Они уселись в свои кресла и приступили к обсуждению. — Я надеюсь, что Цитадель проявила должное гостеприимство к вам, посол, — сказала ему Тевос. — Вы только сегодня прилетели, или, возможно, уже успели поселиться в одной из гостиниц Президиума? — Я прилетел всего несколько часов назад, — ответил он. — Мы прибыли немного раньше, чем ожидалось, поэтому я пришел заранее. После его объяснения Тевос почувствовала облегчение. — Что ж, возможно, это даст вам больше времени на то, чтобы познакомиться с Цитаделью, как только наши дела будут завершены, — приветливо сказала она. — Итак, насколько я понимаю, сегодняшняя встреча будет в первую очередь направлена на то, чтобы обсудить состояние наших отношений и предложить модель на следующее десятилетие или около того? — Действительно, — ответил он. — Мы живем в странные времена, Советник. Постоянная вражда между нашими народами может быть устранена только благодаря действиям тех, кто смотрит в амбициозное будущее. Самая спорная проблема, которую я недавно выделил, — это, как и ожидалось, обращение с батарианцами за границей. — Я… да, мне грустно признавать строгие правила Цитадели. Если бы все это происходило при других обстоятельствах, мы, возможно, смогли бы удовлетворить потребности большего числа людей, но количество ограничений сделало нас довольно негибкими. — Кроме того, необходимо рассмотреть еще один вопрос: отношения между Советом и системами Терминуса. — Системами Терминуса? — переспросила Тевос. — Признаюсь, об этих отношениях особо нечего сказать. Их глубина полностью состоит из вечной борьбы за сохранение мира и не более того, — она взглянула на свой терминал, где лежали ее заметки, открытые для ее периодических консультаций, и потратила секунду, прокручивая их, чтобы получить доступ к определенной категории. — Конечно, Траверс действует как косвенный путь на эти территории, однако строгая торговая политика, как правило, запрещает импорт большей части продукции, производимой крупнейшими отраслями промышленности, базирующимися в Терминусе, которой, как можно подозревать, являются оружие и наркотики… Когда Тевос снова повернулась к нему лицом, то обнаружила, что смотрит на отполированный конец глушителя пистолета. Ей дали время собраться с силами. Ария предоставила ей эту возможность, даже навязала ее ей, в некотором смысле. Но примирение с ситуацией, в которой она сейчас оказалась, было чем-то совершенно иным, и никакая умственная подготовка никогда не могла надеяться смоделировать ее положение с адекватным сходством с реальностью. Тевос не шевелилась. Было мудро не делать этого, хотя ее неподвижность, возможно, была вызвана не ее выбором, а полной неспособностью что-либо сделать от удивления и шока, которые парализовали ее конечности. — Мы знаем, чем вы занимаетесь, — сказал посол. Он поднялся с кресла с кропотливым усердием. — Вы разрушили все, над чем мы работали. Всё. Но сегодня это прекратиться. Держите руки так, чтобы я мог их видеть, — из кармана своей одежды он достал небольшой датапад и передал его Тевос. Его прицел ни разу не дрогнул. — Что это? — ее вопрос был задан едва слышным шепотом. Тевос осмелилась отвести взгляд от огнестрельного оружия, чтобы рассмотреть то, что ей дали. — Пакет данных для вашего правительства, содержащий доказательства того, что Ария Т’Лоак ответственна за убийство Спектра Неоры Сартис. И вы это подпишите. — Это… это невозможно, — выдавила из себя Тевос. — Мы точно знаем, что моим Спектром манипулировали. Она напала на Арию. Если кому и грозит вина, так это Совету. — Я не собираюсь с вами спорить. Тевос быстро поняла, что от нее требовали, затем снова подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, пытаясь сделать вид, что пистолета там не было. — Вы представляете Верховное командование? Почему это так важно для них? — Если только, — подумала Тевос, — они не пытаются прикрыть Ватесу и одновременно впутать Арию, оправдывая таким образом свои действия против нее. Но ценой… себя? Это оно. Должно быть, это то, что они запланировали. Верховное командование оправдано, в то время как им неугодная Советник выведена из уравнения… Тогда они знают. Они знают, что я в этом замешана. Могла ли Медора спланировать это с самого начала? — ужасный холодок пробежал по ее спине. Внезапно она почувствовала опасную слабость. — Вы не позволяете моим людям выживать на Омеге, — с горечью сказал он. — А теперь вы даже не даете моим людям шанс выжить на Цитадели. Вас не волнует, с чем мы имеем дело. Вас не волнует, что мы пытаемся спастись от Омеги. Или вы подпишете это, Советник, или я убью вас. Оба исхода закончатся моей победой. Вам решать, что проще. У вас есть одна минута. — Вы не понимаете. Верховное командование глупо полагает, что они смогут изменить фундаментальную природу Омеги, просто поставив марионеточного лидера вместо Арии. Это только спровоцирует недовольство станции по отношению к Совету… Если вы убьете ее, Галактика рано или поздно окажется в состоянии войны. Вы должны учитывать то, что вы делаете… — Черт возьми, подпиши это! — предполагаемый посол внезапно зашипел. — Подпиши это сейчас же! — он яростно ткнул в нее пистолетом, направив дуло в центр ее лба. Краем глаза Тевос заметила, как Ария быстро выглянула из-за угла стены, к которой она прижималась. Посол не видел ее; он стоял спиной к ней. Ария была готова перейти к действию, ее движения разрывались от предвкушения, но Тевос чувствовала, что в ее силах собрать немного больше информации, прежде чем задействовать свою безотказную защиту. — И что Верховное командование пообещало вам взамен? Помощь вашим людям? Это они в первую очередь поддержали мое решение о депортации. Они используют вас, а вы не знаете… Он подошел к столу Тевос и схватил ее сзади за шею, решив, что пришло время прибегнуть к силе. — Я сказал, подпиши это! Сейчас же! — он резко вытащил пистолет и замахнулся его рукояткой, ударив Тевос по лицу и спровоцировав возмущенный, хотя и испуганный крик боли, а также еще один устный отказ. Он поднял пистолет, чтобы ударить ее снова, на этот раз гораздо сильнее, но прежде чем оружие успело коснуться Советника, оно необъяснимым образом вырвалось из его рук и с огромной скоростью отлетело в сторону, окутанное бледно-кобальтовым сиянием. Пистолет ударился о дальнюю стену, теперь бесполезный для него на таком расстоянии. В безумном замешательстве посол обернулся, но в тот момент, когда он увидел, кто еще был в офисе, его охватил такой ужас, что он ничего не мог сделать в свою защиту, кроме как разинуть рот и сделать один шаг назад. Ария вышла из укрытия с леденящим кровь убийством в глазах, мгновенно перейдя на бег, настолько быстрый, что менее чем за секунду она перепрыгнула через стол Советника к нему, схватила его лицо своей рукой и позволила инерции отправить их обоих вперед в окно, где она ударила его головой об армированное стекло. Похожие на паутину трещины появились в месте удара, прежде чем Ария швырнула ошеломленного мужчину на пол. Она последовала за ним, прижимая к земле комбинацией собственного веса и руки на его горле, крепко сжимающей и надавливающей вниз, как будто пыталась пригвоздить его к полу. Правый кулак Арии опустился, светясь жутким синим светом, когда костяшки ее пальцев интуитивно ударяли его по лицу, снова и снова, безжалостно. Тевос в ужасе наблюдала за жестокостью, прижимая руку к болезненному участку на своей скуле. Слишком быстро лицо батарианца стало скользким от ярко-красной крови, и ее обильные потоки начали заглушать его крики, превращаясь в хриплую, удушающую агонию. Ария снова и снова била его, выражение ее лица исказилось дикой яростью. Она больше не преследовала цель взять пленника. Нет, она убивала его. — Ария! — воскликнула Тевос. — Ария, остановись! Остановись! Ария не удовлетворила ее просьбу. Что-то воспламенило ее гнев до абсолютного предела, заставив его вскипеть и прорваться сквозь защитную оболочку холодного самообладания, которая когда-то изолировала и скрывала истинную температуру ее эмоций. Эта непостижимая Ария исчезла, отдавшись собственной ярости и жажде крови, нанося удары все сильнее с каждым разом, пока мужчина, несомненно, не потерял сознание. И все же она продолжала. Тевос включила бесшумную сигнализацию под своим столом и бросилась к Арии, опустившись рядом с ней, схватив ее за плечи и попытавшись оттащить от батарианца. — Богиня, Ария, остановись! — попыталась она снова. — Ты убьешь его! Ее искренние усилия оказались бесплодными. К тому времени, когда СБЦ ворвалось в ее офис, лицо батарианца было так основательно изуродовано, и он истекал кровью настолько сильно, что, несомненно, был мертв. Офицеры СБЦ немедленно разделили их, помогли Тевос подняться на ноги, изолировали ее за защитной стеной охраны и вызвали врачей, чтобы оценить ее состояние и состояние мясистой жертвы под Арией. Они грубо схватили окровавленную Т’Лоак и сумели оттащить ее. Если Ария и раньше была в ярости, то попытка СБЦ усмирить ее ни на йоту не успокоила. Трое офицеров в полной боевой броне изо всех сил пытались толкнуть Арию на стол Советника и связать ей руки за спиной, чтобы завершить арест, но Ария яростно сопротивлялась им, и была всего в нескольких секундах от того, чтобы броситься на них с извержением биотики. Тевос опасалась, что она разорвет их, как бумагу, и это будет инцидент, который уже нельзя будет исправить. — Ария! — Тевос окликнула ее, пытаясь встретиться с ней взглядом поверх бронированных плеч охранников, окружавших ее. Она нашла глаза Арии и увидела, что в них читалась срочность, поскольку та боролась со своим собственным инстинктом сохранить свою личную свободу любой ценой, даже если эта цена влекла за собой разжигание дипломатической катастрофы. К этому времени прибыли медики. Один опустился рядом с послом, чтобы определить, можно ли его оживить, в то время как другой начал изучать ушибленную сторону лица Тевос. — Ария, не сопротивляйся! — сказала Тевос. Ее настойчивость в поддержании зрительного контакта усложняла работу медика по обработке ее раны. — Я все проясню и обещаю, что они освободят тебя, как только власти разберутся в ситуации. Они задержат тебя ненадолго. Пожалуйста, Ария, я разберусь с этим. Я со всем разберусь. Ария боролась с СБЦ еще две горькие секунды, прежде чем выругалась и неохотно прекратила борьбу. Она оставалась вызывающе жесткой, даже когда на нее надели наручники и поспешно вывели из офиса. Последний взгляд, которым Ария обменялась с Советником, был практически непонятен всем, кроме самой Тевос. В нем был жгучий вопрос, понятный, учитывая ее затруднительное положение. И был также странный аспект недоумения, как будто Арию, наконец, поразило осознание того, что она только что сделала с батарианцем, которого когда-то яростно хотела захватить живым. — С вами все в порядке, Госпожа Советник? — Тевос услышала вопрос медика. Он уже трижды задавал ей один и тот же вопрос. — Вы ранены где-нибудь еще? — Я в порядке, — сказала она. — Мы выведем вас отсюда. СБЦ нужно оцепить место происшествия. — Нет, еще нет, — возразила Тевос на попытку увести ее из офиса. — Сначала мне нужно объяснить им, что произошло. — Они вызвали начальника службы безопасности, чтобы поговорить с вами, Советник. Тогда он возьмет у вас показания.

***

После того, как автопилот их арендованного такси обнаружил, что они стоят на краю мрачной торговой площади примерно в километре от собственности кварианцев, Лизелль и Даус запрыгнули на первый ряд сидений и заплатили первоначальный взнос. Элементы управления были разблокированы для их использования, как только на счет автомобиля поступили кредиты, и двери с шипением закрылись. Она проложила маршрут к аванпосту Затмения Васэ, и гул двигателя поднялся с мягкого холостого хода до частоты полета, прежде чем они взлетели с улицы. Они парили между шпилями, которые Лизелль знала всю свою жизнь и полюбила, несмотря на то, что издалека они выглядели как пасть с зазубренными, устрашающими зубами. Это была архитектура ее дома, одновременно прекрасная и ужасная, мало чем отличающаяся от всех эндемичных микрокультур и творений в Сарабарике. Первые пять минут полета прошли в молчании. В скудном освещении салона Лизелль повернулась, взглянула на Дауса и обнаружила, что тот несколько скован в позе, а на его лице сурово застыло невеселое выражение. — Эй, — сказала она, затем подождала, пока он встретится с ней взглядом. — Ты в порядке? Сначала он ничего не ответил, но в конце концов вздохнул. — Да, — он снова повернулся лицом к лобовому стеклу. В то время как Даус больше не предпочитал смотреть на Лизелль, дева продолжала пристально смотреть на него. — Что случилось? — Я… я не знаю, — ответил он с некоторой долей самонадеянного недоверия. — Я просто… увидел, что они там делали… это вывело меня из себя. Меня тошнило, — его голос понизился, когда он торжественно добавил: — Все это заставило меня ненавидеть их. — Ты действительно собирался убить Кейлита’Шао, если он не заговорит? — Нет. Не думаю… Я просто хотел напугать его до чертиков. — Что ж, у тебя это получилось, — иронично заметила Лизелль. — С тобой все будет в порядке на аванпосту? Мы действительно должны сосредоточиться на этой миссии. На этот раз многое поставлено на карту. — Да, я в порядке, — сказал он, возможно, желая превратить свою уверенность в правду вместо того, чтобы изначально исходить из какой-либо присущей ему честности. — Мне просто нужно выбросить все это из головы. Забыть как кошмарный сон, только… этот настоящий. Но я знаю, что я должен делать сейчас. Я знаю, что от меня требуется. Я с тобой на все сто процентов, — Даус снова повернулся к ней, кивнув для убедительности, прежде чем одарил ее улыбкой. — Я рада, — призналась Лизелль. — Я не думаю, что чувствовала бы себя слишком комфортно, отправляясь на эту миссию в одиночку. Ну, я знаю, что буду там не одна, я просто имела в виду… без друга, — она мысленно упрекнула себя за то, что позволила своим последним словам прозвучать робко. К счастью, Даус, похоже, не возражал. — Я прикрою тебя, Лизелль, — сказал он. — Мы поймаем этого ублюдка Лорхана. Я и ты. И лейтенант Васэ, полагаю, — он усмехнулся. — Кстати о ней, я слышал от Лекана, что вы уже встречались. С кем именно нам придется иметь дело? Лизелль глубоко вдохнула, решая, что сказать. — Она… жесткая. Безжалостная, умная, бессердечная. Похоже, она ни о ком не заботится, только о том, что они могут для нее сделать. Честно говоря, я немного волнуюсь. Когда я разговаривала с ней в последний раз, она сказала, что устала выполнять работу для Арии и больше никогда не собирается ее выполнять. Что могло заставить ее передумать? Я задаюсь вопросом, не солгала ли она Арии и не планирует ли отвернуться от нее. — В наши дни действительно никому нельзя доверять. Мы будем внимательно приглядывать за ней. — Да, — согласилась Лизелль. В какой-то момент во время их поездки Даус переместил интерфейс управления на свою сторону приборной панели. — Ты слышала? — спросил он Лизелль. Они потратили мгновение на то, чтобы прислушаться к аномалии — череде отдаленных хлопков. — Похоже, впереди неприятности, — Даус ввел команду, которая заставила их транспортное средство изменить высоту. Они поднялись на самую верхнюю полосу движения, где, по его мнению, было безопаснее. Лизелль выглянула в окно и увидела под собой два скайкара, летящих в опасной близости друг от друга. Хлопки стали громче, и она смогла увидеть, как из окон вылетают маленькие осколки. Скайкары ускорялись, от их кузовов отскакивали пули. Велась ожесточенная перестрелка. Но вскоре они оказались за пределами видимости Лизелль.

***

Оставшаяся часть дня Тевос прошла в стрессе. К тому времени, когда все закончилось, она чувствовала себя так, словно была на грани нервного срыва. Тевос посвятила большую часть своей энергии на разрешение вопроса о задержании Арии, чего удалось добиться только после двух часов, потраченных на объяснения, переговоры и дергание за определенные руководящие ниточки, которые она поклялась использовать только в самых тревожных обстоятельствах. После подтверждения настойчивости Тевос о том, что не было никаких веских оснований для обвинения Арии в связи с доказательствами, полученными СБЦ на месте происшествия в ее офисе, действия Арии были официально признаны совершенными в защиту Советника азари. По просьбе Тевос они освободили ее досрочно, чтобы избежать дальнейшего обострения инцидента и недоразумений. Ей сказали, что Ария угрожающе смотрела в окно своей камеры на протяжении всего первого часа заключения, а во время второго злобно отказалась от врача, который предложил осмотреть ее правую руку, которая была заметно покрыта синяками и слегка испачкана ее собственной фиолетовой кровью. Только после того, как Советник лично связалась с ней, Ария согласилась на незначительное лечение: нанесение дезинфицирующего средства, быстрого подтверждение того, что кости не сломаны, и небольшой легкой повязки, которую нужно носить только на первых этапах заживления. Когда Ария освободилась, она ускользнула в свой гостиничный номер. То, что Ария не решила немедленно покинуть Цитадель, было явным признаком того, что она хотела снова увидеть Тевос перед отъездом, предположительно, чтобы поговорить с ней о бурном дне. Когда с проблемами, касающимися Арии, было покончено, Тевос перешла к другим вопросам. Настоящий посол Анрек Хиб’мил был найден связанным и запертым в подсобном помещении. Он безжалостно раскритиковал Цитадель за неадекватные меры безопасности и поклялся отправить в Кхар’шан подробный отчет о жестоком обращении с ним. Его невозможно было переубедить; никакими примирительными обещаниями, никакими предложениями особых привилегий. Он был непреклонен, и у них не было другого выбора, кроме как позволить ему вернуться домой с тем, что вполне могло стать пресловутым последним гвоздем в крышку гроба отношений Кхар’шан-Цитадель. Следователи СБЦ обнаружили планшет, содержащий документ, который посол пытался угрозами заставить Тевос подписать, и, хотя содержание явно указывало на прямую принадлежность к Верховному командованию азари, обращение к ним не дало никакого ответа, кроме неизменного шока и отрицания. Медора попросила немедленной аудиенции у Тевос, чтобы обсудить детали инцидента. Зная, что они не могут рисковать говорить о своем проекте влияния на судьбу Омеги в таких условиях, они ни разу не отклонились от обсуждения, сосредоточенного исключительно вокруг фальшивого посла и предположений о том, что могло бы произойти, если бы он успешно убедил Тевос подписать документ. — Верховное командование азари оценило бы его содержание и немедленно объявило бы его поддельным, — сказала Медора по видеосвязи, просмотрев копию ужасного документа. — Советник Тевос, этим батарианцем каким-то образом манипулировали, если он действительно верил, что его так называемые услуги доставят нам выгоду. Верховное командование может неосмотрительно ввязываться во многие тревожные проекты, но мы не оставляем после себя явных бумажных следов, к которым вся Галактика может получить свободный доступ. Вы знаете, что это не исходило от нас, Советник. В этом нет никаких сомнений. — Честно говоря, я уже не уверена, во что мне следует верить, — ответила Тевос. — Кроме этого, Медора… после всего, что я узнала, меня беспокоит то, что теперь я чувствую себя в большей безопасности в компании Арии Т’Лоак, чем с моими собственными ежедневными корреспондентами. — Да, я слышала об этом. Это она его нейтрализовала, не так ли? — Да. Возможно, я обязана ей своей жизнью. — Я полагаю, что официальные извинения были бы уместны, — вздохнула Медора. — Верховное командование не раз доставляло ей неудобства в прошлом. Возможно, это повторится в будущем. Но на данный момент мы все знаем о том, что Ария Т’Лоак сделала для нас, для нашего Советника. Ее великодушие заслуживает похвалы, и я сомневаюсь, что мои коллеги смогли бы заставить себя не согласиться. Даже те, кто ранее придерживался противоположных мнений. По-прежнему существовала проблема принятия решения о том, как этот инцидент будет представлен общественности. Поскольку Посольства были охвачены всепоглощающей суетой, где слухи и опасения безудержно начали бродили всего через несколько часов после инцидента, теперь отдел по связям с общественностью не мог скрывать новости. Люди хотели получить отчет о том, что произошло, и о том, находятся ли Посольства и, следовательно, сама Цитадель в безопасности. Контроль над тем, как события будут освещены в следующем выпуске СМИ, был единственной точкой гибкости, на которой они могли сосредоточиться, и, следовательно, он также был самым важным. Однако времени было мало, и Тевос смогла только подчеркнуть пресс-секретарю Совета необходимость сообщить только то, что было известно с абсолютной уверенностью. Никаких домыслов, которые могли бы спровоцировать споры, никакого раскрытия информации, все еще находящейся на рассмотрении, и никакой публикации истинной личности нападавшего, пока его документы не будут тщательно проверены. Вычеркнув большинство наиболее важных пунктов из своего списка, Тевос заказала для своего офиса замену окна ради соблюдения приличий, затем связалась с Арией, чтобы спланировать ее визит на этот вечер. В то время как Тевос оказалась в компрометирующем положении, едва имея возможность передвигаться, не столкнувшись с одним из своих личных охранников, их концентрация была самой высокой только там, где находилась сама Советник. Это было не так с ее квартирой, хотя это состояние изменится, как только она приблизится к дому; поэтому Тевос решила предоставить Арии ранний доступ, чтобы та избежала волны агентов СБЦ. Как и ожидалось, по возвращении домой Тевос привела с собой вооруженную свиту, которая сопровождала ее до самого порога, прежде чем сообщила ей, что они будут тщательно охранять периметр в течение всей ночи. Даже в стенах своего собственного дома, в котором где-то скрывалась Ария, Тевос оставалась беспокойной. Одна сторона ее лица все еще болела, а небольшой пластырь, приклеенный на ее скулу, неприятно стягивал кожу. Она активировала монитор в своей гостиной, оставила на нем включенным основной новостной канал и одержимо следила за часами, ожидая времени, когда должен был выйти в эфир фрагмент, посвященный инциденту. Ее исключительная сосредоточенность и предвкушение чуть не заставили ее вздрогнуть, когда она краем глаза увидела темную фигуру, приближающуюся из коридора. Это была Ария, решившая присоединиться к ней. Когда она молча села рядом с ней на диван лицом к сиянию монитора, Тевос поняла, что не знает, как поприветствовать ее. Она была в оцепенении, ее разум был затуманен часами напряженных размышлений и безумного контроля ущерба. Она чувствовала себя так, словно внутри нее почти ничего не осталось. Все было потрачено на предыдущие часы, не оставив для Арии ничего, кроме усталого, отчужденного взгляда. Ария, с другой стороны, была неутомима. Вопреки взгляду Советника, который передавал степень ее истощения, Ария еще больше отяготила ее, заявив. — Теперь мы в затруднительном положении. Тевос поднесла руку к лицу, сжимая переносицу в отвращении к развивающейся головной боли. Это было правдой. Теперь, когда Тевос стала мишенью, их союз в какой-то степени был раскрыт. Но как, спрашивала она себя в бесконечный раз за этот день? Как она скомпрометировала себя? Тевос была так осторожна в каждой операции, ни разу не показав свою руку и не раскрыв глубину своих связей. Был ли тот факт, что Тевос выступала против вмешательства в распри Омеги, достаточной причиной, чтобы исключить ее из уравнения? Давление отчаяния, нарастающее в ее груди, спровоцировало сильное желание разрыдаться, но она сдержала свой рефлекс, делая медленный, размеренный вдох. Она повернулась, посмотрела на колени Арии, где напряженно лежали ее руки, и увидела, что Т’Лоак уже сняла повязку, наложенную медиком в участке СБЦ. Вдоль гребней костяшек ее пальцев были темно-фиолетовые раны, отмечающее все места, где гнев Арии перерос поверхность ее тела и прорвался сквозь ее собственную плоть. Тевос убрала руку от лица. — Как твоя рука? Болит? — Нет, — ответила Ария и долгое время больше ничего не говорила. Они сидели вместе в тишине, наблюдая за новостями, но не вникая в них. Отчет волуса о колебаниях рынка служил не чем иным, как фоном белого шума, а представленные графики показывали ряд цветных пиков и крутых впадин, не имеющих смысла. Осознание Тевос всплыло только тогда, когда ведущий новостей напомнил телезрителям, что пресс-секретарь Совета вскоре выпустит пресс-релиз, в котором прокомментирует вихрь серьезных событий, охвативших сегодня Посольства. Тевос почувствовала, как Ария поднялась. Она наблюдала за ней, когда та встала с дивана и подошла к столу. Ария взяла одинокий стакан, который, по-видимому, оставила на полке под ним, поставила его на центр стола и снова посмотрела на Тевос. — Подними его, — сказала она. Тевос недоуменно посмотрела на нее. — Подними его, — непреложно повторила Ария. — Я хочу посмотреть, на что ты способна. — Ария, пожалуйста, — уныло ответила Тевос. Она чувствовала себя лишенной сил, настолько, что предпочла бы умолять и торговаться с Арией, чем спорить с ней. — Сейчас неподходящее время. — А что по-твоему подходящее время? — потребовала она, внезапно и необъяснимо ощетинившись. — Когда твои мозги разлетятся по всей внутренней части твоего… Ария остановилась по собственной воле. Советник вздрогнула, когда представила себе эту ужасную сцену. Она бы пассивно позволила словам навалиться ей на спину и давить своим ужасным весом, если бы Ария не остановилась на полуслове. Она заметила, что теперь испытывает довольно странные чувства к Арии. Тевос поняла, что в глубине души ей хотелось, чтобы Арии не было с ней сегодня вечером, как будто ее присутствие несло с собой что-то гнетущее или пугающее. Она чувствовала себя в безопасности с Арией… и все же это было не так. Тевос хотела побыть одна. Внезапно она пожалела, что не прислушалась к советам своих помощников обратиться за консультацией к психотерапевту, который, возможно, смог бы дать полезный совет о том, как пережить травму, которая сделала ее явно хрупкой. Однако неужели Ария так легко сбрасывала со счетов подобные дни, когда она чувствовала себя всего в нескольких секундах от забвения, когда видела перед собой жизнь, покидающую чужое тело? Ее эмоциональная конституция, должно быть, была выкована из стали. Если раньше в этом и были какие-то сомнения, то теперь они полностью исчезли. — Советник, — снова начала Ария, отвлекая Тевос от ее мыслей, — тебе нужно знать, как защитить себя. Что, если бы меня сегодня там не было? Что бы ты сделала? Ты бы подписала то, что он тебе дал? Что, если ему было поручено убить тебя, независимо от результата? — Я бы вызвала СБЦ в тот самый момент, когда осознала угрозу, — новое пламя унижения вспыхнуло в Тевос, порочащее предположение Арии о том, что она была бы беспомощна. — Единственная причина, по которой я этого не сделала, заключалась в том, чтобы выполнить твое предложение. Если бы тебя сегодня там не было, он бы никогда не подошел достаточно близко, чтобы ударить меня, — почти сразу же она захотела отказаться от своих слов. Они не служили никакой цели, кроме нападения на Арию. Ария бросила на нее обжигающий взгляд, ее губы сжались в тонкую разочарованную линию, когда обвинение Тевос вскипело в ее сознании. — Ария… — Подними этот чертов стакан. — Ты же знаешь, что я не могу, — сказала Тевос. — Я думаю, ты можешь, — настаивала Ария. — Попробуй. Я не вернусь на Омегу, пока ты не покажешь мне, что можешь защитить себя, если до этого дойдет. В конце концов Тевос, хотя и упрямо, уступила ее просьбе. Она слегка наклонилась вперед, зациклилась на стакане и собралась заставить его сдвинуться по велению врожденной биотической способности. Благодаря спектральной синей мембране, полностью покрывшей стакан, исказившей его видимое изображение и отбрасывающей тонкие струйки рассеянной отрицательной энергии, бокал не сдвинулся со своего первоначального положения. Тевос еще сильнее напряглась. Наконец стакан приподнялся на несколько скромных сантиметров, а затем снова опустился на стол. Ария попросила ее повторить действие, и Тевос еще раз уступила ей… Но вскоре она стала невыносимо смущена тем, как пристально Ария наблюдала за ней, и заявила, что с нее хватит. Тевос была вдвойне озадачена и взволнована, когда Ария убрала стакан, отодвинула стол от центра комнаты к ближайшей стене и встала на его прежнее место. — Толкни меня, — приказала Ария, стоя прямо и бесстрашно перед Советником. — Ария, ты хоть представляешь, как я устала? — Толкни меня сейчас же! В тот момент, когда Тевос протянула руку, возникла небольшая вспышка света. В эту вспышку было вложено ее кульминационное раздражение из-за безжалостных провокаций Арии, создавшее силу, величина которой заставила Арию отшатнуться на шаг назад, когда рука столкнулась с ее грудью. Когда Ария выпрямилась, в ее прежде неприветливых глазах появилось слабое одобрение. Но Тевос не разделяла ее радости; она сгорала от досады из-за того, что позволила себе прибегнуть к насилию, даже если ее проступок был совершенно безобидным. Если бы Тевос обладала хоть каким-то похвальным талантом, она могла бы действительно нанести Арии травму, при условии, что та бы не защищалась. Чувствуя сожаление и наблюдая за тем, как Ария разглаживает складки на своей рубашке, Тевос решила извиниться. — Ария, прости, я… — Нет, это было хорошее начало, — Ария, казалось, собралась с духом, и твердо уперлась ногами в пол. — Сделай это снова. На этот раз сильнее. — Я больше не буду этого делать, — отказалась Тевос, возвращаясь на диван, чтобы непреклонно подтвердить свое решение. — В функционирующем обществе бремя самозащиты никогда не должно лежать на человеке. Гражданские лица не должны чувствовать себя обязанными искать средства для самообороны, когда существуют институты, единственной целью которых является их защита. Это не системы Терминуса. Это мой дом, и мне было бы стыдно, если бы в Цитадели когда-нибудь стало принято считать, что физически слабые не заслуживают выживания. Это может быть риторикой Омеги, но такие понятия здесь не приветствуются. — И что ты будешь делать, если в следующий раз это будет не какой-нибудь самозванец-любитель? Что произойдет, если это кто-то проникнет в твою собственную службу безопасности, Тевос? СБЦ не защитит тебя. Только ты сможешь защитить себя. — Они защитят. Я знаю своих личных охранников много лет. Я даже разговаривала с несколькими членами их семей! Если среди них когда-нибудь появится самозванец, я немедленно это замечу. Прежде чем их дебаты смогли продолжиться, объявление о пресс-релизе привлекло внимание Тевос, в результате чего опровержение Арии бесполезно повисло в воздухе. На мониторе появилось изображение пресс-секретаря Совета, занимающей свое место на подиуме в Залах Совета, приводящей в порядок свои заметки, пока вспышки света от беспилотных летательных аппаратов освещали ее черты, и атмосфера была лишь скудно наполнена бормотанием голосов и суетливостью зрителей. — Кому разрешено проносить оружие в Посольства? — спросила Ария, все еще пытаясь продолжить их разговор. — Исключительно СБЦ и Спектрам, — устало ответила Тевос, не отводя глаз от трансляции. — И офицерам турианской армии разрешено носить церемониальные ножи, но не огнестрельное оружие. Политика очень строгая. — Вас каждый день обыскивают? Советников? — Нет, как правило, нет. Мы защищены определенными протоколами конфиденциальности. — Тогда я подозреваю, что это устроил Эстулиус. Тевос посмотрела на нее с недоверием. — Ария, он вообще знает, что я в этом замешана? Что он знает, кроме моего расследования смерти Спектра Неоры? И почему, во имя Богини, он может счесть хорошей идеей организовать покушение на другого члена Совета? Это слишком возмутительно, Ария. Это слишком возмутительно даже для него. Гораздо более вероятно, что это организовала твоя Парем Играхал. — Нет, это не так, — сказала Ария. — Потому что ей наплевать на батарианцев Цитадели. Она бы не отправила одного из своих людей в огонь. Это отвлекающий маневр, Тевос. Это работа того, кто нуждается в пушечном мясе. Единственная возмутительная вещь здесь — это то, что ты продолжаешь отрицать, насколько на самом деле опасен Килрис Эстулиус. — Эстулиус должен был понимать, что этот батарианец обречен на неудачу. Больше, чем кто-либо другой, он осведомлен о возможностях Советников в чрезвычайной ситуации. Он бы знал, что у меня есть ресурсы, которые смогут предотвратить что-либо подобное. Если то, во что ты веришь, верно, то документ, который батарианец представил мне, был заведомо напрасным, как и стремление убрать меня. — Тогда Эстулиус намеревался сделать что-то совершенно другое, — Ария говорила так, как будто ее вывод был совершенно очевиден. Тевос не ответила Арии. Шум в прямом эфире стих, когда пресс-секретарь подняла голову, готовясь выступить с речью. — Я принесла с собой печальный отчет об инциденте, который произошел сегодня в Посольствах, — начала пресс-секретарь. Тевос уделила азари безраздельное внимание и отметила, что Ария сделала то же самое с того места, где она стояла рядом с диваном, сложив руки на поясе. — Совет и руководство СБЦ сожалеют, что комментарий не мог быть выпущен сразу после инцидента из-за последовавшей путаницы и потока вопросов, возникших в результате. Мы намеревались избежать разжигания неоправданного беспокойства или паники, поскольку ситуация была взята под контроль всего через несколько мгновений после ее возникновения. Сегодня вечером я могу с уверенностью сообщить об обстоятельствах в их настоящем виде, и о выводах, которые были сделаны на основе собранных доказательств. Она слегка откашлялась. — Этим утром, примерно в девять двадцать по галактическому стандартному времени, батарианский экстремист, выдававший себя за посла Кхар’шана Анрека Хиб’мила, вошел в кабинет Советника азари Тевос и угрожал ей пистолетом и физическим насилием. Он потребовал, чтобы она подписала документ, который коллективно предоставил бы убежище нескольким сотням батарианцев на Цитадели. С тех пор этот документ был проанализирован на предмет авторства, но остается неясным, кто руководил нападением этого батарианца и входило ли нанесение вреда Советнику в его первоначальное намерение. На данный момент подтверждено только то, что он был активистом движения «Зарубежный Кхар’шан». Посольства хотели бы выразить признательность представительнице Омеги Арии Т’Лоак, которая вмешалась и встала на защиту Советника Тевос. Совет и его заместители также хотели бы официально извиниться перед послом Анреком Хиб’милом и правительством Кхар’шана, ссылаясь на нарушение безопасности в качестве причины этого ужасного инцидента. СБЦ сосредоточила свои усилия на оценке мер безопасности и сканировании оборудования на предмет неисправности, которая ошибочно позволила пронести огнестрельное оружие в Посольства. Насильственный радикализм в Цитадели недопустим. Мы живем в обществе, которое привлекает людей из всех регионов Галактики, где плюрализм идеологии и политики имеет первостепенного значение. Действия террористов здесь не будут продолжаться. Граждане Цитадели одержат победу, объединившись против сил, которые попытаются саботировать наше общество и его лидеров. Когда короткий выпуск подошел к концу, на пресс-секретаря обрушился шквал вопросов. Она выбрала один из множества и ответила на него, но Тевос была слишком погружена в свои мысли, чтобы услышать ее неизбежно расплывчатые и уклончивые ответы. Она уставилась на монитор, и ее пальцы на коленях сжались в жесткие, но неуверенные кулаки. Ария повернулась и следила за языком ее тела в течение нескольких минут, позволяя своему взгляду подняться от ее кулаков к ее лицу. Глаза Советника, казалось, блестели в голубых и зеленых оттенках искусственного света, дрожа от сдерживаемых эмоций. Тевос активировала свой Омни-инструмент, быстро прокручивая свои контакты. — Что ты делаешь? — спросила Ария. — Мне нужно позвонить, — холодно ответила она. — Я увольняю нашего пресс-секретаря. Ария на мгновение приподняла бровь, по общему признанию, не ожидая такой резкой реакции. — Ты действительно так недовольна? — Даже если не она писала этот релиз, она одобрила его, — Тевос прижала кончик пальца к одному из контактов и поднесла руку к наушнику. — Мне нужно это исправить, — прошло мгновение, прежде чем ее корреспондент снял трубку. — Элени? Ты смотрела пресс-релиз? Да. Да, я все это слышала. Теперь я хочу, чтобы ты выяснила, кто написал или внес свой вклад в этот выпуск, и когда ты это выяснишь, я хочу, чтобы ты начала заполнять их бланки на увольнение и прислала их мне на подпись. Я хочу, чтобы их вышвырнули из Посольств к завтрашнему утру. Когда Тевос закончила разговор, Ария все еще наблюдала за ней с той же интригой. — Ты расстроена тем, что вину возлагают на батарианцев. Ты понимаешь, что он был, в той или иной форме, жестоким радикалом? Единственная чушь, которую я там услышала, была замена Верховного командования азари массовым предоставлением убежища. Я даже не удивилась, услышав это. Все, что требуется от матриархов, — это позвонить пресс-секретарю и издать специальный правительственный приказ о сокрытии. Именно так играет в эту игру прекрасная родная планета Тессия. Разве ты не знакома с этим лучше, чем большинство? Руки Тевос снова сжались в кулаки. Она едва могла смотреть Арии в глаза. — Это не повод демонизировать целую расу! И что он имел в виду, Ария, когда говорил со мной сегодня в моем офисе? Что он имел в виду, когда обвинил меня в том, что я не позволяю батарианцам выживать на Омеге? Что там происходит, Ария? Кто умирает? Это только твои люди, твои наемники? Или это касается всех? Молчание было первым ответом Арии. Она казалась спокойной и невозмутимой. — Войны больше не могут вестись без побочного ущерба, Советник. Это давно минувшие времена. Их внимание привлекло нарушение относительно равномерного шума монитора. Это произошло, когда поток пресс-релизов разделился на два экрана, в комплекте с двумя лентами субтитров для каждого, чтобы позволить ведущему новостей сообщить о начале беспорядков в Секторе Бачжрет. Была выпущена рекомендация жителям и случайным прохожим, предупреждающая тех, кто находится в этом Секторе, избегать бара, в котором начался конфликт. Уже поступили сообщения о раненных и материальном ущербе… и об одной смерти, мрачно сказал ведущий новостей. Смерть, которая, как утверждали свидетели, спровоцировала беспорядки: нанесение ножевого ранения Викраму Каскабару, одному из самых активных лидеров Зарубежного Кхар’шана. Врачи только что констатировали его смерть. Тевос больше не могла этого слушать. Она отключила монитор, в ужасе зажав рот рукой. Целая раса, очерненная за действия немногих. Целая раса была вынуждена страдать из-за неспособности Совета справиться с трудностями объективно и непредвзято. Шок от чувства вины пронизывал ее, заставив опустить руку только для того, чтобы впасть в глубокое отчаяние. — Это… это все моя вина. Если бы я не подписала эту меру… Если бы я боролась с этим… Если бы я поступила так, как считала правильным… — Это ничего бы не изменило, — сказала Ария. — Эстулиус все равно смог бы провернуть это с другой пешкой. — Это не главное! — воскликнула Тевос. — Если бы я не подписала меру, Эстулиус не смог бы использовать радикальных батарианцев в качестве козла отпущения! У кого-то не было бы никакого мотива нападать на меня, единственного члена Совета, которая не подписала бы меру! Из-за меня эти батарианцы страдают! — она указала на монитор. — Это батарианцы, которых я обидела и оттолкнула только ради сохранения своей должности, Ария! А что, если я сделала то же самое, помогая тебе? Почему фальшивый посол приравнял твою смерть к благу своей расы? Почему твои враги связываются с корпорациями и иностранными правительствами, приглашают их на Омегу и работают с ними? Что они замышляют, Ария? Они пытаются установить демократию? Я только что разрушила единственный шанс Омеги на официальное правительство? — Это абсурдно, — усмехнулась Ария над этой грязной идеей. — Но что, если это правда? На этот раз ответ Арии был не таким пунктуальным. Однако, когда ее слова запоздало прозвучали, в них не было ни малейшей потери уверенности. — Это не правда, — сказала она. Этой уверенности было недостаточно. Тевос некоторое время смотрела на нее влажными от слез глазами, выглядя одновременно печальной и разгневанной, как будто злилась на Арию за то, что та не обладала абсолютным всеведением своего положения, как Т’Лоак когда-то высокомерно заявляла, несмотря на то что Тевос всегда очень хорошо знала, что это невозможно. Она почувствовала, как негодование и страх поднимаются в ее сердце, переливаясь в чашу, где они превратились в ужасное чувство того, что ее обманули. А затем она встала, оставив Арию позади, и быстро направилась по коридору в сторону своей спальни, частично прикрывая лицо рукой. Она сдерживала слезы во время своего пути, пытаясь удержаться от того, чтобы не разлететься на тысячу осколков, как делала это с утра без передышки, и когда она добралась до своей спальни и закрыла за собой дверь, то поняла, что больше не может сдерживаться. Легкий всхлип совался с ее губ. Вместе с ним пришло чувство катарсиса, как будто давление ее растущего стресса снялось легким ослаблением клапана, и это принесло ей достаточное облегчение, что позволило другому последовать за ней в уединении, где никто не зависел от ее руководства или лидерства. Ей не нужно было казаться бесстрастной, непреклонной или красноречивой перед аудиторией. Ей нужно было только пережить эту ночь любым способом. Ей нужно было только выжить самой и пережить надвигающуюся перспективу всего ущерба, который она могла нанести Галактике, если бы она и Ария оказались неправы. Ария. Другая азари горела в ее мыслях. Возможно, она использовала ее все это время. Возможно, Омега взывала к демократии, а Ария систематически заставляла ее заткнуться, убивая всех, кто выступал против нее. Но кто стоял по другую сторону поля боя, спросила себя Тевос? Вероятный наниматель ее убийцы, Килрис Эстулиус: турианец, который лгал, калечил и злоупотреблял своим служебным положением в погоне за бредовой местью. Если правильный путь не совпадал с путем Арии, то вообще не было пути, по которому стоило бы идти, не между их противоположными стенами чистого безумия. Если бы не Ария… не было бы вообще ничего. Возможности гнили в ее сознании, провоцируя отчетливую и знакомую боль в груди. Тевос чувствовала, что ее сердце разрывается, и что Ария была той, кто лично разбила его, превратив двойственную, но сильную любовь, которую она испытывала к ней, в ложь, в серьезную, губительную ошибку. Тевос оторвалась от закрытой двери со всем достоинством, какое только смогла сохранить, вытирая слезы рукавом, прежде чем подошла к своему комоду. Она хотела спать. Ей нужна была передышка от самой себя, от хаоса, даже несмотря на то, что ее Омни-инструмент постоянно сообщал о входящих сообщениях. Она знала, что ответить на эти сообщения было ее обязанностью, но также ее обязанностью было делать это в здравом уме. Всего несколько часов сна, сказала она себе. Ровно столько, чтобы восстановить силы и вернуться к той функциональности, которая ей была нужна. Собирая в охапку свою ночную рубашку, Тевос заметила драгоценный блеск на верхней крышке своей шкатулки с драгоценностями, деликатно рассеивающий мягкий свет лампы. Она переключила свое внимание на этот предмет. Это было ожерелье, которое давным-давно подарила ей мать, с зеленым камнем и серебряной цепочкой. Она предположила, что Ария нашла его для нее, и потянулась, чтобы взять его в руки. Она была осторожна из-за порванной цепочки… пока не обнаружила, что та вовсе не была порвана. Каждое блестящее звено было соединено, образуя полную цепь, которая прерывалась только застежкой. Она была в сильном замешательстве, почти сомневаясь в собственном здравомыслии, пытаясь вспомнить, потратила ли она за последние несколько дней изрядную сумму кредитов на его ремонт, но секунда прошла и легко перешла в осознание. — О, Ария, — подумала она вслух, складывая кулон и цепочку в центре ладони и вглядываясь в его хрупкую красоту. Тевос почувствовала, как ее сердце снова разбивается, но на этот раз трещины боли обнажили правду: она действительно любила Арию, и ее любовь не ограничивалась какой-то конкретной областью привязанности, как она когда-то подозревала. Тевос любила ее, даже когда она приводила ее в ярость, ставила в тупик, усложняла ей жизнь. Она любила ее, даже когда не любила. Она страстно любила Арию и с тоской надеялась, что этот жест означает, что Ария любит ее в ответ, как бы маловероятно это ни было. И то, что Тевос любила ее, только усиливало ее внутренний конфликт до агонии, которая напоминала пожар. Либо Ария… либо вообще никто.