***
Тевос медленно отошла от своего комода к кровати и присела на ее край, продолжая сентиментально смотреть на свое ожерелье и его недавнюю, неожиданную починку. Кончики ее пальцев коснулись драгоценного камня, его поверхность была прохладной на ощупь и, казалось, неспособной удержать тепла ее руки. Поток слез, грозивший скатиться по ее щекам, был остановлен, и те немногие капли, которые успели упасть, были вытерты. Пронизывающее до костей чувство слабости было всем, что осталось от ее отчаяния, причиняя ей истощающую энергию боль, напоминающую лихорадку. Она небрежно обхватила себя одной рукой за талию и вздохнула, немного сбросив напряжение, однако тут же снова вдохнула его, когда раздался стук в дверь ее спальни. Ария вошла, не дав Тевос времени на ответ, имея в виду свой стук не как просьбу о разрешении войти, а как объявление о своем прибытии и неоспоримом присутствии. Ария некоторое время стояла в дверном проеме, наблюдая за ней с загадочным выражением лица и воздерживаясь от того, чтобы наполнить воздух между ними ненужными словами. В то время как у Арии была довольно раздражающая привычка бороться за последнее слово, она никогда не заботилась о чувстве авторитета, порожденном началом разговора. Еще одна раздражающая привычка, напомнила себе Тевос, к которой она иррационально, но необратимо привыкла. Тевос не предпочитала говорить первой, но ей нужно было кое о чем спросить, и поэтому она чувствовала себя обязанной начать. — Почему ты это сделала? — хрипло спросила она Арию. — Сделала что? — Это, — Тевос протянула руку, показывая Арии сверкающее ожерелье на своей ладони. — Почему ты сделала это для меня? — У меня было немного лишнего времени, — сказала Ария и безразлично пожала плечами. — Очевидно, денег тоже, — Тевос вернула свое внимание к ладони, поглаживая гладкие, ровные звенья большим пальцем. Ария подошла к ней и села рядом с Тевос. — О, это было не так уж дорого, — непринужденно заявила она. Хотя Тевос разрешила Арии оставаться рядом, Советник не смотрела ей в глаза, опасаясь того, что Т’Лоак заметит, что она плакала, хоть и очень недолго. Но, как всегда, было до боли вероятно, что Ария уже это заметила, то ли из-за ее попыток скрыть свое лицо, то ли из-за того, как ее голос слегка дрогнул, когда она впервые обратилась к ней. Это подозрение усилилось в десять раз, когда Ария протянула руку ей за спину и обняла за талию. Тевос чувствовала ее руку на своем бедре: твердую, уверенную и необычайно нежную одновременно. — Тевос, — сказала она, — на Омеге нет проправительственных сил. Есть только агенты, действующие от имени правительств, и если они и завоевали там чье-то мнение, то только с помощью пропаганды и манипуляций. Единственное будущее Омеги с такими идеологами, как Эстулиус, у руля, будет не более чем тюремным участком или военной площадкой. Возродив эту тему, Ария заставила Тевос рефлекторно напрячься. — Ты поступаешь правильно, — настаивала Ария. — Мне больше нечего сказать. Такова ситуация. Молчание Тевос говорило о ее затянувшейся неуверенности. Она, наконец, определила причину, по которой находиться рядом с Арией было так странно сегодня вечером. Она всегда знала, кем была Ария и чем та занималась, с самого первого дня. Однако видеть, как все это разворачивается у нее на глазах, было совершенно другим делом. Ария была такой замечательной компанией всякий раз, когда они оставляли время только для себя. Она была умна, привлекательна, опытна в постели и проявляла привязанность к Тевос, не обращая внимания на ее масштабы или формы проявления. Но самое главное, она представила себя Тевос как личность, которую Советник могла бы полюбить, и полюбила. И она добилась этого при почти полном отсутствии жизненно важной составляющей самой себя: безжалостного криминального авторитета, которая неустанно убивала всякий раз, когда это соответствовало обстоятельствам. Было удивительно, насколько тщательно Ария умела скрывать себя, не прибегая к вранью. — Я видела, как ты сегодня убила человека голыми руками, — Тевос говорила так, как будто это была трагедия, предотвращение которой было вне их контроля, и ей суждено было произойти независимо от их предпочтений. — Я знаю, дорогая. Но знаешь ли ты, почему я это сделала? — ее слова были наполнены успокаивающей уверенностью, ласкающей нервы, как тонкий бархат. Только грубая логика спасла Тевос от понимания, которое не давало ей никаких догадок. Ария еще больше понизила голос, тихо и проникновенно шепча рядом с ее гребнем. — Я вышла из себя, когда он ударил тебя. Видишь ли, Тевос… у нас с тобой очень особые, уникальные отношения. Я не так легко теряю самообладание и не убиваю ценных заложников просто ради забавы. Я сделала это, потому что ты важна для меня. — Важна для тебя? Или полезна для тебя? — осведомилась Тевос, проявляя разумную осторожность. — Я не сказала полезна. Я сказала важна. — Это должно утешить? Что ты убила ради меня? По твоему это благородно? — Это просто правда. Благородно ли это или это делает меня чудовищем, зависит только от тебя. Тевос тяжело вздохнула и встретилась глазами с Арией впервые с тех пор, как та села рядом. — Это зависит не от меня, Ария, — сказала она. — Ты не можешь снять с себя вину, утверждая, что суть твоих действий зависит от чьей-то интерпретации. И нахожу ли я тебя достойной моей симпатии или нет, зависит только от тебя. Ария внимательно наблюдала за ней, но упрек Тевос ни в малейшей степени не повлиял на ее самодовольство. Она впитала ее слова и их значение, обдумала их и без беспокойства отложила в сторону. Ее типичная бесстрастность заставила Тевос почувствовать, как будто ее опасения отразились от поверхности зеркала и вернулись обратно в нее, даже если это вряд ли входило в намерения Арии. Тевос охватило странное чувство, что она только что раскритиковала их обеих, а не только Арию, и, возможно, так оно и было. Возможно, все ее сомнения проистекали из чего-то личного, из внутренней ненависти к тому, что она прятала во время своего пребывания на этом посту, как какой-то сундук, скрывая все больше и больше секретов внутри. Как смеет Ария нагло выставлять напоказ свой криминальный профиль, вызывая ужас и ненависть везде, где бы она ни появлялась? Разве она не знала обычая скрывать свои противоречивые дела? Неужели у нее нет стыда? Знала ли она вообще, что существует такая вещь, как стыд? Пока разум Тевос блуждал и впадал в бесцельный самоанализ, она погружалась в воспоминания об окровавленных кулаках Арии, ее гневе, ее полном и мгновенном превращении в жестокую машину для убийств. Ария не хотела, чтобы Тевос так ярко увидела эту ее сторону. Это повредило образу, который она старательно культивировала в течение нескольких недель: бесспорно могущественная и успешная, но всегда достаточно уступчивая Советнику. Так что Ария, естественно, была нежной, пытаясь смягчить ошибку, которую она совершила, пытаясь исправить восприятие Тевос о ней и вернуть ее доверие и комфорт. Значит, Ария убила ради нее, повторила Советник про себя. Убила ради нее, и, судя по тому, что она поняла из отсутствия раскаяния у Арии, убьет ради нее снова. Тевос болезненно признала, что она сделает то же самое и, возможно, уже сделала это. В конце концов, кто мог с уверенностью сказать, что у Тевос не было крови на руках после того, как она прямо санкционировала беспощадный курс действий, который возложила на своих специальных агентов? Действительно, кто же здесь был чудовищем, размышляла Тевос, зная, что она тоже убьет ради Арии? Когда-то давно Ария обвинила ее в том, что она убийца, точно так же, как другие обвиняли Арию. Сейчас больше, чем когда-либо прежде, Тевос чувствовала, как истина просачивается из этого прошлого заявления, как древняя смола, поймавшая ее в ловушку и поместившая в ту же категорию, что и азари рядом с ней. Но они никогда не будут прежними. Семантика и непостоянное культурное восприятие гарантировали, что она была права. Когда Советник наклонилась к Арии, их виски мягко соприкоснулись в ответной близости, несмотря на горе, пронизавшее ее следующее заявление. — Это то, что ты всегда делаешь, Ария, — тихо сказала Тевос. — И я не хочу сталкиваться ни с чем подобным. Я отчаянно избегаю этого. Но, полагаю, что я тоже никогда не хотела бы противостоять самой себе и признавать, что я не так уж непохожа на других. Чем мы отличаемся, Ария? Мотивацией, способами, полномочиями? И в конце концов, имеют ли эти вещи вообще значение? Может быть, я тоже убью ради тебя. И, может быть, я совсем об этом не пожалею, — она сделала долгую паузу, но Ария так и не воспользовалась ее молчанием. Т’Лоак оставалась полностью сосредоточенной на мыслях Тевос, ожидая, к чему они в конечном итоге приведут. — Но это не значит, что у меня нет морали и принципов, — продолжила Тевос. — Это не значит, что у меня нет чувства долга и ответственности перед высшим благом. Если мы ошиблись, Ария… я не знаю, что я буду делать. — Я уже говорила тебе, — сказала Ария, — мы не ошиблись. Ты не разбираешься в системах Терминуса так, как я. Мы — последний бастион свободы в Галактике, и люди там будут умирать толпами, чтобы так оно и оставалось. Помогая мне, ты на самом деле спасаешь жизни. Мы обе получаем то, что хотим. Тевос молилась, чтобы сказанное Арией было правдой. Советник подняла руку и слегка промокнула глаза рукавом, стирая последние остатки своего горя. — Каждый раз, когда я прихожу сюда, я заставляю тебя плакать, — иронично заметила Ария. Тевос удалось выдавить короткий смешок, уловив ужасно слабый оттенок юмора в голосе Арии. — Обычно я не такая, — объяснила она в свою защиту. — Последние несколько недель были не самыми легкими в моей жизни. Я не просто спала с тобой, Ария. Невзгода с самого начала была нашей третьей спутницей в постели. Ария улыбнулась. — Она была моей любовницей с тех пор, как я себя помню. Я думаю, что в конце концов ты привяжешься к ее обществу, особенно к тому, как сильно и часто она начнет тебя трахать. Безобидный толчок был применен к Арии в качестве наказания за грубость, но она, тем не менее, позабавила Тевос. Странное беспокойство, которое, казалось, исходило от присутствия Арии, отражая мрачные сцены дня, начало уменьшаться. По мере того, как проходило время, а они не обменивались ни словом, Тевос мрачно размышляла о том, что, как только Ария уйдет утром, она сразу же начнет скучать по ней и жаждать ее компании. В этот момент Тевос всерьез подумывала о том, чтобы признаться Арии в том, что любит ее, но быстро передумала. Она не знала, как отреагирует Ария. Если бы она не чувствовала того же самого, Тевос боялась, что отказ причинит ей сильную боль. И если Ария, возможно, чувствовала то же самое… Тевос не была уверена в том, как справится с этим. В любом случае, она привнесла бы в их отношения новую и непредсказуемую переменную, последствия которой были бы ужасны просто потому, что были неизвестны. Как только тоскливое предчувствие начало наполнять ее грудь, Ария отстранилась от Тевос и поднялась с кровати. — Я улетаю утром. Тевос позволила руке Арии соскользнуть со своей талии, в то время как Ария отважилась подойти к ее шкафу. С любопытством Советник наблюдала за тем, как Т’Лоак осматривает полки. — Но сегодня, — продолжила Ария, — я не доверю тебя твоей неуклюжей службе безопасности. Я остаюсь, нравится тебе это или нет. Даже если… — она сделала паузу, чтобы что-то достать, затем выдохнула с некоторым разочарованием, признав, что самоуничижение — трудный подвиг. — Даже если моим спальным местом должен быть диван или пол. Раньше я приносила большие и гораздо менее гламурные жертвы, — когда Ария вернулась в поле зрения, Тевос увидела, что Ария вынула из ее шкафа: охапку запасных простыней, чистых и аккуратно сложенных. Т’Лоак бросила их на пол в кучу, чтобы лучше обосновать свою точку зрения. Она была неопровержимо тверда в своем решении, не оставляя Тевос возможности возразить или отговорить ее. Какое-то время Тевос сидела, обдумывая заявление Арии, ее взгляд чередовался между непреклонностью на лице Т’Лоак и кучей простыней на полу, прежде чем встала и подошла к ней. Она все еще держала свое ожерелье в слабо сжатом кулаке, даже когда наклонилась и начала собирать разбросанные простыни и складывать их. — Ты не будешь спать на полу, — сказала она Арии. Тевос взглянула в ее сторону, чтобы встретиться с ней взглядом, молча сообщая о своей непреклонности, включающей одну истину, которая открылась им: теперь пути назад не было. Они были связаны друг с другом общей бедой и взаимозависимостью до такой степени, что только серьезные обстоятельства могли их разорвать, но до тех пор, пока такой ужасный день не настал, Ария оставалась частью ее, а она Арии, несмотря на все хорошее или плохое. В нынешних обстоятельствах Тевос с трудом могла вынести мысль о том, что Ария проведет ночь вне ее кровати. Только не там, не за пределами досягаемости, не там, где она не могла бы прикоснуться к ней, не там, где проникнуть в ее разум и тело было бы невозможно.***
Лизелль и других наемников, которых Ария одолжила Васэ, отвели на цокольный этаж, переоборудованный в оружейную, где снаряжение, оружие и техническое оборудование располагались на полках многочисленных защищенных сложными механизмами безопасности шкафчиков. Над их головами поблескивали маленькие шаровидные линзы камер, немигающих и неустанно следящих за богатством Затмения. Васэ и несколько ее подчиненных сопровождали их, помогая экипировать своих временных рекрутов в броню Затмения. Лизелль, вместе с двумя другими азари из их группы, разблокировали шкафчики с доспехами, подходящими к их типу телосложению. С них были сняты мерки и присвоены конкретные размеры защитной брони и прилагаемых желтых нагрудников. К огорчению Лизелль, она снова обнаружила, что является самой маленькой в своей демографической группе, и это несоответствие только усиливалось тем фактом, что одна из азари была заметно более мускулистой, чем в среднем, в то время как другая была устрашающе высокой. Несмотря на их сильно различающуюся физиологию, каждой из них были успешно подобраны доспехи с печально известной эмблемой Затмения, и когда Лизелль надела свои собственные доспехи, то почувствовала, как они преобразили ее лично. К счастью, шлемы были розданы после нагрудников. У нее больше не было никакой необходимости обращаться к Васэ с этой конкретной просьбой. Штурмовая винтовка внезапно оказалась у нее в руках почти сразу после того, как она получила свой шлем. Лизелль прикрепила ее на магнитную планку за спиной, но сильно сомневалась в том, что будет использовать винтовку вместо своего пистолета-пулемета — в каждом предыдущем случае, когда она держала винтовки любой модели или производителя, они всегда оказывались слишком громоздкими для ее рук, и, самое главное, мешали ей эффективно использовать свою биотику, поскольку она была новичком и все еще нуждалась в жестах, чтобы усилить свой контроль. Время от времени она мельком видела, как Васэ расхаживает между рядами шкафчиков, уперев руки в бока, наблюдая за новыми рекрутами, пока те привыкали к своему новому снаряжению. Она им не доверяла. Это было очевидно для Лизелль, и настороженное отношение, которое люди Арии излучали в ответ, говорило, что они тоже не доверяют Васэ. Лизелль не винила ни одну из сторон. У обеих были очень веские причины быть циничными — теперь, когда Васэ знала о том, что Ария скрывает от нее какую-то лакомую информацию, она была вдвойне настороже, а что касается наемников Арии, находящихся в самом сердце того, что за секунду могло стать очень враждебным ульем по прихоти их командиров, заставляло их нервничать. Даже Лизелль не смогла отделиться от ситуации, потому что частично ожидала, что на полпути к Лорхану она попадет в какую-нибудь предательскую ловушку. По крайней мере, в присутствии Лизелль это спонтанно стало менее вероятным. Одно дело — предать Арию, и совсем другое — втянуть Лизелль в огонь. Как только Васэ сочла, что они снабжены всеми необходимыми ресурсами, то приказала им перейти в другую комнату для инструктажа. Два ее офицера стояли по бокам от нее, пока она рассказывала о предстоящей миссии сборищу наемников. Они должны были оставить свое снаряжение в индивидуальных шкафчиках и забрать его на следующее утро, в день начала миссии. Следовало понимать, что, когда они встретятся с Дриалусом Лорханом завтра, это будет под предлогом деловых переговоров. Они будут играть роль организации, повернувшейся спиной к Арии Т’Лоак, чтобы наладить отношения с Лорханом, чьи торговые связи, несомненно, приведут Затмение в новую эпоху организованной преступности. Каждый наемник должен был молчать и оставаться неподвижным на протяжении всех переговоров, пока не придет время. Когда им дадут соответствующий сигнал, они быстро расправятся с охраной Лорхана, выведут из строя магната и последуют примеру ветеранов Затмения, хорошо обученных искусству побега. Они просверлят окна насквозь, и через эти отверстия будут спускаться вниз по стене здания со своим драгоценным грузом, пока за ними не прибудут их скайкары. Скорость, с которой они проведут эту операцию, жизненно важна для успеха. Для команды, несущей Лорхана, будет обильное прикрытие огнем и скоординированный отвлекающий маневр, но чем дольше они будут действовать, тем больше жизней будет потеряно, и вероятность побега быстро уменьшится. Они должны быть быстрыми, сосредоточенными и, что самое важное, организованными. Чтобы обеспечить синхронизацию приказов, элемент неожиданности и снижение вероятности перехвата, Васэ отправила всем документ со своего Омни-инструмента. Приложение содержало список команд, каждая из которых была связана с определенным звуковым тоном каждой отдельной команды, как точный пример того, как она будет звучать для них. Эти сигналы заменят указания Васэ, поскольку она будет в компании Лорхана вместе с капитаном Асаной и их эскортом, а приказы будут отдаваться дистанционно одним из самых доверенных офицеров Васэ, который тщательно обучен реагировать на любой мыслимый поворот обстоятельств в соответствии с пожеланиями лейтенанта. В течение следующего дня они должны были запомнить эти сигналы, иначе весьма болезненно рисковали погибнуть в неизбежной путанице, если не смогут истолковать скудный источник указаний. Они не должны были отвлекаться на какие-либо другие задачи, не связанные с выполнением миссии. Их целью было чувство безопасности Арии и ничего больше. У них не было никакой свободы задавать вопросы или критиковать указания. Однако у Лизелль был другой взгляд на ее собственный уровень прав. В то время как другие наемники снимали свои доспехи и складывали броню в специально отведенные им шкафчики, она терпеливо ждала подходящего момента, чтобы в одиночку подойти к Васэ, которая глубоко нахмурилась, увидев, как отпрыск Арии шагает к ней, все еще нося эмблемы единственной организации, которой она, возможно, была предана. — Что? — требовательно спросила она. Дева встретила ее презрение с твердой решимостью. — Что тебе предложили? — спросила она, стремясь лучше понять ситуацию и, следовательно, защитить Арию от потенциальных уловок Затмения. — Предложили? — Что ты получишь в конце всего этого? — уточнила Лизелль. — Должно быть, это что-то действительно стоящее. Лейтенант спокойно скрестила руки на груди и посмотрела в решительные голубые глаза Лизелль. — И почему тебя это беспокоит? — Мне нужно знать, собираешься ли ты довести дело до конца. — Подарок, — ответила Васэ, небрежно пожав плечами. — Подарок? Что это вообще значит? — Слушай внимательно, Лизелль. Я не встречала в своей жизни ни одного наемника, который не был бы заинтересован в продвижении вперед. Ария пришла не только ко мне, она пришла и к капитану Асане со своим предложением. И она сделала предложения нам обеим — предложение, которое в долгосрочной перспективе пойдет на пользу Затмению. Кончина Лорхана неминуема. Было бы самоубийством встать на его сторону в такое время, как сейчас. Все, о чем тебе нужно беспокоиться на данный момент, — это не приведет ли информация, которую ты скрываешь, к тому, что нас всех убьют. Они расстались в недовольстве. Несмотря на заявление лейтенанта, Лизелль не могла заставить себя доверять ей. Васэ была враждебной, деспотичной фигурой, к которой Лизелль давно испытывала сильную ненависть. Поэтому вполне возможно, что степень ее недоверия проистекала из предвзятости, как бы возмутительно это ни звучало. Немного погрузившись в самоанализ, Лизелль поняла, что на самом деле она, возможно, хотела раскрыть предательские намерения в Васэ, просто чтобы осудить ее и натравить на нее Арию. Но она не могла позволить себе принести такие скрытые мотивы в башню Лорхана, не тогда, когда от нее ожидали, что она будет следовать приказам Васэ. Одна неуместная обида могла поставить под угрозу всю их миссию. Лизелль встретилась с Даусом, когда им раздали расфасованные ужины. Они казались нерешительным жестом гостеприимства. Пара вместе со своими товарищами-наемниками перекусывала в предоставленной им небольшой комнате: переоборудованной кладовке, заставленной двухъярусными кроватями и несколькими другими предметами мебели. Она и ее турианский спутник заняли свое место на кровати на первой полке, где они ели, сидя на тонком матрасе, как на диване, тихо жуя, в то время как другие оперативники либо слонялись с едой в руках, либо выходили из комнаты, чтобы прогуляться по зданию, несмотря на высокую вероятность того, что их прогулка спровоцирует недовольство Затмения. На половину съев свой коричнево-бежевый бутерброд с невзрачной начинкой Лизелль почувствовала первые приступы боли в животе, спровоцированные употреблением двух порций уличной еды с низким содержанием питательных веществ за прошедший день. Она столкнулась с дилеммой, доедать бутерброд или нет, поскольку следующий день, вероятно, потребовал бы обильной биотической активности, но с другой стороны был шанс столкнуться с новой болью в животе ночью, что, возможно, было так же плохо, как и в случае, если бы она вообще ничего не ела. Лизелль предложила бы Даусу свои объедки, если бы они были декстробезопасными, но вместо этого она отдала их саларианцу, который утверждал, что не ел почти сутки из-за продолжительной засады его подразделения в районе Кима. Они связались с Расмой, сообщили ей о своей миссии и спросили ее о том, как обстоят дела с кварианцами. Турианка ответила, что взаимодействие с кварианцами значительно улучшилось с тех пор, как они ушли. Они рассказали им о развитии Назары больше, возможно, больше, чем Расма когда-либо хотела знать, но все предоставленные ими данные копировались и периодически отправлялись Арии, независимо от очевидной значимости. Расма не могла не повториться по поводу своего дискомфорта в присутствии Назары. Она сообщила, что Назара настойчиво, но, тем не менее, вежливо просила поговорить с Арией Т’Лоак лично — привилегия, в которой ей было отказано по очевидным причинам, по крайней мере, до тех пор, пока они не получат лучшего понимания того, на что способна Назара. А вопрос о том, почему она хочет видеть Арию, спровоцировал лишь молчание, что еще больше усилило у Расмы чувство беспокойства и подозрения. Лизелль и Даус провели остаток вечера, сидя на нижней полки двухъярусной кровати и просматривая видео на своих Омни-инструментах. Они начали с конца прямой трансляции, в которой говорилось что-то о похищении посла на Цитадели; им это было не очень интересно и они быстро переключились на более развлекательные видео о неудачных трюках, необычных происшествиях и кулинарных уроках, как будто вопреки так называемой пище, которую они употребили ранее. Со временем их выбор неуклонно перешел к юмору, когда они начали обмениваться своими любимыми видеороликами, в которых показывались смешные розыгрыши или комедийные шоу. Вскоре оба разразились заливистым смехом. Другие наемники, находившиеся поблизости, не сочли их веселье заразительным. Во всяком случае, пара только продемонстрировала свою относительную незрелость. В то время как Даус уже принял командование своим подразделением в начале своего второго десятилетия жизни, и хотя Лизелль была более чем в два раза старше него, было замечательно, что жизнь на Омеге не повлияла на них до такой степени, что их молодость была безвозвратно погребена под горами насилия и жестокости. Они все еще смеялись над абсурдом, над грубой пошлостью, и никто и ничто не могло их остановить. Один из наемников, наконец, сказал им заткнуться после того, как они посмотрели короткое видео, в котором волус столкнул другого волуса вниз на восходящий эскалатор, в результате чего несчастный округлый мужчина оказался в цикле бесконечных кувырков, пока добрый самаритянин не восстановил его равновесие. Они отправились спать, как только их веселье закончилось. Лизелль забралась на верхнюю койку, натянула на себя тонкое одеяло, но довольно долго смотрела вверх на гладкий потолок, не в силах заснуть. Постепенно остальные наемники тоже улеглись отдохнуть, и в комнате воцарилась тишина, если не считать редкого ночного храпа. — Эй, — прошептал Даус с нижней полки. — Лизелль. Она перевернулась под своим одеялом, перекатилась на бок и придвинулась ближе к краю своей койки. — Что? — ответила она так же тихо. — Сегодня ты пару раз разговаривала с Васэ. Она не выглядела слишком счастливой. Все в порядке? — Да, — сказала дева. — Я… наверное, она просто всегда так выглядит. Она хотела спросить кое-что, и поскольку мы уже встречались раньше, она выделила меня. — Надеюсь, что так, — сказал Даус. — Настанет полный капец, как только мы схватим Лорхана. Его люди объявят нам войну, я это знаю. Они попытаются вернуть его. — Я думаю, Ария к этому подготовилась. Может быть, она заберет все его имущество и предложит распределить богатства Лорхана между его наемниками. Может быть, войны вообще не будет, если они хотят только денег. — Скорее всего этого будет достаточно, — согласился Даус. — Я не думаю, что Лорхан идейный человек. Он просто бизнесмен. Как только колодец высохнет, его наемники перебегут к следующему источнику. К Арии. Молчание сохранялось между ними в течение нескольких минут, прежде чем Даус заговорил снова. — Эм, итак… Я хочу спросить тебя еще кое о чем. Если все пройдет хорошо, если мы схватим Лорхана, а Ария остановит еще одну войну, если мы выясним все о Назаре и кварианцах и положим конец этому сумасшествию… Мы должны сходить куда-нибудь. Выпить. Может, поесть чего-нибудь вкусненького. Лизелль нахмурила брови, услышав, как Даус произнес это так, словно это была серьезная просьба. Конечно, она хотела бы пойти. В конце концов, они стали друзьями, и раньше уже выпивали вместе. Чем бы этот раз отличался от других? — Я имею в виду, это совершенно нормально, если ты скажешь, что будешь слишком занята или что-то в этом роде, — добавил Даус на молчание Лизелль. — Меня это устраивает. Я просто думаю, что ты довольно… э-э… красивая. Ты сходишь со мной на свидание? Осознание поразило ее с силой приближающегося скайкара. Так вот к чему клонил Даус. Первым порывом Лизелль была паника, вызванная тем, что ее никогда раньше не спрашивали о подобном. Несколько лет назад ее мать поделилась с ней основными советами, возможно, готовясь к тому дню, когда Лизелль съедет и станет официально независимой. Ария посоветовала ей уделять свое время только тем людям, которые ей искренне нравятся, никогда не чувствовать себя обязанной кому-то, пытающемуся завоевать ее любовь с помощью подарков, и реагировать на все формы навязчивого, нежелательного внимания или действия угрозами, насилием или сообщением Арии о проблеме, которая, предположительно, разрешит ситуацию, используя только убийство. Но Ария никогда не говорила о том, как вести себя, когда Лизелль не была уверена в том, что делать. Лизелль нравился Даус, и она находила его хорошей компанией, но она никогда не воспринимала его как кандидата на более серьезные отношения. Оглядываясь назад, она не могла назвать никого, кто бы заинтересовал ее, за исключением случайных прохожих или танцовщиц, на которых ее взгляд задерживался дольше обычного или заставлял краснеть. Но было волнующе знать, что кто-то смотрит на нее именно в таком свете, что кто-то думает о ней достаточно часто, чтобы пригласить ее на свидание. Это заставило ее почувствовать себя привлекательной так, как никогда раньше. Может быть, когда-нибудь она полюбит Дауса. Может быть, нет. У нее не было надежного способа заранее сказать, что с ними будет, но возможность была слишком волнующей и священной в своей новизне, чтобы упустить ее. — Хорошо, мы можем сходить на свидание, — сказала она ему.***
Тевос проснулась среди ночи, когда туман беспокойных снов рассеялся из ее разума и медленно пополнил запас связного смысла. Она проклинала свою удачу. Она не только проснулась за несколько часов до искусственного рассвета, но и вообще ей потребовалось неприличное количество времени, чтобы заснуть, даже когда она была полностью измотана. Подготовка ко сну сама по себе была тяжелым испытанием. Она решительно боролась с желанием бесцеремонно рухнуть на матрас на каждом шагу, начиная с приведения в порядок одежды и электронных устройств для следующего рабочего дня, последующего наливания себе теплого напитка, чтобы снять напряжение в животе, и заканчивая ритуальным душем. Она даже легла спать гораздо раньше, чем обычно предписывало ее расписание, но все было напрасно. Тевос просто не могла достичь спокойствия, как бы она ни пыталась, не тогда, когда бесчисленные воспоминания о насилии и обмане кружились у нее в голове в ужасном вихре мчащихся мыслей и опасений. Какое-то время Тевос предлагала себе возможные решения: возможно ей следовало бы прочесть следующую главу книги, которую она бросила читать несколько недель назад, пока снова не заснет, или даже включить скучную образовательную или туристическую программу на самой низкой громкости, которая убаюкает ее. При обычных обстоятельствах любой из этих мер было бы достаточно, но сейчас Тевос явно сомневалась в их эффективности. Ворочаясь под простынями в поисках утешения, Тевос заметила нечто необычное, то, с чем она теперь сталкивалась так редко, что это почти заставило ее вздрогнуть. На ее талии ощущалось давление, не жесткое и не особенно неприятное, но несколько расслабленное и небрежное. Среди ночи Ария обняла ее и засунула руку под рубашку, где она и оставалась, в настоящее время вселяя в Тевос сюрреалистическое чувство замешательства и даже тревоги, вызванное простой диковинностью этого жеста. Вопросы быстро множились в ее голове. Было ли это сделано намеренно? А может быть ей все еще просто снился сон? Независимо от реальности, Тевос находила неприятный юмор в том факте, что Арии потребовался предсмертный опыт, чтобы позволить глубине своей привязанности проявиться физически. Возможно, Арию тоже посещали непрошеные сны о кровопролитии в офисе Советника, выбив ее из колеи настолько, что она протянула руку вперед, защищая и собственнически обнимая Советника. Хотя в последнее время они довольно сблизились, Тевос не думала, что их отношения развились настолько, чтобы допустить такую личную привязанность. Тевос призналась себе, что не знает, что делать, двигаться или нет, рискуя потревожить Арию, что могло привести к тому, что та отдернет руку, и тогда момент будет упущен, возможно, навсегда. Ее рука переместилась к запястью Арии, где она нежно обхватила его пальцами, как будто соглашаясь с положением ее руки, не обращая внимания на то, как Ария отреагирует на поощрение. Советник чувствовала запах ее духов или лосьона — Тевос не была уверена, к какому продукту он принадлежал, но знакомые темные и экзотические ароматы, которые предпочитала Ария, витали в воздухе, и она втайне наслаждалась ими. — Не спится? Тевос услышала вопрос Арии, но не поддалась своему желанию немедленно отпустить запястье Т’Лоак, опасаясь смущения, которое это движение искренне передаст. Однако Ария, казалось, не спешила высвобождать свою руку из наводящей на размышления хватки. — Да, — печально ответила Тевос. Ни одна из них не пыталась изменить своего положення. Проходили минуты, а они лежали так же неподвижно и молча, пока Тевос не решила признаться Арии. — Я больше не уверена, что понимаю, как следует правильно поступать. Но мне нужно что-то с ним сделать. — С кем? С Эстулиусом? — Да. — Так ты веришь в то, что я сказала? Что это он организовал на тебя покушение? Тевос громко вздохнула. — Я не знаю этого наверняка, Ария. Но я, конечно, не могу сбросить со счетов такую возможность. — Позволь мне доказать тебе, почему я думаю, что это был он. Сегодня утром, когда я получила последние новости от своих оперативников на Омеге, они сообщили кое-что неожиданное. Что-то, что изменило правила игры. Они нашли еще одного полугета, подобного твоему Спектру. И они также нашли ученых, создавших этих существ. Тевос от удивления повернула голову, не настолько, чтобы увидеть Арию позади себя, но достаточно, чтобы жест выразил степень ее заинтересованности. — Это изгнанники кварианцы, прибывшие на Омегу со своими запчастями гетов, где никакой закон не мог помешать их очевидным исследованиям и разработке оружия для кибервойны. Насколько я понимаю, они создали гето-органического гибрида, способного подключаться к консенсусу гетов, но не ценой ассимиляции. Эти кварианцы, похоже, верят, что их гибриды смогут проникнуть и изменить приоритеты машин, что в конечном итоге приведет к расколу и уничтожению гетов. Это, мягко говоря, надуманный план, но, судя по тому, что рассказала мне Расма Висиом, основы их проекта были успешными, и остается только проблема дальности диапазона связи и степени влияния, на которое способен их гибрид. — Но зачем им нападать на тебя, если их враги — геты? — Потому что Лорхан добрался до них, — с горечью ответила Ария. — Он заказал реанимацию Олата Дар’Нера и Неоры Сартис и солгал о своих намерениях в отношении них. Оказывается, кварианцы также заключили сделку с Парем Играхал, что объясняет, почему она прятала от меня пациента. Она лечит их гибрида и покрывает все соответствующие расходы в обмен на доступ к их медицинским исследованиям. Играхал мне не враг. Она никогда не была моим врагом. Единственное, что меня смущало в ее отношении, — это ее нежелание брать в руки оружие вместе со мной. Она не любит тратить свои ресурсы, если на нее не нападают напрямую. Но я хорошо ее знаю, и, если Играхал выяснит, что ее якобы конфиденциальные исследования попали к Лорхану, она ринется защищать свою собственность. И что может быть лучше для устранения конкурента, чем, наконец, объединиться со мной против него? Осознание закралось в Тевос. — Ты бы почти удвоила свои силы и ресурсы. — Именно. И помнишь ли ты, что я говорила о гетском гибриде, о том, что он может, по сути, шпионить за другими гетами в пределах определенного диапазона и общаться с ними по своему желанию? — Да… — У Лорхана есть импланты и протезы на основе гетских частей. Он все это время делился информацией с гетским гибридом. Теперь, когда он знает, что я его раскусила, и причастность Играхал к этому тоже, он точно понял, что я приду за ним вместе с ней. Так кого же, естественно, он немедленно зовет на помощь? Килриса Эстулиуса. — Но как это взаимосвязано? Почему в результате я стала мишенью? — Он хотел напугать тебя, — сказала Ария. — Каким-то образом Эстулиусу стало известно о нашем союзе, предположительно, за некоторое время до того, как Дриалус Лорхан предупредил его о готовящемся на него нападении. Поэтому Эстулиус паникует, потому что на кону и его шея, и он действует безрассудно и резко. Бесчисленные отчаявшиеся батарианцы лоббировали в Посольствах, врываясь на каждую соответствующую петицию и стуча в двери политиков при каждом удобном случае. Насколько сложно взять одного и накормить его ложью, взрастить его гнев? Эстулиус пытается заставить тебя отказаться от наших усилий. Он думает, ты решишь, что это того не стоит, что ты скорее предпочтешь отказаться от этой затеи из самосохранения. Но ты не единственная их цель. Эстулиус и Лорхан нажили себе много врагов — быстрее, чем они ожидали. Затея убрать тебя была выстрелом в темноту, но если бы им повезло, это было бы просто еще одним преимуществом для Эстулиуса и его компании. К несчастью для них, в своей опрометчивости они показали свою причастность. Теперь я знаю, кто мои союзники. Им больше нечего скрывать от меня. Количество леденящей душу напряженности в голосе Арии, соответственно, отразилось на том, что ее рука, находящаяся на талии Тевос, напряглась и с силой сжалась от жажды насилия и возмездия. Советник несколько раз потерла большим пальцем запястье Арии, напоминая ей о его расположении, и Т’Лоак расслабила руку. — У меня есть идея, — задумчиво произнесла Тевос, — о том, как заставить Эстулиуса подчиниться. Однако мне понадобится помощь нескольких человек. Включая тебя. — Я слушаю, — без промедления произнесла Ария, готовая выполнить просьбу Тевос. — Мне нужны записи. Улики — торговые декларации, оффшорные счета, транзакции, переписки… Мне нужно, чтобы ты добыла все, что сможешь, у Дриалуса Лорхана, как только он окажется у тебя в руках. Все, что связывает его с Эстулиусом. Я хочу собрать доказательства, которые ни один суд в Галактике не сможет отвергнуть. — Я сделаю это. Я прослежу за ним по бумажкам до самого ада, если это разрушит его жизнь. Долгое время они больше ничего не говорили, поскольку обе молчаливо решили снова попытаться заснуть. Но Тевос не раз слышала, как Ария слегка шевелиться позади нее, и они время от времени соприкасались ногами, ища положение, наиболее подходящее для сна. Как и Тевос, она, казалось, никак не могла свыкнуться с этим. В конце концов Тевос решила прекратить их бесплодную суету и борьбу с бессонницей, вырвалась из слабой хватки Арии и села прямо. Получив заверения Арии, что это ее не побеспокоит, Советник решила включить какую-нибудь телевизионную программу, предполагая, что скука — помимо всего прочего — наиболее эффективно утомит ее и заставит уснуть. Почти час Тевос смотрела программу, следуя за саларианским гидом по тропическому лесу Сур’Кеша. Ведущий передачи регулярно показывал и описывал местную флору и фауну мелких земноводных вдоль своего пути. Атмосфера была спокойной и размеренной, пока транслируемые изображения, изобилующие блестящей листвой, окутывали спальню Тевос в умеренный, живой зеленый цвет. Арией овладело ровно столько любопытства, что оно заставило ее поднять голову, повернуться и прижаться щекой к бедру Тевос, чтобы лучше видеть проецируемую программу. Тевос приветствовала ее новое положение. Советник нежно положила руку на верхнюю часть спины Арии, где она начала медленно массировать ее лопатки, наконец-то обретя покой и желая поделиться с Арией своим неожиданным спокойствием. Ничто не отнимет у нее Арию сегодня вечером, никакая сила, внешняя или внутренняя. Что бы ни предвещал следующий день, Ария была здесь прямо сейчас, в ее постели и в дали от злобной Омеги. Руководствуясь своей философией, она продолжала нежно поглаживать Арию и благожелательно относилась к областям, которые лучше всего снимали напряжение в теле. Ария закрыла глаза и тихо замурлыкала, когда удовольствие просочилось в ее мышцы и сладко наполнило их, находя внимание гораздо более достойным отвлечением, чем программа, которую Тевос почти убавила из-за подобного меняющегося интереса. Тевос придерживалась мнения, что если ей в конечном итоге не удастся заснуть сегодняшней ночью, то, по крайней мере, она могла бы помочь Арии отдохнуть. Она заслужила отдых и, вероятно, будет очень нуждаться в его запасе в ближайшем будущем. С любовью Советник просунула руку под подол ее рубашки, чтобы непосредственно установить контакт с кожей, и кончиками пальцев коснулась Арии самой кромкой слияния, предлагая ей успокаивающий туман положительных, умиротворяющих эмоций. Тело Арии, казалось, поддалось и расслабилось под рукой Тевос и нежным давлением ее разума. Прошло всего несколько минут щедрой заботы, прежде чем Ария закрыла глаза и выровняла свое дыхание. Тевос постепенно отделяла свое сознание от сознания Арии, по мере того как Т’Лоак все глубже погружалась в туман снов. Только единожды Тевос услышала, как Ария глубоко вздохнула, когда ее внезапно разбудила невидимая причина, но уверенное и успокаивающее прикосновение Тевос вернуло ее в крепкий сон, который больше не прерывался. Советник выключила программу, откинулась на подушки и накрыла их обеих своими белыми простынями, воздерживаясь от чрезмерных движений, чтобы не потревожить Арию. Тевос провела последние несколько минут без сна, восхищаясь тем, как мирно и инертно выглядела Ария, когда дремала у нее на коленях, полностью доверяя своему окружению и самой Тевос. В животе у нее возникло странное ощущение, похожее на прилив радости или возбуждения, вызванное реальностью ее положения. Она почти не могла поверить, как далеко они продвинулись от места нестабильности и взаимной ненависти к робким союзникам, объединившимся ради собственных интересов, к партнерам по постели, которые могли пить и смеяться вместе, а также касаться друг друга интимно и блаженно. Тевос осмелилась задаться вопросом, что было бы, если бы их сейчас увидел сторонний наблюдатель, кто-то, кто присутствовал на публичном форуме на Тессии, или кто-то из Посольств, кто ничего не знал об их отношениях, кроме предположения, что они все еще презирают друг друга и поддерживают контакт только по необходимости. Видеть их такими, какими они были сейчас, было бы совершенно дико и дезориентирующе. Возможно, гипотетический наблюдатель преисполнился бы неприличной зависти при виде того, что Тевос приручила печально известную Королеву Омеги в том, что касалось мира, подвиг, неслыханный и над которым насмехались на протяжении всех веков, когда их территории находились в ожесточенном конфликте. Или, может быть, они злобно поносили бы ее за это, просто из-за того, что она, очень заметный и почитаемый лидер общества азари, спала с такой вопиющей, неисправимой личностью. Неудивительно, что все прошлые попытки установить контакт между представителями Совета и Омеги всегда проваливались, часто приводя к конфузу. Как могла состояться какая-либо гражданская дискуссия, когда обе стороны были убеждены в неполноценности или незаконности другой стороны? Они были обречены на провал с самого начала, но не сейчас, когда Тевос и Ария создали союз. Они уважали друг друга, любили друг друга, вставали на защиту друг друга. Тевос переполняло чувство гордости, пока она поглаживала кончиками пальцев лопатки Арии, размышляя о том, как долго они будут вместе, и снисходительно задумывалась о будущем, поскольку ее рациональность еще больше растворялась в усталости. Вскоре Тевос уснула, откинувшись на подушки и заботливо положив руку на спину Арии.