Богиня, благослови Королеву

Ария поцеловала ее, когда уходила тем утром. Учитывая, насколько они сблизились за последнее время, это не должно было так сильно удивлять Тевос. Они целовались множество раз, не испытывая особого смущения и не позволяя клейму привязанности испортить наслаждение, доставляемое провокационным соприкосновением кожи с кожей, губ с губами. Тевос целовала Арию просто потому, что спонтанно хотела этого, и Ария делала то же самое по тем же причинам. Они никогда раньше не навязывали себе необходимость оправдания, так почему же, спрашивала себя Тевос, этот конкретный случай казался таким необычным и заслуживающим особого анализа? Ответ на этот вопрос появился только после того, как Ария ушла, и когда Тевос, наконец, прибыла в свой офис и избежала пристального внимания своей личной охраны, которая теперь работала в режиме повышенной готовности. Вспоминая, как Ария, полностью облаченная в свою броню СБЦ, подошла к ней с чемоданом в руках, на время снова поставила его на пол, освободила руки и притянула к себе Тевос для единственного повелительного, но сентиментального поцелуя, не сказав ни слова после того, как они расстались, Советник осознала, что этот специфический поцелуй был нетипичным в том смысле, что он не был просто дополнением к флирту или прелюдией. В нем не было никакой страсти — ни ожидания, ни просьбы, ни даже намека на это. Это был нежный жест прощания и не более, несмотря на вечно отчужденный блеск в глазах Арии, отказывающейся признать, что ее поступок больше всего подходил настоящим влюбленным, и вместо этого предпочитающей оставить его для субъективной интерпретации. Ария ушла, проведя несколько дней в качестве ее гостьи, за которые Тевос в значительной степени привыкла к присутствию Арии. Бледное, но утешительное облако оптимизма, сопровождавшее ее на протяжении последних дней, когда она знала, что всегда есть ненавистная и любимая личность Арии, к которой можно вернуться после окончания долгого рабочего дня, с тех пор рассеялось и вернуло ее к рутинному одиночеству. Теперь СБЦ в Посольствах сосредоточились в гораздо большей концентрации чем когда-либо за последние годы. Этот факт напомнил Тевос, что вчерашний день был не просто ужасным, лихорадочным кошмаром, а настоящей борьбой за жизнь. В одно мгновение настроение Тевос резко ухудшилось, когда другие члены Совета созвали экстренное совещание, чтобы обсудить этот ужасный инцидент. — Это уже слишком. Это не просто отголоски полномасштабной надвигающейся проблемы, а сама полномасштабная проблема, которая стремиться беспрепятственно ворваться в наш Совет. Мы не можем позволить себе воздержаться от должной реакции. Посольства просто не могут пойти на компромисс с группой, которая давит на нас тяжестью терроризма и покушений, — саларианский Советник поднял свои большие блестящие глаза от планшета, лежащего на круглом столе перед ним, и оглядел своих коллег-Советников, ища их согласия. Их окружали серые стены, лишенные каких-либо особенностей, но дизайнерами были предприняты значительные усилия по улучшению гостеприимства этого места с помощью нескольких синтетических растений, расставленных по углам, и картин, изображающих местные достопримечательности и памятники. — Мы должны немедленно остановить это, — продолжил он. — Нам нужно больше разведданных, больше охраны и, прежде всего… больше прозрачности друг с другом, — Форлан пристально посмотрел на Тевос, которая занимала свое обычное место в конференц-зале в шестидесяти градусах слева от него. Он зациклился на маленьком белом пластыре на ее скуле. Тевос напряглась, когда его намек — или обвинение — обрел смысл в ее сознании. — Что вы имеете ввиду? — защищаясь, спросила Тевос. — Советник… следователи из СБЦ проинформировали нас о том, откуда прибыл этот батарианец. Регистрационные записи его перемещений показывают, что он не был политическим беженцем из Кхар’шана или откуда-либо еще из Гегемонии. Он прибыл на судне с регистрационным номером Аттического Траверса, но перед этим в его записях числиться корабль, покинувший систему Сарабарик. Он прибыл из Омеги. Тевос неотрывно смотрела на него. — То, что он прибыл из Омеги, не объясняет мотив акта насильственного патриотизма, совершенного в попытке привлечь внимание к проблеме дискриминации, с которой сталкиваются батарианцы за пределами Гегемонии. — А что вы думаете о найденном у него поддельном документе? — спросил ее Эстулиус. Он не смог наладить взаимный зрительный контакт с Тевос, так как она с горечью отвела взгляд, отказав ему в этой привилегии, но он заставил ее выслушать. — Вполне разумно, что ваше правительство предписало быстрое сокрытие этого документа, чтобы избежать несправедливого обвинения, но здесь, в Совете, мы не можем позволить себе закрыть глаза на очевидное совпадение: батарианец с Омеги нападает на Советника азари, поощряемый ложными обещаниями Верховного командования, требующими экстрадиции Арии Т’Лоак. Вся эта ситуация, без малейшего сомнения, является прямым следствием вашего длительного расследования на этой отвратительной криминальной станции. — Советник Тевос, — быстро подхватил Форлан, терпеливо дождавшись, пока Эстулиус сделает паузу более чем на полсекунды. Частота враждебного тона и прямоты турианского Советника резко возросла с тех пор, как он высказал свою первую критику в сторону Тевос, чье реакционное поведение только усиливало его недовольство. Форлан решил, что ни то, ни другое не принесет им согласия. Своевременное вмешательство казалось наилучшим краткосрочным решением. — Я понимаю, что изначально это было делом правительства азари, касающимся ваших официальных соглашений и договоров. Мы почтительно отступили и позволили вам действовать так, как вы считали нужным. Затем один из наших Спектров был убит на Омеге. Вы снова потребовали одностороннего вмешательства, потому что обстоятельства смерти Неоры Сартис предполагали наличие конфиденциальной информации азари. И снова мы отступили. С небольшой неохотой, но мы верили в ваши заверения о прогрессе и, честно говоря, были благодарны за то, что нам не пришлось самим разбираться с последствиями. Но после того, как фанатичный батарианец с Омеги пришел в Посольства и беззастенчиво напал на наш Совет… мы больше не можем отступить в третий раз. Советник Тевос, я никогда не стремился поставить вас в затруднительное положение, но мы с Эстулиусом договорились об официальном запросе на полное раскрытие вашей деятельности на Омеге. Я понимаю, это может вас расстроить, но вы должны понять, что теперь это полностью в наших интересах. Вы азари, но также вы все еще часть Совета. Когда какая-либо часть нашего Совета подвергается насильственной или иной другой угрозе, мы все по закону имеем право на доступ к любой информации, которая может помочь сохранить этот орган или противодействовать таким угрозам. Я могу прислать вам соответствующие уставы, если вы захотите подтвердить законность нашего требования. Тевос с трудом могла поверить в то, что от нее хотели. — Пришлите мне их, — сразу же решила она, отчаянно пытаясь найти путь к отступлению. Было достаточно мучительно проводить последние несколько минут в компании Советника Килриса Эстулиуса, который сидел менее чем в двух метрах от нее с невинной ухмылкой. Но внезапное осознание того, что она юридически обязана отказаться от союза с Арией в пользу их вероятного врага, только подлило масла в огонь зарождающейся паники, терзающей ее сердце. Должен же быть какой-то выход. Если ее юридическое образование чему-то и научило ее, так это тому, что всегда есть выход. Ей просто нужно было найти его, быстро. Форлан удивился ее упорству, но подчинился. Введя несколько команд на своем планшете, он отправил архив с уставами Тевос, которая немедленно погрузилась в их содержание. То, что ей вообще нужны были официальные документы, красноречиво говорило о ее позиции по этому вопросу — о ее явной готовности бороться до самого последнего конца за сохранение доверия. — Советник Тевос, — сказал Форлан, стараясь, чтобы его голос звучал сочувственно, — сейчас не время быть безрассудной. Вчера на вас напали. Чуть не убили. В какой момент, по вашему мнению, это станет проблемой для всех нас? Когда в вестибюлях начнут взрываться бомбы? Когда во время петиций в Палаты подбросят канистры с ядовитым газом? Тевос была невосприимчива к чувству вины, которое он пытался взвалить на нее, зная, что ни Форлан, ни Эстулиус не попадут под прицел людей, с которыми она сейчас имела дело. Она одна навлекла на себя их гнев. — Сколько времени у меня есть до того, как мне придется раскрыть эту информацию? — Двадцать часов, — ответил Эстулиус, сводя к минимуму то, что казалось самодовольством в его заявлении. — Если ваше нежелание сотрудничать сохранится после истечения отведенного времени, мы будем вынуждены предъявить вам обвинение в неисполнении служебных обязанностей. Тевос подавила необычайно редкое и мерзкое желание выругаться в его адрес и, в качестве альтернативы, промолчала. — Значит, это все время было частью плана Эстулиуса, — с презрением подумала она. Она и Ария когда-то вместе верили, что катастрофа в ее офисе содержала весь ущерб, который их враги стремились нанести им, в одном удобном пакете, но Эстулиус, очевидно, привнес в операцию более коварные, долгосрочные последствия, которые несли огромный потенциал для окончательного разрыва союза Советника азари с Арией. И до сих пор казалось ужасно вероятным, что он стоит на верном пути к успеху. Непоколебимая решимость Тевос была его единственным препятствием, но она позаботиться о том, чтобы создать самое трудное и коварное препятствие, с которым он когда-либо сталкивался в своей жизни. Она поднялась с кресла, охваченная жестким чувством унижения, и начала поспешно собирать свои документы и планшеты. Тевос намеревалась немедленно покинуть конференц-зал и начать посвящать каждую последнюю молекулу выносливости и ума, оставшихся в ее теле, задаче за один день найти лазейку в законе, который в настоящее время связывал ее. Она позвонит со своими лучшими адвокатами (включая Ириссу, без сомнения), проинформирует Арию об ужасном повороте событий и обратится к Верховному командованию за советом, независимо от своих предпочтений. Но как только название ее условного правительства пришло ей в голову, она услышала сигнал настольного терминала, сообщающего об ожидающем вызове, перенаправленном из ее офиса секретарем. На стекле стола перед ней высветилось имя очень выдающегося Тессийского политика: матриарха Медоры. В своем удивлении Тевос подняла взгляд и обнаружила столь же озадаченные выражения лиц своих коллег-Советников. Она сообщила им о личности звонившей, также отметив, что пометка конфиденциальности матриарха была не такой строгой, как обычно, найдя эту деталь наиболее любопытной из всех. — Отлично, — благосклонно оценил Эстулиус неожиданный поворот событий. — Возможно, они, наконец, решили включить нас в свою дискуссию. Проигнорировав его замечание, Тевос в замешательстве ответила на звонок. Перед Советом, из центра стола, возникла голограмма матриарха, которая приветствовала их почтительным кивком. — Матриарх Медора, — начала Тевос, стремясь прояснить кое-что важное. — Это совещание подходящее место для нашей дискуссии? — Очень даже подходящее, — без колебаний ответила Медора. — Сегодня утром мои коллеги и я были проинформированы о вашем — нашем — юридическом затруднении, которое, я полагаю, уже было представлено вам? — она быстро оглядела других Советников. — Да. Не более десяти минут назад, — немного раздраженно ответила Тевос. — Я хотела связаться с вами лично при первой же возможности. — В этом нет необходимости, — сказала матриарх, но только сумела еще больше запутать Тевос. — Цель моего звонка, удобно приуроченного к вашему совещанию, состоит в том, чтобы объявить, что Верховное командование азари берет на себя полную ответственность, юридическую и иную, за раскрытие информации о нашей деятельности в Сарабарике. Мы, в течение текущего рабочего дня, начнем подготовку секретных материалов о том, что наши агенты выяснили об исчезновении вашего Спектра. Мы решили взять на себя эту ответственность от имени нашего Советника, с которой мы активно делились разведданными на протяжении всего расследования, просто чтобы избавить Советника Тевос от продолжающегося беспокойства в свете того, что произошло вчера, несомненно, в результате нашего присутствия на Омеге. Верховное командование азари желает принять все возможные разумные меры, чтобы предоставить нашему Советнику достаточное время для восстановления сил, пока мы будем передавать вашим правительствам все тревожные доказательства, накопленные нами относительно этой враждебной фракции на Омеге. Однако, поскольку Совет применил мандат, требующий раскрытия всех разведданных, которые могут быть использованы для выявления и уничтожения угрожающей ему организации, Верховное командования азари направило запрос в Турианскую Иерархию о раскрытии любых относящихся к Терминусу конфиденциальных записей военных операций. Мы подозреваем, что активным участником этой враждебной фракции является бывший турианский военный. Если наши подозрения подтвердятся и мы сможем точно идентифицировать этого человека, тогда у нас будет больше информации о мотивах, средствах и… именах его потенциальных союзников. В конференц-зале воцарилась тишина. Тевос медленно повернулась, чтобы оценить Килриса Эстулиуса, и обнаружила, что в его глазах появился едва уловимый огонек ужаса, но с каждой секундой он, казалось, темнел от предательской ярости, зарождавшейся глубоко в его груди. Тем временем Советник Форлан казался слегка озадаченным, как и сама Тевос… она изо всех сил пыталась осмыслить то, что только что произошло. Она тщательно собирала воедино последствия вмешательства Медоры, чтобы разгадать план матриарха. Верховное командование азари вмешалось и освободило Тевос от ответственности, ошибочно утверждая, что как внутренняя, так и внешняя ветви их правительства обмениваются разведданными и не имеют секретов друг от друга. Конечно, Медора на самом деле не верила в то, что Тевос раскрывает ей всю добытую информацию об Омеге. Нет, матриарх не была дурой. Она, должно быть, прекрасно понимала намеренную скрытность Тевос, но разрешила ей хранить тайны, понимая, что Тевос нужен механизм самозащиты от тех членов Верховного командования, которые, в свою очередь, что-то скрывали от нее. Медора не знала о тесном сотрудничестве Тевос с Арией, она не знала о гетах, но каким-то образом она узнала о Дриалусе Лорхане и его связи с Эстулиусом, но, похоже, ей не хватало конкретных доказательств, чтобы прямо обвинить турианского Советника в причастности к этому. По крайне мере до тех пор, пока Иерархия не передаст свои материалы, не имея другого выбора, кроме как сделать это сейчас, когда Совет объявил свое положение чрезвычайным. Постепенно до Тевос дошло, что Медора прикрыла ее и ответила на удар турианского Советника своим ударом, нанеся его с такой быстротой и беспощадностью, что Эстулиус не смог даже раздвинуть свои жвалы, чтобы издать хоть один звук протеста. — Кроме того, — продолжила Медора, приняв более дружелюбный тон, как будто она спонтанно забыла о серьезности своего первого заявления, — я бы хотела спросить вас, Советник Тевос, считаете ли вы, что ваше здоровье позволит вам совершить ежегодную поездку в Армали и присоединиться ко мне, а также ко многим другим матриархам на праздновании единения наших Республик на следующей неделе? В этом году мы ожидаем послов и магнатов из нескольких новых колоний. Тевос удалось обрести дар речи. — Я… неужели эта дата уже настолько близка? Признаюсь, это совершенно вылетело у меня из головы, учитывая все происходящее. Но, да, я думаю, что смогу присутствовать на этом мероприятии. — Замечательно. Но, честно говоря, Советник, я даже вообразить себе не могу, что вы, должно быть, сейчас чувствуете. Поэтому я надеюсь, что не переступлю никаких границ, если сообщу вам, что Верховное командование азари согласилось направить приглашение мисс Арии Т’Лоак в этом году в знак глубокой благодарности за ее поступок. Я содрогаюсь при мысли о том, что могло бы произойти, если бы она не была такой проницательной и бескорыстной. Верховное командование хочет вернуть ей долг, возможно, за счет положительного внимания средств массовой информации. Это поможет в привлечении туризма на Омегу, которая, как я слышала, недавно стала жертвой резкого спада внутригалактической торговли в результате последних событий. Однако, прежде чем направить ей официальное приглашение, мы хотели бы услышать ваше мнение об этом. — Вы собираетесь пригласить Арию Т’Лоак на мирную конференцию? — ошеломленно воскликнул Эстулиус. — Она — полная противоположность миру! Я не понимаю зачем вы, рискуя собственной безопасностью, приглашаете преступницу в культурное сердце вашего родного мира? Я сомневаюсь, что слово мир вообще встречается в ее лексиконе. — К счастью для вас, Советник Эстулиус, — сказала Медора, — это азарийская конференция, поэтому вам не нужно беспокоиться о личностях или безопасности ее участников. Элитные коммандос будут размещены на всех контрольно-пропускных пунктах, и Верховное командование в своем полном составе никогда не собирается в одном месте одновременно. Это мероприятие вполне безопасно, и мотивация для приглашения подобных личностей довольно проста: учитывая характер конференции, мы стремимся отметить и укрепить единство наших территорий, значение которого возросло с тех пор, как азари начали строить дома за пределами Тессии. Точно так же мы всегда рады выражению миролюбивых намерений теми, кто раньше открыто не проявлял их. Мы хотели бы поощрять и развивать такие наклонности, чтобы однажды мы смогли бы назвать бывших врагов и соперников друзьями. — Подружиться с Омегой? — размышлял саларианский Советник вслух. Для него эта идея казалась скорее увлекательной, чем откровенно абсурдной. Турианский Советник, с другой стороны, придерживался совершенно иного мнения. — День, когда Омега подружится с нами, приведет к концу общества, каким мы его знаем, — смиренно сказал Эстулиус. Очевидно, подход азари к созданию союзов оскорбил его, но проявленная им позиция не могла противостоять бесчисленным тысячелетиям чужой культуры. — Итак, Советник Тевос? Каков будет ваш вердикт? — Что ж, если она сочтет это приглашение приемлемым, я, конечно, не буду возражать против ее участия в конференции. Я думаю, что это может быть взаимовыгодным опытом. Даже когда Тевос дала свое согласие, она пристально вглядывалась в загадочное лицо матриарха в поисках намека на скрытую цель. Очевидно, у нее был совершенно другой план, на этот раз с участием Арии в качестве неотъемлемой составляющей. Спасение Тевос от потери ее опоры в Сарабарике раскрыло добрые намерения Медоры, снова дав Тевос достаточный повод развеять свои подозрения о том, что Медора изначально была нечестной с ней. Этот жест был заранее просчитан. Медора представляла правительство, позиция которого по этому жизненно важному вопросу, казалось, колебалась изо дня в день. Верховное командование было их врагом, и одновременно нет. Верховное командование причиняло им боль и защищало их. Медоре нужно было утвердить свою индивидуальную роль, потому что она помнила, как Тевос подозрительно наблюдала за ней по видеосвязи накануне. Она спасла Советника азари от порицания, умело выбрав время для своего объявления, чтобы оно непосредственно предшествовало ее предложению пригласить Тевос и Арию на конференцию предположительно, чтобы обсудить с ними что-то чрезвычайно важное лично. В шестидесяти градусах слева от Тевос за их круглым столом для совещаний Килрис Эстулиус возмущенно готовился покинуть конференц-зал.

***

Грохочущий и вибрирующий шаттл, пролетая над границей района Зета, был до краев заполнен подразделением наемников, которых первый лейтенант Васэ решила взять с собой. В то время как лейтенант ехала в переднем отсеке с водителем, два ее солдата Затмения и те, что были позаимствованы у Арии, заняли трюм шаттла, стоя в два ряда лицом друг к другу под желтоватым светом, проливаемым одинокой лампой накаливания, вмонтированной в металлический потолок. Не было никаких окон, которые могли бы дать им представление о том, как далеко находится их пункт назначения. Большую часть поездки Лизелль просто цеплялась за поручень, подвешенный над ее головой, удерживала равновесие и бессознательно участвовала в развлечении, пялясь через узкую полоску визора шлема на наемников, стоящих напротив, и быстро отводя глаза к другой банальной цели в ту секунду, когда они ловили ее взгляд. Сам воздух вокруг них казался торжественным и тревожным, ставшим негостеприимно напряженным из-за постоянного страха провала миссии, если план Асаны и Васэ пойдет наперекосяк. Лизелль мысленно ухватилась за присутствие Дауса рядом с ней как за единственный источник утешения. Ранним утром они выучили все звуковые сигналы, которые Васэ хотела использовать для безопасной связи, съели небольшие, но калорийные порции пищи, надели броню и еще раз пообещали, что они будут прикрывать друг друга на протяжении всей миссии, что бы ни случилось. Даус был особенно настойчив в своей клятве. Лизелль вспомнила, как он повторил во второй раз, совершенно серьезно, что он сделает все, что в его силах, чтобы их враг был нейтрализован, даже если это потребует самопожертвования или чего похуже. Она импульсивно согласилась только из-за гордости, не полностью понимая идею самопожертвования вообще, позволила этой ужасной идее отскочить от себя без осмысленного принятия. Один из наемников Васэ нарушил тишину плохо проработанной байкой. — Я слышал, что Дриалус Лорхан теперь больше машина, чем турианец. Он планирует поместить свой мозг в биогель и подключить его к компьютеру, чтобы достичь бессмертия. Другой наемник назвал это заявление бессмысленным и выразил глубокое желание больше не слышать выдумок первого наемника, пока они не вернутся на аванпост Затмения со своим драгоценным пленником. Когда они прибыли к башне Лорхана, их шаттл опустился на охраняемую платформу непосредственно перед самим зданием. Двери шаттла открылись, и наемники вышли по приказу Васэ, аккуратно выстраиваясь в линию, пока лейтенант направлялась ко второму кораблю, который приземлился за несколько минут до них. Лизелль увидела капитана Асану, чьи желтые доспехи были украшены еще большим количеством замысловатых рисунков, обозначающих ранг выше, чем у Васэ. По мнению Лизелль, она выглядела не так угрюмо, как лейтенант. После краткого совещания между Асаной и Васэ, оба подразделения наемников присоединились к своим командирам и прошли между бдительными рядами нанятых Лорханом охранников, одетых в темную дорогую броню. Через тонированный визор своего шлема Лизелль попыталась подсчитать и усреднить количество потенциальных врагов, с которыми им вскоре предстоит столкнуться. По мере того, как они продвигались дальше, небольшие кучки наемников Лорхана становились десятками. Вскоре они попали под нависающую тень внушительной архитектуры башни и прошли сквозь белый пар, поднимающийся от теплотрассы под их ногами. Лизелль внезапно начала сомневаться в проницательности своих временных руководителей. Она не могла понять, как они — всего лишь горстка из двадцати наемников — смогут выстоять против целого улья вооруженных головорезов, особенно когда будут тащить с собой обременительного пленника. Она знала, что они направляются на вершину башни, где они каким-то образом подавят наемников, охраняющих офис Лорхана, затем схватят турианца, протащат его обратно через многочисленных этажи, через двор, и вернуться к своим шаттлам целыми и невредимыми. Такой подвиг был невозможен. Лизелль отчаялась. Конечно, Васэ и Асана предвидели опасность, но ни один старший офицер такой организации, как Затмение, не соглашался на миссии, где смерть была неизбежна. Должно быть, у них был хитроумный план, решила она. Это было единственное разумное объяснение их уверенности. Они встретились с капитаном охраны Лорхана, который ожидал их в компании еще нескольких оперативников. — Хозяин, — отстраненно начал турианец, — попросил вас разоружиться, прежде чем вы пройдете к нему. — Это невозможно, — ответила Асана. — Затмению нужна уверенность в том, что мы не будем обмануты или иным образом не станем жертвами. Это здание кишит вашими наемниками. Вы и так сможете сокрушить нас за считанные секунды. Мы оставим оружие при себе, чтобы, если нас обманули, вы понесли некоторый урон в ответ. И если вы не примете это условие, мы развернемся и отправимся домой. Турианец заметно нахмурился, связался по рации со своим боссом и объяснил ему ультиматум. В конце концов, Лорхан удовлетворил их разумное требование и разрешил им пройти в короткий холл, заполненный лифтами, используемыми для перемещения грузов и наемников по всей башне. Силы Васэ и Асаны разделились на группы по десять наемников в каждой, и молча поднимались в соседних лифтах. Темнота тесного лифта смягчалась только светом из бокового окна, которое давало им понять, как высоко они поднимаются. Лизелль выглянула из-за плеча Дауса, чтобы понаблюдать за тем, как их шаттл на посадочной платформе уменьшается с расстоянием и постепенно превращается в крошечную точку среди мостов и зданий. Затем ее взгляд переместился на Васэ, которая стояла лицом к окну, расслабив руку на кобуре своего тяжелого пистолета и спокойно о чем-то размышляя. И все же дева задалась вопросом, что пообещала ей Ария, что заставило лейтенанта без колебаний согласиться на такую рискованную миссию. Когда лифт открылся, Васэ подвела свой отряд к Асане. Их окружила охрана Лорхана и повела по мрачным коридорам крепости, которую никогда не обживали, а просто занимали, как бункер, высеченный в пещере астероида. Это было не что иное, как центр сил Лорхана, утилитарный и крайне милитаристский, явно лишенный души и страсти, которые определяли базы его соперников: шумный и энергичный развлекательный центр Сахры Играхал и великолепный декадентский ночной клуб Арии Т’Лоак. Их всех вместе впустили в офис Дриалуса Лорхана и приказали выстроиться вдоль стены напротив его наемников. Лизелль оглядела пространство вокруг себя. В офисе стояло нескольких запертых шкафов, серых и гладких, и офисное кресло со столом, подходящих для самых заурядных бизнесменов. Но сам турианец был не так прост с виду. Он был одет мрачно, угрюмо, но блеск его локтя, выглядывающего из-под сшитой на заказ мантии, внезапно напомнил Лизелль, что Лорхан ни в малейшей степени не был заурядным бизнесменом. Он был подвержен видениям существ, подобных Назаре, возможно, также ожившего Спектра, и никто не мог сказать, какие последствия это могло оказать на его психику. Лизелль вспомнила, что уже видела подобную комнату, в которой неестественно отсутствовали физические вещи. Это была комната Назары, лишенная стремления к материальным проявлениям богатства, о которых она имела мало представления. Возможно, кошмары непоправимо изменили Лорхана; эти немые фильмы ужаса, непрошено посещающие его в ночные беззащитные бессознательные часы. Возможно, он не всегда был таким — лишенным вкуса и индивидуальности, затерянным в забавных фантазиях рудиментарного гетского разума. Когда он повернулся, чтобы взглянуть на своих посетителей, Лизелль сразу же увидела в его левом глазу неестественный блеск, похожий на стеклянный полумрак тусклой лампочки. Некоторое время он стоял неподвижно, прежде чем, наконец, шагнул в направлении капитана Асаны и ее первого лейтенанта. — Хороший эскорт вы привели с собой, капитан, — заметил он, разглядывая множество наемников, выстроившихся вдоль стены его офиса. — Скромных восемнадцать, — сообщила Асана, — чтобы застраховаться от ваших двухсот. Казалось, он улыбнулся, но Лизелль не была в этом уверена. Лорхан спокойно подошел к своему столу, сел за него и выжидающе уставился на Затмение. — Итак, — начал он, — какие новости об Арии Т’Лоак вы принесли с собой? Последнее, что я слышал, — это история, в которой она встала на защиту политика из Цитадели. Это никак не задело ее последователей? Какой достойный фактический правитель Омеги преклоняет колени перед иностранными правительствами и обслуживает их, как обычный телохранитель? — Тот, кто знает, как создавать прочные союзы, — сказала Асана. — Завоевать расположение политиков из пространства Совета — это то, чего добиваются немногие. Чаще всего таких, как мы, сразу арестовывают, как только мы переступаем их порог. Но не Арию Т’Лоак. Она знает, как заводить друзей, почти так же хорошо, как и ими пользоваться. Можно сказать, что эта новость только еще больше оправдывает причину нашего присутствия здесь. Если мы позволим Арии действовать так, как она действует сейчас, проникая в такие крупные организации, как Совет Цитадели, мы можем просто перестать быть полезными для нее в сравнении с ними. Учитывая, что наше долголетие зависит от ее терпимости, я не могу этого допустить. Джона Седерис, однако, продолжает быть наивной. Она отказывается верить в то, что Затмение живет в долг, что наша Омега должна выступить за независимость или превратиться в ничто через несколько десятилетий. Даже если мы не получим ее благословения, это должно быть сделано ради нашей организации. Могу вас заверить, что дивизия Гайсин станет первой волной из многих. Затмение Омеги последует по нашим стопам или умрет. Лизелль сочла эту речь убедительной. На мгновение даже она, зная об их истинных намерениях, поверила в то, что позиция Асаны была искренней. — Я нахожу чрезвычайно любопытным, что вы раскрыли свои планы, даже не пытаясь торговаться со мной, — сказал Лорхан. — Прекращение нашей вражды не сделает нас друзьями, — пояснила Асана. — И я, конечно, буду торговаться, но я не играю в игры. Мы будем обговаривать условия, пока не найдем точки соприкосновения, а затем уйдем. — Справедливая просьба, — оценил Лорхан отвращение капитана к чепухе. — Однако вы понимаете, что к концу этой встречи… Ария Т’Лоак объявит вашу дивизию врагом? Возможно, Седерис тоже это сделает. К тому времени, когда вы вернетесь на свой аванпост с контрактом в руках, ее шпионы доложат ей об этом. И у нее действительно есть шпионы, повсюду. Возможно, в ваших интересах принять мое предложение об отправки с вами моих наемников, чтобы помочь вам защититься в случае нападения. — Солдаты Лорхана на аванпосте Затмения, — с презрением повторила его предложение Васэ, не особо заботясь о том, было ли вообще предосудительно говорить вместо Асаны. — Я думаю, мы прекрасно справимся сами. Шпионы Арии нас совсем не беспокоят. Пусть она узнает об этом, мне все равно. Черт возьми, я сама дам ей знать. — Они вас не беспокоят? — Вовсе нет. Они просто ускорят осознание Арией того, к чему мы уже тщательно подготовились. — Тогда вы либо храбры, либо глупы, — сказал он, — потому что я никогда бы не смог так пренебрежительно отнестись к перспективе шпионов в моих собственных рядах, особенно с учетом высокой вероятности их присутствия. Обычно я принимаю меры предосторожности, прежде чем говорить вслух о чем-то важном, и я бы дал тот же совет вам, лейтенант. Капитан. Вы регулярно проводите проверку своих войск? — он пробежал своим злобным взглядом по наемникам Затмения, стоявшим, как статуи, позади своих командиров. Лизелль почувствовала себя нехорошо, когда его пристальный взгляд скользнул по ее желтым доспехам. — Интересно видеть турианца среди вас. У меня сложилось впечатление, что Затмение — это в первую очередь организация азари и саларианцев. — Мы не поддерживаем какую-либо дискриминацию, — сказала Асана, быстро отвлекая внимание от Дауса. — У нас на аванпосте много турианцев, все они вносят свой вклад и получают свою справедливую долю. Ее уверенность, казалось, не повлияла на сосредоточенность Лорхана. Он все еще держал Дауса под своим леденящим взглядом. — Тогда вы не будете против, если я попрошу, для моего собственного комфорта, разрешить мне увидеть лицо того, с кем я скоро буду работать бок о бок? — Лорхан повернулась к Асане, чья челюсть заметно напряглась, что было заметно по небольшой, дрожащей жилке на ее виске. — Вы хотите увидеть лицо моего наемника? — переспросила она. — Прошу, побалуйте меня. Когда Асана повернулась в их сторону, Лизелль почувствовала, как паника зарождается в ее груди, когда она увидела горькую покорность на лице капитана. Асана собиралась согласиться. У нее не было другого выбора — сопротивление только продемонстрировало бы Лорхану, что они что-то скрывают, и вся миссия мгновенно превратилась бы в отчаянную борьбу за выживание, как только вся башня будет проинформирована об их предательстве. Лизелль понимала, что хуже всего было то, что ни Асана, ни Васэ не знали о необходимости скрытия. Лизелль не сообщила лейтенанту ни крупицы сведений о связи Назары или Лорхана с ними. Они попали в ловушку, брошенные на милость Лорхана. — Хорошо, — невесело согласилась Асана. — Ты, турианец. Сними шлем. Даус стоял неподвижно всего несколько секунд, прежде чем поднял руки. Он застопорился на полпути, как будто споря с самим собой, но в конечном счете возобновил свои движения и отстегнул защелки между шлемом и броней. Он осторожно снял шлем со своего жесткого гребня и опустил его, держа подмышкой. Лизелль увидела сильный стыд в его глазах, дрожащих от неизбежности, когда Лорхану открылось его юное безупречное лицо, на котором никогда не красовались гордые эмблемы какой-либо банды или колонии. На мгновение Лизелль подумала, что это конец. Она собралась с духом, готовясь к неизбежной истерике Лорхана, спровоцированной разоблачением обмана, но безжалостный приказ расстрелять лжецов Затмения так и не поступил. — Телициалус Даус, — сказал Лорхан, произнося имя турианца с отработанной точностью, но без гнева. Его голос звучал скорее заинтригованно. — Каким странным образом ты попал сюда. Это заставляет меня задуматься… не привел ли ты с собой кого-нибудь еще, — он посмотрел на Асану. — Пусть все оставшиеся наемники снимут свои шлемы. Снова не в силах отказаться, Асана отдала соответствующий приказ своим наемникам. Как и Даус, Лизелль сняла с головы шлем и страдала под пронизывающим взглядом турианского бизнесмена, а также Васэ, чье волнение продолжало усиливаться с каждой секундой. Как и прежде, Дриалус Лорхан не проявил никаких признаков гнева. — Подойди ко мне, Телициалус, — сказал он. Даус молча повиновался, шагая вперед на негнущихся ногах, и прошел между Васэ и Асаной, прежде чем остановился перед столом Лорхана. — Этот проект, — спокойно начал Лорхан, обращаясь к Даусу, но не снижая громкости своего голоса в поисках уединения, — был, пожалуй, самым успешным из тех, что я придумал за последние несколько лет. Честно говоря, ты показал отличный результат. Меня беспокоит только твоя реакция на наших ученых в их доме. Полагаю, с моей стороны было бы подобающе взять на себя часть вины за то, что я не раскрыл тебе всю информацию, но надеюсь, ты понимаешь, что эти меры предосторожности были необходимы. — Моя реакция — всего лишь актерская игра, — ответил Даус. — Расма Визиом сообщила нам, что Ария внедряет агентов в Затмение, поэтому мне нужно было быстро что-то предпринять. Я решил, что, разыграв эмоциональный стресс, добьюсь желаемого, и мой план оказался достаточно хорош. После этого Визиом чуть ли не буквально вышвырнула меня из дома. Лорхан заметно улыбнулся в своеобразной, искусственной манере. — Остроумие и предприимчивость, — одобрительно сказал он. — И не только это. Тебе удалось привести ко мне кое-кого ценного. Одного из оперативников Арии, хорошо осведомленного о ее сетях, ее слабостях, ее связях… Все, что нам нужно, чтобы вернуть себе преимущество. Кстати говоря, у меня есть для тебя новое поручение, и было бы мудро с твоей стороны принять его. У меня есть кое-что, что я должен ему передать. Все инструкции, включая получателя, будут прикреплены к посылке. Доставь ее. Но не расслабляйся. Помни, Телициалус, мы на войне. Ты должен немедленно покинуть Омегу. Ария будет безжалостно охотиться за тобой, если ты этого не сделаешь. — Я понял, — сказал Даус. — Хорошо, ты свободен. Под потрясенными взглядами Затмения Телициалус Даус направился к выходу, где один из наемников Лорхана вложил ему в руки маленькую серую коробку и открыл дверь, позволяя ему уйти. Даус ни разу не оглянулся назад. Лизелль отчаянно и напрасно искала хотя бы мимолетный зрительный контакт, который мог бы помочь ей понять, что только что произошло. Она была настолько сбита с толку, что не могла даже возненавидеть его, не могла даже почувствовать боль или страх, пока подавляющее замешательство заглушало все остальные мыслительные процессы в ее голове. — Лизелль Касантис. Когда Лизелль услышала свое имя из уст презренного турианца, ее глаза медленно оторвались от закрывшейся двери офиса и посмотрели на него в беспомощной печали. — Я впервые услышал твое имя несколько недель назад, — сказал он. — Телициалус сообщил мне, что ты много знаешь о синдикате Арии и о самой Арии. Я рад, что он привел тебя сюда. Ты будешь мне очень полезна в ближайшие дни. Капитан Асана, не могли бы вы, если не возражаете, передать мне эту шпионку Арии. Очистите свои ряды от предателей. С неохотой Асана намеревалась еще раз подчиниться его приказу, но вмешалась Васэ. — С чего бы это вдруг, — сказала она. — Касантис не твоя. Она наша наемница, мы сами с ней разберемся. — Осторожно, лейтенант, — предупредил ее Лорхан. Позади него его наемники сняли свои винтовки с предохранителей, но пока сдерживали свое желание прицелиться. — Я веду переговоры с вашим капитаном, а не с вами. Капитан Асана, у меня есть к вам предложение. Вы пришли в мою башню со шпионами Арии, ваша беспечность ставит под угрозу конфиденциальность этой встречи как для вас, так и для меня. И вы хотите стать моим союзником? Когда-то я считал Затмение эффективным и проницательным. Похоже, я все это время ошибался. Если мы хотим, чтобы наши переговоры продолжались, я требую вашего уважения. Я не веду дел с организациями, не соответствующими моим высоким стандартам. Я позволю вам уйти отсюда живыми и вернуться, как только вы очистите свои ряды от шпионов, но только если вы докажете свою преданность этому условию, отдав мне Лизелль Касантис. Выражение лица Васэ исказилось в явном отвращении. — Абсолютно нет. Мы передадим тебе бесценный источник разведданных, ради чего? Случайного, несущественного предложения о дальнейших переговорах когда-нибудь в будущем, которое в конце концов может и не настать? Я ведь не дура… — Васэ, — твердо оборвала ее Асана. — Заткнись. Капитан и лейтенант уставились друг на друга. Васэ видела цель Асаны. Капитан не хотела, чтобы их миссия была поставлена под угрозу. По ее мнению, каждый человек в офисе был расходным материалом, если в конечном итоге им удастся заполучить Дриалуса Лорхана, даже агент Лизелль Касантис, даже сама Васэ, поскольку та так настаивала на том, чтобы поставить под угрозу их миссию по какой-то своей глупой причине. Но только Васэ знала, что ее причина вовсе не была глупой. Это была самая разумная причина во вселенной, чтобы избежать ответственности за то, что дочь Арии будет схвачена, подвергнута пыткам и, вероятно, убита. — Задержите Касантис, — сказал Лорхан паре наемников рядом с ним, полагая, что воля Асаны превыше всего. — Заприте ее в камере до тех пор, пока мы не будем готовы ее допросить. Когда Лизелль увидела приближающихся наемников Лорхана, то в ужасе отпрянула назад и наткнулась на стену позади себя. Ей некуда было бежать. Затмение не спешило ей на помощь. Даже агенты Арии, все еще не раскрытые, не осмелились бы рискнуть своим прикрытием, чтобы спасти ее из чувства товарищества. Каждый наемник вокруг нее стремился только к самосохранению, связанный приказами капитана Асаны, которая заставляла их выражать единый нейтралитет и подчинение. Лизелль дрожала, боясь того, что с ней сделают, боясь той же ужасной судьбы, которая изуродовала труп Эруама Аникота до неузнаваемости. Она подняла свою штурмовую винтовку в последней попытке спастись, на что наемники Лорхана отреагировали активацией своих кинетических щитов. — Это в конечном счете сделает Затмение сильнее, — сказала Асана Васэ, наблюдая за тем, как ее лейтенант с каждой секундой все яростнее ощетинивается. Она попыталась успокоить ее и предотвратить дальнейшую ссору. — Компромисс — это не девальвация. Это инвестиция. Васэ повернулась к ней лицом, ее плечи слегка вздымались от честолюбивого гнева, пылающего в глубине ее души. Как раз в тот момент, когда руки наемников Лорхана сомкнулись на Лизелль, заставляя деву сопротивляться, Васэ подняла указательный палец и направила его на лицо Асаны. Загадочный жест озадачил капитана и сильно обеспокоил ее. Она приоткрыла рот, чтобы спросить, что это значит, но в свободной руке Васэ лежала незаметная панель переключателя, устройство было едва ли больше монеты. Когда Васэ нажала пальцем на одну из кнопок, Лизелль смутно услышала звуковой сигнал, исходящий из шлема, который она уронила на пол. Наемники Васэ открыли огонь, и даже несколько из стоявших рядом с Асаной. Те, кто поддерживал Васэ, настолько молниеносно отреагировали на сигнал, что внезапный грохот выстрелов оттолкнул наемников Лорхана от Лизелль в удивлении, как и самого владельца башни, который поднялся из-за своего стола и увидел, как семь тел его подчиненных рухнули на пол, как будто внезапно опрокинутые сильным порывом ветра. Справедливо опасаясь их следующего шага, Лорхан быстро приказал своим наемникам нейтрализовать группу Васэ. Однако после его приказа хаос разразился в его собственных рядах. Некоторые его солдаты открыли огонь по своим, продемонстрировав Лорхану через поток крови, что шпионы Арии проникли не только в Затмение, но и в его собственную организацию. Они проникли в его царство словно инфекция, пожирая саму плоть его крепости. Васэ приказала своим наемникам прекратить огонь. Лизелль стреляла вместе с ними, но подчинилась, стоя над телами тех, кто пытался схватить ее. Когда перестрелка и поножовщина в ближнем бою утихли, пятеро агентов Арии все еще были живы. Они сразу же бросились к выходу из офиса и начали баррикадировать его всеми предметами утилитарной мебели, которые были в комнате, эффективно предотвращая врыв подкрепления солдат Лорхана. Вскоре к ним присоединились наемники Затмения. Они помогали взламывать механизм замка и сдвигать стулья и шкафы, пока не была воздвигнута скромная гора. Пришло время схватить Лорхана. Васэ приказала своим наемникам осторожно приблизиться к охваченному паникой турианцу, чей гетский глаз пробежался по каждому из них с неистовой ненавистью. Лизелль увидела кобуру пистолета на его поясе, но он не вытащил его для самообороны. Вместо этого Лорхан поднял свою металлическую левую руку, когда наемники приблизились, и одновременно нажал три кнопки на нижней стороне своего запястья. Он показал им мигающий огонек, красный и зловещий, и велел им держаться подальше. — Шахтерская взрывчатка спутникового класса! — воскликнул он, сменив свое уравновешенное поведение на дикий приступ стремления к выживанию. — В тот самый момент, как только вы попытаетесь похитить меня, она взорвется, оставив после себя кратер шириной в километр, и единственный способ обезвредить бомбу известен только горстке техников двенадцатью этажами ниже! — Хватайте его, — приказала Васэ, и ее наемники подчинились. Лорхана с легкостью толкнули на пол, где оперативники связали его. Лизелль услышала, как за пределами офиса завыла сигнализация, которая эхом отдалась у нее под ногами в том же звуковом ритме. Все в башне были предупреждены о сложившейся ситуации и рьяно отреагировали. Довольно скоро они услышали стуки в бронированную дверь пытавшихся пробить их баррикаду наемников Лорхана. Васэ приказала им спрятаться за немногочисленной мебелью, которая была импровизированным укрытием, пока они ожидали неминуемой перестрелки. Лазерные прицелы винтовок плясали по неровным металлическим поверхностям их баррикады. Лизелль поняла, что они снова оказались в ловушке. Группе из восемнадцати наемников предстояло выстоять против сотни вооруженных головорезов, но Васэ не была обеспокоена таким соотношением сил. — Они не будут бросать сюда гранаты, пока Лорхан с нами, — сказала лейтенант. — Держите его поближе. Этот турианец — наш мясной щит, — она постучала указательным пальцем по своему коммуникатору. — Готов к отправке, — сказала она и, возможно, сказала бы больше, если бы не переключила свое внимание на слабый хрипящий звук у своих ног. Это была капитан, истекающая кровью и все еще цепляющаяся за сознание. Асана взглянула на Васэ, пока энергичный стук в дверь раздавался с регулярным интервалом, и хрипло усмехнулась ей. — Ты… ты гребаная, отвратительная предательница… Ты мерзкая змея… ты… ты хотела этого, — она стиснула зубы от горького негодования, сплевывая собственную слюну и кровь на сапоги своего лейтенанта. — Гребаная предательница. Ты заключила с ней сделку, не так ли? С этим дьяволом… Васэ позабавилась, увидев, что Асана все еще жива. Она посмотрела на нее сверху вниз с видом превосходства, игнорируя взгляды своих солдат. — Это Омега, капитан. Здесь везде демоны, куда бы мы ни пошли, они шепчутся и ждут, когда мы пройдем через их врата, и мы неизбежно проходим. Мы все когда-то заключали сделки с дьяволом, Асана. Может быть, я делала это так часто, что теперь я тоже дьявол. С извращенным удовольствием Васэ нажала на спусковой курок своего тяжелого пистолета и навсегда покончила с капитаном. Даже когда сами стены офиса, казалось, стонали от давления целого синдиката, стремящегося убить их, она с гордостью заявила своим окопавшимся, скудным силам. — Похоже, что естественное чередование званий и полномочий теперь видит меня вашим капитаном. Капитан Васэ. Мне нравится, как это звучит… — она победоносно сделала несколько неторопливых шагов по офису. — Ну как это звучит? Хорошо, да? Оперативник? Саларианец, к которому Васэ обратилась, согласно кивнул. Она была довольна его ответом. — Это в конечном счете сделает Затмение сильнее, — язвительно передразнила она Асану. — Сдача ваших агентов любому, кто попросит, сделает Затмение сильнее? Вам, ребята, понравилось, что вас так легко кинул ваш капитан? — Васэ не получила никаких утвердительных ответов. — К черту Асану. Я сделаю Затмение сильнее. Дивизии Гайсин нужен сильный лидер, а не какая-то подхалимская сука. А что насчет тебя, Лорхан? Как тебе капитан Васэ? — ее шаги привели ее к турианцу, безжалостно прижатому к полу поставленным ему на спину ботинком. — Звучит кратковременно, — злобно пробормотал он. — И все же не так кратковременно, как ты, — сказала она, а затем врезала твердым носком ботинка ему по плечу. Он злобно и вызывающе рыкнул от боли, отказываясь издавать какие-либо звуки, которые могли бы доставить удовольствие его похитительнице. — Капитан, — сказал наемник, — как мы уйдем с ним? Бомба… — Терпение, — прервала она наемника. — Доверьтесь своему новому капитану. Просто расслабьтесь и наслаждайтесь тем, что мы провернем: одно из лучших похищений за всю историю нашей организации. Васэ, все еще очарованная послевкусием присвоения самого высокого звания после Джоны Седерис, мало обращала внимания на скайкары, парящие возле широкого стеклянного окна. Лизелль была среди тех, кто первая их увидела. — Васэ… — Что? — Снаружи. Она повернулась к источнику оранжевого зарева, заливавшего офис, и посмотрела в окно, увидев унылый свет, отбрасываемый Сарабариком, просачивающийся между зданиями, и тени скайкаров, становившихся все больше по мере их стратегического приближения. Двери скайкаров открылись и из них показались стволы винтовок, но они не были направлены на Васэ и ее наемников. Картина перед офисом внезапно ожила. Скайкары испускали клубы дыма и сверкали ярко-желтым от отскакивающих от их корпусов пуль. Когда одну из машин Лорхана охватил огонь, на лице Васэ появилась улыбка, она была в неописуемом восторге от того, что ее план так идеально сработал. Подкрепление прибыло в виде проворного флота, гордо отмеченного гербами и иероглифами батарианского языка, который Лизелль перевела в меру своих возможностей: Дом Играхал из Мазата и другие — небольшие двухместные и одноместные истребители, предназначенные для полетов в космос, разбросанные среди них — со знаками отличия пиратского флота Дар’Нера. — Это батарианцы! — воскликнул один из наемников Васэ. Итак, Ария убедила Сахру Парем Играхал пойти вместе с ней на войну. Пираты имели большой опыт в бесконечных сезонах набегов, легко перехитряя менее маневренные машины, пилотируемые армией Лорхана, и превращая их в оранжевые вспышки шрапнели с пугающей скоростью и точностью. Даже несколько боевых кораблей, которые мобилизовались, поняв, что башня атакована, не могли долго удерживать свои системы наведения на истребителях. Они в беспорядке вертелись, их ракеты разлетались в разные стороны, не достигая своих целей, а истребители, тем временем, ловко лавировали между ними и атаковали боевые корабли, парящие над башней. Один из скайкаров Играхал, прикрываемый полудюжиной кораблей, завис рядом с окном офиса, и через его открытую пассажирскую дверь батарианец протянул руку и поднес к стеклу раскаленный добела режущий инструмент. Он с легкостью вырезал широкое отверстие, достаточно большое, чтобы в него могли пролезть сразу два человека, и Затмение помогло его усилиям, убрав от окна овальный вырезанный кусок. — Отдай мне этот инструмент, — сказала Васэ батарианцу, приблизившись к окну, и тот быстро подчинился. После того, как он вложил режущий инструмент ей в руку, она передала его одному из агентов Арии, который выдавал себя за одного из охранников Лорхана. — Нам нужно отрубить эту руку Лорхану, сейчас же! Наемник повиновался без колебаний, усиливая мощность луча энергии инструмента, пока он не стал похож на пылающий бриллиант, затем поднес его к предплечью Дриалуса Лорхана, пока его коллеги-оперативники удерживали мужчину. Не желая потенциально повредить внутренний механизм протеза и ошибочно привести в действие бомбу, агент решил отрубить ему руку чуть выше локтя, где заканчивался металл, и все обитатели офиса услышали мучительные крики своего заложника. Хотя не потребовалось много времени, чтобы полностью отрубить конечность и оставить ее черной и прижженной, Лорхан потерял сознание от боли и больше не сопротивлялся им. Они быстро подняли его с пола и усадили на заднее сиденье скайкара. — Мы доставим его прямо к Арии, — сказал батарианец Васэ, когда забрался обратно в кресло пилота. — Подожди, — произнесла Васэ. — Позволь мне отправить с вами одного из моих наемников. Не то чтобы я вам, ублюдкам, не доверяла — просто стандартная мера предосторожности. Лизелль, иди сюда, — она поспешно подозвала ее к себе. Лизелль подошла к окну, поняв, что Васэ заинтересована в том, чтобы как можно скорее избавить ее от опасности и себя от лишних хлопот. Было трудно возражать против такого выгодного приказа. — Ладно, — согласился батарианец. Лизелль, стоя на подоконнике, начала осторожно садиться в машину. — Залезай и давай убираться к черту… Скулящий визг пронзил воздух и прервал остальную часть его заявления. Один из истребителей, ранее прикрывавших их, спикировал в их сторону после того, как его сбила ракета. В то время как большая часть Затмения успела вовремя отбежать от окна, оторванное крыло истребителя врезалось в скайкар, его кончик пробил лобовое стекло и пронзил пилота. Его предсмертные судороги на руле управления отклонили машину в сторону, увлекая за собой Лизелль, так как она уже успела встать одной ногой на порог скайкара. Дева потеряла равновесие и вскрикнула от страха, падая вниз из раскачивающейся машины. Она пролетела три ужасающих этажа, прежде чем смогла биотически затормозить падение и ухватилась за внешнюю раму лифта, на котором они поднимались в офис Лорхана. С грохотом ее тело резко остановилось, штурмовая винтовка выпала из ее рук и упала в бездонные глубины района. Примерно в десяти метрах ниже нее неподвижно завис скайкар, пилот которого погиб. — Гребаное дерьмо! — Лизелль услышала, как Васэ громко выругалась наверху, лицезрея, как дочь Арии чуть не упала навстречу своей смерти. Повсюду вокруг Лизелль продолжался воздушный бой, брызги пуль врезались в близлежащую стену здания, а далеко внизу раздавались раскаты взрывов. Она не могла оставаться там и ждать спасения. В конце концов в нее попадет шальная пуля или она потеряет хватку, и невозможно было решить, какая участь окажется хуже. Дева сделала глубокий вдох, который наполнил ее легкие до отказа, сосредоточилась на открытой двери скайкара и напрягла мышцы в поисках биотической мощи, обещанной ее матерью в ее крови. Больше не было места ни сомнениям, ни страху, ни робости. Ее сердце вспыхнуло инстинктивно, ярко и жарко пылало от боли предательства, когда в ее сознании всплыли воспоминания о Даусе, который когда-то обещал, что они будут защищать друг друга. Если бы он сдержал свое слово, то сейчас был бы рядом с ней. Реальность обожгла ее, испаряя слезы и отчаяние, пока колодцы ее эмоций не наполнились кипящей местью. Не было никого, кому можно было доверять, кроме нее самой, не на кого было положиться, кроме нее самой. Ее спасение было исключительно ее прерогативой. Лизелль, окутав себя оболочкой из биотики, оттолкнулась от внешней рамы лифта ногами, и после того, что показалось ужасающей вечностью, проведенной в невесомом падении, она ударилась о капот скайкара, где ее пальцы и ботинки заскребли по полированному металлу в поисках опоры. Придя в себя, Лизелль быстро забралась в салон, убедилась, что пилот действительно мертв, и выбросила его из машины с молчаливым извинением, произнесенным в уединении разума. Подключившись к компьютеру, она вернула скайкар на прежнее место к окну офиса и увидела обещанный шаттл, который собирался забрать Затмение. — Улетай отсюда, Лизелль! — крикнула ей Васэ. — Улетай отсюда и отвези его к Арии! Давай! Позади капитана баррикада у двери затряслась и, наконец, начала рушиться. Силы Затмения нырнули в укрытия, направляя прицелы своих винтовок на остатки баррикады. Лизелль подчинилась приказу Васэ и увела скайкар от окна. Последнее, что она увидела, были наемники Лорхана, ворвавшиеся в дверь офиса, чтобы убить предателей в жестокой перестрелке. Лизелль включила двигатели, разгоняясь так быстро, как только мог ее скайкар за такое короткое время. Лизелль слышала периодический стук случайных пуль и осколков по кузову машины, и молилась, чтобы это был знак, свидетельствующий о том, что наемники Лорхана не пустились за ней в погоню, потому что у нее не было оружия для защиты. Дева включила автопилот и развернулась, чтобы проверить карманы одежды турианца на наличие транспондеров. Когда она ничего не обнаружила, то снова осмотрела его, убедившись, что он должным образом связан, хотя из-за отсутствия одного предплечья его было значительно труднее сковать. Ей в голову пришла идея. Она схватила рукав его темной мантии, все еще прикрывавшей его искалеченную конечность, и оторвала от нее полоску ткани. С помощью этой ленты она завязала ему глаза, обернув ее несколько раз вокруг его головы, предотвращая передачу любой информацию, которую он мог бы сообщить Назаре или кому-либо еще, если уж на то пошло. Завязав тугой узел на затылке, Лизелль вернулась к пульту управления скайкаром и проверила, исправно ли функционирует автопилот, так как его панель получила серьезные повреждения. Какое-то время она летела в пугающей тишине с Лорханом сзади, не зная, как он поведет себя, когда проснется. Лизелль позвала бы кого-нибудь на помощь, будь то Зурию или Арию, если бы она не была полностью пропитана страхом слежки. Нет, она должна была лететь как можно незаметнее, исключив использование любых средств связи и надеясь, что разбитое лобовое стекло не привлечет внимания. Аварийный кинетический щит, закрывавший отверстие в пробитом стекле, защищал скайкар от пронизывающего ветра, когда она разгоняла его до скорости, значительно превышающей двести километров в час. Слушать гудящий электрический гул двигателя, набирающего скорость, всегда было приятно для ушей на интуитивном уровне, и она подумывала о том, чтобы разогнаться до трехсот из соображений целесообразности, но движение значительно быстрее, чем основной поток, всегда увеличивало вероятность того, что всего один человек, отключивший свой автопилот, внезапно создаст смертельную проблему. Прошло всего десять минут, прежде чем Лизелль услышала, как Дриалус Лорхан зашевелился в ряду сидений позади нее, произнося бессмысленные невнятные слова, когда он пришел в себя, прежде чем к нему вернулась тревога, когда он вспомнил о состоянии своей левой руки. Разочарованный крик боли вырвался из его горла, наполнив салон скайкара и заставив Лизелль подпрыгнуть на своем сиденье. Восклицание пошло на убыль, превратившись в испуганные, дезориентированные вздохи и бормотание проклятий. Лизелль не пыталась смягчить его беспокойство, не желала говорить ничего, что могло бы скомпрометировать ее личность и сделать путешествие вдвое более трудным, чем оно должно было быть. — Духи! Где я? — потребовал он, его голос дрожал от слабости. — Я в машине — я это слышу. Кто за рулем?! Васэ? Или один из моих? — Я не могу ответить на этот вопрос, — сказала Лизелль. — Почему, черт возьми, нет? Ты либо мне друг, либо враг. Нет нейтральной стороны, так почему ты не можешь хотя бы сказать мне, направляюсь ли я к спасению или к смерти? Неужели я действительно не заслуживаю знать этого? Лизелль воздержалась от ответа. Ее молчание спровоцировало раздраженный выдох Лорхана. Некоторое время он боролся с путами, связывающими его локти вместе, но веревка цеплялась за острые выступы его панциря, из-за чего он не мог выскользнуть и освободиться. Несмотря на это, Лизелль внимательно наблюдала за ним, пока он не смирился со своим положением и не стал мрачно тихим. Они просидели в ужасном дискомфорте, как показалось Лизелль, целый час, несмотря на то что компьютер скайкара отсчитал всего три минуты. — Скажи мне кое-что, — произнес Лорхан. — Почему столь многие питают ненасытную потребность сделать из других подчиненных? Почему все так часто сводится к таким мелочам, как богатство и власть? Проходя через века огня и мучений без видимого конца, погибая прежде, чем средства дают намеченных результатов. И тогда дух всего этого продолжается в чужих завоеваниях. Для чего все это? Лизелль, которая с паранойей следила за малейшей ошибкой в оранжевом тексте системных данных скайкара на панели перед ней, не имела терпения ни для философии, ни для самоанализа. — Потому что такие люди, как ты, принимают в этом участие, — недовольно решила она. — Я потерял руку уже в третий раз за свою жизнь, — сказал Лорхан. — Это был протез, который можно было менять произвольно, или снаряжать взрывчаткой, превращая его в оружие. Телициалус запрограммировал эту функцию для меня. Когда он только устроился ко мне на работу, он был ничем не примечательным мальчиком. Теперь я могу только надеяться, что он на какое-то время обретет покой в другом месте, помогая Килрису закончить это дело, — в ответ на молчание Лизелль, Лорхан уточнил. — То, как я вижу свое нынешнее затруднительное положение… ты — одно из двух. Ты либо агент Арии Т’Лоак, либо ты спасительница, которую нам обещали. И либо ты уже знаешь все, о чем я тебе говорю, либо скоро узнаешь. Я бы не стал сопротивляться Арии, если бы оказался в ее власти. Нет ни мудрости, ни какой-либо внутренней ценности в том, чтобы сражаться в битве, где смерть неизбежна, вопреки тому, во что Килрис, Марус и, возможно, все мои люди могут коллективно верить. В прошлом я пережил свою кончину благодаря осторожности. И я сделаю это снова, даже если мне придется отказаться от всего, на что я потратил все свои силы за последние несколько месяцев. Килрис и Марус хотят создать Галактику, в которой их дети могли бы спокойно жить, куда бы они ни отправились, в которой Аттический Траверс можно было бы колонизировать, не страдая от жестокости пиратства. И это может произойти, но не за мой счет. — Телициалус Даус, — осторожно начала Лизелль. Она тщательно подбирала слова таким образом, чтобы получить информацию, не выдавая себя. — Он… предупредил Ватесу о шпионах Арии? — Да, — категорично ответил Лорхан. — Предупреждение дало им достаточно времени на подготовку. — И Даус… помог устроить засаду во время второго инцидента со Спектром? — Нет, не он. Но Телициалус устранил двух лейтенантов. Я полагаю, что Пасора была первой, а Аэций Визиом — вторым. Марус не мог вынести того, что сам назначил ему смерть. Он уже оплакивал своего сына, который давно умер для него из-за пороков этого места… и все же он по-прежнему отказывался нанести последний удар. Эта ответственность легла на меня, а затем на Дауса. Необычайно жестокий способ, которым мы пошли на это, стравив наших собственных отпрысков друг с другом. Телициалус, пожалуй, самый любимый мой сын, несмотря на его профессиональную дистанцию. Вероятно, я больше никогда его не увижу. Лизелль почувствовала, как ее кожу покалывает от тошнотворного беспокойства. Дриалус Лорхан так быстро капитулировал, выдал свои секреты и изобличил всех, кто был в этом замешан, и было ли это из злости или из-за внезапного подобострастия к любому, кто хоть как-то влиял на его судьбу, для Лизелль не имело значения. Что имело для нее наибольшее значение, так это содержимое его разума и памяти, щедро заполненную профилями людей, которые возглавляли заговор против Арии. У руля всего этого стояли другие турианцы по имени Килрис и Марус, оба достаточно глубоко увлеченные Омегой, что вовлекли в заговор своего третьего друга Дриалуса, который был чрезвычайно любезен, но в конечном счете не интересовался добродетельностью их стремлений. Когда Лорхан говорил с ней, в его голосе звучало горькое раскаяние, как будто до него наконец дошло, что он совершил серьезную ошибку, и он отреагировал на это тем, что сдал своих коллег-заговорщиков при первой же возможности. Вот почему, поняла Лизелль, Лорхан так тщательно строил свою оборону и проводил свои дни скрытным отшельником, а не влиятельным криминальным авторитетом, потому что он знал себя и знал свою склонность терять всякую надежду и убежденность, оказавшись в руках тех, кто хотел причинить ему вред. Она не была уверена в том, можно ли было винить его за его хрупкость. Он занимался контрабандой, потому что это был его талант, закупал оружие и снаряжение для своих союзников, потому что это было то, что он делал лучше всего, и получал от всего этого огромную прибыль. И все же он снова приспосабливался во имя выживания, а не гордости, доблести или жадности. Выживание в одиночку заставляло его торговаться, как будто этот режим был запрограммирован в его мозгу на активацию, как только выполнялись определенные ситуативные критерии. Вырванный из твердой скорлупы своей башни, этот турианец обладал абсурдно хрупким духом. Ария сломает его за считанные секунды, как только он попадет к ней в руки, но его вообще не нужно было ломать. Он уже был сломлен и готов к тому, что его сожрут. — Если ты доставишь меня к Арии, — сказал Лорхан, — я докажу ей, что могу быть очень полезным. Я многое знаю и способен на многое благодаря своим разнообразным связям. Я никогда не был тщеславным человеком, но всегда был прагматичным. Я понимаю, что Ария — и то, и другое, и надеюсь она посмотрит на ситуацию с той же точки зрения. Возможно, он искал сочувствия Лизелль. Проблеска жалости к турианцу, обреченному на страдания в холодной комнате для допросов, подобно предателям до него. В другое время Лизелль, возможно, согнулась бы под давлением таких мучительных образов, прикасаясь к нежным чувствам, которые она все еще иногда лелеяла, но для Дриалуса Лорхана уже не осталось ничего. Своеобразная оболочка бесчувственности сомкнулась вокруг ее сердца, запечатав его от отчаяния предательства Дауса, стремящегося проникнуть внутрь. Она задалась вопросом, не было ли это тем, с чем столкнулась ее мать много веков назад, и не был ли это тот феномен, который сделал ее той, кем она была сейчас. Волна за волной расплавленные невзгоды захлестывали ее, обжигая и оставляя шрамы на коже, со временем образовавшие толстую внешнюю оболочку, которую не могли пробить ни лезвия, ни потеря личной благосклонности, за исключением очень редких избранных обстоятельств. Это опьяняло; идея невосприимчивости к боли, которая теперь не будет мешать ей, ограничивать ее. После всего, что она пережила, после встречи со столькими людьми, которые обманули и причинили ей боль, Лизелль ничего во вселенной не желала больше, чем передышки от всего этого. Она окутала себя концепцией Омеги, как одеялом, дикой, свободной и декадентской, и внушила себе чувство удовольствия и удовлетворения от того, что Дриалус Лорхан стал ее драгоценным грузом. Она активно участвовала в том, что Васэ описала как похищение, масштабы которого будут увековечены в легендах: день, когда Лорхан был повержен горсткой Затмения и внезапной атакой батарианских сил, всего за один час. Больше не имело значения, будет ли он жить или умрет. Лизелль просто преуспела там, где он потерпел неудачу, и таков был естественный процесс вечного существования. Загробная Жизнь, наконец, появилась в поле зрения, пылающая и мрачная. Лизелль нашла свободную платформу и посадила на нее скайкар, открыла двери и немедленно вгляделась в толпу улицы, в поисках горстки оперативников Арии, которые могли бы помочь в транспортировке Лорхана. Наконец, посчитав себя в безопасности, Лизелль позвонила Зурии. Когда лейтенант взяла трубку, дева спросила, на месте ли Ария. — Она скоро прибудет в клуб, — сказал Зурия. — По крайней мере, она хотела присутствовать, чтобы увидеть результаты… конкретной операции. — Ты сейчас в клубе? — спросила Лизелль. — Да, я снова подменяю Арию. Лизелль успешно привлекла к себе внимание двух наемников Арии. Когда они подошли к ней, Лизелль снова заговорила в свой коммуникатор. — Ну, тебе стоит ненадолго выйти. Я думаю, ты захочешь увидеть того, кого я привезла с собой. — И кого же ты привезла? — Выйди, и сама все увидишь. — Что тебе нужно, Затмение? — спросил Лизелль один из наемников, батарианец. Она почти забыла о желтых доспехах, надетых на нее. Чтобы развеять их зарождающееся недоверие, Лизелль активировала Омни-инструмент и показала им свое удостоверение личности и полномочия, предоставленные синдикатом Арии, и они мгновенно стали более уступчивы к ее просьбам. — Помогите мне перенести его, — сказала она, указывая на пленника с завязанными глазами. — Его нужно доставить к Зурии. — Значит, к смерти, — пробормотал Лорхан, когда его вытащили с заднего сиденья и понесли мимо множества глазеющих зевак ко входу в ночной клуб. Как только они поднялись по ступенькам и прошли мимо вышибалы, двери клуба открылись и из них вышла озадаченная Зурия, которая с удивлением посмотрела на Лизелль, одетую в цвета Затмения. Ее взгляд переместился с девы на связанного турианца, которого та привезла с собой, и лейтенант, казалось, узнала его. Зурия без промедления отдала приказ наемникам переместить Лорхана на нижние уровни клуба настолько быстро и незаметно, насколько это было возможно. Затем ее взгляд вернулся к Лизелль, которая расслабила плечи, освободившись от своей огромной ноши. Зурия выдохнула и покачала головой. — Как ты? Лизелль никогда не могла сформулировать достаточно лаконичный ответ для лейтенанта. Вместо этого она улыбнулась, оптимистично ища одобрения своей бывшей наставницы и полностью ожидая его получить. Но Зурия только мрачно сглотнула, прежде чем выдала надтреснутую, лживую улыбку в ответ, которая длилась всего секунду. — Мне нужно немедленно поговорить с тобой, — сказала она, указывая на клуб. Вместе они вошли в длинный коридор, ведущий на основной этаж клуба. — Так ты вызвалась добровольцем на миссию с Затмением? Я думала, что ты… я думала, что ты будешь со своим отрядом. Позволила ли тебе участвовать в этой миссии первый лейтенант Васэ? — выражение лица Зурии потемнело. — Теперь она капитан Васэ, — ответила Лизелль. — Но нет, она не хотела брать меня с собой. Так что я заставила ее. — Заставила ее? — Просто… это долгая история. Мы можем поговорить наедине? — Именно туда мы и направляемся, — сказала Зурия. Взрыв музыки и болтовни посетителей поглотил их, когда они вышли на главный этаж Загробной Жизни, а затем направились в помещения для персонала. Их целью была частная гостиная, в которой Ария проводила большинство своих административных встреч. — Заставила ее, — недоверчиво повторила она. — Кем ты себя возомнила, Лизелль? Арией? Они остановились перед запертой дверью гостиной и посмотрели друг на друга. Лизелль снова улыбнулась, думая, что Зурия задала свой вопрос с юмором, но, как и прежде, не обнаружила никаких признаков веселья на лице бывшей наставницы.