***
Эрик и Кристина снова прогуливаются по Парижу. И вдруг, Кристина останавливается. «Не может быть! Это… мадам Валериус!» Эрик же подумал, что Кристина стыдится его, но всё же спросил: — Что случилось? Кристина не понимает, где нашла силы для ответа, но пролепетала: — Там… Я думаю, что возможно, обозналась, но… там женщина, она похожа на мою знакомую. Эрик взял её за руку, словно бы проверяя реакцию, и не ожидал, что Кристина вцепится в его ладонь так крепко, и складывалось ощущение, что она и сама не понимает, что делает. — Давайте догоним её и узнаем, — предложил он. Кристина кивнула и уже через минуту сделала вид, будто перепутала, стоя перед Софи Валериус, которая стала ей в том времени приёмной матерью. — Ничего. Вы мне понравились, — улыбнулась та, и Кристина подумала, что она выглядит куда моложе, чем она её помнит. — Но, раз уж мы теперь знакомы, вы бы не хотели погостить у меня? Чтобы эта встреча была не зря. Но я живу в Перросе, и если вам неудобно… Кристина подавила смех. Ни Эрик, ни мадам даже не знают, насколько же эта встреча не зря. Девушка обратилась к нему. — Я могу поехать и одна, если ты не захочешь, это далеко. — Но вы хотите. И потом, госпожа, я смогу вас защитить, если нужно. Я бы не отпустил бы вас туда одну. — Значит, вы едете со мной? — уточнила мадам, и оба кивнули. Ещё через несколько минут они уже сидят в карете, что едет в Перрос. Кристина думает, что в этот момент отец, наверно, уже остановился у неё. И в этот раз, один, потому что она здесь. Или, там они с Эриком встретят Рауля? Или же у Густава будет другая Кристина, или… Чтобы хоть как-то отвлечься, Кристина разговорила мадам Валериус и поведала о себе и Эрике, что был немного замкнут, но её ладонь в его руке заметно расслабляла его.***
Кристина не ожидала, кого там увидит. — И, представляете, она тоже Дае, — сообщила мадам своим сожителям. — Бывает же такое! Мадам Валериус ушла, ненадолго оставив их наедине. «Папа… мама… И такие молодые… На вид им лет тридцать. А я даже не могу сказать, что я — их дочь.» Тело внезапно перестало её слушаться, от внезапного переизбытка эмоций Кристина потеряла сознание. Эрик ожидал что-то такое, учитывая, что Кристина была бледна с того самого момента, как они встретили мадам. Он успел поймать Кристину, крепко прижав к себе в оберегающем жесте. Дом был очень хорошо освещён, в зале, где все они сейчас находились, был диван и кресла, нежно-голубого цвета, рядом также был камин, и платяной шкаф. Два прямоугольных окна. Лив Дае — мать Кристины, предложила ему опустить девушку на диван, что Эрик и сделал. Он беспокоится о ней, потому даже не сумел сполна насладиться теплом её тела в своих руках. У Лив большие и пронзительные синие глаза, как у Кристины, и длинные чёрные волосы. А ещё, кажется, у Кристины её характер и видение мира. А также манера говорить. — Кто вы? — спросила Лив. — Я… она моя госпожа и подруга… — Нет, я спросила: кто вы оба? Мадам и её супруг не говорили, что у них есть родственники. — Верно, — Эрик сел рядом с Кристиной, держа её за руку. — Мы случайно встретились с мадам. Госпожа обозналась, подумала, что мадам — её знакомая. Мадам пригласила нас к себе. — О, это на неё похоже, — улыбнулась Лив. Настолько дружелюбную женщину, как Софи Валериус ещё поискать. Мужчина, Густав, за это время не проронил ни слова, а сейчас, Эрик и Лив обернулись и не без опаски наблюдали, как Густав внезапно стал заваливаться назад. Лив подскочила к мужу и вовремя удержала, схватив его под локоть и осторожно усадив его в кресло. — Береги силы, — заботливо прошептала она, дождалась кивка от Густава, и только потом снова обратилась к Эрику, подойдя к дивану. — У моего мужа слабое здоровье. Мы путешествуем, и какое-то время у нас не было крыши над головой, но повезло, мадам Валериус приютила нас. Эрик замечает, что Лив пялится в их сторону. Он думает, что Лив смотрит на его маску (хотя, если быть честными, ещё никто и не спросил его о маске, словно её и нет), но когда он поднимает на неё взгляд… Эта девушка смотрит на Кристину. Так тепло и так печально… После она начинает бормотать, обхватив себя руками, словно от холода: — Я понимаю, что у неё просто совпадают имя и фамилия, такое бывает… Но она так похожа на нашу пропавшую дочь. Разумеется, что эта девушка намного старше нашей Кристины — ей должно было исполнится восемь лет. — Как это случилось? — Эрик спросил не только из вежливости — супруги действительно имеют много сходства с его госпожой. И она с ними. В нём загорелась надежда. Что если Кристина вовсе не одна и даже сама не знает об этом? Что если у неё есть семья, возможно, перед ними её дальние родственники? Даже если это так, даже если после этого он перестанет быть ей нужен… Что ж, Эрик всегда догадывался, что счастливые и спокойные дни закончатся. Но если будет счастлива Кристина — ему всё равно — он просто будет счастлив за неё. Не успела Лив ответить, как ладонь Кристины дрогнула, усилив хватку, а сама Кристина заплакала. Она не ворочалась, не хмурилась и не бормотала — слёзы просто стекали по её щекам, чтобы утонуть в подушке. — Госпожа! — взволнованно воскликнул Эрик, растерявшись. Кристина всё ещё без сознания. По крайней мере, так думают они. Но она всё слышит, но не хочет открывать глаза. Она слышит отстранённый голос матери с привкусом боли, который говорит, что в этом времени их дочь внезапно пропала в лесу — ни она, ни Густав не знают, как и когда Кристина там оказалась, но факт в том, что она исчезла (Кристина верно догадалась, что именно тогда, когда здесь теряется маленькая она, она нынешняя появляется в этом времени). Кристина чувствует ладонь — сначала девушка решила, что это отец, но нет — ладонь большая и очень худая — это Эрик. «Не могу остановить слёзы. Не пойму, счастлива ли я от того, что снова вижу папу, что впервые увидела маму… или мне больно от того, что больше я их не увижу» Эрик стал догадываться о причине, по которой Кристина в обмороке. Если они похожи, то, может быть, они напоминают ей о родителях, которых она потеряла. И Лив чувствует то же самое. Густав, хоть и молчит, но тоже смотрит на Кристину, словно видит её не в первый раз. Кристина открыла глаза, как только перестала плакать. — И-извините меня, — пролепетала Кристина, уставившись на Лив. — Я неважно себя чувствую. — но молчать она не могла. — Вы оба так похожи на моих родителей. То есть, я не помню маму, у меня был только отец, но вы… Кристина снова зашлась в слезах. Вот такой оказалась её цена за счастье — видеть тех, кто ей дорог и знаком, но не иметь ни единой возможности сказать об этом. Никому. — Вы позволите? — Лив обратилась к Эрику, что застыл, наблюдая за тем, как медленно пальцы Кристины разжимают его ладонь. После чего, взглянув на Лив, кивнул, отсаживаясь чуть дальше, тем самым, позволяя ей сесть рядом с Кристиной. Девушка помогла ей встать, а затем обняла её, столь крепко, столь отчаянно, столь жадно. — Я понимаю вас. Вы так похожи на нашу дочь, что это просто невероятно. — в голосе Лив тоже слышны слёзы. Кристина обняла её в ответ. В первый раз обняла свою мать — Может ли быть, что у вас есть дальние родственники, госпожа? — внезапно спросил Эрик. Кристина подняла голову на него и отстранилась, обе женщины успокоились, почти синхронно всхлипнув. — Нет. У меня не было никого, кроме отца. — А если есть родственники, о которых вы не знаете? — не унимается Эрик. Кристина хихикнула. Очень уж его настойчивость в этом вопросе забавна. — Тоже вряд ли. Но… — она задумалась, затем взяла свою мать за руки. — Если вы мне позволите, я могла бы быть вашей названной дочерью. — она взглянула на отца — пусть он и молчал, но улыбался, кивая; затем на Лив. — Никогда бы не подумала, что дружелюбие мадам принесёт нам такое счастье. Мы согласны. Лив опасалась, что дружелюбие мадам будет использовано против неё, в целях обокрасть женщину или обмануть её, если не вдаваться в случаи похуже. Но в этот раз всё сложилось настолько неожиданно и приятно… А ещё, ни она, ни Густав, никогда не переставали искать свою дочь, надеясь, что она жива. — Я уверена, ваша настоящая дочь сейчас очень счастлива, — улыбнулась ей Кристина. То, насколько в данный момент она счастлива — словами не передать. — Хотелось бы, чтобы она была также счастлива, как вы, — с мольбой в голосе ответила Лив. — Я бы так хотела увидеться с вами снова… — И мы тоже… — ломано произнёс Густав. Может, здесь у него тоже слабое здоровье, как сказала Лив, но в этом времени Густав выглядит намного более здоровым, не находится при смерти. Эрик, что уже было решил, что Кристина забыла о нём, встретив новую семью, внезапно услышал: — Тогда, я приглашаю вас к нам, пятого ноября. У Эрика День Рожденье… если ты не против, Эрик? Ей настолько сильно хотелось не расставаться с вновь обретёнными родителями, что она случайно пригласила их на День Рожденье Эрика, хотя он не любит когда людей много… Эрик же, не знал, что сказать. Он — против? Нет. Но на мгновенье он потерял дар речи. Не просто всё ещё нужен ей. Она хочет пригласить свою новую семью на его День Рожденье. — Нет, госпожа. В этот момент в зал вошла мадам Софи — эта женщина чем-то напомнила Эрику Бриджит, только, разве что, голос у неё не командный, а мягкий, но отчётливый. — Прошу всех к столу. Обед готов. Кристина и Эрик поначалу сопротивлялись, чувствуя неловкость. — Мы бы не хотели вам мешать… — Глупости, — возразила Софи. — Вы оба столько времени ничего не ели и проголодались. Впрочем, это была правда. Со времени их первой прогулки, Кристина дала ему другую маску, что почти полностью закрывала его щёки и лоб, но оставляла открытыми как нижнюю, так и верхнюю губу. Таким образом, Эрик мог беспрепятственно есть в ресторане. Сев за стол вместе со всеми, Эрик и Кристина также пригласили и Софи к ним в особняк. — Спасибо за приглашение. Но, ничего, если я приду с мужем? Он сегодня задерживается, и думаю, в этот раз вы не успеете с ним познакомиться. Кристина переглянулась с Эриком, что не был против, но всё же добавил: — Скорее всего, не сегодня, вы правы. Думаю, за несколько часов до ужина мы должны будем вернуться обратно, пока ещё светло. Кристина удивилась. Он так уверенно излагал, хотя всего несколько месяцев назад боялся сказать лишнее слово. Неужели её доброта и любовь к нему, забота прислуги — всё это помогает? Эрик преобразился, и Кристина не может сказать, что ей это не нравится.