Эрик мёртв

Письма и правда писались ими нечасто. Где-то раз в два месяца им удавалось перевести дух и на время отстраниться от привычного ритма жизни. Эрик писал о том, как проходит строительство. Это будет поистине Академия Музыки! Госпожа, вы не представляете, насколько Опера шикарна и обширна. Ну… обещает быть. Месье Гарнье сказал, что мы должны будем совместить стиль Греции, Рима и Франции. Пусть пока что готова только основа, но я уже чувствую, что это будет нечто внушительное и великолепное. Кристина знала, насколько же Опера будет величественна и обширна. Но, всё же, она будет другой. В письмах он рассказывал также о прислуге и о том, как же сильно скучает по Кристине (ни один из них не упоминал поцелуй, словно бы ничего и не было). Кристина писала о Швеции, о детстве с отцом, что она провела здесь, о море. Они писали обо всём, кроме чувств друг к другу. А однажды на улице я встретил двух женщин — мадам Антуанетту Жири и её дочь Мэг — они спрашивали у меня, как пройти в театр, который недавно построили. Не знаю, с чего они решили, что Опера уже построена, но я ответил им, что они ошиблись, и театр, который они ищут, только будет построен. Я спросил, зачем они искали Оперу — оказалось, что Мэг — балерина, а её мать будет работать хореографом. У меня теперь есть знакомые, с которыми я сам заговорил! Это так прекрасно! Заводить новые знакомства… Полстраницы этого письма было уделено Мэг. Кристина была рада за Эрика, честно, но что-то необъяснимое так неприятно жгло изнутри. Это — ревность? Но она не ревнует! Вовсе нет! «В том времени я отрицала, что люблю Эрика, здесь — что ревную. Интересно, он чувствовал тоже самое, когда я была с Раулем? И на крыше… Ужасное ощущение безысходности и собственного бессилия. Но он любит только меня… Нет, в том времени любил только меня. А в этом… Что если здесь ему суждено быть с Мэг? Он так рад встрече с ней… Или с какой-нибудь другой девушкой? Ведь, не будь он Призраком Оперы, мы бы никогда и не встретились. Глядя правде в глаза, будь у него другая жизнь, такая, как у него сейчас, он бы и не взглянул на меня.»

***

Полгода пролетели незаметно за трудами и заботами. Кристина приехала во Францию. Опять же, на вокзале её встречает один лишь Эрик. Ничего не говорит, лишь молча укладывает в карету её вещи (Кристина также подмечает, что его физическая сила — тоже врождённая), молча подаёт девушке руку, помогая сесть в карету. «Он всё же обиделся на меня из-за поцелуя? Или что-то случилось? Он так молчалив и отстранён… Неужели, за всё время разлуки он охладел ко мне?» В её комнату он также внёс все вещи сам. Он никогда ещё не был в её спальне, что исполнена в пастельно-голубых тонах, под цвет её глаз. В комнате большое прямоугольное окно, что закрывает одна воздушная белоснежная занавеска, рядом постель. С левой стороны располагается камин, справа — небольшой книжный шкаф. За дверьми, что рядом с камином, расположена её гардеробная и ванная комнаты. Кристина стоит у окна, оглядывается через плечо. Смерила Эрика взглядом, улыбнулась. Ему почти двадцать, но выглядит он старше своего возраста, солиднее. И дело не в костюмах, а в его фигуре. Иногда, в том времени Эрик называл себя нескладным. Но сейчас, глядя на его широкие плечи, на прямую осанку… Девушка покраснела. Было что-то в её взгляде. Что-то, что велело Эрику действовать. Тоскующее по ней его сердце тоже не было против. Кристина подошла ближе и остановилась около кровати. Лишь на мгновенье он остановил себя. «Что если прощальный поцелуй для неё ничего не значил? Что если она отвергнет меня?» Но он не остановился. Эрик обнял её одной рукой за талию и впился жаждущим поцелуем в её губы, со всем пылом, со всей любовью. Он ожидал любой её реакции, он ожидал ответа на свои вопросы. Кристина мягко оттолкнула его, опустив руки ему на грудь. Под её ладонью был слышен бешеный ритм его сердца. А в глазах была боль. Девушка проигнорировала это и подняла руку. Затем медленно сняла с него белую маску, что с характерным звуком упала на пол. Его голова всё ещё была наклонена к ней, Кристина улыбнулась и, притянув его за шею чуть ближе к себе, вернула его поцелуй. Нежность, страсть, любовь, трепет и счастье — настоящая палитра чувств окружила пару. Эрик ответил на поцелуй, сжав её крепче. Кристина сжимает его плечи, пока его свободная рука с жадностью зарывается в её мягкие локоны. Поцелуй всё глубже, дыхание сбилось, ноги держат с трудом. Пара отстранилась друг от друга медленно. Кристина гладит его по щеке, его пальцы скользят по её губам, шее и ключице. — Ты… вы любите меня? — Д-да… — голос её дрожит, как и кожа от его прикосновений, столь невесомых и жгучих. Она ожидала слёз от Эрика, но в итоге расплакалась сама. Он обнял её, хоть и растерялся. Он мог бы подумать, что в ней заговорило отвращение к нему и неприязнь, но понял, что ошибся, когда Кристина обняла его в ответ так, словно он был соломинкой, а она — утопающим. — Я… я не знала, что думать. Ты встретил меня так холодно, ни слова не сказал мне… Я думала, ты злишься на меня… — Злюсь, Кристина? Вы… ты о чём? Право, после случившегося он не знает, как к ней обращаться. — О… поцелуе на вокзале… Я… Эрик рассмеялся. — Злюсь?! На это? Да я был счастлив! Пока мы были не вместе… этот поцелуй согревал меня. Но… Я бы хотел знать, как давно вы в меня влюблены? Видимо, чувства взяли верх, потому, Кристина рассказала ему свою и его историю, соврав, что это были сны. Рассказала она ему вплоть до истории с Ангелом Музыки. — И вы им поверили? — спросил Эрик, сидя рядом с ней на краю постели. — Снам? — Ну… там всё было слишком реально, чтобы не верить. Там был и мой почивший отец, что в самом деле оказался очень похожим на него мужчиной и женщиной, что тоже потеряли дочь. Может, там всё было немного искажено, но оказалось правдой. Ты был там, но старше, и я ожидала, что встречу тебя младше… Эрик вдруг побледнел. Он верит её словам, иначе, откуда бы она знала, кто он такой, откуда бы знала, что скоро должна появиться работа его мечты, откуда знала, что увидится с «родителями». Да, у него возникали вопросы, но он думал, что это всего лишь совпадения. Даже если их слишком много. — Вы влюбились в меня во снах? То есть, когда вы видели меня оборванцем, вы уже знали, что любите меня? Кристина не понимала его реакцию. Ей казалось, он будет радоваться, зная, что Кристина любила его с первого дня здесь, но… что-то пошло не так. Девушка кивнула. Внезапно Эрик заплакал. Не от поцелуя, от знания правды. — Я… я думал, когда оказался здесь, что меня ожидает ад от богачки, думал, что ждёт ещё больше боли, насмешек, унижений… Но вы знали всё с самого начала! — Эрик, разве это плохо? Его глаза на миг расширились, плакать он не перестал, но говорил чуть спокойнее. — Нет, это прекрасно. Я всегда хотел быть любимым, но… просто… Кристина попробовала к нему прикоснуться, но он не позволил, встав с кровати. — Простите меня… Он выбежал из комнаты. Кристина не сразу, но всё же сумела понять, что это слёзы счастья и некоего облегчения, а ещё, ему нужно время, чтобы… Её чуткий слух уловил приближение Алена в его комнату. Девушка вскочила с постели и побежала к двери. Лучше сейчас оставить Эрика одного. — Госпожа? Что случилось? Эрик плачет… — Знаю. Но не тревожь его, — она мягко отвела его от двери в комнату Эрика. — Всё в порядке? — Да. Ему просто нужно время. Уверяю, мы не ссорились, просто… он очень рад, что я вернулась. — Раз так, — Ален хитро усмехнулся, после чего обнял девушку. — С возвращением, госпожа!