Эрик мёртв

Весь день они не пересекались. Кристина рискнула зайти в его спальню только к ночи. Эрик пил чай от кошмаров — всё ещё… Это больно кольнуло сердце девушки. — Могу я войти? — спросила она. — Вы уже вошли. В его голосе не было слёз, более того, он ухмыльнулся. — Ты пьёшь чай от кошмаров… — Нет. Плохие сны мне уже недели три не снятся. Но мне нужно успокоится. После того, что я услышал… Это было неожиданно. У Кристины отлегло от сердца. Три недели без кошмаров! Они сумели полностью искоренить его плохие сны — разве это не маленькая победа? — И… что ты скажешь? О моих снах? — Я не знаю. Я догадывался, что вы что-то скрываете, но и помыслить не мог, что правда будет такой… мистической. — Мой покойный папа верил в магию, возможно, мне это передалось. — Кристина села рядом с ним на постель. — Если бы я не обратила внимания на эти сны, мы бы не встретились. Нас свела магия. Я не имею в виду, что было бы лучше, если бы мы не встретились, и что это неправильно. Эрик перебил её, отставив чашку на прикроватный столик. — Я понимаю. Не нужно объяснять. Кристина, мне интересно, а насколько сильно похожи ваш отец и Густав Дае, которого мы встретили? «Это он и есть…» — Почти всем. Только папа был смертельно болен, а у названного просто слабое здоровье. Маму я никогда не видела, потому не знаю, насколько Лив на неё похожа. О, завтра я наведаюсь к ним. Ты поедешь со мной? — Увы, не смогу. Сегодня был мой выходной, а завтра снова на стройку. Я пробуду там до вечера. — он задумался. — Вы сказали, что я построил в ваших снах дом под Оперой… А можно попытаться! Да, я смогу! Иногда мы могли бы вместе туда приходить… Он уже загорелся этой идеей, отчего Кристина хихикнула и взъерошила его волосы. — Только не перетрудись. Глядя на неё, на нежность в её глазах, он спросил снова: — И вы не лжёте? Вы влюбились в меня, когда я был отребьем, в лохмотьях и… «Ты же как-то влюбился в невзрачную хористку» — Да. Но поначалу это немного отличалось от тех чувств, что есть сейчас у меня к тебе. Во снах ты был немного другим. Гнева и недоверия было больше, в прошлом ты… нет, не буду говорить. У тебя было тёмное прошлое, о котором я не сразу узнала. Но здесь, в реальности, ты этого избежал. «Я спасла тебя от наркотиков и убийств» — она не могла произнести это — ей стыдно за то, что в том времени она позволила ему умереть. — Но что будет теперь? Даже если мы любим друг друга, это не отменяет того факта, что вы купили меня. Разве это правильно? Словно ножом по сердцу. Но это правда. — Нет. Разумеется неправильно, Эрик. Но это был единственный выход. — она обняла его, и он обнял её в ответ, впервые совсем без колебаний. — Если бы ты сбежал ко мне (а это вряд ли, учитывая, что ты никому не доверял), то тебя бы стали разыскивать и вернули бы обратно, потому как поднятый шум вокруг твоего побега значил бы и привлечение внимания лишней публики. А так, никто ничего не может сделать. И иногда — неправильный путь, единственный. — лёгкий поцелуй в макушку. «Как убийства, что ты (и не ты) совершил в Персии — это был единственный выход» — Кристина… я так скучал по вам, — он отстранился и сжал её ладонь. — И вот сейчас вы дома… Она его перебила, глаза девушки расширились в удивлении: — Ты считаешь это место домом? — С тех самых пор, как вы вернулись, — искренно ответил Эрик. — Без вас здесь пусто, мой Ангел. — Что? — Эрик второй раз за день удивил её. — Мы же так друг друга называли в ваших снах. Вам не нравится? Кристина почувствовала, как слёзы снова подступают. В том времени они оба плакали от горя и боли, здесь — не могут сдержать слёзы счастья. — Мне нравится, Эрик. Ты тоже мой Ангел. Её улыбка сквозь слёзы была немного кривой, но девушка перед ним всё равно прекрасна. И сердцем, и душой, и внешне. Она истинный Ангел. Но он? — Кристина… вы всерьёз? Видя меня, зная меня, вы считаете меня Ангелом? Свежи ещё в памяти те моменты, когда мать или кто-то другой бросал ему «Дитя дьявола» или что-то похожее. Девушка оглядела его. Кажется, он давно не смотрелся в зеркало. Эрик набрал в весе ровно столько, сколько ему не доставало, его живот и щёки больше не впалые, он сам больше не худой, но всё ещё стройный, и тот немного нездоровый оттенок кожи пропал. Из дефектов осталось только отсутствие носа (хотя на самом деле, нос у Эрика есть, но настолько маленький, что его почти и не видно). И это за полгода! Кристина не ответила, встала с постели и повела Эрика в свою спальню. Мужчина озадачился, но покорно пошёл за ней. Кристина открыла дверцу своего шкафа, и вот тогда-то Эрик засопротивлялся, зная, что там находится зеркало. — Нет! Я не хочу! Кристина, пожалуйста! Он было подумал, что чем-то обидел девушку. Но она улыбалась вполне мягко, и также мягко подвела к шкафу. — Всё в порядке, я обещаю. Посмотри на себя один раз, Эрик. Он сглотнул и осторожно встал рядом с зеркалом, крепко зажмурив глаза. Хитрость от Кристины, в виде объятия из-за спины, заставила его вздрогнуть и открыть глаза. На секунду он остолбенел. — Зеркало волшебное, Кристина? — Почему ты спросил? — усмехнулась она, ослабляя хватку. — В отражении ты и кто-то рядом, но это не я. Девушка рассмеялась. — И тебе нравится этот «не ты»? Но это ты, Эрик. — Я выгляжу… нормально? — спросил он то ли её, то ли себя. — Я могу гулять без маски, всего-то сделав фальшивый нос… Он смотрел на своё отражение так, будто впервые видит зеркало. Кристина прикрыла рот ладошкой, но не смогла сдержать смех — слишком забавно. — Ты ещё на язык его попробуй, что если зеркало из сахара? — язвит она. Эрик фыркнул и отступил от зеркала. — Я могла бы просто сказать, но с тобой нужны более весомые аргументы, чем слова. Теперь убедился? Звание «Ангел» дано тебе по праву, не только из-за доброго сердца. — Как такое возможно? Отчего-то Кристину повело, и серьёзно она ответить не могла. — Даже не знаю! Может, дело в правильном питании и свежем воздухе? Ты так не думаешь? А ещё нормированный сон и физические нагрузки. — Перестаньте язвить, Кристина. Но… вы правы. — А также, забота и любовь, — добавила она. Они хотели о многом поговорить, о многом рассказать друг другу. Но тут, часы в гостиной пробили полночь. Девушка была вынужденна отправить Эрика спать — ведь ему нужно быть на работе к девяти утра. И на этом их длинный день был окончен.