Спустя 2 недели
Сергей
Случилось кое-что очень ужасное. Этого-то я и боялся. Нет, поводов для паники пока мало, но всё к тому и идёт. А я уже так успел привязаться к одной моей ученице. К Алисе Соколовой. Очень милая девушка, с которой я танцевал первого сентября. И, главное, понимающая. Попросил её не распространяться об этом, а она и молчит. В последнее время мне очень нравится находиться с ней рядом. Она умная. И такая язвительная, палец в рот не клади. В последние две недели, когда она была освобождена от занятий, поболтать с ней удавалось почаще. Мне вообще нравится поговорить с учениками. Даже с маленькими первоклассниками. Дети иногда выдают что-то интересное. Правда некоторые такие оторвы невоспитанные, что волосы дыбом встают при одном упоминании их имени. Опять я в мыслях уплыл. Творческая натура, блин. Человек не от мира сего. Сегодня было первое совещание, которое я посетил. Вообще, оно должно было пройти ещё в самом начале учебного года, но что-то помешало этому. Как я понял, в этой школе совещания проходят следующим образом: все учителя устраиваются в актовом зале (который, между прочим, находится в подвале, где жутко холодно, а ещё стоят железные стулья. Холодовая пытка!), а директриса и завучи говорят про всякие нововведения. Короче, сел я на один из дальних рядов, но ближе к проходу. Огляделся по сторонам. Офигеть сколько тут учителей! Я, конечно, знал, что школа переполнена, а учителей не хватает, но... Их тут целый зал! С другой стороны, тут и началка, и предметники. Рядом со мной только одно место пустовало. Итак, сидел я таким образом полсовещания, одубел жутко и счёт времени потерял. Вдруг вижу, как кто-то заходит. Опоздавший. Какой-то мужчина, издалека мне кажется, что я его уже где-то видел. Он оглядывает зал и подмечает место рядом со мной. Предельно аккуратно подходит ко мне и спрашивает шёпотом: —Простите, можно? Я ему киваю. Нет, я точно его где-то видел. Молодой, но чуть постарше меня. На лице ухоженная и аккуратная борода, глаза какие-то серо-зелёные. —Алексей, — говорит он мне, протягивая руку. И тут до меня дошло, откуда я его знаю. Чёрт, только бы он не узнал меня! Иначе всё пропало! —Сергей, — отвечаю и жму протянутую руку, пока во мне метались различные мысли. Мне кажется, что на лбу у меня крупным шрифтом написано: «ПАНИКА». —Вы здесь кем работаете? — спросил Алексей. —Физрук, — говорю я. Вроде бы не узнал. —А я учитель русского и литературы. — Ничего себе. Этого я не знал. —Интересный выбор, — тактично отвечаю ему я. — Вы здесь первый год? —Да. Раньше в другой школе работал, но обстоятельства заставили сменить место. А Вы тут давно? —Тоже первый год. На этом разговор как-то сам собой оборвался. Всё оставшееся время я сидел в полном напряжении, надеясь на скорый конец совещания. Если он меня сейчас не узнает, то может и дальше повезёт, ведь кабинеты русского, насколько мне известно, находятся на четвёртом этаже, а спортзалы и тренерские — на втором. Шансов пересечься мало. Когда совещание закончилось, и все стали расходиться, он у меня спросил: —Прости, может на ты? — Если он хочет продолжить знакомство, я не знаю, что я сделаю с ним и особенно с его женой! —Да, давай. — Не посылать же его сейчас. Заподозрит ещё что-нибудь. —Слушай, ты не женат? —Нет. А ты? — Ну почему? Мне теперь всю жизнь придётся шифроваться? —А я женат, но она пока на работе. Может зайдём в одно кафе. Оно тут рядом. Выпьем за знакомство. Как тебе? — Чёрт, только этого не хватало. —Нет, спасибо, я не пью. Да и дел много. Я там с заполнением электронного журнала накосячил. — Короче, оправдывался как мог. —Ну, как хочешь. Слушай, кого-то ты мне напоминаешь. Мы не встречались раньше? —Нет, у меня память на лица очень хорошая, я бы запомнил. В итоге, мы разошлись. Он — домой или куда-то там ещё, а я — в тренерскую, сделав вид, что мне надо оттуда кое-что забрать. После встречи с Креветкиным меня кондражка била. Ну почему я устроился именно в эту школу? Всё одно к одному — долго мне на своём рабочем месте не протянуть! А так жалко будет расставаться со многими учениками. С Алисой. Что она обо мне подумает, если узнает о том фальшивом инциденте? Кому поверит?Алиса
Случилось кое-что очень ужасное. Я слишком много думаю! Если бы я не думала так много, то я бы не поняла того, что со мной происходит! Боже, нет! Я теперь могу ржать сама над собой! Я так всегда это презирала. А что будет, если другие узнают? Моя репутация будет подорвана. Господи, у меня же были принципы! В общем... Я влюбилась... в физрука. Нет, я сама в это не верю! Уже битый час хожу кругами по комнате, пытаясь осознать. Я просто сидела и думала, почему мне нравится этот физрук, ведь, по факту, он должен меня раздражать. Его манера поведения, его речь, которая иногда бывает неграмотная. Он говорит «ложить»! Я в принципе таких людей полюбить не смогу! И, наконец, он учитель! Учитель, мать твою! Я всегда презирала тех дур, которые влюбляются в учителей. Выходит, я сама такая же дура! Но, если так посудить... Ему (я всё-таки узнала) двадцать пять лет. То есть, у нас десять лет разницы. По сути, не так уж и много. У моих родителей разница в восемь лет. Но, чёрт, он учитель! Мой учитель! Надо максимально прятать свои чувства. Даже от Ники. И от него. Вдруг кто-нибудь узнает? Что тогда будет? А вообще-то, он ко мне в последнее время относился так внимательно, разговаривал со мной. Даже над моими саркастическими шутками смеялся. Как и сегодня, хоть я уже занималась. Он опять разрешил мне в волейбол не играть... И ещё Лазарев улыбается постоянно. У него такая улыбка и... Так, приплыли! Никаких надежд, они всё равно не оправдаются. Нужно взять себя в руки и пойти сделать, ради приличия, домашку. Да, правду говорят, что понедельник — день тяжёлый. Такие открытия! На следующий день, когда я поднималась на свой урок, на лестничном пролёте между вторым и третьим этажом я столкнулась с физруком. Он так неожиданно выскочил, что я аж вздрогнула. —Ой, прости, Лис, — говорит он мне, улыбаясь. —А, здрасьте, — как-то неуклюже отвечаю я, — ничего страшного. —Всё хорошо? —Д-да, вполне. А у Вас? —Нормально, - ответил он мне и убежал куда-то вниз. А всё-таки, в его интонации мне показалось, что далеко не всё у него нормально. Так, опять. Нужно сосредоточиться на истории, которая у нас сейчас будет. Не дай Бог, меня спросят. Я параграф не то что не учила, а вообще не открывала. Не до того... Весь день на каждом уроке я думала о нём. И каждый раз, когда со мной пыталась заговорить Ника, я отвечала невпопад. —Значит так, — не выдержали её нервы после пятого урока, — что с тобой такое? —А что со мной может быть? Всё нормально. —Кого ты лечишь? Я же вижу, ты какая-то потерянная. Что случилось? —Ничего. Я просто... просто не выспалась. —Эти байки оставь для кого-нибудь другого, а мне ты просто обязана говорить правду. —Но это правда правда. То есть... —Ага, видишь! — вскрикнула Ника так, как будто поймала преступника на месте преступления. — Ты даже предложение не можешь построить! Это уже само по себе что-то невероятное! Тут замешен не просто недосып или... Точно! —Что «точно»? —Говори мне, о ком ты думала всю ночь? —Что-о-о? — Мои глаза, кажется, буквально, чуть не выпали из орбит. —То самое. Подруга, ты явно влюбилась. А недосып из-за того, что ты грезила о своём ненаглядном всю ночь. Так кто он? —Нет, я удивляюсь всё больше и больше. Ты с ума сошла? —Не меняй тему! Отвечай. Кто он? —Да никто. —Не верю! —Правда, Ник. Я ещё не встретила человека, который смог бы нарушить мой душевный покой. —Зубы решила мне заговорить. Ну-ну. Только я всё равно узнаю правду. —Воинственная женщина, — устало усмехаюсь. Да, я и не думала, что скрывать влюблённость так трудно. Неужели у меня на лице всё написано? А что же за надписи проступят на нём, когда придёт время физкультуры? Это провал.