10. «Потерянный паззл».
— Остин, если честно, мне нужно кое-что сказать… — произнес Юн. — Что? О чем ты? — Улыбка моментально сползла с лица Сервантес. — Взгляни, — парень указал вниз. — Это ваш Мистер Осборн. Девушка прильнула к заборчику, пытаясь разглядеть нечеткие фигуры: — Господи, это и вправду он!.. А с ним и Кэсс… — бывшая сержант отпрянула. Холод второй волной прошелся по ее коже. Она укуталась в пальто друга. — Они не остановятся, пока меня не найдут? — Пойдем к нам в номер. Нельзя долго так стоять. Друзья без приключений добрались до апартамента, в котором их уже ждала Янлин с питомцами: — Я стала переживать за вас… Алекс уже ушел, — предупредила брюнетка. — Как ушел? Так быстро? Ладно… — Юн подошел к телефону и нажал на пару кнопок. Вероятнее всего, он звонил в администрацию. — Здравствуйте. Да… Можно, пожалуйста, один комплект постельного белья. Нет-нет, все в порядке. Да, только один… Спасибо! До свидания. — Что это ты придумал? — Поинтересовалась Руолан, поглаживая Нао-Нао. — Это для Остин? — Нет, это для меня. — Что? — Практически в унисон сказали обе девушки. — Пусть Остин поспит в моей спальне, хорошо отдохнет после всего, что случилось. Я буду тут, в зале. Мне не жалко. — Юн, я все понимаю, — начала Янлин, переводя взгляд с блондинки на брюнета, — ты поступаешь правильно, но у тебя на носу встреча с самим английским парламентом. Ты же в таких условиях не выспишься. 想想看 (Вдумайся)… Будешь выглядеть нелепо. — Юн, ты слишком много для меня делаешь, — вставила свое слово блондинка. — Я, правда, благодарна. Очень сильно благодарна! Но не могу такое принять. — Вы что?.. — недоуменно посмотрел на них мистер Парк, — будете спорить со мной из-за какого-то спального места? Я все решил. И будет, по-моему. За меня не переживай, Янлин. 这不是我经历过的那种情况 (И не в такие ситуации я попадал). — 你只是喜欢她，不是吗？(Ты делаешь это просто потому, что она тебе нравится, так ведь?) — Улыбнулась китаянка. — 你和艾丽克丝密谋了还是怎样? (Ты с Алексом сговорилась, что ли?) — Парня одолевало раздражение, однако он сразу остудил свой пыл.- Мне надо было сообщить кое-что, не совсем хорошее, Алексу… Ладно, — Юн посмотрел на девушек. Нао-Нао теперь крутился где-то у него в ногах. — А-а, я же совсем забыл! Мистер Парк поднял пса, усаживаясь с ним на диване и приглашая Сервантес сделать тоже самое: — Я-то не объяснил все. Остин, можешь не переживать за себя — на тебе стоит мой ультиматум. — Что? Что ты имеешь ввиду? — спросила Остин. — Тебя не тронут, — он гладил питомца Янлин, смотря куда-то в пустоту. — Когда… мы уедем, ты сможешь вернуться к своей привычной жизни и забыть то, какие проблемы тебя преследовали ранее. Это единственная услуга, о которой я попросил от своего лица, взамен на дополнительную поставку «аврия» — того материала, о котором я однажды тебе говорил. Мои родители не знают об этом, по крайней мере, пока. Я все еще слежу за вами, даже, если буду находиться в другом месте, — он улыбнулся, но эта улыбка истощала больше печали, чем самой радости. Бывшая сержант тяжело вздохнула, встретив на себе взгляд молодого человека. Они оба думали об одном и том же: — Должно быть что-то, что я могу сделать для тебя. Ты понятия не имеешь, насколько меня разрывает изнутри чувство «перевешанных весов». Мы же даже, особо и не знакомы… — Все что угодно? — Юн задумался, потирая подбородок. — 她没这么说 (Она этого не говорила), — поспешила добавить Янлин. — 别担心 我不会要求任何她不能做的事 (Не волнуйся, я не прошу ничего такого, чего она не может сделать). — 那就别笑了! (Тогда прекрати улыбаться). — Погодите, — спохватилась Остин, — какое сегодня число? — Семнадцатое? — Я так и думала… — Зеленоглазая привстала с места. — Мне надо вечером посетить кое-какое место, поэтому мне придется вас покинуть на время, — вдруг ее пробило осознание. — Хэй, Юн, а почему ты так переживал за то, где я тут буду спать, если мне уже можно вернуться домой? Мистер Парк распахнул глаза и вздрогнул, что аж пес спрыгнул на пол: — Ну, я забыл? — 他当然忘了 (Забыл он, конечно), — произнесла китаянка. — Погоди, куда тебе нужно? Фьорд может тебя подвести, я настаиваю. Сервантес неловко поправила рукава: — Нет, спасибо. Я должна одна.***
— С вас тридцать фунтов, — заключила продавщица цветочного магазина. «Все ради вас, мистер Марлоу» — думала она, оплачивая покупку цветов. Остин находила успокоение, когда посещала каждую неделю могилу своего бывшего напарника. Ей казалось, что он ждет ее каждый раз, там, на кладбище. Девушка видела его силуэт среди деревьев, чувствовала его присутствие. Удивительно, но она не испытывала страха, не испытывала тяжелой апатии — все эти чувства превращались в безмятежность со следами нечеткой разлуки и вины. Но разве это нормальное явление? — Это, по-своему, терапия. Сервантес шла по заметенной снегом тропинке. Каменные плиты вырастали из-под земли и веяли холодом одиночества и тоски. Голые деревья угрожающе нависали над могилами, а темные тучи сгущались все больше и больше. Остин было удобнее посещать это место вечером, когда никого не было рядом, когда никто не мог потревожить ее мысли. Она знала путь к могиле друга наизусть. Не поднимая глаз, девушка шла; прижимая цветы к груди, она не могла ровно дышать. «Интересно… приходит ли сюда мистер Осборн? -Рразмышляла блондинка, медленно шагая. — Его это должно было тронуть уж больше, чем меня. Хотя кого я сужу?» Остин прошла еще немного и, наконец, остановилась. Остановилась перед единственно знакомой могильной плите, на которой уже лежал чей-то букет. «Наверное, это брат мистера Марлоу…» Перед тем, как положить рядом свой букет, она в последний раз вдохнула аромат цветов, который заставлял ее сердце биться чаще. «Все было так хорошо… — думала девушка. — Я никогда не чувствовала себя такой счастливой. Неужели это должно было случиться? Будь я перед самой собой в тот момент, когда меня позвали тогда к комиссару; видя себя наивную — поверила ли бы своим словам, сказав, что все обернется именно таким образом? Наверное, нет» Остин рассталась с букетом и смахнула снег, лежащий рядом. Сервантес уже дала себе слово, что будет как можно чаще навещать покойного друга, как бы тяжело ей это не давалось. Вспоминая не многочисленные события совместной работы, она невольно прослезилась, но, привыкши не показывать отрицательных эмоций, бывшая сержант утирала катившиеся первые слезинки. «Это все из-за меня! — Винила себя Остин. — Я была полицейским, я должна была предотвратить… убийство. Мне просто нечего делать в участке. Такая тряпка как я должна получить по заслугам… — Сервантес уже не могла сдерживать слезы, которые бесцеремонно падали на нетронутый снег. — Мое место за решеткой… Мое место за решеткой… Да как так?.. Почему я остаюсь безнаказанной?! Почему?!» И теперь девушка злилась саму на себя. Она и принимала утрату, и не признавала ее. Как маятник девушка меняла свои мысли и отношение к самой себе. Ее раздражал тот факт, что она не до конца разобралась в том, что произошло тогда на балу; более того, Остин не могла трезво мыслить о Кевине, который исчез из ее жизни. Сервантес не могла спокойно спать; думала, размышляла, куда он мог деться. Ей нужны были ответы. Справедливо сказать, что это была своего рода зависимость, паранойя. Блондинка была уверена, что, если она встретиться с Форсайтом и пойдет на диалог, то все проблемы и переживания жизни испарятся. Что за глупость? Как эта небольшая манипуляция может изменить состояние человека? Что-то это не похоже на реакцию здоровой личности. А, может, она и не была все это время психологически вменяемой. Уже произошел запуск механизма, который медленными шагами очерняет разум молодой девушки. И кто бы заметил в ней эти изменения? Пока, вот, никто и не смог. Остин как сумасшедшая что-то говорила себе под нос, пока ее не оторвали звуки хрустящего снега. Она была не одна. Сервантес ошарашенно обернулась, боясь увидеть кого-то из знакомых. Но, к ее удивлению, чуть поодаль стоял незнакомый мужчина в меховом капюшоне. По телосложению он не напоминал бывшей сержант никого из товарищей. Неизвестный чуть поднял голову. Он заметно дрожал. «Господи, кто это? — Остин осознала, что было достаточно поздно и не многолюдно на территории кладбища. Все самые ужасные мысли стали лезть ей в голову» — Извинит, сэр? — Она вытерла последние слезы. — Вы что-то хотели? К ее удивлению, невысокий мужчина даже и слова не промолвил. Складывалось ощущение, что он просто игнорировал слова девушки, однако он вынул руки из карманов и стал протягивать их в сторону Сервантес. Выглядело это жутко, и блондинка начала жалеть, что не позвала младшего Парка с собой. — Вам нужна помощь? — Спрашивала боязлива Остин. Судя по потрепанной одежде, она приняла незнакомца за бездомного. — Вы можете что-то сказать? В ответ послышалось какое-то кряхтение, кашель и вообще невнятные слова. Хоть и мужчина не подходил к девушке, зеленоглазая чувствовала себя неуютно и испуганно. «Тронутый умом» человек снял капюшон. Сервантес могла увидеть лицо бродяги: кое-как побритый лик, тусклые глаза, нездоровый цвет лица и вообще странно постриженные волосы. Но этот взгляд, что-то в нем было… — Простите, мне надо идти, — поняв, что оставаться тут смысла больше нет, девушка начала быстрым шагом идти обратно, как внезапно немой человек подал признаки речи: — Погодите… Пожалуйста… Пожалуйста… — Этот голос был ужасно посаженным, явно простуженным. Остин остановилась и вновь обернулась, увидев, что мужчина хромой походкой прошел метр и обессилено упал в снег. Все предрассудки Сервантес исчезли — перед ней был человек, которому нужна помощь. Она бросилась к нему, падая не колени. Теперь блондинка близко видела лицо незнакомца: слабое, немощное, полное страданий — он не похож на простого бездомного. Мужчина посмотрел в глаза девушки, и его зрачки блеснули в неяркой надежде. Он щурился, но точно не от плохого зрения. — Как вы себя чувствуете? Вам нужна помощь? — В своем обычном тоне молвила она, пытаясь помочь встать человеку. — Вы… Как?.. — Он начал плакать, схватив резко за руку Сервантес. Та моментально дернулась, отпрянув на пару шагов. Было уже очень холодно. — Боюсь, я не смогу вам помочь. У меня подозрения, что вы… невменяемый, — Она глазами искала путь отступления, хотя что-то в душе подсказывало ей, что этот человек на настолько плох, коим кажется на первый взгляд. — Мне жаль. — Нет… Остин… — Вы знаете мое имя?! — Удивилась Сервантес. — Мы знакомы?! — Как… как там Бэла?.. — Мужчина хотел сказать что-то еще, но реплики прерывались больным, хриплым кашлем. — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! — Крик, но девушка насильно заткнула себе рот рукой, упав снова в снег. Она почти ничего не видела из-за нового потока слез осознания. Ее сердце бешено стучалось, а во рту вовсе пересохло. Слова не находились. Незнакомец виновато глядел на Остин, но на его лице странным образом появлялась ухмылка. Он опять кашлял, но пытался выдавить из себя слова: — Остин, я… -МОЛЧИТЕ! — Перекрикнула его Сервантес. Это уже был не плачь, а настоящий рев и истерика. Она кинулась ему на шею. — Я НЕ МОГУ… ВЫ ЖИВЫ!.. ВЫ ЖИВЫ. ВЫ ЖИВЫ… ВЫ ЗДЕСЬ. БОЖЕ МОЙ… МИСТЕР МАРЛОУ! Остин не думала оторваться от мужчины. Она вцепилась в него и не отпускала. Не отпускала. Не отпускала.