Panther Moon

Пустынный пейзаж навевал всё такое же уныние даже на такой пытливый ум, как у Урахары Киске. Серые дюны под чёрным беспросветным небом с единственным серпом вечно стареющей луны. И всё же даже здесь есть кое-что любопытненькое. Киске усмехнулся. – А ты не скрываешься, Полосатая Шляпа, – веселится металлический голос под маской, увенчанной длинными, похожими на туровы, рогами. Из-за редкой в этой местности скалы вышел мужчина в зелёном кимоно, улыбаясь беззаботно, совершенно не соответственно ситуации. – Здравствуйте, Куросаки-сан. – Знаешь меня? При прошлой нашей встрече мне так тоже показалось, – неуютно передёрнул плечами пустой. – Да, Куросаки Ичиго-сан, – он окинул цепким взглядом васто-лорде и, взмахнув веером, заметил: – А Вы, как всегда, быстро развиваетесь. И многого добились. – Жажда силы заставляет двигаться, – он оскалился, – а хорошая драка – лучшее приложение к этому! Сконцентрировав энергию, васто-лорде запустил от рогов сгусток серо – тёмно-алый, как старая кровь, и искрящийся тысячью мелких, жалящих молний. «Шляпа» едва смог увернуться, тут же оказываясь под атакой когтистой руки с красной меховой манжетой мгновенно приблизившегося пустого – едва успел блокировать его оголённым мечом. Отскочив на достаточное расстояние, мужчина вновь использовал сеть: – Связывай, Бенихиме, – придавленный алыми «нитями», Ящер отчаянно пытался вырваться, но его короткие шипы, торчавшие из отверстий сети, едва шевелились – так тщетны были эти попытки. Рога так запутались, что голова не могла двигаться вообще. – Ах, Куросаки-кун, припомнили наши с Вами «догонялки»? Но Вам пока рано сбивать мою шляпу, – за детским тоном скрывалась опаска: «Вы не так аккуратны, ещё собьёте мне голову вместе с убором». – Кстати, больше дёргаетесь – сильнее сдавливает, – холодно замечает Киске; он достаёт откуда-то белый резиновый шарик и надувает его. Удивительно, но уже через несколько минут в пустыне стоит небольшое зданьице человек на десять. Учёный деловито похвастался: – По системе «надувного гигая». Неплохо, а? – и вмиг стал серьёзен, присел на корточки перед связанным васто-лорде: – Куросаки-сан, я пришёл не драться с Вами, а дать Вам силу иначе, – он снова вытащил веер, и теперь пустому были видны лишь хитро блестящие серые глаза. – Ну что, будете ещё нападать на меня, м? – Нет, – прорычал в ответ рыжий пустой. Пусть Ичиго и было свойственно бросаться в омут с головой и безрассудно вступать в бой с превосходящим по силе противником, но и практичный взгляд на вещи не был чужд ему, пусть это и не всегда заметно. Например, он каждый раз учился у своего противника чему-то новому – и не только в тренировочных боях, но и против реального врага. И учился зачастую не атакующим приёмам, а взглядам на жизнь. И что-то внутри подсказывало высшему пустому, что этот незнакомец слов на ветер не бросает… Не говоря уж об аргументе силы. Пустой потёр когтем одну из нитей – он сможет порвать её через некоторое время с незначительным ущербом для себя; и усмехнулся, несмотря на своё опасное положение: – Хотел испытать тебя, Панамка. – Отличненько, – хлопнув веером и лучезарно улыбнувшись, что показалось Ичиго довольно глупым, отменил технику. Блондин пропустил пустого вперёд себя в «здание», и тот вошёл, не задумываясь. «В лучших традициях Куросаки-куна – без малейшей опаски. Но зато и честно не напал». Помещение оказалось небольшим, но просторным, с округлым подиумом посередине, окружённым непонятными пустому аппаратами. В центре – перед подиумом – возвышался серый матовый постамент с единственной полусферической выемкой на верхней его плоскости. – Вам на платформу, – пригласительным жестом Урахара указал на центральное возвышение. – Вероятно, будет больно, так что лучше сядьте. Ичиго фыркнул, оставаясь стоять и сложив руки на груди. Киске пожал плечами – мол, я предупредил – и извлёк из рукава небольшой переливающийся шарик, вставил его в выемку. Вокруг Куросаки мгновенно появилась мелкая белая сеть, и пустой насторожился. В следующий миг его пронзило болью, не за что было зацепиться взглядом – вокруг был только свет. Пустой успел даже пожалеть, что, повинуясь внутреннему чуть, доверчиво пошёл за этой странной душой. Даже не сразился толком! Такая нелепая смерть в хитроумной ловушке... Казалось, прошёл час, хотя на самом деле не более пяти минут, и когда тускнеющая сеть исчезла, на полу подиума тяжело переводил дыхание обнажённый рыжеволосый юноша, опирающийся спиной на вонзённый в пол длинный и широкий чёрный клинок, рукоять которого была обмотана алой лентой. Главным видимым отличием этого существа от Ичиго-человека была дыра чуть ниже яремной впадины, «кровавая» полоса на лице слева и осколок маски, похожий на кусок верхней челюсти на правой скуле. Урахара смерил «результат» довольным взглядом серых глаз, встречаясь с холодом золотисто-оранжевых – ещё одна разница. Мужчина в зелёном протянул пустому свёрток и предложил одеться. Когда Ичиго развернул бумагу, там оказалась форма синигами из чёрных косодэ без рукавов и хакама, но без белой ситаги. Урахара шутливо извинился, что нет другой подходящей одежды, впрочем, новоиспечённому арранкару было всё равно. Одевшись, он закрепил меч за спиной и повернулся на голос: – Что ж, Куросаки-сан, мне пора. Я проведаю вас через какое-то время, довольно скоро, так что не теряйтесь, – мужчина вновь ухмыляется в неизменный веер. – Видите, там белеют купола? Это руины дворца Лас-Ночес. Там вы сможете найти своё пристанище. – С чего я должен верить тебе, Панама? – шипит пустой; в его голосе металл проскальзывает уже не так явно. – Не должен. Просто делать Вам всё равно нечего, а у меня исследование. Кроме того, в то, что я дам Вам силу, поверили, м? До встречи, Куросаки-кун! – и исчез в открывшейся Гарганте. Ичиго, хмыкнув, направился в указанном направлении, обещая себе однажды сломать чёртов веер, раздражающий ещё с памятной первой встречи: – Эй, Вы же помните своё имя, «Куросаки Ичиго», м? У меня есть к Вам предложение, от которого Вы не посмеете отказаться. – Ты не убьёшь меня? – хрипло смеётся. – Интерес-сно. ** Гриммджо потягивался на троне, когда почувствовал всплеск незнакомой и в то же время запомнившейся навек рейацу. «Опять что-то сделал со своей силой, что теперь она и пахнет иначе?» – промелькнула шальная от непрошенной радости мысль. Наконец-то он вновь сразится, к тому же с ним – и в этот раз точно победит! Едва сдержавшись, чтобы не сорваться в сонидо, голубоволосый с безразличием на лице неспешно направился к ближайшему выходу из зала. Следуя за дёргающейся венозно-красной, будто колючей нитью, Джаггерджак прошёл треть руин, пробираясь меж белеющих разломов, пересекая длинные коридоры, освещённые бледным светом вечного серпа луны над разрушенным потолком, сильнее удаляясь от пустующего тронного зала. Без слуг, без подчинённых, без свиты. Только король. Грммджо нервно засунул руки в карманы хакама. Нервно?! О, да. Предстоящая встреча будоражила кровь – сколько он её прождал? В пустыне теряешь счёт времени. В голову лезли непрошенные мысли: вдруг рейацу похожа, но иная, потому что это не тот синигами, а его потомок, например? Жизнь человека так коротка… Покинув пределы дворца – гость будто намеренно ходил лишь по разрушенной его части – Король, наконец, увидел своего противника стоявшим на малом куполе и смотревшим в пустыню. Пришлось подавить вздох облегчения: парень немного изменился с их последней встречи – стал выше, волосы чуть отросли, прядками закрывая воротник косодэ – но это абсолютно точно был его лучший противник. За спиной, как и прежде, крепился занпакто, обвитый красной лентой и цепью-чётками. – Кур-р-росаки! – весело, азартно окликнул стоявшего парня поднявшийся к нему Гриммджо, всё же не сдержавшись. Не так он представлял их встречу, ох, не так... Порой он мечтал однажды, ощутив достаточно сил в себе и уверенности в успехе, вновь открыть гарганту в мир мальчишки и напасть на него, завершив их давнишний спор своей смертельной победой. Но ведь думать наперёд – не для него, и всё равно выйдет иначе. Бывший Секста оскалился и хотел было сказать что-то ещё – конечно, обидное, задевающее, провоцирующее – но осёкся, замерев на месте. Ичиго повернулся к нему лицом, и в глаза тут же бросилось всё: алые полосы под левым глазом, осколок маски под правым и темнота дыры в вырезе чёрного косодэ. «Синигами» внимательно посмотрел на Короля яркими золотистыми глазами – без привычного, приторно-тёплого шоколада, но прежняя самоуверенность похоже лишь возросла: – Ты, видимо, знал меня прежде… – рыжий на мгновенье задумался, в памяти мелькнул хвостатый силуэт, и он широко ухмыльнулся, – Кот, да? – Сука, ты меня ещё и не помнишь! – зло расхохотался Гриммджо, после чего мгновенно принял серьёзный вид, обнажая катану – дерзкая ухмылка сошла с его лица, уступив чистой холодной ярости. Он заставит пацана подавиться воспоминаниями, которые только и подпитывали разум бывшего Сексты, спасая от безумия. Лицо Ичиго расколол почти такой же оскал, какой был всего минуту назад у мужчины напротив. Куросаки дёрнул меч за рукоятку и подбросил вверх, перехватывая ленту, заставляя тем самым противника напряжённо сузить глаза – так он раньше не делал. Довольный реакцией, рыжий арранкар хмыкнул и, слегка раскачав клинок, стал быстро крутить его за ленту, получая огромное лезвие. Гриммджо моргнул – и только чудом отразил клинок, прицельно запущенный в него, словно гигантский дротик. Ичиго дёрнул меч за ленту обратно – и голубоволосый арранкар воспользовался этим моментом для атаки, совершая скачок сонидо. К удивлению, Куросаки делает то же самое, а скрестив клинки, волчком крутится вокруг мужчины, неожиданно атакуя, бьёт наотмашь, удивительно легко и грациозно справляясь с мечом таких размеров. Отскакивая на приличное расстояние, вновь метает острие, вынуждая Гриммджо защищаться, что неимоверно злит последнего. Пусть меч не пробьёт его иерро, но невозможность нанести удар причиняет ущерб гордости фехтовальщика. И раззадоривает его. Наконец, Король улучает момент, нагоняя отскочившего Ичиго максимально быстрой поступью, успевает даже заметить удивление – смешанное с восторгом?! – в глазах врага. Иерро мальчишки не уступило по прочности его собственному, выдержав натиск Пантеры. – Неплохо, Кот-сан! А так можешь? – улыбающийся «синигами» соединяет вместе большой, указательный и средний пальцы, сосредотачивая энергию. Такого же венозного, как и след реацу, цвета дрожащий шар срывается с пальцев, кометой проносится мимо едва увернувшегося Джаггерджака, опалив кончики волос с правой стороны. Позади раздался грохот – шарик угодил в огромный красноватый цилиндр, торчащий из песка – грянул взрыв, разламывая здание пополам. Беготня занесла их к месту последнего сражения, поднимая новую волну горько-сладкой ярости внутри Короля. Тот бой, ставший для них последним, за который он ненавидит мальчишку сильнее всего. Со своими дурацкими принципами он бросился защищать его от ублюдка Нойторы, вместо того, чтобы добить! Не хотел сражаться, пока Гриммджо не пригрозил той рыжей женщине. И всё же бывший Секста знал, всегда знал, что Ичиго пьянят сражения едва ли не также сильно, как и его самого, но парень отчего-то сопротивляется этой жажде. «Новый» Куросаки нравился ему куда больше прежнего: у того были идеи, за которые он цеплялся – которые его ограничивали, по мнению Гриммджо; этот же открыто жаждал сражений и побед не меньше самого Джаггерджака, смеялся сталью в голосе, словно эхом отзываясь на звон скрещенных клинков: – Впечатляет, Кот! – они отскочили друг от друга, Куросаки смотрел прямо в глаза противника, не скрывая восхищения. Это было ново для Гриммджо – он помнил только обеспокоенно-злой взгляд в свою сторону, или отчаянный, а ещё тёплый и ласковый – но уже обращённый к рыжей девчонке. Неожиданно он улыбнулся – не оскалился, а именно улыбнулся: – Знаешь, я вспомнил нашу первую встречу… Я тогда неплохо покромсал тебя, – и вновь губы резко растягиваются в оскале, а Куросаки подлетает к несколько удивлённому такими известиями Гриммджо, с нажимом проводит ладонью по шершавому шраму, протянувшемуся от ключиц до самой дыры, – прямо здесь. Почему ты не залечил след? Рубец не был бы таким грубым и неровным – едва заметная полоса… Куросаки облизывается, будто изголодавшийся зверь, и Гриммджо немного неловко взмахивает клинком, «отсекая» противника от себя – тот едва успел отдёрнуть руку, выхватил в отражении светлого меча хмурый карий взгляд. Гм, показалось, наверное. «Кот» отскакивает на несколько метров, чтобы уже через миг вновь скрестить клинки. Они оба пока лишь играются, приберегая «вкусное» напоследок. Этот танец-бой, будто приветствие для них. – Решил сначала расквитаться с тем, кто мне его оставил, – надменно фыркает бывший Секста, скрывая за небрежностью тона вновь давшую о себе знать уязвлённую гордость. – Но нам постоянно кто-то мешал! Что насчёт тебя? Я думал, ты бегаешь со своими глупыми друзьями и спасаешь людишек. – Я слышу в твоём голосе зависть, Кот? – хмыкает тот в ответ – а звук, будто от скрежета металла о металл. – Знаю лишь, что умер. А теперь я здесь – и на реванш у нас вся бесконечность этого времени! Гриммджо едва отражает мощный удар тяжёлого клинка. Острая смесь радости, безумия и некоторого облегчения заполняют нутро пьянящем коктейлем.