Балкон

      Тэхён вместе с Чимином сидит в библиотеке. Старший ни разу за весь день не присоединился к компании друзей, а Ёнджуна даже везде заблокировал, чтобы не бесил ещё больше. Блондин сам рассказал, что они с Кимом расстались, когда парни не увидели тонсена рядом. Пак крайне негативно отреагировал на слова друга, а остальные просто промолчали, что ещё больше удивило его. Поэтому как только шатен в аудиторию зашёл, такой бледный, убитый, опухший и кутающийся в тёплые вещи, Чимин тут же поднялся с места со всеми вещами и сел к нему.       — Знаешь, хён, я ночью плакал, но словно ничего не чувствовал. Как будто это не я.       — Потому что ты был разбит…       — Нет, хён. Это происходило не со мной. Может, у меня шизофрения? Раздвоение личности?       — Кстати об этом. Я рассказал про твою ситуацию своим родителям, и не смотри так на меня! Я хочу, пытаюсь помочь. Они рассказали, что несколько веков назад жили такие люди, которые могли чувствовать состояние другого.       — Как?       — Они не сказали… Не помнят. Просто, я подумал, может ты тоже кого-то чувствуешь? Пропускаешь его эмоции через себя и тебе, ну, кажется, что холодно? Ведь на самом деле ты абсолютно нормальный.       — Нет, Чимин-хён, мне абсолютно точно холодно. А в первую неделю я как льдышка жил, ходячий айсберг.       — Молодые люди, — резко раздался голос, на который оба перепуганных от неожиданности парня повернули головы.       — Профессор Ли.       — То, о чём вы говорите… В моё время за это следовало жестокое наказание, людей абсолютно спокойно убивали. Не советую вам обсуждать это в людном или общественном местах. Можете навлечь на себя беду, — профессор уходит, а друзья удивлённо переглядываются.       — О чём это он? — пораженно шепчет Тэхён.       — Они о чём-то знают… Все взрослые.       — Нужно это узнать.       — А как же ты?       — А я с этим месяц живу, и более-менее привык. Тем более, кажется, это связано со мной. Возможно, я просто не там искал, а теперь… Это новая зацепка, понимаешь?       — Тогда, с чего начнём?       — Жаль моих родителей нет, они никогда ничего от меня не скрывали.       — Давай поищем что-нибудь здесь.       — И как? Если это запрещено. И мы даже не знаем, как эти люди или это явление вообще «это» называется.       — Ты прав… Но я попробую.       Чимин пошёл рыскать по книжным лабиринтам, а Тэхён решил поискать информацию в интернете. Они потратили на это почти весь день, но никто ничего так и не нашёл. Вернее, Ким нашёл какие заброшенные сайты, большинство из которых заблокированы или чуть ли не весь текст переведён в шифр из разных знаков, которые не имели абсолютно закономерности. Шатен и это проверил, пытался перевести, но нет, бесполезно. Чимин же вообще ничего не нашёл. Поэтому оба решили, что в интернете у них больше шансов найти информацию, хотя бы что нибудь… И как парни только не искали: «как называют люди, которые чувствуют другого человека», но в поисковике выплывало что-то на подобии «родители» или «влюблённые». Пытались узнать, за что раньше устраивали смертную казнь, но им попадалась только история Кореи по эпохам и законами по районам, снова не то, Парни бегло вычитывали каждую статью, каждую страничку незашифрованного текста. Они даже гуглили и смотрели видео и сайты на тему «топ самых запрещённых тем, про что говорить нельзя», но и там ничего не оказалось.       — Неужели профессор Ли нас обманул, — отъезжая от ноутбука, обречённо шепчет Пак. Они ищут хотя бы что-то почти неделю всё своё свободное время, а результата абсолютно никакого нет. В какой-то момент парни даже хотели поспрашивать у взрослых или прохожих на улицах, но слова преподавателя о том, что в людном или общественном местах про такое лучше не говорить, могут убить, так и вертелись в сознании у обоих студентов.       — Может, спросим у него?       — Давай, но в понедельник, после пары.       — Блин, я там к врачу иду кровь сдавать. Ну и плюс обследование.       — Ну тогда позже поймаем.       — Я столько всего прочитал. Мне кажется, сам профессор Ли столько не знает.       — Ага. Единственный вопрос, зачем это нам знать, но да ладно.       — Хён, я вернусь на балкон? Замёрз очень.       — Конечно! Даже не спрашивай, а сразу иди.       — Спасибо.       — Тэ. А почему именно балкон? Ну, как ты думаешь… Или чувствуешь?       — Сначала я и сам не понимал. Но сейчас, когда прошло столько времени… Знаешь. Это словно мой дом. Маленький, уютный. Я же его переделал, чтобы комфортно жить здесь. Стекла словно берегут тепло, а из открытого окошка приходит свежий воздух. И не смотря на минимум пространства здесь так сводобно. На твоём балконе тоже тепло, и чувства такие же. Я думаю, так будет на каждом балконе. Не знаю… Но только у себя я чувствую, что мне не только тепло, но и хорошо. Думаю, потому что да, я здесь живу, к этому привык и именно здесь мне впервые стало тепло. Психология — сложная штука.       — Тогда, я посплю в твоей комнате?       — Конечно! Тебе постелить?       — Я сам, спасибо. Отдыхай! Мы сегодня много сидели у экранов.       — Ага, спокойной ночи!       Но если Чимин провалился в царство Морфея сразу, то Тэхён — нет. Он стоял у окна и смотрел на звезды. Редко когда их можно увидеть. Шатен думает обо всём и ни о чём одновременно. А потом падает звезда…       — Я хочу наконец найти причину, почему мне тепло только тут. Почему я вечно мёрзну. Почему я чувствую себя таким одиноким.       Раньше парень никогда не думал об этом. У него были друзья, любимый человек, все к нему хорошо относились многие уважали. Но после резкого похолодания всё изменилось. Хосок был прав, когда в первый день сказал Тэхёну, чтобы не думал об одиночестве футболиста, ага, Ким сам навлёк на себя беду. Больше ничего и никого нет, кроме Чимина. Но чувство одиночества всё равно есть. Он слишком привык быть любимым и любить в ответ, чтобы его целовали, обнимали, говорили, что он самый любимый… Да и от секса он бы не отказался, если честно.       — Полюбит ли меня хоть кто-нибудь теперь… Смогу ли я доверять людям, как раньше… Судьба ведь существует. Тогда за что она меня так наказывает? Почему нельзя подарить мне моего человека, а не делать из меня мирового изгоя?       Следующие три дня Тэхён ходит как в воду опущенный. Он закрылся от мира и от себя, решил побыть один, всё обдумать. Чимин на него обиделся, но стабильно каждый час, даже ночью, отправлял сообщения, спрашивая о самочувствии, настроении, покушал ли он, выспался… И всё в таком духе. И Ким прекратил дуться на судьбу, ведь она подарила ему Пак Чимина. Такого светлого человека, которому дружба важнее статуса, который всегда старается быть рядом, даже когда он сам обижен, который пытается подбодрить, развеселить, дарит надежду и любовь, который понимает с полуслова, чётко понимает твоё настроение, знает, что тебе и когда нужно, не даёт опустить руки… Да он реально святой. Жаль, что не гей.       В понедельник на обследовании Хосок заметил опусташенно-воодушевленное состояние своего пациента, когда он вроде как в смятении, но что-то сделать хочет, но не знает что и как. Анализы как всегда хорошие, функции тоже не нарушены. И вроде бы все, приём окончен, приходите через неделю, пишите-звоните о состоянии каждый день, но…       — Расскажешь?       — М? А? Прости, я не услышал.       — Ты нагнал на мой кабинет мрачную ауру, как мне принимать пациентов?       — Прости…       — Хэй, — Хосок усмехнулся, — я же шучу. Что с тобой? Что тебя так тревожит?       — Я просто не знаю, что делать…       — А поконкретнее?       Тэхён задумался ещё сильнее. Как бы описать то, что он хочет поскорее избавиться от этого «проклятья», но при этом не обидеть врача, который пытается ему помочь? В голове всплыл разговор с Чимином и слова профессора. Навлекать на себя беду не очень хочется. Хотя… Может, рассказать можно? Тем более, это врач, вряд ли же он убьёт за такое. Да вообще, вдруг он что-то об этом знает или… Попытка не пытка.       — Хосок-хён, расскажи, как называются люди, которые чувствуют другого?       — Родители, возлюбленные…       — Нет-нет. Преподаватель, что услышал про это, сказал мне и моему другу, что за такое раньше наказывали смертной казнью, и нельзя о таком говорить.       Врач немного посидел, обдумывая вопрос пациента, но резко поднял голову и посмотрел прямо в глаза напротив, приоткрывая рот в удивлённом «о».       — Я думаю, мне кажется, я тебя понял. Такое и правда раньше было. То, о чем точно знает лишь старшее поколение. То, о чем все забыли как страшный сон кроме тех, кто про это знать обязан.       — Ты продолжаешь говорить загадками.       — Я далеко всего не знаю, потому что… Об этом правда не разрешалось даже думать. И сейчас, вероятно, тоже. Они как будто читали твои мысли.       — Кто они? Думать о чём? Хосок-хён… Тебе тоже нельзя об этом рассказывать?       — Я многого не могу рассказать, потому далеко не всё знаю. Но, у меня есть один знакомый, профессор, в твоём университете преподаёт, возможно, он у тебя что-то ведёт. А ещё абсолютно точно он предупредил вас, что об этом лучше молчать. Профессор Ли, знаешь его?       — Да! Ты прав, это был он!       — Я попрошу его, чтобы он тебе всё рассказал. Я думаю, ты с этим связан. Возможно, даже напрямую.       — С чем связан-то?       — Те люди, про которых ты говорил, называются… Соулмейтами.       — Соул чем?       — Родственными душами, проще говоря.       — В смысле?       — Соулмейты, родственные души, два человека, которые находили друг друга, чувствуя состояние другого.       — Я ничего не понимаю…       — Я договорюсь с профессором Ли. Либо он тебя найдёт, либо я тебе сообщу. Но обо всем сможет рассказать тебе только он.       — Почему? И откуда ты знаешь?       — Почему — расскажет он сам, потому что я не знаю. А откуда я знаю — потому что об этом вскользь говорили мои родители. Они одногруппниками когда-то были. А мне рассказали, потому что я врач. И так, а-ля вдруг пригодится.       — Но… Сколько же им тогда лет? Около восьмидесяти? Как профессору? И тогда сколько тебе? Ты не выглядишь на пятьдесят.       — Вообще-то, это не корректные вопросы. Но так и быть. Они мне не родные родители. Тадам! Мне около тридцати, ну, скоро будет ровно тридцать. Эм… Ровно тридцать два. Хах, не могу привыкнуть к таким цифрам. А их уже давно нет в живых.       — Моих родителей тоже…       — Не переживай, Тэхён. Сейчас забудь обо всём, что я тебе говорил. И просто жди. Договорились?       — Да. Спасибо тебе, хён.