***
Несколько сотен лет назад во всём мире существовали соулмейты, родственные души, другими словами. И существовало поверье, что с каждым разом менялось лишь тело, оболочка души. И всё было хорошо, пока не появились люди, которые были против своего соумейта. Изначально родственные души находили друг друга по состоянию. Если одному человеку грустно или больно, то второму холодно, если радостно — тепло. Казалось бы, тогда как они находились? Ведь такое состояние могло быть у многих одновременно. А всё просто. Судьба сделала так, что твоя пара рядом с тобой, из твоего окружения. Кто одинок, без друзей, тому легче, так как это может быть как единственный друг, так и враг, кто общительный — тому труднее. Но в итоге души всё равно обязательно находились. Даже спустя года. Судьба буквально сталкивала их лицом к лицу. Тем более, помимо ощущения состояния родственные души идеально подходили друг другу по интересам, по способу мысли, по самовыражению… Грубо говоря, они вели себя так же, как и простые влюбленные друг в друга люди, но с приятными бонусами. Но был один единственный вариант, когда люди не могли найти свою пару — смерть родственной души. Такое случалось крайне редко, но всё же… Соответственно, они не чувствовали эмоций другого человека, потому что его просто нет. Они дальше сами выбирали свой путь. Самые отчаянные шли на смерть, а кто-то продолжал жить в одиночестве. Позже, когда таких людей без соулмейтов стало больше, одинокие оставшиеся без пары люди создавали семьи друг с другом. И у них могли родиться детки как с соулмейтом, так и без. Произошло что-то вроде некой мутации. Но мир не без зла. Кто-то завидывал людям, у которых соулмейты есть. А позже появились и те, кто был против своей родственной души. Например, их парой был не девушка, как у многих, а парень, или наоборот. И в какой-то момент таких людей стало слишком много. Они начали убивать: убивали целые семьи соулмейтов, убивали людей, которые ещё не нашли пару, убивали даже маленьких детей. Бедные, напуганные до смерти соулмейты были вынуждены скрываться, прятаться, притворяться простыми возлюбленными, сбегать из городов. Эту тему запретили повсюду. Всё обставили плакатами, вывесками «мы тоже имеем право на счастье» и всё в таком духе. Во многих городах, странах соулмейты исчезли совсем. Ходили целые группы добровольцев на поиски беженцев, которые, по их мнению, заслуживали смерть. И кто заикнется в их защиту — его тоже ждала смерть. Тема соулмейтов стала для всех запретной. И это табу нерушимо.***
— И больше о соулмейтах никто не слышал. Мои дедушка с бабушкой были последними, кому рассказывали об этом в школе на уроках истории. После этого, во времена моих родителей, уничтожили всё до последнего. Убили учителей, сожгли книги, а те, кому про это рассказывали, были вынуждены замолчать навсегда. Их не обязательно убивали. Просто запугали так, что… Просто, мои смерти не боялись, но позже за это поплатились. — То есть люди просто взяли и уничтожили всех, кто… — Да. — А они чувствовали лишь эмоциональное состояние? — Говорили, что обе родственные души чувствуют эмоции друг друга, но тот, кто слабже, мог ощущать ещё и опасность. — В смысле слабже? — В паре, образно говоря, есть альфа. Тот, кто сильнее своей пары. Не в физическом плане, а духовном. Например, мужчина и женщина, у кого больше опыт в жизни, тот и главнее в семье. Если же рассматривать связь между мужчинами, как, например, вашу с Ёнджуном… — Я понял, не нужно дальше. — Тот, кто слабже, чувствовал того, кто сильнее, чтобы вовремя утешить, придать сил, ну или спасти от переутомления, болезни, смерти… — И их всех просто взяли и… Это ужасно! Люди этого не достойны! — Мир не без зла. В самом начале, безусловно, тоже тоже были злые люди. Но в те годы они достигли пика ненависти. — А те люди, которые бежали из городов? — Многих находили и убивали, но были и те, кто остался и не обнаруженным, кого не постигла эта учесть. Но сложно сказать, кто рождался у них, с родственной душой ребёнок или нет, как и не известно, остались ли соулмейты вообще. Если бы они подавали знаки — знали бы. Но их бы убили. Поэтому принято считать что ничего не было и никого больше нет. — Тэ, а вдруг ты, каким-то чудом, человек, у которого есть соулмейт? Ты ведь не из Сеула родом, твои родители приезжие, и тебе просто холодно, а тепло лишь на балконе. — Это бред, хён. Кому больше месяца может быть так грустно? Кроме меня из-за холода… — Тэхён, профессор Ли же сказал, что более слабые чувствуют более сильно. Это раз, рассуждает Хосок. — А ты Тэ, явно не «альфа», — подтвердил Чимин. — Во-вторых, возможно родственные души мутировали, а может быть ты просто не замечал… В любом случае, твоей родственной душе сейчас, видимо, очень плохо. Возможно, она даже при смерти, раз проявилась только сейчас. Кто из твоего окружения может быть в настолько плачевном состоянии? Думай, Тэхён. — Я не знаю! У меня кроме Чимин-хёна никого больше нет. — Тэ, подожди, сколько тебе уже холодно? — резко заявил Пак. — Месяц. И… Почти неделя. — Так, — друг быстро залез в календарь и отсчитал примерный промежуток назад. Из-за неточности это не особо помогло. Но потом парень вспомнил кое-что действительно важное. — Тэ, тебе стало холодно в тот же день, когда разбилась юношеская команда «Соннам»! — То есть, мне до конца жизни будет холодно, если верить, что родственные души до сих пор есть. — Дурак, тогда бы ничего не было! А так ты чувствуешь! ААА! — резко крикнул старший, чем напугал даже профессора Ли, — ТЭХЁН, ТВОЙ СО… — Хосок сразу закрыл ему рот. — Не ори ты! О таком нельзя говорить громко, — Чимин пару раз быстро кивнул и, как только убрали ладонь со рта, заявил: — Твой соулмейт — Чон Чонгук.***
Тэхён просит водителя ехать как можно быстрее в центральную больницу. Спасибо Хосоку, который сразу сказал, что футболист лежит в его больнице, но в другом отделении. Оказывается, парень всё это время был рядом с парнем, который способен его согреть. Если способен. Если это всё окажется правдой. Как только машина подъехала, студент дал несколько купюр водителю, больше чем нужно, уточнив, что сдачи не нужно, и рванул ко входу. Единственное, чего он не учёл, что время посещений давно закончилось. — Прошу вас, впустите, мне важно как можно скорее попасть к Чон Чонгуку. — Не положено. Приходите завтра. Тем более, раньше я вас никогда не видел. — Пожалуйста, это очень важно! — Что за шум? — рядом с охранником, по ту сторону двери, появился врач, а рядом с ним ещё один мужчина, который, видимо, как раз собирался выходить. Но Ким сразу узнал в нём штатного врача Сокждина, который оказывал помощь Юнги во время матча. — Намджун-щи, какой-то парень требует срочно пройти к вашему пациенту. — Кто вы и к кому? — Я Ким Тэхён и мне очень нужно попасть к Чон Чонгуку, — Сокджин вздрогнул, а Намджун свёл брови к переносице. — Кто вы и к чему такая срочность? — Пожалуйста, я вам честное слово расскажу всё потом, в вашем кабинете, это очень личная информация, но сейчас мне правда очень нужно к нему попасть. Просто увидеть. — До завтра это не подождёт? — Чёрт! Быстрее было бы, чтобы вы меня уже впустили, а не трепаться тут, — не выдерживает парень и огрызается. — Намджун-щи, впусти его. Я ему верю. — Но… — Пожалуйста! — умоляюще смотрит парень, а на глазах появились слёзы. Он слишком устал, и ещё это напряжение, новая информация, подозрения… И это собачий холод. И чувство, словно что-то будет, что-то случится, если он не попадёт сегодня к футболисту, не даёт покоя, волнение растёт подобно снежному кому. — Намджун-щи? — уточняет охранник. — Возможно сегодня, сейчас, если я попаду к нему, он, наконец, проснётся, — шепчет парень, а по щеке скатывается слеза. Сокджин не выдержал, он просто отворил дверь и быстро сказал «3 этаж 374 палата». И Тэхён побежал. Рванул со всех ног и без оглядки. Охранник только и успел подскочить, чтобы начать погоню, но врач его остановил и сам побежал за парнем, а за ними и Сокджин. Ким бежит по лестнице, к чёрту лифт, просто не хватит терпения ждать. Адреналин так и играет в крови, придаёт силы и… Согревает? Это глюк? Потом до него доходит, что согревается он по мере приближения. — 367, 368, 369, — шепчет себе под нос парень, пробегая кабинет за кабинетом и коридоры. Медсестры не обращают на него внимание, что облегчает задачу дойти прямиком до палат. И не важно почему его не останавливают. — 372, 373… 374. Тэхён останавливается напротив двери и старается отдышаться после бега. В конце коридора появился врач, который уже бежит к нему. Но парень не торопиться. А вдруг всё зря? Да и вообще, как объяснить это всё врачам, особенно если ничего не получится? Его примут за сумасшедшего и запрут в психушке? В голове сотня вопросов, которые появились только сейчас. А самый главный: ему действительно стало несколько теплее? — И что ты стоишь? — устало после бега спрашивает Намджун. — Я боюсь, — шепчет Тэхён. — Хочешь, я зайду первый? — Да, хочу. Намджун открыл дверь и прошёл в палату, на ходу включив тусклый свет. В конце комнаты, у окна, стоит большая капсула, от вида которой у студента чуть ли не остановилось дыхание. Ему на плечо легла рука Сокждина. — Смелее, — поддерживает врач. Медленно небольшими шагами Тэхён приближается к капсуле. И с каждым движением становится всё теплее. От волнения потеют руки и кружится голова. Страх отступает назад, а ему на замену приходит любопытство. Ким подошёл вплотную. Человек, что лежит внутри, поморщился и открыл глаза. Тэхён затаил дыхание. Их взгляды пересеклись. — Т-тепло, — сдавленным голосом сказал студент и упал в обморок. Соулмейты и вправду существуют.