***
Тэхён просыпается от ощущения, что на него кто-то смотрит. И стоило открыть глаза, как всё так и оказалось. Над ним нависает врач, который щёлкает пальцами и слегка теребит за плечо. — Как самочувствие? — Рука болит немного. И голова слегка кружится. — Помните, что вчера было? — Я помню взгляд и то, что мне… Афигеть, мне до сих пор тепло. Мне правда тепло! — радуется Ким, чувствуя, как волны облегчения разносятся теплыми волнами по всему телу. Это не сон, не галлюцинация… Значит, Чонгук действительно проснулся! — Вы вчера упали в обморок, как раз на руку. К счастью, ничего серьёзно, просто ушиб. — Ясно… Как он? — Чонгук? — Да. — Он вышел из комы, в которой был больше месяца. — Это… Очень хорошо. Просто замечательно. А… Как он? Ну… Помнит что-нибудь? Как его состояние? — Он пока ничего не говорил. — Понятно. — Давайте поговорим о том, что вчера произошло. Вы мне пообещали всё рассказать. — При Юнги-хёне это обязательно? — Откуда ты знаешь моё имя? И разве я так старо выгляжу? — Вы же футболист… О вас, Юнги-щи, многие знают. — Логично… Но я бы хотел остаться и послушать тоже. Всё-таки, благодаря тебе Чонгук очнулся. — Ну… Хорошо. Только, пожалуйста, не перебивайте. Тэхён начал рассказывать всё с самого начала, как стало холодно, как поехал в больницу, как нашёл место, где тепло, как от него отвернулись все, кроме лучшего друга Пак Чимина, как все смеялись, оскорбляли, высказал все свои эмоции, мысли, переживания… В общем поведал обо всём, что с ним происходило, о чём совершенно никто не знал. Чужим людям выговариваться проще, почему-то. Ближе к завершению рассказа в палату зашли Чимин и Хосок, чем немного перебили Кима. — Намджун-щи, Юнги-щи, здравствуйте! Чон Хосок, лечащий врач Тэхёна. — Пак Чимин, — студент почтительно поклонился, а его глаза невольно замерли на футболисте. — Здравствуйте. — Как ты, Тэхён? — Лучше. — Мы не помешали? — Ну я рассказывал о… Себе? Уже почти конец. — А, значит мы вовремя. Продолжай, мы не отвлекаем. — Спасибо. Так… А! После того, как Чимин предположил, что мой истинный — Чонгук, я подорвался с места. Мне так неловко перед профессором Ли, что я его оставил дома, вот так убежал… — Не переживай, Тэ. Он всё понял и почти сразу же тоже ушёл. Пожелал удачи с соулмейтом. — Вот и хорошо… Ну, я выбежал из дома, потом поймал такси. Я почему-то словно почувствовал, что нужен ему как никогда именно сейчас. Словно Чонгук хочет проснуться, но не может, ему что-то не даёт. Возможно это потому, что я предположил, что это правда. И когда он посмотрел мне в глаза… Я не знаю, как это описать. Но после этого мне впервые за такое долгое время стало тепло вне балкона. — Тэ, а потому тебе было тепло только там? — Потому что, хён, всё это время он лежал в капсуле, застекленной капсуле, которая сохраняла ему жизнь. — Понятно. — Я… — То есть… Соулмейты… Они… Правда есть? — неверя шепчет Юнги. — Похоже, что так, — отвечает ему Чимин. — Я думаю… Тэхён, можно мы с коллегой несколько поизучаем вас? Не в плане опытов и экспериментов. Я полностью солидарен с твои мнением по поводу лабораторных животных. Мы просто понаблюдаем за эмоциональным фоном, есть ли на это реакция. — Если только так. — О, Сокджин-щи написал, что они вернулись. Тэхён-щи… — Я попозже. Думаю, Юнги… — Просто хён! Не надо так уважительно. Это благодаря тебе всё. — Хорошо. Думаю, Юнги-хёну нужно о многом поговорить. — И мы с коллегой тоже пойдём, — сказал Намджун. Тэхён остался в палате вместе с Чимином. Друзьям, кажется, тоже есть о чём поговорить.***
Юнги заходит в палату впервые за долгое время с улыбкой на лице. Чонгук лежит уже не в капсуле, а на обычной кровати. Рядом стоит инвалидное кресло, но специально так, чтобы футболист его не видел. Джин сидит на стуле около него и что-то рассказывает, периодически посмеиваясь. Однако на спортсмене нет лица, он смотрит в одну точку со скучающем лицом. По нему видно, что думает парень, он сейчас далеко не в этой комнате… — Привет, Гукки, — улыбаясь ещё ярче, Мин подходит к другу. Чонгук просто моргает глазами в знак приветствия и смотрит на товарища — вышел из своих раздумий. — Он пока ничего не сказал за всё это время, — шепчет Джин, но, кажется, Чон его услышал, поэтому закатил глаза, заставляя всех улыбнуться. — Оставишь нас? — Конечно. Врач ушёл, Юнги занял его место, а Чонгук повернул голову в его сторону. — Ты как? Лучше? — футболист моргнул, — Ты знаешь где ты, что с тобой? — на этот раз Чонгук кивнул, — Помнишь, что было? — на глазах парня выступили слёзы, — Знаешь, что будет? — Чон отрицательно качает головой, а с ресниц всё-таки срывается пара солёных капель, — Всё будет хорошо, потому что ты не один, — уверяет его Юнги и в знак поддержки кладёт свою руку на плечо друга. Парень прикрывает глаза. Поговорить не особо удалось. Через двадцать минут Мин вышел с заплаканными глазами и абсолютным незнанием, что делать. И как помочь помимо поддержки. Футболист вернулся в палату к Тэхёну и всё рассказал обоим студентам. Ким посчитал, это это идеальное время для знакомства с Чимином, поэтому встал и вышел из палаты, оставляя их наедине. А самому идти к Чонгуку страшно. Но он понимает, что нужно. В первую очередь для себя самого. Осторожно отворив дверь, студент проскальзывает внутрь. Почему-то он чувствует себя вором. Пугать итак потерянного в мире парня совсем не хочется. Но он даже сказать ничего не успел, как тёмные глаза футболиста открылись и посмотрели на него. Хоть в палате и полумрак, но блеск очей прекрасно виден. — П-привет? — неуверенно начинает Ким. — Здравствуй, — сдавленным от долгого молчания голосом отвечает старший, чем пугает парня. — Твои друзья сказали, что ты не говоришь… — Я не хочу, чтобы они меня жалели, — голос постепенно приходит в норму. Он такой красивый, тягучий, хриплый, низкий… Слушать бы и слушать. — А я? — Кто ты? — Ким Тэхён. — А к тебе меня тянет, Ким Тэхён. — Твои друзья сказали, что ты всё помнишь? — И я расскажу тебе, если попросишь. — Так доверяешь? — Чувствую, что да. И… Ведь благодаря тебе я проснулся. — Знаешь, что это значит? — Что ты моя родственная душа. — О-откуда? — В детском доме это было что-то на подобии ужастика на ночь. А детям свойственно в такое верить. — Знаешь, когда я только узнал новость о… Об авиакатастрофе. Хм, я подумал, какого тебе будет проснуться одному, когда у тебя практически никого не осталось. Прости, что делаю тебе больно своими словами. Просто… Недавно я это понял. Но у нас разные ситуации… — Мы взлетали, мне стало не хорошо. Я ушёл в туалет. Меня пытались посадить на место, типа это запрещено, не положено. Но плохо мне было сильнее. Эта коробка, ящик… Туалет, его конструкция, меня спасла. Я почувствовал толчок, огонь, взрыв… И больше ничего, пусто, темно. А потом рядом появился голос. Он каждый день рассказывал мне о том, что произошло и как он меня ждёт. Вернее, я предположил, что каждый день. Я там вообще времени не ощущал. Сейчас я понимаю, что это были Юнги с Джин-хеном. А ещё что-то согревало и не давало замёрзнуть. — Я… А я мёрз. То есть… Так, это я? Отдал тебе своё тепло, чтобы спасти… — Угу, думаю, что да. — Ты так спокойно об этом говоришь. — Я принял это уже давно. Плюс увидел друзей. И тебя. Мне нереально грустно, что больше никого нет, нет команды, что я больше не… Ф-футболист… Не п-попаду в сборную, — в итоге голос всё равно задрожал, а из глаз потекли слёзы, которые вытирал Тэхён, — но я постарался смириться… Думал, что уже всё выплакал, хах… Надо двигаться дальше и жить за друзей. Возможно, они отдали свои жизни ради моей… И обязательно нужно заставить Юнги играть за них… — Это нормально, плакать, когда плохо и больно на сердце… Ты не слабый. Ты — человек. — Спасибо… Ты же не оставишь меня? — Я так долго мёрз не затем, чтобы оставить… — Ну прости. — Зато, за это время, у тебя все кости срослись. Нужно лишь разработать. — Намджун-щи сказал, что если постараюсь, уже через две недели полностью восстановлюсь. — Это отлично. — Прости, что тебе было плохо из-за меня всё это время. — Я просто не знал, что происходит, вот и всё. Это не наша вина. Ни твоя, ни моя… За нас всё решили… — Ладно, убедил. — На поле ты не казался ребёнком… — А вот, я такой. — Ага… Неловкая пауза появился между ними, но позже она переросла в напряжённое молчание. Что дальше делать? О чём говорить? А может что спросить? И вообще, как себя вести, если вы вроде соулмейты, а вроде практически незнакомые люди? О, идея! — Может, не будешь эгоистом? — Что?! В смысле? — Юнги-хён и Сокджин-щи так долго ждали твоего пробуждения, а ты с ними молчал… Неправильно как-то. Я тебе практически никто по сравнению с ними. — Эм… Да… Наверное, ты прав. Можешь позвать моих хёнов? — Конечно, чукча. — Это ещё почему? — Не знаю, просто. — Нечестно… — Жди, они скоро придут. — А ты? — А я… Приду завтра, если хочешь. — Хочу. Приходи. Тогда, до завтра? — Да, пока. Оба улыбаются, оба чувствуют лёгкость в теле и предвкушение. Это так работает «истинность»?